"Скиталец" Ф. Шуберта как вершина эволюции жанра фортепианной фантазии в творчестве композитора и объект исполнительской интерпретации

Размещено на http://www.allbest.ru/

«СКИТАЛЕЦ» Ф. ШУБЕРТА КАК ВЕРШИНА ЭВОЛЮЦИИ ЖАНРА ФОРТЕПИАННОЙ ФАНТАЗИИ В ТВОРЧЕСТВЕ КОМПОЗИТОРА И ОБЪЕКТ ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Ольга Павловна Сайгушкина

Аннотация

фортепианный фантазия шуберт скиталец

В статье рассматривается фортепианная фантазия как жанр. Прослежена эволюция жанра фантазии в творчестве Ф. Шуберта, представлен краткий анализ всех его фортепианных фантазий, продемонстрировано, как работа над ранними фантазиями подводила композитора к созданию шедевра - фортепианной фантазии «Скиталец» op. 15. Главной задачей является подробный разбор особенностей Фантазии: оригинального композиционного решения, драматургии, поэтики, выразительных средств, вклада композитора в развитие жанра фантазии. Указаны обработки и транскрипции фантазии «Скиталец», выполненные Ф. Листом. Проанализированы интерпретации Фантазии выдающимися пианистами-исполнителями: Э. Фишером, С. Рихтером, А. Бренделем, Г. Соколовым, А. Шиффом.

Ключевые слова: эволюция жанра фортепианной фантазии Ф. Шуберта, фантазия «Скиталец», исполнительские интерпретации

Abstract

Olga P. Saigushkina “THE WANDERER” BY F. SCHUBERT AS THE PINNACLE EVOLUTION OF PIANO FANTASIA GENRE IN THE COMPOSER'S WORK AND THE OBJECT OF PERFORMING INTERPRETATION

The article considers piano fantasies as a genre. The evolution of the fantasia genre in the works of F. Schubert is traced, a brief analysis of all his piano fantasies is presented, and it is demonstrated how work on early fantasies led the composer to create a masterpiece - the piano fantasia “The Wanderer”. The main task was a detailed analysis of the features of opus 15: the original compositional solution, drama, poetics, expressive means, the composer's contribution to the development of the fantasia genre. It is indicated which treatments and transcriptions of the fantasia “Wanderer” were made by F. List. The interpretations of Fantasy by outstanding pianists-performers are analyzed: E. Fischer, S. Richter, A. Brendel, G. Sokolov, A. Schiff.

Keywords: evolution of the genre of piano fantasia by F. Schubert; fantasy “Wanderer”; performing interpretations

Основная часть

Творчеству Франца Шуберта посвящено большое количество фундаментальных исследований¹, однако, работ, посвящённых вопросам эволюции жанра шубертовской фортепианной фантазии, немного. И лишь отдельные статьи посвящены рассмотрению наиболее значимого произведения - Фантазии C-dur «Скиталец», в которых, тем не менее, практически не затрагиваются проблемы интерпретации этого сочинения. В настоящей статье предпринимается попытка проследить эволюцию жанра фантазии в творчестве Шуберта, оценить весомость вклада композитора в развитие жанра фантазии, проанализировать основные особенности op. 15, а именно: оригинальность композиционного решения, драматургию, поэтику. Одной из важных задач также является анализ трактовок фантазии «Скиталец» выдающимися артистами прошлого и современности. Многообразие толкования Фантазии в этих интерпретациях даёт возможность постичь разные грани этого произведения, раскрыть его образные смыслы и содержательные пласты.

Фантазия как жанр прошла долгий путь становления, её очертания и содержательное наполнение заметно изменялись в зависимости от стиля эпохи, индивидуального стиля композитора, функционального назначения. Несмотря на более чем четырёхсотлетнюю историю, этот старинный жанр не имеет чётких жанровых границ, хотя черты свободной формы, происходящей от импровизационности, фантазия сохраняла в любом композиторском стиле. Главное же её видовое отличие от импровизации состоит в том, что фантазия - письменный жанр, причём, достаточно сложный, непременно требующий фиксации в нотном тексте.

Этот жанр приобретает известность в эпоху позднего Возрождения. Первые образцы фантазий, предназначенных для исполнения на лютне или виуэле, появляются в творчестве композиторов разных европейских стран: Ф. да Милано (Италия), Л. де Милан (Испания), С. Каргель (Германия), А. де Риппе (Франция), Т. Морли (Англия). Сочинения композиторов английской школы верджиналистов - Джона Булла, Уильяма Бёрда, Орландо Гиббонса, Генри Пёрселла отличались оригинальностью гармонических построений, энгармонических модуляций, хроматических ходов. У Дж. Фрескобальди фантазия - это образец смелой и образно насыщенной импровизации. В фантазиях Я. Свелинка, С. Шейдта сочетаются черты простой и сложной фуги, полифонических вариаций, ричеркара [3, 769].

Фантазия могла играть «подчинённую» роль, предваряя, например, фугу, но нередко становилась и самостоятельным виртуозным сочинением, сравнимым по масштабности замысла и тематической работе с симфонией. И. С. Бах использует фантазию как вступительную часть в циклических формах или трактует её как самостоятельную пьесу (Фантазия для органа G-dur BWV 572). Ф. Э. Бах уточняет: «Фантазию называют свободной, когда в ней нет членения на такты и встречаются отклонения в большее число тональностей, чем это бывает обычно в произведениях, написанных или сымпровизированных с делением на такты. <...> Не следует также лишать фантазию красоты разнообразия, всевозможных фигураций, всех видов хорошего исполнения. Сплошные пассажи, выдержанные или арпеджированные аккорды утомляют слух. С их помощью нельзя ни возбудить, ни умиротворить страстей, а ведь собственно это и является целью фантазии» [1, 50-51]. Й. Гайдн мыслил фантазию и как часть камерного цикла (II часть квартета ор. 76 № 6), и как отдельное сольное произведение (Фантазия C-dur op. 58 для фортепиано). В фантазиях Моцарта, имеющих единую психологически оправданную линию развития, ярко проявляются лирические, субъективные настроения, и в этом смысле моцартовская трактовка жанра приближается к романтической. В творческом наследии Бетховена фантазия существует как отдельный опус, а в ряде случаев сливается с сонатной формой, (сонаты ор. 27 № 1 и 2 (quasi una fantasia).

В XIX веке осуществляется синтез жанра фантазии и таких форм, как поэма и рапсодия [4, 770], нередко фантазия дополняется яркими чертами программности. Видовое разнообразие жанра в это время достигает своего апогея, особую популярность приобретают так называемые жанровые миксты: «Полонез-фантазия», «Фантазия-экспромт», «Соната-фантазия» и многие другие. Отдельной ветвью развития жанра, в котором своё веское слово сказал Ф. Лист, становятся оперные фантазии. В шумановской Фантазии ор. 17 волшебная череда превращений, программность, насыщенность тематического развития воплотились в форме сонатного цикла. Важное место в эволюции жанра занимает выдающееся сочинение Ф. Шопена Фантазия f-moll ор.49, в которой соединены черты одночастной свободной формы, сонаты и баллады.

Шуберт внёс не менее весомый вклад в развитие жанра фантазии, чем его современники. Он подходил к созданию одного из своих вершинных сочинений - фантазии «Скиталец» (ор. 15 D 760, 1822) - постепенно, сочиняя фантазии и в ранний период, и в середине творческого пути, и в последний год своей жизни. Это фантазии для фортепиано соло: c-moll D 2e (1811?), C-dur D 605a «Грацкая» (1817? 1818?), C-dur D 605 фрагмент (1821-1823); фантазии для фортепиано в четыре руки: G-dur D 1 (1810), g-moll D 9 (1811), c-moll (Grande sonate) D 48 (1813), f-moll ор. 103 D 940 (1828).

Шубертовские фантазии очень разные, и вместе с тем, между ними есть очевидные черты сходства: частая смена образов, жанровых характеристик и приёмов (марш, фуга, полонез, активное аллегро выразительная кантилена и другие). В соответствии с этими преобразованиями происходят изменения лада, тональностей, размера, темпов, типов фактуры. Особенно это справедливо в отношении ранних сочинений.

По мере взросления и оттачивания мастерства Шуберт создаёт всё более цельные и логичные по драматургическому развитию фантазии. Так, четырёхручная Фантазия G-dur D 1 (1810), написанная тринадцатилетним композитором, состоит из множества разнохарактерных эпизодов, отличается длиннотами отнюдь не «божественными» (тайминг ~ 22-23 минуты), а также многократной сменой тональностей с окончанием в C-dur².

Четырёхручная Фантазия g-moll D 9 (1811) более скромна по размеру (тайминг ~ 6,5 минут). В этом опусе всего четыре эпизода: Largo, Allegro, Tempo di Marcia, Largo. Последнее Largo представляет собой сокращённый первый эпизод. Фантазия хотя и заканчивается в другой тональности (D-dur), но тематическая арка создаёт впечатление завершённости. Особо нужно выделить Allegro, в котором композитор предпринял серьёзную попытку использования имитационной полифонии, стремясь к динамичному и насыщенному изложению музыкальной мысли.

В Фантазии для фортепиано соло c-moll D 2e (1811?) (тайминг ~ 6 минут) Шуберт в качестве образца представлял себе, вероятно, знаменитую Фантазию c-moll KV 475 Моцарта. Такое предположение возникает благодаря ряду совпадений: тональность, сходство с моцартовской первой темой по характеру и строению, использование для раздела Andantino практически точной цитаты из аналогичного раздела Фантазии Моцарта. Открывается шубертовская фантазия мрачными унисонами в басовом регистре (Largo), которым отвечают реплики в верхнем регистре. Вступление напоминает начало увертюры, сгущающееся напряжение которой должно разрешиться дальнейшим активным действием-движением. Но ожидания не оправдываются: раздел завершается элегантным пассажем, модулирующим в E-dur, с прочувствованным задержанием в конце. Миниатюрное Andantino вводит в центральный развёрнутый кантиленный эпизод, также напоминающий некоторые страницы моцартовских сочинений изяществом пассажных рисунков на фоне мягко струящегося аккомпанемента. Внезапное вторжение интонаций Andantino, приобретших угрожающий характер, «погружает» кантиленный эпизод в a-moll, меняя его просветлённый характер на противоположный. Завершается «повествование» репризой, согласно классическим канонам - первым Largo в основной тональности.

Четырёхручная фантазия c-moll D 48 (1813) полностью оправдывает своё название Grande sonate (Grand sonata, Grosse sonate). Она поражает мощью, энергией, объёмностью и полифоничностью фактуры. Впечатление поддерживается и благодаря использованию оркестровых приёмов: тремоло в обеих партиях, быстрых репетиций, имитирующих пульсацию струнных и напоминающих репетиционные октавы «Лесного царя». В фантазии c-moll композитор идёт по другому пути: неожиданной смене образов и тональностей он предпочитает непрерывную тематическую работу и тональное единство. Более продолжительное по времени сочинение (тайминг ~ 15 минут), оно также состоит из контрастных эпизодов, по композиционному принципу приближаясь к фантазии «Скиталец». Следует отметить, что фантазия c-moll D 48 известна в двух версиях. О первой Альберт Штадлер в письме к Фердинанду Луйбу писал: «Первая часть c-moll фугирована, вторая часть Andante B-dur %, третья c-moll, затем Adagio Des-dur C, заканчивающаяся после B-dur на доминанте F, и это всё» [цит. по: 8, 299]³. Во второй версии в качестве завершающего раздела введена фуга Allegro maestoso в B-dur, напоминающая о финальной фуге Фантазии «Скиталец», хотя уступающей последней по масштабности и патетике.

Фантазия C-dur D 605a «Грацкая» (1817? 1818?) также была шагом «по направлению к „Скитальцу“». Тональность и структура этих двух сочинений в ряде черт совпадают. В «Грацкой» использован тот же контрастно-составной принцип организации, что и в Фантазии «Скиталец» - так называемая слитно-циклическая форма, объединяющая разный музыкальный материал, хотя следует признать, что «части» «Скитальца» гораздо более развёрнуты, чётко обозначены и цельны по музыке. «Грацкая» - это уже совершенно шубертовское сочинение, по мелодике более всего близкое песням, некоторым музыкальным моментам и экспромтам. В отличие от Фантазии «Скиталец», чьё начало несёт в себе заряд энергии, питающей всё масштабное целое, «Грацкая» открывается спокойной песенной темой Moderato con espressione, которую сменяет танцевальный эпизод Alla pollaca. Принцип рондо, трактованный достаточно свободно, прослеживается в этом произведении благодаря неоднократному возвращению первоначального материала, который можно условно назвать рефреном, и различных по характеру эпизодов - это и виртуозные пассажи, предвосхищающие шопеновские, и эпизод Piu moto, тревожное настроение которого, впрочем, быстро сменяется умиротворённым. В этом произведении Шуберт снова использует принцип частой смены тональностей, который призван внести разнообразие и обеспечить свежесть восприятия. Тональный план «Грацкой» (тайминг ~ 12 минут) очень «пёстрый»: C-dur - Fis-dur - Cis-dur (без смены ключевых знаков) - Fis-dur - fismoll - D-dur (без смены ключевых знаков) - d-moll - Cis-dur - As-dur - Es-dur - As-dur (без смены ключевых знаков) - E-dur - G-dur - C-dur, возвращающий к первоначальной теме и Tempo I. Эпизоды невелики, порой по нескольку тактов, что создаёт впечатление калейдоскопичности.

Четырёхручная Фантазия f-moll ор. 103, D 940 (тайминг ~ 18 минут) превосходит остальные фортепианные дуэты, сочинённые композитором. Шуберт работал над ней в январе-апреле 1828 года, незадолго до смерти. Фантазия посвящена его бывшей ученице, графине Каролине Эстергази, о безответной любви Шуберта к которой упоминали многие его друзья. В фантазии f-moll циклическое строение также сочетается с объединением частей в одно целое, но части не связаны между собой с такой же последовательностью и неразрывностью, как в Фантазии «Скиталец». В Фантазии f-moll, как и в ряде других сочинений этого жанра, композитор стремится скрепить форму «аркой»: последний четвёртый раздел Фантазии имеет ремарку Tempo I и является варьированной репризой первого. Некоторые настроения пьесы контрастируют с основным элегическим - это средний эпизод первого раздела, а также третий - в характере быстрого венского вальса. В основном же круг образов фантазии относится к субъективно-лирической сфере, отражая возвышенно-меланхолические настроения, горечь несбывшихся надежд и мечтаний о счастье. Искренность, чистота, светлая печаль этой музыки привлекают исполнителей и слушателей. Свидетельством «всенародной» любви являются многочисленные транскрипции: существуют переложения для фортепиано соло, для фортепиано с оркестром, для гобоя, валторны, кларнета, скрипки, виолончели и, вероятно, перечисленным список не исчерпывается.

Фантазия Шуберта C-dur «Скиталец» ор. 15, D 760 занимает особое место и в творчестве самого композитора, и во всей мировой фортепианной музыке. Именно Шуберт заложил основы концертной трактовки жанра фантазии, которая явилась образцом для других композиторов. Г. В. Григорьева справедливо замечает: «...жанр фантазии оказывается наиболее удобным руслом для потока новых образов. На этой основе, свободный от канонов известных форм, Шуберт создаёт шедевр романтического искусства» [2, 246].

Сочинённая 25-летним автором, имевшим к тому времени значительный творческий багаж, Фантазия «Скиталец» даже на фоне выдающихся образцов песенного жанра впечатляет тем, с какой силой творческого воображения, смелостью, масштабностью, виртуозностью и зрелостью написано это произведение. Фантазия сразу была признана как произведение, принадлежащее большому мастеру, о чём свидетельствуют восторженные отзывы критики, опубликованные в солидных изданиях: “Wiener Zeitung” 24 февраля 1823 года и “Allgemeine Musikalische Zeitung” 30 апреля 1823 года [9, 4].

Песня «Скиталец» ор. 4 № 1 D 493, которая легла в основу концертной фантазии, принадлежит к числу несомненных шедевров вокальной лирики композитора раннего периода 1815-1816 годов. Она была сочинена на стихотворение под названием «Вечерняя песня чужестранца» малоизвестного автора Г. Ф. Шмидта³. Написанная в 1816, опубликованная в 1821 году, она сразу привлекла внимание публики своим байроническим настроением. Возможно, именно её успех побудил композитора продолжить работу над образами, характерными для искусства романтиков: столкновение мечты и действительности, духовное одиночество и хрупкость внутреннего мира на фоне равнодушия и отчуждённости окружающего, неосуществимость надежд и стремлений, побуждающая героя искать счастья в далёких краях.

Однако, тема странствования, тема дороги, по которой неторопливо бредёт пилигрим, соотносится не только с безысходностью, в ней скрыта и особая поэзия путешествий, интерес к невиданным странам, новым лицам, тяга к опасным приключениям и таинственным происшествиям. Неспешность повествования, характерная для многих произведений Шуберта, его «божественные длинноты» нередко связаны именно с этим образом странника, который не остается равнодушным к жизни людей и природы - каждое событие находит отзвук в его сердце. Эта лирическая проникновенность, как и внимание к психологически важным деталям, проявляется и в мелодике песен Шуберта, и в фортепианной партии его вокальных сочинений.

В песне «Скиталец» Шуберт осуществил новый принцип драматургического развития, который реализован и в одноимённой фантазии: изменяемость сочетается с постоянством. Противоречивость внутренней жизни героя, многообразие настроений, переданных в песне, порождают черты балладности, с характерным для неё разворачиванием сюжета и воплощением идеи сквозного развития. В фантазии Шуберт, сохраняя прозрачность письма, основанного в целом на классических фактурных формулах, добивается масштабности, многоплановости, виртуозного блеска, грандиозного разворота в финале-фуге - в полном соответствии с традициями своих великих предшественников: Баха и Бетховена.

Фантазия включает в себя четыре раздела, исполняющиеся без перерыва: Allegro con fuoco ma non troppo 4/4, C-dur, Adagio alla breve, cis-moll, скерцо 3/4, As-dur, Allegro 4/4 C-dur, финальная фуга. Второй раздел - вариации, где появляется собственно тема песни: написанные в типичной лирической шубертовской манере, они образуют эмоциональный центр произведения. Открывает же Фантазию характерная ритмоинтонация песни (JНезначительные изменения ритмической формулы, происходящие по мере развёртывания музыкальных «событий», определяют и развитие драматургии: сначала этот лейтритм появляется в начальных мажорных аккордах, затем в изящной теме Es-dur, включающей интонацию опевания, и приобретает законченность в волевых октавах финала. Характер призыва, жизнеутверждения, сообщённый Шубертом главной теме, завораживает своей энергией, праздничностью, светоносностью.

«В Фантазии Ф. Шуберта “Скиталец”, - отмечают О. Элькан и Е. Мартыненко, - сконцентрированы все характерные черты данного жанра в трактовке композитора, а именно - непосредственная связь с песенностью, интонационно-тематическое единство, тяготение к монотематизму, многоплановая драматургия формы, сочетающая сонатность с вариационностью, основами фуги и контрастно-составной композицией...» [10, 5].

Редакция Фантазии, выполненная П. Бадурой-Скодой, содержит ценные сведения, в том числе о работе композитора над сочинением. В издании, появившемся впервые спустя почти полтора столетия с момента первой публикации в 1823 году, Бадура-Скода воспроизвёл текст по автографу, обнаруженному лишь во второй половине XX века. «Автограф, который, без сомнения, служил оригиналом для первого издания, долгое время находился вне поля зрения музыкантов и учёных, - пишет во вступительной статье к русскому изданию Н. Копчевский. - Известно, что одним из его владельцев был известный исследователь творчества Шуберта Макс Фридлендер (1852-1934), который по неизвестным причинам не попытался сравнить его текст с версией Фантазии, существующей в изданиях. После смерти Фридлендера следы рукописи теряются, и лишь после Второй мировой войны она снова обнаруживается, на этот раз уже за океаном - в США, в частных руках. В 6о-х годах к этому автографу получил доступ известный австрийский пианист и исследователь Пауль БадураСкода (род. 1927). Он и опубликовал уртекст Фантазии в 1965 году в венском издательстве Universal Edition» [3, 4].

Особую ценность этому изданию придаёт не только скрупулезная текстологическая работа, но и подробные потактовые комментарии редактора, касающиеся возможных авторских описок, вызывающих сомнения знаков артикуляции, темповых и динамических указаний, знаков альтерации, некоторых деталей авторского написания нотного текста. Бадура-Скода отмечает: «Особый интерес представляют многочисленные изменения, внесённые Шубертом, позволяющие ясно увидеть ту основательную переработку, которой подверглось это произведение уже после записи. На этой, второй стадии рабочего процесса с удивительной целеустремлённостью были устранены некоторые промахи, и произведение приобрело исключительно органичную структуру. Весьма вероятно, что и первому варианту предшествовали эскизы, которые впоследствии были утеряны» [9, 41].

Редакторская работа П. Бадуры-Скоды отличается особой тщательностью, пристальное внимание уделено аппликатуре и распределению материала между партиями обеих рук, что крайне важно в таком виртуозном произведении. Благодарность за ценные советы в процессе поиска наиболее удачной аппликатуры редактор выражает своим друзьям, помогавшим ему в работе над изданием - Альфреду Бренделю и Йоргу Демусу - своему партнёру по фортепианному ансамблю и соавтору книги об интерпретации фортепианных сонат Бетховена (“Die Klaviersonaten von Ludwig van Beethoven”, 1970).

Отмечая революционность «Скитальца», Бадура-Скода пишет: «...[оня] сказывается прежде всего в создании самобытной новой формы, в которой классическое симфоническое последование частей (аллегро - адажио - скерцо - финал) одновременно соответствует основным разделам одной единственной сонатной части (экспозиция - разработка - реприза - кода). Адажио образует в этой форме как бы свободную разработку, скерцо носит характер варьированной репризы в тональности нижней медианты, а последняя часть - аллегро - даёт великолепное завершающее нарастание при одновременном закреплении основной тональности (наподобие заключительной части во многих бетховенских сонатах и симфониях)» [9, 4]. Что касается фактурно-пианистического оформления, то Бадура-Скода подчеркивает: «...[Фантазия] провозвещает будущее не только своей формой, но также и грандиозностью, „оркестральностью“ фортепианного изложения - в этом отношении она превосходит все фортепианные произведения эпохи. Фортепианное изложение в некоторых моментах является более новаторским, чем у Бетховена. Новые регистровые возможности фортепиано, смелые октавные эпизоды, требующие совершенно непривычной для того времени игры от плеча, - всё это находит свой эквивалент только гораздо позже - у Листа. Это кажется тем более удивительным, что сам Шуберт не был пианистом-виртуозом» [9, 4].

Лист также восхищался Фантазией, исполнял её и тщательно изучал, свидетельствами тому являются обработка Фантазии в виде концерта для фортепиано с оркестром (S.366, 1851) и фортепианная транскрипция (S.565A, 1868). Но главное, он воспринял и развил композиционноструктурные принципы, найденные Шубертом, в своих симфонических поэмах, фортепианных концертах, Сонате h-moll.

Столь глубокие, масштабные, многоплановые сочинения, как фантазия «Скиталец», оставляют заметный след в истории музыкального искусства не только как выдающиеся образцы композиторского творчества, они также дают возможности для создания самых разнообразных интерпретаций, являя собой неисчерпаемые источники вдохновения и творческих открытий для музыкантов-исполнителей прошлого и настоящего. Ранние фантазии Шуберта также не остаются без внимания со стороны пианистов, но Фантазия «Скиталец» как объект исполнительского творчества, имеет собственную богатую историю. Интерпретаторами этого опуса являются выдающиеся музыканты, такие как Эдвин Фишер, Клаудио Аррау, Вильгельм Кемпф, Артур Рубинштейн, Владимир Софроницкий, Святослав Рихтер, Пауль Бадура-Скода, Маурицио Поллини, Элисо Вирсаладзе, Мюррей Перайя, Евгений Кисин, Андраш Шифф и многие другие. Это произведение ставит перед исполнителями художественные и виртуозные задачи большой трудности, открывая вместе с тем широкие перспективы для артистической реализации, являясь и серьёзным испытанием мастерства любого концертирующего пианиста, и украшением его репертуара.

Интерпретации музыкантов разных эпох и стилевых направлений демонстрируют порой диаметрально противоположные подходы к пониманию и воплощению этого выдающегося произведения - именно нестандартностью и различиями трактовок обусловлен выбор исполнительских версий Фантазии, проанализированных ниже.

Выдающийся швейцарский пианист Эдвин Фишер был замечательным интерпретатором музыки Баха, Бетховена, Моцарта, Шуберта. Он часто повторял своим ученикам, что в исполнении должна пульсировать жизнь: указания композитора, не понятые и не пережитые пианистом, выглядят как искусственные, и эту «подмену» чуткий слушатель всегда замечает. Запись Фантазии Шуберта «Скиталец» осуществлена Фишером в 1934 году [15]⁵. Темп пианист берет быстрый, тайминг - 20.10. Исполнение сразу захватывает подлинностью переживания, исключительным пианистическим совершенством, блеском, виртуозной отвагой, властностью ритма и романтически приподнятым тоном. Впечатляет его исполнение фуги - очень быстрое, без каких-либо темповых «уступок» в технически сложных и виртуозных фрагментах. При этом не ощущается ни малейшей суетливости или поспешности, характер исполнения - монументальный, блестящий и прочувствованный одновременно. Особо нужно отметить «оркестровую» полноту звучания фортепиано и красоту глубокого «бархатного» туше. Исполнение Фишера привлекает цельностью, благодаря темповому единству, чёткой ритмической пульсации, лишь иногда смягчаемой ненавязчивой агогической нюансировкой. С помощью тонких динамических и тембровых градаций, созданных, в том числе, и посредством искусного применения педали, пианист придаёт каждый раз новые смыслы всем вариантным изменениям основной темы, выявляя их психологический подтекст. Так, например, особое внимание привлекает произнесение Фишером основного трёхтактового тематического построения, которое в 18-м такте проводится pp. Шуберт выписывает там артикуляционные обозначения, которые отсутствуют в первых трёх тактах: каждая группа, состоящая из четверти и двух восьмых, здесь объединена лигами и отмечена точкамистаккато. Это смягчение в произнесении мотива, которое у других исполнителей проходит практически незамеченным, у Фишера окрашено с помощью достаточно густой педали, что не вполне привычно для классической и раннеромантической музыки. Однако звуковой результат - тембровая теплота и чувственная прелесть интонаций - способствует тому, что подобное «запедаливание» не только не вызывает никакого внутреннего сопротивления, но и заставляет искренне восхищаться пианистическим мастерством, той тонкостью и «тактичностью», с которой Фишер реализует свои исполнительские намерения. Его интерпретация не содержит ничего надуманного, музыка рождается как будто из-под пальцев самого композитора во всей своей безыскусной красоте и психологической правдивости. Интерпретация Фишера напоминает о благородных этических принципах, которыми он всегда, по отзывам учеников, руководствовался в своём искусстве. Его трактовка Фантазии «Скиталец» принадлежит к выдающимся образцам высокого пианистического стиля, на который могут смело равняться и будущие поколения музыкантов.

Одним из самых значительных интерпретаторов фортепианной музыки Шуберта был Святослав Рихтер. Философичность, глубина переживания, чувство стиля и тонкое ощущение музыкального времени позволяло ему с необыкновенной художественной убедительностью выстраивать форму масштабных шубертовских сочинений, таких, как Фантазия «Скиталец» и сонаты. Одна из вершин его пианистического искусства - интерпретация B-du-г'ной сонаты D 960, неповторимый медитативный настрой которой рождается благодаря особой неспешности темпа, дающего возможность вслушаться и вникнуть в интонационные смыслы музыки. Рихтер заставляет «перенестись в другое время», почувствовать иной ритм жизни людей, принадлежавших прошедшей эпохе. Существует несколько вариантов интерпретации Фантазии Рихтером - самая ранняя из доступных на Classic-online датируется 1953 годом, самая поздняя - 1993. Основные параметры сохранены, хотя в некоторых отношениях трактовки разных лет отличаются разительно. Так, например, осталось неизменным интонационное и артикуляционное обличье основной темы Фантазии. И это немаловажно, так как от мельчайших деталей произнесения темы зависит всё дальнейшее развитие музыкального целого, что наглядно демонстрируют многочисленные исполнительские версии. В нотном тексте первые три такта не имеют никаких артикуляционных указаний, за исключением восьмых и четвертей в самом конце мотива - они отмечены клиньевидным стаккато. Рихтер произносит основной мотив чётко, весомо, почти не пользуясь педалью, четверти выдержаны точно, восьмые не укорочены, в результате тема приобретает «объективный» оркестровый характер звучания. Для сравнения выбраны две резко различающиеся концертные записи: 21 сентября 1967 года, сделанная в Киеве [12], и 21 ноября 1993 года - в Лондоне [13]. Исполнение 1967 года поражает своей мощью, драматизмом, внутренней силой. В нём нет ничего от жизнерадостности и оптимизма, о которых часто пишут, анализируя этот опус. Музыка, «проживаемая» Рихтером, наполнена борьбой и неослабевающим напряжением. Он нигде не даёт ни малейшей передышки - ни в мажорных эпизодах Allegro, ни во второй медленной части Adagio, ни в сверкающем Presto, не говоря уже о фуге. По стилистике и образному строю это исполнение больше похоже на интерпретацию бетховенского сочинения: в некоторых эпизодах массивность звучания, напор и жёсткость акцентировки явно выходят за пределы «хорошего тона» ранней романтической музыки. Характерной особенностью и этой, и других интерпретаций Фантазии Рихтером является единство темпа и чёткий ритмический пульс, который «скрепляет» всё масштабное сочинение. В то время как некоторые другие пианисты ещё задолго до подхода к Adagio начинают замедлять, а также меняют темп при переходах к каждому новому эпизоду, подчёркивая их различия, Рихтер остается непреклонен, в точности соблюдая то, что видит в нотном тексте, не предписывающем никаких замедлений и ускорений. Исключение составляет, пожалуй, лишь аккордовая связка-переход (т. 18-26 раздела Adagio по уртексту Бадуры-Скоды) от медленной темы Adagio к новому её проведению на фоне струящегося фигурационного сопровождения. У Рихтера тема Adagio звучит по-настоящему трагически, скорбно. Эта исполнительская версия рихтеровского «Скитальца» - самая быстрая по сравнению с другими его записями - она длится 19-39В интерпретации 1967 года пианист добивается единства и необыкновенной интенсивности в развитии цикла ещё и за счёт того, что постоянно связывает одно смысловое предложение с другим и продолжает развитие, не останавливаясь нигде ни на миг. Изумительно звучат у него песенные темы Шуберта - рояль под его руками действительно поёт, а музыкальная линия-мысль кажется бесконечно длинной. Фактически, она не прерывается на протяжении всего исполнения. Местами градус напряжения в этой интерпретации просто поражает. Так, тема фуги буквально «вытаптывается», она похожа на монументальные колонны, поддерживающие гигантское сооружение. В пианистическом отношении это игра с полноценным использованием и весовой нагрузки, и чёткой пальцевой дикции, которая нигде не затушевана излишней педализацией. В виртуозных эпизодах Рихтер совсем не стремятся к эффектности - всё направлено только на передачу ощущения драматической борьбы, демонстрацию неукротимой мощи, лишь слегка оттенённой лиричностью. Интерпретация не несёт в себе никакой отстранённости, события переживаются «здесь и сейчас», наполненность чувств целиком захватывает слушателя. Интерпретация 1993 года отличается медленным темпом, несколько более «вязким», «утяжелённым» произнесением основного мотива. В этом «Скитальце» нет такого драматического напряжения, ощущение волевой непреклонности несколько утрачено. Игра производит впечатление, скорее, философски-отстранённой. Текст в большей степени экспонируется, нежели переживается. Тема фуги, которая в интерпретации 1967 года «сокрушала все препятствия на своём пути», теперь сыграна без всякой устремлённости, даже «неповоротливо». Виртуозность в этом варианте тем более не является приоритетом. Продолжительность звучания заметно увеличилась - 22.47. Однако этот «Скиталец» Рихтера по-прежнему наполнен неиссякаемый рихтеровской энергией. Складывается впечатление, что он стал ещё более осмысленным, а непосредственное «проживание» музыки замещается «подытоживанием прожитого». Тема звучит намного значительнее, фактура в целом, и октавы в частности, стали массивнее - игра производит впечатление грандиозной. Adagio в версии 1993 года он играет ещё медленнее, причём, особое внимание привлекает великолепное мастерство звуковедения. Переосмысление концепции в записи 1993 года, вероятно, обусловлено не возрастом, не недостатком артистического подъёма и не пианистическими проблемами, а изменившемуся, более мудрому отношению к жизни и, соответственно, к музыке.

Интерпретация Фантазии «Скиталец», принадлежащая австрийскому пианисту Альфреду Бренделю (1971 год, тайминг - 21.15) [11], заслуживает внимания продуманностью, активностью, пианистической выделкой, красочности звуковой палитры - всё это сообщает его исполнительской версии произведения черты нарядности и торжественности. Трактовка Бренделя в некоторых отношениях напоминает интерпретацию его великого наставника Эдвина Фишера, особенно в плане передачи основного настроения музыки, использования педальных красок для того, чтобы максимально подчеркнуть контраст между произнесением основного мотива, звучащего f, а потом pp. Так, динамический нюанс pp подкреплён Бренделем более густой педалью и едва заметным замедлением темпа. Но от трактовки Эдвина Фишера исполнение Бренделя ощутимо отличается. Игра Фишера полнокровна, романтична, хотя и выдержана в строгих стилистических рамках. Игра Бренделя несколько суховата, его исполнение - это, скорее, «искусство представления», нежели «переживания». Аналитический подход пианиста к исполнению лучше всего может быть охарактеризован определением

В. П. Чинаева: «Непосредственность вдохновенного творчества вытесняется... артистической опосредованностью, искусным воссозданием романтических чувствований, и определяющим достоинством интерпретации в конце концов становится культура дисциплинированного профессионализма, способного дать иллюзию свободной стихии вдохновения» [7]. Брендель довольно часто и заметно изменяет темпы, стремясь не столько к единству, сколько к разнообразию характеристик разных эпизодов. Так, например, он делает очень длинное и значительное замедление перед Adagio. Его исполнение можно назвать мастерским, не лишённым выразительности, даже некоторой элегантности, однако в нём не чувствуется подлинной глубины - искренности, естественности, психологизма или философского начала, как, например, у Рихтера. Тем не менее, подобная исполнительская манера, которая отмечена рациональной выверенностью трактовки, пианистическим мастерством, увлекательностью, стилевой достоверностью, стремлением задать и преодолеть высокую профессиональную планку, в современном музыкально-исполнительском искусстве не редкость. Именно типичность такого подхода обусловила выбор этой интерпретации для краткого анализа.

Григория Соколова почитают во всём мире как одного из самых глубоких и значительных музыкантов нашего времени. Концертная запись Фантазии «Скиталец», сделанная в 1967 году [14], принадлежит семнадцатилетнему юноше, уже завоевавшему, однако, лавры победителя конкурса имени П. И. Чайковского. Он берёт очень быстрый темп в Allegro и очень медленный в Adagio - выстраивание длинной мелодической линии в столь медленном темпе требует высочайшего искусства, которое Соколов и демонстрирует. Продолжительность звучания - 19.24. Это исполнение, как и всё у Соколова, поражает пианистическим совершенством, звук его отточен и суховат. Вес руки он использует, в основном, в необходимых случаях, преобладающая в его исполнении пальцевая техника отличается ясностью, каждое прикосновение выверено до мельчайших нюансов. Педаль применяется очень скупо, фактура совершенно прозрачна. Агогическими нюансами пианист также не слишком увлекается, интонирует строго, не допуская излишней лирической размягчённости, или, тем более, искусственности, придерживается, в целом, одного темпа. Может показаться, что трудно добиться проникновенного исполнения романтической музыки, используя такие пианистические средства. Однако исполнение захватывает - и не столько виртуозностью, что было бы вполне естественно, сколько предельно честным и преданным отношением к исполняемой музыке, полным погружением в смысл произведения. Это настоящее служение искусству, и именно это высоко духовное отношение к исполнительству делает интерпретации Соколова такими запоминающимися.

Исполнение Андраша Шиффа отличается неторопливостью и спокойствием. Так, «Скиталец» в его записи 1998 года [16] длится 23.34. Как можно с определенной степенью уверенности утверждать, это принципиальная позиция пианиста, выражающая его убеждённость в том, как именно нужно играть произведения композиторов разных эпох, - в данном случае, Шуберта. Шифф играет Фантазию неспешно, стараясь услышать и «распробовать» подробности фактуры, всех её звуковых пластов, соотношения которых выверены у него до тонкостей. Его игра обаятельна, наполнена воздухом, богата тембровыми и педальными красками, пианист старается не потерять ни одного драгоценного мгновения наслаждения музыкой. Даже заглавный мотив-ритмоинтонацию, который все музыканты играют практически без педали, Андраш Шифф окутывает мягкой педальной «дымкой», лишая его той настойчивости и упругости, что стала привычной в других интерпретациях. Обращает на себя внимание подчёркнутая акцентировка и оттяжка в произнесении последних двух звуков основного мотива, отмеченных в тексте клиньевидным стаккато. Это придаёт всему настроению пьесы лёгкий, светлый, даже щеголеватый характер. Рояль Шиффа звучит очень певуче, исполнитель и в этом сочинении, и вообще в своём пианистическом искусстве не склонен к излишней драматизации и нагнетанию напряжённости: он нигде не преувеличивает динамические оттенки, не стремится поразить слушателя виртуозностью, предпочитая тонкость интонирования и осмысленность. Его интерпретации так же, как и рихтеровской, свойственна внутренняя темповая и ритмическая дисциплина, единая пульсация, он обходится без лишних, не выписанных автором темповых отклонений, хотя его агогическая нюансировка гораздо более пластична и свободна, чем у Рихтера. Все средства выразительности в его игре подчинены главной задаче - показать красоту и поэтичность музыки, подчеркнуть стилевые особенности и художественные достоинства произведения.

Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что обращаясь к жанру фантазии с раннего возраста и в дальнейшем ориентируясь на творения гениальных композиторов прошлого, Шуберт сумел за сравнительно небольшой срок пройти путь от первых несмелых проб до создания гениального по своей художественной мощи и образному богатству произведения, оставившего глубокий след не только в истории музыки в целом, но и в истории исполнительского искусства, в частности.

Привлекая внимание выдающихся исполнителей всех времён с момента создания и по сегодняшний день, фантазия «Скиталец» открывает далеко не исчерпанные ещё широчайшие возможности для творческого толкования её художественной сущности и раскрытия многочисленных смысловых пластов.

СКИТАЛЕЦ

Один я с гор иду тропой, - Встаёт туман, шумит прибой.

Я грусти полн, таю мечты,

И сердце стонет: где же ты?

Как хмуро солнце здесь с утра!

Здесь блекнет свет, и жизнь стара;

Людские речи - звук пустой,

Везде и всюду я чужой...

О, где ж ты, мой желанный край?

Мой сон, мечта, безвестный рай!

Страна любви, надежд оплот, - Там много роз моих цветёт,

Там ждут меня мои друзья,

Там милых мёртвых встречу я,

Ласкает слух родной язык.

О, край мой, где ты?..

Я грусти полн, таю мечты,

И сердце стонет: где же ты?

Мне тайный голос шепчет вслед:

«Там наше счастье, где нас нет!»

Перевод Ф. Берга

¹ Автор отдаёт себе отчёт в том, что достоверность информации на ресурсе Classic-online.ru не является стопроцентной.

Литература

1. Алексеев А. Д. Из истории фортепианной педагогики. Руководства по игре на клавишно-струнных инструментах (от эпохи Возрождения до середины XIX века): хрестоматия. Киев: Музична Україна, 1974. 162 с.

2. Григорьева Г. В. Концепции фантазии «Скиталец» Шуберта. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ kontseptsii-fantazii-skitalets-shuberta (дата обращения: 03.11.2022).

3. Копчевский Н. Предисловие редактора // Шуберт Ф. Фантазия До мажор («Скиталец»): для фортепиано / ред. П. Бадуры-Скода; подгот. изд. и пер. с нем. Н. Копчевского. Москва: Музыка, 1975. С. 3.

4. Кюрегян Т. С. Фантазия // Музыкальная энциклопедия / гл. ред. Ю. В. Келдыш. Москва: Совет. энцикл., 1981. Т. 5. Стб. 767-771.

5. Сайгушкина О. П. Фантазия Ф. Шуберта «Скиталец» и её исполнительские интерпретации. Санкт-Петербург, 2019. URL: https://www.conservatory.ru/sites/default/files/uploads/rio/academic%20 pubIictions/Сайгушкина_20I9.pdf (дата обращения: 03.11.2022).

6. Хохлов Ю. Н. Франц Шуберт. Жизнь и творчество в материалах и документах. Москва: Совет. композитор, 1978. 252 с.

7. Чинаев В. П. Исполнительские стили в контексте художественной культуры XVIII-XX веков: автореф. дис.... д-ра искусствоведения. Москва, 1995. URL: http://chel0veknauka.com/isp0lnitelskie-stiliv-k:ontekste-hudozhestvennoy-kuItury-xviii-xx-vekov_(дата обращения: 03.11.2022).

8. Шуберт Ф. Полное собрание сочинений для фортепиано. Т. 6 / коммент. Я. Мильштейна. Москва: Музыка, 1974. 301 с.

9. Шуберт Ф. Фантазия До мажор («Скиталец»): для фортепиано / ред. П. Бадуры-Скода ; подгот. изд. и пер. с нем. Н. Копчевского. Москва: Музыка, 1975. 43 с.

10. Элькан О. Б., Мартыненко Е. П. Эволюция жанра фортепианной фантазии в творчестве Ф. Шуберта (на примере фантазии «Скиталец») // Наука, образование, общество: тенденции и перспективы развития: материалы IX Междунар. науч.-практ. конф. Чебоксары: ЦНС «Интерактив плюс», 2018. С. 53-55. URL: https://interactive-pIus.ru/ru/articIe/469142/discussion_pIatform (дата обращения: 03.11.2022).

11. Брендель А., исп. (1971). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Альфред Брендель. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=132255 (дата обращения: 03.11.2022).

12. Рихтер С., исп. (1967). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Святослав Рихтер. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=145600 (дата обращения: 03.11.2022).

13. Рихтер С., исп. (1993). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Святослав Рихтер. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=39801 (дата обращения: 03.11.2022).

14. Соколов Г., исп. (1967). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Григорий Соколов. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=138615 (дата обращения: 03.11.2022).

15. Фишер Э., исп. (1934). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Эдвин Фишер. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=160437 (дата обращения: 03.11.2022).

16. Шифф А., исп. (1998). Шуберт Ф. Фантазия «Скиталец» для фортепиано До мажор: op. 15, D 760 / исп. Андраш Шифф. URL: https://classic-online.ru/archive/?file_id=117840 (дата обращения: 03.11.2022).

References

1. Alekseev A. D. Iz istorii fortepiannoy pedagogiki. Rukovodstva po igre na klavishno-strunnykh instrumentakh (ot epokhi Vozrozhdeniya do serediny XIXveka): khrestomatiya [From the history of piano pedagogy. Manuals on playing keyboard and string instruments (from the Renaissance to the middle of the XIX century): A textbook], Kyiv, Muzichna Ukra'ina, 1974, 162 p. (in Russ.).

2. Grigorieva G. V. Kontseptsii fantazii«Skitalets»Shuberta [Concepts of fantasy “The Wanderer” by Schubert], available at: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsii-fantazii-skitalets-shuberta (accessed November 03, 2022). (in Russ.).

3. Kopchevsky N. Predislovie redaktora [Editor's Preface], Shubert F. Fantaziya Do mazhor («Skitalets»): dlya fortepiano / red. P. Badury-Skoda;podgot. izd. iper. s nem. N. Kopchevskogo, Moscow, Muzyka, 1975, pp. 3. (in Russ.).

4. Kyuregyan T. S. Fantaziya [Fantasy], Yu. V. Keldysh (gen. ed.) Muzykal'naya entsiklopediya, Moscow, Sovetskaya entsiklopediya, 1981, vol. 5, col. 767-771. (in Russ.).

5. Saygushkina O. P. Fantaziya F. Shuberta «Skitalets» i ee ispolnitel'skie interpretatsii [F. Schubert's fantasy “The Wanderer” and its performing interpretations], St. Petersburg, 2019, available at: https://www.conservatory.ru/sites/default/files/uploads/rio/academic%20publictions/Saygushkina_2019.pdf (accessed November 03, 2022). (in Russ.).

6. Khokhlov Yu. N. Frants Shubert. Zhizn' i tvorchestvo v materialakh i dokumentakh [Franz Schubert. Life and creativity in materials and documents], Moscow, Sovetskiy kompozitor, 1978, 252 p. (in Russ.).

7. Chinaev V. P. Ispolnitel'skie stili v kontekste khudozhestvennoy kul'tury XVIII-XX vekov: avtoref dis.... d-ra iskusstvovedeniya [Performing styles in the context of artistic culture of the XVIII - XX centuries: abstr. of. diss.], Moscow, 1995, available at: http://cheloveknauka.com/ispolnitelskie-stili-v-kontekste-hudozhestvennoy-kultury-xviii-xx-vekov (accessed November 03, 2022). (in Russ.).

8. Shubert F. Polnoe sobranie sochineniy dlya fortepiano. T. 6 / komment. Ya. Mil'shteyna [F. Schubert. The complete works for piano. Vol. 6. Comments by Ya. Milstein], Moscow, Muzyka, 1974, 301 p (in Russ.).

9. Shubert F. Fantaziya Do mazhor («Skitalets»): dlya fortepiano / red. P. Badury-Skoda; podgot. izd. i per. s nem. N. Kopchevskogo [Fantasy in C Major (“The Wanderer”) for piano. Ed. by P. Badura-Skoda. Preparation of the publication and trans. from it by N. Kopchevsky], Moscow, Muzyka, 1975, 43 p. (in Russ.).

10. Elkan O. B., Martynenko E. P. Evolyutsiya zhanra fortepiannoy fantazii v tvorchestve F. Shuberta (na primere fantazii «Skitalets») [Evolution of the genre of piano fantasy in the works of F. Schubert (on the example of the fantasy “Wanderer”)], Nauka, obrazovanie, obshchestvo: tendentsii i perspektivy razvitiya: materialy IX Mezhdunar. nauch.-prakt. konf., Cheboksary, TsNS «Interaktiv plyus», 2018, pp. 53-55, available at: https://interactive-plus. ru/ru/article/469l42/discussion_platform (accessed November 03, 2022). (in Russ.).

11. Alfred Brendel, piano player (1971). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=l32255 (accessed November 03, 2022).

12. Sviatoslav Richter, piano player (1967). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=l45600 (accessed November 03, 2022).

13. Sviatoslav Richter, piano player (1993). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=3980l (accessed November 03, 2022).

14. Grigory Sokolov, piano player (1967). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=l386l5 (accessed November 03, 2022).

15. Edwin Fischer, piano player (1934). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=l60437 (accessed November 03, 2022).

16. Andras Schiff, piano player (1998). Shubert F. Fantasy in C Major (“The Wanderer”), op. 15, D 760, available at: https://classic-online.ru/archive/?file_id=ll7840 (accessed November 03, 2022).

Размещено на Allbest.ru