Сущность философии свободы и духовных основ общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

14

1. Философские идеи Н.А. Бердяева

Одной из самых заметных фигур в области философской и политической мысли русского культурного ренессанса начала XX века, а затем и русской эмиграции, является Николай Александрович Бердяев. Среди других русских мыслителей того периода он стоит несколько особняком, и со многими даже расходится радикально, однако его философские и политические взгляды представляют большой интерес, учитывая его большую популярность на западе (например, в последнем издании английской энциклопедии Britannica 2000 года ему посвящена самая большая статья из четырех русских философов, которые там упоминаются). После конца эпохи господства диалектического материализма и единомыслия в политико-правовых вопросах работы Н.А. Бердяева стали известны и в России. Они пользуются достаточно большой популярностью и расходятся немалыми тиражами.

Николай Александрович Бердяев родился в1874 году в Киеве.

По своему происхождению принадлежал к миру аристократическому. Со стороны отца происходил из военной семьи. Все его предки были генералами, георгиевскими кавалерами (дед, Бердяев М.Н., был атаманом Войска Донского, прадед - Н.М. Бердяев - малороссийским губернатором). Мать Бердяева была по происхождению полуфранцуженка, ее род вел свое начало из графского рода Шузель и от потомков французских королей. Родители принадлежали не просто к дворянскому обществу, а к светскому обществу, имели обширные связи при дворе. В доме Бердяевых говорили главным образом по-французски. Бердяев часто бывал за границей, в частности, в Польше и Франции, где гостил у своих родственников, принадлежавших к высшему свету этих стран. Аристократическая атмосфера детства наложила, по признанию самого Бердяева, большой отпечаток на его душевную формацию. Однако сам Бердяев относился к такой атмосфере отрицательно, уже в детстве он испытывал неловкость оттого, что его считали “аристократом”, общению с лицами своего круга он предпочитал общение с лицами недворянского происхождения: “Я не любил светское аристократическое общество и с известного момента, это превратилось в глубокое отталкивание и жажду полного разрыва. Я никогда не любил элиты, претендующей на аристократизм… В аристократическом обществе я не видел настоящего аристократизма, а видел чванство, презрение к низшим, замкнутость” писал впоследствии Бердяев. Несколько забегая вперед, стоит сказать, что впоследствии это отвращение к аристократии “чина, положения” а не духа, вылилось у Бердяева в практически полное отрицание всякого чина (в том числе и чина революционного), положения, всякой оценки человека исходящей из его происхождения, места в обществе и других формальных критериев. Человека Бердяев готов оценивать только исходя из его личных качеств (не отрицая, что на формирование личности влияют родовые признаки, окружающая обстановка и другие факторы).

В 1888 году отец Бердяева, желая, чтобы сын продолжил семейную традицию, отдает его в Киевский кадетский корпус. Однако атмосфера этого военного учебного заведения оказывается чуждой Бердяеву. Его не интересует то, чем увлечены сокурсники. Еще до поступления в кадетский корпус Бердяев увлекается философией. В 14 лет он уже читает “Критику чистого разума” Канта, “Философию духа” Гегеля, произведения Шопенгауэра. Учился в корпусе Бердяев весьма посредственно. Причиной этого стало то, что он не мог пассивно заучить никакого предмета, не найдя в нем смысла, а если такой смысл находил, то начинал развивать свои мысли по этому поводу, тогда как в корпусе требовалось отвечать по заранее утвержденным программам.

Во время учебы у Бердяева происходит духовный кризис. Он начинает все более удаляться от “мира аристократического”, его симпатиями пользуются социалистические идеи. Выход из мира аристократического в мир революционный философ расценивает как основной факт своей биографии. Бердяев входит в общение с группой студентов, близких к марксизму (к этой группе, в частности, принадлежал А. Луначарский). Однако марксистом, в подлинном смысле этого слова, Бердяев никогда не был. Объясняя впоследствии причины своего сближения с марксистами, Николай Александрович писал: “Марксизм обозначал совершенно новую формацию, он был кризисом русской интеллигенции… марксистское течение стояло на гораздо более высоком культурном уровне, чем другие течения революционной интелигенции”. Однако Бердяев стал не просто марксистом, а критическим марксистом, что дало ему возможность остаться идеалистом в философии. Бердяев принял скорее этическую сторону марксизма, признал критику капитализма, данную Марксом. Кроме того, у него была потребность осуществить свои идеи на практике, он не хотел оставаться отвлеченным мыслителем.

Первая серьезная работа Бердяева в области философии - “Философия свободы” - выходит в 1909 году. В ней философ решительно порывает с западноевропейской рационалистической традицией. Тема свободы всегда была основной в творчестве Бердяева, и его самого называли то пленником свободы (в черносотенных журналах того времени), то апостолом свободы (А.Ф. Лосев). В своей работе Бердяев утверждает: «Примат свободы над бытием». Свобода вкоренена в ничто, она ничем не определяема, находится вне казуальных связей бытия (терминологически более точно философия свободы изложена в более поздней работе Бердяева “Философия свободного духа”, но основные мысли содержатся уже в рассматриваемой работе). Свобода не есть познанная необходимость (как полагал Кант), это скорее творческое нежелание знать необходимость. Подлинное познание свободы возможно только в акте откровения. Лишь в акте веры познается реальность. Наиболее важные истины открываются не индивидуальному, а соборному сознанию. Соборность Бердяев противопоставляет коллективизму, в котором личность теряется и нивелируется. В соборности личность наиболее полно раскрывается во взаимодействии с другими личностями. Соборное отношение к сознанию ведет к “космической церковной гносеологии”. Человечество соборно отпало от Бога и соборно должно к нему вернуться.

Центральной для философии Бердяева является идея объективации. Философ считает, что объективной реальности не существует, а существует лишь объективация реальности, порожденная известной направленностью духа.

Свобода, по мнению философа, первичнее бытия, она вкоренена в меоне (т.е. в ничто, некий первичный хаос). Существование первичной свободы объясняет происхождение мирового зла. Разделенный на объекты и разорванный мир - результат объективации Духа. Объективация - корень зла, рабства и страдания в мире. Объективированный мир не является подлинно реальным миром, он лишь состояние подлинного реального мира, которое может быть изменено. Объект есть порождение субъекта и лишь субъект экзистенциален, лишь в нем познается реальность. Проводится основная мысль экзистенциальной философии о том, что личность первичнее бытия. Даже сама категория бытия, которой придается такое большое значение большинством философов - есть продукт объективации мысли. Нужно отметить, что философия Бердяева не есть солипсизм. Он не считает, что мира нет, а лишь отказывает ему в реальности. Для философии Бердяева так же характерна эсхатологическая направленность. “Я имею основания считать себя экзистенционалистом, хотя в большей степени мог бы назвать свою философию философией духа и еще более философией эсхатологической” писал Бердяев. В противоположность большинству других философов - экзистенционалистов (Сартр, Хайдеггер, Камю), Бердяев считал экзистенциальную философию прежде всего философией духа. В созданной Бердяевым по сути дуалистической картине мира друг другу противостоят с одной стороны Бог, свобода, ноумен, субъект (личность) и эмпирический мир, феномен, объект (в том числе индивид) с другой стороны. Существуют как бы два порядка - природный и благодатный. Однако эти два порядка не оторваны друг от друга (как, например, у Платона), дух и свобода прорываются из ноуменального в феноменальный мир и действуют в нем. При этом личность и индивид не одно и то же. Индивид - категория, образованная в результате объективации, выражает собой биологическую и социологическую составляющую человека. Личность - категория, относящаяся к миру духа и свободы. Именно в качестве личности человек являет собой микрокосм, отражающий макрокосм. “Личность в человеке есть независимость по отношению к внешнему миру, который есть материал для работы духа, и вместе с тем личность есть универсум” писал мыслитель. Личность - универсум в индивидуально неповторимой форме.

При этом существуют два пути выхода человека из своей замкнутой субъективности: путь объективирования личности, путь небытия, т.е. подчинение личности власти объективного, выброс личности вовне (например выход в общество с его общеобязательными формами и институтами). В результате возникает рабство человека (рабство у бытия, Бога, природы и общества).

Второй путь - это путь выхода личности из объективации - путь творчества. Творческий акт - прорыв духа в мир объектов и одновременно - реализация личности в человеке. Это - духовный путь, предполагающий экзистенциальную встречу с Богом, с другим человеком, коммюнотарной общности (противоположной объективному обществу). Творчество - путь к преодолению объективации, а это преодоление составляет смысл и назначение мировой истории, которая, согласно Бердяеву, имеет смысл лишь в том случае, если она имеет конец.

Эсхатологическая тема занимает большое место в творчестве мыслителя. “Я всегда философствовал так, будто наступает конец мира и нет перспективы времени ” писал Бердяев в 1948 году. Бердяев исповедует “активно-творческий эсхатологизм”. В его работах на эту тему содержатся критика пассивно-послушного эсхатологизма христианства. Бердяев призывает к преображению мира, полному выходу из тисков объективированной действительности. Конец мира в трактовке Бердяева - конец объективации и переход в субъективность царства свободы, и человечество своими активными действиями может его приблизить (мысль не оригинальна и была уже высказана, например, Федоровым). При этом в философии истории, персонализм Бердяева проявляется особенно ярко: “Нет ничего более жалкого, чем утешение, связанное с прогрессом человечества, c блаженством грядущих поколений … ничто общее не может утешить индивидуальное в его несчастной судьбе” писал философ. Существует трагический конфликт исторического процесса и личности. Этот конфликт может быть разрешен только когда история окончится, в пределах истории неразрешима проблема личности, можно лишь приблизить ее решение.

В 90-е годы XIX века в работе Бердяев пытался дать философское обоснование революционному социализму. В книге он доказывал, что истина не зависит от классовой борьбы, определяется не социальной средой, а трансцендентальным сознанием, однако, психологическое сознание зависит от социальной среды. При этом, чем более психологическое сознание усвоит истины трансцендентального сознания, тем более справедливое общество можно будет построить. Говоря о справедливости, Бердяев настаивал на том, что она так же не зависит от классовой борьбы и социальной среды и вкоренена в трансцендентальное (т.е. божественное). Он пытался доказать, что невозможна классовая истина (как учил ортодоксальный марксизм), однако может быть классовая ложь, которой проникнуты буржуазные классы, причастные к эксплуатации человека человеком. На основе этих идей Бердяев построил идеалистическую теорию мессианства пролетариата. Пролетариат свободен от греха эксплуатации и поэтому его психологическое сознание наиболее подготовлено к восприятию истин трансцендентального сознания, однако для этого ему необходимо освободится от эксплуатации, что можно сделать лишь путем революции.

Бердяев придерживается в тот период иерархического персонализма, черпая идеи, его обосновывающие, в Библии, христианской литературе, произведениях Достоевского (особенно часто цитируется роман “Братья Карамазовы”). Он окончательно порывает с классовым подходом марксизма: “Личность человека имеет абсолютное значение, в ней вмещаются абсолютные ценности и путем религиозной свободы она осуществит свое религиозное призвание” писал мыслитель. В мире борются два начала: освобождающее всех существ от рабской зависимости, соединяющее всех путем любви в гармонию и начало распадения всех частей мира и внешнее, кажущееся соединение путем насильственным, связывание путем необходимости. Торжество первого начала возможно путем воссоединения мира с Богом, второго - путем окончательного отпадения от Бога. Соответственно Бердяев различает два порядка: природный и благодатный. Государство принадлежит порядку природному и поэтому подвергается критике со стороны Бердяева. Уже в это время Бердяев резко противопоставляет царство Божие и царство Кесаря (более полно противостояние этих двух царств Бердяев выразил в своей более поздней книге “Царство духа и царство Кесаря”).

В вопросах происхождения государства Бердяев придерживается теории насилия. Мыслитель считает, что “государство основывалось на диком порабощении и диком насилии одного племени над другим”.

Рассматривая государство, как начало, которое ничему не подчиняется и все себе подчиняет (отвлеченное начало), Бердяев считал, что “зла и безбожна не всякая государственность, в смысле организации общественного порядка и системы управления, а государство отвлеченное, т.е. суверенное, себе присваивающее полноту власти, ничем высшим не желающее себя ограничить и ничему высшему себя подчинить”. Критикуется не всякая государственность, а именно государственность самодовлеющая, суверенная и неограниченная.

Не видит положительных моментов Бердяев и в иных формах государства, критикует и демократию. Чистое народовластие, по его мнению, есть обоготворение человеческих желаний. “Народовластие как высший суверенный принцип не может гарантировать личности неотъемлемых прав, так как ставит судьбу людей в зависимость от субъективной, случайной, изменчивой воли людской ”. Демократия - такое же обоготворение воли людей, как и остальные формы государства.

Выше приведенные утверждения дают повод некоторым ученым характеризовать взгляды Бердяева на государство как анархическую по своей сути. (так в частности считает В.С. Нерсесянц). Однако важно заметить, что, как уже выше отмечалось, Бердяев разделяет два порядка: природный и благодатный, при этом все, что принадлежит порядку природному - критикуется, он не хочет идти на компромисс с реальностью, однако мыслитель понимает, что правовое государство является более высокой ценностью, чем социализм и анархизм и пишет об этом в своей книге. Государство должно, по мнению Бердяева (позже он откажется от этой идеи) эволюционировать в теократию, отречься от власти человека над человеком, подчинится власти Божественной.

Анархизм и социализм одинаково отрицаются Бердяевым, так как первый ведет к “окончательному распаду и атомизированности частей мира”, а второй - к “окончательной связанности и порабощенности”. Бердяев видит только отрицательную правду анархизма. Эта правда заключается по его мнению в том, что анархизм отрицает притязания всякого государства быть по преимуществу хранителем добра и обличителем зла. По мнению Бердяева анархизм показывает отрицательные стороны государства, однако “положительные перспективы анархизма, только анархизма, убоги и жалки”, анархизм движим разрушительным пафосом. Основная ценность анархизма - свобода, однако только отвлеченного начала свободы для создания мировой гармонии недостаточно. Свобода является лишь частью правды и должна быть соединена с любовью. Анархизм, отрицающий всякую государственную власть может в принципе привести к утверждению внутреннего, религиозного союза людей, т.е. к теократии, однако анархизм может, как и государство, опираться на насилие, поэтому путь к теократии через правовое государство представляется Бердяеву более предпочтительным. “Государство основанное на законе более высокая ценность, чем социализм и анархизм, которые один в силу жажды равенства, другой жажды свободы, доводят человека до небытия” писал мыслитель.

Лучшей формой государственного устройства Бердяев признавал персоналистический социализм. К этому он пришел в результате синтеза идей своей персоналистической философии и представлений о положительных сторонах социализма.

“Я вернулся к той правде социализма, которую исповедывал в юности, но на почве идей и верований, выношенных в течение всей моей жизни. Я называю это социализмом персоналистическим, который радикально отличается от преобладающей метафизики социализма, основанной на примате общества над личностью. Персоналистический социализм исходит из примата личности над общностью, это социальная проекция персонализма” писал мыслитель в 1946 году.

Русская идея, согласно Бердяеву, есть идея “коммюнотарности и братства людей и народов”. Русский народ по своему душевному типу наиболее расположен к построению “персоналистического социализма”. “У русских нет таких делений, классификаций, группировок по разным сферам, как у западных людей, есть большая цельность”.

Бердяев считает, что русская идея - идея мессианская, русские призваны играть достойную роль в истории мира в утверждении принципов коммюнотарности. Однако мыслитель четко разграничивает национальную и националистическую идею и борется против всех проявлений национализма. Он даже считает, что находить точки соприкосновения нужно и с народами, идея которых противоположна русской: “германская идея и русская идеи противоположны. Германская идея есть идея господства, русская идея - идея братства”. Однако следует желать братских отношений с германским народом при условии отказа им от воли к могуществу. То же самое можно отнести и к любому другому народу. Причем такая оценка Бердяевым отношений с германским народом не изменилась и после войны. Он считал, что русская идея победила идею германскую во второй мировой войне, однако так как она есть идея братства, необходимо выстраивать отношения с Германией на ее (идеи) принципах.

“Я обращен к векам грядущим, когда элементарные и неотвратимые социальные процессы закончатся” писал Бердяев в одной из своих последних работ в 1947 году. Он очень сожалел по поводу того, что “духовное движение, которое существовало и в России и в Европе в конце XIX и в начале XX века оттеснено”. Мир погрузился в духовный кризис. Однако Бердяев до конца своих дней продолжал надеяться на возрождение мира, в котором большую роль сыграет Россия.

Настойчивое отстаивание Бердяевым идей свободы и вытекающих из нее духовных прав человека, признание каждой личности безусловной ценностью, бескомпромиссная идейная борьба с любыми формами тоталитаризма, эксплуатации и насилия, проповедь идей коммюнотарности и братства, обоснование особого пути и особой миссии России в мире, надежда на то, что Россия сможет духовно возродиться и занять достойное место среди других стран, неприятие ценностей буржуазного общества, критика демократии как отвлеченного принципа, признание “правды социализма”, отстаивание идей о духовном преодолении русского коммунизма и построении на основе христианских принципов и национальных особенностей нового многонационального общества и государства делает философию Бердяева особенно актуальной в настоящее время.

Хотя философ вряд ли бы одобрил тот путь, по которому идет развитие России в последние годы, все же можно отметить и ряд позитивных процессов в российском обществе и государстве. И можно предположить, что страна все же выйдет из кризиса, как экономического, так и духовного (а это самое главное, так как “русский коммунизм” вроде бы “преодолен в душах людей”, хотя конечно и не всех, однако преодолен совсем не так, как того хотелось бы Бердяеву). И мы вправе надеяться, что выходу из того состояния, в котором находится сейчас Россия, поможет та самая “русская идея”, о которой Николай Александрович Бердяев так много писал, и в формировании которой его философия, и политико-правовые взгляды сыграли и, надеемся, еще сыграют далеко не последнюю роль.

2. Эссе на тему «Значение веры в жизни современного человека»

Что значит слово ВЕРА? В словаре русского языка под редакцией Ожегова слово ВЕРА означает:

1. Убежденность, глубокая уверенность в ком-нибудь в чем-нибудь. Вера в победу. Вера. в людей.

2. Убежденность в существовании Бога, высших божественных сил. Вера в Бога.

3. То же, что вероисповедание. Христианская вера. Человек иной веры. Принять на веру - признать истинным без доказательств. Верой и правдой служить кому - служить преданно, честно.

Вера относится к числу тех понятий, которые по самому своему содержанию всегда являются предметом непримиримых споров, но вера -- это всегда стремление к лучшему.

Значение веры в жизни современного человека ничуть не меньше ее значения в жизни наших далеких и близких предков. Как и тысячелетия, назад, так и теперь у нас нет никаких научных доказательств тому, что дружба лучше вражды, что бытие лучше небытия, что человек не должен мучить и убивать себе подобных. Убеждение в этом есть проявление нашей веры. Оно может быть философски обоснованно, но не может быть научно доказано. Разумное оправдание и обоснование веры есть функция философии, но не задача науки.

Расхождения в объеме и характере жизненного опыта и в определенном структурой личности и воспитанием мировосприятии недаром именуются “идеологическими расхождениями”. Они и в самом деле суть расхождения в идеях, в наших представлениях о мире и, что еще важнее, в наших оценках явлений, которые мы, в самом деле, видим по-разному, расхождения в самой постулативной основе нашего мышления.

В основе каждой идеологии (веры) непременно лежат постулативные утверждения. Утверждения, которые не доказываются, а декларируются, постулируются, подобно тому, как Эвклид постулировал, что через точку, лежащую вне прямой, можно провести лишь одну параллельную прямую. Такого рода утверждения или постулаты нередко обозначаются латинским словом “кредо”, что значит “верую”.

Это обозначение заимствовано из христианского Символа Веры, начинающегося, как известно, со слов “Верую в единого Бога-Отца Вседержителя”. Утверждение Ленина, что “учение Маркса всесильно, потому что оно верно” можно назвать ленинским символом веры, в котором корень “вер” перенесен в слово “верно”. “Декларация прав человека и гражданина” не доказывает, а объявляет, что человек родится свободным, и тот, кто не верит этому, не может быть либеральным демократом. Это утверждение принимается на веру. Оно опирается на целый ряд философских обоснований, но, в конечном счете, эти обоснования лишь оправдывают веру, на которой оно покоится.

Марксистско-ленинский “критерий практики” отнюдь не универсален. Геометрические теоремы, ни в какой практической проверке не нуждаются. Законы механики, физики или химии проверяются экспериментом, а вовсе не практикой. Но убеждения и верования проверяются именно практикой. В Евангелии сказано “по делам их знаете их”. И свой трактат по этике Кант не случайно назвал “Критикой практического разума”. В геометрии или в физике лицемерие невозможно. В идеологических вопросах оно не только возможно, но появляется, как неизбежное следствие нежелания признаться в нравственной неудаче, в несостоятельности своих идеологических или религиозных верований.

Евангельские фарисеи - вечный образец идеологического лицемерия, когда слова произносятся в целях - порой вполне благочестивого - обмана, когда убеждения поколеблены, но люди продолжают произносить выражающие их слова, подчас бессознательно обманывая себя, подчас сознательно желая обмануть других. Последнее почти всегда безуспешно.

Ибо живая вера рождается в муках сомнений, а подлинная убежденность ищет критической проверки. Абсолютизация идеологических предпосылок почти всегда начинается в тот момент, когда защитники теряют веру в свою способность отстоять их в открытом и честном споре. Возгласы “Не троньте мою веру!” и “Оставьте меня при моих убеждениях!” свидетельствуют о слабости веры и негодности убеждений. Абсолютная истина не дана человеку. Абсолютное непостижимо, и попытки объявить его постигнутым ведут лишь к абсолютизации относительного, к нетерпимости и лицемерию. Идеология как система обоснованных определенной точкой зрения продуманных и последовательных взглядов необходима и нужна до тех пор, пока не претендует на абсолютную истинность. Как только она предъявляет эту претензию, она теряет свое обоснование, свою точку зрения, становится неспособной понять чужую, замыкается в самой себе и вырождается.

бердяев философский бытие вера

3. Охарактеризуйте основополагающие категории человеческого бытия. Какие из них являются для Вас приоритетными? Почему?

Основные категории бытия человека, определяющие его жизнь -- это прежде всего свобода, смысл жизни, творчество, любовь, счастье, вера, смерть.

1. Вера:

В мире ценностных ориентации человека непреходящее значение имеет вера, акт принятия чего-либо как ценностно-положительного. Вере предшествует сомнение, которое переводится в веру в результате философского анализа. Религиозная вера часто рассматривается как результат откровения, она, мол, не нуждается в обосновании. Для философа Карла Ясперса философская вера -- результат философствования. Вряд ли найдется философ, который не согласится с Ясперсом.

Великий Декарт также был вполне последовательным, когда рассматривал приверженность философов к сомнению как необходимую черту успешного философствования. Прежде чем повторить слова М. Лютера «Я здесь стою и не могу иначе», философу необходимо провести определенную работу, прийти к убеждению. Сначала сомнение в старой вере, затем преодоление сомнения и наконец убеждение, новая вера.

Вера как ценностный феномен имеет свои градации, в высшей ее отметке мы находим идеал. Человек в силу своего воображения создает образ желаемого будущего. Он верит в осуществление желаемого. Идеал -- это высшая цель стремлений.

2. Смысл жизни:

Допустим, что смысл жизни человека состоит в развитии человека как самоцели, его всестороннем совершенствовании. Как писал Кант: «Существование человека имеет в себе самом высшую цель, которой насколько это в его силах, он может подчинить всю природу». (Кант И. Соч. В 6 т. М, 1966: Т.5 с. 469). К этой точке зрения вплотную приблизился А. Камю, считавший, что мир абсурден и не имеет смысла. Я продолжаю думать, писал он, что в этом мире нет высшего смысла. Но я знаю, что кое-что в нём всё-таки имеет смысл, и это человек, поскольку он один смысла взыскует. (Камю А. Из философской этики; Вопросы литературы, 1980, № 2, с. 179) К этому вопросу, однако, следует добавить, что поскольку человек по своей сути существо общественное, поэтому и смысл его жизни может быть найден только на пути сопряжения интересов и целей общества и личности. Общность индивида и рода, личности и социума даёт основание оптимистически смотреть на бытие человека в мире и смысл его жизни.

Приемлемо и допустимо одно самое главное это постоянный рост личности, самосозидание, стремление к физическому интеллектуальному, эмоционально-чувственному и духовному совершенствованию. Кто может реализовать себя в жизнь, кто может придать свой смысл жизни? Только личность. Сила личности не имеет ничего общего с господством. Господство личности симптом её слабости, социальное порождение невежества, страха и эгоизма. Сила личности, напротив, основана на знании, смелости и сотрудничестве. Сила личности синоним мудрости, опыт, добытый сердцем и увенчанный интеллектом. Сила личности аккумулируется в течение всей жизни, она собирается по кирпичикам из каждодневного опыта и стоит на основных китах: желании преодолеть трудности, самоконтроле, гармонии. Ибо каждое испытание, постигшее сильную личность, одновременно и подстёгивает и предостерегает. Высшее счастье давать любовь: тот, кто любит счастливее того, кто любим, лучше давать, чем брать. Эгоистичный, неспособный к любви человек, обрекает себя на безрадостное одиночество и изоляцию.

Каждый человек должен определить цель своей жизни и определить свои, и только свои ценностные ориентации. В современном мире трудно выжить, а ещё труднее жить достойно. И чтобы не стать расходном материалом в «машине» социальных преобразований, нужно найти своё место в жизни и обществе, определив смысл своей жизни. Ибо отсутствие этого смысла или его потеря равносильно гибели.

3. Творчество:

Когда мы говорим о творчестве, то обычно имеем в виду великих людей: писателей, художников, ученых. Однако каждый человек занимается творчеством, когда пытается не просто механически выполнить свою работу, но и внести в нее что-то от себя, хоть в чем-то ее усовершенствовать. Везде, где цель деятельности рождается из глубины человеческого духа, имеет место творчество. Везде, где человек работает с любовью, вкусом и вдохновением, он становится мастером.

Перед людьми издавна вставал вопрос: откуда берется новое, новая идея, новая мысль? Ведь новая мысль не складывается из суммы старых, иначе вообще не было бы проблемы творчества, каждый мог бы творить новые идеи. В истории философии известен «парадокс Сократа-Платона»: чтобы прийти к новой мысли, надо ее уже каким-то образом знать, иначе не известно -- куда идти и что искать. Но как можно знать то, чего еще никто не знал и ты сам не знаешь? Творчество -- это образ жизни.

Увидеть что-либо впервые чрезвычайно трудно. Потому что наши знания, наше образование, наша привычка все сейчас же объясняют, сейчас же переводят в привычные штампы. Мы видим, как идет первый снег за окном, но вместо того, чтобы поразиться тому, как большие белые хлопья медленно, словно танцуя, падают в вечернем темнеющем воздухе, мы говорим: «Подумаешь! Что тут удивительного? Это просто циклон принес холодный воздух со Скандинавского полуострова!».

Однако с такого удивленного видения и начинается творчество. Каждый ребенок в пору формирования его личности должен что-то «увидеть», не важно что; но важно, чтобы увиденное глубоко запало в душу, в память сердца, чтобы произошло «прикосновение» к миру и родилось изумление перед ним, будь то солнце, пробивающееся через кроны деревьев, или полная луна в бездонном весеннем небе. В философии такое видение, такое открытие мира называется созерцанием. Созерцание -- это смотрение умом, всей душой, всей человеческой сущностью. С него всегда начинается творчество.

Если нет такого видения, то нет и главных условий для творчества, для того, чтобы человек стал творцом. Если у человека никогда не было прорыва, переживания удивительной новизны, свежести и бездонной неисчерпаемости мира, то он остается один на один со скудным набором правил жизни, и в нем постепенно крепнет убеждение, что жизнь скучна, уныла, однообразна и не имеет никакого внутреннего смысла.

Увидеть мир по-новому, не так, как его видели и объясняли до тебя, -- значит увидеть его вне готовых стереотипов видения и объяснения, которые постоянно наваливаются на наше восприятие, «гасят» его, переводят в штампы и формулы.

В оригинальном видении мир всегда нов, поскольку это живое, непосредственное восприятие, состояние непосредственной актуальности, здесь нет мертвого прошлого, с которым мы сравниваем настоящее. Это новое -- не в сравнении со старым, не в тени старого и не на фоне старого. В эти мгновения и рождаются новая мысль и сам человек как творец.

4. Счастье:

Никто, конечно, не знает точно, что такое счастье, и разные люди понимают его по-разному. Очень многие отождествляют счастье с полным удовлетворением своих потребностей: у них все есть, они богато живут, им легко доступны физические и духовные удовольствия -- что еще надо для счастья? Некоторые люди связывают представление о счастье с карьерой, прежде всего с политической: для них настоящее счастье -- иметь власть, управлять другими, все время быть на виду, слышать одобрение. Но, как показывает жизнь, политические деятели редко бывают счастливы -- власть быстро развращает и опустошает человека. Ни забвение, ни наслаждение, ни удовлетворение всех потребностей, ни власть не приносят настоящего счастья. Они дают лишь имитацию счастливой жизни, после которой быстро наступает пресыщение и разочарование.

Единственно возможный вид счастья -- это жизнь в согласии с самим собой, без страха, без напрасных надежд и мечтаний, в спокойном и ясном видении проблем и невзгод. Счастье -- это внутренняя умиротворенность, когда вместо страха и забот жизнь проникнута пониманием ценности каждой прожитой минуты, святости и красоты окружающего мира, которые отражаются в душе человека. Счастье возможно только сейчас, в эту минуту, в настоящем.

Пока человек не нашел в своей жизни ничего святого, ничего, имеющего глубину, волнующую красоту в настоящий момент его существования, его жизнь поверхностна. Он может жениться, иметь детей, хороший дом и деньги, может быть умным и удачливым. Но его жизнь будет лишена той мудрости и спокойствия, без которого все похоже на тень.

5. Любовь:

Любовь в этом мире встречается очень редко. Согласно древнему мифу об андрогине, раньше человек был един, был одновременно мужчиной и женщиной. Потом бог разорвал андрогина на две половинки и бросил их в разные стороны. И они с тех пор ищут друг друга. Когда найдут, возникает любовь.

Любят не за что-то, любят потому, что любят. Для любви нет причин, как нет причин для добрых поступков, нет причин для совести. А когда есть такие причины, то ни любви, ни совести нет. Хотя психологически любовь всегда объясняется конкретными причинами, и любящий искренне верит в то, что его избранник самый красивый или самый умный.

Любовь в своей основе есть религиозное восприятие человека, видение в нем божественного начала. Обычно говорят, что всех любить невозможно, что есть люди недостойные. Тем не менее, детей надо прежде всего учить любви -- научатся любить людей. Если проповедовать выборочную любовь -- этих можно любить, они хорошие, а этих не надо, -- то постепенно можно прийти к выводу, что раз у всех людей есть недостатки, все в чем-то плохи, то и любить не надо никого.

Исключительная роль в понимании и утверждении любви принадлежит христианской религии. Она учит, что Бог есть любовь, любовь вообще, чистая любовь, поднимаясь к которой, человек начинает жить в атмосфере любви и становится способным к любому конкретному ее проявлению -- любить человека, животное, природу. В Новом Завете говорится: «.. .всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; Кто не любит, тот не познал Бога...» (I Ин 4, 7-8).

Религиозная, христианская суть любви не имеет ничего общего с рационалистическим требованием всеобщего равенства и альтруизма, которое постоянно вновь и вновь возрождалось во многих идейных течениях -- от софистов V века до коммунистического Интернационала.

Нельзя любить как «человечество вообще», так и «человека вообще», -- можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей его конкретности. Мать любит каждого своего ребенка в отдельности, любит то, что есть единственного, несравнимого в каждом из ее детей.

Любовь может лишь несовершенно и частично реализовываться в мире, оставаться для многих только путеводной звездой. Но если душа узнала, писал С. Франк, что любовь есть оздоровляющая, благодарствующая сила Божия, то «никакое глумление слепцов, безумцев и преступников, никакая холодная жизненная мудрость, никакие приманки ложных идеалов -- идолов -- не могут поколебать ее, истребить в ней это знание спасительной истины».

Подлинная любовь -- всегда чудо, и, как чудо, встречается крайне редко. Очень часто люди довольствуются эрзацами, суррогатами, многочисленными формами псевдолюбви. Об этих формах писал Э. Фромм в своей книге «Искусство любить».

Во-первых, большинство людей считает, что любовь -- следствие сексуального наслаждения, и если двое научатся вполне удовлетворять друг друга в этом смысле, то постигнут искусство любить. На самом же деле, отмечал Фромм, истина прямо противоположна: любовь не является следствием сексуального удовлетворения, наоборот, даже знание так называемых сексуальных приемов -- это результат любви.

Второй формой псевдолюбви, которая вместо счастья приводит лишь к неврозам и страданиям, является привязанность к образу одного из родителей. Уже будучи взрослыми, люди переносят чувства ожидания или страха, которые испытывали по отношению к отцу и матери, на любимого человека. Они никогда не освобождаются от образа зависимости и ищут этот образ в своих любовных требованиях. В подобных случаях человек в смысле чувств остается ребенком, хотя интеллектуально и социально находится на уровне взрослого.

Еще одна форма псевдолюбви -- любовь-поклонение. Люди часто имеют склонность обожествлять любимого. Отчужденный от своих собственных сил, человек проецирует их на своего кумира, почитаемого им как воплощение любви, света, блаженства. Он теряет себя в любимом человеке, вместо того чтобы находить себя в нем. А поскольку никакой человек не может в течение долгого времени жить в таком состоянии, то неизбежно наступает разочарование

Разновидностью псевдолюбви является также «временная аберрация». Двое мечтают о блаженстве, которое будто ожидает их впереди, между тем в данный момент им уже стало скучно друг с другом. Эта тенденция совпадает с общей психологической установкой, характерной для современного человека. Он живет в прошлом или в будущем, но не в настоящем. Он сентиментально вспоминает свое детство или строит счастливые планы на завтра. Переживается ли любовь «заместительно», как фиктивное участие в переживаниях других людей, переносится ли она из настоящего в прошлое или в будущее, такие абстрактные и отчужденные формы любви служат лишь наркотиком, облегчающим боль от реальности, одиночества и отчуждения.

Очень частая форма псевдолюбви -- это проекция своих проблем на детей. Когда человек чувствует, что не в состоянии придать смысл собственной жизни, он старается обрести его в сыне или дочери. Но так можно, считал Фромм, принести несчастье как самому себе, так и своему ребенку.

Не найдя смысла для себя, можно и ребенка воспитать неправильно. Часто детьми прикрываются, чтобы не расторгать несчастливый брак: «мы не можем разойтись, чтобы не лишать ребенка единой семьи». Однако на самом деле атмосфера напряженности и безрадостности в подобной семье более вредна для ребенка, чем открытый разрыв его родителей.

Понимание того, что человек без любви -- жалкое, неполноценное существо, не постигающее смысла своего существования, выражено апостолом Павлом: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я -- медь звенящая, или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, -- то я ничто» (I Кор 13, 1-2).

6. Смерть:

Смерть -- важнейший фактор человеческого существования. Только вглядываясь в лик смерти, мы начинаем любить жизнь. Если бы не было смерти, жизнь была бы бессмысленна. В древнегреческой мифологии самое страшное наказание, к которому боги могли приговорить человека -- это бессмертие. Что может быть страшнее бессмертия, хотя в тысячах книг, романов, трактатов бессмертие преподносилось как главная мечта человечества. Представьте себе, что вы бессмертны -- уже умерли все ваши родственники и друзья, ваши дети и дети ваших детей, а вы все живете и живете, -- абсолютно одинокие и заброшенные в чужие, не понятные вам время и культуру.

У каждой культуры свое специфическое отношение к смерти. В Индии -- как в древности, так и в наше время -- умершего человека сжигают на костре, и от него ничего не остается. А в древнеегипетской цивилизации был настоящий культ мертвых, набальзамированные египетские фараоны до сих пор лежат в европейских музеях. Европейские кладбища -- это сложнейшая архитектура памятников, надгробий, склепов.

Смерть, как и рождение, формирует границы человеческой жизни. Все, что вне этих границ, для человека не существует. Смерть сопровождает человека с момента его рождения. Какое бы время его жизни мы ни взяли, человек всегда достаточно зрел для того, чтобы умереть. Смерть представляет собой как бы тень человека, самую верную и привязчивую. Человек в этом смысле -- самое несчастное из животных, поскольку заранее знает о своей будущей смерти. Но в то же время это дает огромное преимущество человеку, поскольку смерть организует человеческую жизнь, заставляет человека спешить найти в этой жизни смысл и оправдать перед самим собой свое существование.

Смерть -- не конец, а венец жизни, она с самого начала присутствует в ней как упорядочивающий жизнь элемент. Но человек в обыденной жизни живет так, как будто он бессмертен. Он старается не думать о смерти, всячески отгоняет мысли о ней и полагает, что смерть еще где-то очень далеко от него.

Мудрецы же с древних времен говорили: «Помни о смерти!». Помнить о смерти -- значит каждый день жить так, как будто это последний день твоей жизни, ведь он и в самом деле может оказаться последним. Ведь свой последний день и самый дурной человек постарается прожить по-человечески -- не лгать, не воровать, не убивать.

Смерть, по мнению танатолога (танатология -- учение о смерти) В. Стрелкова, -- фундаментальное свидетельство нашего «не одиночества». Мы всегда находимся под ее пристальным взглядом. Ощущая ее присутствие, ее реальность за каждым поворотом, мы не позволяем себе распускаться, поддерживая себя на уровне, превышающем тот, к которому склоняет нас наша животная природа. Разумеется, это тяжкая ноша. Осознание нашей смертности требует от нас немалого усилия.

Смерть предполагает высший уровень ответственности. Лишить человека его конечности -- означает, помимо прочего, устранить этот уровень ответственности. Человек, будучи конечным существом, отличается от всех животных тем, что прилагает к своей конечности масштаб безусловного и бесконечного. Человек должен жить так, говорит философия, как если бы впереди его ожидала вечность, только не в обыденном смысле, когда человек просто не думает о смерти, а в том смысле, чтобы он брал на себя задачи, для выполнения которых заведомо не хватит собственной жизни. Творя, любя, делая добро, он прорывается в вечность, побеждает смерть.

Многие, бравшие на себя такие бесконечные задачи, остались в прямом смысле слова жить в вечности. Сократ, или Эпикур, или Ницше, или Пушкин гораздо более живые, чем многие ныне здравствующие наши современники.

7. Свобода:

Свобода как одна из основных философских категорий характеризует сущность человека и его существование. В истории философской мысли это понятие прошло длительную эволюцию - от «отрицательной» (свобода от) до «положительной» (свобода для) трактовки. Философия свободы была предметом размышлений Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева и Соловьева. Диапазон понимания этого понятия чрезвычайно широк - от полного отрицания самой возможности свободного выбора (в концепциях бихевиоризма) до обоснования «бегства от свободы» (Э. Фромм) в условиях современного цивилизованного общества.

Так как свобода - ценность общечеловеческая, ей уделяли внимание как российские, так и западные мыслители. Национальное понимание свободы представляют Бердяев, Ушинский, Толстой, Вентцель, а со стороны западных Берлин, и другие.

Свобода большинством понимается как связанная с индивидуальным бытием личности, и тем самым, она концентрирует на себе субъективную систему ценностей. В процессе самореализации формируется характерное для каждой эпохи понимание свободы и потребность в свободе как в возможности деятельности человека, его способности к самоопределению.

Николай Александрович Бердяев (1874 - 1948) - русский философ, публицист, особое внимание свободе уделяет в «Философии свободы» (1911), «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939), «Самопознание. Опыт философской автобиографии» (1949).

Бердяев убежден, что свобода трагична: если она составляет сущность человека, то, следовательно, она выступает как обязанность; человек порабощен своей свободой. Она тяжкое бремя, которое несет человек. Он ответственен за свои поступки и происходящее в мире: «Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри... не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла, - считает автор. - Само состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности... даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я иду творческим путем» Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М. 1986. с.75. Бердяев воспринимает свободу «не как легкость, а как трудность». По мысли писателя, даже простая политическая свобода, свобода выбора убеждений и поступков - это тяжелая и ответственная обязанность. Он пишет: «В этом понимании свободы как долга, бремени, как источника трагизма мне особенно близок Достоевский. Именно отречение от свободы создает легкость. «Свобода порождает страдание, отказ же от свободы уменьшает страдание... И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя» Там же. с. 78., - эта идея философа, на мой взгляд, действительно перекликается со взглядами Достоевского на эту проблему, для которого проблема свободы духа также имеет центральное значение. «Философия свободы есть философия богочеловечества» Там же. с. 79., - вот идея Бердяева. В ней «трансцендентный прорыв из необходимости естества в свободу божественной жизни». Идея богочеловечества, характерная для русской философской мысли, восходит к христианскому учению о единстве божественной и человеческой природы Иисуса Христа. Для Бердяева эта идея неразрывно связана с творчеством, в котором человек усыновляет себя Богу. Он пишет: «Тема о творчестве была для меня вставлена в основную христианскую тему о Богочеловечестве, она оправдана богочеловеческим характером христианства. ...Идея Бога есть величайшая человеческая идея. Идея человека есть величайшая Божья идея. Человек ждет рождения в нем Бога. Бог ждет рождения в нем человека.

Наиболее приоритетными категориями человеческого бытия для меня лично является счастье, вера и любовь.

Счастье - это как уже говорилось спокойствие души, удовлетворение духовных ценностей. В моем понимании это так.

Вера для меня тоже важна, так как без веры не смысла жизни на земле. Если не чему не верить, то и для чего тогда жить на свете?! Вера для меня прежде всего, вера в Бога. Когда есть что-то на что можно ориентироваться в этой жизни, появляется какой-то стержень, смысл существования.

Любовь - это состояние моей души, ведь мы любим не только людей противоположного пола, но и близких нам людей, родителей, детей. Без любви вообще трудно жить. С любовью в душе человек становится чутким к другим людям и сострадательным к чужой боли, добрее. Как говорится в одной известной фразе что «Красота спасет мир», но я считаю, что Любовь спасет мир. Только любовь способна творить чудеса. В моем понимании любовь - это дар, данный нам свыше. Не каждому дано это чувство, не каждый умеет любить.

Список использованной литературы

1. Бердяев Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии [Текст] /Н.А. Бердяев. - М.: Книга, 1991.

2. Бердяев Н.А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека [Текст] / Н.А. Бердяев. - М.: Правда, 1989.

3. Бердяев Н.А. Философия свободы [Текст] / Н.А. Бердяев. - М.: 1989.

4. Губин В.Д. Основы философии [Текст] : учеб. Пособие / В.Д. Губин. - М.: ФОРУМ : ИНФРА-М, 2003. - Разд. I. - Тема 1,2; Разд. III - Тема 3.2.

5. Канке В.А. Основы философии [Текст] : учеб. для студентов средних специальных учебных заведений / В.А. Канке. - М.: Логос : КноРус, 2000. Разд. 1. - § 2,4 ; Разд. 2. - § 6.

6. Франк С.Л. Духовные основы общества [Текст] / С.Л. Франк. - М.: Республика, 1992.

7. Горелов А.А. Основы философии. Учебное пособие. - М.; Академия, 2003.

8. Асмус В.Ф. Античная философия. 3-е изд. М.: Высшая школа, 1999.

9. Адо П., Что такое античная философия? М.: Издательство гуманитарной литературы, 1999.

10. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М.: Высшая школа, 1998.

11. Роман Редлих. Размышления солидариста об идеологии и партийности Сборник "Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси", 1997.

12. Ясперс К. Философская вера. // Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Республика, 1991.

13. Кант И. Соч. В 6 т. М, 1966: Т.5 с. 469.

14. Камю А. Из философской этики; Вопросы литературы, 1980, № 2, с. 179.

Размещено на Allbest.ru