МОНТЕНЬ И ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ

2009

• Содержание
• 1. Пора отрезвления
• 2. Новый свет или античность?
• 3. Следовать зову природы и велению разума?
• 4. Неведение, простодушная непосредственность, примитивные орудия или знание, утонченное мастерство и «мудреная» техника?
• 5. «Я» или общество, эгоизм или альтруизм?
• 6. Природа этих антиномий и их значение
• 7. Список использованной литературы

1. Пора отрезвления

В XVI в. пробил час отрезвления, когда прогрессивная мысль Европы должна была не только решительно отвергнуть порядки, нравы, идеи средневековья, но столь же нелицеприятно обсудить теорию и практику раннего Возрождения, его слова и дела. XVI столетие, столетие крушения радушных надежд, заставило трезвее и глубже поставить вопрос, какая культура должна прийти на смену средневековой и какие к ней ведут пути.

Самым крупным мыслителем Возрождения, так поставившим вопрос и предпринявшим поиски его решения, был Монтень. Ему было всего пятнадцать лет, когда он оказался свидетелем страшной резни, учиненной над его земляками жителями Бордо и всей Гиени. На глазах подростка разыгрываются душераздирающие сцены массовых пыток и казней, расправы коннетабля Монморанси с народом, доведенным до отчаяния внезапно выросшими ценами и восставшим против самого ненавистного из налогов «габели» (налог на соль). При этом не было недостатка в ученых мужах, законоведах, юристах, богословах, теоретически оправдывавших эти зверские расправы государственными, религиозными и моральными соображениями.

На протяжении XVI в. (следовательно всей жизни автора «Опытов») во всей Европе получили широкое распространение охота за ведьмами и колдунами, пытки и казни обвиненных в ведовстве.

Организацией судебных процессов против этих людей занимались инквизиция, и парламенты и университеты в лице своих теологических факультетов. Проходили систематически такие процессы в парламенте города Бордо. Монтень, ставший в двадцатичетырехлетнем возрасте советником бордоского парламента, исполнял эту должность в течение тринадцати лет. Трезвый ум этого гуманиста, характерной чертой которого было недоверие к чересчур категорическим утверждениям вообще, готов был принять только то, что убедительно доказано надежно установленными фактами, особенно когда речь идет о судьбе человека. И Монтеню было совершенно ясно, что перед ним жертвы невежества и конформизма его современников, слепо верящих молве, привыкших без тени сомнения считать истиной все, что им внушает среда, что этими людьми руководит не рассудок, а предрассудок

2. Новый свет или античность?

Такова атмосфера фанатизма, невежества и страха, раболепства и предательства, доносов и бесчеловечной жестокости, с которой подавлялся всякий проблеск самостоятельной мысли или непосредственного чувства, атмосфера, царившая во Франции второй половины XVI в. В этой атмосфере жил и творил Монтень - первый француз, который осмелился мыслить, как выразился Ламетри.

Мысль автора «Опытов» устремляется прочь от гнетущей атмосферы одряхлевшего, одичавшего, отравленного фанатической злобой европейского мира и обращается к светлому, юному и нравственно чистому и радостному миру «недавно открытых народов» Западного полушария, которые до сих пор живут в сладостной свободе первоначальных законов природы. Эти народы приковывают внимание философа. Он приютил в совеем замке человека, прожившего более десяти лет в Америке, который немало поведал ему о вновь открытых странах и народах.

Огромные преимущества жителей вновь открытых дальних стран не исчерпываются их высокой одаренностью и самой совершенной нравственностью. Дело в том, что это не только самые хорошие, но и самые счастливые люди на земле. Им вовсе неведомы раздоры, связанные с борьбой за власть и богатство, у них нет конфликтов между сторонниками какого-нибудь вероисповедания и его противниками, между знатными и безродными, между богатыми и бедными. Они поэтому не испытывают тех страхов, тревог и волнений, которые постоянно терзают сознание европейцев в новое время, так же как они терзали древних. Дух людей, населяющих Новый Свет, до тех пор, пока вся их жизнь не была исковеркана преступным нападением европейцев, пишет автор «Опытов», был безмятежен, и они жили в ничем не нарушаемом мире и покое. Прочное здоровье их духа гармонически сочетается с цветущим здоровьем их тела: у них редко можно увидеть больного человека, и они отличаются невиданным в Европе долголетием.

Моральное величие и счастливую жизнь народов Нового Света философ объясняет прежде всего тем, что им вовсе неведомо разделение общества на высшие и низшие сословия в зависимости от их происхождения и имущественного положения. Здесь, подчеркивает Монтень, проявляется естественность их общественной жизни, в которой и они не извращают, подобно европейцам законы природы, а благоразумно им следуют: ведь от природ все люди равны, а от природы все он обладают равными правами.

В первой книге «Опытов» целая глава посвящена защите взглядов о равенстве людей. Там говорится, что эпитет «великий» мы приписываем государям, которые ничем не превосходят обычного человека, что, несмотря на бросающиеся в глаза различия между королем и крестьянином, между дворянином и простолюдином, между богатым и бедняком, в сущности различие между ними состоит только в покрое их штанов. Отвергая, общепринятый в его время взгляд, рассматривающий как нечто само собой разумеющееся моральное превосходство людей «благородного» происхождения, Монтень утверждает, что такое происхождение, «поскольку оно представляет собой качество, зависящее от других, качество, которое может достаться порочному и ничтожному человеку», вовсе не свидетельствует о моральном или интеллектуальном превосходстве дворян. Быть знатным - это черта искусственная и чисто внешняя, зависящая от века и удачи и отнюдь не характеризующая личных качеств человека.

Более того, мыслитель неоднократно заявляет, что в нравственном отношении самыми высокими достоинствами обладает та часть общества, которая ближе всего к природе, (а значит и к народом Нового Света), - то сословие, которое по причине своей простоты занимает последнее место в обществе. Крестьяне, ремесленники совершают просто, безыскусственно, без какой бы то ни было позы подвиги, исполненные нравственного величия.

Таким образом, «Опыты» продолжают критику феодальных отношений, предпринятую Макьявелли, и предвосхищают идею о первоначальном естественном равенстве людей, получившую широкое распространение значительно позже, в век Просвещения.

В приведенной выше тираде Монтеня самой смелой является мысль о том, что к числу причин высокой морали и счастливой жизни заокеанских народов относится также отсутствие у них религии. Рели сеют вражду между людьми, толкают их на всевозможные насилия и грабежи, на изощренные пытки и массовые убийства ни в чем не повинных людей, в том числе беспомощных женщин и детей. запугивая человека адскими муками, ожидающими его за гробом, призывая его отречься от всех земных радостей и всячески терзая свое тело, любая, и в особенности христианская, религия делает человека глубоко несчастным. Нет ничего более противного природе и пагубного, чем отвращение к самому себе и своей жизни. Но именно такое отвращение к себе и к своей жизни внушает нам религия.

Поэтому жизнь любого человека, умом которого завладела религия, исполнена тревог и волнений, физических и моральных страданий. Вместе с тем, по мнению Монтеня, хотя христианство было создано, чтобы улучшить нравы людей, фактически и в прошлом, и в особенности в переживаемую им эпоху эта религия (впрочем, как и все другие) делает людей в высшей степени безнравственными. Вполне понятно, насколько счастливыми оказывается удел народов, у которых нет религии: они не знают ни порожденных ею отвратительных пороков, ни причиняемых ею ужасных несчастий.

Одной из причин благоденствия и добрых нравов вновь открытых народов - это отсутствие у них наук и ученых. Мысль эта весьма подчеркивается в «Опытах», и основной, чаще всего повторяемой автором и самый его убедительный довод в пользу этой мысли - тот бесспорный факт, что многие ученые его времени и заполненные их «наукой» книги не только способствуют всему тому злу, которое превращает жизнь его современников ад, но сплошь и рядом являются едва ли не главным источником зла.

3. Следовать зову природы и велению разума?

Таким образом, автор «Опытов» развивает, по-видимому, две диаметрально противоположные концепции. Согласно первой предел его мечтаний, его идеал - культура, созданная народами Нового Света, согласно второй этим идеалом оказывается античная культура.

Величие культуре в первом случае усматривается в простоте общественных отношений, созданных «юными» народами, совсем недавно вышедшими из лона природы и находящимися на самой ранней стадии своего исторического развития, в трогательной наивности и первобытной чистоте их нравственности; в безыскусственности, непосредственности их здравых мыслей и их художественных произведений. Во втором же случае самой высокой культурой признается поразительное многообразие и сложность общественных отношений, созданных древними греками и римлянами на высшей ступени их исторического развития; тонкость и глубина выработанных ими нравственных принципов, многогранность, утонченность, даже изысканность созданий античной мысли и античного художественного творчества.

Первая концепция считает культуру тем выше и благотворнее для людей, чем проще, бесхитростнее они доверяют природе и следуют ее указаниям. Природа самого человека и окружающего мира достаточно ясно указывают ему, как он должен поступать в своей физической и духовной жизни, как обеспечить гармонию его тела и духа, гармонические отношения между членами общества и гармонию в взаимоотношениях между родом людским и окружающим его материальным миром. Не подавлять в себе склонности, вложенные в нас природой, а доверчиво им следовать, не учить природу, а учиться у нее - вот верный путь к подлинной культуре и безоблачному счастью. Эти положения истолковываются некоторыми западными авторами в том смысле, что, по мнению Монтеня, самая высокая человеческая культура создается инстинктивно, интуитивно, что она носит иррациональный, антиинтеллектуальный характер. Во всем, что создают люди, Монтень ценит выше всего иррациональное, интуитивное, инстинктивное, бессознательное как высшее и презирает, осуждает разум, интеллектуальное, сознательное как низшее. Поэтому переход от сознательной деятельности, руководимой разумом, к деятельности бессознательной, инстинктивной, автоматической Монтень расценивает как переход от низшего к высшему, как великое благо. Именно таким является результат дрессировки и средневековой культуры, превращающей человека в автомат, поступки которого полностью запрограммированы.

В основе второй концепции лежит пронизывающее требование взвешивать все идеи, все поступки на «весах разума» и решительное обсуждение всего, что не выдерживает критики перед лицом разума. Склонности, вложенные в нас природой, подлежат суду разума. Следовать надо лишь тем их них, какие он одобрит, и лишь в той степени, в какой это разумно. Только при этом достигается подлинная культура. Ничто не вызывает у Монтеня такую горечь и страстное возмущение, как жестокость: это для него бесчеловечность, зверство, нечто полярно противоположное культуре. Между тем, пишет он в главе «О жестокости», «природная кровожадность людей в отношении животных свидетельствует о существовании у них природной склонной к жестокости. Сама природа наделила человека неким инстинктом бесчеловечности». Поэтому простой власти природы, мы, пожалуй, должны предоставить немногое: один лишь разум должен быть руководителем наших склонностей.

Тезис о том, что «склонности, возникающие в нас без участия разума, порочны, это своего рода болезни, с которыми необходимо бороться, и что исцелить этот недуг может лишь разум, развивается в «Опытах» неоднократно. Этот тезис тесно связан с центральной идеей этого произведения - требованием представить все вопросы на суд разума.

Сходным образом высказывается Монтень и об искусстве. Не только в художественном творчестве, но и в глубоком постижении произведений искусства, в умении их оценить по достоинству он решающую роль приписывает разуму. Подлинная культура заключается в умении обстоятельно разобрать произведения, обнаружить в чем автор сам себя превзошел, какими средствами он достиг такого высокого мастерства, взвесить отдельные фразы, образы, выражения. А это, разумеется, доступно лишь глубокому и образованному уму. Высокая эстетическая культура, так же как и высокая нравственная культура, оказывается результатом длительного процесса духовного развития личности, прежде всего результатом развития ее ума.

Таков разительный контраст между высказываниями автора «Опытов», призывающими нас доверчиво следовать природным склонностям и призывами этого философа ни в коем случае слепо не доверяться таким склонностям, а проверять их разумом и подчинять его суду.

4.Неведение, простодушная непосредственность, примитивные орудия или знание, утонченное мастерство и «мудреная» техника?

Разителен контраст и между различными высказываниями Монтеня о бесхитростных, наивных, непосредственных произведениях материальной и духовной деятельности людей и об изощренных изобретениях и «ухищрениях» человеческого ума, как в материальной, так и духовной сфере.

Высоко Монтень ценит умение непринужденно подать самые тонкие мысли и чувства, самые изысканные литературные формы их выражения; так, как будто автор все это высказывает ненароком, походя, между прочим, непреднамеренно, едва ли не шутя. Отлично понимая, что такая простота достается даже высокоодаренному автору лишь ценой большого кропотливого труда, Монтень в своих «Опытах» стремился реализовать свой литературный идеал и, следует признать, с этой задачей справился он блестяще. Но идеал этот, очевидно, полярно противоположен бесхитростному, наивному искусству.

В «Опытах» много говорится о том, что отсутствие всяких наук и книг - одна из причин добродетелей и благоденствия жителей Нового Света, что упадок нравов и другие беды европейцев XVI в. вызваны в большой мере науками, учеными и книгами, которые в изобилии пишутся и распространяются. И вместе с тем на страницах «Опытов» многократно и совершенно недвусмысленно утверждается, что познание мира и самого себя - одна из важнейших задач человека, естественно, органически ему присущих, что достижения наук играют положительную роль в жизни общества, принося огромную пользу людям. Довольно подробно разработанная в «Опытах» программа воспитания и образования предусматривает не только ознакомление учащегося с историей, геометрией, физикой, логикой, риторикой, но и меры, направленные на то, чтобы развить в учащемся «благородную любознательность» исходя из того, что в умеренном воспитании «самое главное - привить вкус и любовь к науке». Помимо того, что она удовлетворяет органически присущее человеку стремление к постижению мира и самого себя, «наука - великое снадобье», нравственно исцеляющее и возвышающее человека. Благодаря тому познанию вещей, которое принесла им наука, сердца и души великих ученых обрели «изумительную широту и поразительно обогатились». Поэтому выдающиеся представители античной науки, «великие в науке, были еще более великими в любой деятельности. В самой программе воспитания и образования Монтень развивает идею о том, что в учащемся надо выработать самостоятельность мышления, для чего необходимо самое широкое общение с различными людьми и в своей стране, и в других странах, которое ознакомит учащегося с различными взглядами, обычаями, общественными порядками. « В это общение с людьми я считаю необходимым включить - и притом в качестве важнейшего элемента - общение с теми, память о которых живет только в книгах: через посредство этих книг учащийся получает возможность «общаться с великими душами лучших веков».

Книги, которые и во времени, и в пространстве колоссально расширяют круг людей и круг идей, с которыми мы можем познакомиться, представляет собой, по словам Монтеня, величайшую культурную ценность - не только и не столько для подрастающего поколения, сколько для каждого культурного человека и для всего общества в целом. В жизни автора «Опытов», как он сам об этом подробно рассказывает, книги всегда играли первостепенную роль. Запрещение тех или иных книг церковной цензурой из-за содержащихся в них «опасных мыслей» Монтень расценивает как самую высокую степень жестокости. Уничтожение книг - не только жестокость, бесчеловечность, но и варварство, которое наносит тяжкий урон культуре всего общества так же как преследование людей и расправа с ними за свободомыслие.

5. «Я» или общество, эгоизм или альтруизм?

Культура человека, по мнению Монтеня, достигается лишь при условии, что он обращает все свое внимание, все свои заботы на себя, на совершенствование своего духа - ума, воли, нравственности, эстетического вкуса - и своего тела. Плодом этих усилий является духовное и физическое здоровье нашего «Я» - уменье быть верным себе и владеть собой, уменье разумно пользоваться теми возможностями духовных и физических наслаждений какими одаряет нас природа. Это и есть, с рассматриваемой точки зрения, подлинная культура, для достижения которой не только не обязательно, но даже вредно отвлекать свое внимание и силы на заботы о других людях, об обществе.

Но в «Опытах» со всей решительностью выражена и диаметрально противоположная точка зрения. Там с нескрываемым восхищением рассказывается о подвигах, совершенными людьми, не щадившими себя во имя блага своего города, племени, народа - и у древних жителей, и у жителей Нового Света. Философ сурово осуждает индивидуализм и эгоизм тех, кто, будучи всецело поглощен своими личными интересами, равнодушно относится ко всему происходящему в обществе и не желает стать на сторону правого дела в его борьбе против социального зла. «Нечестно» поступает тот, кто проявляет безразличие к междоусобицам в своей стране: «Это своего рода измена».

6. Природа этих антиномий и их значение

Взгляды эклектика - это обычно нагромождение чужых друг другу и даже противоречащих друг другу воззрений, никак между собой не связанных; сам эклектик несовместимости различий элементов своего мировоззрения обычно не замечает. Иначе обстоит дело с автором «Опытов». Он не обманывается насчет своего произведения, видит содержащиеся в нем антимонии, иногда сам о них говорит.

Он пишет, что если бы Новый Свет открыли не европейцы нового времени, а древние греки или римляне, они бы не только бережнее отнеслись ко всему прекрасному и возвышенному в жизни индейцев, но и обогатили бы их культуру достижениями античной культуры.

Окружающая реальность говорит о том, что о достижении в обозримом будущем того уровня культуры, какого достигли древние, тоже речи быть не может. Это не лишает античную культуру роли идеала, к которому мы должны стремиться. На вопрос «Новый Свет или античность» автор «Опытов» отвечает, что ни то, ни другое воплотить в действительности в его время в его стране не возможно. К тому же каждый народ должен строить свою культуру в соответствии со своими специфическими условиями и историческими особенностями, и невозможно указать решение, годное для всех времен и народов. Однако не только можно, но и необходимо, чтобы каждый человек и каждый народ извлек урок из культуры, созданный древними, так же как для всех людей должна служить уроком культура народа вновь открытых стран.

Представители раннего Возрождения старались сплавить, амальгамировать идеи средневекового христианства и идеи античной древности. Монтень смело заглянул в пропасть, отделяющую столь дорогую сердцу античную культуру от культуры христианской.

Эпоха, породившая «Опыты» - «это величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-ограниченными, и идеи, ими выдвинутые, подчас далеко не выходят за пределы узкого горизонта буржуазного сознания. Поразительная черта крупнейших деятелей Возрождения, его титанов, - глубокий контраст, господство которого они подготовили, и теми их идеями, в которых эти деятели на несколько столетий опережают свое время.

С эти противоречием (в полной мере проявляющимся в трактовке проблемы культуры) в значительной мере связано то своеобразие «Опытов, благодаря которому это произведение стало бессмертным и в течение четырех столетий оказывает глубокое воздействие на умы.

Список использованной литературы

1. История философии и вопросы культуры//под ред. Лифшиц М.А. - М.: «Наука», 1975. - С. 190-234.

2. Канке, В.А. Философия. Исторический и систематический курс: учебник для вузов 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательская корпорация «Логос», 2000.- С. 68-70.

3. Современная философия: словарь и хрестоматия. - /под ред. Кохановский В.П.- Ростов-на-Дону: Феникс,1995.- С.511

4. Спиркин, А.Г. Философия учебник.- М.: Гардарики, 2001. - С. 106-107.