Философия языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Задача этой работы - рассмотреть такую дисциплину, как философия языка, опираясь в первую очередь на исторический аспект этого вопроса, то есть ее развитие во времени. Необходимо было решить, с какого момента истории следует начинать рассматривать эту тему. Наверное, описание следует начинать с периода античности, опустив все, что ему предшествовало, поскольку возникновение философии как таковой как правило относят к этому временному отрезку. Философия языка, как правило, считается темой неоднозначной, размытой и трудной для раскрытия. Большинство людей, пишущих о языке, но чьи работы не посвящены конкретно его философии, стараются обходить ее обсуждение стороной. Тем не менее, тема представляется весьма интересной и важной, особенно учитывая то, что философия и лингвистика как науки имеют тесные родственные связи, более тесные, чем у многих наук, которые сегодня полагают неразрывно связанными между собой. Ведь, по сути дела, лингвистика в свое время являлась неотъемлемой частью философии, любому лингвистическому явлению в первую очередь искалось философическое обоснование, а многие лингвистические термины, в свою очередь, перешли в философию и связанные с ней науки с тем, чтобы навсегда там остаться.

В связи с тем, что исторический аспект является одной из важнейших составляющих данной темы, вопрос о философии языка должен рассматриваться, в первую очередь, с исторической точки зрения, в свете развития взглядов на язык как явление философского порядка. В наше время лингвистика утратила те четкие связи с философией, которые когда-то существовали; возможно, в первую очередь благодаря тому, что нашему времени не свойственно наличие единой философско-мировоззренческой системы, которую бы разделяла большая часть мыслящего человечества. Поэтому наиболее разумно сделать акцент на различное отношение к связи между лингвистикой и философией, существовавшее в разные периоды развития обеих наук.

1. Греция

Европейское языкознание зародилось в древней Греции. Именно там в свое время зародилось такое явление, как философия, и именно там она изначально была нераздельна с языкознанием. Так внимательно, как греки, до них к языку не относился никто - именно им мы обязаны появлением таких дисциплин, как философия языка как таковая, риторика, поэтика и стилистика, а созданная ими грамматика является прямым предком всех более поздних европейских грамматик.

Вообще, в Греции философия и наука о языке изначально развивались бок о бок, в тесных отношениях между собой. Первоначально было принято убеждение о неразрывной связи между словом и обозначаемым им предметом, что, в общем-то, было свойственно не одной только Греции и уходило своими корнями глубоко в мифологическое мировоззрение. Как отмечает И.П. Сусов, «в этимологическом анализе слова мыслители искали ключ к постижению природы обозначаемого предмета. Греки верили, что у каждого предмета есть два названия - в языке богов и в языке смертных. В философии V в. до н.э. начинают выдвигаться утверждения о чисто условной связи между предметом и его названием. Споры древних греков о природе имён послужили источником для формирования древнейшей в Европе философии языка. Высок был интерес к практическим аспектам использования языка». Главной дискуссией между древнегреческими философами и было исследование связи между словом и предметом, а также характера и силы этой связи, каковые споры велись между сторонниками принципа именования physei «по природе» и принципа nomo «по закону» или thesei «по установлению». Гераклит выражал веру в истинность речи, Парменид признавал речь людей ложной с самого начала, Демокрит был сторонником наименований по установлению, но выступал против крайностей представителей этой точки зрения. Софист Горгий утверждал глубокое различие между словами и предметами. Продик проповедовал безразличие имён самих по себе, приобретение ими ценности лишь в правильном употреблении. Антисфен, ученик Сократа, видел в исследовании слов основу обучения. Ценнейший вклад в развитие философии языка и в теорию языка внёс Платон (420-347 до н.э.). Ему принадлежит наиболее интересный для истории лингвистической мысли диалог «Кратил», центральное место в котором занимает вопрос об отношении вещи и её наименования. В диалоге Платон сталкивает позиции Кратила (сторонника правильности имён от природы) и Гермогена (проповедующего договор и соглашение), привлекая в качестве судьи Сократа (устами которого говорит сам Платон, высказывающий немало противоречивых суждений и не принимающий полностью ни одной точки зрения). Платон признаёт не прямые, а отдалённые связи слова с предметом и допускает возможность употребления имён по привычке и договору. Он открывает понятие внутренней формы (мотивировки) слова, разграничивая слова непроизводные (немотивированные) и производные (мотивированные). Ему принадлежит идея об ассоциации между отдельными звуками слова и качествами и свойствами вещей (идея звукосимволизма). В последующих произведениях возрастает скепсис Платона относительно того, что слова могут служить источниками знаний о предметах, и, наоборот, более категоричными становятся утверждения о тождестве между выражаемой мыслью и словом. Платон различает слово и предложение («самую маленькую речь»). Высказывание рассматривается как сложное целое, служащее словесному выражению суждения. Впервые разграничиваются два его компонента - субъект и предикат (словесные их выражения - onoma и rhema понимается как словесное выражение суждения, т.е. как предложение».

Аристотель являлся сторонником идеи о связи между вещью и её именем, а также между словом и представлением, которому соответствует слово, между звуками и буквами.

Важную роль в развитии лингвистической мысли играли философы стоики, такие как Зенон, Хрисипп, Диоген Вавилонский и др. Все они были преимущественно философами и логиками, но, как это было характерно для Греции, учения свои они разрабатывали на основе языкового материала, и воспринимали строение слов и предложений как отражение реальности. Поэтому они придавали особое значение этимологии слов и «разработали первую в истории науки о языке типологию переноса названий (перенос по сходству, смежности, контрасту). В речевом акте они различали «обозначающее» (звук человеческой речи) и «обозначаемое», иначе «высказываемое» (lekton), т.е. смысловую сторону речи, лежащую между звуком и мыслью. Они отмечали неодинаковость обозначаемого в разных языках при одинаковости мысли у всех людей».

Эпикур и скептики отрицали реальность всего, за исключением предмета и звучащего слова, тем самым - представления и высказываемого. «Древнегреческим философам этого времени принадлежат идеи о сопряжении обозначающего, обозначаемого и предмета. Для них нет отдельных теории суждения и теории предложения, они не разграничивают логическое и лингвистическое знание. Им присущ синкретизм термина logos, обозначающего и речь, и мысль, и суждение, и предложение. Они не расчленяют логические, синтаксические и морфологические характеристики единиц речи».

2. Средневековая Европа

Античная лингвофилософская мысль в раннесредневековый период получила своё продолжение в философско-богословских исканиях Отцов Церкви - представителей патристической эпохи, принадлежавших как к восточной, так и западной Церквям. Но все же имелись различия между основными их принципами на Востоке и Западе, и с течением времени они только усугублялись. Надо полагать, что причины этого имели в основном этнопсихологический характер-то есть, изначальную неодинаковость греческой и римской культур, на основе которых и формировался европейский Восток и Запад. На Западе большее внимание уделялось вопросам философии, диалектической логики и общей методологии науки, что наложило свой отпечаток на способы формирования лингвистических идей и определения основных понятий теории языка. Здесь была более резкой, чем в Византии, конфронтация античного и средневекового, языческого и христианского начал. Язык рассматривали как важнейший атрибут человека, уделяя большое внимание коммуникативной и познавательной его функциям, его связи с мышлением, сущности языкового знака, происхождению языка и множественности языков. При этом для них обязательной была опора на незыблемый авторитет Писания, в свете которого происходило освоение заново (а вместе с тем и переосмысление) достижений античной культуры и философской мысли (прежде всего идей Платона и частично Аристотеля). Учение о языке представителей патристики выступало как составная часть богословия, как компонент целостного средневекового видения мира. В патристике «человека делает человеком нераздельное и единство души, ума и слова» [3.С. 50]. «Душа не была и не есть прежде ума, ни ум прежде слова, рождающегося от него, но в один момент все три имеют бытие от Бога».

В истории западного Средневековья можно выделить два условных этапа: ранний (VI-X вв.) и поздний (XI-XIV вв.) Для раннего периода было характерно господство философо-теологических идей Блаженного Августина, во многом опиравшегося на Платона. Во второй период повсеместно оказались распространено учение Фомы Аквинского (которое и сейчас под названием неотомизма остается неофициальной доктриной Католической Церкви). Томизм оказал немалое влияние на развитие возникшей в недрах схоластики теоретической грамматики, представлявшей собой нечто весьма близкое к современной общей лингвистике. На основе Аристотелевой логики была создана логика схоластическая, игравшая впоследствии огромную роль в развитии всех отраслей западной науки (Современный исследователь схоластики Этьен Жильсон дал следующее ее определение: «св. Фома, пpоводит pазличие между чувствами в собственном смысле этого слова (зpение, слух, осязание и т.д.), каждому из которых соответствуют объекты только одного класса (цвет для зрения, звук для слуха и т.д.), и общим чувством (sensus communis)… Тщательно продумав сравнение, общему чувству он уподобляет теологию, а философские дисциплины всем прочим чувствам». И если во время первого этапа в лингвистике (в терминологии того времени - грамматики), преобладало практическое, прикладное начало, то с развитием схоластики грамматика стала постепенно приобретать подчиненное по отношению к философии положение, что означало внедрение в нее новых, строгих методов доказательства и определения понятий; создание оригинальных лингвистических концепций; отрыв теоретической грамматики от грамматики практической; критическое комментирование руководств Доната и Присциана с высоты новых научных достижений; разработка так называемых логических, философских, универсальных грамматик; появление в ряде стран первых грамматик родных языков. Христианская доктрина трактовала владение языком как важнейшее отличие человека от животных. Человек определялся как словесное живое существо. По словам И.П. Сусова, «Его сущность виделась в единстве «тела» и «души», а сущность языка - в единстве «телесных» звуков и значений. «Ангельские языки» признавались иллюзорными, так как они не обладают признаком телесности. Языковым означающим приписывались измерения во времени и пространстве, означаемым отказывалось во временной и пространственной протяжённости. И человек, и язык трактуются представителями патристики как целостности, не выводимые из механической суммы их составляющих. Функции языка определяются через его предназначенность открывать другому человеку свои мысли, учить других и запечатлевать нечто в своей памяти. Язык понимается как средство объективизации, дискретного представления и познания мира».

Чтобы понять, сколь важную роль в ученой жизни того времени играла грамматика, следует вспомнить мнение о ней епископа Исидора Севильского (570-638), авторитет которого был необычайно высок среди философов и грамматиков. Он был автором труда «Этимология, или Начала», который, по сути дела, определил содержание обязательных светских знаний на последующие восемь веков. Он определял грамматику не только как знание правильного языка, но и как «начало и основу свободной учёности», как «всеобщую науку», откуда заимствуются методы, применимые во всех областях знания, включая теологию. Его грамматический метод во многом послужил развитию экзегетики, науки, занимающейся исследованием, комментированием и передачей Священного Писания.

Фома Аквинский, стоявший на позиции синтеза реализма и номинализма, различал три вида универсалий: in re «внутри вещи», post re «после вещи» и ante re «перед вещью». Обозначаемое предложения оно понимал как объединённые связкой значения субъекта и предиката. Им разграничивались первичное значение слова и его употребление в речи. Разграничению существительного и прилагательного служил логико-семантический критерий (выражение основного понятия и приписывания ему признака). Он же ввёл в логику и грамматику понятие суппонировать «иметь в виду».

Союз логики и грамматики послужил новым толчком к развитию последней. Петру Гелийскому принадлежит «Свод по Присциану». Здесь по-прежнему используются формы комментариев к Донату и Присциану, но комментарии осуществляются с принципиально новых позиций. Даётся полная систематизация идей своих предшественников. Часты многочисленные философские отступления в грамматических рассуждениях. Утверждается право грамматики на автономию. Грамматические критерии дополняются логическими. Одновременно прослеживается стремление убрать из описания всё лишнее, не относящееся к грамматике. Грамматика квалифицируется и как искусство (её правила следуют человеческому выбору), и как наука (в ней утверждается наличие точных законов). Исследованию подвергаются causae inventionis частей речи (общие причины создания слов и собственные причины изобретения каждой части речи). Пётр Гелийский различает подразумеваемую вещь, понятие и значение. Он уделяет внимание грамматическому значению. Им разграничиваются глаголы действия и глаголы претерпевания действия. Существительное объявляется самой благородной частью речи, а его окончания - самыми благородными частями слова. Шесть падежей предстают как шесть способов рассмотрения вещи. Впервые осуществляется разграничение существительного и прилагательного. Аристотелевское формальное определение глагола дополняется указанием на его логико-синтаксическую функцию - быть всегда предикатом в предложении.

Роберт Килвордби искал сущее в грамматике, изучающей регулярные принципы структуры и содержания в языке. Он уподоблял грамматику геометрии в её способности отвлекаться от поверхностного. Им в грамматику внедрялись семантические моменты. Он ввёл понятие универсальной грамматики. Этой же идее об универсальной грамматике следует Роджер Бэкон (около 1200-1292), считавший, что грамматика одна во всех языках в своей субстанции и варьирует лишь в акциденциях, что наука должна заниматься лишь универсальным. Привлекает внимание и решение лингвистических проблем в «Кратком своде основ логики» Петра Испанского (1210 или 1220-1277), понимавшего диалектику как искусство искусств и науку наук. Он относил грамматику, риторику и логику к речевым наукам. По его мнению, логика занимается универсальными явлениями, а грамматика - особенностями отдельных языков. У знаков как терминов языка он выделяет первичные интенции (обозначение вещей) и вторичные интенции (выражение общих понятий). Он разрабатывает теорию синонимии. Им подчёркивается взаимоограничение слов и конструкций, проводится различение предложения и словосочетания. Учёный хорошо осознаёт то, что объектами науки являются не вещи, а предложения о них. Для Ральфа де Бовэ характерно усиление внимания к текстам не только христианских, но и классических авторов. Его трудам присуще обилие цитат из них. Он первым начал разрабатывать проблемы синтаксиса. Управление он определяет с учётом логико-семантического критерия.

В конце 13 в., в период общекультурного подъёма в Западной Европе, в русле «новой» (спекулятивной) логики формируется грамматическое учение модистов (Симон Дакийский - точнее в этом и последующих случаях нужно было бы говорить: Датский - Боэций Дакийский, Мартин Дакийский, Иоанн Дакийский, отчасти Иоанн Дунс Скот, Фома Эрфуртский, Мишель из Марбэ, Сигер из Куртрэ, Радульф Бритон). Грамматическое учение модистов представляет собой вершину достижений западноевропейской науки позднего средневековья, первую теорию языка в европейской научной традиции. Парижский университет оказался колыбелью грамматики модистов, дальнейшая её разработка велась в университетах Эрфурта, Болоньи, Праги (вторая половина 14 - начало 16 вв.). Модисты, центральным теоретическим понятием которых были способы обозначения (modi significandi), внесли величайший вклад в разработку проблемы грамматических значений. Язык они понимали как жёсткую систему, которая направляется точными законами, имеющими автономный и универсальный характер. Они отказываются от простого описания фактов языка и ограничиваются небольшим числом примеров. Им принадлежит распространение на грамматику дедуктивного метода и аксиоматического принципа строгого доказательства: постулирование исходных понятий и выведение из них всех остальных. Грамматическая теория строится на базе натурфилософии, происходит онтологизация грамматики. Задачей грамматики объявляется познание, т.е. объяснение причин. Модисты убеждены в том, что конечная причина лежит вне языка, что начало грамматики находится в вещах. Для них характерен следующий путь анализа: изучение природы вещей (модусы существования) - изучение модусов понимания разумом - познание модусов обозначения в языке. Модус обозначения есть способ представления предметного содержания, делающий слово (dictio) частью речи (pars orationis). Грамматика должна выявить причины выбора данного модуса обозначения. Предполагалось, что можно распространить метод установления модусов обозначения на другие науки, включая теологию. Модисты последующего поколения отходят от жёстких схем одно-однозначного соответствия вещам, сформулированных первыми модистами. Особенно это наглядно прослеживается в работах Сигера из Куртрэ и Фомы Эрфуртского, отметивших особое положение наименований фиктивных предметов и т.п.

Модисты создают универсальную грамматику, отождествляемую по существу с грамматикой латинского языка. Ими строится всеобъемлющая теория языка и разрабатываются основы семиотики. Грамматическое учение модистов серьёзно повлияло на представителей грамматики более поздних периодов развития языкознания, прежде всего на грамматику Пор-Рояля (1660). Оно оказывало воздействие и на лингвистов 20 в.

Начиная с 13 века, в среде лингвистов резко возрос интерес к изучению родных языков, и появилось значительное число научных грамматик и грамматик для изучения различных языков, а также трактатов на народных языках. Появилось множество словарей различного типа, чему особенно способствовало изобретение книгопечатания И. Гутенбергом в 15 в.

Необходимо подчеркнуть некорректность частой квалификации средневековья как эпохи застоя и закостенелости. На это сейчас, вполне справедливо, обращают наше внимание многие современные историографы языкознания. Многочисленные дошедшие до нас тексты раннего и позднего средневековья, в которых затрагиваются те или иные стороны языка свидетельствуют о живой творческой мысли, об активных поисках и важных результатах в области грамматики, лексикографии, теории письма, теории перевода, стилистики.

3. Новое время

В Новое время под влиянием гуманистического мироощущения эпохи Возрождения основы языка, объяснение грамматического строя, его причины начинают искать не во внешнем мире, а во внутреннем мире человека.

В связи с оформлением в теории познания XVII-XVIII вв. рационализма и сенсуализма (эмпиризма) как двух самостоятельных философских направлений в общей теории языка также складываются две тенденции - рационалистическая и эмпирико-сенсуалистическая.

В рационалистических лингвистических учениях грамматическая категоризация возводится к действиям ума, операциям рассудка. Языковые универсалии выводятся теперь из единства человеческого мышления у всех народов и во все времена. Рационалистическая концепция достигла наивысшего расцвета во Франции. Классическим образцом рациональной грамматики стала «Общая и рациональная грамматика Пор-Рояля», изданная в 1660 г. В ней интерпретация отношений между языком и мышлением в большей степени опирается на Декарта и на Блаженного Августина, предвосхитившего многие его идеи.

В эпоху Просвещения принципы рационалистического подхода к языку были закреплены французскими энциклопедистами в «Методической энциклопедии. Грамматика и литература». В трактовке энциклопедистов «законы логического анализа мысли являются неизменно одними и теми же везде и во все времена, ибо природа и операции, на которые способен человеческий разум, являются общими для всех людей. Без этой однородности и абсолютной неизменности не могло бы существовать никакого общения между людьми различных эпох и народов, а также между двумя произвольно взятыми индивидами, ибо они не располагали бы общими правилами для анализа соответствующих мыслительных операций».

С расширением международных связей и языковых контактов все больше осознается и специфичность каждого отдельного языка, несмотря на действие универсальных принципов. П. Ресто в своей книге «Начала общие и рациональные французского языка» указывает на два вида начал, действующих в языке. «Первые - всеобъемлющи, свойственны всем языкам, ибо содержатся в самой природе вещей и в тех различных операциях, на которые способен человеческий разум: таковыми являются определение и использование имен, глаголов и большинства других частей речи. Другие начала являются глубоко индивидуальными для каждого языка. Принципы их относятся к словам и манере речи, свойственным только одному языку».

Но с течением времени и рационалистический подход к языку претерпевал изменения. Выявлявшиеся при наблюдении над обиходом языковые различия порождали сомнения в универсальности и неизменности человеческого мышления, а вслед за тем и в универсальности грамматики. «Наряду со всеобщими универсальными принципами в языках были выделены также свободные и изменчивые индивидуальные принципы, обнаруживающие свое действие не только в лексике, но, что особенно важно, в грамматике. Это привело к выводу об особом духовном складе каждого из языков и соответственно об особом духовном складе каждого народа. Изменению представлений о механизмах и свойствах человеческого мышления во многом способствовало развитие эмпирико-сенсуалистической традиции».

Заложенную Эпикуром эмпирико-сенсуалистическую традицию в анализе языка в Новое время продолжил Френсис Бэкон (1561-1626), Томас Гоббс (1588-1679), Джон Локк (1632-1704), Этьен Бонно де Кондильяк (1715-1780).

В учении Кондильяка были существенно поколеблены основные постулаты рационалистических концепций языка, касающиеся соотношения языка и мышления: об определяющей роли мышления и пассивности языка, о неизменности и универсальности мышления. С его точки зрения «язык - это прежде всего необходимое средство образования идей и лишь во вторую очередь средство сообщения мыслей.

Определяющим и активным началом оказывается язык, в качестве аналитического метода формирующий мышление. Подобно языку, мышление изменяется во времени и в пространстве, так что сообразно с духом языков возможны разные типы языкового мышления. В одном доминирует воображение, в другом - анализ.

По своим функциям язык оказывается не только и не столько средством сообщения идей, сколько средством их образования.

Заключение

философия языкознание слово вещь

В предложенной работе рассмотрены взаимоотношения философии и языкознания, основное внимание уделено развитию этих отношений во времени, в историческом аспекте. Именно поэтому к работе не добавлен фрагмент, посвященный современной философии языка. Если речь идет об уже пройденном этапе человеческой истории, то можно с довольно высокой степенью уверенности заявлять о том, какие результаты принесли те или иные исследования, и какое влияние на современное языкознание оказало то или иное философское или лингвистическое учение. Но когда речь заходит о нашем времени (или периоде, не слишком от него удаленном), то любое заявление будет нести в себе гораздо больший заряд субъективизма. Точно так же описать все современные течения в философии и лингвистике не представляется возможным, а выделить из них наиболее важные - значит снова высказать свое субъективное мнение. Более того, отношения между философией и языком в наше время утратили ту прочность, которой обладали когда-то, что еще больше размывает границы исследования.

Библиографический список

1. Бокадорова Н.Ю Французская лингвистическая традиция XVIII - начала XIX века. Структура знания о языке. - М.: Наука, 1987

2. Жильсон Э. Философ и теология.

3. Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии. М: Издательство Российского университета дружбы народов, 2002, 474 с.

4. Кондильяк Э.Б. де. Сочинения, т. 3 - М.: Мысль, 1980.

5. Сусов И.П. История языкознания.

6. Эдельштейн Ю.М. Проблемы языка в памятниках патристики // История лингвистических учений. Средневековая Европа. - Л.: Наука, 1985.

Размещено на Allbest.ru