Принципы научного познания

Содержание

Введение

1. Принципы "здравого смысла"

2. Диалектические принципы познания

Введение

Принципами познания мы называем группу наиболее общих методов и установок, которые применимы во всех случаях познавательной деятельности. В этой группе можно выделить две подгруппы:

1) Принципы "здравого смысла", которые базируются на метафизическом методе и формальной логике с учетом их естественных границ, и

2) Диалектические принципы познания. Мы сначала рассмотрим первые из них, но в интерпретации этих принципов будем обращаться к идеям диалектики.

Напомним, что метафизический метод базируется на рассмотрении предметов как по существу обособленных и неизменных, а диалектический метод - на признании всеобщей взаимосвязи и преемственного развития. Хотя наука вообще (еще со времен Зенона Элейского и особенно - во времена Эйнштейна, Н. Бора и после них) сложно относится к здравому смыслу, надо признать, что в нем есть элемент стихийной диалектики, порой помогающий избегать опасных крайностей. Однако название первой группы принципов не общепринято, поэтому мы даем его в кавычках; зачастую эта группа не представлена в учебной литературе

1. Принципы "здравого смысла"

Еще Р. Декарт в своем "Рассуждении о методе" (1637) выделил т.н. "правила для руководства ума и отыскания истины в науках". Собственно, это элементарные нормы деятельности рассудка, которые в некотором аспекте известны с древности в виде правил (формальной) логики. Главная заслуга Декарта именно в том, что он сформулировал их как правила познавательной деятельности и этим положил начало развитию научной методологии. Таких правил по Декарту три: 1) расчленение трудных, не поддающихся решению в целом задач на решаемые частные задачи; 2) переход от менее сложного к более сложному, от доказанного к недоказанному, а не наоборот (в логике это запрет на определение через неизвестное); 3) недопущение выпадения логических звеньев в рассуждении. Пафос этих правил состоял, прежде всего, в исключении любых сомнительных моментов и достижении полной ясности. Декарт считал ее критерием истины, ссылаясь на то, что бог не может быть обманщиком (этот тезис сомнителен и с точки зрения науки, и с точки зрения религии, полагающей, что воля божья неисповедима). 

Для современности особенно важно третье правило Декарта, в связи с углублением познания в исследование собственных оснований (область метатеории). Как показывает развитие науки, в ней очень важно не оставлять ничего подразумеваемого, эксплицировать (т.е. делать явными) и исследовать все положения и предположения наших выводов, даже те, которые кажутся самоочевидными и общепризнанными. Таковыми представлялись, напр., непересекаемость параллельных прямых и невозможность связи состояний микрочастиц при отсутствии причинного взаимодействия между ними. На деле оказалось, что это вовсе не так (неэвклидова геометрия, ЭПР-корреляция поведения микрочастиц; см. предыдущий раздел курса).

Кроме правил Декарта, к принципам "здравого смысла" можно отнести:

4) Принцип объективности. Он гласит: в вопросах науки никакое мнение не играет решающей роли. Это относится и к мнению научного или иного руководства, авторитетных ученых, общественному мнению, мнению государственных инстанций, и т. д. без исключения. Такое требование может показаться тривиальным, однако вспомним, что Epso dixi ("Сам сказал", ссылка на личное высказывание учителя) у пифагорейцев считалось высшим аргументом, в Средние века такую же роль играло суждение церкви, а в эпоху сталинизма осуществлялись репрессии в отношении конкретных наук от лица ложно истолкованной марксистской философии.

Поэтому многим ученым во все времена приходилось активно отстаивать этот принцип. Уже первый крупный философ новой европейской генерации, Иоанн Скот Эриугена (IX в.), утверждал, что разум выше авторитета даже в сфере самой религии, ибо авторитет рождается от разума, но разум никогда не рождается от авторитета. В XII в. П. Абеляр писал, что в науке, в отличие, напр., от религии, аргумент от авторитета является наислабейшим. А другой средневековый мыслитель, Алан Лильский, говорил, что у авторитета нос из воска, в том смысле, что его нетрудно, при некоторой ловкости, развернуть в пользу любого мнения.

Сегодня актуально отметить, что вопросы научной истины не решаются большинством голосов даже при самом демократическом голосовании. Научная деятельность имеет творческий характер, и как показывает история науки, правыми здесь часто оказываются не большинство, а те единицы, которые сумели глубже других заглянуть в сущность проблемы. Между тем, течения мысли, близкие к позитивизму и прагматизму, склонны считать научное знание продуктом договоренности в научном сообществе. Мы уже упоминали в иной связи конвенциализм А. Пуанкаре, помешавший ему стать основателем новой механики и электродинамики (специальной теории относительности), а также учения исторической школы методологии, согласно которым облик науки определяется, якобы, исключительно борьбой конкурирующих научных сообществ.

Но указанный принцип не означает отрицания роли авторитета, а также роли личности и школы в науке. Наоборот: говорить о нем приходится именно потому, что их роль здесь обоснованно высока и есть опасность ее преувеличения. Ведь ни один исследователь не в состоянии проверить все то (порой еще не устоявшееся) знание, на котором он основывает свое продвижение к новой истине, и не может испробовать сразу все конкурирующие методы. Авторитет выдающихся предшественников и современников выступает в этом случае как естественный ориентир, небезразлично и мнение научного сообщества. Важно только их не абсолютизировать, что непросто ввиду присущей человеку психической инерции и склонности к конформизму. В истории науки известен парадоксальный случай, когда ошибочное утверждение Аристотеля, что у мухи восемь ног (возможно, ошибка переписчика), разделялось весьма многими учеными в силу непререкаемого авторитета этого действительно великого мыслителя.

5) Принцип объяснения множества изучаемых явлений посредством немногих общих оснований. По мнению И. Ньютона, в нем заключается суть науки. Сведения многого к немногому требует уже общекультурная нужда в обобщении информации, с целью сделать ее компактной и доступной для эффективного использования. Иначе ни один компьютер, тем более - мозг человека, не смог бы удержать и освоить громадную массу знаний, накопленных человечеством в каждой предметной области. Но у науки есть собственный стимул такого обобщения: стремление проникнуть в сущность вещей, объединяющую ряд явлений и раскрывающую логику их изменения. Ведь без знания сущности (законов смены явлений) невозможным было бы целенаправленное преобразование действительности.

Вместе с тем, рассматриваемый принцип, как и всякий иной, нельзя превращать в абсолют; но метафизика склонна с его абсолютизации в форме т.н. редукционизма. Мы уже давали критику этой тенденции в предыдущей теме (рассматривая законы развития науки) и отчасти затрагивали этот вопрос в историческом разделе курса. Напомним, что Л. Больцман, А. Пуанкаре, М. Смолуховский и другие крупные физики начала ХХ в. напрасно потратили массу усилий, пытаясь свести термодинамику к механике, гениальный А. Эйнштейн в течение 30 лет бесплодно работал над созданием единой теории поля, а ныне многие физики и химики так же бесплодно, но упорно пытаются свести химию к квантовой электродинамике.

6) Принцип достаточной полноты обоснования: всякое научное суждение должно быть достаточно основано на опыте и теоретических доказательствах. В основе этого требования лежит формально-логический принцип достаточного основания, введенный ввел Г. Лейбницем в XVII столетии. Действительно, следует стремиться к его воплощения, но, опять-таки, нельзя обращать его в абсолют. История познания убеждает, что абсолютно полного обоснования не достигала ни одна научная концепция. Всегда остается некоторый "люфт", куда "втискиваются" затем идеи нового, более совершенного знания.

Порой научные концепции остаются даже без достаточной эмпирической проверки, не переставая от этого быть убедительными. Такова, напр., тектоника литосферных плит, претендующая на роль парадигмы в современной геологии. А дать любому положению науки полное формально-логическое обоснование не позволяет знаменитая теорема австрийского математика Курта Гёделя о неполноте, согласно которой в каждой формальной системе невыводимы некоторые утверждения, истинные на данной предметной области.

Далее нам предстоит перейти в рассмотрению диалектических принципов познания. Современная диалектика выступает не как отрицание принципов здравого смысла, а скорее как надстройка над ними, и фактически уже присутствует в их правильном истолковании, без которого они выходят за рамки того же здравого смысла.

2. Диалектические принципы познания

Диалектические принципы познания не надо путать с общими принципами диалектики, которые изучаются в основном ("студенческом") курсе философии. В то же время, они являются конкретизацией этих общих принципов применительно к сфере познания.

1). Принцип системности: всякий предмет должен рассматриваться как упорядоченное единство относительно самостоятельных частей или сторон (подсистем, элементов), каждая из которых выполняет определенные функции в жизни этого предмета. На самом деле изучаемый предмет может и не быть развитой системой, его части и их функции могут быть смешаны, неразвиты, плохо обособлены. Так, в элементарной частице вещество и движение еще не обособлены друг от друга, в разваренной каше с маслом нет отдельно частичек крупы и частичек масла, и т.п.

Более того: в диалектике различаются целое аналитическое, и также целое синкретическое, в котором части смешаны; системой называется только аналитическое целое (слово "система" по-греч. означает "целое, составленное из частей"). Но системная установка позволяет лучше понять сущность и тенденции бытия каждого предмета, ибо ориентирует нас на его собственную перспективу развития. По словам Ленина, мыслящий разум заостривает притупившееся различие противоположностей до противоречия, чтобы вскрыть в предмете его жизненные начала.

В зависимости от задач познания, один предмет может быть представлен в виде разных систем, а одна системная схема может прилагаться к разным предметам. Даже когда мы рассматриваем частный предмет, деталь, элемент, не следует упускать из виду его места в тех системах, к которым он принадлежит наиболее существенным образом. Напр., нельзя удовлетворительно изучить определенного мужчину, не рассмотрев его в ролях работника, сына, отца.

Принцип системности изначально присущ диалектике, но внимание к нему связано с развитием т. н. системного подхода. Последний возник в 20-е гг. ХХ в., благодаря появлению сложных социальных и технических систем, таких, напр., как современное городское хозяйство. Сам по себе системный подход не содержит определенных познавательных процедур, а только ориентирует познание на принцип системности и использование соответствующих терминов: элементы, фрагменты, подсистемы, структура, функция, обратная связь и т.д.

Однако с самого начала предпринимались и доныне предпринимаются попытки создать строгие системные учения общего порядка. Одной из первых в этом ряду можно считать тектологию - "всеобщую организационную науку", которая разработана еще в первые десятилетия ХХ века крупным русским ученым (и революционером-большевиком) А.А. Богдановым. Тектология считается предшественницей кибернетики, которая также разрабатывала проблемы системной организации (Н. Винер и др.) В 1947 году австрийский биолог Л. фон Берталанфи основал общую теорию систем. Одной из своих главных задач этой теории ее автор считал установление строгих законов в нефизических областях знания. К настоящему времени данная теория фактически превратилась в отрасль математики. Важный вклад в представления о свойствах систем принадлежит лидирующей дисциплине современного естествознания - синергетике. В изучении общих свойств систем различными науками имеются серьезные достижения; но всеохватывающая частнонаучная теория систем не построена, и даже вряд ли может осуществима (в виду беспредельного многообразия действительности).

Тем не менее, в практике научного исследования и проектирования применяются особые видоизменения (т. н. дериваты, от лат. derivatus - отведенный) системного подхода, позволяющие использовать строгие методы познания. Иногда их объединяют под названием системного анализа, иногда так называют особый метод, применяемый в системотехнике. Его основная процедура заключается в построении обобщенной знаковой модели, отображающей своеобразие изучаемой ситуации. Впервые этот прием был в полной мере использован на отечественной почве, при создании в 20-х гг. знаменитого плана ГОЭЛРО. Сегодня технической базой системного анализа служат компьютеры и другие информационные устройства.

 В социологии и в технике применяется метод структурно-функционального анализа, исходящий из стремления систем к устранению дисфункций (нарушений исходного состояния) и поддержания т.н. гомеостаза (от греч. h?moios - подобный и stasis - неподвижный), т.н. динамически равновесного состояния системы. На нем построена, напр., одна из наиболее влиятельных на Западе общих социологических теорий - теория социального действия американского ученого Толкотта Парсонса, а в техникознании - распространенный метод ФСА (функционально-стоимостного анализа). Здесь относительная строгость достигается за счет отказа от учета развития системы.

В гуманитарных науках, особенно в лингвистике и этнографии, нашел применение метод структурализма. Это учение о законах символических форм культуры, которое абстрагируется от конкретного содержания данной культуры. Особое развитие оно получило во второй половине ХХ в. во Франции, где представлено рядом широко известных имен: К. Леви-Стросс, М. Фуко, Ж. Лакан и др. Его методами установлено, напр., что отношения между людьми и культурная продукция общества в разных странах и в разные эпохи подчиняются неким общим структурным принципам, и даже сказки складываются по некоторым общим схемам. Таким образом, культурное творчество носит как бы стихийно-социальный и внеличностный характер.

В результате структуралисты склонны подчеркивать несамостоятельность человека, который в своих культурных проявлениях выступает как бы функцией языка и неосознаваемых им стихийных социальных отношений и процессов. В частности, Ж. Лакан заявляет, что даже бессознательное в человеке структурируется как язык, а М. Фуко в том же смысле провозглашает "смерть человека". Созрев еще в 60-х-70-х гг., структурализм с его социальными выводами оказался очень кстати в современную кризисную эпоху "постмодерна" и приобрел широкую популярность и значительное влияние в научном мире.

2) Принцип единства анализа и синтеза. Анализ по-гречески означает разделение, а синтез - соединение. Именно посредством этих операций предмет представляется как система. Анализ первичен в познании: ведь объект познания исходно дан нам как целое. Уже наши органы чувственного восприятия выступают как анализаторы (так они и называются в физиологии), выделяющие определенные качества предмета. Анализ и синтез могут быть практическими (разборка-сборка), сенсорными (анализ восприятий и работа фантазии) и теоретическими (понятийный анализ и построение целостной теории предмета). Они могут осуществляться в разных планах и отношениях, соответственно задачам системного представления предмета. Возможны количественный, качественный, структурный, функциональный и другие виды анализа (и, соответственно, синтеза).

Требование единства анализа и синтеза может показаться самоочевидным, однако исторически оно утверждалось непросто. В XVII в. представители Английского материализма (Т. Гоббс и Д. Локк) хотя и признавали оба названных метода, но не усматривали их органической связи: недоставало диалектического подхода, т.к. именно эти мыслители в свое время перенесли метафизический метод из естествознания в философию. По той же причине позитивисты О. Конт и Г. Спенсер в XIX в. отдавали в философии одностороннее предпочтение синтетическому методу (т. к. отрицали, что философия может самостоятельно анализировать действительность), а в естествознании - аналитическому методу (ибо не признавали за отдельными явлениями общей сущности). Абсолютизация аналитического метода встречается, напр., в учениях Э.Б. де Кондильяка (XVIII в.) и В. Кузена (XIX в.)

Диалектика считает, что анализ является основанием научного знания, но без синтеза дает только представление о "мертвом" веществе, упуская из виду животворящие силы сущего. На языке современной науки можно сказать, что анализ разрушает системные, "холистические" (от греч. h?los - весь, целый) качества предмета. В свое время это подчеркивали немецкие романтики, И.В. Гете и классики немецкой философии, что стало одним из важных стимулов к развитию диалектики, в которой понятие синтеза противоположностей играет важнейшую роль.

Следует иметь в виду, что синтез сложнее и труднее анализа: ведь помимо знания частей он требует понимания их места и роли в жизни целого. Говорят, что у плохого механика после сборки механизма остаются "лишние" детали. Для успеха в умственно-аналитической деятельности достаточно средств формальной логики, и не случайно ее создатель Аристотель называл ее именно аналитикой. А для правильного осуществления синтеза уже требуется, по сути, диалектическая логика (хотя порой ее законы применяются бессознательно).

3) Принцип единства исторического и логического основан на убеждении, что структура объекта является продуктом его эволюции и отражает ее основные этапы. Поэтому правильная теория, вскрывая "специфическую логику" этой структуры, фактически воспроизводит его историю в сжатом и очищенном от случайностей виде. "Суть дела исчерпывается, - писал Гегель, - не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением". В идеале, теория должна начинаться с исходного понятия ("клеточки"), в котором отражается начальное состояние данного предмета и основное противоречие, определяющее реальный процесс его развития. "С чего начинается история, с того же должен начинаться ход мыслей", - писал Ф. Энгельс. В биологии это - понятие биологической клеточки, с единством ассимиляции и диссимиляции, а в экономике, напр., - понятие товара как единства потребительной и меновой стоимости.

Принцип единства исторического и логического позволяет науке заглянуть в такие дали, где прямое познание недоступно ни мощнейшим инструментам, ни самой хитроумной теории. Он особенно важен для тех наук, где затруднена проверка теории опытом и экспериментом. Таковы, напр., космология, общая биология и геология, философия истории и многие гуманитарные науки. Историческое знание о предмете выполняет здесь роль такой эмпирической проверки; с другой стороны, анализ предмета в его развитой форме проясняет возможности его исторического развития. Эту идею К. Маркс выразил в афоризме "Анатомия человека есть ключ к анатомии обезьяны". Она конкретизируется, напр., в виде принципа актуализма а геологии и антропного принципа в космологии. Первый из них гласит, что современные процессы в геологических структурах дают ключ к пониманию прошлого Земли; второй указывает, что структура и свойства Метагалактики на ранних стадиях ее развития должны полагаться такими, чтобы они допускали в дальнейшем появление разумных существ. 

4) Принцип восхождения от абстрактного к конкретному. Он как бы дополняет и конкретизирует рассмотренный выше принцип единства анализа и синтеза. Ведь абстрагирование есть вид анализа, при котором вычленяются стороны предмета, в действительности самостоятельно не существующие: цвет, сущность, стоимость, и т.п. Согласно данному принципу, каждая из таких сторон в рассматриваемом предмете должна выделяться и изучаться по отдельности, затем результаты исследования синтезируются в конкретный образ, раскрывающий сущность и перспективы развития данного предмета. Напр., открыв новое вещество, мы должны всесторонне исследовать его химический состав, возможность образования изомеров, характеристики кристаллического строения и тип его симметрии, границы фазовых состояний и особенности их смены, прочность, твердость, ковкость, отражательную способность, поведение в разных обстоятельствах и в разных реакциях, и т.д. Только тогда мы можем иметь о нем ясное целостное представление, найти ему правильное место в классификации веществ, построить его полную теорию и удачно предсказывать его поведение в новых обстоятельствах.

В официальном марксизме существовало распространенное мнение, что данный принцип выражает только способ изложения материала, но не способ его исследования. Такая позиция противоречит принципу единства исторического и логического, и опирается на ложный тезис, что в начале познания мы имеем перед собой не абстракции, а целостный предмет. На самом деле первый же акт любого познания, чувственного или рационального, заключается в абстрагировании из этого предмета его признаков и свойств. Такой "абстракцией" является всякое ощущение, получаемое от предмета в его восприятии, и всякое слово, обозначающее признаки и качества предмета. Психологические исследования показывают, в частности, что при отсутствии опыта восприятия (напр., у недавно прозревшего человека) мир предстает сознанию как хаотический набор ощущений; следовательно, целостный образ предмета является продуктом активности центральной нервной системы. Еще очевиднее это в отношении понятийного, тем более - научно-теоретического представления о предмете, которое часто оказывается исходным для дальнейшего научного исследования.

По существу, все четыре отмеченных принципа указывают на единство противоположностей, которое, как известно, является исходным постулатом диалектики. К сожалению, сознательное применение принципов диалектики в научном познании - пока еще нечастое явление. Само учение об этих принципах в историческом масштабе еще очень молодо; и к тому же применение данных принципов предполагает крупные исследования со значительными обобщениями, что встречается нечасто. В следующих темах курса мы рассмотрим более конкретные методы, применяемые на основных стадиях научных исследований.