Чайковский в Клину

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Чайковский в Клину

«Имя Чайковского близко и дорого человеку - оно звучит для нас, как символ величия и гуманистической силы искусства… В его гениальной личности счастливо сочетались природное дарование с неутомимой творческой энергией, заставлявшей его вновь и вновь обращаться к людям, говорить с ними языком своей музыки» - так характеризует Чайковского Дмитрий Дмитриевич Шостакович.

Язык музыки великого русского композитора одинаково понятен и близок людям всех национальностей, населяющих пашу планету. И не удивительно, что подмосковный город Клин отмечен на всех туристических маршрутах, что поток посетителей ежедневно устремляется к небольшому двухэтажному дому, в котором жил и творил Петр Ильич Чайковский.

Шел 1885 год… К этому времени Петр Ильич стал уже известным композитором. К нему тянулись многие молодые музыканты, авторитет его в Русском музыкальном обществе и консерватории был очень высок. Постановки на петербургской сцене опер «Орлеанская дева», «Мазепа» и особенно «Евгения Онегина», имевшего блестящий успех, вызвали повышенный интерес к творчеству Чайковского. Концертные исполнения его симфонических и камерных произведений, постановки опер, издательские дела призывали композитора то в Петербург, то в Москву. После ухода из Московской консерватории в 1878 году основным местом пребывания Чайковского стала Каменка на Украине, где жила его сестра А.И. Давыдова с семьей. Приезжая в Москву, Петр Ильич вынужден был останавливаться в гостиницах. Потребность быть «хоть где-нибудь у себя дома» зрела в композиторе уже несколько лет. Не владея капиталом, необходимым для покупки усадьбы, Чайковский искал возможность арендовать на длительный срок подходящее помещение в таком уголке, где все окружающее создавало бы условия, необходимые для творчества. Именно эта потребность и привела Петра Ильича к решению жить вне города. Слуга его Алексей Софронов, уроженец Клинского уезда, нанял дом в селе Майданове под Клином, в имении Новиковой, расположенном вблизи города. Это несомненно имело значение для композитора: Клин стоит на железной дороге Москва - Петербург, отсюда в любой день можно было поехать в одну из столиц. И близко, и не рядом.

В первые же дни приезда в Майданово Чайковский писал: «Какое счастье быть у себя! Какое блаженство знать, что никто не придет, не помешает ни занятиям, ни чтению, ни прогулкам!» «Музыкальные мысли, - говорил он, - зарождаются во мне как только, отвлекшись от чуждых моему труду соображений и забот, я принимаюсь за работу. Большинство мыслей, впрочем, возникает во мне во время моих ежедневных прогулок…».

С записной книжкой в руке, куда заносились все зарождавшиеся музыкальные образы, совершал Чайковский свои обязательные двухчасовые прогулки, невзирая на погоду. «Я… создан для деревенской жизни, мне необходимы такие прогулки, где бы я мог быть наедине с природой». Выросший в глуши Прикамья, с раннего детства очарованный красотой русской природы, Петр Ильич писал: «…я всегда был и останусь безраздельным поклонником нашей скудной, по примиряющей и успокоительно действующей русской природы».

«…День чудесный, солнечный, снег блистает мириадами алмазов, и слегка подтаивает. Из окна моего широкий вид на паль! Хорошо, просторно, всей грудью дышишь под этим необозримым горизонтом!». Письмо к Н.Ф. фон Мекк, 5 марта 1885 г., с. Майданово

«Клинский период» - это почти девять лет жизни и творчества Чайковского. Это годы достижения наивысшего расцвета мастерства композитора, создания произведений, вошедших в мировую музыкальную сокровищницу. Тепло и поэтично раскрыл значение этих клинских лет Константин Паустовский: «…и шум осенних лесов и на берега реки Сестры, где жил, бродил и работал Чайковский, органически входит звучание симфонии и раскрывает перед нами во всей силе и прелести не броскую, по поразительную красоту нашей русской земли, - ее зарослей, рек, деревень, омутов, луговых туманов, осеннего ломкого хруста листвы, костров, заброшенных дорог и ночных звездных огней в безымянных водах. Чайковский любил эту русскую землю с застенчивой, молчаливой, но неистовой силой».

В селе Майданово композитор поселился 5 февраля 1885 года. Усадьба была расположена на высоком берегу реки Сестры. За ней - леса, поля. Хотя шел февраль, стояли морозы, толстым слоем лежал снег, а в доме было не очень тепло и уютно, Чайковский удовлетворенно сообщал певице О.К. Павловской: «Не могу изобразить, до чего обаятельны для меня русская деревня, русский пейзаж и эта тишина, в коей я всего более нуждался». Тишина для творческого труда!

В Майданове, где композитор прожил до конца 1887 года, созданы новая редакция оперы «Кузнец Вакула» («Черевички»), симфония «Манфред», опера «Чародейка», пьеса для фортепиано «Думка»… Жизнь зимой в деревне не пугала композитора. Каждое время года имело для Чайковского свою особую прелесть. «Люблю я нашу зиму долгую, упорную. Ждешь не дождешься, когда наступит пост, а с ним и первые признаки весны. Но зато какое волшебство наша весна своей внезапностью, своей роскошной силой!. С какой любовью приветствуешь первую зеленую травку! Как радуешься прилету грачей, а за ними жаворонков и других заморских птиц!» - так поэтично описал весну Чайковский. Весне, пробуждению жизни, любви посвятил он светлую музыкальную сказку-балет «Спящая красавица», созданный во Фроловском, куда Петр Ильич переехал в 1888 году.

Фроловское - прелестный уголок под Клином. Уединенная усадьба, дом со старинной мебелью, запущенный сад, переходивший непосредственно в лес, широкая даль - все радовало Петра Ильича, все было по сердцу. Во Фроловском он прожил три года, сюда возвращался из гастрольных поездок по Западной Европе, увенчанный лаврами как композитор и как дирижер. Берлин, Лейпциг, Гамбург, Прага, Париж, Лондон - концерты под управлением Чайковского, концерты в честь Чайковского, вечера, обеды, уличные серенады, все новые и новые знакомства в музыкальном мире Запада…

В мае 1838 года Чайковский писал: «Я совершенно влюблен в Фроловское… пойду гулять на полчаса, увлекусь и прогуляю иногда часа два». Здесь написаны «Пятая симфония», увертюра «Гамлет», секстет «Воспоминание о Флоренции». Петр Ильич мечтал даже купить милое Фроловское. Творчество Чайковского всегда было связано с глубочайшим мироощущением, создаваемым общением с природой. Осенью 1888 года - первое исполнение оперы «Евгений Онегин» за границей, на сцене Пражского Национального театра.

К началу 1890-х годов авторитет Чайковского как в России, так и за ее пределами очень вырос, а композиторская слава перешагнула за океан. Концертная поездка в Соединенные Штаты Америки в 1891 году вплела немало лавров в его триумфальный венок. В эти последние годы Чайковский - почетный член многих отечественных и зарубежных музыкальных организаций и обществ: Флорентийской академии, Пражской Умелецкой беседы, Амстердамского музыкального общества, член-корреспондент Института Франции, доктор музыки Кембриджского университета. Все эти поездки, встречи, триумфы нелегко давались Чайковскому. Его угнетала тоска по родине и мысль о том, что вместо композиции он занимается «не своим делом». Сознавая, однако, что его заграничные выступления ломают предубеждение против русской музыки и пробивают ей путь на концертные эстрады Запада, что в его лице «путешествует русская музыка», Чайковский считал, что он не имеет права отказываться от приглашений. Но потребность в творчестве делалась все настойчивее. «Для меня бросить сочинение равносильно лишению себя жизни», - высказался как-то Чайковский. А творить можно было только в уединении, без помех.

После годичной жизни в Майданове, Чайковский поселился в Клину, в доме, находившемся тогда в одной версте от города, у шлагбаума. Брату Анатолию он сообщил: «Я нанял дом в Клину для будущего житья… Из дома чудесный вид и при нем сад весьма достаточный». «Здесь я гораздо больше у себя, а прогулок очень много и весьма удобно, ибо я живу на самом шоссе, так что и в дождь гулять могу не утопая в грязи», - писал он Ф.Г. Конради.

Где бы ни жил Чайковский, всюду он устанавливал твердое расписание дня и неуклонно следовал ему. Так строилась жизнь и в клинском доме. «Моя система работы чисто ремесленная, то есть абсолютно регулярная, всегда в одни и те же часы, без всякого к самому себе послабления», - писал о себе Петр Ильич. «Вдохновение, это такая гостья, которая не любит посещать ленивых, она является к тем, кто ее призывает».

По большой лестнице посетители поднимаются на второй этаж, где расположены комнаты композитора. В прихожей можно познакомиться с личными вещами Чайковского, его одеждой, различными подношениями - свидетельствами любви и почитания его творчества. Через прихожую входим в кабинет-гостиную Петра Ильича. Здесь все сохранилось так, как было при хозяине. Все стоит на тех же самых местах, всех здешних предметов касались его руки. Лица родных, друзей, товарищей, учеников Петра Ильича глядят на нас со стен, говоря нам об исключительной сердечной памяти великого и скромного человека. Все картины и портреты развешаны согласно его желанию. За столом у окна написано много писем. Корреспонденция Петра Ильича дает нам возможность заглянуть в глубины глубин личности великого художница. Отвечая одному корреспонденту в пору широчайшей известности и славы, Чайковский писал: «Мне кажется, что я действительно одарен свойством правдиво, искренно и просто выражать музыкой те чувства, настроения и образы, на которые наводит текст. В этом смысле я реалист и коренной русский человек. Какова художественная ценность, какова степень силы творчества, какая дана мне в удел - это вопрос другой. Я не имею ни малейшей претензии на гениальность». Композитор бережно хранил получаемые письма, перечитывал их. Он любил погружаться и прошлое. «Жалеть прошедшее, надеяться на будущее, никогда не удовлетворяясь настоящим - вот в чем проходит моя жизнь».

Но «настоящее» предъявляло свои права, принося ему и радости, и огорчения, и славу. Дирекция театров заказывала Чайковскому все новые сочинения, концертные организации - свои и заграничные - настойчиво приглашали на гастроли, музыкальные издательства добивались права издания его произведений. Отовсюду шли письма с просьбами подарить автограф, просмотреть сочинения, помочь организовать гастроли в России, устроить на работу, помочь материально. Чайковский называл себя «мучеником почты», но считал своим долгом отвечать на каждое письмо и помогать просящим. Корреспонденции чаще всего отводились послеобеденные часы. Утренние же были самыми плодотворными, творческими.

В летнее время день начинался в балконе-фонарике. Здесь, встречаемый утренним солнцем, Петр Ильич пил чай, просматривал почту, а после небольшой прогулки спешил к рабочему столу. Обед, затем большая прогулка, к вечеру - игра на рояле или чтение. Библиотечные шкафы Чайковского заполнены книгами самого разного содержания - художественная литература, естествознание, история, философия, книги на русском, французском, английском, итальянском и других языках. «Чтение, - говорил Петр Ильич, - есть одно из величайших блаженств, когда оно сопровождается спокойствием в душе и не делается урывками, а постоянно». Читал он с карандашом в руках. На полях многих книг сохранились различные пометы, а также наброски, нотные эскизы задуманных произведений. Любовь к русской литературе, русским писателям побуждала Петра Ильича приобретать их сочинения и в переводах на иностранные языки. Выписывал он и различные журналы. Познакомившись с творчеством молодого Чехова, Петр Ильич сразу угадал в нем «будущий столп нашей словесности». Глубоко чтил композитор Льва Толстого, с которым встречался в 1876 году. «Его одного достаточно, чтобы русский человек не склонял стыдливо голову, когда перед ним вычитывают то великое, что дала человечеству Европа», - сказал он о Толстом.

В нотной библиотеке композитора партитуры опер Глинки, Римского-Корсакова, произведения многих великих музыкантов. Когда в Клип приезжали родные и друзья Чайковского, затевалось громкое чтение или игра на рояле, зачастую в четыре руки. Чайковский и сам играл новые, только что появившиеся или классические сочинения. Любимым его композитором был Моцарт. К нему Петр Ильич обращался, по-видимому, часто. На внутренней стороне переплета одной из тетрадей сочинений Моцарта Чайковский записал первые наброски пьес для фортепиано, соч. 72. За роялем, подаренным композитору фирмой Беккер, он проверял написанное, работал над переложением симфонических произведений.

Уже давно нет Чайковского, но инструмент его не замолк: два раза в год - в день рождения и день памяти композитора - крышка рояля открывается, и выдающиеся пианисты, по установившейся традиции, исполняют в честь автора его великие сочинения. Каждые четыре года, когда в музей приезжают члены жюри и участники Международных конкурсов имени Чайковского, эта привилегия предоставляется лауреату. При жизни композитора в этом доме много гостей побывало. Здесь царила тишина, та особая тишина, которой не мог «достаточно наслушаться» великий музыкант. Отходили на второй план впечатления от встреч с Дворжаком, Григом, Массне, от восторженных приемов в Петербурге, Одессе, Харькове… Скорее за рабочий стол, скорее положить на бумагу то, что выношено в сознании.

Работал Чайковский в спальне за большим простым столом, у окна, за которым шелестят березы. Многие произведения написаны за этим столом, но главное - Шестая симфония. Об этом сочинении Чайковский говорил: «Я положительно считаю ее наилучшей и в особенности наиискреннейшей из всех моих вещей». «Никогда в жизни я не был еще так доволен собой, так горд, так счастлив сознанием, что сделал, в самом деле, хорошую вещь». Здесь написаны восемнадцать пьес для фортепиано, вокальный квартет «Ночь» на слова самого Чайковского, и шесть романсов, соч. 73 на стихи Д. Ратгауза. В этом доме были закончены работы над оперой «Иоланта» и балетом «Щелкунчик», в октябре 1803 года была завершена инструментовка первой части фортепианного концерта, переделанного из незавершенной симфонии ми-бемоль мажор. Это произведение издано после смерти автора как Третий концерт для фортепиано с оркестром. Несмотря на постоянные разъезды, Чайковский за период, прожитый в клинском доме, создал много произведений. Видно, справедливы были его слова: «Мне дома очень хорошо, и заниматься я нигде не могу с такими удобствами, как здесь».

Когда кончались часы, отданные творчеству, Петр Ильич после обеда отправлялся на большую прогулку. Ходил за Ямугу, за Щапово, знал, что такое Лисий нос, Сайкина горка, Никитский ключ. Страстный грибник, он знал все грибные места и приносил с прогулок множество белых грибов. За восемь лет он хорошо изучил окрестности Клина. Любил Чайковский по вечерам ходить «на линию» смотреть, как проходят курьерские поезда. Навещал композитор и некоторых клинчан. До болезненности застенчивый с людьми, равными себе по кругу, он охотно беседовал с клинчанами, с крестьянами сел, через которые ходил гулять. С большой теплотой вспоминали композитора не только общавшиеся с ним, но и те, кто только издали наблюдал за добрым барином в сером пиджаке. Его сердечность, готовность прийти каждому на помощь в беде, любовь Чайковского к деревенским ребятишкам, для которых карманы сто одежды набивались сладостями и мелкой монетой, на многие годы сохранили о нем добрую память. В селе Майданове Петр Ильич добился открытия школы и оплачивал обучение ребят. Щедрые чаевые сделали его очень популярным среди клинских извозчиков. Один из них, везя в мемориальный Дом-музей композитора Глазунова, спросил у него, правда ли, что покойный Чайковский был «сочинителем всероссийской музыки».

Чудесные окрестности Клина, где лес чередовался с полями и лугами, где открывались поэтические дали, полюбились Чайковскому с первого года. Ходок он был превосходный - пройти десять-двенадцать километров ему ничего не стоило. Вернувшись с прогулки, можно было посидеть в саду, в беседке с книгой… Петр Ильич очень заботился о саде, часто сам сажал в нем цветы.

«Цветы, при моем отъезде едва выходившие из земли, разрослись и радуют мои взоры; бесчисленное множество раз в течение дня брожу около них и наслаждаюсь их созерцанием…» - писал Петр Ильич Модесту Ильичу Чайковскому 17 июля 1892 г. В саду Дома-музея цветут ландыши - любимые цветы Чайковского, перенесенные из леса заботливой рукой его племянника, Ю. Давыдова. Цветы в саду растут, конечно, другие, но сохранились деревья, под сенью которых гулял композитор. Если бы они могли говорить, сколько бы рассказали они нам о раздумьях великого маэстро, о тех мелодиях, что слышались ему в шелесте их листвы, в дуновении ветерка… Писатель Н. Телешов, посетил Дом-музей, оставил запись: «Все, вместе взятое… и самый дом, где жил Чайковский и где создавалась его Шестая симфония, и зеленый сад с тенистыми дорожками, по которым бродил Петр Ильич, может быть, переживая именно здесь творческие муки и наслаждения зарождавшегося произведения, - все это слилось для меня в единое впечатление тихой душевной радости, словно я приблизился к целой группе великих и крупных людей века, чьими талантами и чьим искусством бывает светла наша жизнь… Брожу по музею - и передо мной встают чудесные образы минувшего, а за окнами сияет летний день, тихо шумят зеленые ветви и птицы поют свои вековечные песни».

7 (19) октября 1893 года Чайковский покинул Клин. Зима предстояла нелегкая: концерты в Петербурге, Москве, постановка оперы «Иоланта» в Большом театре, гастроли в Одессе, Франкфурте, Лондоне, Гельсингфорсе… А сколько было творческих планов! Оперы русская и французская, концерт для флейты, что-то для виолончели… Недаром Чайковский говорил, что ста жизней не хватит, чтобы осуществить все его планы. И они остались неосуществленными. 16 (28) октября композитор продирижировал первым исполнением Шестой симфонии, а 25 октября (6 ноября) 1893 года его не стало.

Собственного дома у Чайковского не было. Но дом Чайковского в Клину известен во всем мире. Родные композитора, позаботившись о создании в доме музея, превратили его в первый русский мемориальный музыкальный музей. Дом выкупили у его владельца, сделали пристройку, чтобы сохранить в полной неприкосновенности мемориальные комнаты Петра Ильича. Умирая, Модест Ильич Чайковский - владелец музея - завещал его Русскому музыкальному обществу. Это спасло Дом-музей от превращения в частную дачу. Сохранен кабинет Модеста Ильича, где была написана им первая биография П.И. Чайковского и положено начало архива музея.

Когда в конце весны

в последний раз срываю

Любимые цвет, - тоска мне давит грудь,

И к будущему я молитвенно взываю;

Хоть раз еще хочу

на ландыши взглянуть.

Вот отцвели они.

Стрелой промчалось лето,

Короче стали дни, умолк пернатый хор,

Скупее солнце нам дает тепла и света,

И разостлал уж лес свой лиственный ковер…

Я жду весны. И вот волшебница явилась,

Свой саван сбросил лес и нам готовит тень

И реки потекли, и роща огласилась,

И наконец настал давно желанный день!

Скорее в лес!. Бегу знакомою тропою,

Ужель сбылись мечты,

осуществились сны?.

Вот он! Склонясь к земле, я трепетной рукою

Срываю чудный дар волшебницы весны.

П.И. Чайковский

В 1918 году были выданы охранные грамоты, а в 1921 году «Музей-дом Чайковского был национализирован. Ныне сто усадьба увеличена вдвое, заложен новый парк. По решению правительства России построено новое здание с концертным залом. Здесь развернуты дополнительные экспозиции, проводятся концерты, лекции, творческие встречи с композиторами, исполнителями, участниками международных конкурсов. Многие делегации, в том число композиторов Украины, Санкт-Петербурга, Москвы, жюри и участники Международных конкурсов имени Чайковского, гости, прибывшие на юбилей Московской консерватории, артисты театра «Ла Скала» посадили деревья в новом парке в память своего посещения Дома-музея П.И. Чайковского. Так возникла аллея музыкантов. А в мемориальном саду широко раскинул свою крону дуб, посаженный в 1958 году американским дирижером Леопольдом Стоковским «как любовное подношение от музыкантов всего мира».

Прекрасно писал о значении творчества Петра Ильича академик Б.В. Асафьев: «Чайковский, мечтавший стать близким и понятным пароду, мог бы теперь убедиться в полной реализации своей мечты… он действительно стал во всем своем творческом размахе народнейшим композитором. Его произведения поют, играют, слушают, изучают, любят самые чуткие, внимательные и признательные слушатели: весь российский народ».

Размещено на Allbest.ru