Первобытное Заселение Австралии

Курсовая работа

Первобытное Заселение Австралии

Первые люди, ставшие австралийцами

200 лет назад, когда в Австралию стали прибывать европейские переселенцы, коренное население этого континента было очень невелико. Одно время полагали, что его численность составляла всего около 300 тысяч человек (Smith, 1980), сейчас она близка к 1 миллиону (White, Mulvaney, 1987). Почему население было столь млочисленным, до сих не вполне понятно (Beaton, 1991). Согласно общепринятому мнению, все человечество состояло исключительно из рыболовов, охотников и собирателей на протяжении 99% своей истории. Именно на этом основано представление о том, что общество рыболовов-собирателей-охотников оставалось неизменным в течение всей своей истории; это представление, особенно подробно разработанное на примере Австралии (Horton, 1981; Pulleine, 1928), весьма существенно повлияло на наше восприятие прошлого австралийских аборигенов. Если рыболовы-собиратели-охотники не изменялись, - а обитатели Австралии были исключительно рыболовами, собирателями и охотниками, - то картины прошлого можно получить на основе данных современной этнографии.

Такой упрощенный взгляд на прошлое человека как хищника давно уже вызывал возражения; в результате новое освещение получила роль женских особей в эволюции гоминид и человека, было обращено особое внимание на собирательство, а также признано, что в дополнение к охоте, источником мяса в доагрикультурный период могли быть трупы погибших или убитых другими хищниками животных. И сейчас настало время признать, что и присваивающее хозяйство, т.е. образ жизни рыболовов-собирателей-охотников, также имеет свое начало, не менее отчетливо выраженное, чем куда более часто обсуждаемое зарождение земледелия (Davidson, 1996; Foley, 1988). Начало истории заселения Австралии и то, как у этих первых переселенцев сложилась этническая общность австралийских аборигенов, имеет не только местное значение; это одна из историй о том, как складывался образ жизни рыболовов-собирателей-охотников, применимая к любому району мира.

Противоречия с этнографией

В начале исследователи не улавливали различий между жизнью современных аборигенов и прошлым человека в Австралии; данные этнографических исследований, широко использовались в интерпретации археологических материалов, полученных в других регионах (Clark, 1967). Использование археологических материалов по другим регионам для истолкования наблюдений за жизнью австралийских аборигенов - оказался бесплодным, что хорошо иллюстрируется работами начала XX века. Пытаясь интерпретировать мустьерские находки в Европе, Sollas, (1915) обращается к изучению обитателей Тасмании, характеризуя их как "современных представителей" той эволюционной стадии. В основе построений лежит предположение о том, что "современные представители" обязательно являются "неизменяющимся народом, живущим в неизменяющейся среде" (Pulleine,1928). Когда проведенные раскопки доказали (Hale, Tindale,1930), что прошлое Австралии отличалось от настоящего, господствующие подходы к интерпретации оказались методологически бессильными дать новое истолкование полученных данных (Davidson, 1983).

1960-е годы ознаменовались значительным прогрессом в археологических и этнографических исследованиях. Было установлено, что заселение Австралии произошло в плейстоцене (Mulvaney, Joyce, 1965). Этнографические данные о современных аборигенах использовались в интерпретации предыстории Австралии

(Gould, 1980) и даже Европы (Hayden, 1979); наконец, были реконструированы изменения природной среды Австралии за период обитания в ней человека. Была опубликована работа (Bowler, et al., 1970) о доисторическом поселении на берегах ныне высохшего озера Мунго, когда-то бывшего одним из многочисленных пресноводных водоемов внутриконтинентальной области. Эта публикация должна была покончить с расхожим представлением о неизменяющихся людях, обитавших в неизменяющейся среде. Однако это не помешало высказывать предположение (Jones, 1975), что уже 30 т. лет назад "развился особый тип хозяйства, свойственный австралийцам, и приспособление их к условиям этого континента в основном завершилось"; если бы это действительно было так, из этого, по-видимому, следовало бы еще более поразительное заключение о том, что несмотря на существенные изменения природной среды, ее обитатели сохраняли неизменным свой тип хозяйства.

В данной работе я бы хотел показать, как важно исследовать изменения человека в меняющейся среде. Заявления о том, что население Австралии могло изобрести какой-то "особый тип хозяйства", постоянный и единый для всего континента, несмотря на пространственную дифференциацию и изменчивость во времени природных условий. Такое заявление может быть результатом непонимания того, что хозяйство первобытного человека отражает соотношение между обществом и природными ресурсами (Davidson, 1981). Если способ использования ресурсов (или тип хозяйства) представляется неизменным, в то время как сами ресурсы изменяются, это может означать только одно - хозяйство в действительности также существенно изменилось. Этнографические данные никоим образом не должны восприниматься как прямое описание или объяснение прошлого, они могут использоваться лишь как база для разработки методов описания и объяснения археологических данных. Это приобретает особое значение, если мы рассматриваем археологическую летопись как отражение некоторого процесса, конечным итогом которого являются ситуации, описываемые этнографией. Привлекая только этнографические данные, мы рискуем заранее постулировать происхождение самих этнографических явлений.

Lourandos (1983) признавал сложность общественного устройства аборигенов, описанного в работах XIX века, и в поисках рационального объяснения этой сложности обратился к социальным факторам. Хотя в целом привлечение социальных факторов в археологии можно считать существенным шагом вперед, необходимы более детальные исследования, чтобы установить, каким образом конкретные археологические факты могут быть интерпретированы с социальных позиций. Лурандосу, однако, не удалось выявить это крайне сложное соотношение между археологическими данными и их интерпретацией. Не удивительно, что когда археологическая летопись стала объектом весьма детальных исследований, процесс изменений в обществе оказался более сложным, чем это допускал Лурандос (Bird, Frankel, 1991а, 1991b).

Масштабы анализа и интерпретация

Европейские корни понятия "аборигены"

Вопрос масштаба встает уже в начале рассмотрения проблемы коренного населения. Что именно можно считать окончанием процесса становления? Здесь необходимо отметить, что само коренное население Австралии лишь в слабой степени ощущало себя таковым до вторжения в Австралию иноземцев. Проблема коренного населения в целом связана с политикой колонизации (Davidson, 1991; Attwood, 1989). К 1788 г. различные общины аборигенов различались по счету степеней родства (Radcliffe-Brown, 1930-31), по языку (McConvell, 1990), стилям в искусстве (Layton, 1992), материальной культуре (Anon., 1981), обычаям инициации (Tindale, 1974) и погребения (Pardoe, 1988, 1995) и др. Аборигены Тасмании были отделены от остального населения Австралии в течение последних 11т. лет (Porch, Allen, 1995), и если они отождествляют себя с аборигенами Австралии, то это объясняется не столько их общими корнями с населением континента, как тем, что их остров в административном отношении является частью Австралии и их взаимоотношения с иноземной администрацией исторически складывались так же, как и у коренного населения континента.

Совершенно другая ситуация сложилась на Папуа-Новой Гвинее, изоляция которой от континента Австралии произошла только 8 т.л.н. (на 3000 лет позже, чем Тасмании), однако население большей части острова не страдало от гнета иноземцев на ранних стадиях колонизации в такой степени, как на континенте. Хотя у местного населения могут быть общие корни с австралийскими аборигенами, они ни в коей мере не ощущают своего единства с ними. Вопрос стоит не о возникновении австралийских аборигенов как единой группы, осознающей свое единство, и даже не об отдельных племенных группах аборигенов, характеризующихся особенностями счета родства, языка, стиля искусства, материальной культуры, обрядов инициации и погребения.

Сущность археологии и время

Следующая проблема, связанная с масштабом исследований, касается сущности адаптации человека к среде (Dodson, Fullagar, Head, 1992). Когда речь идет о прошлом, на решении этой проблемы сказывается неполнота археологической летописи и различие методов, используемых археологами. Вопрос о том, что такое "адаптация" и как ее можно обнаружить, достаточно сложен (Kirch, 1980; O'Brien, Holland, 1992; Rindos, 1989; Rindos, Webb, 1992). Чаще всего он рассматривается с биологических позиций, когда ученых не слишком занимает, насколько уместно применение биологических и в особенности эволюционных моделей к "культурным" аспектам этой адаптации. Наиболее важно установить, какой характер носило взаимодействие людей с окружающей средой, - взаимодействие, которое не только позволило людям проникнуть в данную область, но и дало возможность им и их потомству размножаться в данных природных условиях.

При интерпретации археологических данных необходимо прежде всего иметь в виду, что археологическая летопись ни в коей мере не содержит полной записи всех аспектов поведения гоминид и человека. Однако часто неполнотой этой летописи пренебрегают, и иногда пробелы, проистекающие из самой сущности археологических данных, смешивают с перерывами летописи, связанными с отсутствием человека в данной местности в определенное время. Эту проблему нелегко разрешить. Однако можно сделать более или менее обоснованные допущения, которые сделают более правдоподобной интерпретацию данных.

Во-первых, если бы все люди всегда в сложных обстоятельствах делали единственно правильный выбор, то археологическая летопись была бы довольно однообразной; однако такое поведение человека в процессе эволюции представляется маловероятным, особенно если учитывать, что сама эволюция зависит от возникновения разнообразных изменений и отбора среди них тех, которые в наибольшей степени способствуют выживанию. Во-вторых, отбор происходил всегда и происходит сейчас. Единственный способ ослабить влияние отбора - это действовать на основе информации о том, каково наиболее вероятное направление отбора. Как же во время первого появления человека в Австралии, люди сумели выдержать колебания климата, намного превосходившие по амплитуде и частоте ожидаемое в ближайшем будущем потепление (Bender, et al., 1994; Taylor, et al., 1993)? Как они справились с изменениями ландшафтов, происходившими при колебаниях климата или независимо от них (Kershaw, Martin, McEwen Mason, 1994)?

Климат Австралии можно считать экстремальным, особенно в том, что касается его изменчивости. Последняя создается наложением колебаний различной периодичности и амплитуды. Существуют сезонные колебания, накладывающиеся на более долгопериодные колебания. Кроме того, отмечаются события, не укладывающиеся в рамки циклов, но существенно воздействующие на природную обстановку (Gale, Bainbridge, 1994). Такие события могут оказывать разрушительное воздействие не только тогда, когда они достигают исключительной силы, но и просто в силу своей непредсказуемости. Некоторые из этих событий (засухи, наводнения, пожары и т.д.) временами представляли собой главную угрозу для жизни населения в определенной местности или даже в большом регионе. В разрезах отложений центральной Австралии зафиксировано несколько катастрофических наводнений, для которых получены радиоуглеродные датировки 450, 700 и 800 л.н. (Pickup, 1991). В эпоху, соответствующую паводку 700-летней давности, русла водотоков имели ширину 3-6 км. Помимо прямого опустошения, производимого наводнениями среди местного населения, косвенным их результатом могло быть уничтожение местных ресурсов, в конечном счете приводившее к таким же последствиям. Минимальный уровень ресурсов (а не средний или оптимальный) необходимо исследовать, анализируя предельную численность населения, которое может прокормиться на определенном районе (Vayda, МсСау, 1975). Очевидно, что каждый район мог заселяться человеком неоднократно, а с отсутствием населения в промежутках связаны перерывы в археологической летописи (Davidson, 1990).

Одна из причин, почему так долго не замечали перерывов в археологической летописи, состоит в самих методах работы археологов (Frankel, 1988). Это связано с тем, что возрастные границы отдельных археологических слоев очень часто устанавливаются по немногочисленным радиоуглеродным определениям и построенным на их основе кривым зависимости возраста от глубины залегания (David, Chant, 1995). При такой механической интерполяции между датированными образцами из разных стратиграфических уровней, вполне могут остаться пробелы в археологической летописи, соответствующие или таким промежуткам времени, когда данная местность была необитаемой, или таким, от которых не сохранилось отложений.

Пространственные закономерности в археологии

Одной из серьезных проблем, с которыми сталкивается археология в Австралии, является адекватное пространственное представление археологических данных и соотнесение их с масштабами площади, реально используемой человеком на стоянках. Австралийские археологи постепенно приходят к пониманию этой проблемы, хотя она выражена здесь не более резко, чем в других частях света . Сущность проблемы может быть наглядно показана на примере двух недавно опубликованных работ, в которых приведены планы современных стоянок аборигенов. На рис. 1 показаны: А) - план части лагеря племени Алиавара, обитающего в аридной центральной Австралии (O'Connell, 1987); Б) - план семейного жилого комплекса племени Анбар-ра на тропическом побережье п-ова Арнемленд (Jones, 1980). Для сравнения на рисунке В) приведена схема плотности находок артефактов при раскопках стоянки Роуз-Хилл (к западу от Сиднея) и указана площадь раскопок навеса Кукаду 1. Можно легко проследить, что в течение длительного периода обитания на стоянках могло проявиться смещение центров активности населения в пределах площади раскопок, которая обычно исследуется. Такое смещение, приводящее к локальной стерильности слоя, может быть интерпретировано как доказательство непостоянного обитания здесь человека. Сама площадь стоянки может служить индикатором характера заселения территории (Gargett, Hayden, 1991), который трудно распознать, если вести раскопки только на отдельных участках столь крупной стоянки, как Кукаду 1.

Рис. 1 А) - план трех жилищ в жилом комплексе племени Анбарра на тропическом побережье п-ова Арнемленд (Jones, 1980); Б) - план части поселения племени Алиавара в пустынной центральной Австралии (O'Connell, 1987); В) - плотность находок (кол-во находок на 1 кв.м) в местонахождения Роуз-Хилл, к западу от Сиднея (изолинии проведены через 100 находок/кв. м.) Черными точками показано расположение очагов. Площадь раскопок навеса Кукаду 1 была примерно такой же, как один из очагов, изображенных на приведенных здесь планах.

Для большинства археологических объектов существуют проблемы, связанные с трудностью достаточно репрезентативного отбора образцов, характеризующих всю площадь объекта. В одной специальной работе (James, Davidson, 1994) рассматривалась репрезентативность образцов различной размерности из поверхностного комплекса, собранных под скальным навесом площадью 45x7 м. Здесь видно, что даже при наиболее упрощенной схеме (с выделением немногочисленных категорий артефактов, а именно отщеп, орудия на отщепах, ретушированный отщеп и ядрище) нам потребовалось бы раскопать около 12% площади стоянки для того, чтобы получить артефакты всех классов, изготовленные из двух видов сырья.

Как происходило заселение Австралии ?

Несомненно, что первые австралийцы проникли на континент через море, и вероятнее всего, пересекли его в районе, носящем ныне название Индонезии. В то время, как показывают точные датировки первоначальной колонизации, уровень моря был значительно понижен благодаря развитию оледенения и большая часть Индонезии входила в единый массив суши с Юго-Восточной Азией. Этот обширный континент известен под названием Сунда. Благодаря понижению уровня моря, оказалась осушенной часть австралийского шельфа, в результате чего Тасмания на юге и Папуа - Новая Гвинея на севере оказались причлененными к континенту Австралии. Этому палеоконтиненту присвоено название Сахул (Ballard, 1993). Между континентами Сунда и Сахул находились острова Уолласи, которые всегда отделялись от обоих континентов морскими проливами, образовывавшими более или менее непреодолимый барьер для миграции фауны в обоих направлениях (Bellwood, 1985). Далее к северо-востоку находились острова архипелага Бисмарк, вблизи берегов Саху-ла, но также постоянно отделявшиеся от них морем. Первые колонисты Сахула и островов Бисмарк должны были попадать на них по морю (Irwin, 1992).

Считая доказанным, что ни обезъяны, ни гоминиды - предшественники современного человека - не могли переправиться через море в Сахул, большинство согласно с тем, что первоначальное заселение не могло явиться результатом случайного попадания человека, унесенного течением вместе со стволами деревьев, даже если это была беременная женщина. Человека отличала от других приматов способность задумать и построить плот или лодку. Наиболее ранние находки, сделанные в Австралии /каменные топоры (Schrire, 1982), костяные острия (Webb, Allen, 1990), другие орудия и украшения (Morse, 1993), а так же охра (Jones,Johnson, 1985), указывают на развитие способностей, связанных с речью (Davidson, Noble, 1992а). Такие же способности были необходимы и для того, чтобы построить лодку. Первые люди в Австралии, предки нынешних аборигенов, одними из первых в мире стали пользоваться речью. Некоторые способности, связанные с использованием языка (например, изготовление орудий установленной формы или перспективное планирование), были очень важны для осуществления морского путешествия в Австралию.

Маршруты морских путешествий

Навигационные трудности, связанные с достижением Австралии, Папуа - Новой Гвинеи, архипелагов Бисмарк и Соломоновых островов, оказались не слишком велики, как только были построены плоты или лодки, пригодные для плавания по морю (Irwin, 1992). В пользу намеренного, а не случайного осуществления этих морских плаваний говорят свидетельства того, что уже на раннем этапе люди плавали не только с Уолласи в Сахул, но и к островам Бисмарка и Соломоновым (Рис. 2) (Allen, Gosden, 1991). Проведенный Ирвином анализ дальности видимости на этом участке показывает, что большая часть островов видна с соседних, и в отличие от первых плаваний с островов Уолласи, здесь не было необходимости пускаться в плавание в поисках суши, неразличимой с отправной точки (хотя в случае Соломоновых островов, вероятно, требовалась какая-то промежуточная база). Те острова, которые находятся за пределами прямой видимости с соседних (например о.Манус), судя по современным данным, были заселены довольно поздно. Это позволяет предполагать, что лодки использование повсеместно, однако плавания с разведывательными целями отнюдь не были нормой. Вероятнее всего, первобытные люди использовали лодки в конкретных практических целях (например, для рыбной ловли), но первые путешествия в Сахул могли быть случайными.

То, что море было важным источником средств к существованию, подтверждается огромным количеством раковин, обнаруженных на стоянке Матенкупкум (Gosden, Robertson, 1991) и остатков рыбы, включая акул, на более поздней стоянке Балоф (White, Flannery, O'Brien, Hancock, Palvish, 1991). Еще одним подтверждением того, что морские путешествия осуществлялись целенаправленно, является появление обработанных камней на островах архипелага Бисмарка, разделенных проливами, после 20 т.л.н. (Summerhayes, Allen, 1993), и примерно соответствующее им по времени появление завезенных животных (Gosden, 1995; Gosden, Robertson, 1991; Marshall, Allen, 1991; White et al., 1991). Такое систематическое осуществление морских путешествий резко контрастирует с археологическими данными по Средиземноморью (область "антиподов" по отношению к Австралии), где заселение островов, даже находящихся в пределах прямой видимости с материка, произошло не ранее 11 тыс.л.н. (Cherry, 1990). "Аргонавты западной Пацифики" (Malinowski, 1922) начали использовать лодки раньше, чем кто-либо другой.

Новый язык и ресурсы нового континента

Адаптация переселенцев к новым для них условиям, в которые они попали в Австралии, вероятно, была предопределена, по крайней мере частично, новыми способностями, которые появились у них благодаря использованию речи. Поставленные перед необходимостью как-то уменьшить давление окружающей среды, первые поселенцы должны были собирать информацию о местных ресурсах, которые были для них совершенно новыми, а также их изменчивости во времени и пространстве. В преодолении этих трудностей им пришлось разработать новый язык и новые обычаи, которые соответствовали новым обстоятельствам. Совсем не так обстояло дело в других частях света.

Рис. 2 Древние стоянки к северо-востоку от Сахула

Окружности обозначают зоны видимости при морских путешествиях (Irwin, 1992). Чтобы попасть на о-в Бука, не теряя из вида сушу, необходима была промежуточная остановка; при плавании на о-в Манус промежуточной базы быть не могло. Показаны древние стоянки, существовавшие вблизи месторождений обсидиана, - Мопир и Таласи, откуда каменное сырье привозилось на Матенкупкум и Матенбек (путь показан стрелками). (Summerhayes, Allen, 1993).

Происходившее там заселение новых земель не было связано с перемещением в области, столь сильно отличавшиеся по распределению ресурсов. Соответствующий период в Европе, а возможно, и в Африке, характеризоватся выработкой основ взаимодействия между человеком и окружающей его средой, которая происходила путем создания новых средств коммуникации (Davidson, 1996). Первые австралийцы, пересекая водный барьер между континентами Лавразии и Гондваны, попадали в среду с совершенно незнакомыми им - климатом, водообеспеченностью, растительностью и животным миром (Golson, 1971). И здесь не было других гоми-нид, обладавших определенным физиологическим и поведенческим сходством, у которых переселенцы могли бы поучиться. Предположение о том, что первоначальное заселение Австралии происходило вдоль береговой линии и вверх по водотокам (Bowdler, 1977), исходило из допущения, что первопоселенцы продолжали использовать в основном рыбу и моллюсков - ресурсы, наиболее известные им по опыту, приобретенному еще на их родине. Основным фактором, определявшим расселение, было наличие воды. Такое раннее заселение наиболее аридных земель никак не укладывается в рамки модели береговой колонизации. Полученная хронологическая последовательность заселения (Рис. 3), а также более внимательное рассмотрение соответствующих моделей (Rindos, Webb, 1992), заставили усомниться в правильности "модели рыболовства".

Рис. 3 Распространение древних стоянок в пределах древнего континента Сахул, архипелага

Бисмарка и северной части Соломоновых о-вов. Цифры после названия обозначают максимальный радиоуглеродный возраст (некалиброванный), L - термолюминесцентные датировки. На карте показаны изохроны, рассчитанные по определениям возраста. Серым фоном показан континентальный шельф, осушавшийся в максимум последнего оледенения, а пунктирной границей на шельфе - древние озера.

Почему и когда это произошло?

Для стоянок, расположенных на западе Нового Южного Уэльса, где сохранились свидетельства рыболовства с использованием сетей и ловушек, получены датировки около 27 тыс. л.н. (Balme, 1983; 1995; Balme, Hope, 1990). К сожалению, мы располагаем лишь скудными свидетельствами того, как вели себя эти обитатели Сунда. Здесь практически нет никаких археологических данных, относящихся к более раннему периоду, чем колонизация Австралии (Bowdler, 1993). Обнаруженные ископаемые остатки индонезийских Homo erectus не содержат никаких указаний на особенности их образа жизни.

Вполне логично предположить, что на уровне отдельных индивидуумов мотивом для дальнейшего исследования континента могло быть простое любопытство. При анализе в более широком масштабе более важными представляются вопросы роста численности населения, способности находить необходимые для жизни ресурсы, в первую очередь, воду и съедобные растения, а также способность избегать наиболее опасных природных явлений на континенте Австралия.

Самые ранние даты, выдвигавшиеся в качестве предполагаемого времени заселения Австралии, приходятся на время последнего межледниковья или еще раньше. Эти предположения основывались на изменениях в составе растительности или присутствии древесного угля в разрезах, охарактеризованных палинологически (Singh, Geissler, 1985). Мы не располагаем археологическими свидетельствами, подтверждающими гипотезу столь раннего заселения.

Датировки из Арнемленда

Когда при изучении археологических объектов в Австралии стали использоваться термолюминесцентное датирование и другие связанные с ним методы, это привело к тому, что история заселения этого континента человеком растянулась с привычных 40 тысяч лет (Allen, 1989), умещавшихся в границах возможностей радиоуглеродного метода, до сомнительных 60 тысяч лет, полученных с помощью термолюминесцентного метода (Allen, 1994; Roberts, Jones, Smith, 1990; 1993; 1994). На рис. 3 показано распределение наиболее древних радиометрических датировок по территории континента. Сравнение частотного распределения радиоуглеродных датировок археологических и геологических объектов (Allen, Holdaway, 1995) показывает, что для археологических объектов радиоуглеродный возраст старше 41 тысячи лет не встречается, геологических же объектов такого возраста довольно много. Отчасти эти противоречия связаны с использованием различных методов датирования, основанных на исходных допущениях (Davidson, 1989а).

Тасманийские датировки

Неопределенность во времени начала колонизации особенно затрудняет расчет скорости заселения континента. Если сравнивать между собой одни термолюминесцентные датировки, не сопоставляя их с радиоуглеродными, то скорость расселения оказывается очень замедленной: потребовалось порядка 25 тыс.лет, чтобы продвинуться от полуострова Арнемленд (стоянки Наувалабила и Малакунанжа II, см. рис. 3) до Тасмании (Варрин); однако почти столько же - 20 тыс. лет - потребовалось и для преодоления гораздо меньших расстояний - от Арнемленда до Кимберли (Кар-пентерс Гэп) и до п-ова Кейп-Йорк (стоянка Нгаррабуллган). Принимая, что первая высадка на континент состоялась незадолго до 40 тыс. лет назад, мы должны допустить, что продвижение происходило очень быстро, так как радиоуглеродный возраст древнейших стоянок в Тасмании, составляет 35 тыс. лет. В этом случае расселение происходило очень быстро (Birdsell, 1957) Другие авторы (Rindos, Webb, 1992) считали, что такое быстрое расселение могло явиться результатом "оптимальной неприспособленности" людей, не сумевших приспособиться к трудностям мало известной среды, которые либо вымирали, либо быстро двигались дальше, вместо того, чтобы остаться на месте и попытаться приспособиться. Раскопки пещерных стоянок в дождевых лесах умеренного пояса южной Тасмании дали наибольшее количество радиоуглеродных определений по сравнению с любыми другими объектами исследований в Австралии. Для отдельных стоянок устанавливаются приливы и отливы населения (Cosgrove, 1995); та же закономерность устанавливается и в региональном масштабе. Анализ 103 радиоуглеродных датировок, выполненных для 12 стоянок, показывает, что заселение могло быть непостоянным и представляло несколько волн миграций, которые могли совпадать с эпизодами потепления и увлажнения климата (Holdaway, Porch, 1995

Пространственные закономерности заселения Австралии

Важнейшие черты природной среды Австралии

Сейчас Австралия - один из наиболее засушливых континентов, однако в прошлом на континенте Сахул тропические дождевые леса произрастали на севере (Папуа - Новая Гвинея), отдельные участки дождевых лесов встречались вдоль восточного побережья, и значительную площадь дождевые леса умеренного пояса занимали на Тасмании. Хотя на большей части восточной и северной Австралии сейчас распространены редкостойные леса (особенно в восточной части) и редколесья, не менее 70% площади современной Австралии может быть отнесено к аридной области (Edward, O'Cormell, 1995). На этой территории отсутствует единая система стока (поверхностный сток возникает здесь крайне редко), а в растительности преобладают кустарники и кустовые злаки (spinifex).

Попытки моделировать хотя бы в самом общем виде пространственные закономерности климатических параметров для периода заселения континента человеком (Bowler, 1982; Nix, Kalma, 1972) позволяют предполагать, что обстановка в аридных центральных областях 30-50 тысяч лет назад была менее суровой, но к 18 т.л.н. аридная зона расширилась и достигла берегов зал. Карпентария, занятого в то время огромным пресноводным озером (см.Рис. 3). Характер климатических колебаний после последнего ледникового максимума известен несколько лучше (Harrison, Dodson, 1993). Около 12 т.л.н. установились более влажные условия в Тасмании, а к 10 тыс.л.н. - в прибрежной зоне юго-восточной Австралии. В тропической зоне на севере п-ова Арнемленд и в умеренном поясе на юго-востоке и юго-западе континента изменчивость средней годовой суммы осадков составляет менее 20%; на большей части континента примерно на 10% превышает среднюю глобальную величину (Leeper, 1970). Эта самая общая картина изменчивости осадков слагается из множества случайных колебаний, происходящих в гораздо более короткие промежутки времени. Есть данные, указывающие на то, что коренное население Австралии страдало от подобных природных явлений уже в историческое время (Davidson, 1990).

Время освоения человеком различных природных обстановок

Люди освоили все природные зоны континента относительно быстро (Jones, 1968). Даже если принять более раннюю дату начала колонизации, все равно этот процесс представляется очень быстрым. Сейчас ясно, что он протекал дифференцированно, и разные авторы выдвигают различные причины такой дифференциации (O'Connor, Veth, Hubbard, 1993; Ross, Donnelly, Wasson, 1992; Smith, 1989, 1993; Veth, 1989,1995). Какую бы дату ни принимать в качестве начальной - 60 т.л.н. или ближе к 40 т.л.н. (что зависит от метода датирования), сейчас уже совершенно ясно, что до Тасмании люди добрались уже 35 т.л.н. Примерно в то же время произошло освоение юго-запада, северо-востока, внутренних озер на западе Нового Южного Уэльса, архипелага Бисмарк и Соломоновых островов. Данные по стоянке Иомбон на о-ве Новая Британия свидетельствуют о том, что к 35 т.л.н. люди проникли и в дождевые леса (Pavlides, Gosden, 1994).

Пустынные районы центральной Австралии представляли особенно большие трудности для заселения и внутренние пустыни были заселены только после окончания аридной фазы, связанной с последним ледниковым максимумом (Veth, 1989). Наиболее ранние датировки концентрируются в районах "внутриматериковых островов". Возвышенные участки играли роль рефугиумов в экстремальных условиях. Рельеф возвышенностей способствовал концентрации поверхностного стока, что создавало (в отличие от других аридных областей) относительно устойчивую влаго-обеспеченность, способствовавшую разнообразию фауны и флоры.

Отмеченная закономерность может быть распространена и на районы, находящиеся за пределами аридной зоны. К возвышенностям оказываются приурочены наиболее древние стоянки тропического севера - в Кимберли, Арнемленде, на п-ове Кейп-Йорк, на юго-западе Западной Австралии, на юго-востоке Австралии и в Тасмании, а также на возвышенностях центрального Квинсленда. Таково же положение и одной из ранних стоянок - Пуритджарра - в самом сердце аридной зоны (Smith,

1989). Установленная закономерность может помочь найти области особенно высокого биоразнообразия - но она же помогает понять, где наиболее вероятно нахождение археологических памятников; возвышенный и расчлененный рельеф обеспечивает концентрированный поверхностный сток - и здесь же находятся скальные уступы и навесы, под которыми располагаются. Некоторым предостережением против такого одностороннего подхода является то, что значительная группа древних стоянок лежит в удалении от таких рефугиумов: это стоянки, расположенные по берегам древних русел р. Дарлинг, а также на внутренних озерах на западе Нового Южного Уэльса (Balme, 1995; Balme, Hope, 1990; Bowler, et al., 1970), В этих районах в результате изменений гидрологического режима, характерных для эпохи последнего оледенения, формировались русла и пресноводные водоемы там, где сейчас нет ничего подобного. Обильные археологические материалы обнаруживаются в дюнах и навеянных серповидных валах, окружающих водные источники; культурные слои в них были быстро погребены под эоловыми осадками, а сейчас снова выходят на поверхность в результате эрозии - следствия чрезмерного выпаса. Датировки археологических находок образуют несколько отчетливых групп, концентрирующихся вокруг 35 тыс.л.н., 24, 13, 7 тыс. л.н. и менее 100 лет назад, позволяя предполагать, что человек не обитал в этих местах постоянно, а появлялся здесь эпизодически; эти эпизоды могут быть объяснены с учетом колебаний гидрологического режима в окрестностях этих стоянок в прошлом (Balme, Норе, 1990).

Неоднократное заселение человеком данной территории

На островах Маланезии заселение, по-видимому, не было постоянным. Стоянки Матенкупкум и Панакивук на юге Н.Ирландии, очевидно, были покинуты человеком в раннем голоцене (Gosden, Robertson, 1991; Marshall, Allen, 1991), а стоянки Йомбон, в дождевых лесах Новой Британии, были обитаемы примерно 35 т.л.н. и после этого - 4 т.л.н. (Pavlides, Gosden, 1994). В двух северных районах Западной Австралии плейстоценовые стоянки, видимо, были покинуты в течение интервала наибольшей аридности, соответствовавшего максимуму оледенения, тогда как дальше к югу именно в этот период большинство стоянок были обитаемы, а позднее покинуты человеком (O'Connor, Veth, Hubbard, 1993). Исследование датированных стоянок в Северной Австралии показывает, что количество стоянок со стратиграфически неполным разрезом стабильно возрастает в интервале от 30 до 9 тыс.л.н., а затем уменьшается (Smith, Sharp, 1993). Подобная закономерность выявляется в Тасмании, в совершенно других ландшафтных условиях. Несколько пещер, расположенных в современном умеренном поясе, во влажных лесах, были обитаемы эпизодически со времени первого появления здесь человека около 38 т.л.н. и до конца плейстоцена (Holdaway, Porch, 1995). Мои собственные раскопки на Кукаду 1, на окраине аридной зоны в Квинсленде, говорят о крупных перерывах в накоплении отложений под навесом между 12 и 6 т.л.н. (Davidson, Sutton, Gale, 1993).

Как показывают примеры из Зап. Австралии, перерывы в обитании, установленные на стоянках разных районов, редко совпадают между собой, поэтому при анализе более обширной территории нередко создается впечатление непрерывности заселения. И даже при этом есть некоторые указания на то, что заселение всей области не было постоянным, если рассматривать распределение всех имеющихся археологических дат, полученных для Австралии (Allen, Holdaway, 1995), выявляется заметный пробел, падающий на 29-30 тыс.л.н,

Первые люди в Австралии и изменение ландшафтных условий

При изучении роли человека в изменении ландшафтов Австралии наибольшие разногласия вызывают два вопроса. Во-первых, какую роль в изменениях растительности играло выжигание и когда аборигены могли начать систематически ис-

пользовать выжигание? Можно ли установить это по находкам частиц древесного угля и по изменениям растительности в пыльцевых диаграммах. Во-вторых, мог ли человек путем изменения ландшафтных условий или прямого истребления явиться причиной исчезновения крупных животных, которые обитали здесь в начале заселения Австралии. Выжигание, оказывавшее разрушительное воздействие, создавало новые природные обстановки, более благоприятные для обитания (Latz, 1995), Если люди использовали крупных животных в пищу, то после их исчезновения необходимо было разработать новую стратегию ее добывания.

Проблема выжигания

Первоначально предполагалось, что большое количество частиц древесного угля и одновременное изменение в составе растительности, датируемые примерно 125 т.л.н. и зафиксированные в пыльцевой диаграмме разреза на озере Джордж (около Канберры), связаны с появлением человека (Singh, Geissler, 1985); однако от этого мнения пришлось отказаться ввиду неопределенности датирования (Wright, 1986) и неясности в происходении включений частиц угля в осадках, содержащих пыльцу (Clark, 1983). Отсутствуют и какие-либо доказательства присутствия человека в это время (Allen, 1989; Allen, Holdaway, 1995; Roberts, Jones, Smith, 1990, 1993, 1994; White, O'Connell, 1982). Подобные выводы были сделаны при изучении кернов из района Большого Барьерного рифа (Kershaw, McKenzie, McMinn, 1993). Но и они подверглись критике (White, 1994) и должны быть оставлены до тех пор, пока не будут получены подтверждающие их данные в Австралии или за ее пределами.

В северной Австралии свидетельства использования огня для расчистки территории имеются для последних 3000 лет (Head, 1994). Любые предположения о том, что то же самое практиковалось раньше, являются чисто спекулятивными и зависят от того, что именно принимать за следы выжигания в эти более ранние периоды, когда климатические условия отличались от современных.

Вымирание мегафауны

Непрекращающиеся споры ведутся и еще по одному вопросу: что явилось причиной исчезновения гигантских млекопитающих (некоторые из них, возможно, весили более 1000 кг), птиц (до 100 кг весом) и пресмыкающихся (более 50 кг), которые обитали здесь до появления человека и исчезли вскоре после появления в Австралии первых людей. Различными авторами вина за это исчезновение возлагалась прямо или косвенно на какие-то действия человека или изменения природной обстановки (Flannery, 1990). Подвергнуты сомнению датировки, на основании которых предполагалось, что эти вымершие виды еще существовали после появления здесь человека (White, Flannery, 1995), хотя имеются данные о совместном нахождении артефактов и остатков мегафауны (Furby, et al., 1993; White, Flannery, 1995), на которых основаны следующие выводы:

1. Ни одно из датированных местонахождений моложе 35 тыс. лет, в которых скопление костей животных несомненно связано с деятельностью человека, не содержит значителъного количества костей вымерших животных.

2. Когда в таких местонахождениях обнаруживаются остатки вымерших видов, они или переотложены из более древних отложений, или принадлежат определенной группе видов - одному из травоядных (Sthenurus) или хищным (Thylacoleo или Sarcophilus).

3. Там, где обнаруживается скопление костей вымерших видов, признаков присутствия человека или вообще нет, или совмещение артефактов с остатками животных объясняется особенностями процесса осадконакопления.

Какие-либо выводы о том, что человек непосредственно истребил этих крупных животных, представляются преждевременными. Для доказательства того, что он косвенно вызвал вымирание, в частности путем изменения природной среды выжиганием растительности, необходимо получить точные даты существования мегафауны и начала применения аборигенами огня для уничтожения растительности. Исчезновение на материке Австралии двух видов хищников - Sarcophilus (этот вид сохранился на Тасмании и известен под названием "тасманийского дьявола") и Thylacinus (тасманийский сумчатый волк) произошло после того, как в Австралии между 3 и 4 тыс. лет назад появился динго, предположительно завезенный человеком (Gollan, 1984).

Что наиболее характерно для австралийских аборигенов?

Изготовление предметов заданной формы и происхождение искусства

Для того, чтобы построить лодки, пригодные для достижения австралийского континента, архипелага Бисмарка и Соломоновых островов, необходимо было суметь изготовить сооружение определенной формы из различных материалов. Такое умение явилось новым шагом в эволюции гоминид, который некоторыми рассматривается как поведенческий признак современного человека (Davidson, Noble, 1992а; Mellars, 1989а). В различных частях света развитие человека современного типа ознаменовалось появлением объемных изображений (Фогельхерд и Холен-штайн-Штадель), резьбы (Ла-Ферраси) или живописи (грот Шове). На ранних стадиях развития и в Европе, и в Австралии по-видимому существовали сходные обычаи (Davidson, 1996): сначала появляются "знаки различия" людей в виде украшений (Morse, 1993; White, 1989), а затем - все более сложная система знаков и изображений, отмечающих определенные места, связанные с деятельностью человека (Clottes, et al., 1992; Rosenfeld, 1993). Методы датирования таких отметок сейчас быстро совершенствуются, находясь в центре внимания археологов: применяется радиоуглеродное датирование микроскопических образцов краски, материала резных изделий или минерального налета, покрывающего их (Watchman, 1993b).

В Европе, казавшаяся совершенно ясной последовательность (Davidson, 1996) -сначала (около 28 т.л.н.) система пометки мест обитания трудно распознаваемыми знаками или узорами, а позднее (около 19 т.л.н.) - характерные символические изображения животных (Clottes, et al., 1992) - по-видимому, опровергается новыми гораздо более ранними датировками символических фигур животных в гроте Шове, составляющими 35 т.л.н. (Clottes, et al., 1995). Что касается Австралии, то появившиеся сообщения о возрасте резных изображений в 40 тл, (Nobbs, Dorn, 1993) остаются спорными (Watchman, 1992). Эти нераспознаваемые значки могли быть имитацией некоторых естественных образований, наблюдаемых в ландшафте (Тасоп, 1994). Считавшиеся спорными сообщения о находках следов краски на скалах на юго-востоке п-ова Кейп-Йорк, возраст которых составляет 25 т.л. (Watchman, 1993а), получили подтверждение в виде новых датировок наскальных рисунков в пещере Уокандер-Арч, возраст которых 28 т.л. (Campbell, 1996). В обоих случаях краска обнаружена под слоем минеральных новообразований, что не позволяет судить о характере рисунков. Критический обзор имеющихся данных не позволяет предполагать, что традиция символических изображений возникла ранее 13 т.л.н. (Rosenfeld, 1993).

Мной уже предполагалось (Davidson, 1996), что процесс начинался с нанесения "знаков отличия" на людей, а заканчивался нанесением особых знаков на местность. Появляются факты, указывающие на то, что конечным результатом этого процесса явилась региональная дифференциация стилей искусства, причем специфическими характеристиками могли обладать относительно небольшие участки (Тасоn, 1994). Такое территориальное разделение могло возникнуть уже в начале голоцена (Тасоn, Brockwell, 1995), но другие считают его более поздним - 3,5 тыс.л.н. (David, Chant, 1995) или еще позже (Тасоn, 1993).

Использование растений

Отличительной чертой предыстории Австралии является то, что на самом австралийском континенте так и не появилось земледелие, хотя на возвышенностях Новой Гвинеи оно возникло не позднее, чем в других районах мира (Hope, Golson, 1995), Для этого предлагались различные объяснения (White, 1971; Yen, 1995) и делались попытки показать, что стратегии землепользования, применяемые аборигенами, и земледелие имеют много общего (Balme, Beck, 1996; Hynes, Chase, 1982; Kimber, 1984). При другом подходе предполагается, что нанесение меток на местности являлось частью системы взаимоотношений человеческих коллективов с природными ресурсами, характерной для рыболовов - собирателей - охотников как в Европе, так и в Австралии (Davidson, 1989b, 1996).

Огромная масса фактов, полученных детальными исследованиями в Австралии (Gott, 1982; O'Connell, Latz, Barnett, 1983; Veth, Walsh, 1988) и на Новой Гвинее (Powell, 1982; Rhoads, 1982), показывает, что съедобные растения традиционно играли большую роль в рационе и многие знания в этой области аборигены сохраняют и до сих пор, хотя и произошел некоторый сдвиг в сторону большего употребления углеводов (Airman, 1984). В тех случаях, когда съедобные растения требовали специальной обработки с использованием жерновов (Balme, 1991; Smith, 1986) или других орудий (Beaton, 1982; Beck, 1992), затраты на приготовление из них пищи оказывались слишком высокими, и предпочтение вполне обоснованно могло отдаваться другим ресурсам.

Обряды

Вполне вероятно, что австралийцы использовали межплеменные отношения как средство создания запасов. Определенные обряды сопровождали общение групп, территории которых различались по характеру и доступности ресурсов, в результате чего происходило некоторое усреднение и снижение естественого риска, характерного для природной среды Австралии. Подобные доводы получили распространение за пределами Австралии (Gamble, 1982; Strehlow, 1970; Yengoyan, 1968). О некоторых особенностях обрядового поведения на раннем этапе можно судить по материалам исследования захоронения Мунго 1 (Bowler, et al., 1970). Обнаруженное в этом захоронении тело было целиком подвергнуто сожжению, затем обгорелый скелет разбит на части, и раздробленные кости собраны вместе и погребены. Радиоуглеродный возраст этого объекта 26 тыс.л.н., и он представляет собой одно из древнейших бесспорных погребений в мире.

Наблюдаемое перемещение по территории каменного сырья, экзотического для района стоянки Пунтутжарпа, было связано с тем, что эти камни считались священными и люди носили их с собой, приписывая им религиозное значение (Gould, 1980). Однако эти артефакты - насаженные на рукоятку орудия для обработки дерева - переносят с собой люди в своих обычных перемещениях по территории, поэтому вряд ли необходимо придавать им какую-то ценность помимо чисто утилитарной (Davidson, 1988).

Топоры с заточенным острием появились в Австралии 20 тыс. лет назад (Schrire, 1982), несколько раньше, чем в других местах. Доводом в пользу древности обмена здесь являются некоторые находки, например, фрагменты заточенных топоров из Грамана в Новом Южном Уэльсе, обнаруженные в 200 км от места их изготовления. Их радиоуглеродный возраст составил 3820 л.н. (McBryde, 1974). В какой мере это явилось результатом обмена или торговли - остается неизвестным. Исследования, проведенные вблизи горы Маунт-Айза, откуда происходят наиболее широко распространенные типы топоров, выявили сложное распределение материала. В ходе раскопок на Кукаду 1 мне удалось обнаружить обломки топоров из Маунт-Айза в 150 км от места их изготовления; их радиоуглеродный возраст составил менее 1000 лет. Были найдены топоры, скрытые в отверстии в скале, а также целые орудия и их обломки на открытых стоянках. В том же районе обнаружены местные источники каменного материала, изготовленные из котрого топоры перемещались на меньшее расстояние (Davidson, Cook, Fischer, 1992).

В нескольких районах Австралии существуют определенные мотивы в искусстве, отличающиеся от других районов (Layton, 1992). Их можно принять за индикаторы территорий, внутри которых существует общая традиция. Более того, по-видимому, внутри определенного набора мотивов можно выделить отдельные, встречающиеся более редко. Они позволяют предполагать связи между районами, в которых доминирующие группы достаточно различны. Можно предположить, что это как-то связано с обрядами - это правдоподобно, но трудно доказуемо. Трудности представляет и датирование, поскольку большинство полученных до сих пор датировок не связано с конкретными мотивами.

Возможно, указанием на то, что люди собирались большими группами с какой-то конкретной целью, является существование определенных мест погребения. На них сосредоточено так много захоронений, что они могут рассматриваться как кладбища (Pardoe, 1988). Такие кладбища встречаются вдоль р.Муррей, а также и в других местах (Haglund, 1976), и имеют различный возраст, начиная с 13 тыс.л.н.. Часто они обнаруживаются в песчаных дюнах около пресных озер. До сих пор не ясно, каким образом удавалось размещать захоронения без каких-либо обозначений для отдельных могил. Во многих местонахождениях концентрация захоронений коренным образом отличается от того беспорядочного скопления (более 100) в окрестностях оз. Мунго, образовавшегося за период более 25 тысяч лет (Webb, 1989). Пока не ясно, как именно возникали такие кладбища: специально ли доставляли умерших на кладбища; размещались ли они преимущественно в местах с богатыми ресурсами и мягким грунтом, который легко копать, или на этих кладбищах хоронили людей, которые умерли во время этих больших собраний.

Кто был предком австралийских аборигенов?

Антропологи испытали некоторое облегчение, узнав, что между морфологией ранних австралийских черепов и морфологией индонезийского Homo erectus имеется определенное сходство, однако сейчас ситуация еще далеко не прояснилась. Путаницу внесли открытие женской особи в местонахождении Мунго, датированной 26 т.л.н., столь же грацильной, как современные женщины абригенов, и одновременное обнаружение серии черепов (датированных 10 т.л.н) более массивных, чем черепа современных австралийцев (Brown, 1987).

В разное время отклонения в физическом строении австралийских аборигенов приписывались проникновению на эту территорию в прошлом одной (Brown, 1987), двух (Thorne, 1977) или трех (Birdsell, 1967) отдельных групп. Такое расхождение в интерпретации, даваемой специалистами, крайне мешает понять, что произошло на самом деле. Доказательства того, что морские путешествия совершались неоднократно делают вполне вероятным предположение о том, что на континент несколько раз переселялись отдельные группы людей. Поскольку все они приходили из одного региона, то все эти группы переселенцев должны были обладать сходной морфологией.

Когда особь определяется, как принадлежащая к какой-то конкретной популяции, вопрос неизбежно смещается в область рассмотрения географической дифференциации древнего населения (Pardoe, 1991). Предполагается (Frayer, et al., 1993), что австралийцы происходят от индонезийского Homo erectus. В действительности, как уже было показано (Brown, 1992; Storm, 1995), связь их с Homo erectus довольно слабая, и сейчас существует целый ряд доводов, не позволяющих принять мультирегиональную гипотезу (Groves, 1992; Groves, Lahr, 1994; Rogers, 1995; Rouhani, 1989).