Человек – существо одушевленное

Интенциональность (от лат. intentio - стремление). Под этим термином понимается направленность сознания на какие-то объекты (Ф. Брентано, Э. Гуссерль). Сознание не просто пассивно регистрирует внешние воздействия - оно «работает», создает поле внимания, проявляя активную избирательную устремленность к одним объектам и оставляя вне поля внимания другие. Интенциональность - это динамическая характеристика сознания. Она имеет своей предпосылкой наличие у субъекта каких-то потребностей и обеспечивает осознание этих потребностей и поиск способов их удовлетворения. Это значит, что сознание способно создавать «модели потребного будущего» (Н. Бернштейн). Таким образом, сознание включает в себя целеполагание - постановку целей, т. е. того, чего еще нет, но что должно быть осуществлено. Поэтому можно сказать, что сознательное существо живет как бы «на грани бытия и небытия».

Рефлективность. Субъект воспринимает содержание своего сознания как нечто непосредственно данное, самоочевидное. Образ, возникающий в сознании при восприятии какого-либо внешнего объекта, «автоматически» отождествляется с самим этим объектом: мы видим не образ вещи, а саму вещь, слышим не образ звука, а сам звук.

Но вместе с тем сознание способно отражать не только внешний мир, но и свое собственное содержание. Эта способность и называется рефлективностью. Когда сознание направляется на свое содержание (рефлектирует, совершает рефлексию над своим содержанием), его предметом становится уже не объект, а существующий в сознании образ объекта. Благодаря этому становится возможным анализировать имеющиеся в сознании образы, сопоставлять различные впечатления и суждения о действительности друг с другом, оценивать степень их достоверности и т. д.

Каждый по собственному опыту знает, что обычно, находясь в сознательном состоянии, он наблюдает окружающую обстановку или размышляет о каких-то делах, не задумываясь над тем, что происходит при этом в его сознании. Но при необходимости он может «отдать себе отчет», «осознать» свои представления и мысли. Делая это, он занимается рефлексией. То, что называют «осознанием», «пониманием», часто достигается лишь с помощью рефлексии. Если я что-то сознаю, то я это знаю. Если же я отрефлектировал («осознал») свое знание, то я знаю и к тому же знаю, что знаю (или, наоборот, в результате рефлексии над своим знанием усомнился в том, что знаю).

Объективируемость, «лингвистическая оснащенность». То, что происходит в сознании субъекта, «закрыто» для других и не может быть непосредственно воспринято ими. Узнать об этом можно лишь опосредованным путем - по поведению субъекта, по его объективным, доступным для постороннего наблюдения действиям. Если бы сознание никак не объективировалось, не выражалось вовне, то узнать о нем было бы совершенно невозможно, а потому не было бы оснований и говорить о его существовании.

Однако в действиях субъекта находят выражение лишь конечные результаты происходящих в его сознании процессов. Осуществление же этих процессов в сознании предполагает существование в нем каких-то внутренних кодов, в которых фиксируется, хранится и обрабатывается поступающая информация.

Уже для того чтобы «давать себе отчет» о том, что происходит в сознании, субъект должен уметь формулировать этот отчет в какой-то знаковой системе, т. е. в некотором языке. Но достаточно богатый выразительными возможностями язык вряд ли может возникнуть сам собой. Развитие его, по-видимому, невозможно для субъекта-одиночки, без общения с другими субъектами. Ибо только на основе межсубъектного контакта может появиться потребность в совершенствовании языка. Таким образом, сознание должно быть оснащено лингвистическими средствами, с помощью которых осуществляется как «внутренняя», так и «внешняя» речь.

«Лингвистическая оснащенность» сознания означает, что социальная коммуникация является необходимым условием его формирования. Без социальной коммуникации не могло бы образоваться и богатство духовного мира, составляющего содержание сознания. Отсюда, в частности, следует, что уникальные, существующие в одиночку материальные системы - вроде хорошо известного любителям научной фантастики мыслящего океана (Лем) или черного облака (Хойл) - не могут обладать сознанием.

Подводя итог, можно сформулировать краткое определение сознания:

Сознание - это способность субъекта отражать окружающую действительность и себя самого в идеальных образах, создавать свой внутренний духовный мир и язык, на котором выражается его содержание.

Далеко не все вопросы, касающиеся природы сознания, получают в современной науке достаточно ясный и полный ответ. В проблеме сознания до сих пор остается еще немало загадочного. Сам термин «сознание» употребляется весьма неоднозначно. Достигнутый уровень знаний не позволяет построить какое-то «окончательное», полное и строгое определение сознания. Поэтому «любая попытка строгого определения сознания, к сожалению, обречена на справедливую критику, так как не может соответствовать всем популярным значениям этого понятия». Данное определение имеет ориентировочный характер и фиксирует лишь некоторые важные признаки сознания.

7. Сознание и бессознательное

О том, что человек осознает не все, что содержится в его душе, говорил еще Платон. На существование в человеческой психике не только сознательно формулируемого, но и бессознательного (или подсознательного, несознаваемого, «темного», «неявного») знания указывали Лейбниц, Кант, Бергсон и другие философы. Однако предметом специального систематического исследования бессознательное стало впервые в учении 3. Фрейда (1856-1939).

Согласно концепции Фрейда, психика индивида имеет трехслойную структуру. Первый ее слой (Фрейд называет его «Оно») представляет собой бессознательное психическое начало. «Оно» - это глубинный источник психической энергии, «кипящий котел» несознаваемых влечений. В нем властвует Эрос - инстинкт жизни, стремление к удовольствиям, к сексуальному наслаждению и Танатос - инстинкт смерти, склонность к агрессии, разрушению и самоистязанию. Свойственная «Оно» безрассудная тяга к наслаждению погубила бы человека, если б над «Оно» не над строился второй слой психики - сознательное, разумное «Я». «Я» учитывает требования реальности и управляет «Оно», как всадник лошадью. Однако «Оно» то и дело выходит из подчинения, и исходящие из него импульсы заставляют человека делать то, что его сознательное «Я» не может допустить. Под влиянием родителей и воспитателей, внушающих индивиду с детства нормы поведения, принятого в обществе, у него формируется третий слой - «сверх-Я». Как «Оно», так и «сверх-Я» функционирует, не подчиняясь контролю сознания. Если «Я» нарушает требования сверх-Я, то испытывает чувство вины, угрызения совести.

Таким образом, сознательное «Я» оказывается «слугой трех господ» - реальности, «Оно» и «сверх-Я», которые предъявляют к нему противоречивые требования. Это вызывает в человеческой психике напряжения и конфликты. «Я» спасается от давления со стороны бессознательного благодаря имеющимся в психике особым «защитным механизмам». К таким механизмам относится, например, сублимация: энергия бессознательных импульсов (Эроса, Танатоса) направляется в иной канал и разряжается в творческой деятельности.

По Фрейду, содержание бессознательного складывается из различных «комплексов», которые формируются в борьбе между «Я» и «Оно» и отражают индивидуальные особенности психического развития личности. К. Юнг (1875-1961) выдвинул предположение, что кроме «личного бессознательного», о котором говорит Фрейд, существует еще более глубокий пласт психики - «коллективное бессознательное». К нему относятся образцы (архетипы) поведения и мышления, сложившиеся в культурах далекого прошлого и передающиеся генетически от поколения к поколению. Такие архетипы незаметно для людей определяют их духовный мир, деятельность и творчество. Далеко не все в учениях Фрейда и Юнга является бесспорным и достаточно обоснованным. Но благодаря трудам этих и других исследователей была понята важная роль бессознательного в человеческой жизни.

Ныне известно, что в бессознательной психике, в подсознании человека хранится, обрабатывается и используется для регуляции поведения значительно большее количество информации, чем в сознании. По некоторым подсчетам, скорость процессов преобразования информации в области бессознательного составляет 10°, а в области сознания - 10² бит в секунду. Таким образом, наша психика подобна айсбергу, основная часть которого скрыта под водой: сознание является лишь ее сравнительно тонким «верхним» слоем, возвышающимся над огромным массивом бессознательного.

В современной литературе выделяются различные виды бессознательных психических явлений.

ь Бессознательные импульсы, побуждения, желания, в которых субъект не отдает себе отчета. Человек может совершенно искренне объяснять свое поведение разумными, продуманными аргументами, тогда как в действительности оно определяется совсем иными и неизвестными ему самому мотивами.

Об этом особенно наглядно свидетельствует то, что после сеанса гипноза люди, выполняя постгипнотические внушения, которые они не осознают, без особого труда дают своим поступкам вполне рациональное объяснение. Так, испытуемый, которому гипнотизер внушил, чтобы он пригласил к себе в гости одного из зрителей, сидящих в последнем ряду, на вопрос, почему он это сделал, отвечал: «Я с ним где-то встречался раньше, и мне уже давно хотелось познакомиться с ним поближе».

ь Хранящаяся в памяти информация, которая может включать в себя «забытые» или «полузабытые» знания и умения, а также и такие сведения, о существовании которых у себя в мозгу человек даже не подозревает.

ь Бессознательные установки, определяющие ожидания, которые возникают у человека в той или иной ситуации, и заранее настраивающие его на соответствующее действие.

Например, в процессе обучения у студентов вырабатываются установки, ориентирующие их на применение определенных методов в решении задач, с которыми связана их специальность.

ь «Автоматизированные» навыки и способы действий, которые человек первоначально выработал под контролем сознания, а затем в результате тренировки научился применять бессознательно.

Процедура письма, требовавшая от школьника на первых этапах обучения сознательных усилий, затем автоматизируется и регулируется без участия сознания; таким образом, сознание освобождается для выполнения более сложной деятельности.

ь Субсенсорные восприятия - не доходящие до уровня сознания или лишь смутно осознаваемые чувственные данные.

Слабые световые, звуковые и другие сигналы могут возбудить нервные окончания в органах чувств и повлиять на психическое состояние человека, не став при этом предметом его сознательного внимания.

ь Подсознательное мышление - идущие бессознательно процессы переработки информации, дающие результаты, которые кажутся появившимися в сознании неизвестно как и откуда.

Многие ученые, изобретатели, художники говорят о том, что их лучшие идеи «приходят» к ним без участия их сознания, рождаются неведомыми путями; на самом деле такие идеи суть продукты подсознательного мышления.

ь Надсознательное (или, по К. Станиславскому, «сверхсознательное») - неконтролируемое сознанием, «интуитивное» понимание социальных потребностей и задач, благодаря которому человек способен к творчеству, имеющему не чисто индивидуальный, а общественный характер. Подлинный творец угадывает важнейшие «веяния времени», глубинные тенденции развития культуры, искусства, науки, техники, политики, притом, как правило, не сознавая того, как он это делает. В этом - тайна гениальности.

Сознание и бессознательное не разделены какой-то жестко фиксированной границей. Между ними существуют промежуточные, переходные «полусознательные» или «полубессознательные» психические процессы и состояния. Степень осознанности психической деятельности варьируется от протекающих совершенно бессознательно актов преобразования информации до полностью контролируемых сознанием операций с ней. Возникающие в бессознательном импульсы и мысли могут «всплывать» в сознании (часто это происходит неожиданно, внезапно - например, при интуитивных «озарениях»); и наоборот, деятельность, проходящая под контролем сознания, может перестать осознаваться и совершаться бессознательно.

В психологической концепции В. Аллахвердова («психологике», как ее называет автор) различается базовое и поверхностное содержание сознания. К базовому содержанию относится информация, которая была когда-то усвоена, но в данный момент не осознается (из нее складывается то, что называют контекстом, установками и пр.). Осознаваемая в данный момент информация образует поверхностное содержание сознания. Сознание работает с тем, что осознается - со своим поверхностным содержанием. Но существует закон: «Содержание сознания не может оставаться неизменным» (Аллахвердов называет его законом Джеймса - по имени психолога, впервые это заметившего). Экспериментальные данные подтверждают: то, что не изменяется, перестает осознаваться, т. е. исчезает из сознания.

Так, абсолютно неизменные сигналы не осознаются (т. е. на них не обращают внимания, не думают о них. их забывают и т. д.). Автоматизированные действия (ходьба, игра на музыкальном инструменте и т. д.) ускользают из-под контроля сознания, и именно поэтому и могут успешно повторяться без изменений.

Сознание постоянно «играет» с находящимися в его поверхностном содержании образами, модифицирует и перекомбинирует их, сопоставляет их с тем, что хранится в базовом содержании, - и они сознаются только благодаря этому и пока это делается. Если же их изменение прекращается, то, по закону Джеймса, они перестают сознаваться и переходят в базовое содержание сознания. Базовое содержание тоже не остается абсолютно неизменным: оно каким-то образом соотносится с новой информацией, трансформируется и упорядочивается. Однако это делается бессознательно, и осознается в лучшем случае только готовый результат.

Таким образом, осознаваемое и неосознаваемое могут меняется местами. Под «порог сознания» уходит то, что устойчиво, стабильно, мало подвержено обновлению, а над «порогом сознания» удерживаются информация, находящаяся «в работе», в незавершенном процессе ее обработки.

К размышлению. Если бы мы жили в неизменном мире или если бы мы могли жить, не изменяя своих представлений о нем, то зачем нам было бы нужно сознание? Животные обходятся без сознания, возможно, потому, что неизменных инстинктов им достаточно, чтобы выжить в относительно стабильных условиях окружающей среды. Жить в меняющемся мире, изменять его и свои знания о нем - не таково ли предназначение человека, раз уж он обладает сознанием? Быть может, сознание есть свойство, возникающее в сверхсложной самоорганизующейся системе - человеческом обществе (см. об этом гл. 8) - для того, чтобы у нее была возможность неограниченного совершенствования ее самой и окружающего ее мира.

8. Функции сознания

С помощью сознания человек решает четыре рода задач:

ь отражает действительность, строит знания о ней (познавательная функция сознания);

ь оценивает явления действительности, определяет свое отношение к ним (оценочно-ориентационная функция);

ь осознает свои потребности и ставит перед собою цели, к которым считает нужным стремиться (целеполагающая функция);

ь управляет своим поведением в соответствии с результатами решения первых трех задач (управленческая функция).

Для выполнения указанных функций сознание использует разнообразные психические механизмы. При этом, как правило, человек осознает лишь результаты работы этих механизмов, но не сам процесс их работы. Следовательно, выполняя свои функции, сознание само не знает, каким образом оно это делает (для того чтобы понять это, необходимы специальные научно-психологические исследования). Познавательная функция сознания связана с получением и обработкой информации, источником которой является в конечном счете чувственный опыт. Основную работу здесь осуществляют механизмы восприятия, памяти, мышления. Понимая интеллект в широком смысле как психические способности и умения, необходимые для эффективной работы этих механизмов, можно сказать, что он есть инструмент, с помощью которого сознание выполняет познавательную функцию.

Важнейшей интеллектуальной способностью, без которой невозможно сознательное решение познавательных задач, является способность мышления - ум, разум.

Продуктивность мышления зависит не только от генетически заданных особенностей интеллекта, но и от эрудиции, компетенции, начитанности, владения методами и навыками умственной работы. Ум - это не просто природный дар, а результат усвоения культуры, овладения духовными ценностями, созданными человечеством.

В осуществлении оценочно-ориентировочной функции важнейшую роль играют эмоции. В отличие от знаний эмоции не дают информацию о каких-либо объектах. Они характеризуют не объекты, а отношение человека к ним. Когда какие-либо явления, события, ситуации отвечают его жизненным ценностям и идеалам, это вызывает положительные эмоции (удовольствие, радость, восторг и т. п.); в противном же случае возникает отрицательная эмоциональная реакция (грусть, страх, уныние, гнев и пр.). Таким образом, в эмоциях выражается оценка значимости объектов для личности.

Каждому из личного опыта известно, что эмоциональные переживания возникают сами собой, а не в результате сознательно предпринимаемых усилий. «Управлять эмоциями» очень нелегко. Нередко они носят характер «предчувствий», беспричинно возникающих настроений, симпатий или антипатий. Психологические исследования выявили, что при решении трудных задач человек внезапно испытывает эмоциональный подъем перед появлением в сознании решающей идеи.

Эмоции оказывают влияние на то, как человек воспринимает действительность. Они способны воздействовать на поведение человека, стимулируя одни и сдерживая другие его действия. Когда из-за дефицита информации или недостатка времени трудно обдумать и наметить цели и планы действий, эмоциональное напряжение заставляет человека хоть каким-то образом - пусть и не всегда самым лучшим - реагировать на сложившиеся обстоятельства.

Психической основой целеполагающей функции сознания является механизм мотивации. В основе мотивации лежат потребности человека - биологические, социальные, материальные, духовные. Они являются источником его активности. Потребности становятся мотивами, когда они воплощаются в конкретных стремлениях, направленных на достижение определенной цели. Мотивация - это совокупность побуждений, стремлений, желаний, определяющих целенаправленность действий человека. Достижение большой, значимой цели, как правило, невозможно без сильной и устойчивой мотивации.

Управленческая функция сознания реализуется с помощью воли. Воля - это способность регулировать поведение и действовать, не отступая перед трудностями. Воля проявляется в действиях, направленных на достижение заранее поставленной цели. В ней выражается «энергетическая», действенно-практическая сторона сознания. Волевой акт - это путь, на котором сознание превращается в силу, способную воздействовать на бытие.

Волевое управление поведением предполагает, с одной стороны, свободу, с другой - ответственность человека за свои поступки. При этом человек должен осознавать свою свободу и ответственность: в противном случае он станет лишь средством выполнения чужой воли. Воля есть не просто «механизм» включения сознания в практическую жизнь, но и фактор внутренней самоорганизации духовного мира личности.

В волевом усилии как бы резюмируется работа всех психических механизмов сознания. Волевое управление поведением опирается на знания, стимулируется эмоциями, направляется мотивацией. Вместе с тем даже при самом высоком уровне интеллекта, эмоций и мотивации «безвольное сознание» не в состоянии выполнить свое предназначение - управлять поведением.

Все рассмотренные задачи - познание, оценка, целеполагание, управление - могут, вообще говоря, решаться и без участия сознания. Мозг способен отражать и оценивать явления действительности, ставить цели и регулировать деятельность, не вовлекая сознание в реализацию этих функций. «Для непосредственного решения задачи жизнеобеспечения сознание не только не нужно, оно может мешать, нарушая спасительные автоматизмы организма».

Известно, что люди, попавшие в катастрофу, чаще погибают не от травм, а от ужаса; моряки, оставшиеся в открытом океане без воды, умирают не столько от жажды, сколько от страха. Эмоции здесь играют пагубную роль. «История полна примеров поведения, когда именно сознание побуждает человека рисковать своей жизнью и здоровьем: Муций Сцевола сжигает на огне свою руку, демонстрируя величие римского духа; Джордано Бруно идет на костер, защищая весьма сомнительную с сегодняшней точки зрения идею множественности миров; Наполеон бросается под пушечный огонь... А. С. Пушкин вполне сознательно идет под пулю Дантеса... Разве можно все эти, отчасти странные, но впечатляющие порывы человеческого сознания назвать биологически целесообразными формами выживания?»²

Рассмотренные функции не являются специфичными для сознания. Но сознание выполняет их на качественно ином уровне, чем тот, на котором они реализуются «автоматически», с помощью бессознательно протекающих физиологических и психических процессов. Сознание решает задачи, выходящие далеко за рамки биологической целесообразности и не сводящиеся к тому, чтобы обеспечить выживание организма. Оно само устанавливает, что и ради чего оно должно делать. Оно способно находить решения там, где неизвестно, каким способом к ним можно прийти и по каким критериям определять их правильность и эффективность. Сознание людей позволяет им создать мир культуры, в котором каждая личность живет жизнью, не сводимой к биологическому существованию.

К размышлению. В зависимости от того, какая из функций является ведущей, можно различать разные типы сознания и соответственно типы личности - назовем их так: мыслители, лирики, энтузиасты, герои. Попробуйте найти среди ваших знакомых представителей каждого типа и описать особенности их духовного мира и поведения.

9. Развитие философских представлений о разуме

Сознание и разум неразделимы, одно без другого немыслимо. Сознательные существа - это те, кто обладает разумом, а разумные - те, у кого есть сознание. Зоопсихологи, говорящие об интеллекте, уме, мышлении животных, остерегаются признавать у них наличие разума. Словом «разум» пользуются для обозначения интеллектуальной способности, свойственной исключительно человеку. Это слово входит в наименование человека как биологического вида: Homo Sapiens - человек разумный.

В истории философии по-разному толковалась роль разума в жизни людей.

Античные философы считали, что человек может жить по-человечески, только если он во всем руководствуется своим разумом. Тот, кто не следует «голосу разума», обречен на недостойную человека жизнь. Старинная пословица гласила: «Кого боги хотят наказать, того они лишают разума». В самом деле, ведь человек без разума - уже не человек.

Представитель древнеримской философской школы стоицизма Марк Аврелий (121-180) писал, что богатство и слава, общественное положение и должность, даже здоровье и талант - все это может у человека быть, а может и не быть. Но человек, поскольку он человек, не может существовать без разума - так же как шар, поскольку он шар, не может лишиться круглоты.

Крушение Римской империи нанесло удар античному преклонению перед человеческим разумом. Оказалось, что воспетый греческими и римскими мыслителями и поэтами разум не столь уж могуществен: он, создавший величественный мир античной культуры, не способен спасти римскую цивилизацию от невежественных варваров. Разочарование в разуме, болезненный скептицизм и пессимизм, тяга к мистике охватили римское общество. Эти настроения нашли выражение в раннем христианстве, а затем сказались и на развитых впоследствии христианскими богословами и философами взглядах. В средневековой христианской философии сложилось двойственное отношение к человеческому разуму.

Согласно одному из «отцов церкви» Августину Блаженному (354-430), разум, с одной стороны, есть свойство, которое дано людям Богом и делает их подобными ему; но, с другой стороны, разум сам по себе не может указать им путь к истине, добродетели и счастью. После грехопадения Адама и Евы, вкусивших с «древа познания добра и зла» и изгнанных за это из рая, люди, получив свободу жить своим умом, не смогли пойти по пути добра и начали свою историю с убийства Каином Авеля.

В религиозных представлениях разум обычно рассматривался как важная часть души. Ибо без него душа была бы невежественной, легко впадала бы в заблуждения и не могла бы противостоять греховным соблазнам, так как зло часто обманывает нас, выступая под видом добра.

«Если бы не было тебе дано тело, ты был бы божеством, если бы не был вложен в тебя ум, ты был бы скотом».

Но в то же время многие богословы указывали, что разум человеческий слишком слаб, чтобы понять замыслы Божьи, а потому ненадежен. Уповая на свой разум и надеясь постичь с его помощью дела Божьи, человек легко может впасть в грех гордыни, подвергнуть сомнению священные истины и лишиться веры. Излишний ум только вредит. Безыскусная, не знающая никаких сомнений вера выше ума. «Святая простота» лучше и нужнее «бесполезного мудрствования», к которому склоняет человека слишком пытливый и любознательный ум.

По мнению раннехристианского богослова Тертуллиана (ок. 160 - ок. 220), «те, кто не умудрен и прост, больше годны для обращения, чем те, кто побывал в школах и библиотеках». Поэтому Христос проповедовал свое учение не среди людей образованных, а среди простых рыбаков. «Мы не нуждаемся в любознательности после Христа», - утверждал Тертуллиан. Он считал, что развиваемая образованием изощренность ума только мешает «чистой вере», которая позволяет наивной, не искушенной в премудростях душе увидеть свет божественной истины без всяких умственных усилий.

Недоверие человеческому разуму высказывал и виднейший авторитет богословия Фома Аквинский, живший в XIV в. Он писал, что для правильного использования своего разума человек нуждается в помощи Бога; без нее разум может быть опасной и даже вредной для человека способностью.

Понятно, что с такой точки зрения ум не относится к высшим достоинствам души. Более того, когда говорят: «душа и ум», то при этом нередко подразумевается возможность не только отделять ум от души, но и рассматривать его в противостоянии к ней. Хорошо, если ум живет в ладу с душой. Тогда он выступает как «положительный разум», преследующий благие цели. Согласно Тертуллиану, такому разуму нет необходимости выходить за пределы простого здравого смысла. Но ум способен и не подчиняться велениям души - и тогда он превращается в «злой ум», ведущий человека к ереси и греху.

Особенное негодование у Тертуллиана вызывали философы, пытавшиеся найти разумные основания для религиозных истин. Он утверждал, что эти истины абсурдны, но сама их абсурдность свидетельствует, что они не могут быть порождением человеческого ума и, следовательно, имеют божественное происхождение. Тертуллиану приписывается афоризм: «Верую, ибо абсурдно» (Credo quia absurdum est); в его сочинениях этого изречения, правда, не найдено, но даже если он так и не говорил, оно вполне соответствовало его кредо. Впоследствии признание абсурдности религиозных истин стало восприниматься как одно из убедительных доказательств существования Бога.

Эпоха Возрождения вместе с интересом к античной культуре пробудила и античный культ разума. С нее начался подъем философской мысли, который в век Просвещения (XVIII в.) привел к тому, , что «властители дум» в европейских странах связали надежды на общественный прогресс и лучшее будущее человечества с развитием разума, образования, культуры.

В классической европейской философии проблема разума ставилась главным образом в контексте идейной борьбы между рационализмом и эмпиризмом. Эмпирики не меньше, чем рационалисты, были убеждены в том, что разум есть главное качество человека, что и познавательная, и вся вообще человеческая деятельность должна строиться на разумных началах. Однако дискуссии о соотношении чувственного опыта и рационального мышления в познании привели к потребности понять саму сущность разума.

Обсуждение этого вопроса начал Декарт. Он писал, что сущность разума состоит не только в «способности мыслить», но еще и во «внутреннем начале» мышления, т. е. во врожденных идеях, развитие которых и позволяет путем последовательных логических рассуждений получать истинное знание. Врожденных идей у человека много: это идеи Бога и субстанции, математические аксиомы, законы логики, принципы нравственности и др.

Учение Декарта о врожденных идеях было подвергнуто критике английским философом-эмпириком Локком. Никаких врожденных идей не существует, доказывал Локк. В человеческом уме до того, как чувства доставят ему какие-то данные опыта, ничего нет. Разум без чувственных данных есть tabula rasa - «чистая доска». Знания постепенно заполняют эту «доску» лишь благодаря поступлению в разум чувственных данных. Таким образом, сущность разума Локк сводил лишь к способности мыслить, которую он определял как способность выводить неизвестные истины из известных, даваемых разуму опытом.

В полемику с Локком вступил Лейбниц. Его позиция была такова. Врожденных идей нет, но разум все же не есть tabula rasa. В нем есть неосознанная предрасположенность к принятию определенных априорных (не выведенных из опыта) идей и принципов. Они «потенциально», «в скрытом виде» заложены в самой природе разума, и люди пользуются ими, не отдавая себе в этом отчета. Поэтому разум больше похож не на чистую доску, а на «глыбу мрамора с прожилками»: в нем потенциально содержится знание, составляющее основу «самых сложных и глубоких наук» - подобно тому, как фигура, намеченная прожилками, заключена в мраморе до того, как ее заметят при обработке. Если Локк утверждал: «нет ничего в разуме, чего раньше не было бы в чувствах», то Лейбниц к этому добавил: «кроме самого разума». К важнейшим «инстинктивным истинам» разума, составляющим его «внутреннее», априорное содержание, он относил принципы логики, законы умозаключений.

Новый поворот в понимании сущности разума сделал Кант. Используя проводившееся в схоластической философии различение двух «способностей разумной души» - разума и рассудка, Кант называет ту форму умственной деятельности, с помощью которой человек составляет суждения о явлениях действительности рассудком. Рассудочное мышление неспособно выйти за рамки опыта. Рассудок человека ограничен, поскольку всегда остается ограниченным человеческий опыт. Однако мысль человека вечно стремится выйти за пределы опыта. Такое стремление составляет функцию чистого разума - другой формы мыслительной деятельности, более высокой, чем рассудок. Ограниченность любого человеческого опыта означает его фрагментарность, незавершенность, возможность его продолжить, расширить. Разум ставит своей задачей охватить всякий возможный опыт, достичь его абсолютной полноты и целостности, подвести его «под высшее единство мышления», найти его безусловные, абсолютно всеобщие основания и принципы. Решая эту задачу, он создает идеи, доводящие «в мысли» до целостного единства данные, единство которых никогда может быть найдено в опыте.

Согласно Канту, имеются три идеи чистого разума: 1) психологическая - идея души как единства всех душевных явлений; 2) космологическая - идея мира как целого, включающего в себя все явления природы; 3) теологическая - идея Бога как безусловного основания всего сущего и мыслимого.

Кант называет эти идеи трансцендентальными (выходящими за пределы всякого возможного опыта), так как им не соответствуют никакие предметы, данные в опыте. Или, иначе говоря, душа, мир, Бог как таковые - это, по Канту, недоступные познанию вещи в себе (ноумены).

Таким образом, чистый разум, как и рассудок, содержит в себе представления, не взятые из опыта, но эти представления сами по себе не дают никакого конкретного знания о действительности.

Кроме теоретического чистого разума, по Канту, есть еще практический разум, который также «сам из себя» рождает нравственную идею - абстрактный идеал должного поведения людей (от которого в реальной жизни они то и дело отступают).

Итак, у Канта разум в широком смысле включает две формы мышления - рассудок и чистый разум (теоретический и практический). В этих формах мышления содержатся не выводимые из опыта (априорные и трансцендентальные) понятия, которые являются, однако, не знаниями, а лишь условиями познания.

В послекантовской философии вопрос о сущности человеческого разума стал связываться с проблемой рациональности. Подобно тому, как это было в эпоху падения Рима, неспособность капиталистического общества на основе разума справиться со своими язвами - нищетой, безработицей, классовыми и национальными противоречиями, войнами и т. д. - подорвала веру в человеческий разум и усилила влияние иррационалистических, мистических установок па развитие культуры. Вместе с тем в дискуссиях рационализма с иррационализмом пересмотру стало подвергаться и представление о сущности разума. Если классический идеал рациональности отождествлял разумность с логичностью, с сознательно проводимыми по правилам логики умозаключениями, то уже Гегель в XIX в. почувствовал узость этого взгляда:

«То, что мы называем рациональным, принадлежит на самом деле к области рассудка, а то, что мы называем иррациональным, есть скорее начало и след разумности».

«Новая рациональность» наполнила понятие разума более широким содержанием: к сфере разума стали относить и выходящие за рамки логики факторы, воздействие которых способствует эффективному мышлению. В качестве орудий разума, средств и способов его деятельности рассматриваются интуитивные догадки, ассоциации наглядных образов, игра фантазии, вспомогательные эвристические соображения, не имеющие логического обоснования «пробные» броски мысли в разных направлениях - словом, все, о чем говорят, например, при описании процессов творчества. Разум в этом понимании предполагает как сознательно, так и бессознательно осуществляемые мыслительные процедуры. Деятельностью разума можно считать любой процесс обработки информации в сознании или подсознании, ведущий к успешному решению задачи, если только он допускает разумное объяснение.

В современной философской литературе обычно трактуемый таким образом разум противопоставляют рассудку как чисто формально-логическому способу рассуждений.

Современные подходы к истолкованию разума, однако, оставляют вопрос о его сущности открытым. Что вообще является разумным? Чем отличается разумное от неразумного? Если критерием разумности не является соблюдение правил логики, то в чем же тогда состоит этот критерий? Ясного ответа на подобные вопросы нет.

И, можно полагать, его никогда не будет.

Трудность состоит в том, что человеческий разум должен быть понят разумно, т. е. с помощью самого же человеческого разума. Тут возникает парадокс самоприменимости: человеческий разум должен сам определить себя. И притом в соответствии с данным определением решить, насколько разумным получилось это определение. В этой ситуации понимание сущности разума всегда будет зависеть от требований, которые разум предъявляет к самому себе. Эти требования, однако, исторически изменяются. Ибо они на самом деле обуславливаются культурной традицией - существующей в культуре практикой обращения к понятию «разум», или, иначе говоря, тем, как он «работает», какую на деле «службу» он несет.

Таким образом, сущность человеческого разума не есть нечто неизменное, что можно «открыть» и установить раз навсегда. Она не «открывается», а создается. С развитием культуры ее понимание меняется. Сущность разума никогда не перестанет быть загадкой, получающей на каждом этапе истории культуры лишь «частичную» и «временную» разгадку.

Но парадокс самоприменимости, во всяком случае, выявляет одно сущностное свойство разума - его свободу. Свобода не означает отсутствия всяких ограничений. Речь идет не об абсолютной, неограниченной свободе (такой вообще не может быть), а о свободе относительной: ее границы разум устанавливает сам для себя - в соответствии с функциями, которые он выполняет в культуре определенной исторической эпохи. Дадим здесь слово Канту, который еще два века назад отчетливо сформулировал суть дела:

Свобода разума означает «подчинение разума лишь тем законам, которые он дает себе сам... Если разум не хочет подчиняться законам, которые он дает сам себе, то он будет вынужден подчиняться законам, которые ему дают другие, так как без закона ничто, даже самая большая глупость, не может долго творить свое дело... Если он только разорвет когда-либо свои оковы, то... выродится в злоупотребление и дерзкую уверенность в независимости своей способности от каких-либо границ...»

Следствием этого, говорит далее Кант, будет недоверие к разуму, утрата веры в результаты его деятельности. «А неверие в разум - это жалкое состояние духа человеческого».

10. Проблема искусственного интеллекта

Развитие электронно-вычислительной техники привело к созданию быстродействующих компьютеров, способных не только замещать умственный труд человека в самых различных областях, но и выполнять такую интеллектуальную работу, которая человеку не под силу (из-за ее огромного объема и по ряду других причин). В этой связи возникли вопросы, вызывающие непрекращающуюся дискуссию: Что представляет собою искусственный интеллект, присущий компьютеру? Может ли искусственный интеллект быть усовершенствован до такой степени, что появятся компьютеры, обладающие разумом и сознанием, подобно человеку?

В ходе дискуссий делалось немало попыток установить границу, отделяющую возможности самого совершенного компьютера от возможностей человека. Эту границу обычно связывали с указанием на какую-то особенность психической деятельности человека, которую в принципе невозможно реализовать в компьютере. Однако стремление заранее поставить некие пределы возможностям компьютера сомнительно - хотя бы потому, что этим, в сущности, постулируются пределы возможностей развития научной мысли и технической изобретательности человечества.

Например, часто говорят о том, что компьютеры, в отличие от человека, не способны к творчеству, так как они работают по вложенным в них программам, а процессы творчества не могут быть запрограммированы. Однако, во-первых, воспитание, обучение, жизненные условия в известном смысле «программируют» деятельность каждого человека, и процесс творчества не является поэтому абсолютно произвольным; во-вторых, существуют программы, позволяющие матине сочинять музыку, писать стихи, находить неожиданные и красивые шахматные комбинации, делая это хотя и не на уровне великих гениев человечества, но и не хуже иных музыкантов, поэтов, шахматистов, считающих себя творцами; в-третьих, современные компьютеры способны к самосовершенствованию и могут на основе заложенных в них программ вырабатывать новые, более совершенные; еще в большей мере это смогут делать компьютеры будущих поколений.

Конечно, далеко не все психические процессы, особенно в сфере творческой деятельности, возможно ныне промоделировать на компьютере. Но те процессы, закономерности которых установлены и описаны с достаточной полнотой и строгостью, могут быть в принципе запрограммированы и осуществлены в компьютере. И чем больше мы узнаём о своем интеллекте, тем больше появляется возможностей моделирования его функций и возложения их на искусственный интеллект.

Разумеется, искусственный интеллект не может быть абсолютно точной копией человеческого: он является лишь моделью последнего, а модель никогда полностью не совпадает с оригиналом (иначе она не была бы моделью). «Машина», которая функционировала бы точно так же, как человеческий мозг, должна ничем не отличаться от него, т. е. быть таким же мозгом, а не машиной. Следовательно, «машинный разум» не может не отличаться от человеческого. Но вопрос о том, возможны ли «машинный разум» и «машинное сознание», есть, по сути дела, вопрос о возможности существования иных форм разума и сознания, не совпадающих с человеческими, но подобных им.

Машины не являются живыми организмами. У них нет потребностей в непрерывном сохранении функционирующего состояния, их можно выключить в любой момент и затем включить снова. Функционирование - необходимое условие жизни организма, но оно не является необходимым для существования машины. Сознание же свойственно человеку как живому существу; прекращение жизни означает потерю сознания. Возможно, создать обладающие сознанием компьютеры нельзя потому, что сознание - достояние лишь живых существ. Таким образом, граница, отделяющая искусственный интеллект от человеческого разума, определяется не тем, что компьютеру принципиально недоступно решение какого-либо типа мыслительных задач, решаемых человеком, а тем, что компьютер не является живым организмом.

К размышлению. Может быть, не исключено, что если в будущем люди научатся создавать биороботы - искусственные живые существа, то у таких «живых машин» смогут существовать особые, «нечеловеческие» формы разума и сознания.