Проблемы любви в современном обществе

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ЛЮБОВЬ КАК КАТЕГОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

1.1 Псевдолюбовь и ее формы

2. ЛЮБОВЬ КАК ВЫСШЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

2.1 Возникновение и развитие любви

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Эмоционально-психологической, нравственной и эстетической основой брака является любовь, хотя и не всякий брак основан на этом чувстве, а любовь может быть и вне брака. Семья -- это естественное гнездо любви, уважения и взаимной заботы. Любовь прекрасна, когда она взаимна и когда мы любим цельно, искренне и преданно. Любовь это теорема, которую нужно доказывать каждодневно. Любовь -- это индивидуально-избирательное чувство, которое выражается в глубоких и устойчивых переживаниях, в постоянной направленности мысли и дела к любимому человеку, в свободном, бескорыстном и самозабвенном стремлении к нему.

Любить -- это и желание быть любимым. Любовь, в смысле эротического пафоса, всегда имеет своим собственным предметом телесность и душевно-эмоциональную усладу от взаимного обладания и взаимной отдачи. Она проявляется также в самоотверженности, самооотдаче и возникающем на этой основе духовном взаимослиянии.

Природные, духовные различия и даже противоположности образуют в любви единство. Любовь оказывает огромное влияние па формирование личности, на ее самоутверждение, на выявление ее творческих потенций.

Нравственная природа любви выявляется в ее устремленности не просто на существо другого пола, что характерно для непосредственного чувственного влечении Эстетическая сторона любви проявляется в том, что любимый человек вызывает удивительный подъем жизненных сил, игру воображения, заостренное чувство восхищения, длительной радости, муки сомнения, страдания и вообще весь внутренне противоречивый, а в целом красочный букет чарующих эмоциональных переживаний. Кто действительно любит, верит, что любимый человек обладает в каком бы то ни было отношении исключительными достоинствами, представляет собой и ндивидуально-уникальную и в таком качестве незаменимую ценность.

1. ЛЮБОВЬ КАК КАТЕГОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

Основные категории бытия человека, определяющие его жизнь -- это, прежде всего свобода, смысл жизни, творчество, любовь, счастье, вера, смерть.

Любовь -- самый верный свидетель нашего существования.

С точки зрения философии, то, что мы кого-нибудь любим, объясняется не предметом любви, а нашей способностью любить. Больше никакими причинами нельзя объяснить возникновение любви. Например, мы любим этого человека, потому что он (она) очень красивый. Но есть тысячи более красивых людей, почему мы любим именно этого? Любят не за что-то, любят, потому что любят.

Для любви нет причин, как нет причин для добрых поступков, нет причин для совести. А когда есть такие причины, то ни любви, ни совести нет. Хотя психологически любовь всегда объясняется конкретными причинами, и любящий искренне верит в то, что его избранник самый красивый или самый умный.

Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует какую-нибудь конкретную цель, а потому что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживает, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Любящий видит в любимом то, чего не видят другие, чего весь мир не видит. Человека невозможно познать никакими тестами, никакими опросами и исследования. Но есть одно безошибочное средство узнать человека -- надо его полюбить.

Иногда можно услышать, как один юноша говорит другому: "За что ты ее полюбил, она ведь такая некрасивая?" На что другой мог бы, конечно, ответить: ты ее не видишь, это только я ее вижу, только мне открыта ее божественная красота. А у тебя нет глаз, которыми ты можешь это увидеть.

Любовь в своей основе есть религиозное восприятие человека, видение в нем божественного начала.

Любовь в этом мире встречается очень редко. Согласно древнему мифу об андрогине, раньше человек был един, он был одновременно мужчиной и женщиной. Потом Бог разорвал его на две половинки и бросил в разные стороны. И они с тех пор ищут друг друга. Когда найдут, возникает любовь. Но пойди попробуй найти! Многие верят, что любят или любили, но на самом деле они себя убедили в этом, на самом деле чаще всего это была имитация любви. Русский философ Владимир Соловьев считал, что любовь для человека -- пока то же, что разум для животного, т.е. только неопределенная возможность.

Любовь встречается редко еще и потому, что люди боятся любви, так как это -- постоянная забота и тревога за любимого человека, постоянная ответственность. Любовь никак не совпадает со счастьем в будничном смысле этого слова.

Любовь -- очень парадоксальная вещь. Во-первых, любовь возникает тогда, когда любить нельзя, и развивается, преодолевая различные препятствия. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта -- любовь Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты, Вронского и Анны Карениной. Не только в литературе, но и в жизни она всегда развивается в борьбе с внешними обстоятельствами, в борьбе с судьбой, с обществом.

Отсюда вытекает второй парадокс -- любовь всегда связана со смертью: или оттого, что препятствия для ее осуществления оказываются непреодолимыми; или любящий человек осознает, как хрупко и недолговечно его чувство, или когда он остро переживает тот факт, что он живет, дышит, радуется жизни, и потому своим главным врагом считает небытие, распад, смерть. Андрей Болконский перед своей кончиной думал о том, что только любовь может противостоять смерти, только любовь является ее действительной соперницей и может спасти человека. Ибо жизнь как таковая, осуществляемая в смене поколений -- бессмертна.

Воспитывать -- значит пробуждать способность любить. Труд жизни начинается с труда души, с любви, а уже потом идет труд ума и труд рук. Ребенку все можно дать, считал писатель Симон Соловейчик, если одарить его любящей душой, но ничего не получится, если не развивать его способность сердцем стремиться к сердцу человека. Чтобы делать добро -- надо приложить душевный труд, большую силу, и эта сила -- любовь к людям, причем ко всем без исключения.

Обычно говорят и всегда говорили, что всех любить невозможно, что есть люди недостойные. Тем не менее, детей надо, прежде всего, учить любви -- научатся любить людей, будет что и кого любить -- они уже потом сами научатся ненавидеть тех, кто хочет погубить любимое и дорогое. Если проповедовать выборочную любовь - этих можно любить, они хорошие, а этих не надо, -- то постепенно можно прийти к выводу, что у всех людей есть недостатки, все в чем-то плохи и любить никого не надо.

Исключительная роль в понимании и утверждении любви принадлежит христианской религии. Она учит, что Бог есть любовь, любовь вообще, чистая любовь, поднимаясь к которой, человек начинает жить в атмосфере любви и становится способным к любому конкретному ее проявлению -- может полюбить человека, животное, природу. В Послании от Иоанна говорится: " ...всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; Кто не любит, тот не познал Бога..." (I Ин 4, 7-8)

Религиозная, христианская суть любви не имеет ничего общего с рационалистическим требованием всеобщего равенства и альтруизма, который постоянно вновь и вновь возрождался во многих идейных течениях --от софистов пятого века до коммунистического "Интернационала". Нельзя любить как человечество вообще, так и человека вообще, можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей конкретности его образа. Любящая мать любит каждого своего ребенка в отдельности, любит то, что есть единственного, несравнимого в каждом из ее детей.

Любовь может лишь несовершенно и частично реализовываться в мире, оставаться для многих только путеводной звездой. И, тем не менее, если душа узнала, писал Семён Франк, что любовь есть оздоровляющая, благодатствующая сила Божия, "никакое глумление слепцов, безумцев и преступников, никакая холодная жизненная мудрость, никакие приманки ложных идеалов -- идолов -- не могут поколебать ее, истребить в ней это знание спасительной истины".

1.1 Псевдолюбовь и ее формы

Подлинная любовь -- это всегда чудо, и как чудо встречается крайне редко. Очень часто люди довольствуются эрзацами, суррогатами, многочисленными формами псевдолюбви. Об этих формах писал Э.Фромм в своей книге "Искусство любить".

Во-первых, большинство людей считает, что любовь -- дитя сексуального наслаждения, и, если два человека научатся в этом смысле вполне удовлетворять друг друга, то они постигнут искусство любить. На самом же деле, полагал Фромм, истина прямо противоположна этому предположению. Любовь не является следствием сексуального удовлетворения, наоборот, даже знание так называемых сексуальных приемов -- это результат любви.

Второй формой псевдолюбви, которая вместо человеческого счастья приводит лишь к неврозам, к страданиям, является привязанность к фигуре одного из родителей. Уже будучи взрослыми, они переносят чувство ожидания или страха, которые испытывали по отношению к отцу и матери, на любимого человека. Они никогда не освобождаются от образа зависимости и ищут этот образ в своих любовных требованиях. В подобных случаях человек в смысле чувств остается ребенком, хотя интеллектуально и социально находится на уровне своего возраста.

Еще одна форма псевдолюбви -- любовь-поклонение. Люди часто имеют склонность обожествлять любимого. Будучи отчужденным от своих собственных сил, человек проецирует их на своего кумира, почитаемого как воплощение любви, света, блаженства. Он теряет себя в любимом человеке, вместо того чтобы находить себя в нем. А поскольку никакой человек не может в течение долгого времени жить в таком состоянии, то неизбежно наступает разочарование, возникает новый идол, потом еще один.

Проявление невротической любви - это нежелание замечать свои грехи и сосредоточенность на недостатках и слабостях "любимого" человека. Индивид прекрасно видит даже маленькие слабости другого человека и, беспощадно обличая их, охотно закрывает глаза на свои собственные пороки. Если два человека делают это одновременно, то их любовные отношения превращаются в пытку постоянного взаимного разоблачения.

Видом псевдолюбви является также "временная аберрация". Многие помолвленные или молодожены мечтают о блаженстве, которое якобы ожидает их впереди, тогда как в данный момент они уже начинают скучать друг с другом. Эта тенденция совпадает с общей установкой, характерной для современного человека. Он живет в прошлом или в будущем, но не в настоящем. Он сентиментально вспоминает свое детство или строит счастливые планы на завтра. Переживается ли любовь "заместительно", как фиктивное участие в переживаниях других людей, переносится ли она из настоящего в прошлое или в будущее, такие абстрактные и отчужденные формы любви служат, согласно Фромму, лишь наркотиком, облегчающим боль реальности, одиночества и отчуждения.

И наконец, очень частая форма псевдолюбви -- это проекция своих проблем на детей. Когда человек чувствует, что не в состоянии придать смысл собственной жизни, он старается обрести его в сыне или дочери. Но так можно, считал Фромм, ввергнуть в беду как самого себя, так и своего ребенка. Не найдя смысла для себя, можно и ребенка воспитать неправильно. Часто детьми прикрываются при попытке расторжения несчастливого брака. Главный аргумент родителей: мы не можем разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи. Однако, на самом деле атмосфера напряженности и безрадостности в подобной семье более вредна для ребенка, чем открытый разрыв.

Состояние постоянной борьбы в сегодняшнем российском обществе, борьбы всех против всех, привело к неслыханному общему ожесточению, к забвению того факта, что любовь -- это не сентиментальное чувство, не каприз настроения и не ослепляющая болезнь, это вообще не только и не столько человеческое качество или способность, а объективный закон существования человеческого мира. Любовь -- это усилие во что бы то ни стало остаться живым, не поддаться омертвляющему воздействию "мира": ненависти, насилию, автоматизму мышления и поведения, сохранить в себе искру божественного начала.

Понимание того, что человек без любви -- жалкое, неполноценное существо, не постигающее смысла своего существования, выражено в Послании Апостола Павла коринфянам: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я -- медь звенящая, или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, -- то я ничто". (I Кор 13, 1-2)

2. ЛЮБОВЬ КАК ВЫСШЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

2.1 Возникновение и развитие любви

В первобытном обществе не возникает проблемы индивидуальных и личностно значимых чувств, т. к. для него характерны элементарная идентификация, полное отождествление с предками, с их коллективностью, вечное возвращение к прародителям. Кроме того, первобытное сознание улавливает между существами и предметами мистические отношения. В этих отношениях всегда, но в разной форме и степени предполагается наличие партиципации (сопричастности) между существами или предметами, ассоциированными коллективным представлениям.

Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверное, не знали никакой любви. С динамической точки зрения возникновение существ, явлений, события, и чувств, по-видимому, представляет собой результат мистического действия, которое при определенных условиях передается от одного предмета или существа другому. Все это зависит от партиципации, которая представляется первобытному человеку в форме соприкосновения, переноса, симпатии, действия на расстоянии и т. д.

На заре человечества родовой человек был склонен одушевлять все свое окружение. У него стала развиваться способность приписывать свои особенности, склонности и чувства другим. Природа одухотворилась. Каждый предмет чувствовал, мыслил, становился опасным или дружественным. Надо было иметь его в виду постоянно, надо было угадать его желание. Вместе с тем в них усилена компонента "свое - чужое".

В глубокой древности (а в религиозных учениях и поныне) любовь рассматривалась как некий абсолют, объединяющая сила мироздания или как путь человека приблизиться, слиться с этим абсолютом. Возможно, это и составляет архетипическое содержание понятия "любовь".

Первая форма любви была элементарной привязанностью. Объектом ее являлось все окружение человека. Основные категории, в которых может быть описан этот период: внешнее и нераздельное. Ведущая линия элементарной привязанности -- партиципация (сопричастность).

Исследователи древности говорят, что любви, в ее нынешнем понимании, не было, даже когда стало возникать единобрачие. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи. Как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в интимные отношения. Но до современной половой любви было еще бесконечно далеко. Постепенно и последовательно элементарная привязанность формировала склонность к кооперации, а необходимость кооперироваться развивала привязанность, поднимая ее с биологического уровня на социальный. Родовой человек, будучи человеком природным и телесным, постепенно становился существом социальным и духовным.

Рождение любви зависело не от одной причины, а от многих и было только одним звеном в цепи общего развития человечества. Стабильная социальная иерархия определяла отношения индивидов. Для того времени характерна пространственно-временная детерминация частной жизни, четкая ограниченность круга деятельности, практически полностью исключалась самостоятельность действий и оценок, Однако уже тогда начинаются формироваться первые элементы одухотворенной любви. К ним относится соответствие личности идеалу, осмысление внутреннего "Я", приобщение к духовному. Сознание той эпохи отличается сакральной знаковостью (или эмблематичностью), оно становится ритуальным, и символичным. Мировоззренческим стержнем той эпохи было то, что весь окружающий мир воспринимался лишь как символ мира сверхъестественного, потустороннего. Здесь все "вещи видимые" обладали свойствами воспроизводить "вещи невидимые", т.е. быть их символами. Мир представлялся человеку как иерархия подобных символов, которые расположены на лестнице, ведущей к миру сверхъестественному, причем по степени совершенства.

У рождения любви много и других причин -- прежде, всего духовное усложнение человека, рождение в нем новых, идеалов, подъем на новые ступени этического и эстетического развития.

Многие ученые считают, что во время античности любви как таковой также не было, а был только один телесный эрос. Гегель писал, что в искусстве античности любовь не встречается "в субъективной глубине и интимности чувств", как позднее. Она выступает только в аспекте чувственного насаждения. Трагедия древних, по мнению Гегеля, в том, что они не знали любви в ее романтическом значении, им был ведом "изнурительный жар крови, чувственная страсть, внушенная Венерой".

Вряд ли, конечно, верно, что в древности совсем отсутствовала любовь, Индивид в античности уже обладает элементами личной автономии, которую необходимо уважать. Об индивидуальной любви то и дело говорится в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад, появились даже теории духовной любви -- Сократа, Платона и Аристотеля. Стоит вспомнить греческих богов любви. В свите богини любви Афродиты было много богов -- покровителей любви, олицетворявших собой начало и конец любви, плотские вожделения, ответную любовь, страстное желание, любовные уговоры, брак, роды. А раз были боги любви и теории любви, то брались они, вероятно, из любви.

Любовь ранней античности вполне возможно назвать античным эросом. Это как бы предлюбовь, в ней много общеприродного, одинакового для человека и других существ. Телесные (хотя уже и одухотворенные) тяготения, плотские желания -- таким и был ранний эрос античности.

Новые ступени в психологии любви запечатлевают римские поэты ? в. до н. э. -- Катулл, Вергилий, Гораций, Овидий. Любовь достигает у них огромных высот, утончается, приобретает новые свойства, которых раньше не было. Античные певцы поют о любви как величайшем откровении человека перед человеком. Все в любви для них было естественным не запретным, -- и это тоже было одним из главных свойств тогдашней любви. Все телесные тяготения одухотворяются, поэтизируются, и в этом их скрытая внутренняя духовность. Центр тяжести идеалов передвигается с этических свойств человека на любовно-эстетические.

И сам спектр духовности усложняется, делается "многослойнее". Она уже начинает духовно созревать, делаться самостоятельной, отделяться от тела. Любовь -- уже сложное чувство, состоящее как бы из отдельных потоков. Рождение этого чувства -- звено в цепи тех огромных психологических и социальных переворотов, которые происходят во времена эллинизма в человеке и обществе.

Личность начинает обособляться от общества, начинает все больше осознавать свои отдельные, частные интересы, все больше выдвигать их на первый план. И вместе с этим обособлением резко углубляется и любовь, она как бы выдвигается вперед, и постижение ее ценностей делается куда более глубоким и разветвленным. Еще одна примета индивидуальной любви желание, чтобы она не кончалась, невозможность представить, что она когда-то умрет. Античная литература много говорит о бедах, горе любви, терзании и тоске, которую она дает. Что касается субъективной глубины чувства, в которой часто отказывают древним, то психология их любви часто не однолинейна, особенно когда они говорят о противоречиях любви. Для древних любовь -- смесь: меда и яда, по выражению Ю.Б. Рюрикова. Вместе с появлением любви выросли не только радости жизни, но и ее горести, ее боль, печаль.

Любовь -- огромный усилитель человеческого восприятия, и она увеличивает в глазах людей счастья и несчастья, и, может быть, несчастье даже больше чем счастье. Входя в жизнь человечества, любовь меняет весь строй ее ценностей. Простота человеческой жизни теперь пропадает, рождение любви запутывает, усложняет индивидуальную жизнь, лишает ее былой цельности и ясности.

Что касается дальнейшего развития восприятия человечеством любви, то с уверенностью можно сказать, что христианство дало миру идеал всеобъемлющей любви как основы человеческого бытия.

Идеал всеобъемлющей, все пронизывающей и всепрощающей любви возник и сформировался в сфере религиозного сознания. Любовь к ближнему, то есть к каждому человеку, в Новом Завете - необходимое условие любви к Богу, главная ступень на пути к нему, и поэтому она стоит практически в центре внимания всех новозаветных авторов. Так высоко человеческая мысль не ставила ни человека, ни его, пожалуй, самое сложное и противоречивое чувство -- любовь. Античная философия практически не знала всепрощающей любви к ближнему, которая, по христианским представлениям, только и делает человека равного Богу. Любовь понимается в Новом Завете, как любовь к родственникам и всем людям вообще, как добродетельная жизнь, как исполнение всех нравственно этических норм, божественных заповедей. Истинная любовь сопровождается радостью, духовным наслаждением от всецелого единения с возлюбленным, полного слияния с ним в акте любви, глубинного познания его, осуществляющегося на более высоких духовных уровнях

Гуманность, милосердие, сострадание, любовь к людям -- вот область чувств и нравственных принципов, открытая христианством и поставленная им в основу построения новой культуры.

Возбуждение в людях духовной любви, ведущей к опознанию первопричины в акте мистического слияния с ней, осуществляется в христианстве путем включения их в систему, главные элементы которой определяются взаимосвязанными понятиями: Благо -- Красота -- Любовь -- познание -- наслаждение. В византийских традициях возрождалась эстетизация земной любви, ее триумф облекается в более тонкие и возвышенные формы. В этот период намечается интересная попытка достичь гармонии в отношении средневекового человека к земной любви и человеческой красоте. Любовь и красота должны привести в конечном итоге к созданию семьи, что вполне соответствовало нормам средневековой этики.

В эпоху Возрождения тема любви расцвела в обстановке общего интереса ко всему земному и человеческому. "Любви" возвращен статус жизненной философской категории, который она имела в античности. Флорентинец Марсилио Фичино поставил в центр мировоззрения не божественные сюжеты, а человека, который полон сил, и в гармоничном мироустройстве соединен со всеми прочими частями космоса могучими связями любви. В диалоге Бруно "О героическом энтузиазме" любовь предстает как отличная от "нерационального порыва" героическая огненная страсть, окрыляющая человека в его борьбе и стремлении к познанию великих тайн природы, укрепляющая его в презрении к стараниям и страху смерти, зовущая на подвиги и сулящая восторг единения с могучей неисчерпаемой и бесконечной Природой.

Якоб Беме объявляет любовь и гнев существенными свойствами божества и движущей пружиной человеческой истории, где они превращаются, соответственно, в добро и зло. Рене Декарт в трактате "Страсти души" утверждает, что "любовь есть волнение души, вызванное движением "духов", которое побуждает душу добровольно соединиться с предметами, которые кажутся ей близкими, а ненависть есть волнение, вызванное "духами" и побуждающее душу к отделению от предметов, представляющиеся ей "вредными". Лейбниц перенес центр тяжести на любовь- дружбу, которая в лучших своих образцах развивает в характере людей черты жертвенной и бескорыстной самоотверженности. Он разграничил бескорыстное и светлое чувство любви и эгоистическое и темное тяготение к наслаждению. Подлинная любовь означает стремление к совершенству, и, оно заложено в самых сокровенных глубинах нашего "я", развиваясь тем сильнее, чем более совершенен объект нашей любви или хотя бы кажется нам таким.

Дальнейший ход исторического развития приводит к нарушениям стабильности социальной структуры, повышению социальной мобильности, стремлению к автономии, на смену семейно-локальным традициям приходит более универсальная традиция -- национально-государственная форма управления. Профессия, работа, карьера, познание на национальном языке становятся важнейшими компонентами идентичности в Новое время. Постепенно религиозная детерминация близких личных отношений отступает на второй план, историчность становится центральным фактором в становлении частной жизни формируется персональный историзм, жизненный личный план, политика эмансипации как жизненная модель с учетом целей будущего.

Последние десятилетия французского абсолютизма отличались более легкомысленным и фривольным отношением к любовному чувству. Любовь в придворных и аристократических кругах превращалась в изощренное искусство флирта, бездушное, бессердечное, холодное. Любовь века рококо -- это уже не любовь, а лишь подражание ей. Верность в браке и любви стала во Франции предметом насмешек и издевательств со стороны людей, у которых наслаждения, говоря словами Флобера, "вытоптали их сердца".

К концу эпохи Просвещения в социальной жизнедеятельности на повседневном уровне происходит упорядочивание разнообразия в социальной реальности во имя идеалов, определяемых общественным консенсусом. Основное содержание человеческих отношений составляет механизм межличностной и групповой интеграции и дифференциации; ведущим принципом существования становится всеединство как prius всякого сознания. Выделим этот период в отдельный этап и назовем соответствующую ему форму любовной привязанности антропологической в отличие от элементарной привязанности. Объектом и частично субъектом чувственных и духовных устремлений индивида становятся окружающие люди. Основные категории, описывающие этот период, представляют собой полярные оппозиции: внутреннее-внешнее, неслиянность-неразделенность.

В немецкой философии апогей гуманистического толкования любви и ее роли в жизни человечества того периода достигнут в творчестве Гете. Любовь чувственная и трагическая, возвышенная и надуманная, искренняя и недоверчивая прекрасная и легкомысленная -- все эти оттенки и изгибы живописует поэт. Любовь в его произведениях формирует личность, окрыляет ее и вселяет мужество, делая ее способной идти наперекор всему, даже собственной жизни.

В психолого-философском очерке "О любви" Стендаль разбирает четыре вида любви. 1)любовь -- страсть, 2) любовь -- влечение, то есть флирт, изощряющий остроумие, но оставляющий сердце холодным, 3) физическая любовь в смысле неожиданной вспышки инстинкта,4) любовь -тщеславие, то есть по сути дела, расчетливая и надуманная любовь.

Иммануил Кант провел, прежде всего, различие между "практической" любовью (к ближнему или богу) и любовью патологической (то есть чувственным влечением). По Канту, любовь к человеку противоположного пола, "любовь к ближнему, хотя бы этот последний заслуживал мало уважения" фактически одно и то же. Это долг, моральная обязанность, и только. Гегель рассуждает, что субъект ищет в любви самоутверждение и бессмертие, а приближение к. этим целям " возможно только тогда, когда объект любви достоин субъекта по своей внутренней силе и возможностям и в это смысле ему равен. Тогда любовь обретает жизненную мощь, сама становится проявлением жизни: реализуя влечение, любовь стремится к овладению и господству, но тем самым приближается к возвышенному, бесконечному. Гегель проводит мысль о том, что брак призван поднять отношения между полами на уровень нравственно "сознающей себя любви".

Конец XIX -- начало XX в. характеризуется усложнением человеческой жизнедеятельности, осознанием собственной причастности к глобальным проблемам, потерей для большинства членов общества незыблемых компонентов идентичности, мобильностью рыночных экономик, подверженных массовым экономическим кризисам, всеобщим контролем над временем, становлением информационного общества, которое, в свою очередь, создает проблемы, связанные с повсеместным распространением маргинальности и анонимности. Последние полтора столетия отличаются господством пессимистических и иррациональных установок, развенчивающих человека и отбрасывающих его вспять к животному состоянию. Пришла пора ниспровержения идеалов, место любви стал занимать "секс". Шопенгауэр, описывая метафизику половой любви, видит человека, охваченного любовью, слепой марионеткой, охваченной космическим началом -- Мировой волей. Она, использует людей как покорные орудия, средства, которых фантом любви заставляет продолжать человеческий род. Впрочем, человек в состоянии преодолеть слепоту биологического устремления, преобразовав половое чувство в сострадание, а его -- в чувство всечеловеческого альтруизма. А согласно Ницше, любовь всегда эгоистична, альтруизм невозможен, его соучастие в любви противоестественно.

По-другому говоря, человек XX века имеет стереотипные реакции в ответ на поступающие сигналы внешней среды; причем, шаблонную природу имеют и мысли, и эмоции, и телодвижения. Он пропитан договором, по которому его жизнь рассматривается как непрерывное прохождение через связанные, последовательные, обществом узаконенные нормативы, каждый из которых имеет свои критерии -- возрастные, физиологические, социальные. И общественное мнение постоянно давит на человека таким образом, чтобы его критерии оценки себя соответствовали общественно установленным. В итоге растет косность, механистичность существования, в которых доля разумности и индивидуальности все уменьшается.

Великий реформатор представлений о психике человека -- 3. Фрейд, возвысил физиологически-психологическую сторону любви в противовес социальной культуре, в которой он видел своего рода тюремщика и палача, сковывавшего и ломающего мощную силу сексуального влечения. Карл Юнг признал, что это только одно из ряда проявлений жизненных потенций человека. Но она коренится глубоко в "архетипах" бессознательных структур коллективной психики.

Иной была концепция любви, развитая феноменологом Максом Шелером. Он выделил три основные ступени развития любви как ориентации на определенные ценности: любовь к добру, любовь к высшим творениям культуры и, превыше всего, -- доходящая до самоотречения любовь к священному. Шелер подчеркнул, что любовь "сама есть влечение" интенция к ценностям, а потому всегда непосредственна. Против натурализации любви выступили представители экзистенциализма. Сартр рассматривает любовь как непорочное, крайне хрупкое и обманчивое чувство, чреватое изнуряющими; душу конфликтами, в общих словах о его теории можно сказать следующее: слияние с другим ведет к утрате себя в нем, а это очень дорогая плата за эфемерное счастье. Проблема утраты смысла жизни, как отмечают экзистенциалисты, одна из центральных проблем современного общества. Ощущение серого безрадостного существования, скука, усталость от жизни... "Наши объекты пусты, как и наши мгновения".

Современный человек не готов к реализации потенциала множественности выбора в любви, к принятию свободы. По мысли Э. Фромма, он избегает свободы, добровольно утрачивает индивидуальность, деперсонализируется, во всем ориентируясь на общепринятые шаблоны, изо всех сил стараясь стать, как все люди воспринимают себя как взаимозаменяемые экземпляры социальной категории, а не как уникальные личности. Таким образом, по мнению Фромма, "человек платит за новую уверенность в себе отказом от целостности своего Я". Это оборачивается сегодня тем, что человек изменяет, окружающий мир быстрее, чем себя, свое сознание, а потому не успевает вписываться в этот мир.

В этих условиях проблема эмоционального романтического аромата любви неизмеримо обостряется. Любовь для современного человека выступает как защита личного, соответствие образа "Я" его жизненному воплощению, принадлежность к надындивидуальному целому. Человек становится "вполне человеком", когда реализует свою потребность любить и быть любимым.

Любовь есть психический феномен, формирующийся и существующий в мире человека. Однако категория любви всемерно изгоняется из процесса научного познания в силу необъективности своего статуса, и становится психологическим феноменом, ускользающим от четкого означивания. Любовь, по аналогии с символами, выражает многоуровневую смысловую человеческую суть, рассчитанную на активную работу самосознания, решающего проблему субъектности и индивидуальности.

Человеку патриархальной культуры легче приспособиться к наличному порядку вещей. Традиция закрепляет не только внутренний образ, но и способы реализации жизненных представлений. Когда в человеке пробуждается собственное Я, оно властно отделяет его от ближайшего окружения. Но при этом изоляция способна, перерасти в потерянность, вызвать ощущение невыносимой тревоги. Отсюда вытекает закономерный вопрос о преодолении нашей отдельности в современном мире. Вот почему люди, создавая индивидуальный глубинный образ, ищут себе подобных, Любовь человека к природе, к религии, к семье дает индивиду ощущение уверенности. Он принадлежит к какой-то целостной структуре, является частью этой структуры, занимает в ней определенное, бесспорное место. Человек может терпеть бедствие от голода или холода, но ему приходится страдать от наихудшего от полного одиночества и сомнений. Возможно, нынешнее, стремление человека принадлежать к какому-либо сообществу, привязанность к кому-то -- это естественная реакция на индивидуалистическое общество.

Люди хотят иметь твердое основание, исходящее от других, для своей позитивной оценки. Когда рушатся привычные связи, трудно оставаться самим собой. Человек перестает понимать, кто он такой. Иной оказывается для него и реальность. Она предстает непостижимой, враждебной. В российском обществе привычные связи распались, а новые еще только складываются, Массы людей находятся сейчас в состоянии растерянности. Рухнули традиционные узы, распались, стойкие образы, поменялись символы.

Между тем мир, открывающийся еще большим, чем прежде, многообразием и противоречивостью, все настойчивее требует от человека раскрытия его подлинной сущности. Все острее встает проблема великого таинства -- любви.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Любовь -- самое манящее из всех чувств, но и самое разочаровывающее. Оно дает самое сильное наслаждение и самую сильную боль, самоё острое счастье и самую тяжелую тоску. Ее плюсы и контрасты сливаются в массу неповторимых сочетаний, и какое из этих сочетаний выпадет человеку, такой он и видит любовь.

Одной из черт любви является ее универсальность: каждый человек находит свою любовь, и каждый является или со временем станет объектом любви. Причина этого проста: любовь -- главный и доступный каждому способ самоутверждения и укоренения в жизни, которая без любви неполнокровна и неполноценна: редкостью является человек в летах, утверждающий, что он никогда не любил и даже не влюблялся ни в кого. Любить хотят многие, а чтобы любили их самих -- все.

Любовь, что бы за ней не скрывалось, является значимым событием, состоянием, процессом для включенных в ее поле людей. По описаниям очевидцев и участников, заинтересованных и отвергающих, любовь для человека несет невозможную в другом месте и времени возможность как бесконечного блаженства и счастья, так и не иссыхающей тоски, неумолимой боли и неутомимой муки. Человек стремится к любви и бежит от нее одновременно.

В любви особенно поражает многообразие ее видов и форм. Исследователи говорят о любви к самому себе, любви к человеку и Богу, любви к жизни и к родине, любви к истине и к Добру, любви к свободе и к власти и т. д. Выделяют любовь романтическую, рыцарскую, платоническую, братскую, эротическую, харизматическую и др. Существуют любовь-страсть и любовь-жалость, любовь-нужда и любовь-дар, любовь к ближнему и любовь к отсутствующему, любовь мужчины и любовь женщины.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. - М., 2004

2. Антология философской мысли: В 6 т. Т. 4

3. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. М., 1982. Т. 1

4. Ивин А.А. Философия любви. М., 1998

5. Кант И. Сочинения. М., 1989

6. Лейбниц Г. В. Сочинения. М., 1982. Т. 1

7. Ницше Ф. Полное собрание сочинений. М., 1987. Т. 5

8. Рюриков Ю.Б. Три влечения: Любовь, ее вчера, сегодня, завтра. Минск, 2006

9. Соловейчик С. Сердце отдаю детям. Минск, Народная Асвета, 1997

10. Соловьев Вл. Сочинения: В 2-х т. М., 1988. Т.1

11. Спиркин А. Г. Философия: учебник / А. Г. Спиркин. - 2-изд. М.: Гардарики, 2008

12. Стендаль. О любви. //Собрание сочинений в : т. Т. 4. Таранов П. Мудрость трех тысячелетий. М., 1997

13. Толстой Л. Н. Война и мир. В 4 т. Т. 3

14. Трубецкой Е.Н. Избранные произведения. Ростов н/Д.,1998

15. Философия: Учебник / Под ред. проф. В. Н. Лавриненко. - 2-е изд., исправ. и доп. - М.: Юристъ, 2006

16. Флобер Г. Избранные сочинения. В 4 т. Т. 2

17. Франкл В. Сочинения. М., 1990

18. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. -- М.: Наука, 1995

19. Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1987

20. Шопенгауэр А. Сочинения. М., 1989