Абстрактное и конкретное

Абстрактное и конкретное

Абстрактное

Абстрактное непосредственно в познании является отвлечением или результатом процесса отвлечения от других сторон, связей целого. В истории философии возникли, сложились категории «абстракция», «абстрактное» «абстрагирование». Вместе с тем у самой абстракции возникли такие аспекты, прочно занявшие свое место в науках, как «абстракция отождествления», «абстракция потенциальной осуществимости», «абстракция актуальной бесконечности», «изолирующая абстракция», «обобщающая абстракция» и т. д. Причем не только эти понятия отличаются друг от друга, но и каждое из них понимается различно у разных философов.

Так, в представлении Сократа, софистов, Платона, Аристотеля и других античных философов абстракция является отвлечением в процессе познания. По их мнению, ум, мысля предметы, берет их в отвлечении, хотя они не отделены друг от друга. Способность ума состоит в том, чтобы членить целое на разные его стороны, свойства и отвлекать один от других, брать то одно свойство, то другое, между тем как они в действительности составляют одно целое.

Домарксистские материалисты, в особенности Бэкон, Локк, Дидро, Гельвеции, Фейербах в борьбе против средневековой схоластики и всякой мистики, отрывавшей абстракцию от ее материального источника, разрабатывают материалистический взгляд на абстракцию, суть которого состоит в том, что всякая абстракция является отражением объективных причинно-следственных связей явлений, имеет источник в материи - природе. Эта материалистическая точка зрения отвергается субъективными идеалистами - в особенности Беркли, Юмом, немецкой идеалистической философией, также современным идеализмом. Используя слабые стороны домарксистского материализма, различные школы идеализма, хотя и отличаются друг от друга в решении проблемы, но так или иначе, в конечном счете, совпадают в том, что отрывают абстракцию от ее материального источника, абсолютизируют ее.

Таким образом, проблема абстракции в истории философии была и остается ареной борьбы материализма и идеализма. Более того, эта борьба сегодня приобрела особую остроту, поскольку современная буржуазная философия, в особенности неопозитивизм, повторяет зады идеалистического решения проблемы, в то же время софистически использует в своих целях современные достижения науки и техники.

Диалектико-материалистическое решение проблемы состоит в следующем:

1. Абстракция есть отвлечение в процессе познания, материальным источником которого является, в конечном итоге, общественно-историческая практика.

2. Абстракция бывает двоякого рода: обыденная, ненаучная. Обыденная абстракция, вырабатываемая житейским опытом, обыденным сознанием, отражает внешние связи, не проникая в сущность явления, не выражая взаимопревращения противоположностей. Научная абстракция является мысленным отвлечением от несущественных связей, отражающим существенные связи, сущность, взаимопревращение противоположностей.

О роли научной абстракции в научном познании, в частности в политической экономии, Маркс писал: «При анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции»¹. Разумеется, сила научной абстракции бывает разной степени глубины, разного содержания и уровня. Чем более развита научная абстракция, тем плодотворнее, содержательнее научное исследование, тем глубже, богаче научное познание вообще.

Как известно, научная абстракция у А. Смита и Д. Рикардо имела важное значение для создания трудовой теории стоимости. Вместо с тем ее недостаточность обусловила ограниченность классической буржуазной политэкономии. Если Рикардо упрекали в слишком большой абстрактности, то справедливым был бы противоположный упрек, а именно в недостаточной силе абстракции у Рикардо. Развивая дальше, глубже абстракцию, К. Маркс создал научную политическую экономию. Велика роль развитой научной абстракции у Маркса в анализе двойственного характера труда, заключающегося в товарах, в исследовании форм стоимости, в анализе происхождения .денег, в создании научной теории прибавочной стоимости и т. д. Особо следует подчеркнуть, что А. Смит и Д. Рикардо не смогли достаточно развить абстракцию прибавочной стоимости, потому и не рассматривали последнюю в чистом виде, смешивали сущность и явления - прибавочную стоимость и ее особые формы - прибыль, ренту, процент и т. д. Развитие научной абстракции позволило Марксу прежде всего вычленить прибавочную стоимость и рассмотреть ее в чистом виде, не смешивая ее ни с ее модификациями, более развитыми формами, ни с множеством различных факторов процесса производства и обращения.

К. Маркс показывает, что возникновение прибавочной стоимости нельзя объяснить из отклонений товарных цен от стоимостей. Чтобы познать сущность, нужно отвлечься от этих отклонений. «Если цены, - пишет Маркс. - действительно отклоняются от стоимостей, то необходимо их сначала свести к последним, т. е. отвлечься от этого обстоятельства как совершенно случайного, чтобы иметь перед собой в чистом виде явление образования капитала на почве товарного обмена и при исследовании его не дать ввести себя в заблуждение побочными обстоятельствами, затемняющими истинный ход процесса»². Но и при этом вопрос о том, где возникает прибавочная стоимость, остается открытым, ибо она не может возникнуть из обращения и также не может возникнуть вне обращения. Она должна возникнуть в обращении и в то же время не в обращении. Развитая научная абстракция Маркса находит решение этой антиномии в том, что капиталист приобретает в сфере обращения особый товар - рабочую силу, потребительная стоимость которой является источником производства прибавочной стоимости.

О значении научных абстракций в познании мира неоднократно говорили Ф.Энгельс и В. И. Ленин. «Абстракция материи, - писал В. И. Ленин, - закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, п о л н е е»³.

3. Абстракция нередко понимается как результат процесса абстрагирования, поскольку она в форме понятия или категории вырабатывается именно в этом процессе.

4. Абстрагирование, следовательно, представляет из себя такой процесс отвлечения, где, во-первых, вырабатывается общее понятие; во-вторых, совпадает с принципом рассмотрения в чистом виде, поскольку оно оставляет в стороне все те отношения, которые ничего общего не имеют с данным объектом анализа на данном этапе восхождения,, но разумеется не сводится к этому принципу.

5. Абстрактное имеет ряд аспектов:

а) абстрактное есть бедное содержанием знание, оно есть момент, сторона конкретного и снимается дальнейшим восхождением;

б) абстрактное, поскольку есть бедное содержанием знание, может быть как результатом чувственного этапа познания, так и результатом абстрактного мышления;

в) абстрактное не только идеальное, не только момент, форма познания, но и объективное явление, которое неразвито, не богато содержанием, которое возникло, но еще не стало, не обогатилось содержанием. Так, абстрактный труд существует объективно, независимо от познающего субъекта, независимо от того, познал его он или нет. Сведение различных видов труда к однородному общественному труду, к простой затрате рабочей силы «представляется абстракцией, однако, это такая абстракция, которая в общественном процессе производства происходит ежедневно»⁴;

г) абстрактное как оторванное от жизни, практики знание, как .момент заблуждения;

д) абстрактное как характеристика, сущность мышления, которая совпадает и не совпадает с первым аспектом абстрактного. Мышление абстрактно, поскольку оно есть процесс абстрагирования от созерцания, от всего того, что чувственно досягаемо. Оно в этом смысле, во всех своих состояниях, формах, урожаях и т. д. абстрактно. Вместе с тем это абстрактное мышление и абстрактно и конкретно. Оно имеет как бы два уровня, два состояния, два этапа: первый этап-это этап абстрактного, бедного содержанием знания, который характеризуется анализом, членением целого, односторонностью, вычленением той или иной стороны и отбрасыванием других сторон предмета исследования. Второе состояние или этап абстрактного мышления - это этап конкретного, точнее мысленно -конкретного знания, которое является синтезом абстрактных знаний и характеризуется как единство многообразия, как богатое содержанием всестороннее знание.

Конкретное

В истории философии проблема конкретного также была ареной борьбы материализма и идеализма. Если домарксистские материалисты под конкретным понимали объективно существующее единичное, неповторимое явление, то субъективные идеалисты - махизм, неопозитивизм и др. - в качестве конкретного принимали не объективное явление, а явление как комплекс ощущений, как состояние сознания.

Ценный вклад в разработку проблемы вносит немецкая классическая философия, хотя и на идеалистической основе. Кант пытается преодолеть ограниченность эмпирического и рационалистического толкований конкретного путем их примирения. Вместе с тем он считает, что выражения «абстрактный» и «конкретный» относятся не столько к понятиям самим по себе - ибо всякое понятие есть абстрактное понятие - сколько лишь к их употреблению. Несмотря на дуалистические колебания в понимании конкретного именно Канту принадлежит рациональная мысль о том, что чем больше определений синтезирует понятие, тем оно конкретнее.

Развивая дальше это положение Канта, Гегель разрабатывает категорию конкретного, под которым он понимает «единство во многообразии», «единство многообразия», «единство определений идеи». Самым конкретным, т. е. самым богатым по содержанию понятием, в понимании Гегеля, является идея. И поскольку идея является предметом философии, то только философия постигает конкретное. Все частные науки не постигают целого, конкретного, а лишь познают его абстрактные моменты. С этим связано и понимание Гегелем истины. Истина есть целое и она всегда конкретна, абстрактной истины нет.

Материалистически переосмыслив гегелевское понимание конкретного, классики марксизма разработали диалектико-материалистическое понимание категории конкретного, суть которого состоит в следующем. Во-первых, конкретное как единство многообразия существует в самой объективной действительности, объективно, независимо от познания (в то время как у Гегеля конкретное существует только в мышлении). Во-вторых, конкретное в мышлении является отражением объективного, конкретного, конкретного независимо от познания. В-третьих, конкретное в познании имеет разные уровни, состояния: на этапе чувственного познания конкретное является чувственно-конкретным, на этапе абстрактного мышления конкретное является синтезом абстрактных определений, мысленно-конкретным.

В-четвертых, конкретное как в объективной действительности, так и в познании есть диалектический, неисчерпаемый процесс восхождения, уплотнения, обогащения.

Взаимопревращение абстрактного и конкретного

Взаимопревращение абстрактного и конкретного есть не что иное как действительность диалектического процесса восхождения от абстрактного к конкретному. Сам процесс восхождения в каждом отдельном случае научного исследования имеет свое логическое начало и этапы восхождения.

Вопрос о начале в научном познании является сложным, но весьма важным, без правильного решения которого научное исследование, попросту говоря, не возможно. Хотя вопрос о логическом начале ставился и обсуждался многими философами, но впервые как вопрос о начале, так и сам принцип восхождения от абстрактного к конкретному разработан Гегелем. Так, первой книге «Науки логики» - Учение о бытии - предпослан параграф «С чего следует начинать науку?».

Суть гегелевского понимания логического начала состоит в следующем. Начало должно быть абсолютным и самым абстрактным. Оно ничего не должно предполагать, ничем не должно быть опосредствовано и не должно иметь какое-либо основание; оно само, наоборот, должно быть основанием всей науки. Оно поэтому должно быть самим непосредственным. Таким началам является чистое бытие. Движение вперед должно быть одновременно возвращением назад в основание, к первоначальному и истинному, от которого зависит то, с чего начинают, и которое на деле порождает начало! Главное для науки не столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее также и первым. Движение вперед состоит не в том, что выводится лишь нечто иное или совершается переход в нечто истинно иное, а, поскольку такой переход имеет место, он снова снимает себя. Благодаря такому движению вперед начало утрачивает все одностороннее, становится чем-то опосредствованным, и линия продвижения науки тем самым превращается в круг. В то же время оказывается, что то, что составляет начало, будучи еще неразвитым, бессодержательным, по-настоящему еще не познается в начале и что лишь наука, и притом во всем ее развитии, есть завершенное, содержательное и теперь только истинно обоснованное познание его. Если кто-то выведенный из терпения рассматриванием абстрактного начала скажет, что нужно начинать не с начала, а прямо с самой сути, то мы на это ответим, что суть эта не что иное, как указанное пустое бытие, ибо что такое суть, это должно выясниться именно только в ходе самой науки и не может предполагаться известным до нее.

Материалистически переосмыслив эти положения Гегеля и развив дальше все достижения по проблеме, К. Маркс создал научную теорию логического начала, имеющую всеобщее методологическое значение для любого научного исследования.

Исходя из логики восхождения к конкретному, развитой Марксом в «Капитале», можно заключить, что исходная абстракция (отношение) должна обладать следующими основными особенностями:

1. Она должна выражать сущность предмета в неразвитом виде, основу, на которой развиваются все остальные категории:

2. Она должна быть предельной и непосредственной абстракцией, «клеточкой»;

3. Она должна быть простой и массовидной;

4. Она должна быть всеобщей, пронизывающей все стороны предмета исследования;

5. Она должна выражать специфику предмета исследования;

6. Она должна содержать в себе в неразвитом виде все противоречия предмета;

7. Она должна в общем и целом совпадать с тем, что было исторически первым в реальном развитии предмета.

Так как метод восхождения от чувственно-конкретного к абстрактному в познании означает не что иное, как образование множества общих, абстрактных определений, то он по своему характеру не может дать знания конкретного в его полноте, а лишь является предпосылкой познания конкретного. Следовательно, познание не может ограничиваться формированием абстрактных определений. Восхождение от чувственно-конкретного к абстрактному должно заключать в себе свою противоположность - восхождение от абстрактного к конкретному.

На стадии чувственно-конкретного конкретное выступает как нерасчлененное целое, данное в ощущениях и созерцании, его сущность еще скрыта от нас. Для того, чтобы открыть его сущность, его внутренние связи, оно должно «просвечиваться» научной абстракцией. На этой стадии познание получает все необходимые данные для своего восхождения к следующей стадии - стадии абстрактного мышления. Эта стадия характеризуется логическим членением чувственно-конкретной целостности и образованием научных абстракций, их формированием. Так, любой купец по-своему знал, что такое стоимость, но он никогда не знал научного понятия стоимости. Оно постижимо лишь теоретическим мышлением, научной абстракцией.

Вычленение сущности есть важнейший этап восхождения. Этот аспект определяется Марксом, как необходимость рассматривать внутреннюю природу исследуемого процесса независимо от всех конкретных форм ее существования, от всего того, что затемняет ее познание. Выделение чистых абстракций составляет главную трудность в исследовании, но в то же время оно играет в нем решающую роль. В таких абстракциях как стоимость, прибавочная стоимость, прибыль и т. д. с наибольшей ясностью выражена общая природа всех тех сложных и запутанных процессов, которые являются лишь ее проявлением и модификацией. Поэтому путь познания конкретного один - через чистые абстракции, абстрактные определения к их синтезу, к генетическому и синтетическому воспроизведению конкретного в мышлении. Следовательно, метод Маркса является не только аналитическим, но и синтетическим, он не только разделяет и открывает сущность, закон, всеобщую основу и т. д., но и синтезирует разделенные, абстрактные определения в одно целое.

Причем это целое достигнуто путем субординации категорий, без которых невозможно само восхождение. Субординация категорий у Маркса осуществляется в движении, в действии, в их применении в исследовании. Категории, вступая в различные связи и отношения, меняются своими местами и ролями. В определенной связи та или иная категория выдвигается на первый план и для своего определения, выражения и исследования в чистом виде подчиняет себе другие. При этом подчинение одних категорий другим, рассмотрение их в разных связях и отношениях является логическим законом восхождения. Роль, место, назначение категорий меняются по мере перехода от одного этапа восхождения к другому, по мере движения мысли от абстрактного .к конкретному. В одном случае данная категория выступает как средство исследования других категорий, в другом случае - как предмет и цель исследования. И то и другое вытекает из необходимости восхождения и служит его задачам. А для этого категории с неизбежностью меняются ролями и местами: то, что в данной связи, на данном этапе восхождения выступает как средство, орудие познания в другой связи, на другом этапе восхождения выступает как предмет и цель познания. Таким образом, весь путь восхождения состоит из взаимосвязи, взаимодействия и взаимопереходов категорий, которые в единстве, в итоге воспроизводят процесс капиталистического производства, взятый в целом, как сложную, диалектически расчлененную систему.

Как показал Маркс, экономические категории у Рикардо находятся не в субординации, не в диалектических переходах, не в развитии, а в координации, существуют рядом, друг возле друга, поскольку Рикардо хитроумно подводит все конкретные категории под всеобщий закон стоимости или делает мучительные усилия, чтобы вывести неопровержимые эмпирические явления непосредственно путем простой формальной абстракции из этого закона. У него из стоимости не развивается прибавочная стоимость, из последней - прибыль и т. д., а эти категории рядополагаются, что и делает его неспособным адекватно, верно отражать действительные глубокие отношения и связи.

У Маркса же, наоборот, категории находятся в отношении субординации, поскольку высшие категории генетически развиваются из низших. Высшая категория отрицает низшую диалектически, снимает, сберегает ее в себе. Например, прибавочная стоимость отрицает стоимость, но в то же время содержит ее в себе, поэтому прибавочная стоимость конкретна, а стоимость абстрактна: первая богаче, сложнее второй. Но прибавочная стоимость, в свою очередь, отрицается прибылью, и в то же время сохраняется, сберегается в ней. Поэтому прибыль конкретна, прибавочная стоимость абстрактна и т. д. Движение экономических категорий у Маркса, таким образом, есть диалектическое развитие категорий от низшего к высшему, от простого к сложному, есть развитие высших форм из низших, высших категорий из низших.

Источником восхождения в «Капитале» является противоречие. Синтетическое и генетическое выведение, развитие категорий, адекватно воспроизводящих диалектически расчлененное целое, конкретное на основе движения, развития самих объективных противоречий товарно-капиталистических отношений - главное содержание логики восхождения в «Капитале». Восхождение воспроизводит предмет исследования как сложную расчлененную систему, как результат диалектического движения мысли, источником чего является противоречие. Здесь возникает вопрос о самом этом противоречии, а именно: каково направление, какова тенденция того противоречия, которое должно обеспечить восхождение к конкретному?

Прежде всего следует подчеркнуть, что все этапы, логические средства, приемы восхождения должны в итоге воспроизвести предмет как диалектически расчлененное единство на основе движения развития самих противоречий восхождения. Ибо всестороннее исследование противоречия исходной абстракции, являющегося источником восхождения, возможно как процесс, как постепенное его усложнение, развитие, как процесс непрерывного возникновения и разрешения, как переход в высшие формы - к конкретному.

Вычленив стоимость и всесторонне рассмотрев ее в чистом виде, Маркс в противоречии, присущем ей, находит тот ключ, который дает ему возможность переходить в строгой последовательности от анализа одной категории к другой, и так до конца. У Маркса противоречивость объективного бытия буржуазных производственных отношений отражается в противоречивости самого мышления, в противоречивом движении, развитии самих категорий.

Полученные научные абстракции служат базисом для дальнейшего, возвратного движения мысли к якобы исходному началу - конкретному. Однако это конкретное уже мысленно-конкретное. Круг как бы замыкается, результатом чего является знание конкретного в его полноте. Теперь чувственно-конкретное пересажено в человеческую голову и преобразовано в ней.

Логика «Капитала» показывает, что в основе познания лежит действие также отрицание отрицания: отход от чувственно -конкретного к абстрактному и возврат от абстрактного к конкретному на новой основе. Мы здесь имеем три внутренне взаимосвязанных звена процесса, выражающихся в двух отрицаниях: в отрицании конкретного абстрактным и абстрактного - конкретным.

Второе отрицание отличается от первого рядом особенностей. При первом отрицании движение мысли имеет одно направление, а при втором - другое, противоположное, обратное. Изменение направления не есть внешний момент, а выражение внутреннего содержания процесса познания, есть его углубление. При первом отрицании мысль отвлекается от множества сторон, моментов объекта исследования и путем анализа вычленяет сущность, беря ее в чистом виде. Но поскольку познание имеет цель воспроизвести в мысли объект как конкретное, как некую систему всех своих необходимых взаимосвязанных сторон, как многообразие в единстве, то при втором отрицании мысль обогащается тем, что вбирает в себя, синтезирует и усваивает ранее выпущенные стороны, моменты единого целого.

Второе отрицание неизмеримо богаче первого содержанием. Абстрактное как часть целого, изолированная от других сторон и связей целого, есть одностороннее, тощее, бедное, однобокое отражение в сознании, а конкретное как единство многообразного, как целостность - богатое, всестороннее, глубокое.

Второе отрицание есть синтетическое выведение, генетическое развитие из исходной абстракции всего конкретного многообразия сторон единого. Поэтому если первое отрицание характеризуется преимущественно анализом и индукцией, то второе - синтезом и дедукцией. Если при первом отрицании мысль анализирует единое и выделяет исходную абстракцию, то при втором отрицании мысль воспроизводит единое целое синтетическое, многообразное в единстве, при этом абстрактное полностью не отбрасывается, а снимается, переходит в конкретное, удерживается в нем.

Взаимопереход абстрактного и конкретного - суть этого принципа. Поскольку научное исследование в целом есть поступательный процесс углубления, то абстрактное и конкретное меняются местами, точнее, одна и га же категория одновременно в -одном и том же отношении и абстрактна и конкретна: она как результат конкретна, а как начало дальнейшего восхождения - абстрактна^** * Истина не составляет исключения из этого. Одна и та же истина одновременно, в одном и том же отношении и абстрактна и конкретна. Положение: «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна» Гегелем, а затем и классиками марксизма понималось в том смысле, что, во-первых, познание (истина) есть непрерывный процесс вос хождения, который не ограничивается только достигнутыми результатами; во-вторых, ту или иную истину нельзя механически, шаблонно наклеивать на действительность как трафарет, а нужно факты, явления действительности изучать конкретно, не подменяя их исследование пустой фразой. (Об абстрактной истине см.: В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 35, стр. 396; т. 36. стр. 11 -12 и т. д.).

Всякое явление - материальное и идеальное - одновременно, в одном и том же отношении и абстрактно и конкретно. Труд - тоже, и независимо от каких бы то ни было социальных форм. А ведь существует мнение, согласно которому при коммунизме абстрактный труд исчезнет, а конкретный останется, или исчезнут и тот и другой. Рассуждают, примерно, так: абстрактный труд является субстанцией стоимости, при коммунизме стоимость исчезнет, отомрет, следовательно, исчезнет и ее субстанция - абстрактный труд. Впрочем, нечто, вроде, того, как в известном рассказе А. П. Чехова, аргументировали, что Пушкин является психологом: штабс-капитан Полянский стал уверять, что Пушкин в самом деле психолог, и в доказательство привел два стиха из Лермонтова; поручик Гернет сказал, что если бы Пушкин не был психологом, то ему не поставили бы в Москве памятника.

Всякий труд всегда и всюду есть расходование человеческой рабочей силы. Это и есть абстрактный труд, который возможен, мыслим только в конкретной целесообразной форме, но который не дан в чувственном созерцании и отличается от вдовицы Куикли тем, что не знаешь как за него взяться.

Исчезновение абстрактного труда есть исчезновение и конкретного труда, т. е. труда в целом. Что же касается коммунизма, то с исчезновением товарно-денежных отношений исчезнет не абстрактный труд, а его функция быть субстанцией стоимости. В одних социальных условиях он - субстанция стоимости, а в других - нет. Так, «в античной домашней промышленности женщины производили платье, не производя его меновой стоимости». (К, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 23).. Начало и результат совпадают. Во всем исследовании исходной абстракцией (началом) является достигнутый уровень исследования. Начало содержит в себе результат, а результат - начало. Точнее, начало есть результат, а результат - начало. Каждый новый шаг в исследовании начинается с достигнутого уровня, являющегося абстрактным и движется к результату исследования, являющемуся конкретным, поскольку результат содержит в себе, кроме нового знания и свое начало. Вместе с тем полученный результат вновь становится исходным пунктом, началом дальнейшего исследования.

Каждая ступень снимает предыдущую, содержит ее в себе в снятом виде, сгущая, уплотняя, интегрируя в себе результаты предшествующего исследования. При этом исследование всякий раз не начинается с чувственного созерцания. Оно, как правило, - а чем дальше, тем в большей степени - начинается с уже выработанных прошлым исследованием понятий, категорий, представлений и т. д. И если бы всякий раз исследование начиналось бы с живого созерцания, то оно не достигало бы цели, так как при этом отрицалось бы важное условие развития познания - преемственность в исследовании.

В науке следует учитывать те определения, которые образованы в ходе истории познания предмета и которые приняты в науке в качестве истин, составляющих современный уровень познания. Старые теории не отвергаются начисто, а отрицаются диалектически, как это делал К. Маркс по отношению к своим предшественникам, в частности Смиту и Рикардо. Каждое научное открытие является результатом научного исследования, но в то же время началом, исходным пунктом дальнейшего движения мысли и так непрерывно. После того, указывал Маркс, как путем восхождения от чувственно-конкретного к абстрактному выведены определенные понятия и категории, единственно правильным методом научного познания является восхождение от абстрактного к конкретному. Этот метод является правильным в научном отношении потому, что только он воспроизводит в мышлении конкретное путем синтеза абстрактных определений конкретного.

Политэкономия начинает с анализа живого целого, с чувственно-конкретного. Ее первоначальным методом был метод восхождения от чувственно-конкретного к абстрактному. Она прежде всего выделяет некоторые определяющие абстрактные всеобщие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д., не дав научной картины целого, конкретного. Конечно, тогда иначе и не могло быть. При своем возникновении политэкономия могла идти только таким путем. Прежде чем оперировать понятиями и категориями, она должна была сначала их добывать путем абстракций. Она не могла без абстрактных всеобщих отношений, знаний, отдельных моментов совершить «прыжок» от чувственно-конкретного к мысленно-конкретному. Но как только эти отдельные моменты были более или менее зафиксированы, возникают экономические системы, которые восходят от абстрактного к конкретному. Так поступил, например, Рикардо. Его метод есть восхождение от абстрактного к конкретному. Он исходит из стоимости и пытается из этой исходной абстракции объяснить все другие категории товарно-капиталистического производства.

Однако Рикардо в силу метафизической ограниченности своего метода не смог из верной исходной абстракции - стоимости развить более конкретные категории, он не смог правильно решить проблему абстрактного и конкретного, у него абстракция стоимости не развивается, не переходит в конкретное, а механически «наклеивается» на конкретное как некая схема. Он игнорирует тот факт, что восхождение от абстрактного к конкретному есть диалектическое развитие, генетическое выведение конкретного из абстрактного, что, следовательно, каждая новая категория долитая быть выведена из внутреннего развития своей предыдущей и связана не внешним образом, а закономерно, и должно содержать в себе предыдущую в снятом виде. «В том-то и состоит как раз ошибка Рикардо, - пишет К. Маркс, - что он в своей первой главе о стоимости всевозможные категории, которые еще должны быть выведены, предполагает данными, чтобы доказать их адекватность закону стоимости»⁵.

Поскольку Рикардо не развивает дальше верную научную абстракцию стоимости, то он главное внимание сосредоточивает на анализе величины стоимости, смешивает стоимость с формами ее проявления и совсем не исследует стоимость со стороны формы, - той определенной формы, которую принимает труд как субстанция стоимости, а использует только величины стоимости, т. е. те или иные количества этого абстрактно-всеобщего и в этой форме, общественного труда, которые обусловливают различие в величинах стоимости товаров.

Эта ограниченность метода Рикардо послужила поводом вульгарным экономистам (Бейли и др.) для отрицания самого факта существования стоимости. Они вовсе не стремились к тому, чтобы преодолеть ограниченность Рикардо и развить его учение, вывести из стоимости более конкретные категории, а напротив, сделали все для того, чтобы выхолостить его учение, очистить его от верных, рациональных моментов и превратить политэкономию в простое орудие апологетики. «Вульгарные экономисты, - пишет К. Маркс, - сделали отсюда тот вывод, что теоретические истины представляют собой абстракции, противоречащие действительному положению вещей. Они не видят того, что Рикардо, наоборот, недостаточно далеко идет по пути правильной абстракции и что это и приводит его к абстракции ошибочной»⁶.

Марксу пришлось преодолеть ограниченность английской буржуазной политической экономии Смита и Рикардо. При этом он вовсе не отбросил их учение, а продолжил, развил, творчески использовал его. Иными словами, Маркс исходил из достигнутого до него уровня экономического исследования, в частности из трудовой теории стоимости, разработанной его предшественниками.

Маркс, так же как Рикардо, начинает со стоимости. Однако следует подчеркнуть, что у Маркса установление исходного пункта (или исходной абстракции) - не самоцель, как бы ни было важно его значение для исследования. Маркс осуществляет самый процесс восхождения, Началом этого процесса, разумеется, является прежде всего анализ самого исходного пункта, «клеточки». Но если Рикардо пытается, не исследуя опосредствующие связи, звенья, непосредственно подогнать под абстракцию стоимости все конкретные формы ее проявления, то Маркс анализирует опосредствующие связи, исследуя развитие каждой категории из ее предыдущей. Он генетически развивает прибавочную стоимость из стоимости, прибыль из прибавочной стоимости, среднюю прибыль из прибыли и т. д. Более того, поскольку восхождение означает постепенное, логически последовательное введение все новых и новых сторон, обогащающих исходную абстракцию, Маркс анализирует промежуточные, опосредствующие звенья. Так, например, он прибавочную стоимость выводит из стоимости не непосредственно, а через анализ развития форм стоимости, точно так же он выводит прибыль через анализ ее форм - промышленной прибыли, торговой прибыли, ренты и т. д.

Исследование у Маркса охватывает этапы восхождения в строгой последовательности, причем сама логическая последовательность восхождения совпадает с объективным процессом развития самой жизнедеятельности капитала. Это значит, что если у Гегеля восхождение есть восхождение оторванных от мира сего мыслей, а у Рикардо восхождение проводится непоследовательно, то у Маркса развитая последовательность восхождения совпадает с объективным восхождением самого капитала.

Далее, поскольку у Маркса целью восхождения является воспроизведение расчлененной целой системы, то части целого не воспроизводятся сразу, а генетически и синтетически развиваются. Только последовательное развитие категорий, выражающих стороны целого одна из другой, характеризует процесс восхождения. При этом более сложная, более конкретная абстракция выводится из менее сложной и менее конкретной.

Таким образом, Маркс, исходя из стоимости как из самой общей и простой абстракции, все внимание обращает на ее самодвижение, развитие, синтетически выводит одну категорию из другой, постепенно восходя из абстрактного к конкретному, и наконец, приходит к процессу капиталистического производства, как к единству во многообразии, раскрывшему перед взором все свои многочисленные внутренние определения, связи и отношения.

В этой связи чрезвычайно важное значение приобретает исследование вопроса о критерии логической последовательности восхождения. Логика «Капитала» и в этом отношении поучительна. Опираясь на эту логику, мы можем утверждать, что таким критерием является закон познания: раздвоение единого и единение раздвоенного. Познать предмет возможно только как единство, тождество противоположностей и иначе нельзя. Раздвоение единого выступает как отрицание единого раздвоенным, что означает обогащение определениями, конкретизацию первоначального абстрактного, бедного содержанием внешнего знакомства с единствам. Только путем раздвоения единого мышление может проникнуть во внутрь единства и «просветить» внутренние его связи и процессы. Поскольку познание есть временной процесс, то и «просвечивание» противоположностей, практически осуществляется последовательно: то одна из них, то другая выступает на первый план, являясь на этом отрезке движения мысли целью или предметом познания. Но познание не ограничивается изучением противоположностей в чистом виде, а необходимым образом как бы пускается в обратный путь для синтеза, тождества уже познанных противоположностей, что означает переход познания на новый высший этап и воспроизведение единства как диалектически расчлененного, генетически и синтетически развитого единого целого. Последнее есть наиболее конкретное и полное знание о единстве, в котором сняты в синтезе все предшествующие .абстрактные определения.

Логика «Капитала» указывает и на такую чрезвычайно важную сторону восхождения от абстрактного к конкретному, как искусство оперирования категориями в научном исследовании. На первый взгляд покажется, что так как логические категории являются универсальными, применимыми к любому явлению и процессу, то «искусство» оперировать ими состоит в том, чтобы подводить конкретное многообразие явлений под эти категории или, что то же самое, наклеивать их на действительность. Но как показал Маркс, это глубокое заблуждение. Ибо, чтобы знать явление в его конкретности, надо изучать не только общие положения, но и его специфику, особую природу, всю систему взаимосвязанных условий его развития. Ограничиваться общими положениями - значит ничего не знать о действительных процессах, ибо, охватывая самые разнообразные явления тем или иным общим понятием, мы еще ничего не знаем об особенностях каждого отдельного явления.

Только всестороннее фактическое изучение каждого конкретного явления, процесса дает возможность охватить его общими понятиями. Только в неразрывном единстве общего и единичного возможно истинное познание. Объективное общее в явлениях воспроизводится мышлением в форме категорий и познается только через единичное. Познавая единичные чувственно -воспринимаемые вещи, мы познаем тем самым и общее. Стоит только метафизически оторвать общее от единичного, как научное познание делается невозможным, и открывается дорога в идеализм.

Неразрывное единство, конечно, не есть абстрактное тождество. Оно раздваивается на противоположности, заключает в себе различие, противоречие. Единичное противоречит общему, ибо оно неполно входит в общее, общее лишь приблизительно охватывает отдельные единичные явления. Общее существует, «преломляется» в единичном специфически, особо, так как оно не составляет «автономии» в нем, а является его сущностью, осуществляется в специфических особенностях, условиях развития единичного. Поэтому общие положения, принципы нужно уметь применять, приложить к конкретным явлениям так, чтобы, с одной стороны, учесть специфику единичного; а с другой - не заслонять главного, общего закономерного, а подчеркивать его.

Из этого следует, что восхождение от абстрактного к мысленно-конкретному есть сложный противоречивый процесс диалектического воспроизведения предмета в мысли как расчлененного генетически и синтетически развитого единого целого.

Как уже говорилось раньше, логическая структура «Капитала» -не какая-либо произвольная конструкция, вызванная какими-то внешними соображениями рассудка, а величайшее завоевание человеческого разума, выражение действительной сути диалектики, потому и имеет значение не частного характера, хотя развертывается она на частном - политико-экономическом - материале, а всеобщее, общеметодологическое значение. Любое цельное исследование в любой сфере научного познания - будь это в математике, механике, физике, химии, биологии -или в общественных науках, - если оно хочет быть цельным .и научным, оно должно сознательно руководствоваться логикой «Капитала», т. е. диалектической логикой.

Логическое богатство «Капитала» имеет важнейшее значение прежде всего для всестороннего исследования социалистического способа производства как целого. Оно должно быть использовано для того, чтобы установить в первую очередь исходное экономическое отношение, «клеточку», затем раздвоить единство на процесс производства продукта и на процесс его обращения, исследовать их в чистом виде и в третьей части дать их синтез, их взаимопревращение. Все это трехчленное исследование от начала до конца должно быть пронизано идеей господства процесса производства прибавочного продукта как господствующей экономической категории при социализме. Без этого не может быть исследования социалистической экономики как целого на научном уровне.

Недостатки в исследовании социалистической экономики главным образом объясняются недостаточно последовательным, и глубоким использованием логического богатства «Капитала». А ведь это не праздный вопрос. Не следует забывать, что не только практика является источником теории, но и последняя влияет на практику и ее состояние, уровень и т. д. в значительной степени зависят от состояния теории, науки. А ведь действительное функционирование принципа восхождения от абстрактного к конкретному (не говоря о других принципах диалектического материализма) состоит в процессе: от абстрактного к конкретному в мышлении и от него к практике, к опредмечиванию, к превращению идеального в материальное и, наоборот, материализованное логическое служит базисом нового восхождения на новом уровне.

Литература

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С 6.

2.Там же. Т. 23. С. 176-177.

3 .Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 152.

4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 17.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 32. С. 461.

6. Т а м ж е. Т. 26. Ч. 2. С. 484.