Рациональность как предмет философского исследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

17

Размещено на http://www.allbest.ru/

Термин «рациональность» используется Вебером для обозначения особого типа деятельности, соответствующего особому типу целеполагания, мотивации, реализации интересов, т.е. используется как характеристика определенного типа целесообразной деятельности людей, а не в качестве синонима целесообразности вообще. Благодаря тому, полагает Вебер, что рационализация логически связывает различного рода факторы, играющие сколько-нибудь заметную роль в достижении цели, она тем самым как бы уравнивает (представляет как гомогенные) все эти факторы в плоскости цели, приводит их к общему знаменателю, а стало быть, открывает возможность их сравнения и оценки по их удельному весу в достижении цели. Рационализация позволяет учесть (принять в расчет) все факторы, влияющие на движение к цели, так что открывается возможность прочертить ту единственную траекторию, которая (единственным) кратчайшим путем приведет нас к цели и которая становится масштабом для количественной оценки всех иных траекторий.

По мнению Т. Парсонса, «…для огромного большинства попыток сформулировать … понятие рациональности, общей была точка зрения, что действие рационально в той мере, в которой его можно понимать в качестве управляемого со стороны актора при помощи научного или, по крайней мере, принимаемого за научное знание условий той ситуации, в которой он находится.

Простейшее и наиболее распространенное понимание рациональности - это то, которое очерчивает определенный тип нормы связи средств с целью, понимая цель как данную и не исследуя ее рациональность или «обоснованность». Его можно сформулировать таким образом. Действие рационально в той мере, в которой оно преследует цели, достигаемые в условиях данной ситуации и при помощи наиболее подходящих средств, которыми располагает актор».

В современном обществознании стали привычными слова о кризисе рациональности. Среди причин кризиса называют разочарование во всемогуществе научного познания, открытие сферы бессознательного и подсознательного и выяснение той роли, которую играют внерациональные мотивы в принятии решений и поведении людей.

Уже привычным стало обсуждение разных типов рациональности: научной, политической, экономической. Реже ведется обсуждение степеней рациональности, хотя очевидно, что на «шкале рациональности» могут находиться самые разные ее проявления.

Современный кризис рациональности - это кризис классического представления о рациональности, отождествленной с нормой и жестко однозначным соответствием причины и следствия. Классический рационализм так и не нашел адекватного объяснения акту творчества, т. к. в процессе новых открытий рационального меньше, чем интуитивного и внерационального.

Постнеклассическая рациональность показывает, что понятие рациональности включает в себя не только логико-методологические стандарты, но и анализ целерациональных действий человека. Возникает идея плюрализма рациональности. В качестве общей основы протестантской этики и духа капитализма М. Вебером представлена характерная для западной цивилизации в целом рациональность - отношение к миру с точки зрения целесообразности, полезности.

Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно в совместной работе «Диалектика просвещения» представили концепцию развития современной западной цивилизации в результате просвещения - процесса эмансипации (от лат. «emancipation» - освобождение) мышления и поведения человека от власти мифологии. В ходе данного процесса меняется отношение к миру и жизни: вытеснение принципа веры принципом разума сопровождается развитием инструментальной рациональности, в основе которой лежит утилитарная полезность вещей.

В индустриальном обществе жизнь людей индивидуализируется, меньше регламентируются извне их действия. Намечается движение по пути большей свободы человека (в выборе целей и средств их достижения), в том числе и при выборе профессии. «Возможность такого выбора является огромным преимуществом человека перед другими существами мира, но вместе с тем выбор этот является таким действием, которое может уничтожить всю жизнь человека, расстроить все его планы и сделать его несчастным, серьезно взвесить этот выбор - такова, следовательно, первая обязанность юноши, начинающего свой жизненный путь и не желающего предоставить случаю самые важные свои дела», - писал К. Маркс.

Рационализация жизнедеятельности людей привела к созданию производительной экономической системы, общедоступной массовой культуры (включая образование). В то же время инструментальная рациональность сводит человеческий разум к регистрации фактов, подбору средств для достижения цели и подавляет воображение и спонтанность мышления. Поэтому, чем более рационален человек, тем он подчинен предписанным безличным и стандартным образцам поведения.

Развитие новых форм контроля приводит к тому, что мышление и поведение человека определяются технологической рациональностью - отношением к миру и собственной жизни на основе принципов функциональности, эффективности, управляемости. Г. Маркузе определил современное общество как общество комфортабельной несвободы, в котором действуют новые формы контроля, основная из которых - потребление. Формой контроля становится также массовая культура, которая не просвещает, не вскрывает сущности явлений, а несет образы и идеи, не выходящие за пределы существующего порядка вещей.

С данной точки зрения, образование также является формой контроля. Помимо собственно учебной программы, в процессе образования усваивается так называемая скрытая программа, т.е. происходит внедрение идей и поведенческих образцов, способствующих поддержанию существующего социального порядка. Современная система образования поощряет успешное усвоение практически полезных фактов и формул, т.е. знаний, обеспечивающих карьерный рост и жизненный успех. Тем самым образование культивирует инструментальную (технологическую) рациональность и одновременно с профессионализмом внедряет конформизм - установку на поведение, согласующееся с господствующими нормами.

Ф. Фукуяма указывает на следующее обстоятельство: «Общество, базирующееся на информации, все в большей степени способствует возрастанию свободы и равенства - двух вещей, которые люди в современной демократии ценят больше всего. Свободы выбора - будь то свобода выбора кабельных каналов, дешевых торговых центров или друзей в Интернете - приобретает все более неограниченный характер. Иерархии всех видов, и политические, и корпоративные, подвергаются давлению и начинают распадаться. Власть больших, негибких бюрократических образований, которые стремились посредством правил, предписаний и принуждения контролировать все и вся в пределах своей сферы влияния, была подорвана переходом к экономике, основанной на знании; это способствует росту самостоятельности индивида, обретаемой благодаря доступу к информации».

Таким образом, на смену строго регламентированному выбору рода занятий, имевшему место в традиционном обществе, приходит рационально обусловленный выбор, подчиненный предписанным безличным и стандартным образцам поведения. Люди обладают сознанием и свободой выбора. Вопрос стоит только об условиях, которые ограничивают диапазон свободы.

С философской точки зрения рациональность имеет ряд ограничений:

– онтологическое ограничение рациональности, обусловленное «непрозрачностью бытия», не дающее возможности реализовать идеальные планы деятельности, вырабатываемые рациональным сознанием;

– гносеологическое ограничение рациональности, определяемое сложившимися формами и методами познавательной деятельности;

– антропологическое ограничение рациональности, которое зависит от наличия в человеческой природе таких стихий, как чувства, эмоции, духовность;

– биологическое ограничение рациональности, обусловленное фактором телесных и физиологических потребностей человека;

– экзистенциальное ограничение рациональности - человеческая агрессивность самоутверждения.

В.С. Швырев считает, что современная идея плюрализма типов ра-циональности, с точки зрения автора, лишает саму идею рациональности ее исходного принципа - установки на поиск глубинных основ единства Человека и Универсума, т.е. ведет к принципиальному отрицанию идеи рациональности как таковой. И, прежде всего, под угрозой оказывается одна из основных ценностей европейской цивилизации - традиция свободной ответственной самосознающей мысли. По мнению В.С. Швырева, современное «зрелое» рациональное сознание должно включать в себя моменты метарациональности, фиксирующей пределы рационализации, как самого сознания, так и реальной действительности с указанием на значимость интуиции, инстинкта, веры, чувств. Метарациональность (она же неклассическая рациональность) предполагает саморазвитие, «самостроительство» субъекта в процессе его взаимоотношений с миром. Поэтому она является открытой рациональностью, способной к усовершенствованию и пересмотру своих исходных установок в отличие от закрытой рациональности, которая предполагает заданную систему целеориентиров.

Иными словами, «рациональное сознание в проблемных ситуациях, с которыми оно сталкивается, должно стремиться максимально реализовать идеалы и нормы свободного ответственного самосознающего мышления, отчетливо представляя границы своих возможностей и рефлексивно выявляя те точки, в которых эта ограниченность проявляется».

В то же время очевидно, что предполагаемый обладатель «свободного ответственного самосознающего мышления» - это «идеальный тип. «В огромной массе случаев реальное действование совершается так, что его «предполагаемый смысл» либо лишь подспудно осознается, либо не осознается вообще. Действующий куда больше неопределенно «чувствует» смысл, чем знает или «вполне уясняет» его, поступая в большинстве случаев по влечению или по привычке… по настоящему эффективное, т.е. вполне осознанное и ясное, осмысленное действование представляет собой в реальности лишь предельный случай».

По мнению Ф. Лебарона, «неоклассическая теория является ошибочной в той мере, в какой она предполагает наличие у актеров поведения, которого они не могут иметь. В действительности «рациональность социальных агентов скорее ближе к «рассудку», чем к «чистому разуму», а действия опираются на практическое чувство - неопределенное чувство ориентации в социальном мире…». «…Неоклассическая теория формулирует гипотезу существования актера, полностью отдающего себе отчет в своих действиях, целях, предпочтениях, выборе. Она радикализирует имплицитное видение картины, объединяющей действия акторов и стремящейся, в наиболее «рациональных» областях, приблизиться к подобному идеальному типу. Однако идеальный тип никогда не может в полной мере осуществиться в социальной действительности». Выбор, в том числе и профессиональный, есть на самом деле скорее результат предрасположенности к той или иной ориентации, продукт различных форм имеющегося капитала, нежели рациональности, формальной или инструментальной.

Интересными, хотя и нетрадиционными для теории и практики профконсультирования, являются выделенные еще К. Юнгом архетипы. Сам «архетип» определяется как коллективное бессознательное. К.Г. Юнг выделяет сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное («архетипы» как некие мифологические фигуры, образы, усредненный опыт переживаний многих поколений, который в процессе истории повторяется там, где свободно проявляется творческая фантазия данного человека). Архетипы как некие предсуществующие формы являются моделью и образцом инстинктивного поведения; включают в себя продукты архаической природы, т.е. содержания и образы поведения, которые являются у всех индивидов одними и теми же; состоят из образов, не имеющих кровной или расовой наследственности, а принадлежащих к человечеству в целом.

По утверждению К. Юнга: «Мы можем различать личное бессознательное, охватывающее все приобретения личного существования, и в том числе забытое, вытесненное, воспринятое под порогом сознания, подуманное и прочувствованное. Но наряду с этими личными бессознательными содержаниями существуют и другие содержания, возникающие не из личных приобретений, а из наследственной возможности психического функционирования вообще, именно из наследственной структуры мозга. Таковы мифологические сочетания, мотивы и образы, которые всегда и всюду могут возникнуть вновь помимо исторической традиции или миграции».

Это перекликается с мыслью Ф. Тенниса о том, что «…образ мыслей, душу, совесть (человека) формирует не только то, что он изучал, но также - хотя и с воспринятыми учениями - способ мышления и ощущения, унаследованные им от ушедших, но продолжающих оказывать на него влияние предков и предшественников».

У нашего соотечественника на рефлексивном уровне заложена ценностно-рациональная модель поведения в отличие от предлагаемой обществу западной целерациональной модели. Согласно ценностно-рациональ-ной модели поведения, средства достижения целей должны нести ценностную окраску и не должны быть оторваны от них. Сами цели, пути к ним выступают в виде ценностей. В этой модели заложен наш социальный архетип.

Заметим, что содержательно понятия «целенаправленное» и «целерациональное» действия различны. Целенаправленным действием или поведением будут являться осмысленные действия, имеющие определенный смысл, т.е. действие осуществляется с четким осознанием цели и возможностей ее достижения. Тогда нерациональным будет соответственно такое поведение, при котором действие не ориентировано на конкретный полезный результат, когда достижение того или иного полезного результата осуществляется неадекватным способом.

«…Для огромного большинства попыток сформулировать … понятие рациональности, общей была точка зрения, что действие рационально в той мере, в которой его можно понимать в качестве управляемого со стороны актора при помощи научного или, по крайней мере, принимаемого за научное знание условий той ситуации, в которой он находится.

Простейшее и наиболее распространенное понимание рациональности - это то, которое очерчивает определенный тип нормы связи средств с целью, понимая цель как данную и не исследуя ее рациональность или «обоснованность». Его можно сформулировать таким образом. Действие рационально в той мере, в которой оно преследует цели, достигаемые в условиях данной ситуации и при помощи наиболее подходящих средств, которыми располагает актор.»

Тогда получается, что наличие цели не делает действие рациональным, т. к. цель - лишь момент, хотя и необходимый, в структуре целерационального действия.

Таким образом, целерациональное действие характеризуется ясностью и однозначностью осознания действующим субъектом своей цели, соотнесенной с рационально осмысленными средствами, обеспечивающими ее достижение. Причем рациональность цели удостоверяется двояким образом: с точки зрения как рациональности ее собственного содержания, так и целесообразности избираемых средств.

Но когда дело касается человеческого выбора, будь то индивидуальный или выбор социального субъекта большей степени общности, он не может быть «насквозь» рациональным: в нем всегда присутствует стремление к цели как к ценности. Таким образом, рациональность изначально ограничена иррациональной заданностью ценности, подчиняющей себе рациональное действие, которое становится ценностно-рациональным.

С точки зрения В.С. Швырева, «целерациональность» Вебера сама может быть истолкована как латентная форма ценностной рациональности.

В свете вышесказанного нам представляется целесообразным толкование профессии как явления, в первую очередь, ценностнорационального, нежели целерационального. На наш взгляд, такое понимание вполне справедливо для постиндустриального общества, когда индивид может плавно или не очень менять профессию в течение жизни, стремясь к самореализации в той или иной форме. В этом смысле профессия не может являться целью. Профессия неизбежно является формой ценностной рациональности - в открытой или латентной форме.

Не случайно в силу своей ограниченности теоретическая конструкция целерационального действия служит в социологии, по М. Веберу, «идеальным типом», в соответствии с которым человеческое поведение может быть понято через констатацию отклонений от него.

Из сказанного ясно, что элемент субъективности рационального выбора и действия высок, что в жизни мы чаще имеем дело со смешанными действиями: цель может быть рациональной, но средства ее достижения будут выбраны вовсе не рациональным способом, или наоборот.

Итак, любой выбор и принятие любого решения сталкиваются с разного рода ограничениями. На смену строго регламентированному выбору рода занятий, имевшему место в традиционном обществе, приходит рационально обусловленный выбор, подчиненный предписанным безличным и стандартным образцам поведения.

Однако стремление всех индивидов к максимизации индивидуальной выгоды может привести к ситуации, в которой возникает конфликт между индивидуальной и социальной рациональностью. Возникает социальная дилемма, при которой индивидуально-рациональные действия приводят к социально-иррациональным последствиям.

Сугубо актуальным является наличие так называемых «ловушек рациональности», когда сугубо рациональная стратегия индивидуального действия ведет к коллективной социальной иррациональности.

Рациональность выбора определяется оптимальностью стратегии поведения. Индивид выбирает из фиксированного набора возможных вариантов действий (альтернатив) тот вариант, который даст наилучший результат. «Основополагающий методологический принцип и социальной психологии, и социологии - принцип, без которого они никогда не достигнут научного объяснения, - следовательно, таков: причиной социального и личностного феномена никогда не бывают только социальный или личностный феномен, но всегда сочетание социального и личностного феномена».

Социальные нормы ограничивают выбор, сводя альтернативы к социально одобряемым действиям, и ориентируют участников взаимодействия на поддержание собственной репутации, т.е. на сохранение доверия к ним со стороны партнера по взаимодействию. Таким образом, рациональным может считаться выбор не в пользу индивидуального интереса, а в пользу позитивного мнения других.

В качестве ситуации рационального выбора, провоцирующего социальную дилемму, можно представить взаимодействие в сфере отечественного образования.

Ю.А. Чеботарев утверждает, что хотя реформа образования в России и проходила под лозунгами гуманизма, демократии, развития индивидуальности (что соответствовало ценностям российской образовательной системы), но параллельно разворачивающиеся рыночные реформы экономики потребовали переориентации всей системы образования страны на принцип прагматизма, который определяет выход на первый план для индивида и для органов управления оценки экономической целесообразности того или иного направления образовательной подготовки. Это рационализирует цель образования, очищает ее от нравственных и историко-культур-ных примесей и подводит образовательную деятельность под универсальный стандарт любого вида экономической деятельности. И с этим мнением нельзя не согласиться.

Е.А. Климов выделяет десять причин, приводящих к неправильному выбору профессионального пути:

1. Отношение к выбору профессии как к выбору пожизненного пристанища. Такой подход ориентирует исключительно на профессии высшей квалификации, отвергая многоступенчатую лестницу трудовых занятий, начинающуюся с нижних ее ступеней.

2. Предрассудки чести. Предрассудок - это ложный, необоснованный взгляд, давший привычным, «само собой разумеющимся» в отношении профессий. Иногда предрассудки чести есть последствия определенных привычных взглядов, господствующих в семье.

3. Выбор профессии под прямым или косвенным влиянием товарищей («за компанию», «чтобы не отстать» и т.п.).

4. Перенос отношения к человеку (в частности, литературному герою) - представителю той или иной профессии - на саму профессию.

5. Увлечение только внешней или какой-нибудь частной стороной профессии.

6. Отождествление учебного предмета с профессией. Совокупность учебных предметов в школе подобрана так, чтобы по возможности подготовить подрастающее поколение к трудовой жизни.

7. Устарелые представления о характере труда в сфере материального производства.

8. Неумение разбираться в своих способностях и мотивах.

9. Незнание или недооценка своих физических особенностей, существенных недостатков при выборе профессии. Существуют объемистые справочники, содержащие сведения о том, какие профессии противопоказаны (не рекомендуются) при тех или иных особенностях организма.

10. Незнание основных действий, операций и их порядка при решении задачи о выборе профессии».

Неверное отношение к различным обстоятельствам выбора (области деятельности, советам или поведению окружающих и т.д.); недостаток знаний, опыта, информированности об этих обстоятельствах.

Из перечисляемых ниже причин 1-5 относятся в основном к первому виду, а 6-10 - ко второму.

Рациональный выбор возможен только тогда, когда действующее лицо обладает достаточными финансовыми, информационными и материальными ресурсами. Если этих ресурсов недостаточно, то мы имеем дело с материальными ограничениями. Следует отметить, что каждый выбор и решение сталкиваются с временными ограничениями: иными словами, выбор должен быть сделан в определенный промежуток времени. И, наконец, ограничения формальные и неформальные. Формальные ограничения в принятии решений связаны, например, с трудностями, вызванными «ограничениями в передвижении по территории страны, которые являются непреодолимым препятствием для многих молодых россиян. К ним относятся… административно закрепленные ограничения, связанные с пропиской и регистрацией».

К неформальным, по всей видимости, следует отнести различные переменные общественного характера, такие как престиж, власть, образованность, деньги и др. Как видим, значение факторов, которые трудно поддаются или вовсе не поддаются точному учету, достаточно велико. Получается, что точно зафиксировать их практически невозможно, но, вместе с тем, чем в большей степени учитывается система «случайных» факторов, тем ближе будут выводы теории рационального выбора к реальному положению дел. Существует множество концепций: от теории социальных ролей до теории эгоизма, которые привносят в теорию рационального выбора массу неопределенных социальных компонентов.

Но существует и такое мнение, что поскольку случайные, неопределенные (но, вместе с тем, во многом влияющие на мотив, постановку цели и средства ее достижения) факторы представляют собой массив, который невозможно учесть, то рациональность выбора будет ограниченной и не адекватной действительности.

В роли таких факторов могут выступать социальные стереотипы, закрепленные в социокультурном опыте и выражающие привычный способ восприятия по отношению к представителю данной профессиональной группы. В массовом сознании существует система стереотипов, отражающих представления о стиле жизни людей, имеющих ту или иную профессию.

Примером таких стереотипов является следующий феномен. Как показывает анализ взаимодействия рынка образовательных услуг и рынка труда, в группе профессий, предполагающих наличие высшего образования, рост доли трудоизбыточных профессий наблюдается с 1998 г. Высокий отрицательный баланс в этой группе стабильно сохраняют профессии бухгалтера, экономиста, юриста, менеджера. В вузах, тем не менее, продолжается массовая подготовка специалистов по этим профессиям.

В значительной мере это объясняется тем, что профессиональный выбор опирается на стереотипы, сложившиеся в общественном сознании и мифологизирующие сложившиеся ранее реалии рынка труда. При этом упорно игнорируются долговременные прогнозы в сфере труда.

В качестве другого стереотипа привлекательности выступают ориентации на профессии гуманитарного профиля. Они привлекательны скорее содержанием образования, чем статусными и материальными перспективами будущей профессиональной деятельности. В отношении профессии предрассудки проявляются также в том, что некоторые важные для общества профессии, занятия считаются недостойными, неприличными.

Не последняя роль при выборе профессии принадлежит мифам о высоких доходах в отдельных отраслях. Примером может служит распространенное мнение о высокой заработной плате всех работающих в банковской сфере, что не соответствует действительности. Однако подобные мифы воспринимаются субъектом как подлинно существующие и неизменно выполняют роль защитного механизма в ситуации выбора.

Теория рационального выбора представляет собой научный подход, основанный на рассмотрении социального взаимодействия как процесса координации действий индивидов, стремящихся к достижению индивидуальных целей. Однако мы знаем, что принятие социальных решений, в том числе и выбора профессионального поприща, в жизни далеко не всегда осуществляется на основе глубокого изучения теории рационального выбора. Но в любом случае социально-экономическое, политическое, культурное развитие есть как бы итог реализации общих и частных целей, а значит, это развитие организуется смысловым образом.

В данном исследовании мы опираемся на концептуальное положение М. Вебера: «Для научного рассмотрения, образующего типы, все иррациональные, аффективно обусловленные смысловые связи поведения, которые влияют на действование, наиболее обозримы, если изображаются и исследуются как «отклонения» от его сконструированного целерационального протекания»… целесообразно установить, как протекало бы действие о признании всех обстоятельств и всех намерений участников … при строго целерациональном, ориентированном на представляющийся нам значимым опыт в выборе средств».

При всем разнообразии конкретных жизненных обстоятельств у каждого человека индивидуальная ситуация выбора профессии имеет некоторую общую структуру. Выделяют восемь важнейших обстоятельств, влияющих на выбор профессионального будущего современной молодежи:

Позиция старших членов семьи.

Позиция сверстников, «значимых других» из круга внесемейного общения.

Позиция учителей, воспитателей, классного руководителя.

Сложившиеся к данному моменту личные профессиональные планы оптанта (включая и случай их полной неопределенности).

Способности, умения, достигнутый уровень развития молодого человека как субъекта деятельности.

Уровень притязаний молодого человека на общественное признание.

Информированность.

Склонности к тем или иным видам деятельности.

Идеальным был бы вариант, при котором все перечисленные факторы выбора профессии хорошо согласованы или хотя бы не противоречат друг другу.

Приведем вначале отрывки из сочинений студентов, а затем попытаемся сгруппировать и проанализировать полученные данные (отрывки из сочинений приводятся без редакционных правок):

«Я выбирал факультет, на котором изучается как можно меньше точных наук…, поэтому остановил свой выбор на социально-гуманитарном факультете. Итак, выбрав факультет, я перешел к выбору специальности. Специальность «юриспруденция», конечно же, очень престижная, но сейчас очень много юристов, поэтому возможны проблемы с трудоустройством. И потом специалистам в этой области необходимо знать все кодексы РФ наизусть. И мой выбор остановился на специальности «социальная работа». Это работа с людьми и трудоустроиться по этой специальности, по моему мнению, можно будет быстрее, чем на другие специальности этого факультета».

«…В одиннадцатом классе мы начали узнавать, где и какие институты находятся… Знакомые посоветовали нам один новый институт, который недавно открылся в Ростове. Мы с подругой поехали в институт, он нам очень понравился, и записались на подкурсы. Я решила поступать на налоги и налогообложение. Когда мы приехали домой, подумали и решили, что этот город и коммерческий институт не для нас, т. к. мы живем в селе и материальное положение у нас невысокое. И мы забрали деньги и документы, и в этот же день поехали в другой институт в г. Шахты, где я сейчас учусь… Вы можете задать мне вопрос: «Почему социальный работник?». А я могу ответить, что это новая профессия и очень интересная, в чем я убедилась за время учебы. А такие профессии, как юрист и бухгалтер, уже не в моде».

«В нашем городе есть два государственных вуза - ЮРГУЭС и ШИ ЮРГТУ. В выборе учебного заведения я руководствовалась не тем, какое из них престижнее, и уж тем более не мнением моих друзей о них, а наличием специальности «социальный работник». Я выбрала эту профессию потому, что моя мама получила высшее образование по этой специальности. Еще я выбрала эту профессию потому, что я не представляю себе работу без общения с людьми, хочу помогать. В нашем городе много учреждений, где можно работать по специальности».

«Над выбором профессии серьезно я стала задумываться еще с 10 класса. Мне очень хотелось стать переводчиком. Английский язык мне всегда нравился, и в течение 6 лет я его изучала с большим желанием и без каких-либо проблем. В 10-11 классах я занималась дополнительно с репетитором. В начале 11 класса мы с родителями искали институт, где была бы специальность переводчика. Поехали в ростовский ИУБиП, и там нас заинтересовала специальность, которая называлась «филолог». Филолог - это тот же самый переводчик, где я бы изучала 7 языков. Я так обрадовалась, что исполнится моя мечта и в будущем я буду работать переводчиком. Мы даже записались на курсы. Но потом все мои родственники сказали, что переводчик это «собачья работа», и в будущем ты будешь, скорее всего, не переводчиком, а учителем английского языка. И тут родители сразу изменили свое решение и стали искать другой институт и другую профессию. Я сначала очень расстроилась, но потом подумала: «А может быть, они и правы?». Я сначала не понимала, куда хотят меня «всунуть» родители, и 1 сентября по дороге в институт все думала, куда же я иду и что такое «социальная работа». Но уже в первые месяцы учебы в ЮРГУЭС у меня появилось желание хорошо учиться, т. к. хочу, чтобы в будущем из меня получился «гениальный работник»».

Далее приводим смысловые единицы контент-анализа ответов на вопрос: «Что помешало Вам правильно выбрать профессию?» и частоту упоминаний в текстах в% к числу опрошенных (табл.). В поиске новых единиц анализа мы обследовали все 100 текстов, но «поле» смысловых единиц было исчерпано после анализа 35-40 ответов.

рациональность кризис мотивация ограничение

Таблица. Что помешало Вам правильно выбрать профессию?

Таким образом, можно увидеть «помехи» рационального выбора у абитуриентов: недостаток информации, давление родителей, многочисленные препятствия, возникающие в связи с отсутствием у молодежи средств для дальних поездок в поисках места учебы или работы, незавершенность процесса профессионального самоопределения, трудность реализации такого выбора, в котором бы гармонично сочетались предпочитаемый вид труда, его оплата и престижность.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что любой выбор и принятие любого решения сталкиваются с разного рода ограничениями. Мышление и поведение современного молодого человека определяются технологической рациональностью - отношением к миру и собственной жизни на основе принципов функциональности, эффективности, управляемости. На смену строго регламентированному выбору рода занятий, имевшему место в традиционном обществе, приходит рационально обусловленный выбор, подчиненный предписанным безличным и стандартным образцам поведения. Люди не всегда руководствуются соображениями оптимальности стратегии. Зачастую они исходят из своих потребностей, руководствуются своими представлениями, следуя ценностям и обычаям, связанным с принадлежностью к общности - возрастной, культурной, этнической и т.п.

Рациональный выбор возможен только тогда, когда действующее лицо обладает достаточными финансовыми, информационными и материальными ресурсами. Если этих ресурсов недостаточно, то мы имеем дело с материальными ограничениями. Следует отметить, что каждый выбор и решение сталкиваются с временными ограничениями: иными словами, выбор должен быть сделан в определенный промежуток времени. И, наконец, ограничения формальные и неформальные. Формальные ограничения в принятии решений связаны, например, с трудностями, вызванными ограничениями в передвижении по территории страны, отсутствием документа об образовании и др. К неформальным, по всей видимости, следует отнести различные переменные общественного характера, такие как престиж, власть, образованность, деньги и др. Сегодня социально-статусная компонента в ориентациях молодежи все более доминирует над профессиональной.

Но существуют также случайные, неопределенные, но, вместе с тем, во многом влияющие на мотив, постановку цели и средства ее достижения, факторы, которые оказывают влияние на рациональность выбора. В роли таких факторов могут выступать социальные стереотипы, закрепленные в социокультурном опыте и отражающих представления о стиле жизни людей, имеющих ту или иную профессию. Профессиональный выбор опирается на стереотипы, сложившиеся в общественном сознании и мифологизирующие сложившиеся ранее реалии рынка труда.

Библиографический список

Галкина, Н.М. Социокультурные аспекты повышения квалификации специалистов [Текст] / Н.М. Галкина // Современное общество: проблемы и направления развития; Междунар. науч.-практич. конф. - Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ АПСН, 2007. - С. 124-127.

Герчиков, В.И. Мотивация и стимулирование труда в современных условиях [Текст] / В.И. Герчиков // ЭКО. - 2006. - №6. - с. 106-108.

Девятко, И.Ф. Методы социологического исследования [Текст]: учеб. пособие / И.Ф. Девятко. - 2-е изд. - М.: Университет, 2008.

Динамика ценностей населения реформируемой России [Текст]: монография / отв. ред. Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. - М., 2006.

Дракер, П. Посткапиталистическое общество [Текст] / П. Дракер // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология; под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 2009. - с. 70-100.

Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда [Текст] / Э. Дюркгейм // Западноевропейская социология ХIХ - начала ХХ веков / под ред. В.И. Добренькова. - М.: Издание Международного университета бизнеса и управления, 2006. - с. 256-308.

Заславская, Т.И. Социокультурный аспект трансформации российского общества [Текст] / Т.И. Заславская // Социол. исслед. - 2011. - №8. - с. 3-11.

Золотова, И.К. Специфические особенности регионального моло-дежного рынка труда [Текст] / И.К. Золотова. - М.: Дело, 2008.

Ильин, В.И. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского обществ [Текст] / В.И. Ильин. - Сыктывкар, 2006.

Иноземцев, В.Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения [Текст] / В.Л. Иноземцев // Вопросы философии. - 2007. - №10. - с. 29-44.

Капелюшников, Р.И. Феномен российской безработицы: динамика, структура, специфика [Текст] / Р.И. Капелюшников, Н.Т. Вишневская. - М., 2008.

Кирдина, С.Г. Социокультурные и институциональные подходы как основа позитивной социологии в России [Текст] / С.Г. Кирдина // Социол. исслед. - 2009. - №2.

Козлов, Ю.А. О фамильной преемственности профессий (на примере Томского политехнического университета) [Текст] / Ю.А. Козлов, В.А. Фокин // Социол. исслед. - 2009. - №3. - с. 87-94.

Размещено на Allbest.ru