Особенности представлений о будущей семье у молодежи, выросшей в условиях дисфункциональности родительской семьи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский педагогический государственный университет

Особенности представлений о будущей семье у молодежи, выросшей в условиях дисфункциональности родительской семьи

Алексеенко Татьяна Валерьевна,

старший преподаватель Кафедры психологии образования, кандидат психологических наук

Енакаева Елена Владимировна,

магистр психологии

Аннотация

В статье приводятся результаты эмпирического исследования социальных представлений молодежи о будущей семье. Проводится сравнительный анализ представлений мужчин и женщин, выросших в условиях дисфункциональной семейной коммуникации и в нормативных родительских семьях. Полученные результаты сопоставляются с результатами опубликованных современных исследований социальных представлений молодежи о семье.

Abstract

Features of representations of the future family of young people's who grew up in a dysfunctional parent family setting

Alekseenko Tatiana V.

Senior lecturer at the Department of Psychology of Education, Moscow

Pedagogical State University, PhD in Psychology

Enakaeva Elena V.

Master of Psychology

The article discusses the results of the empirical research on the young people's social representations of their future family. A comparative analysis of the representations of men's and women's who grew up in both a dysfunctional family communication and in the standard parent families. The results are compared with the results of published modern studies on social representations of young people about a family.

Основная часть

Проблематика представлений о семье у современной молодежи - как в аспекте их структурного содержания, так и в генетическом аспекте - представляется крайне актуальной в связи с кажущимся стремительным изменением самой семьи, отмечаемым большинством исследователей, ее психологических и социологических параметров. Данная статья представляет собой подходы к осмыслению феномена современной семьи со стороны социальных представлений о ней, сформированных у студенческой молодежи.

Методологию нашего исследования составили, прежде всего, положения теории социальных представлений С. Московичи, который определял социальные представления как систему ценностей, идей и действий (поступков) с двойной функцией: во-первых, установления порядка [систематизация], который позволит людям ориентироваться в своей материальной и социальной жизни и овладеть ею [ориентировка и адаптация]; а во-вторых, общения между членами общества - через предоставление им кода для социального обмена и кода для однозначного наименования и классификации различных аспектов их истории - индивидуальной и групповой [цит. по: 1, р. 1].

Источниками социальных представлений являются научное знание и убеждение; и, как отмечает И. Маркова, групповые и индивидуальные представления, которые возникают прежде всего при поиске истины в отношении объектов окружающего мира, более опираются на знания, а те, которые «поддерживаются через консенсус с другими [людьми], <..> основаны на убеждениях» [2, с. 9]. При этом представления не следует рассматривать как правильные или ошибочные; более того - они могут быть противоречивыми, поскольку основаны на динамическом сосуществовании различных типов знания и играют свою роль в существовании индивида не в одном (собственном) мире, а в существовании (вхождении) в разные миры - миры других субъектов и социальных групп [2, с. 12].

Представления о семье не являются исключением: они также, как отмечает С.А. Ильиных, содержат «противоречия, которые не воспринимаются таковыми, но влияют на модели поведения» [3, с. 40] Этим можно объяснить и разность оценки одним и тем же родителем значимости школьной успеваемости собственного ребенка и ребенка чужого, и разность между декларируемыми семейными ценностями и «читающимися» в реальном поведении, и многие другие противоречия [4]

Развитие теории социальных представлений (и эмпирическая проверка выдвигаемых положений) в настоящее время идет несколькими путями [2; 5]. Направление, основанное Ж.-К. Абриком (школа Экс-ан-Прованса), изучающее, прежде всего, структуру социальных представлений, а именно - центральное ядро как более устойчивую часть представления, определяющую всю его структуру и придающее ему смысл, функционально направленное на консенсус внутри группы, и более изменчивую и подвижную периферическую систему представления, конкретизирующую значение ядра и связывающую последнее с конкретной ситуацией и поведенческим выбором.

Среди отечественных исследований представлений о семье, выполненных в структурном подходе, можно отметить исследование различий в образе семьи в представлениях поколений детей и родителей, выполненное в 2017 г. под руководством М.Н. Швецовой [6]. В нем было показано, что содержание ядра представлений о семье (понятия «любовь, дом, родители, счастье») является неизменным у современных родителей и их детей; различия обнаружены в содержаниях периферии представлений: молодежь акцентирует внимание на чувственно-эмоциональной сфере, в то время как «для поколения родителей доминирующее значение имеет понятие «дом»» [6, с. 40]

В этой связи представляются интересными результаты социологического исследования В.В. Бондалетова и Е.М. Будылиной (2014), показавшие, что «в современной России наблюдается очевидная тенденция смещения представлений у молодых людей о ценностях супружества в сторону приближения к тем духовно-нравственным ориентирам, которые доминировали в представлениях молодежи о браке четверть века тому назад» [7, с. 93-94], в отличие от более прагматичных семейных и супружеских ценностей поколения, взрослевшего в 1990-е гг.

Другое направление развития теории социальных представлений, изучающее интергрупповые отношения и организующие принципы метасистемы, ведет свое начало от работ В. Дуаза (Женевская школа) [2; 5]. В этом подходе исследуются механизмы влияния коллективного сознания на индивидуальную когнитивную деятельность индивидов по построению представлений, ведется поиск организующих принципов, которым подчиняются конкретные индивидуальные представления; проводятся кросс-культурные исследования социальных представлений [8; 9 и др.]

Остановимся более подробно на подходе к вопросу динамики социальных представлений, разработанном Дж. Дювеном [1]. Он предложил различать социо-, онто- и микрогенез социальных представлений как три взаимосвязанных процесса, благодаря которым происходит формирование и изменение представлений. Социогенез есть процесс, посредством которого социальные представления генерируются, или вырабатываются обществом; социогенез «указывает на историческое измерение социальных представлений» [1, с. 6]. Поскольку любое исследование социальных представлений происходит в конкретный момент времени (и - добавим - в конкретной социальной группе), полученное описание представлений «необходимо рассматривать в диахронической перспективе» [1, с. 6]. К работам, изучающим социогенез современных представлений о семье, относится исследование М.Г. Митякиной трансформации представлений о семье общества западного типа, рассмотренной сквозь призму современных философских концепций [10].

Онтогенез социальных представлений можно обнаружить при «вхождении» индивида (прежде всего, ребенка, хотя онтогенез представлений продолжается и во взрослом возрасте) «в социальный мир, построенный с точки зрения социальных представлений <..> родителей, сиблингов, учителей и т.д., в мир, в котором присутствуют представления, структурирующие в том числе и взаимодействия этих других [людей] с ребенком. Если, как утверждает Московичи, общество, в котором рождаются дети, является «обществом мышления» («думающим обществом»), тогда социальные представления составляют «мыслящую среду» для ребенка. Развитие умения быть активным участником этого мыслящего общества означает, что дети могут получить доступ к социальным представлениям своего сообщества» [1, р. 7].

Именно этот процесс Дж. Дювен называет онтогенезом социальных представлений. Основная роль этого процесса заключается в том, что социальные представления становятся «психологически активными для индивидов» - через перестройку социальных преставлений, сложившихся в сообществе в процессе социогенеза, и выработку индивидуальных конкретных социальных представлений. Такие ресурсы, предоставляемые социальными представлениями, люди используют «при выражении или утверждении [своей] социальной идентичности» [1, р. 7]

Третий процесс рождения и трансформации социальных представлений - микрогенез - происходит внутри социального взаимодействия и общения. «Социальные представления вызываются во всех социальных взаимодействиях через социальные идентичности, утверждаемые в деятельности индивидов» [1, с. 8]. Микрогенез социальных представлений - это «генетический процесс [протекающий] во всех [без исключения] социальных взаимодействиях, в которых конкретная социальная идентичность и социальные представления, на которых она основана, разрабатываются и согласовываются. В ходе социального взаимодействия участники могут прийти к принятию позиций, отличных от тех, с которыми они вступили во взаимодействие, и в этом смысле микрогенез всегда является процессом изменения» [1, р. 8-9] Дж. Дювен отмечает, что чаще такие изменения представлений носят временный, а не структурный характер.

Но поскольку социальное взаимодействие является той областью, в которой ярко проявляются процессы социального влияния, в некоторых случаях в процессе взаимодействия происходят и структурные изменения представлений участников этого взаимодействия. Нам представляется, что это справедливо в отношении процессов формирования представлений в детском и подростковом возрасте, когда человек более подвержен социальному влиянию; а также в отношении внутрисемейного взаимодействия, поскольку именно семейные (прежде всего, детско-родительские) отношения являются наиболее значимыми для человека. А потому в наибольшей степени мы сможем наблюдать действие таких процессов, как микро- и отногенез социальных представлений, при изучении взаимодействия и общения родителей с детьми. Именно микрогенез Дж. Дювен образно назвал мотором, или двигателем, для генетической трансформации социальных представлений [1, р. 9].

Проблема нашего исследования заключалась в том, меняется ли (и как меняется) представление о будущей семье у ребенка, растущего в условиях дисфункциональности семейной системы. Для решения этого вопроса мы провели эмпирическое исследование представлений студенческой молодежи о будущей семье в контексте эмоциональной семейной коммуникации их родительских семей. В исследовании, проведенном в январе - марте 2018 г., участвовали студенты вузов г. Москвы различных направлений обучения (технического, естественнонаучного, гуманитарного) в возрасте 20-25 лет, не состоящие в браке и не имеющие детей. Испытуемым была предложена разработанная анкета, направленная на выявление содержания представлений о будущей семье. Коммуникативные параметры родительских семей испытуемых исследовались с помощью опросника «Семейные эмоциональные коммуникации (СЭК)» А.Б. Холмогоровой, С.В. Воликовой [11]. Результаты опросника - показатели степени выраженности дисфункциональности семейной системы по коммуникативным параметрам - позволили отобрать две группы испытуемых: молодежь, росшую в семьях с высокой дисфункциональностью семейных эмоциональных коммуникаций; и молодежь, росшую в условно нормативных семьях (со средними показателями дисфункциональности СЭК) Среди опрошенных по результатам опросника СЭК оказалось недостаточно испытуемых для формирования группы молодых людей, выросших в родительских семьях с низкими показателями дисфункциональности СЭК (т. е. в высокофункциональных семьях)., по 30 человек (15 мужчин и 15 женщин) в каждой, всего 60 чел.

Относительно особенностей представлений о будущей семье мы построили гипотезу о том, что у молодых людей, выросших в родительских семьях с выраженной дисфункциональностью семейных коммуникаций, будет наблюдаться поляризация стремлений к созданию семьи, а именно: такие юноши и девушки либо будут стремиться к созданию семьи с детьми, либо не будут иметь желания вступать в брак и / или иметь детей в своей будущей семье. Первая тенденция может связываться с желанием «исправить ошибки родителей» и «быть не таким, какими были со мной мои родители», вторая - с желанием избежать самой ситуации, в которой «мне надо быть «правильным» родителем», избежать вообще «родительской» идентичности.

В первом вопросе анкеты испытуемым предлагалось проранжировать ряд жизненных ценностей: при изучении ценностей (как компонента представлений) использовался метод не выявления, но измерения ценностей [12]. Для ранжирования испытуемым были предложены ценности, являющиеся (по данным исследований [13-15]) популярными в молодости: здоровье, любовь, семья; а также ценность «образование» как значимая именно для студенческой молодежи, «карьера» - в качестве «провокативного» антипода ценности семьи [7] и ценность «дети» как ключевая для проверки выдвинутой нами гипотезы. Наиболее значимыми для наших испытуемых являются ценности любви, здоровья и образования, что согласуется с данными большинства социологических исследований. Ценность детей в целом в этом возрасте еще не является доминирующей (табл. 1).

И если иерархии ценностей молодых женщин и мужчин практически совпадают: мы не обнаружили гендерных различий (табл. 2), то жизненные ценности молодежи из условно нормативных семей и из семей с дисфункциональными семейными коммуникациями различаются существенно, особенно это относится к женщинам. Для молодежи из дисфункциональных семей существенно более ценными представляются здоровье и карьера (для женщин - еще и образование) и значительно менее ценными - дети, в сравнении с молодежью, выросшей в нормативных семьях.

Таким образом, на уровне ценностных составляющих представлений у молодых людей, выросших в условиях дисфункциональности семейных коммуникаций, наблюдается значимое понижение ценности детей и повышение ценностей, составляющих залог индивидуальной успешности: здоровья, образования, карьеры.

Таблица 1. Иерархия жизненных ценностей испытуемых

Таблица 2. Различия в иерархии жизненных ценностей

Примечания: * - значимость различий на уровне 5%; ** - значимость различий на уровне 1%

Для изучения обобщенного образа семьи испытуемым было предложено выбрать ту формулировку ответа на вопрос «Что для Вас семья?», которая наиболее согласуется с их представлением, или дать собственный вариант ответа. Своего варианта никто из испытуемых не предложил, а ответы распределились следующим образом (рис. 1).

Рис. 1. Образ семьи: распределение ответов испытуемых (п = 60)

Почти половина респондентов (48,3%) выбрала ответ «Семья - союз двух любящих и уважающих друг друга людей», что выглядит как вполне ожидаемая возрастная особенность представлений о будущей семье у молодежи. Если такой - «партнерский» - образ семьи одинаково часто выбирали мужчины из обоих рассматриваемых типов родительских семей (46,7%, или 7 из 15 чел.), то молодыми женщинами из дисфункциональных семей такой образ предпочитался в 1,5 раза чаще, чем женщинами из нормативных семей (60% и 40% соответственно). Второй по популярности ответ (28,3% всех испытуемых) - «Семья - это много поколений, связанных кровным родством». Интересно, что такой образ семьи - многопоколенной, расширенной - обнаружился только у одного мужчины, выросшего в условно нормативной семье. И выбираемый реже остальных (23,3%) ответ «Семья - это родители и дети» совсем не встречался у молодых женщин из дисфункциональных семей, а чаще всего такой образ семьи - «детоцентрированный» - встречается у мужчин из нормативных семей (так же часто, как и «партнерский» образ семьи). А у молодых людей, выросших в условиях дисфункциональности семейной коммуникации, встречается в 3,5 раза реже, чем у молодежи из нормативных семей (10% и 36,4% соответственно). В целом различия в распределении частоты встречаемости этих трех образов семьи у молодежи из дисфункциональных и условно нормативных семей значимы на 5% уровне (хи-квадрат = 6,35, V = 2).

Таким образом, наиболее распространен у студенческой молодежи так называемый «партнерский» образ будущей семьи - как союза двух любящих людей, и эту тенденцию можно воспринимать как возрастную характеристику представлений о семье. «Детоцентрированный» образ семьи (родители и дети) формируется более чем у трети молодых людей, выросших в условиях нормативности семейных коммуникаций, и практически не формируется у молодых женщин, росших в дисфункциональных семьях.

Третий вопрос анкеты касался функциональных сфер семейной жизни, иерархию которых было предложено определить испытуемым. На первые места вышли такие сферы, как «Забота и поддержка», «Любовь» и «Совместное времяпрепровождение», то есть эмоциональная функция семьи и функция духовного общения. При этом значимых различий в представлениях мужчин и женщин обнаружено не было, в отличие от представлений молодежи из нормативных и дисфункциональных семей. Различия обнаружились в оценке такой сферы, как «Дети», которая существенно менее значима (р < 0,01: хи-квадрат = 46,105, V = 7) для молодежи из дисфункциональных семей. Интересно, что молодежь, выросшая в нормативных родительских семьях, ставит эту сферу семейной жизни на первое место, а у молодежи из дисфункциональных семей «Дети» занимают 7-е место (из 8).

дисфункциональный молодежь семья родительский

Рис. 2. Представления молодежи о факторах крепкой семьи (п = 60)

При выборе варианта ответа на вопрос о том, что респонденты считают наиболее важным для создания крепкой семьи, половина опрошенных выбрала ответ «Взаимопонимание и общие интересы», притом этот фактор считают наиболее важным 67% молодежи из дисфункциональных семей (против 33% - из нормативных). Четверть опрошенных выбрали вариант «Любовь и нежность супругов», при этом молодых людей с таким представлением о факторах крепкой семьи почти в три раза больше среди выходцев из условно нормативных семей (37% против 13% соответственно). 18% респондентов считают самым важным «Верность и преданность в браке», и 7% - «Любовь к детям и желание их иметь». При этом, как и в вопросе про обобщенный образ семьи, ни одна девушка, выросшая в условиях дисфункциональной семейной коммуникации, не выбрала детей в качестве условия прочности брака (рис. 2). Вариант «Соответствие социальным стандартам» не был выбран ни одним испытуемым. Надо сказать, что не только оценка общества занимает малозначительное место в представлениях молодежи о своей будущей семье, но и ориентир на ожидания родителей также в иерархии функциональных задач стабильно занимает последнее место во всех выделенных нами группах испытуемых.

Последний вопрос анкеты выявлял иерархию мотивов вступления в брак испытуемых. Среди шести предложенных на первом месте оказался мотив воспитания детей (табл. 3), что, на первый взгляд, вступает в противоречие с уже выявленными особенностями представлений респондентов о будущей семье. Как мы уже упоминали, противоречивость социальных представлений - нормальное явление. Объяснить же лидирующую позицию мотива воспитания детей (при довольно низкой ценности детей как таковых в этом возрасте) можно следующим образом. С одной стороны, социогенез представлений о семье у нас в стране (в Центральном регионе) породил такой элемент представления о семье, как обязательность (или крайняя желательность) вступления в официальный брак при наступлении незапланированной беременности. Начиная от народного «в подоле принесла», «нагуляла» и заканчивая советским «ребенку нужен отец».

Считается, что подобные стереотипы уже не играют существенной роли, но, возможно, они таким образом отражаются на представлениях о семье. Взгляд на современную семью (на ее состав, формы семейных практик и мн. др.) действительно становится все толерантнее; «содержательное изменение семейно-брачных отношений инициирует возникновение новых брачно-семейных практик, делая стратегию сожительства наиболее приемлемой» [7, с. 94] Так называемый «гражданский брак» и «пробный брак» для значительного числа молодежи становится естественным первым этапом брачно-семейных отношений. И в такой ситуации именно появление ребенка (равно как и совместное решение о желанности его появления) становится для молодой семьи тем событием, ради которого гражданский брак трансформируется в официальный.

Таблица 3. Иерархия мотивов вступления в брак

Таблица 4. Различия в иерархии мотивов вступления в брак

Примечания: * - значимость различий на уровне 5%; ** - значимость различий на уровне 1%

Надо отметить, что если в выявленной у наших испытуемых иерархии мотивов вступления в брак гендерных различий обнаружено не было, то различия в значимости мотивов для молодежи из нормативных и дисфункциональных семей существенны (см. табл. 3, табл. 4). Для выросших в условиях дисфункциональности родительской семьи самым значимым явился мотив «Не быть одиноким», что, вероятнее всего, связано с компенсаторными механизмами. Для этих молодых людей, в отличие от выросших в нормативных семьях, довольно важным при вступлении в брак является желание «Показать серьезность отношений», а наименее важен из предложенных мотив создания крепкой неконфликтной семьи. Таким образом, такой элемент представлений о будущей семье, как мотивация вступления в брак, у молодежи из дисфункциональных семей также подвергся изменениям, в сравнении с «нормативной» группой студенческой молодежи.

Итак, проведенное исследование не подтвердило выдвинутую нами гипотезу: поляризации стремления к созданию семьи у молодежи из дисфункциональных родительских семей мы не обнаружили; проявилась только одна тенденция - отказа от семьи с детьми. Как показало проведенное исследование, дисфункциональность семейных эмоциональных коммуникаций родительской семьи, рассматриваемая как микрогенез социальных представлений о будущей семье подрастающего в такой семье ребенка, вносит изменения во все элементы социальных представлений последнего. Особенно выражено негативное влияние такой дисфункциональности на представленность всего, что связано с детьми, их ценностью, воспитательной функцией семьи, родительской ролью. И наиболее выражена эта тенденция в представлениях молодых женщин (даже в сравнении с мужчинами из таких семей), что согласуется с исследованием Е.А. Ипполитовой, в котором показано, что «в молодости представления о современной семье мужчин более оптимистичны, чем у женщин» [16, с. 51] В этой связи можно предложить взглянуть на проблему движения чай - лдфри [17] со стороны психологической проблематики, а именно дисфункциональности родительской семьи, одним из последствий которой становится психологическая неготовность молодых женщин к материнству, изменение их представлений и смысложизненных ориентаций.

Список литературы

1. Duveen G., Lloyd B. Introduction // Social representations and the development of knowledge / ed. by G. Duveen, B. Lloyd. - Cambridge: Cambridge University Press, 1990. - P. 1-10.

2. Бовина И.Б. Теория социальных представлений: история и современное развитие // Социологический журнал. - 2010. - №3. - С. 5-20.

3. Ильиных С.А. «Мозаичность» сознания и гендерные аспекты в представлениях о семье: анализ данных // Вестн. Челябинского гос. ун-та. - 2012. - №35 (289). - С. 40-47.

4. Александрова В.Г., Богуславский М.В. Новые рубежи педагогической реальности: аксиология, духовность, гуманизм. - М.: МГПУ, 2007. - 311 с.

5. Емельянова Т.П. Социальное представление - понятие и концепция: итоги последнего десятилетия // Психологический журнал. - 2001. - Т. 22, №6. - С. 39-47.

6. Швецова М.Н., Собченко М.Р. Образ семьи в представлениях поколения детей и родителей (поколения Y и Z) // Вестник Российского нового университета. Сер.: Человек в современном мире. - 2018. - №2. - С. 36-41.

7. Бондалетов В.В., Будылина Е.М. Брак и семья как ценность в представлении современной молодежи // Социальная политика и социология. - 2014. - Т. 1, №4. - С. 84-96.

8. Свинчукова Е.Г. Образ семьи в русской и татарской культуре (на материале психолингвистических экспериментов) // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2017. - №6 (67). - С. 608-611.

9. Сидорина Н.П. Национально обусловленное в представлениях турок о семье и мире (на материале ассоциативного эксперимента) // Русский язык за рубежом. - М.: Гос. ин-т русского языка им. А.С. Пушкина, 2010. - №3 (220). - С. 49-53.

10. Митякина М.Г. Представление о семье в рамках постмодернистского общества: структурно-функциональный сдвиг // Вестн. МГОУ Сер.: Философские науки. - 2014. - №2. - С. 65-72.

11. Холмогорова А.Б., Воликова С.В., Сорокова М.Г. Стандартизация опросника «Семейные эмоциональные коммуникации» // Консультативная психология и психотерапия. - 2016. - Т. 24, №4. - С. 97-125.

12. Гегер А.Э. Выявление индивидуальных и групповых ценностей в группе молодежи. Релевантные методические решения // Социологические исследования. - 2010. - №1 (январь). - С. 132-141.

13. Барсуков С.М. Молодая семья в представлениях студенческой молодежи среднего города // Вестн. Южно-Российского гос. техн. ун-та (Новочеркасского по-литехн. ин-та). Сер.: Социально-экономические науки. -2012. - №6. - С. 273-277.

14. Мишина В.Л. Семья как ценность в представлениях студенческой молодежи (по материалам социологического исследования) // Социология в современном мире: наука, образование, творчество. - Барнаул: Алтайский гос. ун-т. - 2013. - №5. - С. 318-323.

15. Увыкина Л.А. Проблема формирования представлений молодежи о семье // Сборники конференций НИЦ Социосфера. - Прага: Vedecko vydavatelske centrum «Sociosfera - CZ» s.r.o. - 2010. - №6. - С. 26-29.

16. Ипполитова Е.А. Особенности представлений о семье мужчин и женщин на разных возрастных этапах // Сборники конференций НИЦ Социосфера. - Прага: Vedecko vydavatelske centrum «Sociosfera - CZ» s.r.o. - 2012. - №22. - С. 49-52.

17. Бакланова А.П., Волошановская Е.А., Жесткова Н.А. Семья в представлении современной молодой женщины // Научные дискуссии о ценностях современного общества: сб. материалов VIII междунар. науч.-практ. конф. / отв. ред. Е.М. Мосолова. - Липецк: РаДуши, 2015. - С. 61-64.

References

1. Duveen G., Lloyd B. Introduction. In: Duveen G., Lloyd B. (Eds.) Social representations and the development of knowledge. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. Pp. 1-10.

2. Bovina I.B. Teoriya sotsialnykh predstavleniy: istoriya i sovremennoe razvitie. Sotsio - logicheskiy zhurnal, 2010, No. 3, pp. 5-20.

3. Ilyinykh S.A. «Mozaichnost» soznaniya i gendernye aspekty v predstavleni - yakh o semye: analiz dannykh. Vestn. Chelyabinskogo gos. un-ta. 2012, No. 35 (289), pp. 40-47.

4. Aleksandrova V.G., Boguslavskiy M.V. Novye rubezhi pedagogicheskoy realnosti: aksi - ologiya, dukhovnost, gumanizm. Moscow: MGPU, 2007. 311 p.

5. Emelyanova T.P. Sotsialnoe predstavlenie - ponyatie i kontseptsiya: itogi poslednego desyatiletiya. Psikhologicheskiy zhurnal. 2001, Vol. 22, No. 6, pp. 39-47.

6. Shvetsova M.N., Sobchenko M.R. Obraz semyi v predstavleniyakh pokoleniya detey i roditeley (pokoleniya Y i Z). Vestnik Rossiyskogo novogo universiteta. Ser.: Chelovek v sovremennom mire. 2018, No. 2, pp. 36-41.

7. Bondaletov V.V., Budylina E.M. Brak i semya kak tsennost v predstavlenii sovremennoy molodezhi. Sotsialnaya politika i sotsiologiya. 2014, Vol. 1, No. 4, pp. 84-96.

8. Svinchukova E.G. Obraz semyi v russkoy i tatarskoy kulture (na materiale psikholingvisticheskikh eksperimentov). Mir nauki, kultury, obrazovaniya. Gorno - Altaysk, 2017, No. 6 (67), pp. 608-611.

9. Sidorina N.P. Natsionalno obuslovlennoe v predstavleniyakh turok o semye i mire (na materiale assotsiativnogo eksperimenta). Russkiy yazyk za rubezhom. Moscow: Gos. in-t russkogo yazyka im. A.S. Pushkina, 2010, No. 3 (220), pp. 49-53.

10. Mityakina M.G. Predstavlenie o semye v ramkakh postmodernistskogo obshchest - va: strukturno-funktsionalnyy sdvig. Vestn. MGOU. Ser.: Filosofskie nauki. 2014, No. 2, pp. 65-72.

11. Kholmogorova A.B., Volikova S.V., Sorokova M.G. Standartizatsiya oprosnika «Se - meynye emotsionalnye kommunikatsii». Konsultativnaya psikhologiya i psikhoterapiya. 2016, Vol. 24, No. 4, pp. 97-125.

12. Geger A.E. Vyyavlenie individualnykh i gruppovykh tsennostey v gruppe molodezhi. Relevantnye metodicheskie resheniya. Sotsiologicheskie issledovaniya. 2010, No. 1, pp. 132-141.

13. Barsukov S.M. Molodaya semya v predstavleniyakh studencheskoy molodezhi srednego goroda. Vestn. Yuzhno-Rossiyskogo gos. tekhn. Un-ta (Novocherkasskogo politekhn. in-ta). Ser.: Sotsialno-ekonomicheskie nauki. 2012, No. 6, pp. 273-277.

14. Mishina V.L. Semya kak tsennost v predstavleniyakh studencheskoy molodezhi (po materialam sotsiologicheskogo issledovaniya). Sotsiologiya v sovremennom mire: nauka, obrazovanie, tvorchestvo. Barnaul: Altayskiy gos. un-t. 2013, No. 5, pp. 318-323.

15. Uvykina L.A. Problema formirovaniya predstavleniy molodezhi o semye. In: Sborn - iki konferentsiy NITS Sotsiosfera. Praha: Vedecko vydavatelske centrum «Sociosfera - CZ» s.r.o. 2010, No. 6, pp. 26-29.

16. Ippolitova E.A. Osobennosti predstavleniy o semye muzhchin i zhenshchin na raznykh vozrastnykh etapakh. In: Sborniki konferentsiy NITS Sotsiosfera. Praha: Vedecko vydavatelske centrum «Sociosfera - CZ» s.r.o. 2012, No. 22, pp. 49-52.

17. Baklanova A. P, Voloshanovskaya E.A., Zhestkova N.A. Semya v predstavlenii sovremennoy molodoy zhenshchiny. In: Nauchnye diskussii o tsennostyakh sovremennogo obshchestva. Proceedings of the VIII International scientific-practical conference. Lipetsk: RaDushi, 2015. Pp. 61-64.

Размещено на Allbest.ru