Личность Н.И. Пирогова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство здравоохранения Российской Федерации.

Казанский Государственный Медицинский Университет

Кафедра биомедэтики с основами медицинского права и курсом истории медицины

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по истории медицины: «Личность Н.И. Пирогова»

Казань, 2008.

План

Введение

1. Прощай детство! Здравствуй юность!

2. Немецкая практика Пирогова

3. Годы профессорской деятельности в Дерпте

4. Великие открытия

5. Личная жизнь Пирогова

6. Севастополь

7. Человек красит место

8. Отставка гения

Введение

Время обсудит и оценит лучше нашего -- и наши убеждения, и наши действия, и если мы, верно служили идее, которая вела нас к истине, то будем надеяться, что и поток времени не унесет ее вместе с нами.

Н.И. Пирогов

25 ноября 2007 года исполнилось 197 лет со дня рождения Великого русского хирурга Николая Ивановича Пирогова. При произнесении имени Великого врача и ученого русский человек испытывает гордость. В англоязычной литературе имя Н.И. Пирогова связано только с его классическим трудом: "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций" и в то же самое время "забыто" о многих изобретениях, нововведениях, предложениях ученого. Так во всемирно известной энциклопедии "Британника", которая претендует, на звание самой подробной энциклопедии нет статьи, посвященной Н.И. Пирогову. В то же самое время до сих пор (!) в Соединенных Штатах Америки и Англии основным способом изучения топографической анатомии является метод замораживания и распилов. Несмотря на широкое внедрение компьютерной томографии и ядерно-магнитного резонанса, которые позволяют сделать любые снимки в любой плоскости, способ замораживания и распилов не был забыт.

В настоящее время в глобальной компьютерной сети "Интернет" вы можете найти множество ресурсов, посвященных топографической анатомии с иллюстрациями и фотографиями распилов замороженных трупов. И в тоже самое время нигде не указано, что впервые предложил этот способ изучения анатомии именно Н.И. Пирогов. Это всего лишь единственный аспект, однако, Н.И. Пирогову принадлежит приоритет в создании некоторых видов ампутации нижних конечностей (костно-пластическая ампутация), гипсовая повязка, привлечение женского труда в медицину и многое другое.

В создании такой ситуации виноваты частично и россияне, которые забывают историю, не гордятся достижениями русских ученых. Была бы возможна такая ситуация в США? Где любой человек, сделавший открытие полезное для своей нации становится национальным героем.

В своей работе мне хотелось бы разобраться в исторической истине и приоритетах Н.И. Пирогова в медицине.

1. Прощай детство! Здравствуй юность!

Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов родился 13/25 ноября 1810 г. в Москве, в семье военного чиновника. Отец его Иван Иванович служил казначеем в Московском провиантском депо в чине майора. Семья не бедствовала, во время войны 1812 года имущество не пострадало, и дети воспитывались в ожидании обычной дворянской жизни: девочки - замуж, мальчики - по военной линии. Беда пришла неожиданно. Отец Николая служил государственным казначеем, в 1822 году его заместитель скрылся с тридцатью тысячами казенных денег. Казнокрада искали и не нашли, и недостачу решили повесить на Пирогова. Распродано было все, долг государству вернули, семья бедствовала, денег не было даже для оплаты Колиной учебы, и в четырнадцать лет ему пришлось оставить гимназию.

Выручил друг семьи, известный врач и профессор Московского университета Евгений Мухин. Напомнив, что Коля с детства проявлял интерес к медицине, он предложил ему поступать на медицинский факультет Университета. Дело это было не дворянское, но другого не оставалось, и, приписав себе два года, Николай написал прошение о поступлении. Когда его приняли, отец на радостях накупил пирожных, и семья впервые за два года наелась сладкого.

Вскоре, однако, старший Пирогов умер, и Николаю пришлось взять заботу о семье на себя. Именно эта нищета помогла Пирогову принять медицину своим призванием. На факультете предоставлялась хорошая возможность подработки, и все, заработанные в анатомичке деньги молодой человек относил матери. Там же он получил и бесценный опыт, убедивший его в правильности, выбранной профессии.

Уже потом, будучи попечителем учебных заведений, Николай Иванович вспоминал о своих сомнениях и делал вывод: главное - вырасти человеком, и тогда любую профессию ты сможешь сделать своей. В это понятие Пирогов вкладывал веру в Бога и желание работать.

Окончив в 1828 г. университет и получив звание лекаря, он был направлен заграницу для подготовки к профессорской деятельности, В возрасте 26 лет Пирогов получил звание профессора и возглавил хирургическую клинику в Дерптском университете. Через пять лет (в 1841 г.) Пирогов был приглашен в Петербургскую медико-хирургическую академию, где и пробыл почти 15 лет (1841-1856 гг.), до своей отставки. Здесь он создал первый в России анатомический институт.

Большой любовью пользовался Пирогов среди простого народа и широчайших масс студенчества. Его любили за простоту, благродство и бескорыстие. Бедняков и учащихся он лечил бесплатно, а часто помогал им и материально. Всю свою жизнь без остатка отдал этот замечательный врач и ученый, педагог и общественник беззаветному служению отечественной науке и своему народу.

2. Немецкая практика Пирогова

Немецкая практика состояла из двух этапов: в берлинской клинике «Шарите» и практики в центральном госпитале Геттингена.

Берлин Пирогов вспоминал неохотно. «Шарите» тогда руководил некий Руст, считавший себя оракулом от медицины. Сохраняя в чистоте свои руки, он на глазок определял хвори поступавших в госпиталь больных. Когда начинается лекция, приведут больных для демонстрации студентам, и профессор будто бы одним только внешним признакам, с высокомерной легкостью, к изумлению всех присутствующих, поставит диагноз болезни. Ведь никому и в голову не придет заподозрить, что Руст раньше все разузнал от своих помощников. Пирогов сделал вывод: «Для угадывания необходимы знания, одной убежденности в своей правоте недостаточно».

«Шарите во все время нашего пребывания, - писал Пирогов, - было резервуаром госпитальной нечисти и гнойного заражения». Для предохранения от госпитальной заразы в этом главном берлинском госпитале после операции прижигали свежие раны средневековым способом - раскаленным железом. Крики и стоны больных потрясали своды Шарите.

Зато в Геттингене Николай Иванович познакомился с профессором Лангенбеком, на долгие годы ставшим для него образцом настоящего хирурга. Он научил его чистоте хирургических приемов, как приспосабливать движения ног и всего тела к действиям оперирующей руки. И главное: никогда не браться за операцию, если до того не испробованы все терапевтические методы. Лангенбек ненавидел медлительность и требовал быстрой, четкой и ритмичной работы. Он приходил на операцию всегда с чистыми руками и принимался за нее только после того, как повторит с ассистентами всю последовательность действий. «Лангенбек, - вспоминал Пирогов, - научил меня не держать ножа полной рукой, кулаком, не давить на него, а тянуть как смычок, по разрезываемой ткани. И я строго соблюдал это правило во все времена моей хирургической практики...»

Возвращаясь, домой, Пирогов тяжело заболел и был оставлен для лечения в Риге. Риге повезло: не заболей Пирогов, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить бежавшую далеко впереди добрую славу.

Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом он вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей. В Риге он впервые оперировал как учитель.

3. Годы профессорской деятельности в Дерпте

Из Риги он направился в Дерпт, где он узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло - Иван Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте.

Одно из самых значительных сочинений Пирогова - это завершенная в Дерпте "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций". Уже в самом названии подняты гигантские пласты - хирургическая анатомия, наука, которую с первых, юношеских своих трудов творил, воздвигал Пирогов, и единственный камешек, начавший движение громад - фасции.

Фасциями до Пирогова почти не занимались: знали, что есть такие волокнистые фиброзные пластинки, оболочки, окружающие группы мышц или отдельные мышцы, видели их, вскрывая трупы, натыкались на них во время операций, рассекали ножом, не придавая им значения.

Пирогов начинает с очень скромной задачи: он берется изучить направление фасциальных оболочек. Познав частное, ход каждой фасции, он идет к общему и выводит определенные закономерности положения фасций относительно близлежащих сосудов, мышц, нервов, открывает определенные анатомические закономерности.

Все, что открыл Пирогов, нужно ему не само по себе, все это нужно ему, чтобы указать наилучшие способы производства операций, в первую очередь "найти правильный путь для перевязки той или иной артерии", как он говорит. Вот тут-то и начинается новая наука, созданная Пироговым - это хирургическая анатомия.

Зачем вообще хирургу анатомия, спрашивает он: только ли для того, чтобы знать строение человеческого тела? И отвечает: нет, не только! Хирург, объясняет Пирогов, должен заниматься анатомией не так, как анатом. Размышляя о строении человеческого тела, хирург ни на миг не может упускать из виду того, о чем анатом и не задумывается, - ориентиров, которые укажут ему путь при производстве операции.

Описание операций Пирогов снабдил рисунками. Ничего похожего на анатомические атласы и таблицы, которыми пользовались до него. Никаких скидок, никаких условностей - величайшая точность рисунков: пропорции не нарушены, сохранена и воспроизведена всякая веточка, всякий узелок, перемычка. Пирогов не без гордости предлагал терпеливым читателям проверить любую подробность рисунков в анатомическом театре. Он не знал еще, что впереди у него новые открытия, высшая точность...

Работа Пирогова "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций" удостоена Российской Академией наук Демидовской премией. В Дерпте он завершил книгу «О перерезке ахиллесова сухожилия».

Слава Пирогова в Дерпте росла удивительной быстротой. Но он все чаще задумывался над своим будущим. Пирогов нуждался в общении с широкими кругами ученых. Все острее ощущалась необходимость переехать в большой университетский русский город.

4. Великие открытия

В 1841 году Пирогов был приглашен на кафедру хирургии в Медико-хирургическую академию Петербурга. С первых же шагов своей хирургической деятельности Николай Иванович размышлял над глубочайшими тайнами больного и здорового организма. И не было ответа на ряд серьезнейших вопросов: почему нагнаиваются почти все раны? Почему после многих счастливых операции больные гибнут от заражения крови и гангрены? Картину, наблюдавшуюся в клинике Пирогова, можно было встретить в любом госпитале. Сотни и тысячи хирургов видели, как пиэмия, рожа, гангрена косит больных, и смотрели на это, как на нечто неизбежное в хирургической практике.

После многих наблюдений, придя к мысли, о заразительности пиэмии, убедившись в том, что зараза входит рану во время операции или после операции, Пирогов решил преградить путь смерти.

Впервые в истории хирургии, в 1841 году, Пирогов приказал строго изолировать зараженных. Это дата вписана в историю медицины золотыми буквами. Николай Иванович замечает, что, если рану больного продезинфицировать, а оперировать его вымытыми перед этим руками, рана заживает много быстрее. Сейчас трудно в это поверить, но до Николая Ивановича хирурги руки между операциям не мыли, а перевязывали больных бинтами, оставшимися после умерших. Гениальность Пирогова в том и заключается, что он первым сумел увидеть вещи, которые до него просто не замечали. В те далекие годы Пирогов впервые использует в качестве обеззараживающих средств, хлорную воду и настойку йода.

Рис. 1

Николай Иванович одержав первую победу над страшным врагом хирургов - госпитальными заразами, бросил вызов не менее грозному противнику - боли. 14 февраля 1846 г. Николай Иванович Пирогов выполняет свою первую операцию под эфирным наркозом.

И хотя первый в России эфирный наркоз 7 февраля 1846 г. выполнил Фёдор Иванович Иноземцев (1802-1869), роль Н.И. Пирогова в развитии хирургического обезболивания в России настолько огромна, что любые рассуждения о приоритете, а тем более противопоставление этих двух выдающихся врачей, теряют всякий смысл.

Следует подчеркнуть, что Н.И.Пирогов, прежде всего, проверил на себе и своих помощниках особенности клинического течения наркоза, и только после этого начал применять эфирный наркоз в клинике на больных.

14 февраля 1847 г. он произвел свою первую операцию под эфирным наркозом во 2-м военно-сухопутном госпитале, 16 февраля оперировал под эфирным наркозом в Обуховской больнице, 27 февраля в Петропавловской больнице (Санкт-Петербург). Практически сразу же он публикует свои впечатления о выполненных операциях, на основании которых приходит к выводу, что эфирный наркоз может «даже совершенно преобразовать хирургию».

Научное творчество и изобретательность Н.И.Пирогова сказываются буквально на всех деталях, связанных, как тогда выражались, с «процессом эфирования». Видя в ингаляционном эфирном наркозе величайшее достижение науки, он отмечал и его недостатки и опасности: «От того вида анестезии, в котором бывает, уничтожена, или значительно ослаблена рефлективная деятельность, до смерти только один шаг».

К гениальным открытиям Пирогова относятся и столь привычные сейчас гипсовые бинты. До него переломы фиксировали в деревянных колодках. В мастерской знакомого скульптора Николай Иванович увидел, как быстро у того застывает гипс, и уже на следующий день зафиксировал перелом вымоченными в гипсе бинтами. Вроде бы все было и до него - и гипс был, и бинты были - но для того, чтобы соединить их вместе и применить, в медицине нужен был гениальный и одержимый своей профессией Пирогов.

Несколько слов о замороженных распилах Пирогова, или о так называемой „ледяной скульптуре" -- „ледяной анатомии" Пирогова.

Нестор русской хирургии, Василий Иванович Разумовский, в 1910 г. о замороженных распилах Пирогова писал следующее: „Его гений использовал наши северные морозы на благо человечества. Пирогов с его энергией, свойственной, может быть, только гениальным натурам, приступил к колоссальному анатомическому труду... И в результате многолетних, неусыпных трудов -- бессмертный памятник, не имеющий себе равного. Этот труд обессмертил имя Пирогова и доказал, что русская научная медицина имеет право на уважение всего образованного мира".

Другой современник этого гениального открытия, доктор А.Л. Эберман, рассказывая в своих воспоминаниях, как велась работа распилов на замороженных трупах, говорит: „Проходя поздно вечером мимо анатомического здания Академии, старого, невзрачного деревянного барака, я не раз видел стоящую у подъезда, занесенную снегом кибитку Николая Ивановича Пирогова. Сам Пирогов работал в своем маленьком холодном кабинете над замороженными распилами частей человеческого тела, отмечая на снятых с них рисунках топографию распилов. Боясь порчи препаратов, Пирогов просиживал до глубокой ночи, до зари, не щадя себя. Мы, люди обыдённые, проходили часто безо всякого внимания мимо того предмета, который в голове гениального человека рождает творческую мысль. Николай Иванович Пирогов, проезжая часто по Сенной площади, где зимой обыкновенно в морозные базарные дни расставлены были рассеченные поперек замороженные свиные туши, обратил на них свое внимание и стал замораживать человеческие трупы, делать распилы их в различных направлениях и изучать топографическое отношение органов и частей между собой".

Сам Пирогов так пишет об этих распилах в своей краткой автобиографии: „Вышли превосходные препараты, чрезвычайно поучительные для врачей. Положение многих органов (сердца, желудка, кишек) оказалось вовсе не таким, как оно представляется обыкновенно при вскрытиях, когда от давления воздуха и нарушения целости герметически закрытых полостей это положение изменяется до крайности. И в Германии и во Франции пробовали потом подражать мне, но я смело могу утверждать, что никто еще не представил такого полного изображения нормального положения органов, как я".

Полное название этого замечательного труда: "Anatomia topographica sectionibus, per corpus humanum congelatum triplice directione ductis, illustrata" (изд. 1852-1859 гг.), 4 тома, рисунки (224 таблицы, на которых представлено 970 распилов) и объяснительный текст на латинском языке на 768 стр.

Этот замечательный, поистине титанический труд создал Пирогову мировую славу и является до сих пор непревзойденным классическим образцом топографо-анатомического атласа. Он назван проф. Делицыным „Лебединой песнью" Пирогова в области анатомии (в дальнейшем Пирогов целиком посвятил себя хирургии).

Академия наук отметила этот гениальный вклад в науку большой Демидовской премией. Этот труд еще долго-долго будет служить источником знаний для многих поколений анатомов и хирургов.

В 1854 г." Пирогов опубликовал свою знаменитую, поистине гениальную, костно-пластическую операцию стопы, или, как она называлась, „костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы". Операция вскоре получила всеобщее признание и право гражданства благодаря своему основному принципу -- создания прочного „естественного" протеза, сохранив при этом длину конечности. Пирогов создал свою операцию совершенно самостоятельно, убедившись в огромных недостатках и отрицательных чертах операции Сайма. Однако наши зарубежные „доброжелатели" встретили операцию Пирогова явно враждебно, „в штыки". Вот что сам Николай Иванович пишет про своих строгих критиков: „Сайм рассматривает ее (т. е. операцию Пирогова как признак слабых и шатких хирургических начал. Другой знаменитый английский хирург-- Фергюссон уверяет своих читателей, что я сам отказался от моей остеопластики. С чего это он взял -- богу известно; может быть, он судил по моему письму к одному лондонскому врачу, осведомлявшемуся у меня о результатах. "Я не забочусь о них" отвечал я, предоставляя решить времени, годится ли моя операция или нет. Мальгейн, повторяя вычитанное им у Фергюссона и не испытав, как видно, однажды моей операции, стращает читателей омертвением лоскута, невозможностью сращения, свищам» и болью при хождении, т. е. именно тем, что почти никогда не встречалось. Беспристрастнее в своих суждениях была современная германская школа".

И дальше Пирогов продолжает: „Моей операций" нечего бояться соперничества. Ее достоинство не в способе ампутации, а в остеопластике. Важный принцип, доказанный ею несомненно, что кусок одной кости, находясь в соединении с мягкими частями, прирастает к другой и служит и к удлинению, и к отправлению члена.

Но между французскими и английскими хирургами; есть такие, которые не верят даже в возможность «остеопластики или же приписывают ей недостатки, никем, кроме их самих, не замеченные; беда, разумеется, вся в том, что моя остеопластика изобретена 'не ими..." В другом месте Пирогов пишет: „Моя остеопластика ноги, несмотря на то, что Штромейер сомневается в ее выгодах, а Сейм упрекает меня ею, взяла все-таки свое и заняла почетное место в хирургии. Не говоря уже об успешных ее исходах, которые я сам наблюдал, она дала отличные результаты Хелиусу (в Гейдельберге), Лингарту (в Вюрцбурге), Бушу (в Бонне), Бильроту (в Цюрихе), Нейдерферу "(в Италианскую войну) и Земешкевичу (моему ученику, в Крымскую войну); Нейдерфер думал прежде, что после моей остеопластики случается одно из двух: или prima intentio, или неуспех, но в последнюю голштинскую войну он должен был в этом разубедиться..."'.

5. Личная жизнь Пирогова

Немало у Пирогова завистников и врагов, которым претит рвение и фанатизм врача. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться. Он жалел себя, растравлял душу горестными раздумьями о прожитых без любви годах и одинокой старости.

Он перебирал в памяти всех, кто мог бы принести ему семейную любовь и счастье. Самой подходящей из них показалась ему Екатерина Дмитриевна Березина, девушка из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание.

Пирогову было некогда - великие дела ждали его. Он попросту запер жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. В театр не возил, на балы с ней не ездил, потому что балы безделье, отбирал у нее романы и подсовывал ей взамен ученые журналы. Пирогов ревниво отстранял жену от подруг, потому что она должна была всецело принадлежать ему, как он всецело принадлежит науке. А женщине, наверно, было слишком много и слишком мало одного великого Пирогова.

Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни.

После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. "У меня нет друзей", - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты.

В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром, восторженно читающую и перечитывающую его статью об идеале женщины. Девушка чувствует себя одинокой душой, много и серьезно размышляет о жизни, любит детей. В разговоре ее называли "девушкой с убеждениями".

Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась. Собираясь в имение родителей невесты, где предполагалось сыграть незаметную свадьбу. Пирогов, заранее уверенный, что медовый месяц, нарушив привычные его занятия, сделает его вспыльчивым и нетерпимым, просил Александру Антоновну подобрать к его приезду увечных бедняков, нуждающихся в операции: работа усладит первую пору любви!

6. Севастополь

Но, несомненно, зенит славы Пирогова как хирурга приходится на время его работы при обороне Севастополя.

Он уже практиковал военную медицину, принимал участие в боевых действиях на Кавказе, где впервые начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием.

Когда же в 1853 году началась Крымская война, Николай Иванович счел своим гражданским долгом отправиться в Севастополь. За время его обороны было сделано 5400 ампутаций, 5000 из которых сделал лично Пирогов.

В те дни Николай Иванович проявил себя и великолепным организатором. Пирогов первый в мире предложил, организовал и применил свою знаменитую -- сортировку раненых, из которой впоследствии выросло все лечебно-эвакуационное обеспечение раненых. "На войне главное -- не медицина, а администрация", заявляет Пирогов и, исходя из этого положения, начинает творить свое великое дело.

Пирогов выработал прекрасную систему сортировки раненых в тех случаях, когда последние, поступали на перевязочный пункт в большом количестве -- сотнями. До того на перевязочных пунктах господствовал страшный беспорядок и хаос. С яркими картинами суеты, растерянности и в известной мере бесполезной работы врача в такой обстановке мы знакомимся в "Севастопольских письмах", в автобиографических записях и в других произведениях Пирогова. Система Пирогова состояла в том, что, прежде всего, раненые разделялись на пять главных категорий:

1) безнадежные и смертельно раненые,

2) тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной помощи;

3) тяжело раненые, требующие также неотлагательного, но более предохранительного пособия;

4) раненые, для которых непосредственное хирургическое пособие необходимо только для того, чтобы сделать возможною транспортировку; наконец,

5) легко раненые, или такие, у которых первое пособие ограничивается наложением легкой перевязки или извлечением поверхностно сидящей пули. Благодаря введению такой весьма простой и разумной сортировки рабочие силы не разбрасывались, и дело помощи раненым шло быстро и толково

Сам Пирогов потом вспоминал: «Я убежден из опыта, что к достижению благих результатов в военно-полевых госпиталях необходима не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация. К чему служат все искусные операции, все способы лечения, если раненые и больные будут поставлены администрацией в такие условия, которые вредны и для здоровых... От администрации, а не от медицины зависит и то, чтобы всем раненым без изъятия и как можно скорее была подана первая помощь, не терпящая отлагательства...

Часто я видел, как врачи бросались помочь тем, которые более других вопили и кричали, видел, как они исследовали долее, чем нужно, больного, который их интересовал в научном отношении, видел также, как многие из них спешили делать операции, а между тем, как они оперировали нескольких, все остальные оставались без помощи, и беспорядок увеличивался все более и более... Без распорядительности и правильной администрации нет пользы и от большого числа врачей, а если их к тому еще мало, то большая часть раненых остается вовсе без помощи".

Пирогов первый предложил широко использовать (при нужде) госпитальные палатки при размещении раненых после подачи им первой помощи, указывая в то же время, что и здесь три четверти из общего числа коек „должны оставаться пустыми на случай нужды". „Госпитальные палатки, -- пишет Пирогов в письме к своему ученику и другу К. К. Зейдлицу из Севастополя, -- числом около четырехсот, с двадцатью койками каждая, тоже не должны бы приютить более двух тысяч больных, а прочие должны оставаться пустыми на случай нужды. Как только число больных превысит две тысячи, излишек тотчас должен быть удален постоянной транспортировкой".

Свой опыт и знания в военно-медицинском деле Пирогов изложил в двадцати пунктах, объединенных под названием „Основные начала моей полевой хирургии" -- во второй части книги „Военно-врачебное дело", 1879 г. В первом пункте этих „Основных начал" Пирогов писал: „Война--это травматическая эпидемия. Как при больших эпидемиях всегда недостаточно врачей, так и во время больших войн всегда в них недостаток". Военно-полевой хирургии Пироговым посвящены четыре крупных труда:

1) „Медицинский отчет о путешествии по Кавказу" (изд. 1849 г.);

2) „Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции" (изд. 1865-1866 гг.);

3) „Отчет о посещении военно-санитарных учреждении в Германии, Лотарингии и Эльзасе 1870 г." (изд. 1871 г.) и

4) „Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии 1877-1878 гг." (изд. 1879 г.).

И в настоящее время в основе систем врачебной помощи на поле сражения лежат в общем те начала, которые выработаны еще Н.И. Пироговым. Это признавали и хирурги прошлого: Е. Бергман, Н.А. Вельяминов, В.И. Разумовский, В.А. Оппель и др. Это признают и современные хирурги-клиницисты и военно-полевые хирурги -- Ахутин, Н. Н. Бурденко, В.С. Левит, И.Г. Руфанов и ряд других. „Сейчас, когда наша медицинская общественность, выполняя свой долг перед Родиной, прониклась необходимостью повышать обороноспособность страны, эти работы Пирогова приобретают особое значение", -- писал академик Бурденко в 1941 г. Опыт Крымской кампании не прошел для Пирогова бесследно. Он лег в основу его многих классических и ценнейших трудов.

И, конечно, нельзя не сказать о том, что Пирогов первым в мире во время обороны Севастополя организовал женский уход за ранеными в районе боевых действий. За рубежом потом пытались приписать первенство в этом деле англичанке Нейтингель. На что Николай Иванович в письме баронессе Раден отмечал: «Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых и больных» была учреждена в октябре 1854 года, а в ноябре того же года она уже находилась на фронте. О мисс же Нейтингель и "о ее высокой души дамах" мы в первые услышали только в начале 1855 года. Русские не должны дозволять никому до такой степени переделывать историческую истину. Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном и благотворном и ныне всеми принятом».

7. Человек красит место

После падения Севастополя Пирогов вернулся в Петербург и был принят взошедшим на престол Александром II. Не смотря на уговоры влиятельных друзей, он не смог удержаться и доложил императору о бездарном руководстве армией князем Меньшиковым. Такая смелость молодому царю не понравилась, и с этого момента Николай Иванович впал в немилость.

Героя Севастополя уволили со всех занимаемых им должностей, и общественное мнение возмутилось. Ушинский писал: «Может ли быть, чтобы такие люди долго оставались без дела, когда каждый день их жизни, потерянный для государства, есть величайшая потеря, потер, ничем не вознаградимая?»

Тогда Пирогова назначили попечителем Одесского и Киевского учебных округов. Власти надеялись, что вдали от столицы Николай Иванович успокоится, но он и тут попытался изменить существовавшую систему школьного образования.

Осенью 1859 года на Подоле в Киеве была открыта первая воскресная школа. А император получил письмо, в котором Пирогов доказывал, что все люди талантливы одинаково, и в университеты необходимо принимать не только детей дворян, но и крестьян, и евреев, и поляков. Возмущенный Александр, швырнув письмо Пирогова министру образования, проговорил: «Этот лекарь хочет открыть в России университетов больше, чем кабаков!»

18 марта 1861 года Пирогов был высочайше уволен с поста попечителя «по расстроенному здоровью». Издаваемый в Лондоне «Колокол» писал: «Отставка Н.И.Пирогова - одно из мерзейших дел России дураков против Руси развивающейся».

8. Отставка гения

Пирогова уволили в пятьдесят, он был полон сил и, несмотря на гонения, был готов послужить родине. На какое-то время он поселился в купленном женой имении Вишня под Винницей, но необязательная жизнь помещика его - человека «миру обязанного» - не устраивала. Он организовал больницу, в которую съезжались люди не только из ближайших мест, но и со всей России. Именно тогда его прозвали «чудесным доктором», то есть доктором, творящим чудеса.

К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий и, невостребованный на родине, выезжал с лекциями в Европу.

После возрождения так называемого «профессорского института» ему предложили взять шефство над русскими учеными, обучающимися за рубежом. Среди опекаемых Николаем Ивановичем были ставшие потом знаменитыми физиолог Ковалевский, биолог Мечников, историк литературы Веселовский...

Но и этого Пирогову было мало. Оставив в Гейдельберге жену и детей, он колесит по Европе, изучая состояние высшего образования и излагая свои наблюдения в обширных статьях, так называемых «Письмах из Гейдельберга».

В мае 1881 года в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. С приветствием к нему обратился великий русский физиолог Сеченов. Однако в это время ученый уже был неизлечимо болен, и летом 1881 года он умер в своем имении.

Значение деятельности Пирогова состоит в том, что своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства

Умер Николай Иванович Пирогов 23 ноября (5 декабря) 1881 года. Газеты писали: «Удивительно то, как человек таких лет и чинов сумел сохраниться во всей своей чистоте и глубине, да при том еще у нас в России».

пирогов хирург анатомия наркоз

Заключение

Нельзя недооценить тот вклад, который внёс Николай Иванович Пирогов в развитие нашей науки. Его труды по вопросам общей и военной медицины, воспитания и образования продолжают привлекать внимание ученых, врачей и педагогов.

Н.И. Пирогова справедливо называют “отцом русской хирургии” -- его деятельность обусловила выход отечественной хирургии на передовые рубежи мировой медицинской науки. Его труды по топографической анатомии, по проблемам обезболивания, иммобилизации, костной пластики, шока, ран и раневых осложнений, по вопросам организации военно-полевой хирургии и военно-медицинской службы в целом являются классическими, основополагающими. Его научная школа не ограничена непосредственными учениками: по существу все передовые отечественные хирурги 2-й половины 19 в. развивали анатомо-физиологическое направление в хирургии на основе положений и методов, разработанных Н.И. Пироговым. Его инициатива в привлечении женщин к уходу за ранеными, т.е. в организации института сестер милосердия, сыграла важную роль в привлечении женщин к медицине и способствовала, созданию международного Красного Креста.

Память о великом хирурге сохраняется и сейчас. Ежегодно в день его рождения присуждаются премия и медаль его имени за достижения в области анатомии и хирургии. В доме, где жил Пирогов, открыт музей истории медицины, кроме того, его именем названы некоторые медицинские учреждения и городские улицы.

Список использованной литературы

Н.Н. Бурденко, Н.И. Пирогов - основоположник военно-полевой хирургии. Начал общей военно-полевой хирургии, ч.1, 1941 год.

Н.И. Пирогов, Начала общей военно-полевой хирургии, часть 2, 1944 год.

С.Д. Штрайх, Комментарии к "Севастопольским письмам и воспоминаниями Н.И. Пирогова", Издательство Академии наук СССР, 1950 год, стр. 551

И.С. Коган "Н.И. Пирогов", 1946 год.

Г. Гезер, Основы истории медицины, Казань, 1890г.

История медицины, под редакцией Б.Д. Петрова, М., Медицина, 1954г.

Пирогов Н.И. Севастопольские письма и вспоминания, М. Изд. Академии наук СССР, 1950.

М.Д. Злотников. Великий русский хирург Николай Иванович

Пирогов. Облгиз, Иваново, 1950 год.

Б. Могилевский. Жизнь Пирогова. Министерство Просвещения РСФСР,1953.

Размещено на Allbest.ru