Тема свободы в философии Сартра и Достоевского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Украины

Донецкий национальный университет

Реферат по философии на тему:

«Тема свободы в философии Сартра и Достоевского»

студента факультета иностранных языков,

англо-немецкого перевода

2 курса, группа 213

бюджетная

форма обучения

Крюковой Алины Игоревны

Научный руководитель

Профессор кафедры философии

Емельянова Н.Н.

г. Донецк 2012

План

Вступление

Свобода в понимании Ж.-П. Сартра

Свобода и мораль

Свобода в понимании Ф.М. Достоевского

Заключение

Список использованной литературы

Вступление

С давних времен человек в той или иной мере постоянно был объектом философских размышлений, но не всегда стоял в центре внимания философов. Проблема человека является одной из самых важных для всей философии, но особенно актуальна она в переломные периоды развития истории, когда наиболее остро встает вопрос о смысле и цели существования не только отдельного индивида, но и всего общества.

Человека, в его частных проявлениях, изучают специально посвященные ему науки: биология, медицина, психология, социология и др. Философия же всегда стремилась к постижению его целостности, прекрасно понимая, что простая сумма знаний частных наук о человеке не дает искомой сущности, и потому всегда пыталась выработать собственные средства познания человека и с их помощью выявить его место в мире.

Известно, что в различные исторические эпохи предлагались новые трактовки проблематики, связанной с человеком, с его местом в мире и отношением к миру: менялись приоритеты и аспекты ее осмысления.

В конце 19-го и в 20-м веках проблема человека и его бытия приобрела наибольшую актуальность и выдвинулась на передний план философских поисков. Это была реакция на предчувствие, а потом на последующее наступление страшных потрясений, затронувших все человечество, время, когда потерпели крушение попытки строительства “новой” жизни, основанные на рационалистических принципах. Потерпела крах концепция объективного и безразличного к человеку бытия, овладев законами которого, человек мог “как высшее существо преобразовать мир по своему усмотрению. Поэтому стали возникать философские концепции, в которых акцент делается на бытии, прежде всего как человеческом существовании.

Цель реферата: попытка проанализировать подход к проблеме свободы человека, проблеме личности в экзистенциализме на основе философского мировоззрения Ф.М. Достоевского и Ж.-П. Сартра.

Свобода в понимании Ж.-П. Сартра

В 19 веке атеизм ликвидировал понятие Бога, но не идею о том, что сущность предшествует существованию. Философия экзистенциализма в 20 веке по-новому переосмыслила вопросы, связанные с человеческой сущностью и пришла к идее о том, что не существует никакой природы человека вообще, и что существование предшествует сущности. Сначала человек появляется в мире, существует, и лишь за тем проявляется его сущность.

Отправляясь от основной идеи экзистенциализма «существование предшествует сущности», Сартр строит свою философию на противопоставлении двух видов бытия: «бытия-в-себе» и «бытия-для-себя». Отношения объекта и субъекта, вещей и знания, природы и духа, переносятся Сартром в плоскость двух разнородных видов бытия.

«В-себе» - это мир вещей. Они характеризуются существованием («нисколько не зависят от моего каприза»), присутствием и одновременно инертностью. «Для-себя» - это моё сознание, оно не есть «в-себе», ибо существование для сознания значит осознание человеком своего существования, это «чистая спонтанность» перед лицом «чистой инертности».

Характерной чертой «бытия-в-себе» является отрицание в нем малейших признаков движения, развития противоречия, отрицательности, какой бы то ни было активности. Оно не может действовать на человеческое сознание. Тем самым оно не может быть и самопричиной. «Бытие-в-себе» есть. Оно есть то, что оно есть - не более того. Лишенное всякой качественной определенности, движения, развития, самодеятельности, «бытие - в -себе» превращается в бессознательное пустое ограничительное понятие, поскольку проникать не во что. Понятие объекта заведомо выводится из его отличия от сознания «вещь не есть сознание, вещь есть то, что она есть». С помощью отрицания «для себя» утверждает своё отличие от вещи и учреждает познание как способ бытия.

«Бытие -для себя» контрастирует в философии Сартра с «бытием - в - себе». «Бытие -для-себя» есть также бытие, но противоположное «бытию -в - себе», оно есть не что иное, как сознание. Сознание существует само по себе. Нет ничего, что было бы причиной сознания. Оно является причиной своего собственного рода бытия.

Первоначально человек ничего собой не представляет, человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Человек просто существует, и он не такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать, то есть он лишь то, что сам из себя делает. Человек есть ни что иное, как проект самого себя. Человек существует лишь настолько, насколько сам себя осуществляет. Он представляет собой совокупность своих поступков, не что иное, как собственную жизнь. Человек живет своей жизнью, он создает свой облик, и кроме этого облика ничего нет. Человек не есть сумма того, что есть, но совокупность того, чего еще нет, но может быть. Невозможно ограничить человека пределами настоящего. Сама природа сознания предполагает будущее, и понять его можно только через то, чем оно будет. Таким образом, нет никакой природы человека, как и нет Бога, который бы её задумал.

В конечном счете все в рассуждениях Сартра упирается в вопрос о свободе. Свобода предстает как сущность человеческого поведения, источник деятельности и единственная возможность существования человека: «человек всегда целиком свободен или нет его вовсе», «каждый человек сам вынужден изобретать для себя свой закон»,. Свобода не терпит ни причин, ни оснований. Человек таков, каким сам себя свободно выбирает.

Человек свободен независимо от реальной возможности осуществления своих стремлений. Внешние ограничения свободы истинным её пределом быть не в состоянии. Свобода- не результат действия, не достижение; она заключена в самом устремлении. Согласно Сартру, никакая обстановка не может лишить человека неотъемлемой для него свободы. Она сохраняется в любой обстановке и характеризуется возможностью выбирать - выбирать не реальные возможности, а свое отношение к данной ситуации.

Своей концепцией свободы Сартр показывает, что даже пленник всегда свободен в своем выборе, в своем решении освободиться, бежать, в своем «проекте». И это неизбежность для человека- человек приговорен к свободе. Именно благодаря свободе и существуют препятствия, а благодаря им свобода предстает свободой. Свобода есть выбор, но свободу не выбирают. Выводом из сартровской концепции является девиз: задача заключается не в том, чтобы изменить мир, а в том, чтобы изменить свое отношение к нему. Во всех случаях действие свободно и представляет собой выбор себя самого и вместе с тем открытие мира.

Свобода и мораль

Атеистический экзистенциализм решает проблему существования человека без Бога и морали без Бога. Достоевский писал: «Если Бога нет, все дозволено». Бога нет и отсюда необходимо сделать выводы - вместе с Богом исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Не может быть больше блага a priori, так как нет бесконечного и совершенного разума, который бы его мыслил. Экзистенциалисты же считают, что отсутствие Бога означает отсутствие морали, заданной заранее, отсутствие всеобщей морали. Всеобщей морали нет и не может быть. Никакая всеобщая мораль не укажет, что надо делать. В мире нет знамений, указаний и пророчеств. В чем угодно можно отыскать знамение, но человек сам решает, каков его смысл и несет полую ответственность за истолкование знамения. Человек расшифровывает их так, как ему вздумается.

Так как нет Бога, мораль касается только человека. « существует Бог или не существует, мораль- людское дело, и Богу нечего совать нос в эти дела». Мораль- дело свободного человека.

Так как нет Бога, человек одинок и нет ему оправданий. Если Бога нет, перед человеком нет никаких моральных ценностей или предписаний, которые бы оправдывали его поступки. Ни за собой, ни перед собой он не имеет ни оправданий, ни извинений. Человек одинок, и нет ему извинений, не на кого свалить свою вину. Даже спрашивая совета, человек заранее знает ответ. Нельзя найти оправдания извне.

В то же время нельзя пользоваться ни моралью, ни чувствами- все определяется только поступками. Чувство, которое изображают, и чувство, которое испытывают, почти неразличимы. Чувство создается поступками, которые мы совершаем.

У каждого человека своя мораль, каждый её выбирает и не может не выбрать. Жизнь не имеет априорного смысла, человек сам должен придать ей смысл. Пока человек не живет своей жизнью, она ничего собой не представляет, ценность жизни есть не что иное, как придаваемый ей смысл. Человек создает себя сам, человек- свой проект. Человек осужден быть свободным. Осужден и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, он отвечает за все, что делает.

Свобода в понимании Ф.М. Достоевского

Несомненно, что имя Достоевского прочно связано в нашем сознании с христианством, точнее, с православием. Из многих гениев русской литературы он наиболее религиозен. И именно сейчас, в наше время переоценки ценностей, вполне понятно желание специалистов видеть в нём глубоко религиозного мыслителя, ортодоксального приверженца православия. Но, по замечанию В.Синцова, “отношение Достоевского к Богу таит в себе некий парадокс”: его религиозность отмечается наряду с его атеистичностью! Вероятно, в мировой литературе нет писателя, творчество которого в такой степени и на таком уровне художественности было бы насыщено христианскими образами, сюжетами, идеями. Но что же даёт повод говорить порой о неверии Достоевского? Откуда возникает сама возможность неоднозначных трактовок там, где, казалось бы, эта неоднозначность должна быть исключена? Скорее всего, дело тут не столько в Достоевском, сколько в самом феномене веры. Вера и неверие всегда пересекаются друг с другом, они сопряжены через сомнение.

Но всё же более важным при рассмотрении творчества Достоевского как христианского писателя является не столько вопрос его собственной веры, сколько человек в рамках веры и неверия. Идеал писателя требует для этого не только единения всех людей и всех дел человеческих, но главное -- человечного их единения. Дело не в единстве, а в свободном согласии на единство, в добровольном его признании. Окончательное условие истинного всечеловечества есть свобода. Тот же Соловьёв указывает, что есть важное ручательство такого свободного единения: бесконечность человеческой души, которая не позволяет человеку навсегда остановиться и успокоиться на чём-нибудь частном, а заставляет его добиваться и искать полной всечеловеческой жизни, всеобщего и всемирного дела. Вера в эту бесконечность души дана христианством, из всех религий одно оно рядом с совершенным Богом ставитсовершенного человека, в котором полнота божества обитает телесно, и если полная действительность бесконечной человеческой души была осуществлена во Христе, то возможность, искра этой бесконечности и полноты существует во всякой душе человеческой, даже на самой низкой степени падения, и это показал нам Достоевский в своих любимых типах.

Действительно, писатель слишком хорошо знал все глубины человеческого падения; он знал, что злоба и безумие составляют основу нашей извращённой природы и что если принимать это извращение за норму, то нельзя прийти ни к чему, кроме насилия и хаоса. Человек, который на своём нравственном недуге, на своей злобе и безумии основывает своё право действовать и переделывать мир по-своему, -- убийца. Он считает себя сильным, но он во власти чужих сил; он гордится своей свободой, но он раб внешних обстоятельств. В.С. Соловьёв полагает, что первый шаг к спасению для такого человека -- осознание своего бессилия и неволи, если человек на этом остановится, он придёт к идее самоубийства. Это насилие над собой уже нечто более высокое и более свободное, чем насилие над другими, так как сам вершит суд над собой, но в решении на самоубийство есть внутреннее противоречие: если это решение исходит из сознания своего бессилия и неволи, а сам шаг к самоубийству уже есть некоторый акт силы и свободы, то почему же этой силой и свободой не воспользоваться для жизни? Но дело в том, что самоубийца возводит человеческую несостоятельность во всемирный закон и не верит в сверхчеловеческое добро. И немного нужно здравого смысла, чтобы, чувствуя всё зло в человеке, обратиться к добру и дать ему место в себе. С верой в сверхчеловеческое Добро, то есть в Бога, возвращается и вера в человека, который тут уже является не в своём одиночестве, немощи и неволе, а как свободный участник божества и носитель силы Божией. С действительной и полной верой в Божество возвращается к нам не только вера в человека, но и вера в природу. В.С. Соловьёв убеждён, что в творчестве Достоевского утверждается именно эта идея воплощения божественного начала в природной жизни через “свободный подвиг человека, присоединяя к вере в Бога веру в Богочеловека и в Богоматерию (Богородицу)”; по мысли философа, писатель воспринял христианскую идею гармонически во всей её тройственной полноте: он был и мистиком, и гуманистом, и натуралистом. Обладая живым чувством внутренней связи со сверхчеловеческим и будучи в этом смысле мистиком, он в этом же чувстве находил и свободу человека; зная всё человеческое зло, он верил во всё человеческое добро и был, по всеобщему признанию, истинным гуманистом, а верить в человека -- значит признавать в нём нечто большее того, что налицо, значит признавать в нём ту силу и ту свободу, которая связывает его с Божеством. И если истинный гуманизм есть вера в Богочеловека, то истинный натурализм есть вера в Богоматерию. Истинное дело по начинанию новой духовной жизни возможно только тогда, когда и в человеке, и в природе есть положительные и свободные силы света и добра; но без Бога ни человек, ни природа таких сил не имеют. Без Бога человек вносит в природу злобу и берёт от неё смерть. Только отказавшись от своего ложного положения, от своей безумной сосредоточенности на себе, от своего злого одиночества, только связав себя с Богом во Христе и с миром в Церкви, он сможет сделать настоящее Божье дело, то, что Достоевский называл православным делом.

Проблема человека интересно разрешается писателем в образе Раскольникова, который убеждён в неравноценности людей. В его знаменитом монологе, обращённом к Соне Мармеладовой, звучит вопрос: “…Тварь ли я дрожащая или право имею?” А терзает героя то, что он оказался обыкновенным человеком, подвластным нравственному закону. Он хотел иметь “свободу и власть, а главное -- власть! Над всей дрожащей тварью, над всем муравейником!” И эту власть он должен был получить освобождением себя от нравственного закона. Но нравственный закон оказался сильнее него, и он пал. Ошибка его была в том, что он искал логических доказательств нравственного закона и не понимал, что он не требует доказательств, так как получает верховную санкцию не извне, а из самого себя.

Известно высказывание Н.А. Бердяева о том, что “у Достоевского ничего нет кроме человека”. Действительно, мир его романов фантасмагоричен и нацелен на одно -- на изображение причудливых и порой откровенно страшных глубин человеческого характера. Достоевский открывает новую мистическую науку о человеке. По словам Н.А. Бердяева, он “не любит брать человека в устойчивом строе этого мира. Он всегда показывает нам человека в безысходном трагизме, в противоречиях, идущих до самой глубины… Ему свойственно какое-то исступлённое чувство человеческой личности и вечной, неистребимой судьбы её… Он всегда ведёт процесс с Богом о судьбе человеческой личности… Весь Раскольников и весь Иван Карамазов есть мучительный вопрос о человеке, о границах, поставленных человеку... Достоевский всегда мыслил противоположностями и этим обострял свою мысль…” Первые свои открытия о человеческой природе писатель делает в «Записках из подполья», а завершает в «Легенде о Великом Инквизиторе». Как замечает Бердяев, он прежде всего отрицает, что человек по своей природе стремится к выгоде, к счастью, к удовлетворению, что природа человеческая рациональна; в человеке же заложена потребность в произволе, в свободе превыше всякого блага, свободе безмерной. Человек -- существо иррациональное. Герой «Записок из подполья» заявляет: “…А что, господа, не столкнуть ли нам всё это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтобы все эти логарифмы отправить к чёрту, и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!.. Человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода… Человеку надо одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела”. Достоевский раскрывает несоизмеримость свободной, противоречивой и иррациональной человеческой природы с рационалистической теорией прогресса, с рационалистическим гуманизмом. Всё это представляется писателю унизительным для человека, для человеческого достоинства. “Какая уж тут воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики…”

Интересный аспект в теме свободы у Достоевского раскрывается в статье Ф.А. Степуна «Миросозерцание Достоевского». Критик пишет, что писатель подвергает своих героев двум главным искушениям: соблазн человеческого ума духом революционной утопии и соблазн человеческого сердца, в особенности влюблённого сердца, паучьим сладострастием. Достоевский ставит героям вопрос: устоите ли вы, осилите ли соблазн? Сохраните ли за собой свободу -- свободу как послушание истине, свободу как противоположность произволу, не забудете ли евангельское слово: “Познайте истину, и истина сделает вас свободными”. Отношение свободы к истине -- главная тема Достоевского. Степун оперирует двумя понятиями -- “идея” и “идеология”. Под “идеей” он понимает платоновский термин в смысле Божьего семени, под “идеологией” -- созданные самим человеком теории почти всегда утопического характера. Разницу между ними легче всего уяснить сопоставлением двух понятий свобод, о которых говорится в Священном Писании. Люди, живущие идеей, по опыту знают, что свобода неразлучна с истинной, что только истина освобождает, они знают и то, что подвиг свободы есть прежде всего подвиг послушания истине, той предмирной изначальносущей истине, видимым воплощением которой на земле был Христос. Люди идеологии исходят из иного понимания свободы, которое раскрывается в истории грехопадения человека, который срывает яблоко с запрещённого дерева, чтобы уподобиться Богу. Свободе как послушанию Божьей воле он противопоставляет свободу революционного почина. Борьба этих двух свобод представляет собой основную проблему всего творчества Достоевского. Больше того, у него одно существует рядом с другим. Твёрдо веруя, что свобода требует послушания истине, он верует и в то, что истина обретается лишь на путях свободы.

Антиномия человеческой свободы разрешается только в любви, которая может быть только свободной. Несвободная любовь вырождается в страсть, становится началом порабощения и насилия. Истинная любовь возможна только в свободе, только как любовь к свободе человека. Здесь открывается нерасторжимая связь: любовь через свободу и свобода через любовь. В этом для Достоевского была тайна соборности, тайна братства, тайна Церкви -- Церкви как братства и любви во Христе.

свобода мораль сартр достоевский

Заключение

Свобода занимает двойственное положение в мировоззрение Сартра и Достоевского. Философия экзистенциализма обозначила “пограничную ситуацию”, в которой сейчас находится человек и человечество. Своими выработанными принципами она указала на необходимость пересмотра ценностных ориентиров, которыми руководствуется человек как личность и общество.

Экзистенциализм - не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательства того, что бог не существует. Даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило, просто суть дела не в том, существует ли бог. Человек должен обрести себя и убедиться, что ничто не сможет его спасти от себя самого, даже достоверное доказательство существования бога. В этом смысле экзистенциализм - это оптимизм, учение о действии.

В творчестве Достоевского свобода, безусловно, занимает важнейшее место. В своих произведениях он попытался показать, что каждый человек достоин свободы, и никто не в праве решать его этой возможности. Человек достоин распоряжаться своей жизнью сам. Он может ошибаться - это право дано ему самим Богом. Но человек не должен играть чужими жизнями. Свобода не должна превращаться в своеволие.

Создатели теории « человекобожества» часто приходят к трагедии. Их стремление совершить своеволие приводит к краху. Достоевский доказывает, что нельзя отвергать Бога. Он не ограничивает нашу свободу, а лишь уберегает нас от зла, царящего в мире. Свободно приняв веру, человек делает выбор между добром и злом в пользу добра

Настоящая свобода возможна лишь, если у человека в душе царит добро. Люди, вставшие на греховный путь, рано или поздно теряют свободу. Преступления порабощают человеческие души. Они уже не могут творить добро, даже если захотят. Но все же человек может искупить грехи и освободить от них душу. Однако он должен добровольно понести наказание. Он всей душой поверить и почувствовать, что это вновь поможет ему обрести свободу.

Список использованной литературы:

Андреев Л.Г. Жан-Поль Сартр. Свободное сознание и ХХ.- М. Москва, 1994.

Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1963

Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского. - М.: «Захаров», 2000

Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. - М., 1979

Сартр Ж.-П. Философские пьесы - М. Канон, 1996г.

Яковлева А.А. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989г.

Размещено на Allbest.ru