Онтологический статус явлений сознания

12

Реферат по онтологии

Онтологический статус явлений сознания.

Проблема идеального в онтологии

ПЛАН

1. Идеальность сознания

2. Материальность сознаний

3. Перспективы исследования сознания

Литература

1. Идеальность сознания

В диалектическом материализме реальность сознания твердо квалифицируется (по крайней мере в большинстве работ) как идеальная (субъективная) реальность, отражающая реальность материальную (объективную). Какая аргументация лежит в основе подобной позиции?

Ее сторонники утверждают, что сознание обладает идеальным содержанием в виде идей и образов, в которых нет ничего, во-первых, от материальности отражаемых с их помощью объектов природного и социального окружения и, во-вторых, от физиологической организации мозга и тех материальных процессов, которые в нем происходят при манипулировании с этим идеально-предметным содержанием. В моем идеальном образе стола, который я в данный момент созерцаю, нет ничего от материи реального стола, и мне никак не даны те, без сомнения, сложнейшие нейрофизиологические процессы в моем организме, которые этот акт созерцания обеспечивают. Еще более зримый пример: реальный огонь горит и жжется, а вот идея огня в сознании человека не горит и не жжется, но зато реальный огонь (к примеру, в виде костра или доменной печи) конечен во времени, а гераклитовская идея разумного огня, правящего во Вселенной, пережила своего прародителя на тысячелетия и вполне может быть признана бессмертной, по крайней мере до той поры, пока существует человеческая цивилизация. Таким образом, мир человеческого сознания представляет собой мир идеально-сущей мысли или, говоря современным научным языком, сферу оперирования информацией в «чистом виде».

Если диалектико-материалистический тезис о явлениях сознания как идеальных копиях (образах) объективной материальной действительности не принимается многими философскими направлениями, то невозможность причинного объяснения явлений сознания из физиологических процессов мозга признается большинством из них. Еще Лейбниц, о чем мы уже упоминали, в своем мысленном эксперименте с мельницей показал, что, как бы ни изучались мозговые «механизмы», «производящие» мысли и восприятия, мы никогда не обнаружим в них, самих по себе, ничего похожего на идеи сознания. С лейбницевскими выводами согласен не только последовательный диалектический материалист Энгельс с его знаменитым афоризмом о непознаваемости мышления из физико-химических процессов мозга, но и представитель естественнонаучного материализма Э. Дюбуа-Реймон, и учитель B.C. Соловьева, последовательный теист П.Д. Юркевич, посвятивший критике редукционистско-физиологических подходов к сознанию ряд блестящих страниц.

Таким образом, с трактовкой сознания как идеальной реальности нельзя не согласиться хотя бы потому, что идея вещи не есть сама физическая вещь, а из физиологии тела и мозга сущность духовных явлений объяснить никак не удается. Однако здесь возникают два вопроса:

Что такое идеальность сознания в положительном смысле, т.е. по самому своему существу, ведь выше везде давались ее чисто негативные характеристики типа «идеальное не есть материя отражаемого предмета», «идеальное не объяснимо из физиологических процессов мозга»?

Насколько обоснована квалификация явлений сознания как сугубо идеальных, а вещей и процессов природного мира как явлений материальных? Не является ли такое деление по меньшей мере слишком грубым?

Постараемся ответить на эти вопросы, подойдя к ним с несколько неожиданной стороны.

2. Материальность сознаний

При всей обоснованности нередукционистских взглядов на явления сознания совершенно ясно, что его идеально-сущее содержание каким-то неуловимо-тончайшим и фундаментальным образом связано с материально-несущими процессами, обеспечивающими его жизнедеятельность: нейродинамичесьсими структурами мозга, физическими действиями человека, с независимыми от его воли условиями и влияниями социокультурного окружения. В последнее время также резко активизировался поиск физических переносчиков явлений сознания, предпринимаемый не философами и физиологами, а физиками-профессионалами. В настоящее время уже предложен целый спектр физических моделей, пытающихся найти такие переносчики.

Правда, мы не склонны переоценивать эмпирические факты и теоретические гипотезы с переднего края науки. Они в любой момент могут бьпь опровергнуты. Мы говорили лишь о весьма показательной тенденции, к которой не может остаться равнодушной современная метафизика ни в ее онтологических, ни в гносеологических направлениях исследований: современная наука выходит на имманентные метафизйческие проблемы и философский уровень обобщений, игнорировать которые философы не вправе, не рискуя потерять профессиональный авторитет и статус рациональной области знаний. Рациональность философии ведь заключается не в том, чтобы везде видеть «идеализм» и «ненаучность», пряча, как страус, голову в песок, а в том, чтобы давать рациональные интерпретации необычного и нового и делать смелые прогнозы там, где пасует официальная наука. В конечном счете философия есть искусство «рационального дерзания», сколь бы шокирующе ни звучало данное словосочетание.

Можно сделать и более сильное философское предположение: существует, по-видимому, прямая связь между идеально-информационным «.качеством»мысли (конструктивностью, четкостью, возвышенностью) и ее материально-несущим, энергетическим (т.е. способным совершать какую-то физическую работу) потенциалом. Сегодня, в согласии с гипотезой B.C. Соловьева, накапливается все больше научно-экспериментальных фактов, подтверждающих непосредственное влияние идеально-сущей мысли на окружающие тела посредством материально-несущих энергий, пока еще недоступных для строгой теоретической концептуализации. Несмотря на массу шарлатанства и паранаучных спекуляций вокруг этих проблем, сегодня с известной уверенностью можно констатировать следующее.

Во-первых, существуют многократно проверенные в разных странах данные по телекинезу, т.е. способности мысли производить непосредственную физическую работу. Во-вторых, еще основоположник парапсихологических исследований в нашей стране Л.Л. Васильев отмечал, что чем яснее и отчетливее представляет себе гипнотизер идеальное содержание приказа, тем эффективнее суггестивное воздействие его внушения на пациента. В-третьих, необходимо отметить опыты по непосредственному влиянию мыслей человека на комнатные растения, осуществленные К. Бакстером и потом неоднократно верифицировавшиеся другими исследователями в разных странах. В-четвертых, фактом являются способности индийских йогов мысленно управлять физиологическими процессами собственного тела вплоть до облегчения его физического веса, изменения температуры и даже химического состава клеток. Эти факты физической действенности идеальной мысли вынужден был признать даже такой авторитет в области физиологии мозга, как Р.У. Сперри. По его мнению, с экспериментальным подтверждением и изучением такого влияния субъективной и идеальной мысли на телесно-физические процессы можно связывать надежды на революционный переворот в психологической науке. Наконец, в-пятых, накапливается все больше данных о непосредственной реакции, казалось бы, «мертво-вещественного» мира техники (в частности, компьютера) на сугубо ментальные состояния пользователя. Известно, что боязнь поломки технического устройства резко увеличивает вероятность его реальной поломки, и т.д.

Все это дает известные основания предположить: наше сознание представляет собой не только опосредованную физическим действием, но и непосредственную материальную силу в Космосе, которую мы только-только начинаем научно изучать и которой пока не научились сознательно владеть.

По крайней мере это метафизическое предположение на сегодняшний момент выглядит более теоретически цельным (что мы попытались выше показать), а также, что немаловажно, эмпирически фундированным, нежели вера в то, что наши мысли и идеи обретаются лишь под черепной коробкой и объективируются вовне исключительно в символической форме. В это нам свойственно верить, поскольку физическая реальность мысли непосредственно не дана. Но ведь мы непосредственно не видим (и никогда не увидим) невооруженным глазом ни протонов, ни электронов, ни электромагнитных полей, ни тем более кварков. Однако в их существование большинство из нас верят безусловно! Так почему в одно, чувственно не данное, мы твердо верим, а другое нам свойственно отрицать? И не является ли такое отрицание своеобразной материальности мысли типичным некритическим научным верованием, коренящимся во вчерашнем дне науки, наподобие того, как отрицали реальность электронов и полевых физических процессов большинство физиков конца ХІХ -- начала XX в.?

3. Перспективы исследования сознания

Подытоживая все изложенное выше по проблеме идеального, можно утверждать следующее: разорвать и противопоставить друг другу идеальные и материальные процессы невозможно, неважно -- рассматриваем ли мы бытие природных объектов или же реальность человеческого сознания.

Природа, будучи вроде бы сугубо материальной, оказывается идеально-помологически структурированной (ideal) и пронизанной идеально-информационными связями (ideele). Без этого не был бы возможен сам феномен жизни, ибо жить -- значит находиться в сознании с окружающими телами и процессами, даже если сам факт этого сознания самим организмом никак и не осознается. Подобное осознание --удел человека, наделенного разумом и самосознанием.

Однако и сознание человека, будучи идеальным по своему содержанию или информацией в чистом виде, нуждается, во-первых, в материально-несущих основаниях своего бытия и, во-вторых, благодаря этим тонким несущим физическим структурам способно выступать в роли не только опосредствованной телесным действием или орудием труда, но и непосредственной силы мирового бытия, сколь бы, повторим это еще раз, подобный вывод ни противоречил нашим сегодняшним верованиям.

Отсюда можно сделать общеметафизический вывод, что и наше сознание, и мировое бьпие, органической и творческой частью которого является человеческое сознание, имеют монодуатистическую (по терминологии С.Л. Франка и С.Н. Булгакова) -- идеально-материальную (или энерго-информационную) -- природу. Данный тезис мы старались последовательно провести и в онтологическом разделе нашего учебника.

В этом, на первый взгляд неудобоваримом, термине «монодуатизм» присутствуют два принципиальных значения: в основе бытия лежат два противоположных (материя и сознание, энергия и информация) и относительно независимых начала (дуализм), но которые друг от друга неотделимы и нуждаются во взаимном опосредствовании (монизм). Любопытно, что монодуализм, наиболее зримо проявляющийся при анализе онтологического статуса явлений сознания, имплицитно (неявно) присутствует в исходных смыслах понятия «информация», столь широко используемого в современной науке. Информация означает организованность, внутренний порядок, но в этом латинском слове присутствует еще и другой базовый смысл, а именно истолкование, разъяснение. Информация, стало бьпь, есть нечто, что обеспечивает структурность и оформленность всего существующего, но что должно быть обязательно понято и истолковано живым сознанием, ибо только в нем и через него выявляется в чистом виде.

Признание сознания не только информирующей нас о мире, но мощнейшей информирующей силой мироздания, по-видимому, закономерный шаг, который должна будет сделать физика в XXI в. Не исключено, что мы стоим на пороге новой эпохи, связанной с научным открытием тончайших материально-несущих энергий Космоса, неотделимых от психической жизни человека. Вся наша во многом разрушительная техногенная цивилизация -- это телесная проекция вовне грубо физикалистских картин мира (механической, электромагнитной, квантово-механической), а еще точнее -- сколок плоско материалистически ориентированного сознания.

Правда, оборотной стороной подобной позиции является гипертрофированная религиозно-идеалистическая установка, подпитывающая своим радикализмом физикалистскую ориентацию науки и техники и существующая лишь благодаря наличию враждебной позиции. Более объемный и синтетический -- монодуалистический -- взгляд на сознание и тело человека должен будет привести к созданию психоестествознания (что предвидел еще С. Н. Трубецкой) и дать импульс новому витку технического творчества -- психотехнике в самом широком смысле этого слова. Здесь уже не машина (с человеком как функциональным придатком последней), а сам человек -- как сложнейший «аппарат», созданный природой, -- окажется сердцем техносферы будущего.

Сколь бы ни казались такие выводы мистическими, утопическими и т.д., тем не менее они вытекают из совершенно реальных фактов и процессов, происходящих в современной культуре, и очерчивают вполне определенные перспективы дальнейших исследований феномена сознания. Так, можно предположить, что они пойдут по двум взаимно предполагающим и взаимно подпитывающим друг друга направлениям, которые вплоть до последнего времени исключали друг друга.

Первое из них будет и впредь изучать сознание как вполне объективный феномен, проявляющийся в виде материальных взаимодействий (физических, физиологических, биохимических и т.д.), которые могут быть экспериментально исследованы и теоретически объяснены средствами естественных наук. Но в ходе их осуществления необходимо будет обязательно учитывать: а) принципиальную связь материально-несущей составляющей сознания со всем многообразием физико-химических и биологических процессов в биосфере, с которыми активно взаимодействуют физиологические структуры, поля и излучения человеческого организма; б) особую роль идеально-сущих состояний сознания экспериментаторов и экспериментируемых, способных оказывать непосредственное влияние на возможные физические обнаружения мысли и на деятельность приборов. Более того, не исключено, что сознание -- это тот удивительный объект исследований, где успех (или неуспех) в его изучении напрямую зависит от моральных качеств исследователя. И, возможно, феномен сознания -- единственная предметность, которая напрямую потребует пересмотра ценностных оснований науки.

Вторая стратегия исследований сознания, представляет собой непосредственное овладение им с точки зрения его идеально-сущего предметного содержания. Здесь особое значение будет иметь научно-психологический анализ и обобщение опыта восточной и западной психотехники. При этом любые формы непосредственного изучения реальности сознания, в свою очередь, будут нуждаться в научно-экспериментальной проверке и корректировке. Только эксперимент и беспристрастный рациональный анализ фактов -- надежные барьеры против оккультных спекуляций в этой области и абстрактных псевдонаучных отрицаний.

При этом надо ясно отдавать себе отчет в том, что познание явлений сознания есть не чисто теоретический, но в значительной степени этико-практический вопрос человеческого жизнеустроения. Чем выше уровень сознания личности в плане ясности, четкости и нравственности ее мыслей, чем выше восходит человек по «оси» духовного роста, тем большие глубины собственного «жизненного мира» (его глубинного «Я») и, соответственно, мировой жизни открываются передним. Воистину сознание человека -- краеугольный объект современных научных и философских исследований и одновременно самое действенное средство решения важнейших проблем современной цивилизации.

В плане же дальнейшего анализа гносеологических проблем, связанных с жизнью сознания, необходимо остановиться на источниках знаний, которыми оно оперирует: являются ли таковыми органы чувств или же знания -- плод деятельности наших рациональных способностей?

Литература

1. Акимов АЕ. Что нас ждет в торсионном поле? // Человек. 1995. № 5.

2. Винер П. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М., 1968.

3. Дубров А.П., Пушкин А.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., 1989.

4. Лившиц ММ. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. 1984. № 10.

5. Сознание и физическая реальность. 1997. Т 2. № 4.

6. Соколов А.В. Информация: феномен? функция? фикция? // Философские науки. 1990. № 9.