Открытие Сибири и история взаимоотношений власти и малых коренных народов Севера

Подстегивание темпов коллективизации сверху становилось все более очевидным. И хотя руководители областей, краев и республик вступили в своеобразное «соревнование» по темпам охвата деревни коллективными хозяйствами, жизнь заставляла иногда оглядываться на реальные процессы, происходящие на местах. Интересна «переписка» секретаря Восточно-Сибирского крайкома партии В.Т.Леонова (Таймырский округ входил в состав Восточно-Сибирского края) и И.В.Сталина. В.Т.Леонов в телеграмме Сталину 4 марта 1931 года сообщает постановление бюро крайкома от 26 февраля: «Учитывая, что Восточно-Сибирский край объединяет не только зерновые районы, но и национальные животноводческие, северо-охотничьи, золотые приисковые районы, просить ЦК утвердить решение 1 партконференции Восточно-Сибирского края об отнесении ко второй категории регионов СССР, в которых согласно решению декабрьского пленума ЦК должно быть в течение 1931 г. коллективизировано не менее 50% бедняцко-середняцких хозяйств, - только в основных зерновых районах Восточной Сибири, составляющих около половины всех крестьянских хозяйств всего Восточно-Сибирского края с отнесением остальных районов к третьей категории». И.В.Сталин в ответной телеграмме указывает: «Разъяснить секретарю Восточно-Сибирского крайкома, что решение ЦК о процентах коллективизации представляет минимум задания и местным организациям партии не только не возбраняется, но, наоборот, рекомендуется перевыполнять задание с учетом особенностей отдельных районов». Леонов еще раз обращается к Сталину: «Вашу телеграмму, т.Сталин, можно понять так, что Вы относите наш край к третьей группе. Если это так, то решения конференции целиком совпадают с Вашими указаниями». Сталин на телеграмме Леонова от 17 марта написал: «Договориться с Яковлевым. Леонов прав. Ст.» Затем эту резолюцию он зачеркнул, не желая, видимо, связывать себе руки какими-либо ограничениями. Своеобразная «игра» центра и края, где ставкой становилась не только жизнь руководителей края, не обеспечивших соответствующих условий для выполнения партийных установок, но и судьба многих сельских тружеников.

Практическое раскулачивание на Таймыре началось с середины марта 1931 года. В конце 20-х-начале 30-х гг. шел процесс выявления среди оленеводов наиболее зажиточной части, которая и объявлялась кулачеством. Главным критерием для отнесения тундровиков к той или иной социальной группе было наличие определенного количества оленей. Уже на этом этапе делались непоправимые ошибки из-за незнания или игнорирования особенностей местного менталитета и характера хозяйственного комплекса. Нередко сказывались и личные симпатии и антипатии.

В докладной записке М.Н.Шорохова (нач. Игарского горотдела ОГПУ, чрезвычайный представитель крайкома, присланный во главе отряда для разгрома повстанческого движения на Таймыре), дается краткая характеристика Авамского и Хатангского районов, на территории которых разыгрались трагические события весны 1932 г.: «Народонаселение Авамского района составляет 352 туземных хозяйства, с количеством душ обоего пола в 1669 человек. Авамский район имеет 6 родовых советов: Верхне-Долганский с населением - долганы; Затундринско-Якутский с населением якуты и тунгусы, Таймырско-Самоедский и Авамско-Самоедский с населением самоеды (здесь и далее под самоедами следует понимать «нганасаны» - авт.), Авамский и Заречинско-Долганский с населением долганы. Хатангский район составляет 368 хозяйств с количеством туземного населения в 1706 человек. Хатангский район имеет 6 родовых советов: Попигальский, Кек-Кюэльский, Блудновский и Хатангский с населением долганы, Затундринско-Якутский с населением якуты и долганы и Вадеевский с населением якуты и самоеды… Социальный состав населения следующий: Авамский район: батраков 5 хозяйств, бедняков 98, середняков 201 и кулаков - 14. Хатангский район - батраков 18, бедняков 231, середняков 113 и кулацких 6 хозяйств… Результаты работы по коллективизации имеют следующие показатели: Авамский район - хозяйств 352, охвачено колхозами 30 или 8,5%, Хатангский район - хозяйств 368, охвачено колхозами 8 или 2,2%. Созданные колхозы в силу быстрого оформления в течение двух месяцев (ноябрь, декабрь)… оказались нежизнеспособными и в момент восстания немедленно распались». Весьма откровенный вывод на фоне борьбы за коллективизацию. Нужно отдать должное чекисту Шорохову: он честно писал в своем докладе о перегибах представителей окружных властей, о злоупотреблениях, об ошибках вследствие незнания местных условий. Но везде рефреном в докладе проходит мысль о враждебной деятельности кулака, о его эксплуататорской сущности. «Кулак при наличии экономической силы до сих пор продолжает порабощать бедняка, батрака под видом «подсобки». Около кулацких хозяйств постоянно ютятся несколько бедняцких семей, которые «незаметно» для русского работника тундры работают на кулака». А ведь эта «подсобка» была освящена вековыми обычаями тундры и за счет нее выживали многие маломощные оленеводы.

В течение 1931 года выявлялись наиболее зажиточные оленеводы, многооленщики объявлялись кулаками и им давались твердые задания по поставке оленей в оленсовхозы, организованные на Таймыре, повышенные задания по пушнозаготовкам, взимались повышенные налоги.

Вся страна трубила о победах на фронте социалистического строительства. В обстановке эйфории находилось и руководство Таймырского округа. Не имея полной информации, но зная, что у соседей, в Якутии и в Ямало-Ненецком округе, «была неприятная заварушка», пролилась кровь, руководители округа собрали в январе 1932 года окружную партийную конференцию. Среди ее делегатов (47 человек) 90% были аппаратчиками, да несколько второпях накануне принятых в партию председателей колхозов и туземных советов. Зная, что население далеко не в восторге от проводимых властью мероприятий, решение приняли вполне в духе победных реляций. Делегаты разъехались по местам, четко ориентируясь на поставленную задачу: «Взять твердый курс на ликвидацию кулачества как класса, в 1933 году завершить коллективизацию». Конкретные меры, последовавшие за этим решением восторга у тундровиков естественно не вызвали. И если раньше высказывались отдельные недовольства действиями властей, то теперь «голос» народа становится все решительнее. Уже 11 января на имя секретаря ОК ВКП (б) Пермякова и председателя окрисполкома Иваненко поступила телеграмма от председателя Авамского райисполкома Лаптукова, похожая на «SOS»: «Положение в самоедских советах критическое. Работа по пушнозаготовкам, мобилизации средств сорвана. Причины: выступления кулачества, защита кулаков председателями тузсоветов от представленных твердых заданий, угрозы уполномоченным, совершенное неподчинение директивам РИКа, отказ в подводах уполномоченным для выезда в центр. Кулаки предупреждают: если повторится случай, как с Тантосей, которого оштрафовали за невыполнение твердого задания на три тысячи рублей, то будем разоружать уполномоченных или стрелять. Так диктуют кулаки и их защитники. Примите решительные меры. В противном случае хозяйственная и политическая кампании будут сорваны». О степени недовольства эта телеграмма свидетельствует совершенно очевидно. А вот о причинах, породивших это недовольство, складывается довольно одностороннее представление. Кулаки, которые пробрались в родовые советы, экономически давят всех остальных тундровиков и являют из себя корень зла. На самом деле абсолютное большинство коренного населения тундры было недовольно не только непомерными налогами и обязательными сборами, но и тем, что вместо оплаты за поставленных оленей или сданную пушнину выдавались своеобразные долговые расписки, не имеющие практического значения. Но при невыполнении твердых заданий, наказание следовало немедленно: штраф в 3-х и даже в 5-ти кратном размере. В том же Авамском районе по «недосмотру» РИКа с так называемых кулацких хозяйств собрали закупфонды практически в двойном размере: с кулака Большакова вместо 550 руб. взяли 951 руб., с Еремина А. 1100 руб., с Еремина В. вместо 750 руб. - 1573 руб. и т.д. В то же время «на станке Долганы Авамского района 28/III- с.г. кулаку Еремину было отказано в получении продуктов, несмотря на то, что последний сдал в факторию одновременно пушнины на сумму 659 р. 20 к. При сдаче пушнины Еремин просил дать ему на некоторую часть денег чаю и других сухих продуктов, хотя ему и полагалась оплата 25% с суммы на сданную пушнину, но секретарь тузсовета Краснояров заявил в присутствии туземцев: «на все деньги налагаю арест», не объясняя причины. Это один из многочисленных примеров перегибов на местах. Масса других сведений содержатся в материалах следствия по делу. Доходило до анекдотичных случаев. Это выдержка из официального документа: «В марте месяце сего года по распоряжению Хатангского РИКа производилась опись имущества у кулака Поротова Евдокима милиционером Космачевым и членом ВКП (б) и Хатангского РИКа Сифоркиным, которые при описи чуть не подрались из-за кулацкой шубы, из-за присваивания для личного потребления».

Бряцание оружием со стороны власти, угрозы ("вот прилетит самолет, сбросит бомбы, и от населения тундры останется только пепел") порождали озлобление и стихийное неповиновение тундровиков. Они не понимали, почему представители окружной власти требуют удаления с собраний кулаков, которые, по их мнению, выполняли все обязательства перед Советской властью. Попытка арестовать кулака Василия Сотникова, пользовавшегося большим уважением тундровиков, вызвала открытое возмущение.

Противостояние подогревалось непримиримой позицией окружного начальства. Даже тогда, когда опасность прямого столкновения была уже явной, в телеграммах из Дудинки говорилось о необходимости ареста кулаков и показательного суда над ними. Был послан вооруженный отряд для выполнения этого задания. В апреле 1932 года противостояние переросло в вооруженное столкновение. В результате пострадали не только прямые виновники сложившейся ситуации, но и невинные люди. 23 человека убитых - безусловно дорогая плата за неудержимое желание скорее втащить тундровиков в новую жизнь.

Социальный состав восставших можно определить по нескольким источникам. Исходя из того, что восставших поддержало большинство коренных жителей в Авамской и Хатангской тундре, это было не кулацкое выступление, как его квалифицировали официальные власти, а массовое движение, в котором принимали участие все слои населения тундры. В списке активных участников и пособников повстанцев числится 67 человек. Из них 25 батраков и бедняков, 17 - середняков, 10 кулаков, остальные не отнесены к определенной группе.

О тяжелом положении тундровиков говорилось в телеграмме, направленной во ВЦИК. Она была составлена и утверждена собранием тундровиков в ходе восстания. Думается, что ее содержание было известно в центре, судя по принятым мерам. В телеграмме в частности говорилось: «Признавая советскую власть, как власть трудящегося народа, совершенно не стремясь к ее свержению, мы, туземцы Таймырского национального округа, с первых дней организации такового, начали испытывать тяжесть налогов и небывалый нажим местных властей, поглощающим произволом великодержавного шовинизма.

Реконструкция нашего хозяйства на социалистических рельсах начала производиться темпами центральных частей Союза, без всякого учета специфических условий Севера. Наложение налогов, платежей, твердых заданий по пушнине, превышающих действительную возможность, неправильное определение классового расслоения, разъезды вооруженных русских, разного рода перегибы национальной политики местных властей среди туземного населения привели к полному негодованию, охватившему в данный момент районы Авамский, Хатангский, Ессейский, часть Якутии.

Чтобы избежать дальнейших обоюдных жертв, вторично заявляем о своих намерениях урегулировать все вопросы мирным путем, чем остановить уже военизированное группирование туземного населения. От имени восставших просим ВЦИК срочно приостановить произвол местных властей, урегулировать вопросы путем переговоров, так как мы от справедливых повинностей в пользу государства не отказываемся.

По поручению от народа: от долган - Петров, от тунгусов - Анциферов, от самоедов - Бодалей. 24 апреля 1932 г.»

В ходе восстания был еще один интересный момент, связанный с попыткой обратиться к мировой общественности, чтобы обратить внимание на отчаянное положение тундровиков. Идея дать телеграмму «Всем, всем, всем» с Диксона принадлежала, судя по материалам дела, русским служащим (активным участникам движения) Золотухину и Баранкину. Для нас важно в данном случае, не то, кто инициировал это послание, а как отнеслись к нему тундровики. Это послание, также как послание во ВЦИК обсуждалось на собрании и было принято единодушно. «Несмотря на свою оторванность от массы, местные власти произвели среди промышленников, оленеводов непонятное для тундры классовое расслоение и этим самым вызвали вражду между сородичами, - говорилось в телеграмме. - Вековые традиции племен были позорно смяты. Социальная реконструкция туземных хозяйств начала проходить, как в центральных частях Советской России. Моральное угнетение, наложение непосильных налогов, платежей, твердых заданий по пушнине, далеко превосходящих действительную добычу пушнины, уничтожение свободы религиозных убеждений, частые разъезды русских вооруженных групп, с оскорблением гуманитарных чувств населения, вызвали открытое негодование, протест населения, выразившийся восстанием.

Во имя всемогущего Бога, мы, угнетенные племена Таймырского полуострова, с мольбой обращаемся ко всем европейским державам о защите и удержании руки властей от несправедливой расправы.

Нам хорошо известна цивилизованная забота европейских держав о своих племенах. Через громадные пространства мы, туземцы Русского Севера, протягиваем к вам руки с твердым убеждением, надеждой получить помощь в самое ближайшее время.

По поручению туземных племен Таймыра, руководитель движения Р.Бархатов.

7 мая 1932 г.»

Эту телеграмму подписал не просто один из руководителей движения, а авторитетнейший человек в тундре, Великий шаман Роман Дмитриевич Бархатов. Роль шаманов как представителей реакционного религиозного влияния на массы тундровиков подчеркивается во всех официальных документах, на их враждебную деятельность наряду с кулаками ссылаются представители окружных властей. В «Материалах по делу восстания…» не раз указывается, что «как в подготовке восстания, так и в период движения большую роль сыграли шаманы, которые своей авторитетностью и на почве религиозного влияния действовали на массы туземцев, доказывая всевозможную неправоту Советской власти через шаманство. Из числа всех шаманов выдающимися были следующие лица: Бетту Иван Михайлович, Костеркин Дюфаде».

Отряд под руководством начальника Игарского горотделения ОГПУ Михаила Николаевича Шорохова, направленный на Таймыр для разгрома повстанческого движения отряд, прошел по Авамской и Хатангской тундре без единого выстрела. Повстанцам (за исключением организаторов, принимавших участие в расстрелах) было обещано, что никаких последствий их участие в движении иметь не будет. Кроме того, власти обязались исправить ошибки, допущенные в ходе коллективизации и раскулачивания.

"ДЕЛО «№273 (начато 15.12.32 г., окончено 10.4.1934 г.) окончилось приговором закрытого суда, по которому 11 человек, привлеченные к следствию и суду, были осуждены к высшей мере наказания - расстрелу, замененной десятью годами лишения свободы. На этом аресты закончились, всякое расследование событий 1932 года было прекращено. Но оно, к сожалению, возобновилось в 1937 году. По Таймыру, как и по всей стране, прокатился сокрушающий вал репрессий…" В данном случае приходится сомневаться, что чрезвычайные органы так надолго «забыли» о вооруженном выступлении на Таймыре. Под грифом «Совершенно секретно» в «Материалах по делу восстания в Таймырском национальном округе в 1932 году. Заведено 20/IV - 36 г.» содержится и «Докладная записка о событиях в авамском и хатангском районах» Шехнина, заместителя нач. Таймырского окр. Отделения ПП ОГПУ ВСК, составленная по горячим следам событий в январе 1933 г. Его выводы весьма любопытны: «1/ необходимо всех главарей и активных участников восстания, а также видных шаманов вывезти постепенно из тундры под разными предлогами в зависимости от положения тундры и настроения туземцев.

В отношении подозреваемых в пособничестве русских подбирается материал для привлечения к ответственности. Одновременно предложено торговым организациям снять с ответственных работ и использовать непосредственно в аппаратах Дудинки, а некоторых отправить на магистраль зимним путем, не дожидаясь навигации.

Одного из главарей восстания Баранкина Степана судить показательным судом в Дудинке нецелесообразно по следующим мотивам:

а) На суде необходимо говорить о перегибах окружных и районных работников. Это значит подорвать авторитет Окружкому и Окрисполкому.

б) Настроение туземцев в настоящее время таково, что судить Баранкина и др. главарей движения нельзя, т.к. тут виноваты все туземцы вообще (Что это: невольное признание, что движение на Таймыре было общенародным?)

Реакция центральной власти также не заставила себя ждать. 29 августа 1932 года на заседании Оргбюро ЦК ВКП (б) был рассмотрен вопрос «Об извращении политики на Крайнем Севере» и утверждено письмо ЦК Ленинградскому, Уральскому и Якутскому обкомам, Северному, Западно-Сибирскому, Восточно-Сибирскому крайкомам ВКП (б) «Об отсутствии руководства, контроля и об извращении политики партии на Крайнем Севере». Ввиду особой важности и безотлагательности на Таймыр и в Эвенкию письмо было отправлено отдельно, причем по радио! В письме ЦК признавались ошибки и даже "преступления работников в ряде районов Крайнего Севера", которые "были использованы кулацко-шаманскими элементами, что особенно явно выразилось в Таймырском национальном округе Восточной Сибири". Опять обвинения в адрес конкретных исполнителей, опять "игра" в одни ворота. Для северян это обернулось временной передышкой перед неумолимым натиском "счастливой колхозной жизни".

После принятия постановления ЦК ВКП (б) и СНК «О формах коллективизации в районах Крайнего Севера» темпы коллективизации были приостановлены, но она не было отменена. Какое-то время коллективизация проводилась на добровольной основе. Колхозы создавались на традиционных местах проживания национальных групп, сообществ, на освещенных веками родовых землях, из людей, связанных между собой родовыми отношениями. И председателями колхозов становились, как правило, старейшины родов, люди опытные, уважаемые сородичами. Но административно-командный натиск возобновился и это обернулось, в конечном счете, разрушением родовых связей, семьи, традиций коренных северян.

Традиционный образ жизни кочевников, складывавшийся столетиями, в XX веке подвергся коренным изменениям. Тотальная перестройка общества на социалистических основах, оказалась для малых народов непосильной ношей. Люди, находившиеся на уровне первобытнообщинного строя, были резко интегрированы в современное общество.

Еще больший удар нанесла традиционному обществу эпоха реформ 90-х гг. XX в. Они менее других народов приспособлены к рыночным отношениям. Они привыкли брать у природы столько, сколько им нужно для пропитания, не более. А современные жесткие условия понуждают их больше стрелять, ловить, собирать, иначе - не выживешь. Это одна сторона дела. Другая состоит в неконтролируемой промышленной экспансии, вытеснении коренных малочисленных народов Севера со своих территорий, мест традиционного проживания. Продолжается разрушение уклада жизни, традиционных видов хозяйственной деятельности. На Таймыре практически не стало домашних оленей - основы традиционного жизненного уклада и духовной культуры аборигенного населения. Переход на оседлый образ жизни лишил коренных северян возможности добывать необходимые средства к жизни привычным путем. В поселках, где совсем недавно было достаточно много техники, строилась социально-культурная база, сегодня процветает безработица, усиливается алкоголизация населения.

Причинами бедственного положения малых народов современные исследователи обычно называют следующие: малая численность, экстремальные условия обитания, удаленность, дисперсность расселения, архаичный образ жизнедеятельности, низкая продуктивность хозяйственных отраслей, резкая модернизация жизни, техногенное разрушение среды обитания, неподготовленность к рыночным отношениям и т.д.

Положение коренных малочисленных народов, многие из которых находятся на грани исчезновения, - предмет тревоги всего мирового сообщества. Усилия по закреплению особого мирового статуса этих народов, способствующего их выживанию и развитию, предпринимаются как на международном уровне, так и во многих странах, на территориях которых они проживают. Россия не является исключением. Права коренных малочисленных народов были закреплены в Конвенции МОТ (Международная Организация Труда) №107 (1957 год) «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах». Она исходила из идеи интеграции коренного населения в жизнь доминирующего общества. Сегодня понимание уникальности культур аборигенных народов и их несовместимости с современной техногенной цивилизацией заставило пересмотреть положения Конвенции 1957 г. 26 июня 1989 года Региональная Конференция МОТ приняла новую Конвенцию №169. В ней четко определен отказ от государственного патернализма, силовой интеграции и ассимиляции, признается право данных народов на равное взаимоотношение в общегосударственном коллективе через собственные институты. Права коренных малочисленных народов закреплены в Конституции РФ. Приняты или готовятся к принятию ряд законов с учетом международного права и международной практики: «О гарантии прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», «О землях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири, Дальнего Востока РФ», «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири, Дальнего Востока» и др. Но без решения общих социально-экономических проблем российского общества трудно ожидать какого-то позитивного сдвига в решении проблем коренных малых народов России.

Размещено на Allbest.ru