Проблематика понятия в философии

33

Реферат на тему:

Проблематика понятия в философии

«Понятие» есть форма дискурсивного разумно-теоретического мышления, в которой отражена сущность явлений. Оно - узловой пункт движения, восхождения мышления. Современное диалектико-материалистическое понимание понятия является итогом и высшим синтезом борьбы представлений и мнении по этой проблеме в истории философии - борьбы, выражавшей в конечном итоге борьбу двух линий в философии - линии Демокрита и линии Платона.

В понимании Демокрита понятие - это представление, совпадающее с объектом. Разрабатывая основы атомистики, он дает количественное определение понятия, характеризуемое совокупностью частей, элементов, из которых состоит сам реальный предмет. Сократ считает, что понятие - это такое определение, посредством которого возможно познать сущность вещей. Платон решает проблему мистически, полагая, что понятие своим предметом имеет не чувственную действительность, а познание мира «идей». С точки зрения Аристотеля, понятие есть представление, которое отражает не единичное. отдельное, а лишь общее. Понятие представляет собой «вторую» сущность, в отличие от первичных сущностей - единичных вещей, познаваемых чувственным созерцанием. Эта вторая сущность есть единство противоположностей. Все противоположные определения всегда восходят к некоторому субстрату, принадлежат одному и тому же роду и входят в определение сущности. Причем единство противоположностей порождает не одно понятие., а систему понятий.

В новое время у ряда философов понятие есть не что иное, как впечатление или представление. Локк создает эмпирическую теорию понятия, согласно которой можно определить «имена» сложных, составных идей, а простые, бессодержательные имена и самые широкие абстракции общности, такие, как, например, «субстанция», неопределимы. В понимании Спинозы понятие выражает всеобщую природу вещи. Постоянные и вечные вещи, хотя они и единичны, все же вследствие своего присутствия везде и своей величайшей мощи являются общими абстрактными понятиями или родами в определении единичных изменчивых вещей и ближайшими причинами всех вещей.

Немецкая классическая философия проблему понятия решает на принципиально новой основе. Если до нее эта проблема ставится как учение о постижении в понятии явлений объективного мира, то она ее рассматривает как учение о постижении самого понятия в понятии, т. е. создает теорию понятия. Немецкая классическая философия впервые превращает мышление в объект содержательного исследования. Так, Кант делает попытку проникнуть в природу понятий, дает их классификацию. В его понимании существует три вида понятия. Это прежде всего общедискурсивное понятие, которое характеризуется тем, что оно есть общее представление или представление того, что обще многим объектам. Такое понятие является формальным (поскольку оно находится в соответствии с требованиями общей формальной логики и безразлично к содержанию, к генезису знания и т. д.).

Указывая на недостаточность понятий общей логики, Кант переходит к анализу второго вида понятий - априорных форм рассудка в трансцендентальной логике. Эти формы (категории) суть определения познающего субъекта, не связаны с вещами в себе, обладают общезначимостью, поскольку обусловлены одинаковой структурой сознания, что делает возможным знание. Кант делает попытку перехода от формальной логики к содержательной, но не преодолевает узкого горизонта формализма, поскольку у него не предмет порождает познание, а субъект, который и продуцирует предмет со стороны его формы. Тем не менее априоризм Канта дает ему возможность ставить вопрос о новом знании, основанном на целом как единстве многообразного. Такое единство есть первоначально-синтетическое единство апперцепции, при котором понятие об объекте создается путем объединения всего многообразия созерцаний, данного в опыте об объекте. Но всякое объединение представлений возможно лишь на основе единства самого сознания. Причем субъективное единство сознания есть объединение представлений на основе эмпирических данных и не имеет характера истинной всеобщности, в то время как трансцендентальное единство апперцепции есть единство многообразия представлений в понятии об объекте, полученное с помощью категорий рассудка. Так как опыт никогда не дает своим суждениям истинной всеобщности, он сообщает им лишь условную всеобщность. Только трансцендентальное единство, обобщая чувственно данный материал посредством категорий рассудка, имеет характер истинной всеобщности и необходимости, поскольку не допускает опровержения со стороны какого бы то ни было опыта.

Третий вид понятий у Канта - это понятия чистого разума. Последние не дают ограничивать себя сферой опыта. Они относятся к такому знанию, в котором всякое эмпирическое знание составляет лишь часть и к которому не может подняться никакой действительный опыт, хотя он и входит всегда в него. Понятия разума служат для концептуального познания, подобно тому, как рассудочные понятия - для понимания восприятий. Разумные понятия содержат в себе безусловное, подчиняют себе опыт, но не являются предметом опыта. Эти понятия суть трансцендентальные идеи.

Фихте развивает дальше субъективизм Канта, освобождает его от трансцендентальной вещи в себе и гипостазирует деятельность субъекта. Это дает ему возможность рассматривать категории как содержательные, мысленные сущности, а идеи практического разума, понимаемые как цели, являются у него телеологическими принципами образования понятия. Важным моментом является постановка вопроса о диалектической природе понятия. Понятие у Фихте есть единство противоположностей - опыта и априори, обосновываемого и основания, средства и цели. Противоположности в единстве взаимно исключают друг друга, взаимопревращаются, одно истинно через свое другое, что и придает гибкость, подвижность понятию.

У Шеллинга понятие есть акт мышления и как деятельность противостоит ощущаемому. Оно совпадает с самосознанием, создает эту противоположность, является определяющим, а ощущаемое - определяемым. Понятие вовсе не всеобщее, а скорее правило, момент ограничения наглядности. И если понятие можно назвать чем-то включающим в себя неопределенность, то только в силу того, что в нем нужно видеть не определенное, а определяющее. Созерцание без понятия есть совершенно неопределенное. Рассудок ограничен, предполагает нечто высшее, что уже не является отображением чего-то внешнего и развертывается само из себя. Это высшее есть абсолютная абстракция, акт трансцендентального мышления, которое сознает понятие. Шеллинг хотя и близко подошел к пониманию ограниченности абстрактного тождества, но не дал логического обоснования диалектического тождества, диалектики понятия.

Всестороннюю диалектическую разработку форм мышления - как по форме, так и по содержанию - дает Гегель. Прежде всего следует подчеркнуть, что он впервые в истории философии более последовательно и на высшем уровне делает объектом научного исследования мышление и его формы, обосновывает идею необходимости этого исследования, доказывает тезис о том, что предметом философии является мышление, что, следовательно, диалектика должна быть логикой, теорией познания. Вот как Гегель рассуждает о необходимости исследования форм мышления: «Одно лишь рассмотрение этих форм, как и познание разнообразных форм и оборотов этой деятельности, уже достаточно важно и интересно. Ибо сколь бы сухим и бессодержательным нам ни казалось перечисление различных видов суждений и умозаключений и их многообразных переплетений, как бы они также ни казались нам негодными для отыскания истины, все же мы не можем в противоположность этому выдвинуть какую-нибудь другую науку. Если считается достойным стремлением познать бесчисленное множество животных, познать сто шестьдесят семь видов кукушек, из которых у одного иначе, чем у другого, образуется хохол на голове; если считается важным познать еще новый жалкий вид семейства жалкого рода лишая, который не лучше струпа, или если признается важным в ученых произведениях по энтомологии открытие нового вида какого-нибудь насекомого, гадов, клопов и т. д., то нужно сказать, что важнее познакомиться с разнообразными видами движения мысли, чем с этими насекомыми»¹.

В понимании Гегеля мышление как активная деятельность есть диалектический процесс. Отсюда следует, что его истинное исследование, его постижение в соответствующих логических формах должно быть также диалектическим процессом. Но диалектическим мышлением является разум. Гегель говорит о рассудочных и разумных понятиях (абстракциях). Рассудок, правда, дает определения, но разум их отрицает, ибо он диалектичен, противоречив. Рассудочные понятия не есть истинные понятия, они скорее есть представления, не выражающие диалектичности мышления. Принцип противоречия Гегель кладет в основу как генезиса, так и самодвижения мышления.

Учение Гегеля о понятии можно концептуально выразить в следующих тезисах:

1. Генетически понятие возникает на основе бытия и сущности. Оно есть третье к бытию и сущности, к непосредственному и рефлексии. Бытие и сущность суть моменты становления понятия. Объективная логика тем самым - генетическая экспозиция понятия. Уже категория «субстанции», представляющая реальную сущность, поскольку она соединилась с бытием и вступила в действительность, есть непосредственная предпосылка понятия. Отношение субстанциональности, взятое в качестве исходного пункта анализа действительности, рассматриваемое всецело лишь в себе самом и само по себе, переводит себя в свою противоположность, в понятие.

Не созерцание и не рассудок, а лишь разумное мышление способно вскрыть сущность предмета. Следовательно, в самой сфере познания предмет лишь в том виде, в каком он есть в мышлении, он впервые есть в себе и для себя, а в том виде, в каком он выступает в созерцании или в представлении, он есть явление. Ступень живого созерцания принадлежит сознанию в целом. Но сознание в целом не является предметом науки о мышлении.

У Канта рассудок лишь вносит единство в уже имеющуюся налицо «эмпирическую материю» и посредством абстрагирования возводит это многообразие в форму всеобщности. Выходит, что рассудок - это некоторая сама по себе пустая форма, которая получает свою реальность лишь через чувственно данный материал познания, от которого к тому же он частично и абстрагирует. Само абстрагирование при этом понимается так, что из конкретного вынимается тот или иной признак и что только лишь таким путем из всего многообразия «чувств и созерцаний» рассудок извлекает некоторую всеобщность или | некоторое абстрактное. И при этом видят лишь немощь рассудка в том, что ему невозможно вобрать в себя все богатство чувственного, а приходится довольствоваться скудной абстракцией. Тут и возникает представление, будто бы всякое многообразие стоит вне понятия и последнему присуща лишь форма абстрактной всеобщности или пустого рефлективного тождества. Однако против такого представления восстает и сама практика формально-логического определения понятия. Определяя понятие, к роду, который уже сам, собственно говоря, не есть чисто абстрактная всеобщность, присоединяют также и специфическую определенность вида. Этим самым и различение рассматривается как столь же существенный момент понятия.

2. Понятие не есть пустая априорная форма рассудка, как у Канта, а имеет объективное содержание, и его следует рассматривать не как акт самостоятельного рассудка, не как субъективный рассудок, а как понятие в себе и для себя, образующее ступень как природы, так и духа. Органическая природа есть та ступень природы, на которой выступает понятие, но как слепое, не мыслящее. Понятие есть ступень познания мира.

3. Все то, что мы выражаем в языке, содержит, в скрытом ли, спутанном или более разработанном виде, некоторую категорию. Влияние категории на образование наших представлений осуществляется и стихийно, инстинктивно. Однако для развитого теоретического мышления важно осознанное применение категорий в познании. Бесконечный прогресс состоит в том, что в историческом познании формы мышления были высвобождены из того материала, в который они погружены при сознающем себя созерцании, представлении, равно как и в нашем вожделении и волении. Высшая задача состоит в том, чтобы довести этот процесс до конца, очистить категории, действующие лишь инстинктивно как влечения и осознаваемые духом прежде всего разрозненно, тем самым изменчивые и путающие друг друга, доставляющие ему, таким образом, разрозненную и сомнительную действительность, с этим очищением возвысить его в них к свободе и истине. При образовании только лишь общего представления, фиксирующего для познания в словесной форме какой-либо род или вид явлений, влияние субстанционального содержания мышления протекает стихийно, и оно не столь значительно. При образовании же научного понятия категориальное содержание мышления, наоборот, играет главную роль, должно быть поднято на уровень его сознательного применения, категории должны быть очищены от примеров и всякого другого чувственного материала до своей понятийной, логической формы.

4. Поскольку понятие есть противоречивый процесс, то его внутренними определениями являются: всеобщность, особенность и единичность. Всеобщее развито из тождества, особенное - из различия, единичное - из основания. Понятие же есть взаимопроникновение этих моментов. Понятие, прежде всего, есть мысль, а следовательно, всеобщее. Однако абстрактно- всеобщее и истинно-всеобщее, воплощенное в понятиях разума, принципиально отличаются друг от друга. В высшей степени важно как для познания, так и для практического поведения, чтобы не смешивали лишь общее с истинно всеобщим, универсальным. Однако такое смешивание совершается сплошь и рядом. Под именем понятия обыкновенно имеют в виду некую абстрактную определенность и односторонность представления или рассудочного мышления. И тогда всеобщее выступает лишь как словесно зафиксированная мысль об общем сходном признаке, абстрагируемом от всех явлений данного рода, как абстрактное тождество этих явлений. Истинная же всеобщность обладает имманентным содержанием, содержит внутри себя наивысшую степень различия и определенности. Ибо всеобщность истинного понятия - не результат отбрасывания прочих определений конкретного с целью выделения самого этого всеобщего, а результат сокращения действительности путем подведения многообразия под его единую основу. Понятие как мысль вообще есть беспредельное сокращение по сравнению с единичностью вещей, которые в своей множественности предстают неопределенному созерцанию и представлению. В простоте понятия многообразие вещей не отброшено абсолютно, оно лишь снято. Понятие освобождено лишь от «множественности», которая сама по себе только уводит в дурную бесконечность и доступна лишь восприятию и счету. В понятии как таковом содержится, хотя и скрыто, как только лишь возможность своих определений, наивысшая степень различия и определенности. Такое подлинное или конкретное всеобщее отнюдь не сводится к голому сходству ряда явлений, наоборот, оно осуществляет себя лишь через различение, через многообразие явлений действительности.

Особенное как определенность понятия и его внутренняя дифференцированность есть собственный имманентный момент всеобщего. Особенное содержит в себе в то же время всеобщее как свою субстанцию. Род неизменен в своих видах. Виды разнятся не от всеобщего, а только друг от друга и содержат в себе одну и ту же всеобщность. К особенным понятиям относятся все категории учений о бытии и сущности.

Постижение каждой из этих категорий как определенного понятия возможно лишь в единстве со своим другим. Так, причина и действие не два разных понятия, а лишь одно определенное понятие - причинность. Последнее же, как и всякое понятие, есть простое, суть результат сокращения. Составное понятие немыслимо также, как «деревянное железо». Всеобщность понятия определяет его своею целостностью, в основе же определенности понятия, внутренне присущей ему различности лежит принцип раздвоения единого: всякое понятие есть единство противоположных моментов. Всеобщность, которой облечено определенное понятие, есть абстрактная всеобщность, «лишенная понятия», «чуждое понятию понятие».

Рассудок есть способность таких понятий. Доказательство принадлежит этому рассудку, поскольку он движется посредством цепи понятий, т. е. лишь посредством определений. Такое движение по цепи понятий не выходит поэтому за пределы конечности. Впрочем, и такая абстракция не пуста: она есть определенное понятие и имеет содержанием какую-нибудь определенность. Но это определенное понятие также и пусто, поскольку оно содержит в себе не тотальность всеобщности, а только некоторую одностороннюю определенность. Выделение предмета путем его определения, в форме абстрактной всеобщности - весьма важная для познающего рассудка функция.

Следует признать бесконечной силой рассудка тот факт, что он разделяет конкретное на абстрактные определенности и постигает ту глубину различия, которая вместе с тем единственно только и есть мощь, вызывающая их переход. Конкретное познаваемо лишь на пути выделения его абстрактных определенностей и их исследования в чистом виде. Поэтому следует признать, что рассудок представляет собою бесконечную силу, определяющую всеобщее или, наоборот, сообщающую посредством формы всеобщности фиксированную устойчивость тому, что в определенности само по себе лишено твердости, и не вина рассудка, если не идут дальше этого. Бессилен не рассудок, а скорее разум, если он оказывается неспособным выйти из пределов словесно зафиксированной устойчивости рассудочных определений, составляющих природу рассудка. Разум не противостоит рассудку, а диалектически снимает его, сохраняя его в себе.

Единичность является прежде всего рефлексией понятия в себе самом из своей определенности. Оно есть определенное определение понятия. В единичности сосредоточена та глубина, в которой понятие постигает само себя и положено как понятие. Всеобщее и особенное в понятии выступают как моменты становления единичного и как неразрывные моменты тотальности понятия, как единство в понятии всеобщего, особенного и единичного. В другом же своем аспекте единичное выступает в действительности и есть качественное «одно» или «это». Во внешней рефлексии всеобщее соотносится с такими единичными лишь как общее им. Но в истинном понимании само единичное есть отталкивающийся процесс отделения - абстракция от целого. Но этот процесс отделения есть, далее, рефлексия вообще, свечение одного в другом.

5. Этапами развития понятия являются - кроме понятия как такового - суждение и умозаключение, но они будут рассмотрены ниже.

Гегель творчески, критически переработал все представления, все концепции по проблеме, какие были в истории философии до него, сумел удержать разумное, положительное и развить его дальше, создав богатую, разностороннюю теорию форм мышления. Но вместе с тем он мистифицирует мышление в целом, и его формы отрывает от общественно-исторической практики от мира сего. В частности, Гегель гипостазирует понятие, приписывая ему самостоятельное существование. Правда, он критикует субъективизм в понимании общества, пытается понять развитие общества как необходимый, закономерный процесс. Гегель подвергает критике тех, кто мнение, волю королей, законодателей и т. д. считает решающей силой развития общества, кто представляет общество как случайное, хаотическое скопление событий, фактов и т. д. Однако Гегель мистифицирует реальные связи и отношения, считает главной движущей силой развития общества «мировой разум», абсолютную идею, которая является, по его мнению, носителем исторической необходимости, единственной и действительной конкретностью. Все остальное абстрактно, метафизично. Понятие не выводится из жизни, из практики, а, напротив, оно порождает и жизнь, и практику, является демиургом действительности.

Развитие «мирового разума» Гегель понимает как восхождение от абстрактного к конкретному. Абсолютная идея восходит к самой себе через ряд ступеней, представляющих собой ряд ее абстрактных проявлений, - механизм, химизм и организм. Она самое конкретное понятие, ибо в снятом виде содержит в себе все многообразие духовного и материального. Становясь конкретной, она проявляет себя и в обществе. Экономическая жизнь общества также есть ее абстрактное проявление. В этой сфере действуют обособленные индивиды, вступающие в определенные связи друг с другом ради сохранения своей индивидуальности. Но здесь господствует абстрактная форма сознания - рассудок, который не конкретен. Правда, он содержит в себе противоположности, но они внешние и не являются источником развития. Развитие обеспечивается правовой деятельностью. Но право есть проявление высшей сущности - целенаправленной воли. Именно воля является субстанцией права, политики, экономической жизни и т. д., она - форма существования абсолютной идеи. Все экономические категории суть абстрактные проявления разумной воли. Государство - это конкретная реальность, действительность всеобщей воли, образ и действительность идеи. Вся материальная культура общества, по Гегелю, есть продукт развития идеи или понятия.

Таким образом, материальная жизнь общества у Гегеля есть форма проявления понятия.

Мистицизм Гегеля подверг всесторонней научной критике Маркс. Обосновав диалектико-материалистический взгляд как на мышление, так и на объективный мир, Маркс показал, что идеи, понятия, мысли не есть самостоятельные сущности, а обусловлены чувственно-предметной деятельностью людей, общественным их бытием, являются его отражением. Маркс показал, что общественное бытие есть источник, содержание всякого мышления, всякого духовного, что мышление - продукт общества, общественной практики и определяется общественным бытием, что сущность его состоит в целенаправленном отражении и идеальном преобразовании внешнего материального мира и т. д.

При этом Маркс не ограничивается выяснением мистицизма Гегеля. Все свои диалектико-материалистические воззрения он последовательно проводит по всем линиям, по всем вопросам философии, политэкономии, научного социализма, заодно подвергая всесторонней критике тех, кто стремится применить гегелевскую мистику к объяснению общественных отношений.

Например, мелкобуржаузный социолог и экономист Прудон вслед за Гегелем утверждал, что экономические категории существуют сами по себе, без материального содержания. Маркс в «Нищете философии» подверг уничтожающей критике попытку Прудона применить гегелевскую схему в политэкономии. В письме Анненкову (28 декабря 1846 г.) Маркс писал, что Прудон не понял, что люди, развивая свои производительные силы, развивают определенные отношения друг к другу, и что характер этих отношений неизбежно меняется вместе с преобразованием и ростом производительных сил. Прудон не понял, что экономические категории суть лишь абстракции этих действительных отношений и являются истинными лишь постольку, поскольку существуют эти отношения.

Вместо того, чтобы рассматривать политико-экономические категории как абстракции действительных, преходящих, исторических общественных отношений, Прудон, мистифицируя вопрос, видит в действительных отношениях лишь воплощение этих абстракций. Абстракция - категория, взятая как таковая, т. е. оторванная от людей и их материальной деятельности, является, конечно, бессмертной, неизменной, неподвижной. Она представляет собой лишь порождение чистого разума, что обозначает просто-напросто, что абстракция как таковая абстрактна. Восхитительная тавтология!

Маркс показал, что у Гегеля категории логики, извечно существуя самостоятельно, предшествуют материальному миру и в своем самодвижении порождают его. У Прудона экономические категории предшествуют действительным экономическим материальным отношениям людей и порождают их. Гегель объективную действительность подменяет логической схемой, выдавая последнюю за подлинную объективную действительность. Прудон подлинные, объективно существующие экономические отношения людей подменяет абстракциями, выдавая абстрактные категории за подлинные, объективные, неизменные и действительные.

В своих «Замечаниях на книгу Адольфа Вагнера» Маркс критикует этого автора за ту же мистификацию действительных отношений. Как известно, Вагнер сначала реальные объективные отношения превращал в идеальные понятия, а затем из понятий конструировал «теории». Этому мистицизму Вагнера Маркс противопоставляет свой материализм. «...Я исхожу, - писал Маркс, - не из «понятий», стало -быть, также не из «понятия стоимости», и потому не имею никакой нужды в «разделении» последнего. Я исхожу из простейшей общественной формы, в которой продукт труда представляется в современном обществе, это - «товар»².

За каждым понятием у Маркса стоит реальная жизнь, реальные отношения людей. Понятие - теоретическое выражение самой объективной жизни, являющейся материальным содержанием и источником понятия.

Буржуазная апологетика еще при Марксе пыталась игнорировать объективное содержание экономических категорий, выдавать их за «простые поэтические вольности». Так, Прудон отмечал: «Труду приписывается стоимость не потому, что он сам есть товар, а потому, что, по предложению, он потенциально заключает в себе стоимость. Стоимость труда есть фигуральное выражение и т. д.». По поводу этой фразы Прудона Маркс замечает: «В труде-товаре, этой ужасной действительности, он видит только грамматическое сокращение. Значит, все современное общество, основанное на труде-товаре, отныне оказывается основанным лишь на некоторого рода поэтической вольности, на фигуральном выражении. И если общество захочет «устранить все те неудобства», от которых оно страдает, то ему стоит только устранить неблагозвучные выражения, изменить язык, а для этого ему лишь следует обратиться к академии и попросить нового издания ее словаря»³.

Следовательно, тождество законов бытия и познания не абсолютное, не абстрактное, а конкретное, заключающее в себе различие. Это различие по форме состоит в следующем:

1. Оно проявляет себя как противоречие между объектом и субъектом и находит свое разрешение в бесконечном процессе познания. Это противоречие, его непрерывность, возникновение и разрешение, разрешение и возникновение, есть сущность процесса познания, самый глубокий, непосредственный, внутренний источник развития, восхождения от первоначальных абстрактных ступеней познания ко все более и более содержательным и конкретным его ступеням. Противоречивый характер процесса познания объясняется тем, что в основе познания лежит действие общих законов развития объективного мира.

2. Законы диалектики действуют и проявляются в мышлении особо, в таких специфических формах, как принципы: рассмотрение в чистом виде, восхождение от чувственно-конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, совпадение исторического и логического, взаимосвязь анализа и синтеза, индукции и дедукции, развитие познания от явления к сущности и наоборот, от случайности к необходимости и наоборот, абсолютная и относительная истина, гипотеза, понятие, суждение, умозаключение, наука, теория и т. п. Однако ближайшее рассмотрение показывает, что эти специфические формы мышления суть проявления законов диалектики.

3. Идеальное в отличие от материального существует в идеальных образах и .выступает как материальное, пересаженное в голову и преобразованное в ней. Человеческая голова отражает в понятиях материальное не мертво, а диалектически, в преобразованном виде. «В понятиях человека своеобразно (это NB: своеобразно и диалектически!!) отражается природа»⁴.

Разумеется, дело не ограничивается признанием объективного содержания понятия. Важно, как понимать его. Диалектико-материалистическое понимание рассматривает объективное содержание понятия: во-первых, как единство общего и единичного, как целостную систему; во-вторых, как единство многообразного, как сокращение различий, как идеальное выражение, отражение сущности; в-третьих, в диалектическом движении, в развитии; в-четвертых, в его опредмечивании, превращении его в материальную практику. Поскольку понятие есть форма мышления, включения в практическую деятельность людей, то оно имеет социальную природу, и ближайшим его источником или материальным содержанием выступает сама практика. Но и само понятие, в свою очередь, объективируется, превращаясь в практику. «...Человеческое понятие, - писал В. И. Ленин, - эту объективную истину познания «окончательно» ухватывает, уловляет, овладевает ею лишь когда понятие становится «для себя бытием» в смысле практики»⁵.

Вот почему при исследовании понятия нужно исходить из тождества и различия материального и идеального. Всякая недооценка той или другой стороны этого единства исключает возможность познания идеального явления, в частности понятия.

Понятие возникает на основе практики и из ее потребностей и является итогом, результатом обобщения, узловым пунктом познания. В понятии фиксируются результаты абстрагирующей деятельности мышления, достигнутые новые знания. Но понятие одновременно и исходный пункт в движении познания, поскольку его возникновение знаменует собою начало нового этапа в познании. Оно одновременно и исходный пункт в движении познания и его результат.

Традиционная логика, поскольку ее предметом является рассудок, внешние устойчивые формы мышления, под содержанием понятия подразумевает покоящуюся, мертвую сумму признаков и не постигает поэтому внутренней диалектики самого понятия. Такая трактовка содержания понятия вытекает из специфики формальной логики, отвечает ее задачам, правомерна в ее пределах, но недостаточна при выходе за эти пределы.

Понятие - это не «сумма» признаков, не «термин», не "имя», не «представление", не «представление о представлении", не «смысловое содержание слов», не «фикция», не сами объктивные вещи. Оно есть результат достижений научного познания, результат, в котором обобщаются данные всех частных наук и практики.

Но понятие как «результат обобщения» не есть материальное в действительности, а материальное, пересаженное в голову и преобразованное в ней. Следовательно, непосредственным содержанием понятия должно быть идеальное.

К сожалению, в понимании содержания понятия, и как материального, и как идеального, нередко допускается смешение внутренних и внешних аспектов этой категории. А это вносит путаницу в познание. Вот почему необходимо строго отграничить внутренний (идеальный) и внешний (материальный) аспекты содержания понятия, исходить из той истины, что «то и другое, понятие о вещи и ее действительность, движутся вместе, подобно двум асимптотам, постоянно приближаясь друг к другу, однако никогда не совпадая. Это различие между обоими именно и есть то различие, в силу которого понятие не есть прямо и непосредственно действительность, а действительность не есть непосредственно понятие этой самой действительности"⁶.

Таким образом, понятие есть одна из форм отражения действительности в сознании человека, оно объективно по своему источнику. В понятии отражается то содержание, которое заключено в явлениях и процессах объективного мира. Поэтому под содержанием понятия мы подразумеваем совокупность отраженных, преобразованных в голове человека и изменяющихся существенных определений или признаков предметов. Это определение охватывает, на наш взгляд, как непосредственно идеальную природу понятия, так и внешний его материальный источник в их неразрывном единстве.

Поскольку на проблему понятия имеются два взгляда - диалектико-материалистический и формально-логический - и она до сих пор остается предметом ожесточенных споров, следует более подробно остановиться на этих взглядах. В литературе существует мнение, согласно которому диалектический материализм, дескать, не является логикой, поскольку он не выработал своих собственных форм, а изучает формы (понятие, суждение, умозаключение), выработанные собственно традиционной логикой. Но такое мнение не выдерживает научной критики. Во-первых, как мышление, так и эти его формы могут быть предметом исследования разных наук, отличающихся друг от друга своим содержанием. Во-вторых, если в выработке и изучении этих форм усмотреть заслугу традиционной логики, то в той же степени следует отметить и ограниченность ее способа изучения этих форм. В-третьих, диалектический материализм не отбрасывает достижения других наук, в том числе и традиционной логики, а снимает, диалектико- материалистически перерабатывает, переплавляет их в себе. Поэтому незачем ему изобретать «свои» формы. В-четвертых, диалектический материализм эти формы изучает совершенно на другой принципиальной основе, на другом уровне, чем традиционная логика.

Прежде всего подчеркнем то общее, что существует между диалектическим материализмом и формальной логикой в изучении форм мышления. И диалектический материализм, и формальная логика изучают эти формы. Обе науки рассматривают их как логические формы отражения действительности. Обе рассматривают понятие как фиксацию общего и т. д. Короче говоря, и диалектический материализм, и формальная логика совпадают во внешних моментах. Однако они и принципиально отличаются друг от друга. В чем же заключается это отличие?

1. Прежде всего в самой дефиниции понятия. Диалектический материализм под понятием понимает результат обобщения и фиксацию сущности, конкретно-всеобщей природы явлений, процессов на основе практики. В понятии резюмируется определенная совокупность значений предметов. Поэтому оно составляет новый этап, узловой пункт познания, восхождения. Традиционная же логика под понятием понимает мысль - результат обобщения некоторого класса явлений по их общим и специфическим признакам, не выражая их сущности. Однако понятие, выражающее общее, но не выражающее сущности, есть рассудочное понятие, точнее, представление, и не может быть этапом в познании.

2. Формальная логика при определении понятия исходит из закона обратного отношения объема и содержания понятия. Она образует более широкие понятия путем исключения признаков, присущих данным группам предметов. Поэтому рост объема при обобщении вызывает обеднение содержания: чем более обще понятие, тем оно беднее содержанием. В определенных узких пределах такое понимание понятия правомерно. Но оно недостаточно, так как оставляет в стороне качественную сторону дела, не интересуется глубиной и диалектичностью процесса отражения. Конечно, всякое понятие фиксирует общее. Но формальная логика изолирует общее и единичное друг от друга. Согласно ей, единичные признаки - это признаки данного предмета, а общие признаки - это признаки, одинаковые для многих предметов. Поскольку же в понятие она включает лишь общие признаки и не включает особенных и единичных признаков, она не рассматривает общее и единичное как тождество противоположностей, игнорирует их диалектику. Понятие как общее, абстрагируемое от многообразия единичных явлений, как пустое тождество, как сумма общих признаков - такое понятие есть безжизненная, мертвая абстракция. Вот как Гегель вскрывает узость, ограниченность формально-логического закона обратного отношения объема и содержания понятия. Согласно формальной логике, единичное принимается за нечто целостное, богатое своим содержанием и потому конкретное. Общее же есть всего лишь тощая абстракция от единичного. Отсюда все многообразие, данное в живом созерцании, безоговорочно объявляется конкретным, а все, что имеет отношение к мышлению, - абстрактным. Истинным считается обратное соотношение объема и содержания понятия. Кажется естественным с увеличением объема понятия упускать видовые признаки. Согласно же диалектике, как раз наоборот: всеобщее признается конкретным как в объективной действительности, так и в его отражении в мышлении. Всеобщность есть тотальность (целокупность) понятия. Единичное же - это всего лишь абстрактный момент подлинно всеобщего, лишь одна из форм его проявления. Мышление называется абстрактным лишь постольку, поскольку оно движется путем абстракций, по своему же содержанию развитое теоретическое мышление конкретно. Но тогда истинным признается лишь прямое соотношение между объемом и содержанием понятия. Увеличение объема понятия одновременно является и обогащением его содержания новыми определениями особенного и единичного⁷. Как же формальная логика приходит к своему ограниченному выводу? Ясно, что раз содержание понятия рассматривается ею как простой набор общих признаков, то она не может не прийти к выводу об обратной зависимости между объемом и содержанием. Кроме того, это достигается путем механического добавления или отбрасывания тех или иных признаков.

В диалектическом материализме связь между объемом и содержанием понятия вовсе не механическая, а диалектическая, и к тому же не обратная, а прямая.

Главная задача диалектики, как логики состоит, как известно, в том, чтобы выразить движение объективных вещей в логике понятий, т. е. исследовать развитие понятий, их взаимосвязь и переходы друг в друга.

Развитие науки не оставляет сомнения в том, что рост степени обобщения приводит не к обеднению содержания понятия, а, напротив, к его обогащению, развитию, углублению. Эта мысль нашла свое выражение, в частности, в принципе соответствия II. Бора. Согласно этому принципу, новая физическая теория диалектически снимает старую, предшествующую теорию, сохраняя ее в качестве частного (предельного) случая. Очевидно, что это - закон развития познания вообще.

В диалектическом материализме, как и в формальной логике, понятие есть фиксация общего. Но оно не сумма тождественных признаков, не такое общее, которое сводится к этой сумме, а есть единство общего и единичного. Оно фиксирует не просто тождественные признаки, а существенные признаки, сущность единичных предметов; фиксирует такое общее, которое «воплощает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного». Всеобщее - это не отбрасывание признаков единичных явлений, а их удержание. Однако общее, схватываемое научным понятием, не сводимо чисто количественным путем к этим признакам и не есть их простая арифметическая сумма, оно является качественно иным образованием - сущностью, законом единичных явлений. При этом общее и единичное схватываются понятием как тождество противоположностей. Отсюда ясно, что понятие, отражающее сущность большего количества единичных предметов, более содержательно, более конкретно, чем понятие, отражающее сущность меньшего количества предметов. Поэтому самыми богатыми, содержательными и конкретными понятиями являются принципы, законы и категории диалектического материализма, поскольку они предельно общи, выражают существенные связи и черты всех без исключения явлений материальной и идеальной сфер. Именно это имел в виду Ф. Энгельс, когда писал: «Общий закон изменения формы движения гораздо конкретнее, чем каждый отдельный «конкретный» пример этого»⁸.

Проиллюстрируем сказанное на понятии материи. Оно есть предельно общее понятие, т. е. обобщение всех без исключения реальных, объективных вещей, предметов и процессов. Следовательно, это общее содержит в себе богатство каждого единичного явления.

Бесконечное множество единичных вещей, явлений и т. д. и их общее выражение в понятии материи составляют единство тождества и различия. Общее и единичное тождественны и одновременно различны. Отношение между тождеством и различием есть противоречие. Последнее обнаруживает себя в том простом факте, что понятие материи не может быть однозначным выражением единичного явления, поскольку оно абстрагировано от множества подобных единичных явлений, имеющих свои специфические особенности. Оно, следовательно, отражает противоречивую связь общего и единичного.

В познании нужно учитывать как тождество общего и единичного, так и их различие, нужно «конкретизировать» общее в единичном.

Как уже говорилось, общее понятие, являясь итогом исследования более обширного класса объектов, более содержательно. Например, понятие «социализм» ныне более содержательно, чем в 1917 г.; понятия «пространство» и «время» более содержательны в теории относительности, чем в классической механике. Те понятия, которые были «целыми», теперь стали элементами внутри нового, более широкого, понятия.

Хотя понятие есть единство, тождество общего и единичного, это вовсе не значит, что оно должно включать в свое содержание все единичные, случайные, индивидуальные признаки предмета без исключения. В свое время буржуазный социолог Герц предпринял бессмысленную попытку внести в общие понятия все частные признаки единичных явлений. Эта попытка свидетельствует о непонимании элементарной сущности науки и задач ее. Наука должна не «тащить» все единичные, индивидуальные признаки вещей в понятие, а постигать единичное через всеобщее, путем открытия закона, сущности и исследования этих единичных форм ее проявления. Противоположности общего и единичного, образуя в своем единстве и взаимосвязи понятие, однако, не равнозначны. Ведущая, главная противоположность - всеобщее.

3. Поскольку понятие есть сгусток, сокращение многообразного и различного, оно имеет определенную структуру, содержит в себе в снятом, переплавленном виде множество определений. Однако эти определения и противоположности равны и не равны, тождественны и различны.

Формальная логика, не интересуясь сущностью и понимая под понятием набор признаков, дает возможность софистике игнорировать тождество или различие, смешивать различные определения, решающие и не решающие, первостепенные и второстепенные и т. д. Софистика растворяет сущность, главное, решающее в массе второстепенных элементов. Диалектика же восходит к сущности, вычленяет, оттеняет, подчеркивает ее, не игнорируя других моментов.

Так, понятие «человек» выражает ряд определений: способность производить орудия труда и материальные блага, иметь сознание, обладать речью и т. д. Из этих определений понятия «человек» марксистская диалектика подчеркивает решающее из них, а именно - способность производить орудия труда и материальные блага. Софистика же выделяет не эту сущность, а что угодно, даже психологические функции человека. Марксизм из ряда определений понятия «класс» выделяет главное: «отношение к средствам производства», из понятия «империализм» - монополию и т. д. Софистика же, игнорируя роль и значение этих решающих определений, выхватывает второстепенное (безразлично какое) определение, лишь бы постулировать бездоказательно, без научной аргументации и образовать свои «понятия».

Неумение или нежелание четко и определенно выделить решающий признак, выражающий сущность, может быть результатом как гносеологической ограниченности, так и преднамеренного нарушения принципов диалектики. Для софистики, как раз и характерно преднамеренно-ложное доказательство путем нарушения этих принципов.

4. Формальная логика под формой мышления понимает только вид единицы мышления, совершенно отвлекаясь от содержания. Она не углубляется внутрь и не видит того, что сама эта форма содержательна, что она в себе имеет форму-структуру, способ взаимосвязи сторон, элементов и свое содержание. Диалектический материализм исходит из того, что каждое понятие есть единство многообразного, единичного, отдельного и общего. Следовательно, всякое понятие есть единство противоположностей. Оно, как говорил Гегель, есть тотальность, конкретность и внутри себя структурно, дифференцировано на различные элементы. Следовательно, это такая форма, которая оформлена и содержательна.

Не задаваясь целью в данной связи пытаться дать сколько-нибудь удовлетворительное исследование внутренней формы понятия, следует все же сделать ряд замечаний в этом отношении. Во-первых, «форма мышления» выступает как единичное, выражающее общее, как способ существования мышления, подобно тому, как данный предмет выступает как форма движения материи. Следовательно, речь в данном случае идет о другом аспекте категории формы, о форме как о единичном, выражающем общее. Во-вторых, эта «форма» - единичное, имеет внутри себя как содержание, так и форму - внутреннюю организацию содержания. Отсюда ясно, что эта «форма» не есть внутренняя организация содержания, а представляет собой единство содержания и формы, т. е. единое явление. В-третьих, сама эта «форма», как и любая вещь, невозможна, немыслима без внутренней формы. Поэтому отрицать внутреннюю форму такой «формы», понятия - значит отрицать само понятие. Видимо, «камнем» преткновения здесь является смешение разных аспектов и содержания, и формы.

В диалектическом материализме содержание понятия, как уже говорилось, есть единство многообразного, тождество в различии и различие в тождестве. Нет такого понятия, которое включало бы в себя только один какой-нибудь признак. Оно есть единство одного и многого. Любое понятие всегда включает ряд признаков, во всяком случае, как это показал Гегель, три группы признаков: единичную, особенную и общую. Но если содержание понятия трехчленно, заключает в себе три группы признаков, то как признаки внутри каждой группы, так и сами группы признаков должны быть особым образом взаимосвязаны и взаимозависимы. Иначе не может быть образовано понятие. Механическая сумма признаков не образует содержания понятия. Как и любая вещь, понятие внутренне строго и закономерно организовано. И вот закон внутренней организации содержания понятия или способ внутренней взаимосвязи его признаков и есть внутренняя форма понятия.

5. Формальная логика отвергает противоречивость мышления. Все ее законы, принципы, правила основаны на запрете противоречия в мышлении. В этой связи нужно напомнить, что, к сожалению, имеет место следующее недоразумение. Поскольку формальная логика продолжает понимать под противоречием в мышлении путаницу, ошибку в результате незнания вопроса или неточного употребления терминов и т. д., то запрет противоречия выдается за добродетель; а тот, кто выступает за противоречивость мышления, рассматривается как злоумышленник. Поэтому создается впечатление, что формальная логика, изгоняя противоречие из мышления, ратует за чистоту, ясность мышления, а диалектический материализм, доказывая противоречивость мышления, выступает за его неясность.

Однако нужно решительно подчеркнуть, что диалектический материализм против всякой путаницы в мышлении. Он за его ясность, чистоту, строгость, системность и т. д. Противоречие в мышлении, о котором говорит диалектический материализм, есть все что угодно, только не путаница. Здесь имеет место нечеткость словоупотребления, подмена одного значения другим. «Ясным», «чистым» мышление может быть только в одном случае: если наше понимание мышления совпадает с его сущностью, с его действительной природой. И, напротив, если наше понимание мышления не совпадает с его природой, то оно не может быть ни «ясным», ни «чистым». Наконец, наше мышление есть диалектический процесс, оно подчиняется законам и принципам диалектического материализма, значит оно в действительности есть противоречивый процесс. Следовательно, та наука о мышлении истинна, которая совпадает с ним, отражает его так, как оно есть в себе. Поэтому исследование противоречий мышления, понятия должно быть главным содержанием науки о мышлении. А та наука, которая «очищает» мышление от его сущности, его противоречивости, рассматривает его как бессодержательную пустую абстракцию, не есть наука о действительном мышлении, ибо она не совпадает с ним, не выражает его сущности. Из этого вытекает, что формальная логика не наука о мышлении как таковом, а наука о внешних устойчивых формах мышления, и только в этих пределах она^: истинна и -полезна.

Как мышлению в целом, так и каждой его форме внутренне присущи всевозможные и многообразные противоречия: между единичным и общим, количеством и качеством, тождеством и различием, сущностью и явлением, содержанием и формой, устойчивостью и изменчивостью, необходимостью и случайностью, историческим и логическим, абстрактным и конкретным, внешним и внутренним и т. д. и т. п. Да иначе и быть не может, ибо мышление есть процесс отражения объективного мира. Последний есть противоречивый процесс, следовательно, его истинное отражение может и должно быть противоречивым. В противном случае не было бы совпадения бытия и мышления, т. е. не было бы никакого истинного отражения. Возьмем, к примеру, противоречие между содержанием и формой понятия. Оно обусловлено природой обеих этих сторон. Содержание более подвижная, ведущая, решающая сторона, а форма менее подвижная, ведомая, подчиненная содержанию сторона. Противоречие между ними является источником изменения, развития понятия. Содержание, играя ведущую роль, в конечном итоге побеждает отжившую форму, обусловливая возникновение новой формы и т. д. Это противоречие определяет диалектический характер как отдельных наук, так и всего познания и логики в целом.

Но чтобы правильно понять это противоречие, нужно исходить из единства устойчивости и изменчивости понятия, поскольку изменчивость выражает собою содержание, а устойчивость - форму. Как уже отмечалось, формальная логика сознательно берет одну сторону - устойчивость формы. Такова ее специфика. Она этим выполняет свою узкую задачу. В этой связи нужно сказать, что диалектическая логика исходит из единства устойчивости и изменчивости, следовательно, она вовсе не отвергает формальную логику, а содержит ее в себе как момент в снятом виде. Более того, диалектическая логика непримирима с антинаучными взглядами современных буржуазных философов на понятие, одни из которых абсолютизируют изменчивость и отвергают устойчивость, другие, наоборот, абсолютизируют устойчивость и отвергают изменчивость.

6. Формальная логика абстрагируется от содержательного анализа мышления, рассматривает это содержание со стороны его внешности, отвлекаясь от его сущности, противоречивости. Согласно формальной логике, понятие, рассматриваемое ею как .выражение суммы раз и навсегда данных, покоящихся признаков, не может изменяться и не есть процесс. Природа самого понятия, по меткому выражению И. Дицгена, трактуется старой логикой как «застывшая ледяная сосулька». Старая логика рассматривает понятия как нечто истинное, лишь в своей изолированности, оторванности друг от друга, она имеет дело с готовыми, сложившимися понятиями, выясняя их структуру, сопоставляя их друг с другом и не исследуя их генезис, развитие, взаимопереходы. Диалектическая логика, напротив, признает понятия истинными лишь в том случае, если они берутся в их конкретном единстве и взаимном переходе. Действительно, постигаемое мышлением конкретное целое есть единство противоположных моментов. Каждый единичный момент целого истинен не сам по себе, а лишь в своей связи с общим, с целым и внутри этого целого. Следовательно, каждый единичный дискретный момент целого есть лишь отдельное звено или переход к целому и внутрь целого, в его сущность. Поэтому и понятия должны рассматриваться как звенья постигаемого мышлением конкретного образа действительности.