В. Нюхтилин "Шпаргалки по философии"

ВОЛЬТЕР развивал философские воззрения в духе деизма. Деизм - это религиозно-философское воззрение, согласно которому Бог после создания мира удаляется из него и предоставляет мир самому себе.

Вольтер полностью отвергал атеизм, потому что религия, с одной стороны, необходима для черни, как аргумент оправдания нравственности, а, с другой стороны, атеизм является самым большим интеллектуальным заблуждением людей, не понимающих, что сложный механизм Вселенной нуждается в своем «часовщике» так же, как и любой механизм не может возникнуть сам собой без разумного начала.

Однако Бог создал мир, наладил его и удалился (деизм), а Вселенная далее живет по своим законам, и, следовательно, человек в этой Вселенной тоже живет своим умом и по своим представлениям. Таким образом, жизнь человека определяется не Богом, а его собственными делами, и поэтому у церкви нет никаких оснований и никакого права насаждать предрассудки, суеверия и страхи перед Богом. Человек должен победить свое невежество, отказаться от церкви и ее ограничений, приобщаться к знаниям и науке, стремиться к справедливости и равенству.

Равенство между людьми возможно по-разному, например, с точки зрения естественного права равенство людей несомненно и обязательно, поскольку естественные права человека проистекают из природы человека, а она у всех людей одна. Также само собой разумеется и равенство всех перед законом, поскольку это справедливо. Но ни в коем случае невозможно осуществить имущественное равенство или равенство общественного положения.

Имущественное равенство невозможно, поскольку частная собственность необходима, а пока существует частная собственность, будет деление людей на богатых и бедных.

Социальное равенство также невозможно, поскольку государственные интересы необходимо требуют государственных деятелей высокого положения.

Поэтому обществу необходимо справедливое, разумное и гибкое государственное устройство, лучшее из которых - конституционная монархия во главе с просвещенным монархом.

В отличие от Мелье, Монтескье и Вольтера деятели второй волны французского Просвещения Руссо, Дидро, Гельвеций, Гольбах и др. более склонялись к атеизму.

РУССО был просветителем, но при этом полагал, что цивилизация и культура не сделали людей более счастливыми.

Руссо исходил из того, что в прошлом существовал «естественный человек», который отличался от других животных своим умом, и мог бы, благодаря этому, жить счастливо, поскольку все люди были равны и свободны, не зная власти общества с его системой принуждения. Но с появлением частной собственности возникла цивилизация, основанная на неравенстве, жестокости и эксплуатации народа, и она же может человека погубить.

Таким образом, по Руссо, путь к свободе и справедливости лежит не через Просвещение, а через устранение имущественного неравенства. А поскольку имущественное неравенство держится только на силе, то и устранено оно может быть только силой, то есть народным восстанием.

ДИДРО был редактором и организатором «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел», издания, предназначенного для просвещения общества. Вместе с другими просветителями, авторами статей в энциклопедии, Дидро попытался, наряду с системой научных знаний, заложить в Энциклопедию не только пропаганду новых общественно-политических идей, но и резкую критику государственного устройства и церкви.

Сам Дидро отрицал божественность королевской власти и придерживался теории общественного договора, хотя и связывал свои надежды на справедливое государственное устройство с просвещённым монархом.

По своему мировоззрению Дидро от деизма перешел к атеистическому материализму, предполагая причины развития всего сущего в виде внутренних способностей материи к самодвижению и к качественному многообразию.

ГЕЛЬВЕЦИЙ в своей философии наибольшее внимание уделял проблемам мышления. По его утверждению:

1. Мир познается с помощью ощущений и памяти. Причем разница между ощущением и памятью состоит только в том, что память есть всего лишь ослабленное во времени ощущение.

Таким образом, деятельность разума это не что иное, как сравнение, комбинация и другое взаимодействие ощущений, то есть мышление - это не что иное, как чувствование.

2. Однако само по себе человеческое чувствование ничего интеллектуального в себе не содержит и любое чувствование может с точностью поставить человеку лишь одну информацию - насколько приятно или полезно для человека данное ощущение.

Следовательно, в основе мышления как такового, поскольку оно основывается на опыте ощущений, лежит не мотивация на поиск нового, достоверного или количественного знания ради знания как такового, а лежит мотивация на поиск пользы и удовольствия.

3. Таким образом, польза является единственным мерилом ценности тех идей, которые отыщет или сформирует мышление. А наибольшей пользой является общественное благо, и, следовательно, наиболее ценными идеями являются те идеи, реализация которых может привести к общественному благу.

4. Но любое общественное благо, как идея, складывается из целей отдельных людей по достижению ими личного блага, и поэтому главная задача просвещения - связать личный интерес людей с общественным.

То есть, в этом случае цель Просвещения состоит в задаче убедить людей в том, что высшая добродетель человека - это желание счастья ближнему, в чем и состоит главная польза самому человеку, обществу, государству, всему народу и всем людям вообще. Для этого каждый человек должен понять, осознать, принять разумом, что наивысшей пользы можно достичь только в том случае, если каждый будет исповедовать добро.

5. Но Просвещение - это процесс не только идущий сверху, когда идеи общественного блага спускаются к народу, Просвещение это еще и личный труд человека, который, чтобы понять, принять разумом просветительские идеи, должен преодолеть лень и устремиться к личному максимальному умственному развитию.

Именно с этого, именно с попытки разбудить разум народа, должно начинать свою деятельность Просвещение, потому что разбуженный ум ищет пользы и находит её не где-нибудь, а в Добре.

6. Народ, у которого разбужен разум, способен вырабатывать самые совершенные идеи общественного блага для восторжествования Добра, потому что ум - это чувствование, а чувствованием все люди от рождения наделены абсолютно одинаково, и каждый человек от природы наделен способностью к максимальному умственному развитию, то есть к гениальности.

7. Однако мало разбудить ум и создать потребность думать для того, чтобы каждый стал гением. Для этого необходимы еще и равные условия развития для каждого - семейные, исторические, социальные и государственные. Однако, правительство, духовенство и феодализм сохраняют неравные условия, держат людей в невежестве, насаждают пороки, несправедливость и несчастья.

Поэтому необходимо устранить власть церкви, разрушить феодализм, отменить феодальную собственность и организовать государство на принципах просвещенного абсолютизма.

По мировоззрению Гельвеций был материалистом, полагая, что мир бесконечен во времени и пространстве, находится в постоянном движении, а мышление и ощущение являются свойствами самой материи.

ГОЛЬБАХ развивал материалистическое мировоззрение, предваряющее в одной из своих частей дарвинизм, в следующих положениях:

1. Все знания человек получает через органы чувств с помощью ощущений, а всё, что в совокупности дано человеку в ощущениях, есть материя. Материя вечна и представляет собой бесконечное множество комбинаций простейших элементов (огонь, воздух, вода и земля), которые мы познаем только в соединении, но никогда в простом виде. Неотделимым свойством материи является движение, и, следовательно, движение также вечно, как и материя.

2. Материя образует собой природу всей Вселенной, и человек, как часть земной природы, является продуктом различных материальных условий, которые сложились на планете Земля. Сама Земля в своих свойствах зависит от положения среди других планет и звезд, и поэтому вполне возможно, что материальные условия на Земле будут меняться, и планета продолжит вырабатывать новые живые типы существ, в том числе и человеческие типы.

3. Таким образом, человек есть полностью продукт материи, и совершенно неосновательно делить его на две составляющие - на материальную и на духовную.

Душа рождается вместе с телом и умирает вместе с ним, и поэтому душа полностью идентична телу и разделять их между собой нельзя. И даже духовно-интеллектуальная деятельность человека не является поводом для разделения души и тела, потому что духовно-интеллектуальная деятельность человека есть не что иное, как особая форма его телесной деятельности.

4. Любая телесная деятельность основывается на восприятии ощущений, и, таким образом, мышление есть чувственное восприятие внешних ощущений от деятельности собственного тела, и чувственное восприятие внутренних ощущений от деятельности собственного мозга. Так как и первое, и второе, как продукты материи, не находятся во власти человека, то и мысли и поступки человека определяются не его волей, а властью законов материи.

5. Поскольку вся власть законов материи в природе имеет цель её сохранения, то и самосохранением человека, соответственно, как продукта природы, определяются все его мысли и поступки.

А поскольку самосохранение полезно во всех смыслах, то пользой, определяется высший смысл, высшая ценность поступков и мыслей человека даже не в рациональном смысле, а как проявление власти законов природы.

6. Следовательно, высшая добродетель, как высший смысл и как высшая ценность человеческой жизни, исходя из законов материи, состоит в том, чтобы способствовать счастью ближних. Ибо то, что полезно отдельному человеку, то полезно и всей нации, а человек, как часть нации, может быть счастлив только тогда, когда счастлива вся нация.

7. Таким образом, различение добра и зла дополнительно не требует ничего, кроме познания природы человека, которая есть материя, а законы материи требуют того, чтобы человек тянулся к добру и избегал зла.

Всё, что нужно человеку, таким образом, это пойти вслед за природой и соответствующим образом законодательно организовать разумное и справедливое управление обществом. Это может лучше всего осуществить просвещенный монарх, понимающий необходимость гуманистического законотворчества.

Просветительская философия Франции коренным образом отличается от традиционной, обычной философии тем, что она привязана к злобе дня, к текущему социальному моменту и неразрывно связана с актуальными проблемами своего времени.

К достижениям философии Просвещения можно отнести следующее:

1. В центр философии права просветители поставили идею справедливости, которая, по их мысли, является средством компенсации имущественного и социального неравенства граждан.

2. Просветители первыми заговорили о правах наций в том же духе, что и о правах человека. Если ранее справедливость миропорядка сводилась к учету факторов, относящихся к частной или общественной жизни человека, то теперь в систему факторов, принимаемых к учету в определении справедливости миропорядка, права наций стали включаться так же, как и права отдельных людей.

3. Просветители сформировали идею отделения политических прав человека от его естественных прав, и задали традицию философского обоснования необходимости политических прав человека.

4. В философии истории просветители впервые попытались сформулировать цель исторического процесса, его движущие силы и смысл. Они не создали общей философии истории, потому что предполагали в качестве сил, управляющих историей, совершенно разные причины: божественное провидение, человеческий разум, деятельность личностей, случайности, страсти человека и т.д. Однако они впервые выдвинули идею общественного прогресса (Кондорсе), наличие которого в истории они выводили из процесса совершенствования человеческого разума - как появления более лучших идей, более разумных законов, роста научных знаний и т.д.

Основные термины

АБСОЛЮТИЗМ - абсолютная монархия, где монарх является единоличным главой всех ветвей государственной власти.

АТЕИЗМ - отрицание существования Бога.

ДЕИЗМ - религиозно-философское воззрение, согласно которому Бог после создания мира удаляется из него и предоставляет мир самому себе.

ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО - свод принципов, правил, прав и ценностей, вытекающих из естественной природы человека и независимых от социальных условий.

КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ - монархическое правление, в котором конституция ограничивает власть монарха передачей законодательной власти парламенту, а исполнительной - правительству.

МОНАРХИЯ - форма государственного устройства, в которой вся власть единолично принадлежит одному человеку, монарху.

НАЦИЯ - общность людей, объединенных единым языком общения, совместной территорией проживания, похожим психологическим складом, общей системой духовных ценностей и специфическим осознанием своей неразрывности друг с другом.

ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА ТЕОРИЯ - доктрина, объясняющая возникновение государственной власти соглашением между людьми, желающими перейти от не защищенного естественного состояния к защищенному гражданскому состоянию.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПРОГРЕСС - постепенное культурное и социальное развитие человечества.

ОЩУЩЕНИЕ - отражение свойств реальности органами чувств человека.

ПРЕДРАССУДОК - рационально не обоснованное и не проверенное опытом предубеждение, формирующее негативную установку к какому-либо явлению.

ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ - монархическое правление, сопровождающееся проведением реформ на уничтожение устаревших атрибутов феодализма и на введение прогрессивных новшеств.

РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ ТЕОРИЯ - доктрина, согласно которой государственная власть понимается как система, сложенная из независимых друг от друга центров власти: законодательной, исполнительной и судебной.

СУЕВЕРИЕ - мнение, основанное на вере в сверхъестественные силы.

ФЕОДАЛЬНЫЙ СТРОЙ - общество, в котором собственностью, определяющей социальной положение и влияние на власть, является земля и прикрепленные к ней люди.

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ - раздел философии, изучающий проблемы исследования исторического процесса и его познания.

ФИЛОСОФИЯ ПРАВА - раздел философии, исследующий общие проблемы правоведения и государствоведения.

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ - охраняемое законом право физического или юридического лица на какое-либо конкретное имущество.

ЧУВСТВОВАНИЕ - ощущение органами чувств.

8. Немецкая классическая философия и ее главные проблемы. Философия Канта: понятие «вещи в себе» и трансцендентального знания. Антиномии чистого разума

Немецкая классическая философия рассматривается в качестве самостоятельного этапа развития философии, потому что на небольшом отрезке времени появилось четыре великих философа-немца Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель, философские системы которых логически вытекают одна из другой.

Характерной чертой немецкой философии была техника философствования, которую можно назвать «работой с понятием», где вся мыслительная сила направлена на умозрительное, теоретическое раскрытие сущности универсальных проблем бытия с их последующим приведением в завершенную систему, что считается классическим методом философии, и поэтому философия этих четырех философов-немцев называется «немецкая классическая философия».

Основными проблемами этой философии было исследование законов мышления, выявление границ человеческого познания, взаимодействие разума с действительностью и, в итоге, в качестве зерна той или иной концепции - роль Разума в структуре бытия.

Основоположником немецкой классической философии является ИММАНУИЛ КАНТ, который исходил из того, что предметом теоретической философии должно быть не изучение самих по себе вещей, природы, мира или человека, а исследование познавательной деятельности человека, выявление законов познания и установление его границ.

В качестве исходного принципа своей философии Кант развёл понятие «чувственно воспринимаемый мир» с понятием «умопостигаемый мир», определил их в качестве абсолютно не идентичных, и объявил о невозможности их соединения в акте познания. На этой принципиальной основе он следующим образом выводит структуру человеческого познания и определяет его границы:

1. Познание осуществляется на основе ощущений, получаемых от внешнего опыта, то есть, от вещей. Таким образом, существуют два основных уровня сознания - чувственное сознание, данное нам в ощущениях опыта, и умопостигаемое сознание, данное в категориях рассудка и осмысляющее полученный чувственный опыт. Чувственное сознание, естественно, находится ближе к вещам, поскольку является продуктом взаимодействия физических чувств с вещами. А умопостигаемое сознание уже отстоит далеко от вещей, так как является продуктом взаимодействия не с вещами, а с чувственным уровнем сознания.

Поскольку познание вещи есть результат рассудочной деятельности, а не просто суммой ощущений органов чувств, то, на первый взгляд, проблема познания состоит в том, насколько корректно взаимодействуют категории рассудка с чувственным сознанием, снимающим информацию с вещи. В этом случае вопрос познавательной способности человека сводился бы только к тому, насколько категории рассудка адекватно схватывают суть результатов чувственного познания. То есть у нас была бы ситуация: есть прямая чувственная информация о вещи и есть вопрос - насколько правильно эта информация отражается рассудочным сознанием?

Однако вся проблема осложняется тем, что само чувственное познание вещи - это совсем не результат взаимодействия органов чувств с вещью, а это результат всё той же рассудочной деятельности. И вот почему:

обратим внимание, что даже для получения самой простейшей чувственной информации о вещи, наш разум всё равно должен придти в состояние некоей активности, чтобы тут же организовывать полученную информацию в систему. Иначе никакого познания не будет, а будет только физическое чувствование без интеллектуального осознания.

Таким образом, активность разума есть непосредственно то, что вообще делает возможным процесс познания уже на чувственном уровне. И, следовательно, вопрос познавательной способности человека состоит не в том, как работает рассудок во взаимодействии с чем-то внешним себе, а в том, как вообще сама по себе происходит рассудочная деятельность разума, ибо в акте познания у нас на самом деле возникает следующая ситуация: есть только чистая рассудочная деятельность сознания, относящаяся к вещи, но нет никакой прямой чувственной информации о вещи.

2. Таким образом, вещь предстает перед умом, «является» уму сразу же в категориях его умственной деятельности, и никогда в том виде, в каком она есть «в себе», то есть без своего умственно созданного образа. То есть вещь «является» разуму из внешнего ему бытия на основе того, как работает разум, а не на основе того, как пребывает вещь там сама «в себе».

И как же работает разум? Как происходит его рассудочная деятельность? Совершенно точно можно сказать, что деятельность разума, то есть мышление, происходит по каким-то внутренним правилам и законам самого разума, самого мышления. Какими бы они не были, эти правила и законы работы разума, которые создают от начала до конца всё познание человека о вещи, но они присущи именно разуму, а не тому внешнему, что он познаёт. Следовательно, познание вещи есть полностью и абсолютно односторонний акт взаимодействия разума с вещью, где действует только и только ум, а вещь остается полностью пассивной. Вещь лишь провоцирует всплеск активности разума ощущениями, которые мгновенно преобразуются в умственные категории.

Таким образом, вопрос познавательной способности человека сужается до следующей проблемы - насколько умственные категории соответствуют тому, что есть в ощущениях? То есть: насколько умопостигаемый мир рассудочных категорий соответствует чувственно воспринимаемому миру ощущений? Потому что, решив этот вопрос, мы решим главный вопрос познания - насколько умственные категории вообще соответствуют реальности, которую описывают?

3. Для ответа на этот вопрос, рассмотрим, из чего состоит умопостигаемый мир. Выше мы уже определили, что умопостигаемый мир состоит из умственных категорий, а теперь добавим, что умственные категории бывают двух родов:

- Первый род.

Наглядно-воззрительные категории. Это по количеству всего лишь две категории - категория времени и категория пространства. Эти категории создают для разума общую картину системно расставленных явлений окружающего мира.

- Второй род.

Умственные категории непосредственно. Это вообще все остальные категории рассудка, которые формируют для разума систему отношений и логических связей явлений.

А теперь посмотрим, как каждый из этих родов умственных категорий соответствует тому из реальности, что он собою выражает.

4. Если говорить о первом роде категорий, о наглядно-воззрительных категориях, то ни время, ни пространство не соответствуют ничему из реальности, что они должны описывать. Неизвестно - что там есть в реальности на самом деле, потому что «пространство» и «время», как категории, почерпнуты не из опыта реальности, а из самого ума. Посмотрим, почему:

любой чувственный опыт мыслим нами только при возможности различения временных моментов и пространственных мест этого опыта уже до начала самого этого опыта, то есть вне опыта, трансцендентально.

Ведь, если ум видит какие-то вещи, то он видит их сразу же расставленными в определенном порядке в пространстве и сразу же в какое-то конкретное время их бытия. То есть - пространство и время есть в уме раньше, чем в уме появится та или иная вещь, которая будет определена умом в то или иное место пространства и в тот или иной момент времени.

Таким образом, опыт вообще возможен только при одном предварительном условии - ум должен обладать категориями пространства и времени, чтобы внешний мир распознавался умом во времени и в пространстве. А то, что является предварительным условием, то не может быть результатом. Таким образом, категории времени и пространства, будучи условием опыта, не могут быть его продуктом, и, следовательно, наглядно-воззрительные категории есть чистый продукт разума и не выражают внешней разуму реальности.

Следовательно, категории времени и пространства не описывают опыт, а сами формируют для человека его опыт, будучи предварительной организацией любого опыта.

Таким образом, время и пространство есть категории сугубо субъективные, существующие в нашем разуме трансцендентально (до опыта и вне опыта), а если они существуют в разуме до опыта и вне опыта, то они существуют в нем врождённо.

Следовательно, всё познание человека, основанное на наглядно-воззрительных категориях времени и пространства, является знанием трансцендентальным, то есть располагающимся вне опыта, и вся достоверность человеческого познания относится только к познанию того, как вещи являются разуму в его врожденных категориях, а не к познанию того, как вещи существуют «в себе», то есть в своей собственной природе.

5. Что же касается второго вида категорий разума, умственных категорий, то большинство из них тем более не могут быть взяты из опыта, поскольку в опыте нет таких явлений, как, скажем, «субстанция», «реальность», «достоверность», «связь», «целесообразность», «действие», «силы» и т.д. и т.п. Всё это лишь некие имена, не имеющие вещественного аналога в реальности.

Но всё это имена чего? Это имена только этих умственных категорий и более ничего другого, поскольку ни в чём другом, кроме как в разуме не существует того, чему даны эти имена. Таким образом, основная часть умственных категорий также является трансцендентальной по своей природе, то есть существующей в разуме до опыта и вне опыта.

И теперь посмотрим, как применяются эти имена в акте познания. Несомненно, что все эти умственные категории, перечисленные выше, применяются не просто так, а в соответствии с какой-то необходимостью, взятой, вроде бы, из опыта. Но вспомним, что:

любой опыт дан сознанию сразу же в умственных категориях и всегда является следствием активной деятельности разума, то есть необходимость применения какой-либо умственной категории определяется с самого начала правилами и законами деятельности разума, а не тем, как само в себе существует в себе то, что познается.

Следовательно, любая необходимость применения той или иной умственной категории проистекает не из необходимости опыта, а из необходимости правил и законов мышления. То есть это необходимость трансцендентального характера, проистекающего из врожденных свойств разума.

Таким образом, не опыт формирует умственные категории, а сами умственные категории формируют опыт человека, будучи предварительно необходимой формой систематизации любого опыта.

6. Дополнительно рассмотрим умственные категории, с помощью которых мы постигаем логическую связь вещей или явлений. Какими бы не были умственные категории, описывающие логическую связь вещей и явлений, они все равно не могут быть тем же самым, что есть сами эти вещи или их логические связи. Иначе придется предъявить механизм или средство, с помощью которых полностью иноприродные нам вещи могут извне входить в нас и превращаться внутри нас в полностью соприродные нам умственные категории. Подобного механизм вообще себе даже и вообразить невозможно, поскольку это два абсолютно различных и обособленных факта бытия - природная вещь и то, как она помыслилась в разуме.

И это естественно, потому что ум не может взять вещь, и поместить её в наше сознание таковой, какова она есть на самом деле в своём материальном бытии, он всего лишь формирует для сознания какой-либо образ этой вещи. То есть вещь «является» разуму, попадает в сознание, в некоем рассудочно сформированном виде, оставаясь сама «в себе» в своём природном виде вне сознания, и разум имеет дело только с продуктами собственной деятельности, которые возникают из процессов мышления. А продуктами собственной деятельности разума являются умственные категории, которые не являются вещами. Вещи остаются «в себе», в своей природе, лишь «являясь» разуму в иной себе природе, в природе умственных категорий, никак не взаимодействуя с сознанием и никак не влияя на процессы мышления и результаты познания.

То есть, здесь мы сталкиваемся с фактом выхода разума за границы применения тех или иных умственных категорий, когда он собственную природу категорий распространяет на природу познаваемых вещей. Более всего это понятно на примере причинности. То, что разум называет причинностью, есть лишь простая повторяемость процессов, данных в опыте, есть лишь форма существования вещей в какой-то их собственной естественности. Но разум по своей собственной природе формирует для этого опыта понятие некоей необходимости, то есть причинности, и здесь необходимость, существующая в правилах и законах мышления, переносится разумом на вещественный мир, где всё это имеет совсем другой внутренний для вещи смысл.

Следовательно, умственные категории, описывающие логическую связь вещей и явлений, проистекают не из опыта жизни вещей «в себе», а из законов мышления, то есть также являются врожденными, трансцендентальными схемами мышления, и так же, как и все остальные виды умственных категорий, сами формируют опыт человека, а не формируются из опыта.

7. Таким образом, знание вещей трансцендентально, то есть, формируется до самого опыта этих вещей врожденными свойствами разума описывать и организовывать любой опыт не в его сущности, а в своей собственной.

Таким образом окончательно можно сказать, что мир умопостигаемый, сформированный чисто разумом, никак не соединяется в акте познания с миром чувственным, сформированным ощущениями, поскольку познание осуществляется односторонней активностью разума, где сознание взаимодействует с вещью, а вещь не взаимодействует с сознанием и не оказывает никакого корректирующего воздействия на процессы мышления.

Однако в качестве гипотезы можно вообразить, что вещи каким-то образом взаимодействуют с нашим сознанием и, благодаря этому, участвуют в процессах познания. Тогда, чтобы исследовать возможность подобной концепции, мы должны начать с того, что для начала нам придется сформировать понятия двух разных типов бытия:

- мы должны сформировать понятие нашего внутреннего бытия, которое содержит то самое сознание, на работу которого по этой концепции должны оказывать воздействие познаваемые вещи,

- и мы должны сформировать понятие внешнего нам бытия, то есть тех самых вещей, которые будут воздействовать на наше сознание.

И только после того, как мы получим два этих понятия о двух типах бытия, мы сможем приступить к исследованию того, как одно из них - бытие вещей - воздействует на другое - на бытие сознания.

Однако, как только мы начнем логически оформлять для себя структуру бытия вещей, нам сразу же придется прибегнуть к категориям времени и пространства. Но категории времени и пространства являются полностью продуктами нашего сознания, врожденными рассудочными категориями, и, таким образом, вся логическая структура бытия вещей уже исходно будет браться не из самих вещей, а из нашего сознания.

То же самое мы должны будем сказать и в отношении других категорий, рассмотренных ранее. То есть, даже в теоретически построенной гипотезе о воздействии вещей на процессы познания, сами вещи, каковы они есть «в себе», отсутствуют и не могут даже исходно формировать подобную гипотезу.

8. Таким образом, человеческое знание об окружающем мире является знанием трансцендентальным, то есть знанием, которое не исходит из опыта, а наоборот, само формирует опыт, то есть само производит не только его результаты, но и, самое важное - даже его исходные данные.

В результате этого вещи (мир), как таковые, остаются недоступными познанию. Ум сам полностью из себя самого создает мир явлений, природу и все истины об этом, и бессилие ума познавать нечто реальное, то есть однозначное в себе, можно доказать на примере антиномий.

Антиномиями являются противоречия, которые возникают у разума в ходе его рассуждений, причем каждое из них разум способен обосновать одинаково правомерно. Таким образом, антиномии являются признаком наличия для познания преград, которые оно не может преодолеть. Например, можно с одинаковым успехом доказать, что мир бесконечен, и что мир конечен; что всё сложное состоит из простого, и что ничего простого вообще не существует, а всё как-нибудь, но сложно; с равной вероятностью успеха можно доказывать то, что в мире вся причинность свободна, произвольна и подвержена влиянию случая, и то, что вся причинность в мире природно обусловлена, то есть не свободна, а необходима; то, что в ряду мировых причин есть необходимая первопричина, и то, что первопричина есть не необходимость, а случайность.

Следовательно, мир вещей «в себе», то есть, вещей таковых, каковы они есть на самом деле, для человека не познаваем, поскольку познание вещей у человека идёт автономно от них, осуществляется само в себе и не имеет критерия на истинность вне себя.

Основные термины

АНТИНОМИЯ - противоречие разума с самим собою, когда пара противоположных утверждений является и одинаково ложными, и одинаково истинными.

ВЕЩЬ - устойчиво и обособленно существующий предмет материальной действительности.

ВЕЩЬ В СЕБЕ - вещь, существующая в своём природном виде без мысленного образа о себе.

ВРЕМЯ - некая целостность, вбирающая в себя длительность некоего движения и маркирующая собою его этапы.

МЫШЛЕНИЕ - способность разума формировать мысли.

ОЩУЩЕНИЕ - отражение свойств реальности органами чувств человека.

ПОЗНАНИЕ - процесс получения знания и формирования теоретического объяснения действительности.

ПРОСТРАНСТВО - материальная или логически мыслимая среда совместного существования материальных или мыслимых объектов.

РАЗУМ - способность мышления к преобразованию интеллектуального материала в различные системы знаний о действительности.

РАССУДОК - способность мышления производить суждения, соответствующие сложившемуся порядку вещей.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОСТЬ - знание, основывающееся на познавательных формах, существующих в сознании до опыта и вне опыта.

ЧУВСТВЕННОЕ ПОЗНАНИЕ - процесс формирования знания непосредственным опытом чувственных ощущений человека.

Трудности

Есть две поверхностные трудности, которые всегда очень легко решаются.

Первая: не забывать, что «чувственно воспринимаемый мир» Канта - это не реальный мир, а это уже мир психических ощущений, преобразованных в формы сознания, то есть это полностью мир сознания. Зачастую именно эта ошибка не даёт понимать правильно Канта, потому что в этом случае пропадает его двухуровневая структура сознания, которая призвана заменить в теории познания взаимодействием своих уровней традиционную до Канта двухуровневую структуру взаимодействия сознания и реального мира. Если раньше для философии в акте познания встречались сознание и мир вещей, то для Канта в акте познания встречаются только два вот этих уровня самого сознания - «чувственно воспринимаемый мир» и «умопостигаемый мир».

Вся новизна Канта как раз в этом и состоит, что он устраняет любое взаимодействие разума с миром материальным. У него мир материальный в «чувственно воспринимаемом мире» мгновенно превращается в умственные категории и дан сознанию только в умственных категориях. Именно поэтому появляется термин «трансцендентальность», то есть полная игра сознания с самим собой без всякой соотносительности с тем, что на самом деле есть этот мир, который должен был бы участвовать в этой игре, но врожденные умственные категории его не пропускают.

Вторая ошибка состоит в том, что иногда не различают пассивность вещи относительно акта познания с её активностью относительно акта чувствования. Вся концепция Канта «вещи в себе» основывается на пассивности вещи только в акте ее рассудочного познания. Ведь вещь может быть активна на стадии взаимодействия с физическими чувствами (зрение, тактильные характеристики и т.д.), она может привлечь внимание, или вызвать ощущения, провоцирующие на её познание, но эта активность лишь возбуждает разум и далее остается уже вне акта познания, потому что физические ощущения вещи являются фактами рассудка, а не фактами вещи.

9. Философия Фихте и Шеллинга. Основоположения «наукоучения» в философии Фихте. Понятие «абсолютного тождества» в философии Шеллинга

Раздражителем философии ФИХТЕ и толчком к ней стала его неудовлетворенность некоторыми положениями философии Канта:

1. Сам Кант исходит из того, что любое бытие характеризуется тем, что оно может быть мыслимо человеком. Следовательно, согласно этому, всё, что не может мыслиться, не может быть бытием, то есть не может существовать. Но, как же при этом у Канта в природе реально существует «вещь в себе», которая не может мыслиться? Если «вещь в себе» не может мыслиться, то она не бытие, а само понятие «вещи в себе» есть понятие мнимое, то есть - «вещи в себе», как таковой, вообще не существует и она не реальна. В этом случае или следует признать, что нечто реально существующее в действительности не может мыслиться человеком, что есть явная нелепость, или следует логически предполагать, что «вещь в себе», все-таки, может мыслиться, раз уж она существует.

Итак, вещь мыслится, и, следовательно, взаимодействует с сознанием. Таким образом, мы должны устранить понятие абсолютной разделённости вещи и сознания и, наоборот, признать их неотделимыми друг от друга.

И как только мы это сделаем, нам сразу же потребуется выяснение вопроса об их первичности по отношению друг к другу. То есть, в этом случае, дуализм Канта, расставляющий природу и дух по полностью обособленным и независимым сферам бытия, уже невозможен. Итак, мы должны отойти от Канта и признать, что материя и сознание взаимодействуют, и что-то из этого может быть первичным другому, то есть определяющим его.

И этот вопрос мы решим с помощью Канта, вновь вернувшись к нему и вспомнив, что у него обосновано наличие врожденных категорий чистого разума до опыта и вне опыта, то есть независимо от материи. Это положение даёт нам возможность логически завершить учение Канта утверждением о том, что разум, исходно организованный в самом себе вообще до всякой материи и совсем безо всякой материи, первичен по отношению к этой самой материи.

2. Кроме того, следует признать недостаточным у Канта и то, что он всего лишь только описал формы мышления, умственные категории и законы мысли, но не выявил основного, единого, общего принципа познания. Ведь только наличием подобного единого общего принципа познания можно объяснить не только слаженность форм мышления, умственных категорий и законов мысли, но и само их внутреннее единство между собой.

И это есть вопрос не только выявления недостаточности кантовской философии, это вопрос концептуальный, потому что задача раскрытия данного единого принципа познания является ни чем иным, как задачей познания самого познания. Ведь, если познание в результате своей систематизации принимает форму той или иной науки, то познание единого принципа самого познания, создающего эти науки, является наукой всех наук, знанием о знании как таковом, или «наукоучением».

3. Из чего же вообще можно было бы вывести подобный единый принцип познания для наукоучения? Поскольку всё познание располагается в сознании, то в самом сознании должен расположиться и его единый принцип. А поскольку этот принцип определяет всё познание, то он должен его определять уже с самого первого акта познания, с самого первого познающего действия. А самым первым познающим действием сознания является акт познания субъектом самого себя, то есть акт полагания своего «я». Если нет полагания своего «я» сознанием, то невозможно вообще никакое познавательное действие, поскольку его негде разместить - ведь, всё сознание и всё познание располагаются в пределах «я». Следовательно, единый принцип познания располагается непосредственно в «я» познающего субъекта.

4. Но, ведь, когда сознание полагает своё «я», то этот акт должен разбиваться на две составляющие: на то, что полагается, и на того, кто полагает. Если есть объект полагания («я», то есть то, что полагается), то должен быть и субъект полагания (тот, кто полагает). В первом познающем акте сознания, следовательно, есть результат действия («я») и тот, кто действует, кто производит этот результат. Таким образом, мы выясняем, что в момент акта по полаганию сознанием своего «я», действует еще «нечто», которое этот акт совершает.

Но отметим еще раз, что это есть акт первого познающего действия сознания, это есть акт, который должен содержать в себе единый общий принцип механизма познания, определяющий всё познание как таковое. Следовательно, мы должны признать, что единый принцип механизма познания содержится в пределах этого «нечто», потому что именно это «нечто» полагает вообще саму основу сознания и познания - «я».

5. Что же это за «нечто»? Здесь следует сразу же логически допустить наличие в нашем сознании некоей неведомой нам самостоятельной и независимой от нашего сознания сущности, которая не только существует в нем реально, но даже вообще создает нашу индивидуальность («я»). Но, поскольку мы не можем умом определить данную сущность, то есть найти её своим разумом и осознать, то есть - мыслить, то, следовательно, как и всё, что не может мыслиться, данная сущность не существует. Это мы должны признать однозначно и окончательно.

А в таком случае акт полагания сознанием собственного «я» может производиться только тем, что в сознании действительно присутствует - тем же самым «я», кроме которого мы ничего в сознании найти умом не можем.

То есть, самый первый акт познания, первое познавательное действие, в котором заключен единый принцип познания, выглядит следующим образом: «я полагает само себя, свое собственное бытие».

6. И в чем же тогда состоит суть выявленного нами единого принципа познания из формулы «я полагает само себя»? При первом же размышлении, можно сказать, что суть единого принципа механизма познания состоит в том, что главным в этом механизме является умственное усилие субъекта по собственному самоопределению, то есть по созданию собственного бытия из собственного же бытия.

Следовательно, всё познание, которое может производиться человеком, будет всегда являться, соответственно своему общему принципу, созданием того или иного бытия из собственного бытия (из своего «я») для собственного же самоопределения.

7. Этот вывод естественно принять для познания мира духовного, где может создаваться любое идеальное бытие из собственного бытия для собственного самоопределения. Но, неужели же и мир природный, пусть даже и вторичный духовному, также создается субъектом из своего «я»? Поскольку этого требует суть единого принципа познания то, не уклоняясь от задачи прояснения этого, и особо оговорившись, что создание природы сознанием субъекта относится только к смыслу создания природы в акте её познания, следует рассмотреть саму возможность этого действия.

Прежде всего, вопрос состоит в том, каков механизм создания бытия природы актом её познания. И механизм, который мог бы здесь существовать, должен выглядеть так: «я создает не-я», ибо всё, что не есть сам субъект («я»), есть «не-я» по отношению к нему.

Таким образом, «я» создает два различных бытия - «я», как индивидуальность, и «не-я», как познанную природу - которые, естественно, противоположны друг другу.

8. Как всё противоположное друг другу, «я» и «не-я» ограничивают друг друга, то есть имеют пределы идентификации, где одно ограничивает собою бытие другого. Но если посмотреть на обратную сторону смысла их ограничения друг другом, то можно сказать и так, что каждое из них своими границами определяет другое. А в таком случае становится совершенно очевидно, что само первое умственное действие полагания сознанием своего «я», когда «я» полагает само себя в первом акт познания и самоопределяется этим, уже требует для этого самоопределения некоего отграничения себя от того, что есть «не-я», потому что именно границы «не-я» определяют границы самоопределения «я».

То есть, акт отграничения себя от противоположного себе бытия присутствует уже в самом первом познавательном акте, и, таким образом, единый принцип механизма познания, на котором стоит первый познавательный акт, состоит не только в том, что «я» производит бытие из собственного же бытия для собственного определения, но и в том, что «я», даже в познании того, что есть «не-я» - самоопределяется.

Таким образом, выявляется, что самоопределение «я», как первый акт познания, есть не разовое утверждение этого факта для сознания, а постоянное стремление самоопределяющегося сознания к новому самоопределению, поскольку любой дальнейший процесс познания того, что есть «не-я», есть всегда новое самоопределение.

Теперь обратим внимание на следующее - «я», когда оно познает «не-я», оно ведь, согласно единому принципу познания, познает не что иное, как само себя, поскольку согласно единому принципу познания, «я» создает любое бытие из себя самого, и бытие «не-я», соответственно, тоже.

Следовательно, первый и единый принцип механизма познания, а, следовательно, и всего наукоучения, теперь будет выглядеть так - познание есть не закрепленный на внешнюю цель процесс, а есть движение познания «я» по кругу от себя к себе для самоопределения.

9. Таким образом, познание есть не что иное, как постоянное и безостановочное стремление «я» вновь сделать «не-я» самим собой, то есть привести себя в тождество с «не-я», восстановить своё тождество с окружающим миром. И здесь сразу же возникают два затруднения наукоучения:

- первое состоит в противоречивом сосуществовании «я» и «не-я», что заключается в том, что «я» и «не-я» одновременно и отграничивают друг друга (иначе их вообще не было бы по отдельности), и одновременно же стремятся за счет активности «я» стать тождественными друг другу;

- а второе состоит в том, что на момент уже первого познавательного акта, когда «я» самоопределяется, бытие «не-я» им уже мыслится в качестве внешнего отграничителя себя, а, следовательно, существует еще одно противоречие - «не-я» создается не чем иным, как «я», и создается этим «я» из себя, но одновременно с этим «не-я» существует уже до первого познавательного акта, которым формируется само «я», производящее его из себя.

Таким образом, из этих затруднений вытекают две основные проблемы наукоучения:

через что осуществляется родство, связь и нераздельность «я» и «не-я», если они противоположны и разграничены в своём бытии;

и каким образом и чем «я» производит из себя бытие «не-я», если «я» сталкивается с «не-я» уже в своём первом познавательном акте, как с наличным фактом?

10. Наукоучение решает первую из этих трудностей следующим образом:

«я» и «не-я» не могут мыслиться сами по себе, они могут мыслиться только по отношению друг к другу, ведь «я» - это то, что не есть «не-я», и наоборот. Следовательно, и бытийствовать, то есть существовать, они могут также только по отношению друг к другу, поскольку любое нечто, как мыслится, так и существует.

Тогда посмотрим: что же происходит, когда я мыслю своё «я»? Я мыслю его через то, что моё «я» - это самоочевидная для меня реальность, которая есть всё то, что не есть внешнее мне «не-я». Я выступаю здесь как теоретик, так как моё сознание, производит теоретическую работу по обнаружению самого себя, исходя из самоочевидности собственного «я».

А что происходит, когда я мыслю непосредственно само внешнее мне «не-я»? Здесь я, наоборот, выступаю как практик, поскольку осуществляю практическое обнаружение окружающей реальности исходя из, опять же, самоочевидного наличия своего «я», потому что реальность «не-я» для меня проистекает из практической реальности ощущений моего «я».

Таким образом:

- когда я мыслю своё «я», то оно для меня самоочевидно, а вот «не-я» мне приходится отыскивать через ощущения своего «я»;

- когда я мыслю внешнее мне «не-я», мне опять приходится основываться на самоочевидном наличии своего «я», чтобы его ощущения сделали очевидным существование «не-я».

Что из этого следует? Из этого следует, что и в теоретическом и в практическом смысле окружающая природа (внешнее мне «не-я») есть комплекс ощущений моего «я», а дух для познания есть и теоретическая и практическая самоочевидная реальность. Таким образом:

а) дух первичен материи, как самоочевидная реальность, не требующая ничего природного для самоопределения в «я»;

б) а природа, то есть «не-я» - это есть комплекс ощущений, созданный теоретически и практически самоочевидным «я», и, следовательно, «не-я» не только родственно «я», но и потенциально с ним тождественно.

11. Второе затруднение (см. п. 9), то есть проблема, откуда берется «не-я» в первом познавательном акте, который осуществляет «я», наукоучение решает следующим образом:

поскольку природа, то есть «не-я», в познании создается ощущениями «я», то, следует исходить из того, что именно «я» до первого своего познавательного действия создает «не-я», и больше ничто другое. Но почему же при этом сохраняется еще какая-то необходимость акта отграничения «я» от «не-я» в первом познавательном акте, если это произошло уже ранее, до этого акта? Почему «я», если оно создало «не-я» из своих собственных ощущений, не помнит процесса создания этого «не-я», и воспринимает его как внешнее себе, чужое и незнакомое? Это можно объяснить только наличием бессознательной деятельности в пределах «я», в процессе которой и создается «не-я», полностью родственное для «я», но не осознаваемое в этом качестве из-за скрытого характера бессознательной деятельности.

12. Таким образом, наукоучение понимает познание как абсолютно замкнутую на себе работу «я», создающего самому себе «не-я» в качестве цели познания для того, чтобы, преодолевая кажущуюся отчужденность «не-я» от себя, достигнуть в итоге восстановления своего тождества и самоопределиться в этом.

Это представляет собой круговое движение, где процесс самоопределения «я» безостановочно и постоянно стремится к новому самоопределению через восстановление своего единства с «не-я». А поскольку бессознательная деятельность «я», создающая «не-я» в виде системы ощущений, продолжается непрерывно и не имеет логического конца, то «я» постоянно получает оттуда препятствия для восстановления этого единства.

Таким образом, «я» само для себя постоянно воздвигает препятствия для достижения тождества с «не-я», а «не-я» непрерывно меняется, вследствие чего самоопределение постоянно отдаляется, и деятельность познания имеет форму бесконечного приближения «я» к тождеству с самим собой.

Наиболее ценным в наукоучении Фихте является доказательство неразделимости субъекта и объекта в познании, а также выявление бессознательной области сознания.

ШЕЛЛИНГ начинал как поклонник и истолкователь Фихте, а затем пришел к идее необходимости дальнейшего развития его философии:

1. Поскольку у Фихте субъект и объект познания нераздельны и обусловлены друг другом, как вытекающие один из другого, то и единый принцип познания также должен быть обусловлен этими отношениями, вследствие чего он не может быть безусловным, то есть, не зависящим от действующей конкретики, и, вследствие этого, не может быть универсально единым.

Для каждого случая познания, следовательно, должен вступать в действие какой-то соответствующий его конкретике конкретный принцип познания. Таким образом, у Фихте дано понятие о едином принципе познания, но раскрыть какой-то универсальный принцип познания из всегда конкретных взаимоотношений субъекта познания и объекта познания невозможно.