Философия Сократа. Отличительные черты классической немецкой философии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Республики Беларусь

Учреждение образования «Полоцкий государственный университет»

Кафедра социально-гуманитарных дисциплин

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «Философия»

Выполнил: студентка группы 09ВВ-з

Шипуля Екатерина Александровна

Новополоцк, 2011

План

1. В чем значение философии Сократа и его метода в развитии древнегреческой философии

2. Что означает понятие «классическая немецкая философия»

3. Какие аспекты развития отражают категории необходимости и случайности

4. В чем отличие законов общества от законов природы

Литература

1. В чем значение философии Сократа и его метода в развитии древнегреческой философии

Первый философ-афинянин Сократ - современник Демокрита. Сократ интересен не только своим учением, но и своей жизнью, поскольку его жизнь была воплощением его учения. Сократ оказал огромное влияние на античную и мировую философию.

В историко-философской традиции фигура Сократа занимает особое место: его учение открывает новую страницу в развитии древнегреческой философии.

Сократ подводит черту под прежним (отныне “досократическим”) периодом философствования, характеризовавшимся наивным реализмом (натурфилософские картины мироустройства от Фалеса до атомистов).

Поставленный Сократом вопрос о том, каким образом может строиться человеческое знание о мире, выступает важнейшим импульсом переосмысления самого предмета философского знания, т.е. его учение знаменует поворот от материалистического натурализма к идеализму. Он представитель идеалистического религиозно-нравственного мировоззрения, открыто враждебного материализму. Впервые именно Сократ сознательно поставил перед собой задачу обоснования идеализма и выступил против античного материалистического миропонимания, естественнонаучного знания и безбожия. Так же как софисты и большинство людей его эпохи, Сократ занимался только человеком. В человеке его интересовало лишь то, что он считал наиболее важным, и, вместе с тем, то, что может быть предметом изменений и совершенствования. «Он занимался,-- как писал Аристотель,-- только этическими проблемами, природой же, в целом, не интересовался». Сократ говорил, что дерево ничему не может научить, учат люди в городе. Он работал в двух областях: в этике, а также в логике, знание которой считал необходимым для занятий этикой.

I. Этические взгляды Сократа можно сформулировать в трех тезисах:

1. Добродетель есть абсолютное благо. «Добродетель» была древним понятием греков; она понималась обобщенно, как жизненная сила, деловитость, обязательность в выполнении гражданских обязанностей. Еще софисты, таким образом, понимали добродетель и утверждали, что эти требования относительны, различны для мужчин и женщин, младенца и зрелого ума. Сократ выступил против такого релятивизма, указав на достоинства, которые одинаково ценны для всего человеческого рода: справедливость, отвага, владение собой являются достоинствами всегда и во все времена. Называя эти достоинства «добродетелью», он придал этому термину более специальное и, собственно говоря, новое значение. Сократ создал новое понятие добродетели потому, что среди достоинств человека выделил специально моральные достоинства.

2. Законы, касающиеся моральных достоинств, «не писаны», их нет и в кодексах, но, тем не менее, они более устойчивы, чем писаные, поскольку выводятся прямо из природы вещей, а не из человеческих установлений: как же они могли бы быть установлены, если являются всеобщими для всех людей? В любом случае (так понимал Сократ) все люди не могли сойтись вместе и установить эти законы. Всеобщности моральных законов Сократ уделял особое внимание, ибо находился в оппозиции к релятивизму софистов. Всеобщность являлась принципиальной чертой добродетели в ее новом значении.

3. Только что выделенное достоинство стало для Сократа высшим благом. Все остальное, что люди привыкли считать благом: здоровье, богатство, слава,-- довольно часто есть зло. Человек должен стремиться к наивысшему благу, не считаясь даже с опасностью, со смертью. Во имя моральных ценностей должно отказаться от более низких и позорных устремлений. «Не стыдно ли заботиться о деньгах, славе, защите, а не о разуме, истине и о том, чтобы душа стала наилучшей?»

4. Сократ был первым, кто выделил моральные ценности, собственно говоря, как предмет этики (за что и назвали его «творцом этики»), а также был первым представителем той точки зрения, которую мы назовем морализмом и которая ставила моральные ценности выше любых других.

5. Добродетель связана с пользой и счастьем. Сократ говорил, что рад бы послать в пекло того, кто первым разделил благо и пользу. Но эту связь он видел не в том, что благо зависит от пользы, а наоборот, что польза зависит от блага. Только то, что добродетельно, то и полезно. Люди часто ошибаются и поступают наперекор собственному благу, потому что не знают, что такое благо. Сократ был противником утилитаризма, однако занял позицию неразделимости блага и пользы; он часто высказывался как утилитарист, заявляя, что действие является благом, когда приносит пользу, а требования справедливости и лояльности, усилий в труде или компетентности в деле влияют на получаемую пользу.

6. Подобным образом он трактовал также отношения добродетели и счастья: счастье всегда связано с добродетелью, поскольку оно исходит из добродетели. Счастливым является тот, кто постигает наивысшее благо, а наивысшим благом является добродетель.

7. Добродетель есть знание. Любое зло исходит из незнания, ибо никто умышленно и сознательно зла не причиняет. Иначе и быть не может, поскольку благо полезно и гарантирует счастье; значит, нет повода для того, чтобы кто-то по незнанию не делал блага. В этом случае знание есть достаточное условие для достижения добродетели и, говоря тем ярким языком, которым пользовался Сократ, является тем же, что и добродетель. Это одно и то же -- знать, что такое справедливость и быть справедливым. Как определил Сократ, добродетель есть знание.

Однако почему же в действиях людей часто проявляется разрыв между знанием и поступком, между тем, что нам диктует разум, и тем, куда нас влечет страсть, особенно это касается сферы желаний, где кроме знания необходима еще и воля? На это Сократ отвечал, что если знания недостаточно Для добродетели, значит, оно поверхностно и неполно, а тот, кто постигает истинное и полное знание, тот не может не постигнуть его глубины и не может поступать иначе, как твори благо. Знание, которое необходимо для добродетели, очевидно, иного рода, чем то, которым обладают греческие философы: это не знание о стихиях, звездах и космосе, а знание о справедливости и храбрости, это не знание природы, а этическое знание.

Оно опирается не на чисто теоретическое обоснование, а на практический рассудок. Такая позиция получила название этического интеллектуализма. Сократ не был единственным философом, который занимал такую позицию. Греки, вообще, имели склонность к интеллектуальному пониманию жизни, и такое понимание было особенно распространено в Афинах V в., в период античного просвещения. То обстоятельство, что Сократ занимал интеллектуалистическую позицию, имело особые причины: во-первых, он сам был рефлексивной личностью, которая руководствуется в жизни разумом, не допуская спонтанных поступков, обладал сильной волей, не испытывал колебаний при принятии решений; во-вторых.

Сократ привык трудно усваиваемые моральные достоинства сравнивать, по аналогии, с достоинствами из сферы производительного труда, особенно ремесленного. В этой последней области ты достигаешь блага в том случае, если умеешь работать, если знаешь, как выполнить работу. Как следствие интеллектуализма возникают следующие положения этики Сократа.

Во-первых, добродетели можно научить, поскольку добродетель есть знание, а знанию можно научиться. Это была выдающаяся идея: высшее благо, каким является добродетель, не является врожденным. Его можно приобрести, если от нас самих зависит, постигаем ли мы это благо. Во-вторых, добродетель единственна. Справедливость определялась, как знание о том, что кому принадлежит; набожность -- как знание о богах; отвага -- как знание о том, чего следует добиваться; остальные оставшиеся добродетели также являются знанием, однако в сущности своей единым i; неразделенным/Тезисом о единственности добродетели Сократ выражал свой протест против этического плюрализма софистов. Свою интеллектуалистическую позицию Сократ ничем не ограничивал. В собственных решениях он неоднократно обращался за консультацией к своему внутреннему голосу -- голосу демона (даймонион), как он выражался, который его не раз предостерегал от дурных поступков. Этот внутренний голос не был дополнением интеллекта другими психическими факторами, типа воли или чувства, скорее он являл собою дополнение этики религиозным фактором, был упованием на помощь, которую боги оказывают людям.

Этические положения Сократа связывались в логическую цепочку и приводили его к ясному выводу: люди стремятся к счастью и пользе. Истинное счастье и истинную пользу дает только благо. Истинным благом является добродетель. Добродетель единственна, поскольку она есть знание. Добывая знания, мы достигаем блага, а вместе с ним -- пользы и счастья. Отсюда делается простой вывод: необходимо искать знание, а кто способен, должен и других учить знанию. Сократ не только провозгласил эту общую теорию, но и применил ее к себе, с железной последовательностью управлял своей жизнью в соответствии со своей теорией. Понимая обучение как наиболее важную задачу, он полностью себя ему посвятил. Не считаясь с собственными склонностями и условиями жизни, Сократ стремился непременно к тому, что является наивысшим благом, что обязательно для всех и во все времена. Его жизнь и смерть были в полном единстве с его учением.

II. Логические взгляды. Сократ не только призывал к добродетели, но и старался возвыситься над нею. В качестве учителя он не давал готового знания, которое можно было бы передавать другим, не обещал, как софисты, что учеников научит истине, нет, он обещал лишь, что будет вместе с ними ее искать. Его теория знания была теорией поиска знания, или его методологией. И в силу этого она имела огромное значение, поскольку учила тому, что для поиска знания необходимо продумать специальные методы. Внимание философов, которое до сих пор было направлено на реальность, обращалось к знанию и способам его получения.

Сократ не был теоретиком, но виртуозно владел своим методом; он не формулировал предписаний, а на собственном примере демонстрировал его применение. Метод, которым он пользовался, был методом дискуссии, интеллектуального сотрудничества. Он состоял из двух частей: негативной и позитивной, «эленктической» и «майевтической». В первой части Сократ учил тому, как избежать ложных представлений, а во второй -- как получить истинное знание.

1. Эленктический метод, или метод ошибки, который Сократ считал «наиболее значимым и наиболее результативным среди способов очищений разума», основывался на приведении к абсурду: ложную позицию противника Сократ принимал как истинную (это называлось «иронией» Сократа) и своими вопросами заставлял его делать выводы, которые противоречили исходным посылкам. Целью было разоблачение того, что является только видимостью знания, и очищение разума.

2. Сократ полагал, что может быть подвержен критике, поскольку другие, поддаваясь заблуждению, считают, что постигают знания. Он же осознавал свое незнание. Он знал то, чего не знали другие, называя это нечто «знанием незнания». Это было психологическое знание, поскольку, утверждая свое незнание, он демонстрировал познание самого себя. Прежде всего, здесь присутствовало эпистемологическое знание: он осознавал, что знает, на чем основано знание, поскольку мог распознавать его отсутствие, постигал понятия и критерии знания.

3. Наиболее важным Сократ признавал, собственно говоря, начало и порядок исследования: вначале критерии знания и лишь затем только само знание. Прежде чем начинать исследование природы вещей, необходимо осознать природу познания. Сократ первым занял позицию, которая впоследствии была широко распространена в Новое время и состояла в том, что критика познания является главной из философских наук и должна предварять все остальные. Парадоксальное понятие «знание незнания» было выражением не скептической, а критической позиции. Сократ верил в возможность нахождения истины, которая всеобща, и в этом было главное отличие между ним и софистами, придерживающимися релятивистских взглядов. Метод ошибки был для софистов результатом и целью, а для Сократа только началом познания.

4. Майевтический метод. Вторым методом Сократ называл майевтику, или искусство родовспоможения, поскольку каждый человек носит в себе истинное знание и ему необходимо помочь этим знанием овладеть. В силу этого искусство учителя аналогично искусству акушера. Сократ выполнял свою роль при помощи вопросов. Его метод был методом совместного поиска, метод, который сейчас носит название «эвристики». Роль учителя заключалась в корректной постановке вопросов. Сократ разделял сложные вопросы на предельно простые, и это давало возможность ученику отвечать самостоятельно и сводило его ответ к высказываниям «да» или «нет». Такими вопросами он припирал противника к стенке, вынуждая его дать ответ. Ответы на простые этические вопросы должны даваться легко, поскольку они не требуют никаких специальных знаний, кроме рассудочного, которым обладает каждый.

Сам Сократ, хотя и постоянно говорил о своем незнании, признавал, что обладает интуитивным знанием о благе. Каждый знает, что справедливость это благо, а трусость -- зло. Это знание явилось исходным пунктом для его этических выводов, было для Сократа подтверждением правильности его понимания. Если, например, из определения справедливости, которое он хотел принять, следовало, что справедливость есть зло, то он знал, что это определение ошибочно, и также ошибочным было такое определение, из которого следовало, что трусость есть благо.

· А) Свои поиски истины Сократ начинал с рассмотрения известных и признанных фактов, которые подтверждались опытом и поступком. Эти факты касались деятельности человека: ремесленника, художника, политика, вождя. Он трактовал их как предпосылки для понимания. К моральным ценностям, понять и выделить которые сложно, он подходил путем аналогий. Основанием мышления, по аналогии, была устойчивость структуры любого действия. Если деятельность ремесленника имеет свои особенности, о которых необходимо знать, свое зло, которого надо избегать, свое знание, которого она требует, своих обязанностей, то и каждая иная деятельность, в том числе и моральная, должна иметь свои собственные достоинства, свои собственные зло, знание и обязанности. Впоследствии аналогия ведет нас от известных фактов к новым фактам. Например, к утверждению, что смелость и отвага существуют не только на войне, но и в мирной жизни, как на земле, так и на море, в политике и частной жизни, в радости и горе, в желаниях и действиях.

· Б) В любом случае аналогия помогает только в установлении объема понятия, но не его содержания. Чем является смелость (или добродетель)? На этот вопрос аналогия не дает ответа. Для этого необходимо сопоставить все случаи смелости как с теми, которые считаются обычными, так и с теми, на которые указывает аналогия, и затем обнаружить их общие черты. Этого можно достигнуть при помощи индукции. По свидетельству Аристотеля, Сократ был творцом индуктивного метода. Как он понимал этот метод, лучше всего Демонстрирует его разговор с Евтидемом, который был записан Ксенофонтом. Для того чтобы установить, что такое справедливость, Сократ попросил разделить лист на две колонки: «С» и «Н». Под буквой «С» вписывать то, что считается справедливым действием, а под буквой «Н» -- то, что считается несправедливым. Пришлось описать весьма разнообразные и разнородные позиции. На это разнообразие указывали софисты, чтобы доказать, что справедливость относительна.

· Сократ, напротив, стремился к тому, чтобы преодолеть относительность и обнаружить те черты, которые присуши всем справедливым действиям, всеобщие черты справедливости.

· В) И так было в каждом диалоге Сократа, поскольку он в каждом отдельном случае искал общие черты. Он искал общие черты отваги или справедливости, для того чтобы установить, что такое отвага и что такое справедливость. Сократ искал понятие (эйдос) отваги или справедливости, и это было целью его поисков. Он был убежден, что в таком индуктивно полученном понятии содержится истинное и всеобщее знание, в отличие от софистов, которые не смогли в своих взглядах выйти за пределы релятивизма. Для того чтобы получить понятие, надо его определить. Когда кто-либо в разговоре с ним уходил от темы, Сократ всегда возвращался к определению: если хвалишь кого-либо за справедливость, то скажи о том, знаешь ли ты, что такое «справедливость»; говоря о том, что ты не трус, а смельчак, то определи, что такое «смелость».

Аристотель писал, что «есть две вещи, которые каждый должен по справедливости признать сократовскими: индуктивное мышление и определение».

Сократ был первым, кто систематически занялся проблемой определения понятия и указал на индукцию, как на способ нахождения определения. И до Сократа множество людей пользовались индукцией и определяли понятия, но то, что они делали неосознанно, он совершал сознательно и методически. Он искал методы, которые устойчивы по своей природе и обязывают исследователя поступать так, а не иначе. Его цель носила чисто практический характер.

Он искал понятия, поскольку тот, кто имеет понятия, имеет знания, а кто имеет знание, тот обладает добродетелью. И хотя цель его была чисто практической, достижение ее дало важный теоретический результат: результатом были совершенные логические методы. Правда, как интуиция, так и определения применялись только в узкой сфере этических понятий; однако, когда эти методы хорошо обоснованы, их можно легко применить и в других областях; это сделали ученики Сократа. Логические достижения Сократа кажутся, на первый взгляд, достижениями софистов, особенно культивирование определения. Так происходит потому, что софисты также занимались высказываниями и их значением и получали значимые результаты. Однако различие было принципиальным: у софистов речь шла об исследовании языка, а Сократ говорил о вещах как таковых, которым язык дает лишь названия. Софисты были эрудитами, старались собрать как можно больше энциклопедических знаний.

Сократ же был логиком, стремящимся получить единую всеобщую формулу. Цель исследования он понимал достаточно близко к софистскому ее пониманию: как он, так и они эту цель понимали практически, и он, и они говорили о знании и стремились извлечь из него пользу. Но саму пользу они понимали по-разному: софисты трактовали ее как материальную и временную, Сократ же -- как духовную и постоянную.

Более глубокое различие лежало в том, что софисты понимали истину как относительную и условную, хотели получить не то, что истинно, а то, что полезно; Сократ же принимал то, что истинно, в убеждении, что только истина эффективна для тех целей, которые он поставил для морального улучшения людей. Софисты были утилитаристами, а Сократ -- моралистом; они были релятивистами, а он признавал всеобщее и абсолютное знание. Для взглядов Сократа характерен крайний морализм, связанный с крайним интеллектуализмом. Добродетель для него -- цель стремлений человека, а знание -- главное средство ее достижения.

Знание он понимает как понятийное, а способом получения понятия видит индукцию. Кто постигает знание и следующую за ним добродетель, тот достигает наибольшего блага и, в силу этого, счастлив. Следовательно, счастье, разум и добродетель неразделимы -- такое утверждение стало характерной чертой сократизма. Этот вывод восприняли все школы греческой философии, и именно на этом фундаменте они строили этику.

И второй вывод воспринят последователями Сократа: поскольку знание заключено в общих понятиях, значит, знание может быть только всеобщим. На этом основании последующие столетия строили теорию познания. Сократ исторически был зачинателем линии Платона в античной философии.

2. Что означает понятие «классическая немецкая философия»

философия сократ общество древнегреческий

«Немецкая классическая философия» - понятие, введённое Ф. Энгельсом и утвердившееся в марксистских работах. Оно обозначает ту линию в развитии новоевропейской мысли второй половины XVIII века - первой половины XIX века, которая представлена системами И. Канта, И.Г. Фихте, Ф.В.Й. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля, Л. Фейербаха и молодого К. Маркса. Однако данные имена - лишь вершины величайшего философского айсберга.

Во-первых, при всём различии обозначенные системы тесно связаны между собой узами преемственности. После Канта каждый из мыслителей данного направления опирался на воззрения своего предшественника, вдохновляясь творческими импульсами его наследия.

Во-вторых, на протяжении примерно двадцати лет (1780-1800 гг.) существовала та творческая «лаборатория» мысли, получившая название «предфихтевской критики» Канта, которая по достоинству оказывается ещё неоценённой. Именно в этот уникальный период возникли и существовали оригинальные системы К.Л. Рейнгольда, Г.Э. Шульце-Энезидема, С. Маймона, Я.С. Бека, Ф.Г. Якоби, в которых разрабатывались идеи классической философии религии.

В-третьих, существенное значение для понимания того, как в немецкой философии стимулировалось создание идеалистических систем и какие «подводные рифы» встречались на пути разработки материалистических учений, имеет развернувшийся во второй половине 80-ых годов «спор о пантеизме». Эта дискуссия началась по инициативе Якоби, который с большой долей опасения наблюдал за ростом интереса Лессинга, Гёте, Гердера к философии Спинозы. Поводом к дискуссии явилось выступление М. Мендельсона, посвящённое докладу Якоби о спинозистских симпатиях Лессинга, который с одобрением отозвался о богоборческих строфах гётевского стихотворения «Прометей». Якоби обнародовал эти сведения в сочинении «Об учении Спинозы» (1785), а Мендельсон в том же году опубликовал их опровержение в своих знаменитых «Утренних часах». В ходе последующей дискуссии, в которую включились другие видные немецкие философы, вопрос о достоверности сообщения Якоби относительно приверженности Лессинга спинозизму был отодвинут на задний план, а на первое место выдвинулось уяснение сути учения Спинозы, о котором Якоби и Мендельсон имели достаточно смутные представления.

В-четвёртых, К. Шпацир в своей известной книге «Анти-Федон» вскрыл несостоятельность аргументации, выдвинутой Мендельсоном в поддержку учения о бессмертии души. Он полагал, что материалистическая философия обоснована несколько лучше, чем спиритуалистическая. Данный исследователь заявлял, что в Германии имеется множество скрытых сторонников материализма, вынужденных тщательно прятать свои взгляды под толщу спекулятивных построений. Отсюда мы можем сделать тот вывод, что «немецкая классическая философия» не ограничивается интеллектуальным идеализмом, а неизбежно включает в себя целый ряд философско-материалистических веяний.

Так, по пути материализма шёл Г.К. Лихтенберг, который стремился преобразовать спинозизм в последовательно материалистическое учение. Г. Форстер, крупный немецкий естествоиспытатель, также перерабатывал спинозизм, опираясь на достижения французских материалистов. К данному кругу следует, по всей видимости, причислить ещё И.А. Эйнзиделя, который из боязни преследования не публиковал своих сочинений (от них мы имеем лишь обширный сборник различных выписок, сделанных Гердером и озаглавленных им как «Идеи»).

В-пятых, мы не должны игнорировать и немецких романтиков. Необходимо отметить, что романтизм в Германии формировался не только под действием чисто духовных факторов, но и под воздействием социальных и политических обстоятельств. «Революция во Франции, особенно её итоги, - пишет Н.А. Суркова, - теоретизирование над исторической действительностью убивало чувство и воображение, которые немецкие романтики больше всего превозносили». Однако следует отметить, что романтики сами мечтали о своих собственных крупных философских системах, особенно братья А и Ф. Шлегели, Ф. Гарденберг-Новалис, Л. Тик, Ф. Шлейермахер.

Анализ этого обстоятельства представляет собой чрезвычайную важность для понимания термина «немецкая классическая философия». Ведь классическое с необходимостью включает в себя также романтическое, а в отдельных случаях (например, системы позднего Фихте и позднего Шеллинга) переходит в него, так что какой-либо чёткой грани между ними нет (конечно, если при этом романтическое не игнорирует сферу рационального, означая героическое подвижничество в сфере мысли).

К концу XVIII века учения Канта, Фихте и Шеллинга заняли ведущее место в западноевропейской философии, а затем в полном своём развитии, которое было достигнуто в учениях Гегеля, Фейербаха и молодого Маркса, «немецкая классическая философия» приобрела своё всемирно-историческое значение.

Очень важным моментом для понимания данного обстоятельства является тема взаимодействия классической немецкой литературы, корифеями которой по праву считаются Г.Э. Лессинг, И.В. Гёте, Ф. Шиллер, Г. Гейне, с классической философской мыслью. Союз поэтов и философов был тогда крепким как никогда (этот союз практически заканчивается дружбой Гейне и молодого Маркса). Ведь философия подобна произведению искусства и представляет собой некое духовное свершение. Как и поэт, философ-мыслитель должен испытать коренное внутреннее преображение, дабы оказать воздействие на окружающих. Кто проследует за ними от начала до конца, вдруг заметит, что настрой его души стал иным. То же самое случится и с его взглядом на мир. Поэтому «немецкая классическая философия» уже изначально как бы исходила из идеи преобразования мира, только это преобразование она рассматривала исключительно в духовной плоскости. Никакие материальные и экономические перевороты не будут иметь длительного успеха, пока не произойдёт переворот в сознании. Лишь опора на человеческий разум не позволит философской мысли пропасть в пустыне сухих понятий. Разум сопротивляется мистике, (правда, следует заметить, что высокий мистицизм коренится в самой человеческой природе и проявляется там, где имеет место обращённость вовнутрь и искренность сознания), часто выражающей себя в высокопарных и напыщенных речах. Разум - это соединение высочайшей простоты и глубочайшего понимания. Нашей эпохе недостаёт именно простоты и спокойствия говорить о высших вещах и предметах. Это - скрытая внутренняя боль современного человека (Гёте далеко не случайно поместил высокопарную и вредоносную мистику в преисподнюю вместе с её ведьмовским варевом). Следует учитывать то, что от мистического характера определённого учения ещё нельзя заключить к ложности его содержания. Всегда были высоко образованные исследователи, которые стремились отыскать (например, в мистическом учении Якоба Бёме) содержащиеся в мистике истины.

Поэтому, подводя итог сказанному, отметим, что «немецкая классическая философия» потому и вызывает интерес, что направлена на разумное познание. Данный момент мы специально подчёркиваем, поскольку в существующей литературе бытуют различные точки зрения на понятия «классическая философия» и «классическая наука». Нам больше импонируют те подходы (См. труды В.А. Лекторского, К.Н. Любутина, Л.А. Микешиной, В.С. Стёпина, Н.А. Сурковой), где ставится акцент на принципе доказательства. Классическая философия в этом плане всегда стремилась оттолкнуться от такой важнейшей черты науки, как доказательность. Данная черта соседствует с другой особенностью классического духа - найти самоочевидные аксиомы, т.е. положения, которые доказывали бы все остальные утверждения. Напротив, в неклассических способах теоретизирования гипотезы только занимаются объяснением истинных базисных предложений. Нам представляется, что термин «немецкая классическая философия» представляется удачным в том плане, что позволяет рассматривать не только собственно классические системы немецкого духа, но и теолого-романтическую оппозицию этим системам, которая наибольшее развитие приобрела в Германии. К этому следует также добавить, что немецкая классическая философия разрабатывалась в эпоху глубочайших потрясений, которые совершались в экономической, социально-политической и духовной жизни всей Европы. Эта философия прямо или косвенно затрагивала немецкие государства и становилась предметом осмысления живших в них философов, чей мировоззренческий кругозор при всей его определённости условиями своей страны не был национально ограниченным. Ведь философия не может являться достоянием какой-то одной нации, даже если эта нация и призвана к тому, чтобы привести конечную философскую систему к стадии всеобщности. Немецкая классическая философия заявила о себе, прежде всего в направленности своего исследовательского духа на природу. К концу XVIII века сформировалась химия как наука о качественных превращениях природных веществ. В первые десятилетия XIX века выявился интерес к немеханическим отраслям физики, быстро прогрессировала совокупность биологических дисциплин. Происходила острейшая борьба различных форм свободомыслия с религией, которая в период после Великой революции во Франции восстанавливала свои позиции. Начиная с Канта, блестящая плеяда мыслителей придала небывалую интенсивность и глубину развитию немецкой философской мысли. Данное развитие представляло собой своего рода философскую революцию, о которой можно вести речь, по крайней мере, в двух смыслах. Во-первых, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Фейербах внесли своими учениями радикальные новации в развитие философской мысли. Во-вторых, стараниями немецких философов было выработано диалектическое миросозерцание, благодаря которому оказался возможным поворот к «философии, находящейся на службе истории». Тем самым оказались задействованными те творческие потенции фихтевской и гегелевской диалектики, в которой рационалистическая мысль достигла своей кульминации.

Таким образом, ответим кратко на вопрос, почему немецкая философия XVIII - XIX вв. получила название «классическая»? Cпецифической ее особенностью, по сравнению с философией Просвещения, было то, что по форме философские системы данного направления представлены в виде классических, образцовых философских сочинений, написанных для весьма ограниченного круга читателей, профессионалов, компетентных специалистов и студентов философских факультетов. Они изобилуют малопонятными для непосвященных людей терминами, понятиями, абстракциями; их язык сух и тяжеловесен. Именно форма написания философских трудов немецких мыслителей и дала название этой философии.

3. Какие аспекты развития отражают категории необходимости и случайности

Последовательное проведение принципа детерминизма связано с правильным решением проблемы соотношения необходимости и случайности. Не уяснив этого соотношения, нельзя понять действия объективных законов. Закономерные связи объективно обусловлены, существенны и необходимы. Необходимо то, что вытекает из сущности, из внутренней связи вещей и неизбежно должно произойти. Противоположностью необходимости является случайность. Случайность неустойчива, она внутренне, необходимо не связана с сущностью процесса. Случайное явление может быть, а может не быть, может произойти так, а может произойти иначе. Необходимость имеет причину в самой себе, случайность - в другом. Например, победа нового общественного строя, социализма, - явление необходимое, вытекающее из сущности всего предшествующего общественного развития, оно обязательно произойдет во всем мире, причина этого явления кроется во внутренних закономерностях развития общества. Случайно, что семя какого-либо растения было занесено в такую область, куда раньше семена этого вида растений не попадали. Случайно, что это семя нашло там условия для своего произрастания. Причина этих явлений находится вне семени: ход развития семени не заключает в себе причин перенесения его в ту или иную область; не от семени зависит, в какие условия оно попадает, какие помехи оно встретит на месте своего произрастания. Совсем не обязательно, чтобы данное семя попало в данную область, чтобы оно нашло там благоприятные условия и т.п. Когда семя какого-либо растения созреет, его дальнейшее существование зависит от многих случайностей. Метафизики рассматривают случайность и необходимость как взаимоисключающие друг друга: необходимое не имеет отношения к случайности, а случайность абсолютно исключает необходимость. Для метафизического материализма характерно отрицание случайности и признание господства в природе и обществе чистой, абсолютной необходимости. Еще Демокрит говорил, что все свершается только по необходимости: "Люди измыслили идол [образ] случая, чтобы пользоваться им как предлогом, прикрывающим их собственную нерассудительность". Субъективной категорией считали случайность и французские материалисты XVIII в.

Так, Гольбах писал, что в природе, обществе и человеческом мышлении все подчинено абсолютной необходимости. Ничего иного по сравнению с тем, что существует, быть не может: "...Все, что мы наблюдаем, необходимо или не может быть иначе, чем оно есть..." Ни одно живое существо может действовать иначе, чем оно действует, ни один атом случайно не встречается с другим. Говорить о случайности, по мнению Гольбаха, значит не знать законов природы. Отрицание случайности аргументировалось тем, что в мире объективно существует причинность, которая якобы исключает всякую случайность. Случайным явление может-де считаться лишь до тех пор, пока не вскрыта причина его существования. Как только обнаружится причина явления, случайности якобы приходит конец. Отсюда вывод: случайность - субъективная категория, выражающая наше незнание предмета. Материалисты прошлого неправильно полагали, что признание объективности случайности неизбежно приведет к идеалистическому взгляду на мир, к индетерминизму. Крайности сходятся, и в данном случае отрицание случайности фактически приводит к низведению необходимости до степени случайности. Сказать, что все абсолютно необходимо, равносильно противоположному утверждению: все одинаково случайно. Объявить все необходимым - значит растворить необходимость как специфическую форму связи явлений в массе случайностей.

Если все необходимо, то число листьев на этом дереве - явление столь же неотвратимое, как и закон всемирного тяготения. Французские материалисты XVIII в., отрицая случайность, в действительности все события в истории общества объясняли случайными обстоятельствами. Гольбах писал: "...мы должны быть уверены, что нет столь малой или отдаленной причины, которая не оказывала бы иногда на нас огромнейшего и неожиданнейшего влияния.

Может быть, в бесплодных равнинах Ливии собираются первые зародыши бури, которая, уносимая ветрами, прибудет к нам, сгущая нашу атмосферу и воздействуя на настроение и страсти человека, а человек в силу сложившихся обстоятельств может влиять на множество других людей и по своему произволу решать судьбу многих народов". Так, случайное обстоятельство (песчинка из Ливийской пустыни) может определить ход общественного развития, вызвать войны, бедствия народов.

Французские материалисты случайные причины возводили до степени необходимых и вследствие этого сами впадали в идеализм и фатализм. Метафизический материализм, отрицающий случайность, бессилен в борьбе против фатализма, воспитывающего покорность перед стихийными силами природы и общества, как перед волей мистического рока, судьбы. Существование необходимости в природе и обществе отрицают современные позитивисты.

Витгенштейн утверждает, что нет такой необходимости, в силу которой должно произойти одно, потому что произошло другое. По его мнению, существует только логическая необходимость - необходимость следования одного суждения из другого; эта необходимость не отражает никакой объективной закономерности, а возникает из природы языка. Однако практическая деятельность людей доказывает объективное существование как необходимости, так и случайности в природе и обществе. Но недостаточно просто признать объективное существование необходимости и случайности.

Ведь можно так рассуждать: необходимость существует сама по себе, а случайность - сама по себе; одни связи и события только необходимы, а другие только случайны; науке нет никакого дела до случайностей, хотя они и существуют, она изучает только существенное, устойчивое, обязательное. Такого взгляда придерживался, например, метафизик X. Вольф.

Но необходимость сама проявляет себя через бесчисленные случайности, как общее проявляется через единичные явления. И задача науки состоит в том, чтобы в кажущемся хаосе случайностей открыть, обнаружить скрытую необходимость, закономерность.

Материалистическая диалектика глубоко и всесторонне раскрывает взаимосвязь случайности и необходимости, их переход друг в друга в процессе развития материи. Случайность есть форма проявления необходимости и дополнение к ней.

"...То, - пишет Энгельс, - что утверждается как необходимое, слагается из чистых случайностей, а то, что считается случайным, представляет собой форму, за которой скрывается необходимость..."

Представим себе, что какой-либо мелкий собственник, скажем, владелец кондитерской лавки в капиталистической стране, разорился, стал пролетарием. Это часто бывает. Сам кондитер думает, что это событие чисто случайное, не имеющее никакого отношения к необходимости. Да и действительно случайно, что этот, а не другой кондитер разорился; ведь в другом месте при несколько иных обстоятельствах другой кондитер до конца своей жизни может прожить владельцем лавки.

Можно найти целый ряд случайных обстоятельств, которые вызвали разорение именно этого кондитера, например то, что по соседству открылся большой кондитерский магазин с более дешевыми товарами, вследствие чего наш кондитер лишился своих покупателей, и т.п. Но за этим событием, как за всякой случайностью, скрывается необходимость. Разорение мелких собственников (торговцев, ремесленников, крестьян) в условиях капиталистического общества с развитой индустрией - необходимый, неизбежный процесс, закон капитализма. Эта необходимость пробивает себе дорогу через массу случайностей (разорение тех или иных отдельных мелких собственников). Без этих единичных и, следовательно, случайных по отношению к общему ходу экономического развития явлений не может проявиться экономическая необходимость.

Случайность не есть беспричинность. Все случайности имеют свои причины. Кондитер разорился потому, что появился серьезный конкурент. Когда имеется причина и условия для ее действия, то следствие необходимо вытекает из нее. Причинность - всеобщая форма связи явлений. Но условия для действия данной причины могут быть, а могут не быть. Сами причины различны: есть такие, которые вытекают из внутренней логики процесса развития и являются, следовательно, необходимыми; есть и причины случайного характера, которые могли и не иметь места.

Естественная смерть в результате старости и одряхления не случайна. А смерть здорового человека в результате удара автомобиля могла и не иметь места при ином стечении обстоятельств, если бы человек вышел из дому на минуту раньше или позже или по дороге встретил бы товарища и задержался с ним. Случайность появляется в точке пересечения разных причинно-обусловленных явлений. Пересечение этих явлений именно в данной точке необязательно; оно - результат стечения многих обстоятельств. Отсутствие одного из них исключило бы его возможность. Случайность и необходимость в процессе развития переходят друг в друга. Например, отдельные случаи превращения пленников в рабов встречались и до существования рабовладельческого строя, но они не были характерными и необходимыми, не вытекали из внутренних потребностей родового строя.

Но когда производительные силы развились до такого уровня, что возникло производство прибавочного продукта, обращение в рабство стало не единичным, а общим явлением, господствующим экономическим отношением античного общества. Наука не отрицает существование случайности. Случайность объективно существует и изучается наукой. Но наука не должна останавливаться на этом: обязанность науки за случайностями раскрыть необходимость, закономерность, проявляющуюся в случайностях.

Случайность, являясь объективно существующей, оказывает большее или меньшее влияние на ход развития явлений. Историю делают люди, обладающие различными способностями и стремлениями. Когда созревает какая-либо общественная необходимость, то всегда найдутся люди, которые будут ее претворять в жизнь. Но как они будут ее осуществлять, это зависит и от многих случайных обстоятельств: от способностей, наклонностей, характера деятелей, ставших во главе движения.

По отношению к общему историческому процессу случайно, что именно эта личность возглавила данное движение, но поскольку она уже встала во главе этого движения, она окажет влияние на него, наложит свой отпечаток на те или иные события. Случайности по-разному оказывают влияние на нашу жизнь: одни благоприятны, другие пагубно действуют, одни ускоряют ход развития процесса, другие осложняют и замедляют. На разных ступенях развития общества жизнь людей в различной степени зависела от случайностей природы.

Жизнь первобытного человека почти всецело зависела от случайностей природы; добывание средств к жизни во многом зависело от случайных обстоятельств: удачной охоты и т.д. Одно какое-либо стихийное бедствие (засуха, ливень, вторжение других племен) могло привести к гибели племени. С развитием производительных сил общества и науки люди все больше и больше выходили из-под власти случая.

При социализме впервые в истории люди получают возможность все больше и больше управлять общественными процессами, сознательно использовать законы в интересах всего общества. В руках народа при социализме находятся все могучие средства производства, возрастающая роль науки, которые дают возможность устранить пагубное действие многих случайностей природы. При социализме познанные законы развития природы и мощная техника производства служат господству человека над стихийными силами, используются в интересах народа.

4. В чем отличие законов общества от законов природы

Законы развития общества - это объективные, существенные, необходимые, относительно устойчивые, повторяющиеся связи явлений общественной жизни, характеризующие основную направленность общественного развития. Законы общества имеют объективный характер, хотя и проявляются через осознанную, целенаправленную деятельность людей. Они, как отмечал Г.В. Плеханов, так же мало могут осуществляться без посредства людей, как законы природы - без посредства материи. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о единстве и различии законов природы и законов общества, а, следовательно, и о специфике социального детерминизма. Общее между законами природы и законами общества в том, что:

а) они существуют объективно и при наличии соответствующих условий действуют с необходимостью;

б) изменение условий изменяет действие как природных, так и общественных законов;

в) те и другие законы познаваемы.

В чем отличие?

Природа бесконечна в пространстве и во времени. Среди ее законов есть и вечные (например, закон всемирного тяготения), и очень долговременные (например, законы развития растительного и животного мира). Законы же общества не вечны: они возникли с образованием общества. Они более динамичны, чаще меняются, кроме общесоциологических законов.

Указанное отличие законов природы от законов общества - только количественное.

1. Более важным их отличием является качественное. Как было отмечено выше, законы природы проявляются в действиях стихийных, бессознательных сил. Законы же истории не могут функционировать без участия людей. Специфика общества определяется способом бытия человека, взаимодействием людей, их сознательной трудовой деятельностью. Деятельность здесь выступает как способ существования социальной материи. Без человеческой деятельности, которая генетически первична, нет и не может быть социальной закономерности. История - это не что иное как деятельность преследующего свои цели человека. Следовательно, общественные законы отличаются и по своей сложности, как законы более высокой формы движения материи. Законы низших форм движения материи, хотя и могут оказывать воздействие на законы общества, но не определяют сущность общественных явлений.

2. В развитии общества можно выделить общие (общесоциологические) законы, действующие на всех этапах развития общества, хотя и приобретающие более или менее специфические черты на каждом из них. Есть законы специфические, действующие лишь на отдельных этапах развития общества.

3. Следует иметь в виду, что общественные законы, по характеру своего проявления, выступают не как динамические законы природы, а как статистические, как законы - тенденции, допускающие отклонения в сторону от магистрального пути всемирной истории. Такого типа законы действуют там, где имеют место случайные массовые действия, процессы (стохастические процессы). История «создается» таким образом, что конечный результат всегда, получается, от столкновения множества отдельных волеизъявлений, которые, в свою очередь, определяются конкретными жизненными обстоятельствами. Ход истории складывается так: каждый преследует свои собственные осознанно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений, их равнодействующая есть историческое событие, из которых и складывается история.

4. Спецификой социальных законов является их историчность. Социальная эволюция протекает более быстрыми темпами, чем эволюция природы. Общественные отношения и формы культуры более подвижны, чем, например, геологические периоды. Именно поэтому не должны создаваться утопические проекты, не должна конструироваться на свой лад история, и не должны общественные законы рассматриваться как раз и навсегда данные. Социальный организм чрезвычайно динамичен и его законы позволяют уловить лишь общую линию развития, тенденцию, а это создает лишь малую вероятность установления строгих сроков наступления событий.

Современные исследователи отмечают, что по мере развития науки и практики пришло понимание того, что все реальные системы не линейны и могут считаться линейными лишь приблизительно. Множественность путей развития, возможность возникновения хаотических режимов, сложный характер внешнего воздействия на систему - это неотъемлемые черты нелинейных систем, без понимания которых невозможно адекватное описание как природных, так и общественных процессов. Вследствие этого именно нелинейный подход, нелинейный образ мышления должны быть характерными для современного постиндустриального общества. Наукой, исследующей закономерности эволюции и развития сложных нелинейных систем открытого типа является синергетика.

5. Наконец, социальные законы - это законы не только материальной, но и духовной деятельности, так как общественные отношения принимают форму общественных потребностей, интересов, целей, чувств и настроений людей.

6. Общественные законы, в отличие от законов природы возникают позже.

В учебной литературе отдельные авторы выделяют следующие общесоциальные законы, фактически сформулированные в свое время еще Марксом:

1. Закон, определяющий роли способа материального производства по отношению к другим сферам деятельности;

2. Закон, определяющий роли экономического базиса по отношению к надстройке;

3. Закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производственных сил;

4. Закон прогрессивной смены формаций;

5. Закон социальной революции;

6. Закон возрастающей роли масс в истории;

7. Закон относительной самостоятельности общественного сознания;

8. Закон возвышения потребностей и др.

Мир социальных законов многолик. С изменением условий одни отмирают, другие формируются.

Литература

Лукьянов А.В., Пушкарёва М.А. Немецкая классическая философия религии: Учебное пособие для философских факультетов университетов 2002

Алексеев П.В. Социальная философия: Учебное пособие. - М.: ООО "ТК Велби", 2003 - 256 с.

Татаркевич В. История философии 2003

Ф.В. Константинов и др. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ В кн.: Основы марксистской философии. 2-е изд., М.: Политиздат, 1963

Размещено на Allbest.ru