Философия Куна

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Концепция Томаса Куна (Kuhn, 1922-1995) вырастает в споре с К. Поппером и его последователями (И. Лакатос и др.). Пафос ее состоит в том, что ни верификационизм логических позитивистов, ни фальсификационизм Поппера не описывают реальную историю науки. "Вынесение приговора, которое приводит ученого к отказу от ранее принятой теории, - говорит Кун, - всегда основывается на чем-то большем, нежели сопоставление теории с окружающим нас миром” [Кун, с.112-13]. "Вряд ли когда-либо, - вторит ему П. Фейерабенд, - теории непосредственно сопоставлялись с "фактами" или со "свидетельствами". Что является важным свидетельством, а что не является таковым, обычно определяет сама теория, а также другие дисциплины, которые можно назвать "вспомогательными науками" [Фейерабенд, с.118]. В основе историцистской критики Т. Куном и логического позитивизма, и фальсификационизма К. Поппера лежит тезис об отсутствии в реальной истории науки "решающего эксперимента" (т.е. такого, который отличает правильную теорию от неправильной). Таковыми их объявляют много позже, в учебниках. Поэтому Кун разрабатывает свою модель развития науки, в которой делает акцент на наличии скачков-революций. Последние характеризуются такими понятиями, как “ несоизмеримость” и “некумулятивность”.

Основными элементами куновской модели являются четыре понятия: "научная парадигма", "научное сообщество", "нормальная наука" и “научная революция”. Взаимоотношение этих понятий, образующих систему, составляет ядро куновской модели функционирования и развития науки. С этим ядром связаны такие характеристики как “несоизмеримость” теорий, принадлежащих разным парадигмам, “некумулятивный” характер изменений, отвечающих “научной революции” в противоположность “кумулятивному” характеру роста “нормальной науки”, наличие у парадигмы не выражаемых явно элементов.

"Нормальная наука" противопоставляется “научной революции”. "Нормальная наука" - это рост научного знания в рамках одной парадигмы. Парадигма - центральное понятие куновской модели - задает образцы, средства постановки и решения проблем в рамках нормальной науки. Научная революция - это смена парадигмы и, соответственно, переход от одной “нормальной науки” к другой. Этот переход описывается с помощью пары понятий “парадигма - сообщество”, где высвечивается другая сторона понятия “парадигмы” - как некоторого содержательного центра, вокруг которого объединяется некоторое научное сообщество. Согласно куновской модели в периоды революций возникает конкурентная борьба пар “парадигма - сообщество”, которая разворачивается между сообществами. Поэтому победа в этой борьбе определяется, в первую очередь, социально-психологическими, а не содержательно-научными факторами (это связано со свойством “несоизмеримости” теорий, порожденных разными парадигмами).

Вот как эта система понятий задается Т. Куном в его книге “Структура научных революций” (1962).

“Термин “нормальная наука”, - говорит Кун, - означает исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений (как мы увидим позже, это и есть “парадигма” - А.Л.) - достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности. В наши дни такие достижения излагаются учебниками. До того как подобные учебники стали общераспространенными, что произошло в начале XIX столетия аналогичную функцию выполняли знаменитые классические труды ученых: “Физика” Аристотеля, “Альмагест” Птолемея, “Начала” и “Оптика” Ньютона Долгое время они неявно определяли правомерность проблем и методов исследования каждой области науки для последующих поколений ученых. Это было возможно благодаря двум существенным особенностям этих трудов. Их создание было в достаточной степени беспрецедентным (т.е., как мы увидим позже, это “научные революции” - А.Л.), чтобы привлечь на длительное время группу сторонников из конкурирующих направлений научных исследований (т.е. “научное сообщество” - А.Л.). В то же время они были достаточно открытыми, чтобы новые поколения ученых могли в их рамках найти для себя нерешенные проблемы любого вида. Достижения, обладающие двумя этими характеристиками, я, - говорит Кун, - буду далее называть “парадигмами”, термином, тесно связанным с понятием “нормальной науки”" [Кун, с. 34].

По сути, здесь дано весьма четкое определение системы указанных четырех основных понятий. Как и во всякой системе, главными здесь являются отношения между понятиями.

Отношение между "научной парадигмой" и "научным сообществом" стоит в том, что "“парадигма” - это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму. Парадигмы являют собой нечто такое, что принимается членами таких групп” [Кун, с. 226]. То есть эти два центральных понятия, строго говоря, определяются друг через друга[1]. К этому добавляются два очень простых отношения-определения: “нормальная наука” - это работа в рамках заданной парадигмы; “научная революция” - это переход от одной парадигмы к другой. При этом “и нормальная наука, и научные революции являются видами деятельности, основанными на существовании сообществ” [Кун, с. 231].

В плане непосредственного сравнения “нормальной науки” и научной революции как двух фаз развития науки, следует отметить куновское “понимание революционных изменений как противоположных кумулятивным” [Кун, с. 232], характерным для нормальной науки. Согласно Куну, предшествовавшая ему позитивистская история науки исходила из кумулятивной модели развития науки и рассматривала науку “как совокупность фактов, теорий и методов. Развитие науки при таком подходе - это постепенный процесс, в котором факты, теории и методы слагаются во все возрастающий запас достижений, представляющих собой научную методологию и знание” [Кун, с. 24]. Подобное кумулятивное развитие, по Куну, действительно имеет место, но лишь в рамках нормальной науки, это одно из характерных ее свойств. “Нормальная наука. представляет собой в высшей степени кумулятивное предприятие, необычайно успешное в достижении своей цели, т.е. в постоянном расширении пределов научного знания и его уточнения” [Кун, с. 83][2]. При этом “три класса проблем - установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории - исчерпывают... поле нормальной науки, как эмпирической, так и теоретической" [Кун, с. 62].

По Куну, ученые в рамках нормальной науки заняты тем, что “расширяют область и повышают точность применения парадигмы” и “не стремятся к неожиданным новостям” [Кун, с. 64], т.е. к тому, что не согласуется с принятой парадигмой. “Нормальная наука, на развитие которой вынуждено тратить почти все время большинство ученых, основывается на допущении, что научное сообщество знает, каков окружающий нас мир” [Кун, с. 28]. “Большинство ученых в ходе их научной деятельности” занято “наведением порядка”. “Вот это и составляет то, - пишет Т. Кун, - что я называю здесь нормальной наукой. При ближайшем рассмотрении этой деятельности... создается впечатление, будто бы природу пытаются "втиснуть" в парадигму, как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку. Цель нормальной науки ни в коей мере не требует предсказания новых видов явлений: явления, которые не вмещаются в эту коробку, часто, в сущности, вообще упускаются из виду. Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых (в смысле выхода за границы парадигмы - А.Л.) теорий. Напротив, исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает... [Кун, с. 50-51].

Процессу кумулятивного "развития через накопления", характерному для нормальной науки, Кун противопоставляет “научные революции” (или "аномальные" фазы развития науки), суть которых состоит в смене лидирующей парадигмы. “Усвоение новой теории требует перестройки прежней и переоценки прежних фактов, [а] не просто добавляет еще какое-то количество знания в мир ученых” [Кун, с. 30]. “Переход. к новой парадигме, от которой может родиться новая традиция нормальной науки, представляет собой процесс далеко не кумулятивный и не такой, который мог бы быть осуществлен посредством более четкой разработки или расширения старой парадигмы. Этот процесс скорее напоминает реконструкцию области на новых основаниях” [Кун, с. 121] или “трактовку того же самого набора данных, который был и раньше, но теперь их нужно разместить в новой системе связей друг с другом, изменяя всю схему”, - говорит Кун [Кун, с. 122]. “Каждая научная революция меняет историческую перспективу для сообщества, которое переживает эту революцию” [Кун, с. 18]. “Научные революции рассматриваются здесь как такие некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой” [Кун, с. 129]. Кун рассматривает “научную революцию как смену понятийной сетки, через которую ученые рассматривают мир” [Кун, с. 141], и, “поскольку они (ученые) видят этот мир не иначе, как через призму своих воззрений и дел, постольку у нас может возникнуть желание сказать, что после революции ученые имеют дело с иным миром” [Кун, с. 151]. “Следующие друг за другом парадигмы по-разному характеризуют элементы универсума и поведение этих элементов” [Кун, с. 142].[3]

Эта характеристика некумулятивного типа изменений при научной революции тесно связана с тезисом Куна (и Фейерабенда) о “несоизмеримости теорий”, отвечающих разным парадигмам. “Конкуренция между парадигмами не является видом борьбы, которая может быть разрешена с помощью доводов. - говорит Кун. - Вместе взятые эти причины следовало бы описать как несоизмеримость предреволюционных и послереволюционных нормальных научных традиций. Прежде всего защитники конкурирующих парадигм часто не соглашаются с перечнем проблем, которые должны быть разрешены с помощью каждого кандидата в парадигмы. Их стандарты или определения науки не одинаковы” [Кун, с. 193], переход между различными парадигмами - это “переход между несовместимыми структурами” [Кун, с. 196]. Другими словами, несоизмеримость теорий возникает тогда, когда сторонники двух конкурирующих теорий не могут логическими средствами доказать, что одна из теорий является более истинной или более общей, чем другая[4]. В истории науки в революционные периоды такие случаи наблюдаются часто.

Несоизмеримость парадигм обусловливает важнейшую черту куновской модели научной революции, противопоставляющую его модель модели «объективного знания» К. Поппера (п. 1.6.1). Суть научной революции, по Куну, состоит в переходе от одной парадигмы (старой) к другой (новой): согласно Куну, в силу несоизмеримости парадигм их конкуренция происходит как конкуренция научных сообществ и победа определяется не столько внутринаучными, сколько социокультурными или даже социально-психологическими процессами ("многие из моих обобщений касаются области социологии науки и психологии ученых", - говорит Кун [Кун, с. 32]). "Сами по себе наблюдения и опыт еще не могут определить специфического содержания науки, - утверждает Кун. - Формообразующим ингредиентом убеждений, которых придерживается данное научное сообщество в данное время, всегда являются личные и исторические факторы" [Кун, с. 27]. "Конкуренция между различными группами научного сообщества (т.е. между научными сообществами - А.Л.) является единственным историческим процессом, который эффективно приводит к отрицанию некоторой ранее принятой теории..." [Кун, с. 31].

Подтверждением этого тезиса является приводимое Куном высказывание Макса Планка: “Новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения оппонентов и принуждения их видеть мир в новом свете, но скорее потому, что ее оппоненты рано или поздно умирают и вырастает новое поколение, которое привыкло к ней” [Кун, с. 196-197]. Согласно Куну “некоторые ученые, особенно немолодые и более опытные, могут сопротивляться сколь угодно долго. новой парадигме” [Кун, с. 198]. Подобно выбору между конкурирующими политическими институтами[5], выбор между конкурирующими парадигмами оказывается выбором между несовместимыми моделями жизни сообщества, каждая парадигма использует свою собственную парадигму для аргументации в защиту этой же парадигмы” [Кун, с. 131]. “Принятие решения такого типа может быть основано только на вере” [Кун, с. 204].

Важной чертой куновской парадигмы является наличие у нее неэксплицируемой (не выраженной явно) части, которая растворена в образцах непосредственной профессиональной деятельности[6]. “Вводя этот термин (парадигма - А.Л.), я имел в виду, - говорит он, - что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, все в совокупности дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования. Таковы традиции, которые историки науки описывают под рубриками “астрономия Птолемея (или Коперника)”, “аристотелевская (или ньютоновская) динамика”, “корпускулярная (или волновая) оптика” и т.д.” [Кун, с. 149]. “Изучение парадигм, в том числе парадигм гораздо более специализированных, чем названные мною здесь в целях иллюстрации, является тем, что главным образом и подготавливает студента к членству в том или ином научном сообществе, поскольку он присоединяется таким образом к людям, которые изучали основы их научной области на тех же самых конкретных моделях.” [Кун, с. 34-35]. “Осваивая парадигму, ученый овладевает сразу теорией, методами и стандартами, которые обычно самым теснейшим образом переплетаются между собой” [Кун, с. 149]. “Ряд повторяющихся и типичных иллюстраций различных теорий в их концептуальном, исследовательском и инструментальном применении, представляют парадигмы того или иного научного сообщества, раскрывающиеся в его учебниках, лекциях и лабораторных работах. Изучая и практически используя их, члены данного сообщества овладевают навыками своей профессии” [Кун, с. 73][7]. Парадигма "располагает обоснованными ответами на вопросы, подобные следующим: каковы фундаментальные сущности, из которых состоит универсум? Как они взаимодействуют друг с другом и с органами чувств? Какие вопросы ученый имеет право ставить в отношении таких сущностей и какие методы могут быть использованы для их решения?" Все это вводится в сознание неофита соответствующим научным сообществом в ходе получения профессионального образования [Кун, с. 27]. Такое описание процесса приобщения к парадигме, напоминающее обучение мастерству в средневековых цехах, несколько гипертрофировано. Оно не совсем адекватно реальному положению дел, хотя и схватывает некоторые важные моменты. Критический анализ куновского видения этого процесса представлен в гл. 8.

Так выглядит “ядро” куновской модели, образуемое этими понятиями. Одно из важнейших достижений этой модели состоит в том, что она делает явными трудности внедрения принципиально новых (революционных) идей и теорий. “В науке, - говорит Кун, - открытие всегда сопровождается трудностями, встречает сопротивление, утверждается вопреки основным принципам, на которых основано ожидание” [Кун, с. 97].

При конкретизации и применении той модели к истории науки Кун вводит дополнительные (“надстроечные”) пояснения и понятия: “аномалия”, “кризис”, “дисциплинарная матрица”. Все это помогает понять, как реализуется в истории науки куновская модель функционирования и развития науки, наполнить исходные понятия более конкретным содержанием и сделать их более ясными. Некоторые из этих уточнений и конкретизаций являются спорными (это частично обсуждается в гл. 8), что никак не перечеркивает основу куновской модели, которая будет работать даже в случае, если любой из этих дополнительных элементов надстройки будет оспорен[8].

То же можно сказать и о его попытке конкретизировать понятие “парадигмы” с помощью понятия “дисциплинарной матрицы”: “Что объединяет его (сообщество специалистов) членов? Ученые сами обычно говорят, что они разделяют теорию или множество теорий. Однако, - справедливо замечает Кун, - термин “теория” в том смысле, в каком он обычно используется в философии науки, означает структуру значительно более ограниченную по ее природе и объему, чем структура, которая требуется здесь. С этой целью я предлагаю термин “дисциплинарная матрица”: “дисциплинарная” потому, что она учитывает обычную принадлежность ученых-исследователей к определенной дисциплине; матрица - потому, что она составлена из упорядоченных элементов различного рода. Все или большинство из предписаний из той группы предписаний, которые я в первоначальном тексте называю парадигмой, частью парадигмы или как имеющую парадигмальный характер, являются компонентами дисциплинарной матрицы. В этом качестве они образуют единое целое” [Кун, с. 234]. Что же, с точки зрения Куна, представляют собой некоторые, наиболее важные компоненты этой дисциплинарной матрицы. Во-первых, это “символические обобщения”, примерами которых являются F=ma, I=V/R, “действие равно противодействию”. Благодаря им ученые “могут применять мощный аппарат логических и математических формул. кун наука парадигма

Эти обобщения внешне напоминают законы природы”. Могут они выступать и “в роли определений. Второй тип компонентов, составляющих дисциплинарную матрицу, я называю “метафизическими парадигмами”. Я здесь имею в виду общепризнанные предписания, такие, как: тепло представляет собой кинетическую энергию частей,. как убеждения в специфических моделях, спектра концептуальных моделей, начиная от эвристических и кончая онтологическими моделями. В качестве третьего вида элементов дисциплинарной матрицы я рассматриваю ценности. Вероятно, наиболее глубоко укоренившиеся ценности касаются предсказаний: они должны быть точными. К четвертому [типу компонентов относится], конкретное решение проблемы, с которым сталкиваются студенты. Все физики, например, начинают с изучения одних и тех же образцов: задачи - наклонная плоскость”. [Кун, с.234-240].

Однако не в понятии “дисциплинарной матрицы” и попытке описания ее компонентов суть и сила куновской модели. Повторю еще раз: она состоит, во-первых, в системе четырех понятий, составляющих “ядро” его концепции. Вторым достижением модели Куна является ее применение к анализу материала истории науки, которое наполняет их конкретным содержанием. Содержательное наполнение этих понятий, и в первую очередь понятия парадигмы, в разных случаях будет разным и с трудом поддается более точному определению. Поэтому перейдем к описанию этого “исторического пояса” куновской модели.

В истории любой науки Кун выделяет фазы или периоды: допарадигмальный, нормальной науки и научной революции. Допарадигмальный период характеризуется “множеством противоборствующих школ[9] и школок, большинство из которых придерживались той или другой теории” [Кун, с. 37]. “Каждый автор выбирал эксперименты и наблюдения в поддержку своих взглядов” [Кун, с. 38]. “Когда в развитии естественной науки отдельный ученый или группа исследователей впервые создают синтетическую теорию, способную привлечь большинство представителей следующего поколения исследователей, прежние школы постепенно исчезают. С первым принятием парадигмы связаны создание специальных журналов, организация научных обществ, требования о выделении специального курса в академическом образовании” [Кун, с. 44-46].

“Формирование парадигмы является признаком зрелости развития любой научной дисциплины” [Кун, с. 36] - это период нормальной науки. “Успех парадигмы вначале представляет собой в основном открывающуюся перспективу успеха в решении ряда проблем. Нормальная наука состоит в реализации этой перспективы [Кун, с. 50].

Как же происходит рождение новой парадигмы? Кун полагает, что новая парадигма рождается из аномалии (экспериментальной или теоретической). Аномалия - это “явление, к восприятию которого парадигма не подготовила исследователя”, таким образом, “аномалия появляется только на фоне парадигмы”. Осознание аномалии играет “главную роль в подготовке почвы для понимания новшества” [Кун, с. 89, 98]. Кун перечисляет ряд общих черт, “характеризующих открытие новых явлений. Эти характеристики включают: предварительное осознание аномалии, постепенное или мгновенное ее признание - как опытное, так и понятийное, и последующее изменение парадигмальных категорий и процедур, которые часто встречают сопротивление [Кун, с. 95][10]. Источник сопротивления лежит, с одной стороны, в убежденности, что старая парадигма в конце концов решит все проблемы [Кун, с. 197]. С другой стороны, “ученый, который прерывает свою работу для анализа каждой замеченной им аномалии, редко добивается значительных успехов” [Кун, с. 118], более того, тогда “наука перестала бы существовать” [Кун, с. 240].

На пути рождения новой парадигмы есть много препятствий. Во-первых, нет четких критериев, по которым можно было бы отличить аномалию от пока еще не решенной проблемы (“головоломки”) в рамках имеющейся парадигмы (нормальной науки)[11]. Во-вторых, утверждает Кун, - ученые “никогда не отказываются легко от парадигмы, которая ввергла их в кризис. Иными словами, они не рассматривают аномалии как контрпримеры. Достигнув однажды статуса парадигмы, научная теория объявляется недействительной только в том случае, если альтернативный вариант пригоден к тому, чтобы занять ее место. Решение отказаться от парадигмы всегда одновременно есть решение принять другую парадигму. Отказ от какой-либо парадигмы без одновременной замены ее другой означает отказ от науки вообще. Но этот акт отражается не на парадигме, а на ученом. Своими коллегами он неизбежно будет осужден как “плохой плотник, который в своих неудачах винит инструменты””[12]" [Кун, с. 112-114]. “Как и в производстве, в науке смена инструментов (т.е. парадигмы. - А.Л.) - крайняя мера, к которой прибегают лишь в случае действительной необходимости. Значение кризисов заключается именно в том, что они говорят о своевременности смены инструментов” [Кун, с. 111]. Третье препятствие вытекает из указанного выше тезиса о несоизмеримости теорий (парадигм).

Как же в таком случае происходит переход к новой парадигме? Логически последовательный “жесткий” вариант куновского механизма появления новой пары “парадигма - сообщество”, индифферентный к процессам, идущим в старой паре, относится к логическому “ядру” модели и описан выше. Но в “исторической пристройке” Кун смягчает эту модель, добавляя идею о том, что в реальной истории смене парадигмы предшествует кризис, переживаемый старой парадигмой. Это существенно облегчает революционный момент смены парадигмы. “Возникновению новых теорий, говорит он, - как правило, предшествует период резко выраженной профессиональной неуверенности (т.е. кризиса - А.Л). Банкротство существующих правил означает прелюдию к поиску новых” [Кун, с. 101]. Кун приводит три типичных, с его точки зрения, примера, в каждом из которых “новая теория возникла только после резко выраженных неудач в деятельности по нормальному решению проблем” [Кун, с. 109]. Так, Кун приводит высказывание А. Эйнштейна, характеризующее состояние умов накануне создания теории относительности: “Ощущение было такое, как если бы из-под ног уходила земля, и нигде не было видно твердой почвы, на которой можно было бы строить” [Кун, с. 120]. В результате “кризис ослабляет правила нормального решения головоломок таким образом, что в конечном счете дает возможность возникнуть новой парадигме. Теперь становится все более широко признанным в кругу профессионалов, что они имеют дело именно с аномалией как отступлением от путей нормальной науки. Ей уделяется теперь все больше и больше внимания со стороны все большего числа виднейших представителей данной области исследования” [Кун, с. 115, 119]. Это приводит к “увеличению конкурирующих вариантов, готовность опробовать что-либо еще. - все это симптомы перехода от нормального исследования к экстраординарному” [Кун, с. 128]. “Новая теория, - по его мнению, - предстает как непосредственная реакция на кризис” [Кун, с. 109][13]. Кризис способствует и тому, что “большинство ученых так или иначе переходит к новой парадигме” [Кун, с. 198]. “Это одна из причин, в силу которых предшествующий кризис оказывается столь важным” [Кун, с. 204]. Но с логической точки зрения, кризис старой парадигмы не является обязательным для того, чтобы возникла новая.

Таковы основные и вспомогательные элементы куновской модели развития науки. Наиболее бурные споры вызвал предложенный им способ выбора революционных альтернатив, т.е., на языке Куна, выбор между парадигмами. Многие его оппоненты, в том числе И. Лакатос, относили предлагаемые им основания для выбора теорий к иррациональным, поскольку центр тяжести этого выбора переносился с содержания теорий на психологию сообщества. Однако Кун так не считал, он полагал, что его модель является тоже рациональной.

[1] Правда, сам Кун в дополнении, написанном в 1969 г., хочет уйти от такой совместной формы определения понятий, характеризуя ее как “логический круг”, который “в данном случае является источником логических трудностей”, и пытается определить понятие "научного сообщества" независимо от других понятий: "Научные сообщества могут и должны быть выделены как объект без обращения к парадигме; последняя может быть обнаружена затем путем тщательного изучения поведения членов данного сообщества" [Кун, с.226]. Для этого он предлагает опереться на то, что "научное сообщество состоит из исследователей с определенной научной специальностью. Они получили сходное образование и профессиональные навыки; в процессе обучения они усвоили одну и ту же учебную литературу и извлекли из нее одни и те же уроки.." [Кун, с. 227-228]. Отсюда следует широкая программа исследований по социологии науки, которая стала реализовываться после его работы. Однако мы здесь имеем скорее способ нахождения сообщества (а заодно и связанной с ним парадигмы), чем ее определение (в [Липкин 2005] в качестве опоры для выявления сообщества и парадигмы в некоторой узкой области физических исследований были выбраны конференции по данной теме, из материалов которых легко извлекались соответствующие журналы, лаборатории и даже парадигма).

[2] Кун связывает это с тем, что “ученые концентрируют внимание на проблемах, решению которых им может помешать только недостаток собственной изобретательности” [Кун, с. 66]. Речь идет об уподоблении “нормальной науке” “решению головоломок” [Кун, с. 71]. Последние характеризуются наличием “гарантированного решения” и жесткими “правилами решения”, как в “составной фигуре-головоломке” или кроссворде [Кун, с. 65, 67]. Эту метафору часто используют для характеристики нормальной науки и Кун, и его оппоненты. В обсуждении куновского понятия нормальной науки она занимает непомерно большое место. В гл. 8 будет показано, что эта метафора неверна. Тем не менее, это никак не подрывает куновскую модель, поскольку это уподобление не входит в ее ядро.

[3] При этом “факт и теория, открытие и исследование не разделены категорически и окончательно” [Кун, с. 99]. “Открытие нового вида явлений представляет собой по необходимости сложное событие. С открытием неразрывно связано не только наблюдение, но и концептуализация, обнаружение самого факта и усвоение его теорией, тогда открытие есть процесс и должно быть длительным по времени” [Кун, с. 87].

[4] Более строгое определение выглядит так: “Концептуальные аппараты теорий T и T' таковы, что нельзя ни определить исходные дескриптивные термины T'на базе основных дескриптивных терминов T, ни установить корректных эмпирических отношений между терминами двух данных теорий. В этом случае объяснение теории T' на базе T или редукция T' к T, очевидно невозможны. В общем, использование T сделает необходимым устранение концептуального аппарата и законов теории T' [Фейерабенд, с. 65].

[5] Кун показывает неслучайность аналогии научной и политической революций: “политические революции направлены на изменение политических институтов способами, которые эти институты сами по себе запрещают” [Кун, с. 130]. Когда, поляризация произошла, политический выход из создавшегося положения оказывается невозможным. [Кун, с. 131].

[6] Схожие идеи несколько ранее были высказаны М. Полани (1891-1976) в его книге «Личностное знание», в центре которой стоит концепция «неявного знания». «Оригинальность подхода к науке, проведенного в книге, состоит прежде всего в последовательном отстаивании тезиса о том, что наука делается людьми, овладевшими соответствующими навыками и умениями познавательной деятельности, мастерством познания, которое не поддается исчерпывающему описанию и выражению средствами языка, сколь бы развитым и мощным этот язык ни был. Поэтому явно выраженное, артикулированное научное знание, в частности то, которое представлено в текстах научных статей и учебниках,-- это, согласно Полани, лишь некоторая находящаяся в фокусе сознания часть знания. Восприятие смысла всего этого невозможно вне контекста периферического, неявного знания. Смысл научных утверждений определяется неявным контекстом скрытого (или молчаливого) знания, которое, по существу, имеет инструментальный хар-р «знания как», знания-умения, в своих глубинных основах задаваемого всей телесной организацией человека как живого существа. Тем самым смысл научного высказывания (как и всякого др. высказывания), возникающий в процессе своеобразного опыта внутр. «прочтения» формирующегося текста «для себя» и усилий его артикуляции «во-вне» посредством сотворенной человеком языковой системы, в к-рой он пребывает в данный момент,-- этот смысл принципиально неотделим от того инструментального знания, к-рое осталось неартикулированным. Более того, он неотделим также и от той личностной уверенности в истинности, которая вкладывается в провозглашаемое научное суждение. Речь в данном случае идет не об обязательной невыразимости в языке к.-л. сторон внутр. человеческого опыта; речь идет о том, что процесс «считывания» и артикуляции смысла, находящегося в фокусе осознания, невозможен без целостного, недетализируемого в данный момент, а потому к неартикулируемого контекста.» [Аршинов В.И. «Личностное знание» // СЗФ, С. 159-160]

[7] “Ученые исходят в своей работе из моделей, усвоенных в процессе обучения и из последующего их изложения в литературе” [Кун, с. 76].

[8] “Ряд критиков сомневался, предшествует ли кризис. революции. Ничего существенного в моих аргументах не ставится в зависимость от той предпосылки, что революциям неизбежно предшествуют кризисы.”, справедливо отвечает критикам Кун [Кун, с. 232-233].

[9] Понятие «школы» Кун не определяет, считая, по-видимому, его достаточно ясным - это сообщество ученых, объединяющееся вокруг лидера (учителя), а не парадигмы.

[10] Кун подчеркивает, что часто “новая парадигма. возникает сразу, иногда среди ночи, в голове человека, глубоко втянутого в водоворот кризиса. Почти всегда люди, которые успешно осуществляют фундаментальную разработку новой парадигмы, были либо очень молодыми, либо новичками в той области, парадигму которой они преобразовали” [Кун, с. 127].

[11] Мне представляется, что это не всегда так. Иногда аномалия имеет четкую теоретическую формулировку, как это было с проблемой спектра теплового излучения черного тела накануне создания “старой” квантовой теории и с корпускулярно-волновым дуализмом накануне создания “новой” квантовой механики - А.Л.

[12] И действительно, “большинство аномалий разрешается нормальными средствами; также и большинство заявок на новые теории оказываются беспочвенными” [Кун, с. 239].

[13] При этом в этих случаях “разрешение кризиса в каждом из них было, по крайней мере частично, предвосхищено., но при отсутствии кризиса эти предвосхищения игнорировались” [Кун, с. 110]

Размещено на Allbest.ru