И такое длинное описание можно привести для пользования любой вещью в деревне. Здесь вещь желает разговаривать с человеком обстоятельно; живя в деревне, человек находится в постоянном диалоге с множеством вещей. Каждая вещь здесь имеет свою индивидуальность, деревенские вещи много индивидуальнее вещей городских. Отношение человека и вещи, и вещей друг с другом, здесь интимно, сущностно. Такое впечатление, что в городе отношения вещей выхолощены, пусты, не-сущностны. Отношения вещей и сами вещи в деревне наполнены большим смыслом, этот смысл ещё не утерян и само бытие тем самым более непотаённо в своей истине. В городе бытие настолько потаённо, скрыто, неистинно, что его уже и невозможно обнаружить, всё, что происходит, кажется скольжением теней по поверхности стены пещеры. Только в деревне ещё бытие открывает свои глубины и трудность деревенского быта есть в действительности трудность освоения глубин бытия. В городе нет трудностей, потому что глубины бытия закрыты и жизнь скользит по поверхности. В такой жизни, конечно, есть свои многочисленные трудности, но они носят искусственный характер.

Вообще говоря, жизнь города столь же принадлежит бытию и миру, как и жизнь деревни, природы. Ведь и то другое равно "есть". Более того, город в известном смысле больше "есть", чем деревня. Это называется урбанизацией цивилизации. Облик, да и сущность, современной цивилизации определяется, в первую очередь, городом. Почему же деревня кажется более сущностной, более "бытийной"? Наверное, потому, что это исток человека. Хотя истинный исток - это природа, а деревня - это некий промежуточный этап, но этап, который сегодняшнему человеку, во всяком случае, горожанину кажется более близким природе, чем городу. Исток в сущностном и историческом планах всегда кажется важнее последующих наслоений, следствий. Также как человек постоянно возвращается к истокам мысли, философии, искусства, морали, религии, культуры, истории человечества, также его тянет к истокам его местопребывания - к деревне, к природе. Также человек ищет свой исток в своём детстве. Но если так, то значит история человечества, жизнь человека есть отход от чего-то изначального, истинного? Почему так получается? Или дело в том, что требуется понимание, осознание того истока, который не был достаточно понимаем, осознаваем, когда мы были в самом этом истоке? Тогда история человечества и жизнь человека есть постоянное возвращение? Уход и возвращение. Может быть, вообще сущность времени - это уход и возвращение? Тогда будущее - это возвращение в прошлое? Или это всегда в одной части - уход от прошлого, а в другой части - возвращение в прошлое, с тем, чтобы после эти части менялись местами. Тогда во времени движение всегда идёт в двух направлениях одновременно: от прошлого и к прошлому. Уход и возвращение.

16. О философском смысле слов

Может показаться, что философия - это мышление философскими понятиями в отличии от обычного мышления обычными словами. Философские понятия имеют как бы особое - философское - содержание, смысл, истину, которых не имеют обычные слова. Но если философия - это проникновение мыслью в суть мира, в истину бытия, то что означают обычные слова? То, что не имеет отношения к миру, его сути? Не-истину бытия? Зачем же они тогда нужны? Как можно ими пользоваться? Как они смогли возникнуть в истории человечества? Что они делают в языке?

Что вообще такое "язык"? На языке мы вроде бы говорим и думаем. Что значит это говорение и думание? "Язык есть дом бытия",- сказал Хайдеггер. Язык, а не философия. Но тогда каждое слово, пусть самое "обыденное", есть "философское понятие", если философия - это мышление об истине бытия или, лучше сказать, в истине бытия. Философия - это не мышление философскими понятиями, терминами, а философское мышление обычными словами. Философия - это истина языка. Не в том дело, чтобы знать и правильно применять, умело комбинировать философские термины, а в том, чтобы как бы заново открыть свежесть, глубинное дыхание, протяжённость, смысл и истину каждого слова языка. Мышление "в терминах" - это всего лишь скольжение по поверхности языка и в этом оно ничем не отличается от "обыденного" мышления. Но язык - это Великий Ком, в глубинах которого проносятся вихри, раскручиваются смерчи, бушуют бури смысла. Первозданный Хаос смысла - вот что скрывается под грамматической неподвижностью и словарной скукой живого языка. Язык гомоморфен миру и философия есть поэтому проникновение, даже падение, бесстрашный шаг в пропасть языка в той же мере и в том же смысле, что и в пропасть мира.

И всё же это слишком общо сказано: "шаг в пропасть языка". Существует ли вообще язык без человека, говорящего этим языком? Кажется мне, что существенность языка открывается только в интимном отношении к говорящему человеку. Слово само по себе мертво. Слово оживает, лучше сказать, просто живёт в конкретной, индивидуальной, я бы сказал, тотально личностной речи человека. И не человека вообще, а конкретного человека: меня, тебя... Может быть, у каждого человека свой язык, своё слово? Становится загадкой, как люди могут понимать друг друга? А понимают ли они друг друга? Я говорю своё слово - моё слово, а ты слышишь своё слово - твоё слово. Два дерева соприкоснулись вершинами, вершины двух гор столкнулись, два облака прошли друг сквозь друга, две параллельности пересеклись.

Наверное, поэтому истинное слово, слово истины, великое слово, слово великого человека не может быть "понято". Великое произведение письменности потому и велико, что, сколько бы веков ни прошло с его сотворения, оно остаётся непонятым и попытки понять его не прекращаются, и каждый читающий его начинает с начала. Сказанное слово - это не одно слово, это столько слов, сколько людей, услышавших слово, и даже больше. "Дао дэ цзин", "Лунь юй".

И всё же "прямая дорога совершенно ровна и широка". Правильная речь проста и обыденна. Лао-цзы открывает дорогу слова, выворачивая слово наизнанку, взрывая слово, рождая слово живым, живущим с его мягкой плотью, сочной, сочащейся соком, дышущим, двигающимся, движущим свой собственный смысл. Конфуций открывает дорогу слова, как бы проходя мимо слова, не обращая на него внимания, оставляя спокойным, неподвижным, пустым, мёртвым. Лао-цзы открывает слово, Конфуций скрывает слово. "Мудрый любит воду. Обладающий человеколюбием наслаждается горами. Мудрый находится в движении. Человеколюбивый находится в покое. Мудрый радостен. Человеколюбивый долговечен." Продолжить ли эти слова Конфуция? Мудрый играет словами. Человеколюбивый подобен "обхватившему устой". Мудрого слово веселит. Человеколюбивого слово печалит...

Слово "Липовка" можно произнести в двух интонациях: в интонации Лао и в интонации Куна, в интонации потаённости и в интонации не-потаённости, в интонации инь и в интонации ян. Но что такое интонация? Слово одно, но то как оно произносится, определяет разные значения, смыслы слова, можно сказать, разные слова. Лишнее подтверждение того, что слово не сводится к своим словарным значениям.

Слово - вход в мир, протяжённое слово, слово-дорога, дорога в мир. Философия есть странствие по этим дорогам. И тупики, и блуждание по кругу. Трудно найти, почувствовать, нащупать, помыслить правильную дорогу. Не помогают указатели - их оставили прошедшие по дороге, но они оставили их для себя. Для тебя же эти указатели больше сбивают с пути, чем помогают в пути. У каждого человека своя дорога, своё слово, не похожее на слова других людей. И это самое трудное - идти именно своей дорогой, говорить именно свои слова именно в своей интонации. Чужое помогает понять только одно: оно - чужое, не твоё, твоё - иное.

17. О целомудренном отношении к бытию вещей

Понимание - это диалог с понимаемым. Между ними соблюдается некая дистанция, некое равноправие; каждая вещь имеет свой суверенитет, свою территорию, своё частное владение, вторгаться в которое без спроса предосудительно. Встречаешь в лесу необычное дерево, привлекающее внимание, и останавливаешься. Как бы наталкиваешься на какую-то преграду, и ближе можно подходить уже осторожно, словно преодолевая некое сопротивление, словно входишь в иной мир и тебя окружают какие-то неясные тени, слышится невнятный шёпот; у самого дерева напряжение возрастает, присутствие дерева ощущается физически, оно - хозяин, а ты здесь - гость. Это вступание в бытие дерева, в поле его бытия. Нельзя вторгаться сюда, не замечая хозяина, равнодушно подойти к дереву невозможно. Или - вот глиняная кружка с отбитой ручкой. Протягиваешь к ней руку и чувствуешь некое тепло, некое искривление пространства, берёшь кружку в руки и это соприкосновение - взрыв ощущений, наливаешь чай и долго-долго пьёшь его, поднося кружку ко рту, чувствуя её губами, это долгое-долгое общение с кружкой, будто ведёшь безмолвный диалог с нею, и уже ты существуешь не сам по себе, не один, а вместе с кружкой, два бытия встретились, соприкоснулись, проникли друг в друга и это со-бытие, и когда отставляешь кружку, глиняную кружку с отбитой ручкой - будто теряешь часть самого себя. Так рождается ностальгия по старым вещам. (Существенно, что кружка - с отбитой ручкой.) Старая вещь - это вещь, бытие которой долгое время соприкасалось, соединялось, взаимодействовало с твоим бытием, поэтому эта вещь стала частью тебя, а её бытие - частью твоей жизни. Но и наоборот: держа в руках глиняную кружку с отбитой ручкой, будто ведёшь разговор со всеми людьми во все времена, кто пил чай из этой кружки, кто отбил у неё ручку, кто держал её в руках и вёл разговор с предшественниками. Кто стал частью глиняной кружки. Старые вещи - посредники и хранители человеческого общения.

Почему бытие вещи требует к себе целомудренного отношения? Потому что вещь - живая. Я не понимаю, почему дерево считается живым, а камень - мёртвым. Здесь какая-то аберрация восприятия. Просто их бытие, их жизнь - разные. И вещь, сделанная из дерева, разве уже мертва? То, кажется ли нам вещь живой или мёртвой, зависит не от самой вещи, а только от нас: видим ли мы её жизнь, её бытие или не видим. Понимание - это способность видеть вещи живыми. Бытие и жизнь - синонимы. Мёртвого бытия не бывает, бывает лишь мёртвое сознание как отсутствие понимания.

Есть два рода познания: мёртвое и живое. Как мёртвая и живая вода русских сказок. Наука - это мёртвая вода; она необходима, но она не способна оживить вещь, увидеть бытие вещи как жизнь вещи. Для этого нужна живая вода. Озарение, просветление, сатори, - это когда вдруг обнаруживаешь, что мир - живой и каждая вещь - живая, вдруг видишь ясно непрерывное течение бытия как жизнь. Понять, постигнуть - это увидеть жизнь вещи так же ясно, чувственно, неоспоримо, как мы видим каждое мгновение времени сами себя, своё бытие как свою жизнь.

18. Бабочка и время

Встречая в лугах бабочку, приподнимаю шляпу - на тот случай, если это спящий Чжуан Чжоу.

На тему этой симметрично удвоенной притчи Чжуан-цзы я написал два стихотворения в сентябре 90-го года. Дневное и Ночное.

В полдень в центре большого луга один я на этом свете!

Гляжу, как бабочка вьётся

над цветами цветов.

"А что, если это уснувший в полдень

поэт и философ иного мира?

Как бы хотел я с ним

перекинуться парой слов!"

С мыслью такой я лёг на цветы цветов,

и не заметил, как сам уснул.

Мне снился тихий полёт

над цветами цветов.

Мне слышался тихий голос:

"Как бы хотел я с ним

перекинуться парой слов!"

Ночное стихотворение называется "В деревне":

Ночью глубокой сижу у печи,

горькое пью вино.

Шорохи-звуки слышны в ночи -

бабочка бьётся в моё окно.

Чуская речь вдруг почудится мне -

голос то близок, а то - далёк.

Одинокого гостя встречает во сне

захмелевший ночной мотылёк.

За год до этого, в 89-ом, я нарисовал картину, которую почему-то назвал "Сон Чжуан-цзы. XX век".

Только сегодня до меня дошло, что речь идёт о проблеме времени. Итак, Чжуан Чжоу ли снилось, что он - бабочка, или бабочке снится, что она - Чжуан Чжоу? До сего дня я видел эту агностическую релятивистскую проблему Чжуан-цзы, так сказать, в "пространственном" измерении: что есть реальность, а что - иллюзия? что есть мир настоящий, а что - мир воображаемый?

Но странное желание встретить в лугах деревни Липовка бабочку философа и поэта из древнего царства Чу сводит вместе два великих слова: Сон и Время. Уснувший Чжуан Чжоу, ставший бабочкой, переносится из IY века до н.э. в XX век н.э. И по закону симметрии, если мне приснится, что я - бабочка, то эта бабочка будет летать среди цветов, которые цвели в лугах 30.000 лун назад. Может быть, я понял это только сейчас потому, что только что закончил цикл картин, который - сам не зная почему - назвал "30.000 Лун"?

Сон - это путешествие во времени? Путешествие длиною в 30.000 лун. Всякий ли сон - или только сон с бабочкой? Почему для путешествия во времени нужно стать бабочкой? Или - наоборот: только бабочка может путешествовать во времени, но для этого она должна в своём сне стать человеком?

Возможен ли диалог человека и бабочки? Человека с уснувшим человеком другого времени? Уснувшей бабочки с бабочкой другого времени? Чжуан Чжоу мечтал "перекинуться парой слов" с человеком, "забывшим слова". Ему бы надо было искать не человека в лугах царства Чу, а - бабочку. Потому что "человек, забывший слова" - это уснувший человек, то есть бабочка.

Но если уж играть в симметрию, то нельзя задавать только один вопрос: Сон - это путешествие во времени? А может быть, время - это путешествие в сон? Прошлое - это не прошедшее настоящее, будущее - это не будущее настоящее. Иные времена - это сны настоящего? Или настоящее - это сон иных времён?

Если бы бабочка могла говорить! Или если бы мы понимали речь бабочки?

19. Категории Липовки:	Облака

	Дорогу в Липовку можно найти по облакам.

По облакам, плывущим в небе. По облакам, плывущим по воде Старицы. Старица - это часть бывшего русла реки Мокша. Это как озеро, но шириной и длиной как река. Вода не течёт вдоль Старицы. Но вода в Старице проточная - она течёт поперёк: втекает ручьями и вытекает ручьями, она течёт вширь: прибывает ключами и растекается по болотцам. Вода не течёт вдоль Старицы, но облака плывут вдоль Старицы. Облака плывут по воде.

Это нужно продумать: облака плывут по воде. Ведь облака - это тоже вода, как и снег. Три ипостаси воды.

Вода течёт по земле, хотя точнее было бы сказать: вода течёт под землёй, потому что свойство воды - стекать вниз; вода рек и озёр выступает из-под земли и остаётся всё ещё чуть ниже земли; если воды прибывает слишком много, она не поднимается вверх, а, стремясь вниз, растекается по поверхности земли, ища углубления.

Вода течёт под землёй, облака плывут над землёй (в небе), снег лежит на земле. Вертикальная триада воды:

облака	-	над	землёй
снег	-	на	земле
вода	-	под	землёй

Это соответствует триаде Небо-Человек-Земля:

облака	-	небо
снег	-	человек
вода	-	земля

Облака стремятся в небо, вода - в землю; между небом и землёй - снег и человек. Снег - сущность человека?

Небо - начало мужское, ян; земля - начало женское, инь. Облака - ян; вода - инь.

Действительно, в Китае вода считается женским, "иньским" началом. Тогда и снег, и человек - это единство ян и инь? Великий Предел? Человек в себе разделён на два пола и жизнь зачинается их соединением. Если снег сжать, он превращается в воду; если снег рассеять, он подобен облаку. Снег рождается в небе, падает на землю, проводит свою жизнь на земле и, умирая, уходит под землю талой водой. Человек проводит свою жизнь на земле и, умирая, уходит под землю. Человек рождается в небе?

Я говорю "облака", но, может быть, правильнее говорить "облако"? Вода и снег - это субстанции. Вода не единица вод, снег - не единица снегов. Нельзя увидеть воду как отдельное нечто, нельзя увидеть снег как отдельное нечто. Воды - не много вод, а много озёр и рек; снега - не много снегов, а много снежный полей. В сущности, воды - то же самое, что вода; снега - то же самое, что снег. Разница здесь как между субстанцией и её явленной наличностью. Воды - не много вод, а много воды; снега - не много снегов, а много снега. Не так с облаками и облаком: облака - это именно много облаков. Можно увидеть отдельное облако. Одинокое облако, плывущее в пустом небе. Облако подобно душе человека.

По принципу соответствия макро- и микро-косма, можно взглянуть на внутренний мир воды. Тогда вода - это живой организм. Облако - душа воды, вода - кровь воды, снег - кости воды. Или лучше сказать:

облако	-	сердце	воды
вода	-	кровь	воды
снег	-	скелет	воды

Тогда будет точное соответствие рода:

оно	-	облако,	сердце
она	-	вода,	кровь
он	-	снег,	скелет

Если сердце понимать так, как его понимают китайцы - как единство чувства и мысли - синь, то оно действительно среднего рода: единство мужского духа и женской души. Облако.

И в целом, объединяя внешнюю и внутреннюю вертикальные триады воды, мы получим:

оно	сердце	облако	небо	ян
он	скелет	снег	человек	Великий Предел
она	кровь	вода	земля	инь

Правда, здесь средний род оказывается наверху, а мужской - в центре, и соответствие инь, ян и Великого Предела женскому, мужскому и среднему родам также нарушено. Ян - средний род, Великий Предел - мужской род, а надо бы наоборот. И человек как единство инь-ян не соответствует сердцу как единству души и духа. Отчего возник этот разлад?

Посмотрим на наши триады в контексте пространственной схемы 8 триграмм китайской "Книги Перемен". Есть два расположения триграмм по 8 сторонам света:

"ПРЕЖНЕЕ НЕБО" озеро небо ветер огонь Ю В З С вода гром земля гора расположение Фу Си

83

"ПОСЛЕДУЮЩЕЕ НЕБО" ветер огонь земля гром Ю В З С озеро гора вода небо расположение Вэнь-вана

В "Прежнем Небе" центральную вертикаль юг-север занимала оппозиция Небо-Земля, то есть среднего и женского рода, а среднюю между Небом и Землёй горизонталь восток-запад занимала оппозиция Огонь-Вода, то есть мужского и женского рода. Человек между Небом и Землёй был единством мужского Огня и женской Воды.

Но при переходе к "Последующему Небу" Небо и Земля поменялись местами и сдвинулись к западу, а средняя горизонталь Огонь-Вода превратилась в центральную вертикаль юг-север. То есть вместо центральной вертикали среднего Неба и женской Земли стала вертикаль мужского Огня и женской Воды.

Может быть, вместо слова женского рода "Земля" будет лучше говорить слово среднего рода "Основание". Тогда в "Прежнем Небе" человек жил между вышним Небом и нижним Основанием, но сам был разделён на мужской Огонь и женскую Воду. Человек был живым единством инь-ян, а их абстрактное, неподвижное единство воплощалось в Небе и Основании: Небо - мужской средний род, Основание - женский средний род.

При переходе к "Последующему Небу" человек сам захотел занять космическую вертикаль: мужчина занял место Неба, женщина - место Основания (Земли). Сердце разделилось на дух и душу. Смешение представлений "Прежнего" и "Последующего Неба", их переход из одного в другое и дало то несоответствие, которое мы видели в триадах.

Здесь может возникнуть вопрос: корректно ли объединять китайские триграммы и грамматический род слов русского языка? Нужно заметить, что в китайском языке нет показателя рода, но "вода" действительно считается женским началом, "огонь" - мужским. В конце концов, и китайская оппозиция инь-ян и грамматический род русского языка имеют один исток.

8 триграмм - это универсальная классификационная схема. В таком качестве её можно применить для анализ мира воды:

триграмма вода это вода триграмма ОГОНЬ это пар триграмма НЕБО это облако триграмма ЗЕМЛЯ это снег триграмма озеро это озеро триграмма ГОРА это лед триграмма ГРОМ это дождь триграмма ВЕТЕР это роса	озеро облако роса пар Ю В З С вода дождь снег лед

Заменяя "воду" на "туман" (оппозиция пар-туман: горячий-холодный) и помещая "воду" в центр получаем все 9 клеток:

озеро	облако	роса
пар	вода	туман
дождь	снег	лед

При этом сохраняются присущие триграммам оппозиции центрально-симметричных клеток 9-клеточного квадрата:

облако	- снег	(небо-земля)
пар	- туман	(горячий-холодный)
дождь	- роса	(сверху-снизу)
озеро	- лед	(жидкий-твердый)

Добавляя "град" и преобразуя квадрат "Ло шу" в крест "Хэ ту", получим:

квадрат ЛО ШУ 4 9 2 3 5 7 8 1 6

83

крест ХЭ ТУ 7 2 8 3 5/10 4 9 1 6

вода - жидкая, непрерывная	туман
град - твёрдый, дискретный	роса
	дождь	пар	вода град	озеро	облако
	дождь -	пар	снег
	туман -	роса
	облако -	озеро	лёд
	лёд -	снег

Все десять ипостасей воды.

9 из этих "ликов" воды (кроме собственно воды) выстраиваются в три ряда по трём агрегатным состояниям вещества:

облако	туман	пар	газовое	оно	он	он		ОНО	Тай-Цзи
лёд	снег	град	твёрдое	он	он	он		ОН	ян
озеро	дождь	роса	жидкое	оно	он	она		ОНА	инь

Единица жидкой воды - капля дождя, росинка.

Единица твёрдой воды - снежинка, градинка.

Единицы газообразной воды нет, зато есть облако. Одинокое облако, плывущее в пустом небе.

Облако плывёт по воде Старицы и приводит в Липовку. Из облака может пойти дождь и луга станут мокрыми. Или из облака посыпется град и градинки будут подпрыгивать от земли. Зимою из облака опускается снег и укрывает землю. Вода Старицы превращается в лёд и теперь можно добираться в Липовку напрямую - по зимнику. Весною снег тает и талая вода уходит в землю. Тает лёд на Старице. Летом солнце прогревает воду и вечерами над Старицей поднимается пар. Ранними утрами в лугах выпадает роса и они становятся серебристыми. В августе по утрам и вечерам белый туман стелется по земле, завораживает лес, в исчезающих лугах одиноко витают редкие деревья, туман протягивает свои щупальца в деревню и дома один за другим тают в нём. Осенью туман сменяется дождями и ближе к зиме дожди незаметно превращаются в снег, а роса - в иней.

Вот он - одиннадцатый лик воды - иней. Добавляем иней и получаем одиннадцатичастный "мир воды". Кстати, одиннадцать - сакральное число китайской нумерологии, символизирующее единство Неба (6) и Земли (5): 11=6+5.

Мир воды

3 агрегатных состояния
	триграмма огонь

83

он

пар

ян

83

триграмма вода

83

она

вода

инь

83

83

он

лёд

ян

83

8 природных обликов воды
в небе	ВЕЛИКИЙ ПРЕДЕЛ	на земле
облако		озеро
оно		оно
с неба падают	у земли рождаются
	дождь	он	ян

83

83

триграммы

83

83

ян	он	туман
	снег	он	ян

83

83

НЕБО

ВОДА

83

83

инь	она	роса
	град	он	ян

83

83

ЗЕМЛЯ

ОГОНЬ

83

83

ян	он	иней

Так рождается мир воды.

Вода - это одно.

Это одно рождает два: лёд и пар.

Эти трое рождают восемь: облако, озеро, дождь, снег, град, туман, росу, иней.

Эти восемь рождают всю тьму вещей мира воды.

Это градация облаков: слоистые, перистые, кучевые, дождевые, лёгкие, тяжёлые, густые, редкие, тучи.

Это градация дождей: проливные, моросящие, затяжные, грибные, муссонные.

Это не только озеро как репрезентант водоёма, но и река, ручей, ключ, родник, пруд, омут, лужа, море, океан.

Это не только снег, но и снежинка, снежок, снеговик, позёмка, метель, пурга, сугроб. Ещё это сочетания: "облако плывёт по воде", "снег тает", "ручей впадает в озеро", "дождевая туча".

Так рождается мир воды.

Но сердце воды - облако. Облако - это душа, воспоминание, мечта, сон. Облако- сон. А поскольку сон - это инобытие времени, то облако и время связаны друг с другом. Время утекает как вода, не останавливаясь, - это бодрствование. Время плывёт как плывут облака в небе - это сон.

Облако - это сон воды и дождь - пробуждение. Облако, плывущее в небе, - это сновидение?

Мир облаков причудлив и грандиозен. Это прекрасно видно в иллюминатор самолёта. На облаках помещаются боги и ангелы. Можно часами лежать на траве в лугах Липовки и смотреть на облака.

20. Замечание о сновидении

Сегодня на маллармеанском вторнике у Вадима Берова после того, как я почитал свои заметки, зашёл разговор об онтологическом статусе сновидений. Честно говоря, в этой плоскости мне не очень хочется размышлять: тут легко скатываешься в наезженную колею классической немецкой философии. Но чтобы не попасть на эту изъезженную дорогу, нужно бы поставить некоторую рационалистическую точку - шлагбаум.

Что представляют собой образы, которые мы видим во сне? Есть две точки зрения:

1. Первично переживание (чувство), которое и создаёт эти образы, в отличии от бодрствования, когда, наоборот, образы, как восприятия вещей, создают в нас переживания.

2. Образы в сновидении являются нам, так что они - именно явь, они в сновидении приходят к нам, тогда как во время бодрствования скорее мы сами приходим к реальным вещам через их восприятие.

Соответственно, получаются две картины мира сна:

1. Мир Фихте - мир, творимый Я; это Я во сне творит не-Я, которое потом и воспринимает.

2. Мир Канта - мир вещей-в-себе, которые неизвестным образом воздействуя на Я, порождают в Я некие образы; вещи-в-себе являются Я во сне в виде сонных явлений, которые, как и полагаются по Канту, могут к самим вещам не иметь никакого отношения.

Таким образом, мы благополучно перемещаем классическую немецкую философию из мира бодрствования в мир сна, где она, видимо, должна окончательно уснуть. Осталось ещё только позвать Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, чтобы он объяснил нам, как абсолютно сонная идея, желая познать самоё себя, исторгает из себя своё инобытие, называет его миром сна, и, развиваясь в историческом процессе сновидения, воспринимает и осознаёт сама себя, что и завершается ко всеобщему удовлетворению созданием философской системы Гегеля, чей пухлый увесистый том падает на стол, производит страшный грохот и наступает пробуждение.

Существуют многочисленные буддийские притчи о человеке, прожившем долгую, полную всевозможных событий жизнь, а потом проснувшимся с тыквой-горлянкой в руках около лесного ручья и обнаружившим, что вся эта жизнь приснилась ему за те несколько минут, пока он спал около лесного ручья с тыквой-горлянкой в руках. От противопоставления мира реального (мира бодрствования) и мира сна буддизм делает радикальный шаг к их отождествлению, но такому отождествлению, в котором всё оказывается сном - майей. Поэтому естественно, что реальностью становится в буддизме отсутствие этого "всего" - та нирваническая шуньята (пустота), в которой все элементы мира ( дхармы) прекратили своё суетливое дёрганье и навеки успокоились; даже больше того - когда выяснилась "пустотность" и самих этих дхарм. Реальность буддизма более всего, тем самым, похожа на глубокий сон без сновидений.

Другой радикальный шаг заключается в таком отождествлении реальности и сна, в котором, наоборот, сон оказывается реальностью. Во многих китайских (и, наверное, не только китайских) историях "о чудесном" события, происходящие во сне, на самом деле оказываются происходящими в реальности. Правда, часто эта реальность располагается в загробном мире, откуда после сна поступают в земной мир разные "сувениры", удостоверяющие, что события сна были не игрой воображения, а происходили на самом деле. В действительности, китайский загробный мир вовсе не трансцендентен миру земному: просто реальность состоит из Неба и Земли; к тому же мир Неба устроен точно так же как мир Земли: та же чиновничья пирамида, те же бюрократические процедуры, та же рутина повседневной небесной жизни, и во всех "чудесах" нет ровным счётом ничего чудесного, если под чудесным понимать сверхъестественное - "чудеса" загробного мира абсолютно естественны: просто мир сей расширен до включения в него мира того, в каждой части мира свои законы и никаких "незаконных" чудес быть не может. Даосизм, а позже неоконфуцианство, разрабатывавшие онтологические проблемы философии, считают всё, включая духов, предков, богов (если кто из китайских философов верил в них), имманентным этому миру, который есть процесс саморазвития Дао-пути, по которому движется, как в притче Чжуан-цзы, труп изначального Хаоса, которому приятели, желая доставить удовольствие, проделали дырки в теле, чтобы он мог видеть и слышать, отчего он сдох, а его распадающееся и дифференцирующееся тело и составило нынешний мир. В этой философии сон не может не быть реальностью по определению. Другой вопрос: онтологически статус сна в реальности.

И всё же мне не хочется размышлять столь рационалистически, даже ирония не возмещает пустоты таких размышлений. Уж лучше я снова вернусь к мифопоэтическому мышлению, к художественной речи, к необязывающим притчам, к "категориям Липовки", тем самым к Липовке, к реальности.

21. Категории Липовки: Кулёк

Когда у Кулька запой, он подобен маленькому Хаосу Чжуан-цзы. Днём он двигается по улицам Липовки и каждого встречного спрашивает "нет ли выпить?", не различая мужчина это или женщина, взрослый или ребёнок, первый раз он его видит сегодня или они встречались пять минут назад. Ночной обход деревни он совершает, ориентируясь по свету в окнах домов. Утренний - по интуиции и смутным обрывкам воспоминаний.

"Ёш-ты!" - говорит Кулёк, когда ему отказывают. И незлобиво идёт дальше, повторяя: "Ёш-ты!".

Кулёк, выпивающий стопку одеколона "Шипр". Кулёк, кряхтя и "ёштыя", в раскоряку спускающийся с крыльца. Кулёк в утренней полумгле будто из ниоткуда являющийся на пороге дома, не спросясь заходящий в избу, крутящийся на месте посреди комнаты и, не солоно хлебавши, уходящий и исчезающий в утренней полумгле.

На выходе из недельного запоя Кулёк, ещё по инерции продолжающий свои обходы деревни, но уже осознающий юмор ситуации, лениво тянет в ответ на вопрос "Ну чего тебе?" - "Боле-е-ю я". И ухмыляется с хитрецой уже-не-запойного, но ещё-не-трезвого мужичка.

Когда однажды Кулёк зашёл в дом трезвым, я не узнал его. И он не узнал ни меня, ни дома: стал рассуждать об обстановке комнаты, об обоях, занавесках и прочем так, будто попал сюда впервые. Трезвый Кулёк потерял весь свой шарм, потерялся и ничем уже не выделялся из череды обычных персонажей деревни. Исчезла та могучая целеустремлённость, которая вела его в пространстве и времени этого мира по удивительной, странной, парадоксальной и безошибочно выбираемой траектории пути.

Кулёк в запое похож на пружину, которая то ли сжата, но готова вот-вот взорваться, то ли уже распрямляется и толкает его существо по его пути, то ли, напротив, сжимается в сосредоточении единственной страсти и единственной цели. "Сердце человека - Пружина," - говорится в "Книге о единении сокрытого" ("Иньфу цзин"). Сердце Кулька жаждет водки. "Пружина находится в глазах." Глаза Кулька неуловимы и мутны. "Никто в Поднебесной не может её увидеть, никто не может познать." Познать сердце Кулька - всё равно что броситься с головой в омут. Пружина Мира, вселяющаяся в запойного Кулька, поражает своей безудержной, неостановимой, тёмной, безразличной, первозданной, хаотической и в то же время тонко отрегулированной силой.

"Ёш-ты!" - говорит Кулёк. Этим "ёш-ты" Кулёк как бы хочет сказать: "О! Я несусь! Кажется нет места, где мог бы остановиться. Все люди полны желаний, только я один подобен тому, кто отказался от всего, кроме одного. Я сердце глупого человека - такое тёмное, такое неясное! Мир людей ясен и очевиден, только я один живу в мире смутном, подобном вечерним сумеркам. Мир людей расписан до мелочей, только я один живу в мире непонятном и загадочном. Все люди пытливы, только я один равнодушен ко всему, кроме одного. Неостановимый, подобно дыханию ветра! Все люди проявляют способность, и только я один похож на глупого и низкого. Только я один отличаюсь от других тем, что вижу основу в водке."

Конечно, так, или почти так, на самом деле говорил Лао-цзы. Но разве кульковское "ёш-ты!" означает что-то иное?

Кулёк в запое подобен маленькому Хаосу Чжуан-цзы, в котором друзья-приятели уже просверлили одну дырку. И в эту дырку Кулёк льёт водку. Он уже не замкнут в себе, он уже несётся, развёртываясь в своём Дао опьянения. Ведь приятели Хаоса - это просто его собутыльники и приходили они к нему, чтобы вместе выпить. Когда будут просверлены остальные дырки, Хаос умрёт и Кулёк станет обычным трезвым человеком.

А пока маленький ком Кулька катится по деревне Липовка от дома к дому. И глядя вслед ему, мне самому хочется воскликнуть во вдруг возникшем ощущении единосущности меня, Кулька, бабы Любы, Липовки, мира, Хаоса, хочется воскликнуть незлобиво: "Ёш-ты!".

22. Категории Липовки: Песок

Деревня Липовка стоит на песке. Песчаная земля прозрачна. Она легка, чиста. Песок подобен пустоте, соединяющей миры. Песок подобен вечности, в которой тают времена. В мой первый приезд в Липовку, ещё в начале пути, около деревни Демушкино, до переправы через Мокшу я видел цепь высоких сосен на песчаных холмах, бегущих к реке. Сосны на песчаных холмах, как и сосны в горах, для меня есть один из ликов китайской поэзии. Берега Мокши местами высоки и песчаные обрывы усеяны дырочками, в которые то и дело снуют ласточки-береговушки. Переправляясь через реку, попадаешь в иной мир. Это мир Липовки. Песчаная дорога плывёт по широким лугам под широким небом. Ветру просторно здесь. Мой будущий дом оказался в конце улицы, которая называется по-местному "Куток", а официально - "Песчаная". Дальше дорога проходит краем небольшого луга и уходит в сосны.

Я подходил к соснам и видел. Вот обнажённый песок волною прибоя подкатывает к самым корням и стволам молодых сосен с широкими лапами и длинными синеватыми иглами. А вот и красно-зелёный сухой мох покрывает песок и на этом тонком ковре то тут то там совсем ещё крошечные сосёнки всего лишь с двумя-тремя веточками. А вот и дальше чистые прямые стволы взрослого леса уходят высоко в небо. Я знаю: под ними сухо потрескивает покрывало опавшей хвои. Я всё это знаю, я всё это помню. Но это было так давно! И вот теперь, в свой первый приезд в Липовку, я вдруг очутился на пороге ушедшего мира. Тот мир удаляется от меня в пустоте и вечности четырёхмерным запечатанным цилиндром. В нём остались Архитектор и Ученик, они ведут нескончаемые беседы о том, как устроен этот мир. Как далеко уже этот мир от меня, и вот - я на его пороге!

В тот первый приезд в Липовку я стал свидетелем соединения миров. Или участником? Или творцом? Не знаю, наверное, без меня никакого соединения бы не было, но разве я это сделал? Два мира, два пространства, два времени вдруг сошлись в тот день на опушке соснового леса. Кажется, воздух в этом месте стал прозрачнее, а дальние предметы, наоборот, вдруг покачнулись, будто по ним прошла волна, и стали таять, как тают вещи в мареве нагретого воздуха, поднимающегося с земли. Голоса спутников моих делались глуше и глуше, пока не исчезли вместе с другими звуками. Была тишина, ровный солнечный свет, прозрачность наэлектризованного воздуха и запах сосновой смолы. Следуя за запахом, сделаешь шаг, другой, за тот поворот, через тот холмик и, казалось, перейдёшь в другой мир - незаметно войдёшь в четырёхмерный цилиндр, увидишь Ученика, а, может быть, даже Архитектора...

Но я не двинулся с места, потому что нельзя этого делать. В запечатанном четырёхмерном цилиндре для меня уже нет места. Только видеть то, что происходит в нём, могу я изредка внутренним взором. И то хорошо! Проход закрылся и больше уже никогда не ощущал я иного мира на опушке соснового леса. Позже узнал я, куда ведёт эта дорога, я ходил по ней далеко вглубь леса, вдоль Чёрного Озера, мимо пятиствольной сосны, к бывшему лесному пчельнику, и ещё дальше, пока дорога не выходила в луга, за которыми вдали, на том берегу Мокши виднелись крыши деревни Шевали-Майдан.

Но теперь я знаю: это песок. Песок соединяет миры: пространства и времена. Песок подобен пустоте и вечности. Он сух, чист и лёгок. Песок прозрачен - недаром из него делают стекло. В прозрачности песка песчаные миры просвечивают друг в друге.

Песок отличается от любой другой почвы. Только песок может струиться меж пальцев. В этом песок подобен воде. Песок - это сухая вода. Песок состоит из песчинок. У глины нет "глининки", у чернозёма нет "чернозёминки". Они непрерывны, а песок дискретен. Но песок струится, а они - нет. Песок - это дискретная сухая вода. Поэтому есть водяные часы и есть песочные часы. Песок - это время. В этом он подобен камню. Камень - это твёрдое время, это мёртвое время. Песок - это бегущее время, это живое время. Горы - это высокая древность. Пустыни - это широкая древность. Но песок - это, в сущности, измельчённый камень. Не песок затвердевает в камень, а камни рассыпаются в песок. Камень - это прошлое, песок - настоящее. Прошлое превращается в настоящее. Настоящее - это измельчённое прошлое?

Песок - это текучесть, мимолётность, ненадёжность. Это тоже время, время - мгновение, время текучее. "Строить на песке," - так говорят. Но мой дом в Липовке стоит на песке, даже в песке, поскольку его фундамент так устроен, что это называется "дом в яме". Два нижних венца ушли в песок и, хотя они изрядно сгнили, песок консервирует их и вряд ли у меня хватит духу тревожить мой дом и песок. Мой дом сроднился с песком под ним.

Песок ненадёжен, но он сохраняет. Время мимолётно, но оно хранит.

Луга Липовки покрыты травой и цветами. Но трава и цветы растут на тонком слое плодородной почвы, под которой - песок. Когда однажды один такой луг распахали и посеяли пшеницу, то поднялась не пшеница, а пыльная буря. Песок не любит, когда его тревожат, когда на нём строят неподобающее. Песок не плодороден сам по себе, но песок - это основа, несущее почвы. Прекрасно родится в Липовке картошка и на нашем огороде буйно растёт всякая зелень.

Песок - это основа. Земная кора больше чем наполовину состоит из кремнезёма - SiO2. А кремнезём - это песок. В сущности, мы все живём на песке.

Сосна - это дерево песка. Не потому ли сосна - это дерево долголетия, дерево времени, дерево вечности.

Есть у песка возраст? Он кажется одновременно и юным и старым. В четырёхмерном цилиндре мира Архитектора и Ученика песок кажется юным. Потому что юн Ученик? Дети играют в песочнице. В Липовке песок кажется ближе к старости. Потому что я не молод? А кто-то, быть может, скажет: он совсем дряхлый, из него "песок сыпется". Наверное, песок - это юный старец или древнее дитя. Как Лао-цзы - так можно перевести это имя.

23. Планы на будущее: логика и нумерология

По Кобзеву, в Европе логика победила нумерологию (Платон - Пифагора), а в Китае, наоборот, нумерология - логику (протологику). Глубинная причина: идеализм в Европе и натурализм в Китае. Логика основана на законе тождества, а тождества в реальном (натуральном) мире нет: любые две конкретные вещи нетождественны. Тождественны могут быть лишь идеальные конструкты, эйдосы. По этой же причине: в Европе - диалектика, в Китае - псевдодиалектика Лао-цзы, мышление "инь-ян", мышление в противоположностях, биполярное мышление. Диалектика, преодолевая логический закон противоречия ("исключённое третье"), не способна преодолеть закон тождества. Вторая причина: ориентация в Европе на субстанциальную картину мира - "мир вещей", и ориентация в Китае на процессуальную картину мира - "мир перемен".

В целом выстраиваются оппозиции

Европа	Китай
тождество	подобие
противоречие	противоположность
субстанция	процесс
логика	нумерология
диалектика	биполярное мышление

И ряд более детальных оппозиций:

Европа	Китай
определение через род и видовое отличие	определение с помощью антонимов
сущность	отношение
исследование одного объекта	исследование соотношения разных объектов

контрадикторное отрицание 83

[белое - не-белое]

контрарное (оппозиционное) отрицание 83

[белое - чёрное]
"не-быки" - это весь универсум	"не-быки" - это остальные представители "рода" 6 видов домашних животных: лошади, овцы, куры, собаки, свиньи

Контрадикторное отрицание 83

Контрарное отрицание 83

абсолютное отрицание утверждение противоположного Оно выводит за пределы реальной действительности: Оно оставляет в пределах реальной действительности:

83

A - это "всё", кроме A:

83

A - это такое B, которое противоположно A:

если A "вещь", то 83

A "не вещь"

если A "вещь", то 83

A "тоже вещь"

В историческом аспекте Кобзев анализирует ситуацию в Китае непосредственно перед тем, как был сделан выбор между логикой и нумерологией в пользу последней.

Дэн Си школа имён лян кэ допустима обоюдная допустимость

A&83

A или A&83

A

Чжуан-цзы даосизм лян ван допустимо обоюдное забвение

83

A&83

83

A или 83

A&83

83

A

моизм бу кэ лян бу кэ недопустима обоюдная недопустимость

83

(83

A&83

83

A)

Хань Фэй легизм бу кэ лян ли недопустимо обоюдное установление

83

(A&83

A)

Кстати, Конфуций (Лунь юй, XYIII,8): "у кэ у бу кэ" - "ни допускать, ни не допускать". Здесь Конфуций и Чжуан-цзы едины.

Получается полный набор сочетаний отрицания и конъюнкции:

A&83

A

допустимо что есть A и есть не-A

83

A&83

83

A

допустимо что нет A и нет не-A

83

(83

A&83

83

A)

недопустимо что нет A и нет не-A

83

(A&83

A)

недопустимо что есть A и есть не-A

Особенности:

1. Недифференцированность противоречия и противоположности как двух форм противолежания. Контрадикторность и контрарность: 83

и 83

. (Эту дифференциацию ввели было моисты, но после их поражения это вскоре было забыто.)

2. Идея антиконъюнкции в формулах моистов и легистов. Штрих Шеффера: A83

B = 83

(A&B) Через штрих Шеффера выражаются все остальные операции булевой алгебры. Антиконъюнкция - это несовместность, что выражает специфику противоположности. ("Гений и злодейство - две вещи несовместные")

Ещё о противоречии и противоположности, о 83

и 83

:

1. В краткой форме:

Противоречие безусловно:	Противоположность условна (в каком отношении противоположность?):

A полностью определяет 83

A

83

нужно называть оба члена противоположности A и 83

Противоречие - унарно	Противоположность бинарна

2. В полной форме:

Противоречие бинарно	Противоположность тринарна

A и 83

A и 83

3. Ч.Пирс: Бинарные отношения при умножении воспроизводят ту же самую бинарность, а тернарные образуют более сложные связи (две триады дают тетраду). Что это значит? Видимо, так:

Обозначения:

A83

B - множество A вложено или совпадает с множеством B

a83

A - элемент a принадлежит множеству A

A83

B - декартово произведение множеств A и B

Бинарные отношения

R a b c S	RS a c

Для R83

A83

B и S83

B83

C определяется произведение RS83

A83

C: (a,c)83

RS тогда и только тогда, когда существует b83

B такое, что (a,b)83

R и (b,c)83

S.

Тринарные отношения

a)

R a b c d S	RS a d

Для R83

A83

B83

C и S83

B83

C83

D определяется произведение RS83

A83

D: (a,d)83

RS тогда и только тогда, когда существует b83

B и c83

C такие, что (a,b,c)83

R и (b,c,d)83

S.

b)

R a b c d e S	RS a b c d

Для R83

A83

B83

C и S83

C83

D83

E определяется произведение RS83

A83

B83

D83

E: (a,b,d,e)83

RS тогда и только тогда, когда существует c83

C такое, что (a,b,c)83

R и (c,d,e)83

S.

4. "Белая лошадь". Полное контрадикторное и контрарное отрицания.

83

(БЛ)

БЛ	2 элемента "Белая лошадь" - не "Белая лошадь", в том числе: "Белые не-лошади" "Не-белые лошади" "Не-белые не-лошади"

БЛ ...

ЧК=83

(БЛ)

	3 элемента "Белая лошадь" - "Чёрная корова", а между ними: "Чёрная лошадь" "Белая корова" "Лошади других мастей" "Коровы других мастей" "Другие белые домашние животные" "Другие чёрные домашние животные" "Другие домашние животные других мастей"

5. "Белая лошадь". Частичное отрицание.

5a) Частичное контрадикторное отрицание.

83

(БЛ)

83

(Б83

Л)

БЛ

Б83

Л

83

БЛ

83

Б83

Л

83

(83

БЛ)

83

(83

Б83

Л)

	основное производное, которое строится как объединение основных частей в группы по 3

Кодируем двоичными числами: 1 младшего разряда - лошадь 1 среднего разряда - белизна 1 старшего разряда - наличие	0 1 7 6 5 4 2 3

Фундаментальная бинарность контрадикторного отрицания:

1	-	тождество	: A=A
	2	-	отрицание

: A, 83

4	-	частичное отрицание	: основные элементы
8	-	частичное отрицание	: основные элементы + производные элементы

5b) Частичное контрарное отрицание.

Белая лошадь	Лошади других мастей	Чёрная Лошадь
Белые домашние животные других пород	Домашние животные других мастей и других пород	Чёрные домашние животные других пород
Белая корова	Коровы других мастей	Чёрная корова

Кодируем троичными числами

порода	-	младший разряд
2	-	лошадь
1	-	домашнее животное других пород
0	-	корова
масть	-	старший разряд
2	-	белое
1	-	другая масть
0	-	чёрное

троичные числа	восьмеричные числа
22 21 20 12 11 10 2 1 0	8 7 6 5 4 3 2 1 0

Кодируем символами и числами:

порода

83

83

83

83

83

5	-	лошадь

83

83

83

83

83

4	-	домашнее животное других пород

83

83

83

83

83

3	-	корова
масть

83

83

83

83

83

5	-	белое

83

83

83

83

83

4	-	другая масть

83

83

83

83

83

3	-	чёрное

сумма чисел породы и масти	символы породы и масти
	10 9 8 9 8 7 7 6 5

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

83

Фундаментальная тернарность контрарного отрицания:

1 -	недифференцированное единство
	3 -

отрицание: A, 83

9 -	частичное отрицание

6. Для полного отрицания:

2 основных элемента контрадикторного отрицания (A и 83

A) описывают весь универсум;

3 элемента контрарного отрицания (A, 83

A и то, что между ними) описывают замкнутую часть универсума: остальная часть мира - нефиксируемый (ибо требует для своей фиксации контрадикторного отрицания) 4-й элемент.

7. То же для частичного отрицания:

4 основных элемента контрадикторного отрицания описывают весь универсум;

9 элементов контрарного отрицания описывают только домашних животных, то есть всё, что лежит между белой лошадью и чёрной коровой: остальная часть мира - нефиксируемый 10-й элемент.

8. Описание в противоположностях принципиально замкнуто: оно описывает ограниченную часть мира - ограниченную крайними противоположностями. Здесь нет выхода в беспредел актуальной бесконечности. В этом смысле замкнут и сам китайский универсум - космос - тянь-ди (небо-земля).

24. Булева алгебра и магические квадраты

Тема логики и нумерологии привела меня к исследованию булевой алгебры и магических квадратов 4-го порядка. Это вылилось в отдельный трактат, который слишком математичен, чтобы включать его как часть "Философских заметок". Он существует отдельно, а здесь я лишь отсылаю к нему.

25. Категории Анти-Липовки: Имперский город

Имперский город умирал вместе с Великой Империей.Он делал это тихо и безразлично, с равнодушием взирая на новое, ненужное и бессмысленное для него время. Великие здания, хранившие тишину и недвижимость имперского величия в своих коридорах и кабинетах, наполнились шумной толпой новых людей, когда-то не любивших, а теперь и не понимающих смысла этих зданий. У их подножия, ещё недавно запретных и пустынных, кипела пёстрая пена мелкой торговли. Внушительные фасады скрылись под яркой и чужой рекламой. Будто старого генерала, уже впадающего в маразм, облепила стая наглых внуков, обалдевших от безнаказанности и наконец-то получивших возможность отомстить за все причинённые когда-то обиды, наказания и выговоры - они увешивают деда медалями и орденами, вырезанными из цветной бумаги, с шутовскими надписями, напяливают на него треуголку из старой газеты, закидывают лентами серпантина и обсыпают конфетти. Город безучастно смотрел, как его площади и улицы наводняются чужими машинами и чужими людьми. Он уже не делал различия между чужими приезжими и своими горожанами, ставшими ему чужими. Город слушал ночные выстрелы, но даже не удивлялся им, некогда невозможным на улицах столицы Империи. Новые правители города не вызывали у него не только уважения, но даже интереса. Он знал, что все они - временщики, но это мало его волновало, потому что в будущем он не видел не только их, но и себя самого. Имперский город умирал. С усмешкой наблюдал он попытки оживить тот другой, старый город, город предыдущей Империи, который когда-то был убит им и, казалось, навечно похоронен под асфальтом и за фасадами великих зданий новой Империи, сама память о котором была стёрта вместе со старыми названиями улиц и площадей. Теперь, умирая, Имперский город испытывал к своему предшественнику даже нечто вроде симпатии и сочувствия, но знал, что тот мёртв и что сам он уже совсем скоро будет мёртв, и все попытки оживления глупы и обречены на неудачу и фарс. Город даже предвидел, что когда-нибудь попытаются оживить и его самого, но это было ему безразлично и он знал, что умирает окончательно, а всё остальное - суета. Из города уходило величие, стало больше грязи, подземелье ветшало и само небо над городом потускнело и лишилось имперского блеска. Город помнил свою бурную жестокую юность, мрачноватую зрелость, но более всего он любил свою старость - то своё состояние, которое предшествовало умиранию. Именно к старости в нём окончательно укрепился и успокоился имперский дух, даже разложение Империи в последние годы лишь подчёркивало её величие, даже нарастающий маразм её верховных правителей только укреплял состояние имперского безвременья, потому что приближал к идеалу всякой империи - величественной пирамиде с кучкой дерьма на самой вершине. Имперский город к концу своей жизни хорошо понимал и ценил эту тайную прелесть тотальности, сладкое вино вездесущей секретности, терпкий вкус глобальной безопасности и тонкий аромат имперского страха - этого почти религиозного трепета, на котором основывались лояльность, спокойствие, порядок и государственный патриотизм. Разумеется, сам город не испытывал никаких чувств - ни страха, ни любви, ни ненависти - как и подобает истинно имперскому городу. Чувства - удел людей, а города живут в иных измерениях. Люди должны были бояться, любить или ненавидеть город, а город лишь воплощал эти чувства в своих проспектах и площадях, зданиях и бульварах, в своём асфальте, камне, бетоне и стекле. Имперский город умирал. Менялся облик его зданий, улиц и площадей, сами названия их менялись, менялись машины, менялись люди. Город не знал - да это его и не интересовало - какой город идёт ему на смену: будет ли это город новой Империи или пирамиду растащат на камни, которые можно использовать как груз при засолке грибов. Имперский город уходил из жизни без провожатых, растворяясь в тумане перемен, беззвучно напевая свою любимую имперскую песню "Любимый город может спать спокойно..."