Культура и обычаи абазинского народа

Размещено на http://www.allbest.ru/

АБАЗИНЫ... народ свободный, храбрый, трудолюбивый, отличные стрелки из ружей... Сама природа своими красотами и ужасами возвышает дух cил горцев, любовь к славе, презрение к жизни, и порождает благороднейшие страсти... А.ЯКУБОВИЧ

АБАЗИНЫ - один из малочисленных в настоящее время народов нашей многонациональной страны, которые пронесли через века своё духовное и нравственное богатство, свои лучшие обычаи и традиции, сохранив присущие им жизнелюбие, миролюбие, трудолюбие.

Абазины (самоназвание - абаза) - коренные жители Кавказа. До XIV в. абазины жили на северо-западном побережье Чёрного моря между реками Туапсе и Бзыбью. В период с XIV по XVII вв. они стали переселяться на северный склон Главного кавказского хребта, занимая верховья рек Лабы, Урупа, Большого и Малого Зеленчуков, Кубани и Теберды. В настоящее время абазины компактно живут на территории Карачаево-Черкесской республики в тринадцати абазинских селениях: Красный Восток, Кайдан, Кубина, Псыж, Инжич-Чукун, Кара-Паго, Эльбурган, Тапанта, Абаза-Хабль, Малоабазинск, Старо-Кувинск, Ново-Кувинск, Апсуа. Кроме того, они в значительном количестве проживают в других селениях республики и в городах. По переписи 1979 г., численность абазин в СССР - 29 тыс. человек. Потомки абазинских махаджиров (переселенцев) живут в Турции, Сирии, Иордании, Ливане. Язык абазин принадлежит к абхазо-адыгской группе иберийско-кавказских языков и распадается на два диалекта: тапантовский и ашхарский. В основу литературного языка положен тапантский диалект.

Как справедливо отмечал один из первых исследователей абазинской истории Л. И. Лавров, абазины - это некогда многочисленный и славный своей многовековой историей народ. Об их силе и многочислии писали европейские и российские путешественники, военные деятели, историки, этнографы разных времён. Сведения о протоабазинах встречаются уже в сообщениях древних, средневековых авторов. В частности у античных авторов впервые упоминаются абаски//авасхи//абазги.

Термин «абаза» по своему генезису уходит в глубокую древность. Это научно было обосновано ещё в 40-х годах нашего столетия. Например, один из исследователей абазинского языка А. Н. Генко по этому поводу писал следующее: «Термин «абадзе» или «абаза» очень древнего происхождения и имеет собирательное значение: так назывались представителями черкесских племён, все племена абхазские (в самом широком смысле, включая сюда и … убыхов), объединившиеся общностью языка и культуры и жившие к югу от черкесов, главным образом в горных долинах Причерноморья. На основе этого-то черкесского термина «абаза»…, с XVII в. упрочился русский термин «абазин». Термин «абаза » встречается в сочинениях античных авторов. Впервые он упоминается у древнегреческого автора Арриана (II в. н. э.) абазги или абасги, он локализует их на территории современной Абхазии, а точнее Северо-Западной её части. Прокопий Кесарийский (VI в.) упоминает абазгов, локализует их также на Северо-Западе Абхазии. П. Бутков, ссылаясь на известия Константина Багрянародного о кавказе, подчёркивает, что «...В Касахииво время Багрянародного обитала часть абазинцев, народа, имеющего язык особливый от прочих кавказских. Они переселились сюда в V и VI веке из Абазинии, объемлющей берега Чёрного моря между р. Енгури и залива Бовудяка…»

Известия об обезах нашли отражение в русских летописях. Судя по летописным известиям, обезы имели классовую структуру и управлялись своими князьями, выдавали своих дочерей замуж за киевских и русских князей. Эти факты свидетельствуют о том, что между абазинами и древней Русью уже тогда развивались мирные добрососедские взаимоотношения . Эти же официальные данные подтверждаются в работе Б. В. Скитского.

Русский историк - энциклопедист, автор первой «Истории Российской», Н.М. Карамзин, на основе живых наблюдений сообщал об «абаза», «авхаза», «обез», «от которых несколько королевских дочерей браны в замужество за великих князей, как то видимо о Мстиславе Великом, Изяславе II-м, Всеволоде III-м. Изяслав велел ночью умертвить всех несчастных пленников, кроме бояр, и с покойною совестью возвратился в Киев, торжествовать второй брак свой. Невестой его была княжна абазинская, без сомнения христианка, ибо в отечестве её и в соседственных землях Кавказских находились храмы истинного Бога, кои их следы и развалины доныне там видны».

В 550 году в Абазе уже были христианские церкви. Мстислав в 1153 году ездил на встречу к невесте отца своего. «На ту же осень посла и отец противу мачехе с Володимиром с Андреевичем и с Берендеи и ходиши до Олешья, и обретшее её возвратился опять». В 1154 году: «Послав Изяслава сына своего второе противу мачехе: бе бо повёл жену себе из Обез и устрете ю к Киеву, а сам идее Переяславлю. Изяслав же сотворив свадьбу, по я ю жене».

В грузинских летописях под «чихами», «джиками» подразумевались абазины.

Апсилы, поддерживавшие постоянные связи с Грузией и Византией, имели более развитую культуру, чем горцы - абазги, поэтому образование в Апсилии Абхазского царства сопровождалось ростом апсильского влияния на абазгов. Это, очевидно, и положило начало вытеснению древнего языка абазгов - протоубыхского - и распространению среди них абхазских диалектов. Впоследствии, когда южная ориентация политики Леона II и его преемников привела к превращению Абхазского царства в Грузинское, абазги - абазины получили самостоятельность.

Несмотря на существование разногласия, исследователи сходятся в мнении о том, что предки абхазов и абазин в древности и в эпоху средневековья занимали территорию современной Абхазии и восточное побережье Чёрного моря примерно до Туапсе. В III тыс. до н. э. Западный Кавказ, в том числе и эту территорию, заселили племена кашков и абешла. Первоначально они жили в северо-восточных районах Малой Азии. Поселившись на Западном Кавказе, кашки и абешла слились с потомками местного неолитического населения. Так образовалась протоабхазо - адыгская этническая общность. В названии «кашки» учённые видят наименование «кашак - касоги» (адыги), в термине «обешла -абшилы»(апсилы - апсуа) - самоназвание абхазов. Впоследствии, очевидно в конце III тыс. до н. э., протоабхазо - адыгская этническая общность разделилась на две ветви - протоабхазскую и протоадыгскую.

На рубеже нашей эры на территории Абхазии и северо - восточнее от неё вплоть до Туапсе обитали племенные союзы. От Гагры до Сухуми размещались абазги. За ними, в горных районах побережья, жили саниги (очевидно, прежние гениохи), а к юго-востоку от абазгов и санигов по р. Коракс (Кодор) - апшилы (апсилы). Древние греческие авторы называли апсилов кораксами, а реку Коракс - Кодор - Апсилис. В VI-VII вв. апсилы по-прежнему занимали юг Абхазии - от р. Галидзги до р. Гумисты. На западе эта территория омывалась Чёрным морем, на востоке граница проходила по линии Тусума - Цебельда. К востоку и северо-востоку от апсилов в горных районах жили мисимиане. Через их территорию проходили пути на Северный Кавказ по Клухорскому и, видимо, по Марухскому перевалам. Абазги обитали на побережье Чёрного моря на северо-запад от апсилов до р. Бзыбь. К северо-западу от абазгов жили саниги, или сагиды. Северная граница их обитания проходила между реками Псоу и Мзымта. Северо-западнее санигов вплоть до Геленджика, судя по данным анонимного автора V в. и византийского историка VI в. Прокопия Кесарийского, обитали зехи-зихи. К середине I тыс. н. э. зихи поглотили ряд соседних родственных этнических групп, в том числе - ахеев. В настоящее время большинство исследователей считают, что апсилы, абазги, саниги, мисимиане и отчасти зихи вместе с поглощёнными ими ахеями были древними предками абхазов и абазин. Этноним «абазги» стал названием не только абхазского народа, но и самоназвание абхазов «апсуа» скорее всего, происходит от «апсилов».

Таким образом, есть основания полагать, что образование самостоятельной древнеабазинской народности, отличной от абхазской, падает на конец I тыс. н. э., когда у всех племён, из которых образовалась абазинская народность, уже сложились феодальные отношения и когда абазины, уже обособившиеся от абхазов, занимали определённую территорию между Бзыбью и Туапсе (Авазгия Константина).Уже к X в. могло возникнуть и самоназвание абазин - «абаза», что дало повод Константину именно эту территорию (а не территорию современной Абхазии) назвать «Авазгией» , «Абасгией».

Уже Л. Н. Соловьёв видел в носителях южнодольменной культуры далёких предков абхазского народа. З. В. Анчабадзе писал: «Эпоху процветания дольменной культуры в Абхазии… следует рассматривать как начальную стадию формирования древнеабхазского этноса». Эту мысль развивает Я. А. Фёдоров. По его словам, дольмены - погребальные сооружения протоабхазов. В Карачаево-Черкесской дольменообразные гробницы известны на реках Теберде и Кяфаре. Следовательно, протоабазинские предки абазин проникали на Северный Кавказ, в частности в Теберду и Кяфар, уже в III - II тыс. до н. э., так как именно этим временем датируются дольмены и дольменовидные гробницы. Здесь интересно привести соображение В. И. Марковина о том, что дольмены, известные на реках Теберде и Кяфар, могли быть оставлены племенами, проникшими сюда через Клухорский перевал из Абхазии. «Территория, занятая дольменовидными гробницами, - продолжает он, - близка землям абазин». Можно предположить, что дольмены и дольменовидные гробницы, которые располагались на территории Карачаево-Черкесии, могли быть оставлены протоабазинами. Итак, носители дольменной культуры - протоабхазцы и протоабазины - заселяли территорию Карачаево-Черкесии уже в III - II тыс. до нашей эры. Известны и более поздние памятки, которые могут принадлежать древнейшим предкам абхазо-абазин. Здесь имеются в виду погребения с кремацией. Археологи установили, что начиная с X в. до н. э., наряду с обрядом трупоположения, практиковался и обряд трупосожжения. Следы трупосожжений встречались как в урнах, так и без них.

Вне пределов Абхазии, к северо-западу от неё известно древнее погребение со следами кремации - в Красной поляне на р. Мзымта. Дата погребения - вторая половина II тыс. или начало I тыс. до н. э. В Закубанье встречались следы кремации, оставленные непосредственно в дольмене (Дегуакская поляна у ст. Даховской). Дата погребения - где-то около середины II тыс. до н. э. Дольмены, как отмечалось выше, связываются с древнейшими предками абхазцев и абазин. Таким образом, обряд погребения в урнах и без них, наряду с другими формами погребальных сооружений, был характерен для древнего населения Абхазии, начиная с X в. до н. э., этот обряд был местный. Он не мог быть заимствован, например, у греков, так как греки появились здесь значительно позднее X в. до н. э.

Большинство исследователей полагают, что первое письменное свидетельство о пребывании абазин на территории Карачаево-Черкесии в верховья Кубани (и вообще на северных склонах Кавказского хребта) относится к концу XIV в. Персидский автор начала XV в. Низам ад-Дин Шами сообщает, что Тимур, пройдя по верхней Кубани, очутился «в местности Абаса», то есть во владениях абазин в верховьях Кубани. Об этом же сообщает и персидский автор первой половины XV в. Шереф ад-дин Иезди.

Абазины переселялись на северные склоны Кавказа постепенно. С рубежа XIII - XIV вв. начали переселяться тапантовцы, позднее, вплоть до XVII в. включительно,-шкараовцы.

В русских документах XVI в. на Северном Кавказе упоминается мурза Тутарык Езболуев (Дударуко) и Алкыч Езбозлуков. Первый из них, очевидно, принадлежит к дударуковцам, второй, возможно - родоначальник клычевцев.

Источники XVII в. - Эвлия Челеби, русские документы 1634 и 1643 гг. - дают конкретные сведения о северокавказских абазинах. Согласно этим источникам, в XVIIв. На Северном Кавказе, в частности в верховьях Кубани и Зеленчуков, а также в Пятигорье (в том числе, в окрестностях Кисловодска, у Боргустанской крепости - Рим-Гора) жили абазины-тапантовцы: дударуковцы (русский документ 1643г., Эвлия Челеби), бибердовцы (русский документ 1643г., Эвлия Челеби), лоовцы (русские документы 1634 и 1643 гг.), джантемировцы (русский документ 1643г.). Клычевцы, как отмечалось, возможно, упомянуты в документе XVI в. в лице Алклыча Езбозлукова. Из шкараовцев есть упоминания о баговцах (русский документ 1643 г.).

Карачаевские предания говорят о кизилбековцах. В документе 1643 г. говорится о бабуковцах, которые принадлежали к числу абазинских, вероятно, тапантовских «колен», но в группу основных тапантовских подразделений не входили. По-видимому, переселение абазин на Северный Кавказ проходило и во второй половине XVII в. В источниках XVII в. числе абазинских племён, населявших северные склоны Кавказского хребта, упоминаются все тапантовцы (ловцы, бибердовцы, дударуковцы, джантемировцы и клычевцы) и все шесть шкараовских подразделений (там, кизилбек, баг, чегрей, баракай и мысылбай-башылбай).

Абхазы и абазины имеют общих предков - племена апсилов, абазгов, санигов, мисимиан и отчасти зихов. В XVII в. эти племена консолидировались в древнеабхазскую народность. Не позднее X в. из этой народности выделилась древнеабазинская народность, которая формировалась на территории Авазгии (Абасгии) Константина Багрянородного - между Сотириуполем и Никопсисом, то есть реками Бзыбью и Нечепсухо. Ядром в формировании абазинской народности, как считает Л. И. Лавров, были абазги. Древние предки абазин в лице протоабхазов проникали на территорию Северного Кавказа, в частности, на Теберду и Кяфар в III - II тыс. до н. э. В середине века предки абазин заселяли Закубанье с VIII - IX вв. На рубеже XIII - XIV вв. началось массовое заселение абазинами верховьев Кубани и Зеленчуков, а также Пятигорья. Это заселение продолжалось до конца XVII в.

Абазинские и кабардинские предания единодушно свидетельствуют о былой силе и многочисленности абазин в прошлом. Предположительно это имело место в XIII - XV вв. И. Л. Дебу, основываясь на преданиях и говоря о времени переселения абазин на Северный Кавказ, писал, что «река Кубань разделяла тогда абазинцев от кабардинского народа, уступавшего им по многолюдству и богатству». Он упоминал также о «силе и многочислии» абазин и о том, что «часто происходящие взаимные сшибки (с кабардинцами. - Авторы ) и ссоры всегда оканчивались в пользу абазинцев».

Абазины принимали активное участие в политической жизни Северо-Западного Кавказа и Закавказья. В грузинских источниках говорится, что в 1509 г. на Имеретию напали «чихи» и разгромили её. «Чихами» были скорее всего «джики», как и другие грузинские документы называли абазин. Приморские абазины (джики) совершали морские экспедиции в Мегрелию и Гурию.

В середине XVI в., когда границы Московского государства приблизились к Кавказу, северокавказские абазины вместе с адыгейцами обратились к Ивану Грозному за помощью против турецкой и крымско-татрской агрессии. В 1552г. в Москву прибыли «черкесские государи князи Маащук-князь да князь Иван Езбозлуков да Танащук-князь бити челом, чтобы их государь пожаловал , вступился за них, а их с землями взял в холопи, а от крымского царя оборонил». В 1555 г. в Москву приезжал абазинский «Тутарык-князь, Езлобуев княжей сын». В Москве он крестился и был наречен тоже Иваном.

Что касается абазин-тапанта, обитавших на Северном Кавказе, то они вместе с адыгами сопротивлялись турецко-татарской агрессии и при удобном случае искали покровительства Московского государства. В 1634 г. терские воеводы доносили царю, что из «абазинской землицы» прибыл к ним «мурза Кумургука Отлепщукин Ловов», т. Е. один из тапантовских князей Лоовых, в сопровождении своих узденей и сообщил, что «брат его большой, Цека-мурза абазинской владелец , с ними, з братьею своей 12 человек, и со всеми своими абазинскими людьми … прислали ево, Кумургу, бити челом тебе, государю… чтоб ты, государь, их пожаловал, велел им, Цеке з братьею, и со всеми своими людьми быть под твоею государевою высокою рукою в холопстве и во всем твоем государстве поведенье со всеми своими людьми Абазинскими землицы навеки неотступным».

Удаленность абазин от русских пределов препятствовала тогда установлению прочных связей с Московским государством. Связи эти сильно зависели от позиции Кабарды, располагавшейся между абазинами и ближайшими русскими укреплениями.

Отмеченное относительное абазинское могущество было непродолжительным. Вскоре они попали в зависимость от кабардинских и бесленеевских князей. В 1743 г. кабардинский князь Магомед Атажукин утверждал, что «теми абазинскими шестью деревнями ещё прадед их Кази владел». Примерно то же заявляли кабардинские князья так называемой «кашкатовской партии» в 1748 г. Согласно этим заявлениям, абазины-тапанта уже в XVII в. находились в зависимости. По сообщению, относящемуся к 1753 г., зависимость была установлена во время правления в Кабарде князя Инала.

В XVI и в начале XVIIв. Абазинских владельцев, как и кабардинских, источники называли князьями, а в дальнейшем титул «князь» удерживается за кабардинскими феодалами, абазинские же именуются «мурзами» и «узденами». Тапанта попали в зависимость от кабардинских князей, вероятно, в XVII в. Очевидно, тогда же была установлена зависимость части абазин от бесленеевских князей. Кабардинские князья требовали ежегодно по барану с каждого двора. В начале XIX в. вместо барана абазинский двор стал платить 1 рубль серебром. Кроме того, абазины были обязаны содержать у себя на всём готовом княжеских представителей. Абазины, особенно тапанта, тяготились зависимостью от кабардинских князей и искали случая с помощью России освободиться от этого ига. Но для царского правительства абазинский вопрос в XVIII и в начале XIX в. был подчиненной частью другого, более крупного в то время вопроса - кабардинского. Отсюда разное отношение правительства к абазинам в разные периоды.

По Кучук-Кайнарджийскому миру 1774 г. Турция признала Кабарду в составе России. К этому времени относится пребывание ген. Фабрициана на посту начальника кордонной линии. Он препятствовал кабардинским князям обладать данью абазин, и последние были признаны независимыми от Кабарды. Но так продолжалось недолго. В 1787 г. вспыхнула новая русско-турецкая война. Воспользовавшись ею, чеченский религиозный фанатик шейх Мансур после понесенного им поражения от русских войск бежал к абазинам и поднял их на борьбу с Россией. В ответ на это крупные воинские силы генерала П. А. Текелли перешли р. Кубань и произвели опустошения на пространстве между Кубанью и Лабой. Мансур бежал на Черноморское побережье и скрылся в турецкой крепости Анапа. Одновременно 5 тыс. кабардинцев также переправились через р. Кубань и силой увели отсюда часть тапанта на левый берег верховий р. Кумы. Гнет кабардинских князей порождал недовольство у абазин. Сильнейший тапантский феодал Сарали (Сарал-ипа) Лоов в 1789 г. снова бежал за Кубань. Бежавшие за Кубань абазинские феодалы Сарал-ипа и Джамбулат Лоовы в 1792 г. прибыли на р. Куму, чтобы увести за Кубань своих оставшихся подданных, но встретили с их стороны сопротивление. Кумские абазины не имели желания покоряться и кабардинским князьям. Чтобы сломить сопротивление абазин, те в 1796 г. организовали вооруженный поход на р. Куму. Русские войска отразили нападение на абазин.

Положение тапанта было трудным. Их притесняли и кабардинские князья, и царские начальники. Жить за Кубанью, где обитали их притеснители - «беглые» кабардинские князья, было не лучше, чем на её правом берегу. Тапанта метались из стороны в сторону. В 1805 г. на р. Куму вышла из гор абазинская семья из 11 человек. Все они приняли христианство и под фамилией Затиных были зачислены в казаки станицы Северной Хоперского полка. Около того же времени приняли христианство и зачислились в казаки того же полка ещё 96 абазин, поселившихся на Чурековых хуторах под Георгиевском. В 1807 г. зачислились в казаки 20 абазин-клычевцев.

В 1807 г. за Кубанью вспыхнула эпидемия чумы. Вскоре она перекинулась на кумских абазин. Страшная зараза производила большие опустошения. Не имея элементарной медицинской помощи, люди гибли. Александр I обвинил в этом абазин, так как «зараза в аулы ногайские занесена абазинами, беспрестанно с ними сообщения имеющими». Царь приказал изолировать абазинские и ногайские селения на р. Куме от всяких сношений с окрестным населением, окружив их цепью войск. Кроме того, для пресечения общения кумских абазин с закубанцами царь распорядился переселить первых внутрь Кавказской губернии, к Невинному Мысу. Приказ о переселении встретил у кумских абазин энергичный протест. Ведь их и так не пускали к собственным стадам, находившимся на пастбищах под охраной войск. Не пускали их и на полевые работы. Начался голод, который ещё больше способствовал распространению чумы. В результате абазины, как доносил ген. Булгаков, «оказывают буйственное неповиновение и дух возмущения, и …берутся за оружие, желая, чтобы были сняты все военные цепи, их окружающие, и меры к прекращению язвы были бы предоставлены им самим».

В октябре 1808 г. к кумским абазинам прибыли царские войска и взяли заложников от лоовцев и дударуковцев. Переселиться на новые места согласился лишь князь Атажук Лоов.

В первой четверти XIX в. на Северном Кавказе царское правительство наибольшее внимание уделяло окончательному присоединению Кабарды. Та часть тапанта, которые обитали в непосредственной близости к Кабарде, разделяли общую с ней судьбу. В 1818 г. во время карательной экспедиции в Кабарду царские войска разорили сел. Трамово около Константиногорской крепости. В 1821 г. было зачислено в казаки смешанное абазино-кабардинское сел. Бабуковского (406 чел.). В 1822 г., во время похода ген. Ермолова в Кабарду, кумские абазины под руководством Нартукова сражались на стороне кабардинцев. Ермолов окончательно победил кабардинских сепаратистов, и с этого времени Кабарда не только юридически, но и фактически вошла в состав Российской империи. При этом многие кабардинцы бежали к своим единоплеменникам в Закубанье. Это вызвало новые выступления закубанцев против царских войск. Мысылбай вместе с бесленеевцами в том же году покинули свои жилища в предгорьях и, удаляясь в горы, снова стали в ряды «непокорных» горцев. В декабре 1822 г. крупный отряд солдат и казаков взял абазинское сел. Дударуковское.

В 1824 г. отряд солдат и казаков атаковал на Малом зеленчуке два тапантовских селения, Клычевское и (вторично) Дударуковское. Спавшие жители были захвачены врасплох и разбиты. Сохранилось письмо ген. Вельяминова к одному из местных крепостников, князю Бековичу-Черкасскому, из которого видно, что последний превращал пленных абазин-джантемировцев в своих крепостных. Таким образом, набеги на абазин преследовали и невоенные цели.

Во второй половине 1830-х годов военные действия между абазинами и царскими войсками прекратились. Тапанта с 1834 г. прочно вошли в состав России. Документ, составленный в 1837 г., гласит, что мысылбаи, тамовцы, кизилбековцы, чигреи и баракаи выселились из гор и «покорствуя, являя частые примеры преданности своей, спокойно возделывают поля».

На Черноморском побережье царские войска основали укрепления против абазин-садзов: в 1837 г. - Святого духа у Адлера и в 1838 г. - Навагинское в устье р. Сочи. Война снова разгорелась в 1847 г., когда кизилбековцы, тамовцы, чигреи и др. поддержали абадзехов, активно сопротивлявшихся царским войскам.

В 1848 г. к абадзехам прибыл наиб Шамиля Мухаммед-Амин. Он старался объединить черкесов и абазин для борьбы с царской Россией и пытался умалить значение местной аристократии, в чем встретил поддержку у крестьян. Князья, амыста и черкесские уорки в большинстве своем выступили против Мухаммед-Амина. Но плоды его деятельности не замедлили сказаться. В марте 1849 г. шкараовцы и черкесы штурмовали укрепление Ахметгорское. Чигреи напали на селение российского подданного мысылбаевского князя Сидова, угнали при этом 4 тыс. голов скота. Сидов, боясь окончательного разорения, возбудил ходатайство о переселении с р. Кяфар на правый берег р. Большой Зеленчук. Кизилбековцы, чегреи и тамовцы теперь уже открыто отказывались от российского подданства. В 1850 г. большой отряд казаков совершил набег на кизилбековцев и штурмом овладел главным селением и ближайшими хуторами. После этого казаки напали на мысылбаев и урупских кабардинцев. Те и другие не вступили в бой и 10 февраля согласились принять российское подданство и преселиться на берега Зеленчуков. Несмотря на попытки Мухаммед-Амина помешать переселению мысылбаев и кабардинцев с р. Уруп на берега р. Большой Зеленчук, в апреле это переселение состоялось. Мухаммед-Амину лишь удалось истребить отряд царских войск численностью свыше 150 чел. Когда в 1851 г. царские войска производили переселение бесленеевцев с р. Тегенея на р. Уруп, горцы во главе с Мухаммед-Амина была вознаграждена его успехом в апреле, когда ополчение независимых горцев помогло мысылбаям и значительной части закубанских кабардинцев бежать в горы. Бежали свыше трехсот семейств. В числе бежавших были жители селений Сидова, Бабукова (на Кубани) и др. С марта 1851 г. по октябрь 1852 г. происходили преимущественно мелкие столкновения царских войск с тамовцами, кизилбековцами и мысылбаями, причем в составе царских войск находились и ополченцы «мирных» абазин.

В декабре 1852 г. начальник правого крыла Кавказской линии генерал Евдокимов с крупным отрядом перешел р. Лабу и вывел на линию 103 семейства мысылбаев и кизилбековцев. На сторону царских войск стал ближайший сподвижник Мухаммед-Амина, глава кизилбековцев, Ярык Кизилбеков. В 1856 г. было восстановлено Гагринское укрепление, а в 1858 г. рядом с абазинами возникли новые станицы - Сторожевая, Исправная, Передовая, Удобная, Подгорная и Спокойная, образовавшие Мало-Лабинскую кордонную линию. Абазины оказались охвачены полукольцом казачьих станиц. В новой обстановке чегреи, тамовцы и кизилбековцы принесли присягу на верность царскому правительству. Правда, в одном из документов того времени говорилось, что «покорность и преданность всех вышесказанных аулов весьма шаткая». В 1859 г., после падения Гуниба, последнего в Дагестане оплота Шамиля, его закубанский наиб Мухаммед-Амин 20 ноября сдался царским войскам. Тогда же приняли присягу на верность царскому правительству абадзехи и баракаи. Вскоре после этого присягнули и чегреи. К 1860 г. из северокавказских абазин сохранили независимость лишь баговцы.

Это уже было время махаджирства - движения за переселение в Турцию. Махаджирство было на руку турецкому правительству, рассчитывавшему с помощью горцев создать опору для падишахского трона. Муллы, турецкие купцы и офицеры расписывали Турцию как землю обетованную, преисполненную материальными и духовными благами. Переселение горцев устраивало и царское правительство, хотевшее таким способом избавиться от беспокойного элемента. Первые случаи переселения абазин имели место уже 1858г. в последующие годы число переселенцев выросло. В 1861 г. царские военачальники согласие на переселение в Турцию кизилбековцев, тамовцев, чегреев, баговцев и мысылбаев. Но они медлили, и лишь после насильственного изгнания бесленеевцев на правый берег р. Урупа чегреи подались вверх по ущельем, где и провели зиму 1861- 1862 гг. То же сделали кизилбековцы и тамовцы. Во вновь возведенной станице Псеменской они за бесценок распродали свое имущество и потянулись общим табором за Главный Кавказский хребет к садзам. Опустевшие селения были сожжены царскими войсками. Дольше всех держались в горах баговцы, но и они в 1863г. ушли в Турцию. Долголетняя кавказская война закончилась сражением 10 мая в верховьях р. Мзымты, когда садзы общества Аибга были разбиты и царские войска заняли Ахчипсоу.

Переселение в Турцию охватило и независимых и «мирных» горцев. Тапанта меньше поддавались переселению, поэтому в настоящее время их на Кавказе гораздо больше, чем шкарауа. Условия переселения были очень трудными. Перевозка эмигрантов производилась на турецких судах, владельцы которых в погоне за наживой набивали суда до отказа. Бывали случаи потопления судов из-за перегрузки. Переселенцы и в пути, и по прибытии в Турцию массами умирали от эпидемии тифа. Турецкое правительство не приготовило для переселенцев ни помещений, ни продовольствия. Боясь распространения тифа, эмигрантов поместили в концентрационные лагеря, где под открытым небом ежегодно умирали сотни больных и голодных людей. Общая численность переселившихся не поддается точному определению. По весьма неполным данным правительственной статистики, с 1858 по 1864 г.г. в Турцию ушло северокавказских абазин 30 тыс. душ, а садзов ( без псхувцев) в 1863 -1864гг. - 19925 душ. По мнению Г.А Дзидзария, общее число переселивших абазин было около 100000 душ. Многие из абазин были расселены по черкесским, ногайским и карачаевским селением. Так, в сел. Ульском оказались 790 абазин, в Кошхабле - 235, в Атажукинском - 119, в Маре - 81, в Пшизовском - 80, в Кургоковском - 77, в Урупском - 72, в Хумаре - 67, в Мансуровском - 39 и т.д.

После завершения Кавказской войны и окончательного присоединения Северного Кавказа к России в социально - экономических и общественных отношениях северокавказских народов, в том числе и абазин, произошли глубокие изменения. Они были вызваны прежде всего втягиванием народов Северного Кавказа в систему Российского капитализма распространением капитализма «вширь». Становление капиталистического уклада у горцев осложнялось и задерживалось многочисленными остатками феодальных и дофеодальных отношений. И во второй половине XIX в. абазинское общество продолжало оставаться многоукладным. Значительным тормозом служили сохранившееся феодальное землевладение и сословные перегородки. Нарождавшийся капиталистический способ постепенно проникал в экономику аула, подчиняя прежде почти замкнутое полунатуральное хозяйство горцев интересам рынка. Уже в 1862 г. пристав Верхне-Кубанского приставства полковник Алкин сообщал: «…в последнее время мною замечено особое стремление туземцев к торговой промышленности». Ежегодно богатые абазинские скотовладельцы продавали большие партии скота на ярмарках в Баталпашинской, Георгиевской, Зеленчукской и других станицах, в Пятигорске, перегоняли скот в Закавказье. Земледельческое хозяйство стало к концу XIX в. преобладающим во всех абазинских аулах.

Веянием пореформенного времени было появление в абазинских селениях скупщиков, занимавшихся в основном скупкой и продажей скота, шерсти, овчин, продуктов скотоводческого хозяйства. В пореформенный период расширились экономические связи абазин с русским населением Кубанской области, активизировалась внутренняя торговля. В аулах появлялись постоянные лавки, а среди абазин - торговцы. Уже в 1870-х гг. в Дударуковском ауле абазин Магомет Джандаров совместно с одним из жителей аула Тазартуковского владел лавкой с красным товаром. По сведениям 1894 г., по две лавки имелось в Дударуковском и Кумско-Лоовском аулах. В начале XX в. в Лоовско-Кубанском ауле абазины Амин Апсов и Абрагим Ахлов занимались мелочной торговлей, а в станице Баталпашинской Бекмурза Симхов - мясной торговлей.

На Кубани Советскую власть провозгласил 1-й Кубанский областной съезд Советов, проходивший 1-5 (14-18) февраля 1918 г. в Армавире. В Баталпашинском отделе съезд начал свою работу 7 (20) февраля 1918 г. в станице Баталпашинской.

Абазинские, черкесские и ногайские аулы вошли в состав Кубано-Черноморской области, образованной из Кубанской области и Черноморской губернии. 12 января 1922 г. постановлением ВЦИК РСФСР была образована Карачаево-Черкесская автономная область. Область состояла из пяти округов: Баталпашинского, Эльбурганского, Учкуланского, Хумаринского и Мало-Карачаевского.

В абазинских селениях, как и повсюду в области, прежде чем перейти к сплошной коллективизации, начали создавать сельскохозяйственные производственные кооперативы в форме артелей, ТОЗов, СОЗов и т. д. Так, в 1927 г. семь дворов аула Старокувинск объединились в ТОЗ, избраз председателем товарищества А. Ламшукова. В том же году ТОЗ был организован в ауле Красный Восток. К концу 1929 г. практически в каждом абазинском ауле уже были созданы ТОЗы и СОЗы. Создавались женские промышленные артели и другие коллективы. К 1927 г. в Черкесии насчитывалось 11 артелей, в том числе в ауле Клычевском (ныне Псаучье-Дахе) - бурочная артель, в Эльбургане - маленькая трикотажная фабрика «Свободная горянка», в Шах-Гиреевском (ныне Апсуа) - трикотажная артель.

В 1929 г. в ауле Красный Восток был создан первый колхоз «Дуней Лашара».

Мирный созидательный труд народов нашей страны был прерван вероломным нападением фашистской Германии. Война надолго задержала развитие абазинских аулов. Экономика стала перестраиваться на военный лад. Мужчин, ушедших на фронт, заменяли женщины и девушки. Они изучали тракторы, автомобили, комбайны. Всего в Великой Отечественной войне участвовали около 3 тыс. воинов-абазин. Более тысячи из них пали смертью храбрых. За подвиги и мужество на различных фронтах войны удостоены звания Героя Советского Союза в КЧАО 15 человек, к ордену Славы трех степеней представлены 7 человек. Ещё в 1940 г. за участие в войне с белофиннами был награжден «Золотой Звездой» с порядковым номером 342 Замахщери Кунижев. Он стал первым Героем Советского Союза в Карачаево-Черкесии и вторым - на всем Ставрополье. Мужеством, беззаветной храбростью прославили себя Н. Д. Бежанов - кавалер ордена Славы трех степеней, С. Малхозов, А. Тлисов, Б. Хутов - кавалеры ордена Славы двух степеней, Т. Аджибеков, награжденный орденом Ленина, и многие другие абазины.

9 января 1957 г. вновь была создана Карачаево-Черкесская автономная область. С этого времени аулы Красный Восток и Кайдан опять вошли в одну административную единицу с другими абазинскими аулами.

В XIX - начале XX в. абазины вели комплексное хозяйство, в котором сочетались животноводство и земледелие. Последнее долго носило подсобный характер и только после переселения абазин на равнину стало ведущей отраслью хозяйства.

Абазины разводили крупный и мелкий рогатый скот. Разводили абазины и буйволов (камбыщ, хара), молоко которых отличалось особой жирностью. Сыр, приготовленный из буйволиного молока, считался по своим вкусовым качествам лучше, чем сыр из коровьего молока, считался по своим вкусовым качествам лучше, чем сыр из коровьего молока. Но буйволы не смогли полностью приспособиться к климатическим условиям северной стороны Кавказского хребта и отсутствию излюбленного места их отдыха - болотистых мест; они стали мельчать и постепенно вымирать. Полевые данные отмечают время сохранения отдельных экземпляров. Вплоть до революции имелись различные формы сообществ по выпасу скота. Существовала связь между формой скотоводства и системой организации труда.

С наступлением первых холодов начинался перегон скота с горных пастбищ в аулы. Возвратившись с гор, каждая артель строила загон для скота. Все забирали оттуда своих животных, узнавая их по специальным меткам. Теперь скот выпасали на жнивьях и отавах, безразлично, своих или чужих. Это объяснялось тем, что скот не только кормился на земельных участках, но и унавоживал почву.

Очень важной отраслью скотоводства было коневодство. Оно считалось наиболее почетным занятием и было в основном сосредоточено в руках знати. Хорошая лошадь составляла особую гордость каждого абазина. О том, насколько он дорожил хорошей лошадью, говорит следующее: только в двух случаях можно было отступить от «священного закона» предков - абазин никогда не дарил никому свою шапку и свою лошадь. Особую разновидность местных пород составляли Лоу йтшы (лошади Лоова), Трам йтшы (лошади Трамова), названные по фамилиям конезаводчиков. «Аул, принадлежащий узеню Трамову, рода Лоовых, имеет конский завод отличной породы лошадей, коих ежегодно немалое число продает посетителям вод весьма выгодно, табун сей более тысячи лошадей содержит», - сообщается в архивных документах. «Лошади Трамова, одного из абазинских князей, живущего, впрочем, теперь на Куме, долго считались лучшими во всей северозападной половине Кавказа», - писал М. И. Венюков.

Но со второй половины XIX в. коневодство заметно сокращается. «…С покорением Кавказа, с выселением горцев в Турцию, с освобождением от крепостной зависимости, коневодство стало падать, многие прекрасные табуны были проданы вразброс, многие угнаны с собою в Турцию, многие пропали и разбрелись по случайным мелким владельцам…»

Значительную роль играло пчеловодство -- одно из древнейших занятий абазин. Из мёда они готовили сладкий напиток, который «обладал опьяняющим, одурманивающим, отравляющим свойствами». В народе существовало поверье, что такое «отравление» в известном смысле целебно: оно встряхивает организм, и тот, кто перенёс подобное «отравление», навсегда избавляется от опасности заболеть малярией, излечивается от ревматизма. Существовал древний обычай, по которому улетевший рой с пчеломаткой принадлежал тому, в чьём дворе он осел, или тому, кто поймал улетевшую пчелиную семью. Это считалось счастливой приметой.

В свойственных разным народам наборах пищевых продуктов, в способах их обработки, типах блюд, в традициях пищевого предпочтения или пробуждения, в организации и ритуале трапез и в других аспектах культуры, прямо или косвенно связанных с пищей, отразилась культурно-историческая и этническая специфичность народов, и абазинского народа в их числе.

Абазинскую кухню сближает с северокавказской выпечка хлеба и других мучных изделий с помощью ферментационных средств и одинаковые приемы обработки мяса, в особенности его традиционно излюбленного вида - баранины. Отличительная черта абазинской кухни - употребление большого количества животных жиров, в особенности сливочного (хвшайдза) и топленного (хвшарчва) масла, а также сливок, сметаны (хък|ы), кислого молока (хырч|вы) и пр. Зато ассортимент потребляемых сыров не так уж велик. Это в основном сычужный (царашв) и творожистый (матахъвей) сыр. Острые растительные блюда занимают сравнительно скромное место. Традиционными блюдами являются «ашвыджь» и «чамыква». Популярно блюдо из риса «прунджь». Абазины позднего переселения, в частности ашхарцы, принесли на Северный Кавказ традицию приготовления рассольного сыра, известного под названием «ашвлагван» (абазинск.) или «ашэлагуан» (абхазск.).

Духовная культура

абазинский народ культура духовный

Устное народное творчество составляет важную часть духовной культуры абазинского народа. Фольклор абазин, как и любого другого народа, отличается жанровым и тематическим богатством; он национально своеобразен и художественно самобытен.

Выдающееся место в фольклоре абазин, как и абхазов, адыгов, осетин, карачаевцев и балкарцев, занимает героически народный эпос «Нарты». Нартский эпос очень древен. «Можно смело утверждать, что первоначальное ядро данного эпоса, более архаичные и центральные образы его отражают эпоху первобытнообщинного строя в различных стадиях его развития», - пишет Салакая, один из исследователей эпоса.

В фольклоре абазин, как и у других народов, большое место занимают так называемые малые, или философские жанры: пословицы, поговорки и загадки.

О разнообразии абазинских музыкальных инструментов сообщали уже письменные источники XIX в. Отмечены «двухструнная балалайка, которой забавлялись абазины», «травяная дудка»; обобщая имеющиеся сведения, Л. И. Лавров перечислял среди старинных музыкальных инструментов род балалайки (мыш|къвабыз), двухструнную скрипку (апхьарца), инструмент вроде арфы (анду), дудку из ружейного ствола (к|ыжк|ыж), деревянные трещотки (пхарч|акь). По своему звучанию более удовлетворяла слушателей и исполнителей гармоника. Из народных танцев распространенными были парный танец (г|ах|вра), хороводный танец (к|вашара), исполняемый большой группой юношей и девушек, джигитка - исключительно мужской танец. Одной из наиболее развитых областей абазинского народного художественного творчества является декоративно-прикладное искусство. Творчества абазинских мастеров отличаются высоким художественным совершенством. Оно проявляется и в гармоничности пропорций, изящных линиях и богатой орнаментировке составных частей национального костюма, и в мягкой многоцветности домашних тканей, и в тонкой резьбе на изделиях из дерева, и в узорах плетения и вязания, и в ювелирных изделиях. Повсеместно была распространена художественная вышивка - «Орнаментировка частей костюма (женские бешметы и шапки, мужская и женская обувь), кисетов и сумочек». Вышиванием занимались женщины и девушки всех социальных слоев. Вышивали шерстяными и шелковыми нитками, канителью. Канителью вышивали не только костюмы, головные уборы, но и такие предметы быта, как кожаные сумки и конское снаряжение. Самобытным видом декоративно-прикладного искусства была и художественная обработка металла - железа, меди, серебра.

В настоящее время широко распространена гармоника, рассматриваемая абазинами как народный инструмент. Она используется и сама по себе, и для музыкального сопровождения песен.

Абазины всегда придавали большое значение физическому воспитанию подрастающего поколения. Сложившись уже в глубокой древности, их система воспитания была проста и понятна взрослым и детям. Она была обусловлена конкретно-историческими условиями и продолжала совершенствоваться.

Физическую закалку дети получали в семье. Достоинство и честь семьи во многом определялись поведением детей. Не было большего позора для человека и вырастившей его семьи, чем молва о трусости или безнравственности. Отец - кумир абазинского мальчика, воплощение лучших мужских достоинств - и с раннего детства учил его преодолевать в себе слабость, боль, страх. Отправляя сына в путь, на работу, он часто говорил: «Ты горе, как бы тебе трудно не было, не жалуйся, будь мужественным». Он воспитывал сына на своем примере, придерживаясь заповедей, таких как «настоящий мужчина всегда и везде помнит о своей чести» или «встретил препятствия - преодолей». Детей воспитывала не только семья, но и родня, весь аул, все общество. Любой старший мог сделать замечание младшему, и тот принимал это как должное.

Многие качества, необходимые в трудовой и военной жизни, вырабатывались в играх «тшыг|в» (всадники), «нахъг|ахъ» (тянуть туда и сюда), лазании по шесту, парной борьбе на поясах, прыжках в высоту через протянутую веревку и в длину через ров, перепрыгивании через препятствия, поднимании и переносе тяжестей. Любили и водные игры - такие, как «дзцара» (плавание), «дзыц|ахьла дзцара» (подводное плавание), «дзылах|вара» (окунание) и др. особой популярностью у абазин, как и у других народов Кавказа, пользовались конские состязания. В скачках участвовали несколько десятков человек. В том числе мальчики тринадцати - четырнадцати лет.

В прошлом широко была распространена вера в чудесные свойства разных камней, черепов животных. При этом одним камням приписывались положительные, другим - отрицательные свойства. Так, до сих пор сохранилось убеждение, что камень с естественным отверстием приносит благополучие семье, конский череп - способствует плодородию домашних животных и предохраняет от дурного глаза.

Чудесными свойствами наделяли в прошлом отдельные деревья, рощи и другие «священные» места. А. П. Берже отмечал, что в «племени Азега» «чтут священные леса, рощи и скалы». Абазины так же как и абхазы, почитали ореховое дерево и дуб, тополь же считали приносящим несчастье. Существовало поверье, что тополь, который растет ввысь, мнит себя главным и высоким, поэтому в хозяйстве, где растет тополь, мужчины постепенно вымирают. Абазины верили в существование «алмасты» и «уыд» (ведьм и колдунов). По существовавшему в прошлом обычаю, убитого молнией не оплакивали, веря, что на него пала божья десница. До настоящего времени в народе помнят христианские праздники и некоторые христианские запреты.

С конца XVIII в. абазины стали официально исповедовать ислам суннитского толка с соблюдением всех его предписаний: уразы, пятикратного намаза, ежегодного жертвоприношения (къвырман).

В настоящее время абазины единственный народ Карачаево-Черкесии, который входит в Единый перечень коренных малочисленных народов России. Согласно Всероссийской переписи населения, прошедшей в 2002 году, количество абазин в Карачаево-Черкесии - 32 346 человек, что составляет 7,3% от населения республики. Абазинский район в Карачаево-Черкесии был создан в 2006 году по итогам референдума, прошедшего в конце 2005 года, на котором жители пяти аулов решили объединиться в единый муниципальный район. В Карачаево-Черкесской республике абазинских аулов насчитывается около 13: Апсуа, Абазакт, Псыж, Эльбурган, Инжич-Чукун, Кубина, Красный Восток, Ново-Кувинск, Малоабазинск, Тапанта, Абаза-Хабль, Кара-Паго, Койдан.

Площадь Абазинского района Карачаево-Черкесии составляет около 300 квадратных километров, население - 15 тысяч человек.

Размещено на Allbest.ru