Человек в постсовременном обществе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа по философии

«Человек в постсовременном обществе»

Оглавление

1. Социологические теории постсовременного общества

2. Культурные черты человека в постсовременной эпохе

Заключение

Список литературы

1. Социологические теории на постсовременное общество

Брайан Тернер описывает постсовременное общество как "общество, в котором, помимо прочего, культурные стили стали смешанными, переплетенными и гибкими, предотвращающими любое отчетливое поддержание иерархических различий. Постмодерная культура - рефлексивная и игривая - противостоит стандартизации жизненных стилей и культур. Согласно постмодернистским теоретикам, традиционные деления между высокой культурой и культурой низкой (и, следовательно, разграничения между элитой и массой) начинают рушиться."

Зигмунт Бауман отмечает, что наиболее примечательными чертами постмодерной ситуации являются "институционализированный плюрализм, разнообразие, случайность и амбивалентность". Эти черты диаметрально противоположны свойственным модерну стремлению к "универсальности, однородности, однообразию и ясности". Другая важная черта постсовременной ситуации - "рефлективность", или "саморефлексивность". В состоянии текучести, изменчивости, многообразия социокультурной среды, все больше возрастает значение рефлективности социальных деятелей. Ничто не дано и не определено окончательно, ничто не имеет характера самоочевидности. Каждый индивидуум вынужден сам вносить определенность в окружающее бытие, зная заранее, что ни одна точка зрения не может быть признана абсолютной.

Постмодерная среда есть фактически непрерывный поток рефлективности. Социальность, ответственная за все структурированные и все же недолговечные формы этой постсовременной среды, ответственная за их взаимодействие и последовательность, - это дискурсивная деятельность, деятельность по интерпретации и реинтерпретации.

Бауман утверждает, что "постмодерн не есть преходящее отклонение от "нормального состояния модерна"... Напротив, это самовоспроизводящаяся, прагматически самоподдерживающаяся и логически самодостаточная социальная ситуация, определяемая своими собственными отличительными чертами.

Одним из авторов, разработавших целостную концепцию постсовременного общества, является американский исследователь марксистской ориентации Фредерик Джеймсон (Джеймисон). Он рассматривает постмодернизм как новую логику культуры, порожденную поздним капитализмом. Джеймсон принадлежит к числу тех авторов, которые видят преемственность между современностью и постсовременностью и считают, что термин "постмодернизм" относится, прежде всего, к культуре. Постсовременное общество, с его точки зрения, это капиталистическое общество, обладающее важными культурными особенностями, не свойственными более ранним формам капитализма.

Выделяются следующие черты постсовременного общества (точнее было бы сказать, культуры этого общества):

- отсутствие глубины, поверхностный взгляд на мир;

-ослабление эмоций;

-утрата историчности;

- преобладание воспроизводящих, а не производящих технологий.

Отсутствие глубины, свойственное постсовременности, нагляднее всего проявляется в искусстве. Искусство постсовременности избегает сложных тем, не склонно анализировать характеры и психологию своих героев. Преобладают развлекательные сюжеты, где мелькание внешних событий, приключений, заменяет раскрытие глубоких проблем. Произведения изобразительного искусства лишь копируют реальность, или даже - копии реальности. За внешней экстравагантностью и броскостью большинства произведений не скрывается никакого смысла - вернее, их "смысл" без остатка умещается в том, что они "показывают".

Ослабление эмоций связано с образом жизни, характерным для постсовременных обществ - фрагментированной жизнью. Фрагментация, по мнению Джеймсона, приходит на смену отчуждению, описанному Марксом и многими его последователями.

Отчуждение понималось Марксом как разрыв связей между человеком и другими людьми, человеком и его собственной сущностью. В капиталистическом обществе человек вынужден работать на других, не будучи заинтересован в результатах собственного труда, подчиняться логике сложившихся отношений, в частности, экономических, которая ему непонятна, вынужден постоянно соперничать с другими людьми ради собственного выживания. Все эти факторы и порождают феномен отчуждения. Фрагментация, сменяющая отчуждение, порождается логикой существования человека в постсовременном обществе, когда социальная среда и сам человек как бы распадаются на части, лишаются качества целостности. Поскольку человек становится фрагментированным, его чувства также фрагментируются, не охватывают его личность целиком. На смену глубоким чувствам приходит постоянное возбуждение, то, что Джеймсон называет "накалом". Он проявляется, в частности, в поиске развлечений, в увлеченности чем-то новым.

Утрата историчности проявляется в том, что постсовременный человек отказывается от попыток знать собственное прошлое. Прошлое предстает лишь как набор текстов о нем, которые бесконечно перетолковываются. С другой стороны, наблюдается увлеченность историческими сюжетами, "беспорядочное пожирание всех стилей прошлого". Вместо целостного представления об историческом времени имеет место некоторое "попурри" на исторические темы. ( В этом отношении весьма показателен популярный сегодня жанр "исторического детектива").

Преобладание воспроизводящих, а не производящих технологий. Выделяя эту черту, Джеймсон имеет в виду огромную роль в постсовременном обществе технологий, связанных с распространением разного рода информации - телевидение, компьютеры. Эти технологии не "производят", а "изображают", в отличие от таких более ранних технологий, как, например, конвейер по сборке автомобилей. Воспроизводящие технологии создают совершенно новые условия для существования культуры, приводят к огромному разнообразию "культурной продукции" - образов, знаков, символов, в которых человек зачастую не в силах разобраться. Проблема перепроизводства знаков, информационного взрыва - центральная для исследователей, занимающихся постсовременностью. Ни один автор не обходит эту проблему стороной, хотя значение роста информации оценивается по-разному. Жан Бодрийар, французский исследователь, сторонник идеи радикального разрыва между современностью и постсовременностью, придавал росту объема знаков огромное значение. Он считал, что в постсовременную эпоху человек сталкивается с таким множеством знаков, что они заслоняют собой реальность. Бодрийар считает, что в контексте постсовременности вообще не имеет смысла говорить о различиях "реального" и "нереального" - оно исчезает. Человек видит только знаки, за которыми не стоит ничего. Знаки обозначают сами себя, а не какие-то объекты, скрывающиеся за ними. Бодрийар пишет: Мы производим в изобилии образы, которые не передают никакого смысла. Большинство образов сегодня, которые доносят до нас телевидение, живопись, пластические искусства, образы аудиовизуальные или синтетические образы - все они не значат ничего.

Реальность, состоящую из таких ничего не значащих знаков, Бодрийар называет "гиперреальностью". Главную роль в формировании гиперреальности играют, конечно, СМИ. Именно СМИ становятся для человека "окном в мир". Реально то, что показывает телевизор. То, что не попадает в поле зрения СМИ, как бы вообще не существует. Но в то же время то, что демонстрирует ТВ, не отражает то, что "есть на самом деле". Политика, общественная жизнь, даже война превращаются в спектакль, за которым более или менее безучастно наблюдают массы. Господство "массы", по Бодрийару - знак исчезновения "социального" как пространства устойчивых связей между людьми, - и это еще одна черта постсовременности. Исчезновение значения и смысла - это исчезновение истины. Постсовременность - это эпоха, исключающая даже саму постановку вопроса об истине. Но исчезает не только понятие истины. С точки зрения наиболее радикальных постмодернистов, исчезает сама реальность. Человек имеет дело только со знаками.

Другой апологет постсовременности - Жан-Франсуа Лиотар, утверждает, что главной характеристикой состояния постмодерна является особое, изменившееся состояние знания. В своей знаменитой книге "Состояние постмодерна" он писал, что вхождение общества в постиндустриальную эпоху, а культуры - в эпоху постмодерна, сопровождается изменением статуса знания. Изменение статуса знания связано с недоверием к "метанарративам", которые в более раннюю эпоху служили легитимации знания; с появлением новой формы легитимации знания - через его операционализацию, прагматизацию, технологизацию. Операционализация знания в эпоху постсовременности связана с распространением новых информационных технологий. Технологии диктуют необходимость придания знанию некоего "технологичного", "машинного" характера, переведения знания на язык "информации", которую можно распространять посредством машин. Лиотар пишет: Влияние ... технологических изменений на знание должно быть, судя по всему, значительным. Им отводятся и будут отводиться две фундаментальные функции: исследование и передача сведений. ... нормализуя, миниатюризируя и коммерциализируя аппаратуру, уже сегодня модифицируют операции по получению знаний, их классификации, приведения в доступную форму и эксплуатации. Было бы естественным полагать, что увеличение числа информационных машин занимает и будет занимать в распространении знаний такое же место, какое заняло развитие средств передвижения сначала человека (транспорт), а затем звука и изображения (медиа). При таком всеобщем изменении природа знания не может оставаться неизменной. Знание может проходить по другим каналам и становиться операциональным только при условии его перевода в некие количества информации.

Другой важный момент в изменении статуса знания - его "экстериоризация" относительно знающего субъекта. Технологичное, операциональное знание и его получение не связаны с развитием разума и формированием личности, что подразумевала, в частности, идея классического образования. Знание производится и будет производиться для того, чтобы быть проданным, оно потребляется и будет потребляться, чтобы обрести стоимость в новом продукте, и в обоих этих случаях, чтобы быть обмененным. Оно перестает быть самоцелью... Знание превращается в "продукт", "предмет пользования", инструмент и т.д. Но оно становится также товаром и производительной силой. Могущество государств, как и других субъектов политической, экономической, социальной деятельности, зависит от того, насколько эффективно используется ими операциональное, технологичное знание. Знание, которое не "технологизируется" и не способно приносить "пользу", например, философское или эстетическое, становится неактуальным, невостребованным обществом, или, по крайней мере, большинством. Изменение статуса знания влияет на систему образования, задает направление научных исследований, определяет политику государства в отношении науки и образования, воздействует на рынок труда, формируя спрос на определенных специалистов, владеющих соответствующими запросам эпохи навыками. Изменение статуса знания проблематизирует понятие истины. Уэбстер, анализируя концепцию Лиотара, делает вывод: использование критериев эффективности и товарности ведет к иному пониманию истины, она должна определяться через понятие полезности. Истина перестала быть непререкаемой... её стали интерпретировать в духе практических потребностей институтов общества. Таким образом, возникает определяющая черта постмодернизма: место истины занимает "множество истин", и больше нет никакого общепринятого способа выбора среди элементов этого множества. Как утверждает Лиотар, отныне истина - вопрос выбора, остается только то, что принято в данном контексте считать истиной. Что должен делать, как должен чувствовать себя человек эпохи постсовременности, когда исчезло понятие истины, когда ни в чем нельзя быть уверенным и ничего нельзя знать наверняка? Когда множество точек зрения сосуществуют на равных, и никто не может быть уверен в правильности сделанного выбора? Согласно теоретикам постмодернизма, человек просто "играет", наслаждается жизнью во всем её многообразии, поскольку постсовременное общество предоставляет ему огромное количество благ и услуг. Человек постсовременности гораздо свободнее, чем люди, жившие в более ранние эпохи. Свобода проявляется во всем: от образа мысли и способов самовыражения до передвижений по миру и отношений между полами. Однако ничем не ограниченная свобода выбора оборачивается свободой от самого себя - проблемой кризиса идентичности.

2. Культурные черты постсовременной эпохи

Осмысление существенных сдвигов в жизнедеятельности тех обществ, в которых мы живем, началось в 60-е годы нашего века. Сейчас более распространен термин "постмодерн", который указывает на состояние эпохи после модерна (индустриальной современности). В современной научной и публицистической литературе часто можно встретить термин "постмодернизм", которым обозначают ситуацию в культуре эпохи постмодерна. В системе социального знания эти термины используются для анализа перемен в общественной жизни конца XX в. Западные теоретики, прежде всего, осмысливают опыт жизни в обществе "всеобщего благосостояния". В обществе всеобщего благосостояния имеет место бесконечное умножение объектов, услуг, товаров. В этом - фундаментальное изменение общества и человека. Люди оказываются в среде не человеческих существ, как это было в прошлом, но объектов. Новая реальность практически вся искусственна. Имеет место не столько обмен людей друг с другом, сколько статистический процесс обмена товарами и сообщениями: начиная со сложной организации дома с множеством технических "слуг" до городов-мегаполисов с их коммуникационной и профессиональной активностью и вечным праздником рекламы в повседневных сообщениях media. Субстанция реальной жизни утрачивает значение и отменяется. Во многом это происходит потому, что в деятельности людей участвует все больше символических посредников. Вещи выступают прежде всего в знаковой функции. В этих новых социальных пространствах, которые живописует реклама, царит молодость. Здесь нет места смерти: она "неуместна" в этом прекрасном новом мире, вытеснена за его пределы, и именно поэтому она "дичает". Сегодня мы наблюдаем рождение, рост и смерть вещей, в то время как в предшествующих обществах вещи переживали людей. В традиционных крестьянских общностях по наследству передавалась даже одежда, в обществах индустриальных и городских - мебель и другие бытовые предметы. Ключевой формой деятельности становится потребление. Потребление - не игра без правил, не "приватная сфера" свободы и личной игры. Потребление - способ активного поведения, коллективный и добровольно-принудительный.

В постсовременных обществах оно выступает как социальный институт. Одновременно потребление составляет завершенную систему ценностей. Потребительское общество - общество ученичества в области потребления, социальной учебы в области потребления. Это новый и специфический тип Ключевой формой деятельности становится потребление. Потребление - не игра без правил, не "приватная сфера" свободы и личной игры. Потребление - способ активного поведения, коллективный и добровольно-принудительный. В постсовременных обществах оно выступает как социальный институт. Одновременно потребление составляет завершенную систему ценностей. Потребительское общество - общество ученичества в области потребления, социальной учебы в области потребления. Это новый и специфический тип вхождения человека в общество, связанный с возникновением новых производительных сил и высокопроизводительной экономической системы.

Социальная система все больше нуждается в людях не только и не столько как в трудящихся, налогоплательщиках и тех, кто дает государству взаймы, но прежде все как в потребителях. А в этой функции человек незаменим. Ответы на вопрос, который ставит перед людьми появление новых форм жизни, неоднозначны. На нашей отечественной почве мы можем наблюдать процессы, очень похожие на те, что описывают западные социальные теоретики. И у нас появились комплексные торговые и гостиничные центры (Центр международной торговли и др.). Есть группы людей, которые имеют возможность жить в этой новой реальности и воспроизводить ее своей жизнью. Практика со всей очевидностью свидетельствует, что подобные социальные пространства весьма ограничены. Масса людей не может участвовать в реализации стратегий потребительского соблазна. В лучшем случае они находятся на стадии традиционных способов удовлетворения потребностей, в худшем они становятся объектами репрессивных дисциплинарных практик. В любом случае общество многомерно. Это в полной мере относится, кстати, и к процветающим западным обществам. Там больше людей, "пригодных к соблазну", но они не составляют все общество.

На Западе идет спор о том, являются ли упомянутые тенденции абсолютно новыми или же они - результат развития обществ модерна (индустриальной современности). Одни теоретики полагают, что общества индустриальной современности (модерна) - области господства социально-механических структур, экономико-политической организации, индивида и функции, общество господства групп, основанных на договоре. Общества постсовременные - области структур сложных и органических, общества масс и персон (ролей) вместо индивидов, общества господства "племен", а не четко структурированных социальных групп. Одна группа легко заменяется на другую, как клуб по интересам. Другие высказывают мнение, что эти тенденции - признаки перехода обществ модерна в новую стадию, на которой, с одной стороны, развиваются прежние тенденции, а с другой - возникают противоречия, которые могут подорвать сам "проект" Модерна, а могут стимулировать новации.

Каковы эти противоречия? Капитализм периода свободной конкуренции - хорошо или дурно - поддерживал индивидуалистическую систему ценностей, которая сочеталась с альтруистической моралью, унаследованной от традиционного общества, смягчала антагонизмы социальных связей. Моральный закон, общий знаменатель индивидуальных эгоизмов, подобно закону рынка поддерживал стабильность общества. Но это более невозможно. По мере того, как исчезает "свободное предпринимательство", альтруистической идеологии недостаточно для достижения социальной интеграции. Прежние ценности не заменила никакая новая идеология. Возможна лишь система социальной "смазки" (социальная работа, социальная реформа, пропаганда общества всеобщего благосостояния, работа с человеческими отношениями). Действительно, потребление становится важнейшим средством социального контроля. Оно требует интенсификации бюрократического контроля. Тем не менее именно потребление объявляется областью свободы. Это противоречие не было известно прежним обществам.

Можно ли одновременно объявлять потребителю, что уровень потребления - мерило социальных заслуг и ждать от него социальной ответственности? Трудно потребовать от "работника потребления" пожертвовать своим доходом и индивидуальным удовлетворением потребностей, реализацией самых интимных и глубинных желаний ради абстракции общего блага. Потребление, таким образом, становится гигантским политическим полем.

Противоречия модерна наиболее ярко проявились в феномене молодежной контркультуры протеста против формальной рациональности, против всех видов планирования, калькуляции и систематических проектов, ориентации на достижение как на цель и ценность. Эти импульсы можно счесть постмодерными, но можно трактовать и как род демодернизации (возврата к роду традиционного общества). Недаром у многих теоретиков при описании социокультурных и антропологических тенденций сегодняшнего дня появляются выражения типа "новое Средневековье", "новое варварство". Воплощения демодернизирующего импульса можно увидеть в экологических движениях и в феминизме, в возрождении оккультизма, магии и мистики, в выступлениях против приватности. Главное противоречие новой культуры состоит в том, что предпосылки демодернизирующего импульса сформировались именно в период современности. Молодежная культура и люди, которые ее воплощают, не могли бы появиться, если бы не возникло отношение к детству и молодости как к особым социальным состояниям. Такое отношение возникло именно в эпоху индустриальной современности. Недаром адепты той же новой мистики так любят пользоваться словом "техники", которое пришло из словаря инженеров и бюрократов. Споры об отношении современности и постсовременности отнюдь не завершены. Будущее открыто. Эти споры могут помочь понять многие реалии социальной жизни в сегодняшней России. Важно осознать, что задачи модернизации, о которых сейчас много говорят и пишут, осуществляются в условиях постмодернизации. Новые люди действуют в российской истории. Они конституируются в новые социальные группы, деятельность которых изменит общество.

Заключение

Ослабление эмоций связано с образом жизни, характерным для постсовременных обществ - фрагментированной жизнью. Фрагментация, приходит на смену отчуждению. Отчуждение понимается как разрыв связей между человеком и другими людьми, человеком и его собственной сущностью. В капиталистическом обществе человек вынужден работать на других, не будучи заинтересован в результатах собственного труда, подчиняться логике сложившихся отношений, в частности, экономических, которая ему непонятна, вынужден постоянно соперничать с другими людьми ради собственного выживания. Все эти факторы и порождают феномен отчуждения. Фрагментация, сменяющая отчуждение, порождается логикой существования человека в постсовременном обществе, когда социальная среда и сам человек как бы распадаются на части, лишаются качества целостности. Поскольку человек становится фрагментированным, его чувства также фрагментируются, не охватывают его личность целиком. На смену глубоким чувствам приходит постоянное возбуждение, то, что называется "накалом". Он проявляется, в частности, в поиске развлечений, в увлеченности чем-то новым.

Утрата историчности проявляется в том, что постсовременный человек отказывается от попыток знать собственное прошлое. Прошлое предстает лишь как набор текстов о нем, которые бесконечно перетолковываются. С другой стороны, наблюдается увлеченность историческими сюжетами, "беспорядочное пожирание всех стилей прошлого". Вместо целостного представления об историческом времени имеет место некоторое "попурри" на исторические темы. ( В этом отношении весьма показателен популярный сегодня жанр "исторического детектива"). Преобладание воспроизводящих, а не производящих технологий. Технологии не "производят", а "изображают", в отличие от таких более ранних технологий, как, например, конвейер по сборке автомобилей. Воспроизводящие технологии создают совершенно новые условия для существования культуры, приводят к огромному разнообразию "культурной продукции" - образов, знаков, символов, в которых человек зачастую не в силах разобраться.

Проблема перепроизводства знаков, информационного взрыва - центральная для исследователей, занимающихся постсовременностью. В постсовременную эпоху человек сталкивается с таким множеством знаков, что они заслоняют собой реальность. В контексте постсовременности вообще не имеет смысла говорить о различиях "реального" и "нереального" - оно исчезает. Человек видит только знаки, за которыми не стоит ничего. Знаки обозначают сами себя, а не какие-то объекты, скрывающиеся за ними. Человек производит в изобилии образы, которые не передают никакого смысла. Большинство образов сегодня, которые доносят до нас телевидение, живопись, пластические искусства, образы аудиовизуальные или синтетические образы - все они не значат ничего. Реальность, состоящую из таких ничего не значащих знаков называют "гиперреальностью".

Постсовременность - это эпоха, исключающая даже саму постановку вопроса об истине. Но исчезает не только понятие истины. С точки зрения наиболее радикальных постмодернистов, исчезает сама реальность. Человек имеет дело только со знаками.

постсовременный общество культурный человек

Список литературы

1. Бауман. Социологическая теория постмодерна // Контексты современности-1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социологической теории. Хрестоматия. Казань. 2000

2. Бауман. Индивидуализированное общество. М., 1998.

3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.

4. Джеймисон Ф. Постмодерная мысль // Контексты современности - 1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социологической теории. Хрестоматия. Казань. 2000

5. Иноземцев В.Л. Постиндустриальный мир Д.Белла // Белл Д. Указ.Соч. C.LXXIII-LXXIV

6. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.-СПб., 1998.

7. Постмодернизм. Энциклопедия. Сост. и науч. ред. А.А.Грицанов, М.А.Можейко. Минск, 2001.

8. Ритцер Дж. Современные социологические теории. СПб., 2002.

9. Тернер Б. Массовая культура, различие и стиль жизни // Контексты современности-1. Актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. Хрестоматия. Казань. 2000.

Размещено на Allbest.ru