Раннее средневековье Приамурья

22

Содержание

• Введение 3
• Средневековая география бассейна Амура 4
• Этнокультурная история народов Приамурья в раннем средневековье 7
• Современное состояние изучения раннесредневековых этнокультурных процессов в бассейне реки Амур 13
• Заключение 21
• Список использованной литературы 22
• Введение
• Проблемы, связанные с изучением истории раннесредневековых племен Дальнего Востока, давно привлекают внимание археологов, этнографов, историков, лингвистов. Дискуссии, возникающие по тому или иному вопросу, свидетельствуют о сложностях интерпретации источников. Одной из таких проблем является решение вопросов об этнической принадлежности населения Приамурья, Приморья и Маньчжурии в средние века; о границах их расселения; о миграционных процессах; о смене археологических культур. Историография проблемы достаточно обширна и многопланова. Эпоха раннего средневековья Приамурья в ней представлена двумя археологическими культурами: мохэской и амурских чжурчжэней (по В.Е. Медведеву), или покровской (по Ю.М. Васильеву). Первая отождествляется с племенами мохэ, вторая - с чжурчжэнями.
• Средневековая география бассейна Амура
• Чтобы было легче ориентироваться в событиях, происходивших в Приамурье, в Приморье и в Маньчжурии в I тыс. н. э., необходима географическая привязка известных многочисленных летописных племен мохэ и шивэй, обитавших в бассейне Амура. В свою очередь, это требует соотнесения древних географических объектов, дошедших до нас в китайском звучании, с современными.
• Река Амур принимает в себя воды большей части Маньчжурии, северо-восточной части Забайкалья и Монголии, всей Амурской области, Хабаровского края и почти всего Приморья. По общепринятому положению, Амур делится на зоны верхнего (от слияния рек Шилки и Аргуни до устья Зеи), среднего (от устья Зеи до устья Уссури) и нижнего (от устья Уссури до впадения в Татарский пролив) течения.
• Наиболее ранние сообщения о географии Дальнего Востока в эпоху средневековья содержатся в “Вэй шу”. Прибывшее в 544 г. к китайскому двору шивэйское посольство среди различных сведений этнографического порядка рассказало о пути в их владения и отметило как достопримечательность бегущую с севера р. Нашуй, шириной более 4 ли (2 км).
• Существует несколько точек зрения на идентификацию Нашуй с современными реками Амурского бассейна. Анализ описания дороги в земли шивэй К. Сиратори показал, что такой большой рекой на Дальнем Востоке может быть только Амур. Этой же точки зрения придерживаются В.Е. Ларичев и В.С. Таскин. Иного мнения Комаи Ёсиаки, Тан Инцзе, Д.П. Болотин, Б.С. Сапунов и Э.В. Шавкунов, которые отождествляют Нашуй с современной р. Нонни, причем считают, что в период династии Вэй это название распространялось также на Сунгари после слияния ее с Нонни и далее на Амур, вплоть до его впадения в море. К ним близка позиция китайского исследователя Линь Шушаня, который за верхнее течение р. Нашуй (Нахэ) принимает р. Таоэрхэ (совр. правый приток р. Нонни)- Нэньцзян (Нонни) ниже устья Таоэрхэ- 1-я Сунгари- Хэйлунцзян (Амур) между устьями Сунгари и Уссури; далее на северо-востоке Нахэ сливалась с р. Хэйшуй.
• На наш взгляд, Нашуй называлась река Зея с Амуром ниже ее впадения. Именно р. Зея соответствует описанию китайского источника: она течет с севера на юг и имеет ширину в нижнем течении 2 км (4 ли).
• В “Бэй ши”, при описании земель шивэйцев, также говорится о р. Нашуй. В этой же хронике упоминается также река Наньшуй, с которой на северо-востоке сливается текущая с северо-запада река Ваньшуй. Малые реки все впадают в Нань, которая на востоке впадает в море. Относительно Ваньшуй есть предположения, что это - древнее название Амура (Н.В. Кюнер), или Аргуни (Э.В. Шавкунов), а Наньшуй - это Нахэ, или современная река Нонни, приток Сунгари или древней Нахэ. Не соглашаясь с отождествлением Наньшуй с Нахэ, а Нахэ с цепочкой современных рек Нонни- Сунгари- Нижний Амур, мы поддерживаем определение древней Наньшуй как Нонни.
• В танских хрониках Нашуй стали называть Нахэ. По сообщению “Цзю Тан шу”, к северу от племени нобэйчжи шивэй, севернее больших гор имеются кочевья да шивэй, которые живут по р. Ванцзяньхэ (вэйская Ваньшуй). Эта река вытекает из оз. Цзюйшу (совр. Далай-нор), лежащего на северо-восточной границе тюрков, и, извиваясь, течет на восток. Единственной рекой, вытекающей из озера, расположенного на северо-восточной границе древних тюрков, является Аргунь. Затем Ванцзяньхэ течет далее на восток и сливается с реками Нахэ и Хуханьхэ. Далее на востоке она протекает к северу от южных хэйшуй мохэ и к югу от северных хэйшуй мохэ и, продолжая течь на восток, впадает в море. В разделе танской истории, посвященной племени даньло сказано, что Нахэ течет на северо-восток и впадает в Хэйшуй. Таким образом, выстраивается цепочка рек танского времени: Ванцзяньхэ (Шицзяньхэ, по “Синь Тан шу”) впадает в Нахэ, которая, в свою очередь, впадает в Хэйшуй.
• Самым загадочным для понимания гидронимом Амурского бассейна оказался Хэйшуй, по берегам которого в эпоху средневековья жили хэйшуй мохэ. Большинство исследователей подразумевали под этой рекой участок Амура после впадения в него Сунгари. В месте впадения р. Сунгари в Амур на большом протяжении резко видна граница между темной, чистой водой Амура и желтой, мутной водой Сунгари. Под влиянием Сунгари, Амур принимает направление, сообщенное ей притоком. Такая ситуация связана с тем, что река Амур в третичном периоде, до того как она пропилила горы Малого Хингана, текла на юг, в Маньчжурию, а Нижний Амур являлся прямым продолжением р. Сунгари. Видимо, как одна река Сунгари и Нижний Амур воспринимались и в эпоху раннего средневековья. Но участок от устья Сунгари, вниз по Амуру, где желтые воды Сунгари, смешиваясь с темными водами Амура, в силу более мощного водного потока последнего, также становились темными, черными, получил название Хэйшуй - Черные воды. Временами это название распространялось и на всю Сунгари.
• Если рассмотреть Приамурье с точек зрения орографии, гидрографии, удобства обитания, то выделяются два географических района. Первый располагается между Большим Хинганом на западе и Малым Хинганом на востоке. На юге, от Маньчжурской равнины, его отделяет хребет Ильхури-Алинь и западная ветвь Малого Хингана, на севере от бассейна Лены - Становой хребет. Этот район включает в себя бассейн Амура в пределах современной Амурской области с российской стороны и сопредельные территории - с китайской. Окаймляющие долину с запада горы Большого Хингана, с юга Ильхури-Алиня и с востока Малого Хингана сплошь покрыты густым таежным лесом, и потому труднодоступны. Лишь к западу, в направлении отрогов Ильхури-Алиня, Малый Хинган снижается до высоты 500-600 м. Здесь между этими двумя водораздельными горными хребтами есть проход, связывающий долину Амура с Маньчжурской равниной. Зимой вся территория Западного Приамурья, заключенная между горными хребтами, представляет собой громадную чашу с высоким атмосферным давлением, в которую стекают холодные массы воздуха. Характерной чертой этого района является широкое распространение инверсии температуры воздуха, а в связи с ней, чрезвычайно холодная зима на наиболее низких абсолютных высотах - в речных долинах, являющихся основными местами расселения древнего человека.
• Второй район Приамурья включает в себя территории по обеим сторонам Амура восточнее Малого Хингана. По левому берегу - это Среднеамурская равнина, по правому - Нижне-Сунгарийская низменность. С Маньчжурией этот район соединен узким проходом возле Саньсина, где долина Сунгари зажата между юго-восточным ответвлением Малого Хингана на западе и отрогами хребта Чжангуанцайлин на востоке.
• Важность выделения в Приамурье двух географических районов - западного и восточного связана с расселением раннесредневековых племен.
• Этнокультурная история народов Приамурья в раннем средневековье
• Анализ археологического материала памятников Западного и Восточного Приамурья показал, что эпоха раннего средневековья на этих территориях начинается не одновременно. В западной части ее начало связано с михайловской археологической культурой, которая уже в III в. предстает вполне сформировавшейся: характерные для этого периода жилищные конструкции, набор бытового инвентаря и типы лепной керамики продолжают существовать и в VII в. В восточной части Приамурья эпоха средневековья начинается с благословеннинско-найфельдской группы мохэской культуры не ранее конца IV-V вв.
• Происхождение михайловской культуры в настоящее время еще не совсем ясно, хотя определенная преемственность от талаканской культуры наблюдается отчетливо. Имеющиеся радиоуглеродные даты по обеим культурам свидетельствуют об их сосуществовании, видимо, в III в.
• С михайловской культурой в Приамурье появляется тип жилища, который на весь оставшийся период I тыс. предопределил домостроительство региона. Выработанная пирамидальная форма всей конструкции, утепленная берестой и дерном, видимо, более всего была приспособлена к природно-климатическим условиям края. В настоящее время определенно можно говорить о двух типах поселений михайловцев: укрепленных городищах и сезонных промысловых стоянках. В расположении михайловских городищ на высоких сопках, позволяющих визуально контролировать большие пространства, есть еще одна закономерность: все известные укрепления находятся на северной границе Зейско-Буреинской низменности и горно-таежных районов. Это свидетельствует о не очень благоприятной для михайловцев политической обстановке, когда они были не только вытеснены более сильным противником из плодородных земель Зейско-Буреинской равнины, но и вынуждены постоянно обороняться. Политические осложнения возникли, примерно, в VII в., когда немонголоязычные да шивэй, предположительно из бассейна Лены, по р. Олёкме переселяются на Верхний Амур. Возможно, с территориальными изменениями у бэй шивэй связано и то, что в танских хрониках этноним бэй шивэй исчезает, а вместо него используется имя дун (восточные) шивэй, о которых известно, что они являются остатками ухуаней и на востоке граничат с хэйшуй мохэ. Последнее обстоятельство важно в том плане, что подтверждает датировку данных миграций: эти события не могли произойти позже VII в., т.к. уже в VIII в. часть хэйшуй мохэ переселяется в Западное Приамурье и занимает земли по Амуру ниже устья Зеи (т.е. по р. Нахэ), или южнее дун шивэй.
• Начиная с VIII в., в этнокультурной истории Западного Приамурья заканчивается первый (шивэйский) и начинается второй период раннего средневековья - мохэский.
• Наиболее ранние этапы мохэской археологической культуры в Восточном Приамурье связаны с найфельдской группой (включая благословеннинский локальный вариант и тунжэньскую культуру китайского правобережья). Согласно китайским летописям, в этом же регионе проживали хэйшуй мохэ. Письменные данные свидетельствуют и о том, что хэйшуй мохэ уже на раннем этапе своей истории (V-VII вв.) подчинили себе другие мохэские племена по р. Сунгари до р. Ашихэ и по долине р. Уссури в Приморье до границы с Кореей. Это обстоятельство подтверждает распространение найфельдской группы памятников в указанном регионе и ее датировка, преимущественно, в рамках первого этапа.
• В VIII в. в связи с образованием государства Бохай и проведением им захватнической политики, направленной на сопредельные территории, в пределах дальневосточного региона происходят миграции, которые изменили этнокультурное лицо Приамурья (рис. 1). Первыми пришли в движение хэйшуй мохэ. Наиболее вероятным местом исхода были районы, наиболее приближенные к Бохаю. Об этом свидетельствует абсолютно одинаковый материал из мог. Шапка и памятников с р. Ашихэ. Конечным пунктом мигрантов было Западное Приамурье. Хэйшуй мохэ в Западном Приамурье заняли наиболее удобные земли в Зейско-Буреинской низменности по берегам Амура (от устья Зеи - на западе до Малого Хингана - на востоке) в районе шивэйской горы Тугэшань, оттеснив дун шивэй на ее окраины.
• Население троицкой группы появилось в Западном Приамурье не ранее второй пол. VIII в. Идя тем же путем, что и хэйшуй мохэ, бохайцы, или сумо мохэ, вышли в район расселения хэйшуй мохэ по Амуру. В результате военных действий они были вынуждены продвинуться в бассейн Зеи и Верхнего Амура (выше устья р. Зеи), куда влияние хэйшуй мохэ, видимо, не распространялось или было слабым. Будучи близкородственными, хэйшуй мохэ и бохайцы довольно быстро пришли к территориальному равновесию, и на их стыке появилось смешанное население. Несмотря на близкое родство, бохайцы и хэйшуй мохэ в Приамурье, видимо, все же различали друг друга, возможно, по происхождению. По крайней мере, аборигенная лепная керамика у них была разная, иногда сближаясь по форме, но отличаясь орнаментом. Пришлое бохайское население оказалось достаточно активным и быстро освоило земли на северо-запад по Амуру, вплоть до Шилки. В свете новых данных трудно согласиться с существующем мнением исследователей о том, что формирование протомохэской и бурхотуйской культуры проходило в Восточное Забайкалье, на Верхнем Амуре и в северо-восточной части Монголии. В данном случае, подтверждается мнение А.П. Окладникова о расселении каких-то амурских мохэских племен вверх по Шилке, где они жили сплоченными родовыми массивами. Амур западнее Малого Хингана не входил в ареал формирования мохэ.
• Население троицкой группы на рубеже I-II тыс. смогли продвинуться также на восток Зейско-Буреинской низменности, в междуречье рек Завитая и Куприяниха (селища у пос. Поярково, мог. Падь Прибрежная), а также до р. Буреи (Сухие Протоки-1, Усть-Талакан), где добывали и выплавляли железо.
• Материалы раскопок на р. Бурее дают возможность проследить судьбу аборигенной михайловской культуры и уточнить ее верхнюю дату. Так, часть находок из верхних горизонтов культурного слоя с памятников Букинский Ключ-1, -2 и Большие Симичи можно отнести к позднейшим обитателям этих стоянок. Это - половина нефритовой и яшмовая подвески от комбинированных ушных серег, как и сама золотая серьга в виде проволочного кольца, большое нефритовое кольцо; бусина из синего стекла. Данные типы украшений были характерны, в первую очередь, для мохэ. Но отсутствие на данных стоянках найфельдской и троицкой керамики этого времени и присутствие в слое только черепков от посуды михайловской культуры позволяет предположить, что украшения мохэского типа распространились в аборигенной среде. Не характерны для михайловской культуры и звенья цепей в виде сильно уплощенного овала: ее носители использовали звенья восьмеркообразной формы.
• Данные факты свидетельствуют о том, что определенную радиоуглеродным методом верхнюю границу существования михайловской культуры (VII в.), можно отодвинуть вплоть до конца IX-Х в., когда на р. Бурее произошло катастрофическое наводнение, перекрывшее мощными аллювиальными отложениями михайловский слой. После этого потопа михайловская керамика на исследованных памятниках уже не встречается, а под современным дерном на памятниках Усть-Талакан, Сухие Протоки-1 была найдена поздняя керамика троицкой группы мохэской культуры. Учитывая замечание “Синь Тан шу” о схожести шивэйского языка с мохэским, можно предположить, что под влиянием тунгусоязычных да шивэй и мохэ происходит не только культурная, но и языковая ассимиляция монголоязычного населения этого региона.
• Практически одновременно с мохэ на территорию Западного Приамурья переселяется еще одна группа населения - носителей многоваликовой керамики (Усть-Талакан, жил. 3). Аналогичная керамика известна из бассейна р. Амгунь и в низовьях Амура. Возможно, многоваликовая керамика вполне может представлять абсолютно новую средневековую группу для Западного Приамурья, которую мы предлагаем назвать бурейской.
• Таким образом, этнокультурная история Западного Приамурья эпохи средневековья прошла несколько периодов и была связана, в основном, с монголо- и тунгусоязычными племенами и их взаимоотношениями. Общая тенденция изменения этнокультурной ситуации в регионе заключалась в постепенном замещении (ассимиляции) шивэйского населения мохэскими племенами. Это произошло к концу I тыс., но уже в XIII в. происходит частичная уступка территории Верхнего Приамурья монголоязычным даурам и, видимо, образование смешанного населения в контактных зонах между даурами и дючерами (чжурчжэнями). Последнюю этническую обстановку и застали русские первопроходцы в XVII в.
• Этнокультурные изменения в Восточном Приамурье, начало которых также положило переселение бохайцев, проходившее по р. Уссури (рис. 1), носили несколько иной характер. В отличие от западных регионов Приамурья, в данном районе бохайские переселенцы столкнулись только с близкородственным аборигенным хэйшуйским населением, говорившим с ними на одном языке. Возможно, эта переселенческая волна оставила корсаковский вариант культуры амурских чжурчжэней, который локализовался от устья Уссури вниз по Амуру.
• Последняя фиксируемая волна переселения населения с территории Маньчжурии в Х в. оказала огромное влияние на этнокультурную ситуацию в Восточном Приамурье. Во-первых, она усилила образовавшуюся здесь ранее родственную бохайскую диаспору. Во-вторых, видимо, ускорила процесс вхождения хэйшуй мохэ в новую этническую общность - чжурчжэней, т.к. именно с этой волной в Приамурье проникает и окончательно закрепляется данный новый этноним. По крайней мере, исследованные памятники конца Х-XII вв. (Корсаковский, Надеждинский, Дубовской и др. могильники; городище Джари, поселения Сикачи-Алян-III, Петропавловка, в устье р. Тунгуски и др.) демонстрируют отсутствие лепных сосудов найфельдского типа и широкое распространение керамики троицкого варианта мохэской культуры.
• Определенным свидетельством о бохайском происхождении амурских чжурчжэней служат данные о лексических заимствованиях в чжурчжэньском языке. А.М. Певнов, изучивший 826 слов чжурчжэньской лексики, обнаружил 469 заимствований. Из них, на первом месте стоят заимствования из неизвестного языка (269 слов, при этом 131 слово встречается только в чжурчжэньском языке, а 138 - в чжурчжэньском и маньчжурском, а также в некоторых случаях в нанайском и ульчском языках). Изучение слов из неизвестного языка позволило исследователю сделать вывод о том, что заимствования происходят из языка, на котором говорили в государстве Бохай.
• Переселившиеся в Приамурье чжурчжэни уже к концу Х - началу XI вв. создали высокоразвитую культуру - амурских чжурчжэней, а, возможно, и мощное образование государственного типа - Мангу, сведения о котором нашли смутные отражения в китайских письменных источниках XII в. Этноним “чжурчжэнь” широко распространился на все Приамурье и сохранился здесь вплоть до этнографического времени в форме “дючер”, “джучер”, несмотря на миграцию на Верхний Амур в XIII в. племен монголоязычных дауров. Они вытеснили часть тунгусоязычного населения - гогулей с Амура и Зеи на мелкие притоки, но не смогли захватить земли дючеров по Амуру, между устьем Зеи и Малым Хинганом. В период позднего средневековья в Западном Приамурье формируется владимировская археологическая культура как результат смешения даурского и дючерского (тунгусского) населения.
• Современное состояние изучения раннесредневековых этнокультурных процессов в бассейне реки Амур
• История исследования археологических памятников на Дальнем Востоке подробно изложена А.П. Окладниковым и А.П. Деревянко. Так уж сложилось в раннесредневековой историографии Дальнего Востока, что археологические материалы этого периода были сразу отнесены к тунгусо-маньчжурским племенам мохэ, хорошо известным по китайским летописям.
• Одновременно с мохэским этническим массивом в Приамурье исследователи разрабатывали шивэйский пласт. Но в отличие от мохэ, с которыми соотносили весь раннесредневековый археологический материал, материальная культура шивэй оставалась не известной. Э.В. Шавкунов и А.П. Деревянко отметили этническую неоднородность шивэй и разделили их на три группы: шилкинскую, верхнеамурскую и среднеамурскую. Последнюю, или шивэйских мохэ, они локализовали по всему Среднему Амуру и его притокам до устья р. Сунгари, в том числе и в долине р. Зеи. Именно с шивэйскими мохэ исследователи в какой-то степени связали археологический материал, известный на начало 1960-х гг. (Шавкунов, Деревянко, 1964, с. 554-555). Эти материалы происходят с памятников, которые и в настоящее время относят к мохэской культуре. Из данного положения вытекает вывод о том, что между некоторой частью шивэй и мохэ разницы в материальной культуре не было, при всем том, что, судя по письменным источникам, шивэй были монголоязычными, а мохэ - тунгусоязычными племенами. В попытке выйти из этого противоречия Е.И. Деревянко предположила проживание на Амуре этнического субстрата, но при преобладании мохэ (1975, с.192-193).
• В монографии “Племена Приамурья” (1981) Е.И. Деревянко еще раз вернулась к проблемам этногенеза мохэских племен Приамурья, подтвердив на более широком историческом фоне высказанные ранее положения. Единственно, в этой работе было выдвинуто предположение о принадлежности носителей бурхотуйской культуры к шивэй, и тем самым установлена определенная этнокультурная цепочка родства племен, некогда входивших в “единую этнокультурную общность”: шивэй (бурхотуйцы)- верхнеамурские шивэйские мохэ- приамурские мохэ. При этом материальная культура шивэйских мохэ и мохэ остается неразличимой. Если говорить об общей концепции, разработанной Е.И. Деревянко, то ее положения сводятся к следующему: 1) все известные раскопанные раннесредневековые памятники Приамурья принадлежат культуре мохэ, делящейся на локальные варианты; 2) мохэская культура прошла ряд хронологических этапов, начиная с IV в.; 3) на основе мохэского субстрата вырастают первые на Дальнем Востоке государства - Бохай и Цзинь. Несмотря на признание Е.И. Деревянко локальных вариантов единой мохэской культуры, в ее работах они не получили своей характеристики. Тем не менее, это явилось новым шагом в изучении мохэской археологической культуры.
• Таким образом, на данном этапе изучения мохэской культуры для ее характеристики использовался весь не разделенный на локальные варианты комплекс археологического материала в хронологических рамках раннего средневековья (в трудах А.П. Окладникова, А.П. Деревянко, Е.И. Деревянко, Э.В. Шавкунова). Уже в конце 1970-х гг. эта концепция начала приходить в несоответствие с все возрастающим объемом археологического материала как из Приамурья, так и из Приморья, и из Маньчжурии. Все больше стали очевидны определенные различия в керамических комплексах мохэской культуры. Первые сомнения о единстве мохэской керамики высказала еще Е.И. Деревянко в монографии “Мохэские памятники Среднего Амура”.
• Наконец, изучение и систематизация мохэской керамики позволили О.В. Дьяковой в 1979 г. выделить среди мохэских памятников 4 группы: найфельдскую, троицкую, михайловскую и благословеннинскую, различающиеся по составу категорий лепной посуды, форме, орнаменту и технике ее изготовления, а в 1984 г. - гладковскую группу. Но, несмотря на наличие 5 локальных групп памятников, О.В. Дьякова считает мохэские памятники однокультурными. К более ранним исследователь отнесла памятники благословеннинской и михайловской групп, к поздним - найфельдскую и троицкую группы, а гладковскую сблизила с троицкой, но отметила ее более архаичные черты. Основную причину различия мохэских керамических комплексов О.В. Дьякова видит в составе того аборигенного населения, на территорию которого мигрировали мохэские племена. Дополнительными факторами могли служить хронологические различия исследованных памятников и, в некоторых случаях, географическая удаленность их друг от друга, что обуславливало определенную изолированность и влияние местных условий.
• Идея деления единой мохэской культуры на 5 групп по лепной (аборигенной) керамике окончательно сформировалась и получила в работах О.В. Дьяковой достаточно полную характеристику к началу 1990-х гг. Исследователю удалось установить, что троицкая группа мохэ явилась ядром формирования бохайской культуры и культуры амурских чжурчжэней. Это положение позволило приблизиться к пониманию причин сходства мохэских памятников троицкой группы из районов к западу от Малого Хингана с памятниками амурских чжурчжэней, расположенных к востоку от этого хребта. О.В. Дьякова ни одну из мохэских групп памятников не связала ни с шивэй, ни с шивэйскими мохэ.
• Иная точка зрения на состав населения Приамурья в эпоху средневековья представлена в работах В.Е. Медведева. По его мнению, в числе первых тунгусоязычных переселенцев в Приамурье из западных районов были прачжурчжэни, которые в результате взаимодействия с местными аборигенными племенами польцевской культуры создали чжурчжэньскую культуру. Затем это прачжурчжэньское население было потеснено вниз по Амуру новыми переселенцами - мохэ. Временной промежуток между двумя миграциями двух тунгусоязычных групп был небольшой. Сходство в материальной и духовной культуре между прачжурчжэнями и мохэ исследователь видит в общности одного из нескольких имеющихся культурно-этнических корней. В VII-VIII вв. эти две культуры развивались самостоятельно.
• Таким образом, в списке раннесредневекового населения, помимо шивэй и мохэ, появляются амурские чжурчжэни, а вместе с ними и проблема их соотношения с амурскими племенами мохэ (особенно с троицкой группой), т.к. сходство их материальных культур, по мере накопления материала, становилось все более очевидным. Наиболее приемлемое объяснение этому факту предложено О.В. Дьяковой. В тоже время этническое определение памятников этого региона Приамурья как чжурчжэньских породило острую дискуссию между исследователями, основоположником которой стал Э.В. Шавкунов.
• Точка зрения Э.В. Шавкунова на этнокультурную ситуацию в Приамурье в эпоху раннего средневековья, начиная с 1960-х гг. претерпела довольно сильные изменения. В материалах к “Истории Сибири”(1964) он (в соавторстве с А.П. Деревянко) отнес все известные к этому времени раннесредневековые памятники Верхнего и Среднего Приамурья к мохэ и, в какой-то мере, к шивэйским мохэ, предполагая, видимо, их родство. В монографии “Государство Бохай...”(1968) Э.В. Шавкунов основной центр расселения мохэских племен в IV-VII вв. размещает в бассейнах Сунгари, Уссури, Нижнего Амура, т.е. из ареала расселения мохэ исключен Верхний и Средний Амур, из-за чего раннесредневековые памятники (ранее относимые им к мохэ) остаются без этнокультурного определения. В дальнейшем (в статье “Локализация гидронима Хэйшуй...”, 1986) он из ареала проживания хэйшуй мохэ исключил Нижний Амур. Что касается этнической принадлежности раннесредневековых памятников (мохэской культуры и культуры амурских чжурчжэней), исследованных на Амуре, то Э.В. Шавкунов относит их к монголоязычным шивэй и доумолоу.
• В работах Э.В. Шавкунова нет комментариев к выделенным О.В. Дьяковой группам мохэской культуры. Ю.М. Васильев с таким делением согласен и считает троицкую группу “мохэской” культуры, возможно, первым этапом покровской культуры - конец VIII-IX вв. Но при этом он поддерживает точку зрения Э.В. Шавкунова о шивэйской принадлежности “мохэской” культуры. Это вытекает из отнесения им “мохэской” и покровской культур к одной археологической культуре как разных хронологических этапов. Последнее положение полностью совпадает с точкой зрения О.В. Дьяковой (см. выше), но имеет другое этническое определение, в том числе и о принадлежности к покровской культуре племенного объединения Уго, в состав которого включены шивэй. Кроме того, Ю.М. Васильев в районах Среднего и Нижнего Амура размещает государство Мэнгу, в которое в IX-XII вв. входили не только монголоязычные шивэйцы и кидани, но и тунгусоязычные мохэ, возможно, какая-то часть уйгурских и кыргызских племен, также, по-видимому, палеоазиатские племена гилеми. В дальнейшем исследователь отказался от данного этнического состава “государства Мэнгу”, сосредоточив основное внимание на монголоязычных племенах шивэй как носителях покровской культуры. Даже в отношении принадлежности племен уго к покровской культуре у Ю.М. Васильева и Э.В. Шавкунова появилось сомнение: они высказали версию об их отнесении к древним согдийцам. Но точка зрения о создании в Приамурье шивэйского государства получила поддержку у Э.В. Шавкунова, который называет его “государство Хамаг Монгол”, а образование связывает с первой половиной XII в.
• Несколько иная версия о существовании в приморско-амурском регионе племен и государства Мангу высказана В.Е. Ларичевым. Исследователь считает, что их этническое имя произошло от названия реки, на которой они жили (ульчи, или мангуны, и сейчас называют Амур Мангу).
• Версия Э.В. Шавкунова и Ю.М. Васильева о принадлежности культуры амурских чжурчжэней монголоязычным шивэй вызвала возражения у В.Е. Медведева, который подробно разобрал эту концепцию и сделал вывод об идентичности этнонимов “мэнгу” (мэнъу, мэнгули) и “монголы”, а также об отсутствии на территории восточнее Малого Хингана какого-либо государства монголоязычных шивэй или монголов.
• Из последующих глав, посвященных этнокультурной ситуации в различных районах Приамурья, будет видно, что существование “государства Хамаг Монгол” в IX-XII вв. здесь было невозможно из-за того, что практически все Приамурье оказалось занятым мигрировавшими сюда не ранее VIII в. хэйшуй (в западные районы) и бохайскими (в западные и восточные регионы) мохэ, а также переселения в восточные районы в Х в. сумо мохэских по происхождению племен чжурчжэней. Учитывая мнение В.Е. Ларичева, можно предположить, что переселившиеся сюда чжурчжэни к XII в. создали достаточно мощное племенное объединение Мэнгу, о населении которого у китайцев сложилось лишь некоторое представление этнографического характера, и которое в дальнейшем было наложено на схожие по имени монголоязычные племена. И только в XIII в. в западной части Приамурья появляются монголоязычные дауры, которые в результате смешения с аборигенным тунгусоязычным населением сформировали владимировскую археологическую культуру.
• Выше нами были рассмотрены мнения российских ученых об этнокультурной ситуации в Приамурье в эпоху раннего средневековья, основанные на археологических материалах, происходящих с левобережья Амура. С правого берега к Амуру прилегает провинция Хэйлунцзян, где китайскими археологами раскопаны и изучены многочисленные памятники этого периода. У китайских археологов нет сомнения в том, что они связаны с племенами мохэ. Поэтому выделенный тунжэньский тип памятников был сразу отнесен к мохэской культуре. На основании его материалов исследователи установили два хронологических этапа существования мохэской культуры: ранний - тунжэньский и поздний - суйбиньский; между ними выделяется еще переходный период. В этническом плане ранний этап мохэской культуры они связывают с хэйшуй мохэ, а суйбиньский - с чжурчжэнями периода Ляо. По российской периодизации, это соответствует благословеннинско-найфельдской и троицкой группам мохэской культуры, а на последнем этапе - амурским чжурчжэням.
• С чжурчжэнями Приамурья китайские археологи связывают выделенную ими культуру уго, локализуя ее по правому берегу Амура восточнее Малого Хингана и в низовьях Сунгари. Этническое определение племен уго вызвало острую дискуссию среди российских ученых (В.Е. Медведев, Э.В. Шавкунов, Ю.М. Васильев и др.).
• Археологические памятники из провинции Цзилинь (мог. Дахаймэн, Чалиба, Лаохэшэнь и др.) с верхнего течения р. Сунгари китайские исследователи относят к сумо мохэ, или раннему этапу государства Бохай.
• Несмотря на то, что китайскими учеными проделана большая работа как по накоплению археологического материала, так и по его интерпретации и определению этнической принадлежности, остается немало проблем, связанных с отождествлением этнонимов с конкретными археологическими памятниками и их группами. Но при этом они вполне определенно соотносят приамурские памятники с хэйшуй мохэ, а материалы из южных районов Маньчжурии с сумо мохэ. Проблема шивэйской принадлежности мохэской (тунжэньской) археологической культуры ими не поднималась.
• Заключение
• Завершая историографический обзор исследований этнокультурных процессов в Приамурье в эпоху раннего средневековья, необходимо отметить, во-первых, положительную динамику их изучения, во-вторых, ряд дискуссионных моментов, порожденный углубленным анализом имеющегося археологического материала и письменных источников. К нерешенным задачам можно отнести: реконструкцию средневековой географии дальневосточного региона; локализацию летописных шивэй, мохэ, уго, амурских чжурчжэней как в Приамурье, так в Приморье и в Маньчжурии; этнокультурную характеристику 5 групп мохэской культуры и культуры амурских чжурчжэней; механизм тюркского (в широком смысле слова) и киданьского влияния на дальневосточные культуры. Именно этим проблемам, подчас очень дискуссионным, посвящена данная работа.
• Список использованной литературы
• 1. Народы Приамурья в эпоху раннего средневековья. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998.
• 2. Население долины Буреи в раннем средневековье // Современное состояние и перспективы развития научных исследований молодых обществоведов Дальнего Востока. - Владивосток, 1991.
• 3. Этно-географические районы Приамурья в эпоху раннего средневековья // Новые материалы по археологии Дальнего Востока России и смежных территорий (Доклады V сессии научно-проблемного совета археологов Дальнего Востока). - Владивосток, 1993.
• 4. Периодизация культур раннего железного века и средневековья Приамурья // Традиционная культура востока Азии. - Благовещенск, 1999.
• 5. Современное состояние изучения раннесредневековых этнокультурных процессов в бассейне реки Амур // История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э.В. Шавкунова. - Владивосток, 2000.