Суицидологическая характеристика систематически курящих молодых людей обоего пола

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГБОУ ВО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России

ГУЗ МО «Одинцовский наркологический диспансер»

Суицидологическая характеристика систематически курящих молодых людей обоего пола

Suicidological characterization of systematically smoking young people of both genders

А.В. Меринов, К.В. Полкова, О.В. Казаева,

Проблема табакокурения в Российской Федерации продолжает волновать медицинское сообщество, несмотря на заметное снижение распространённости этой проблемы среди молодежи, благодаря популяризации здорового образа жизни. Курение изучено как безусловный фактор риска соматической патологии, однако в последнее время интерес вызвала возможная связь табакокурения и личностной аутоагрессивности. В ряде работ отмечены позитивные корреляции между интенсивным курением и суицидальным поведением, но оценки эти получены, в основном, ретроспективно. Этот факт затрудняет квалификацию роли курения. В связи с вышесказанным произведено изучение и сравнение аутоагрессивной характеристики групп курящих и некурящих молодых людей. Цели и задачи: Исследование статистически значимых отличий в аутоагрессивном профиле между группами курящих и некурящих юношей и девушек. Обозначение связи систематического курения и представленности аутоагрессивных стигм среди лиц молодого возраста. Материалы и методы. Обследованы 495 девушек и 231 юноша, впоследствии разделённые на курящих и некурящих. Критерий включения в исследуемые группы - систематическое табакокурение, количество выкуриваемых сигарет более десяти в сутки. В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем. Было произведено сравнение всех изучаемых признаков в подгруппах. Математическую обработку данных проводили с помощью программ SPSS-Statistics и 81а1щИса 12. Результаты и обсуждение. Данные исследования выявляют явно повышенный аутоагрессивный «потенциал» в исследованных группах. Высокие показатели, характеризующие суицидальную направленность реализации аутоагрессивных импульсов, обнаружены только среди девушек: количество суицидальных попыток превышало таковые в контрольной группе - более чем в три раза (17,0% против 5,5%), а количество суицидальных мыслей более чем в полтора (34,9% против 21,1%). Обнаруженные данные нуждаются в дальнейшем изучении, однако уже на этом этапе исследования мы можем говорить о возможном прогностическом значении табакокурения для диагностики риска суицидального поведения у девушек. Обнаруженные несуицидальные феномены аутоагрессивного поведения у девушек обращают на себя внимание преимущественно «наркологическим» типом реализации аутоагрессивных импульсов: злоупотребление алкоголем наблюдалось в 24,8% случаев, наркотических препаратов - в 20,4% (в контрольной группе - у 4,6 % и 7,8% соответственно), а также рискованным модусом поведения - с разницей в группах в три и более раз. Переходя к аналогичным сериям сравнений в юношеских группах, отметим отсутствие статистически значимых отличий в суицидологическом профиле (р>0,05). Это может быть связано с более лояльным отношением к курящим мужчинам в нашей стране, которое сложилось уже на протяжении нескольких десятилетий. В отношении предикторов аутоагрессивного поведения отметим периоды гипотимии с переживаниями безысходности в женской группе. Обнаруженная склонность к неоправданному риску у курящих девушек коррелировала с наличием опасных хобби. Таким образом, обнаруженные аффективные и поведенческие нарушения гармоничны для аутоагрессивного профиля курящих девушек. Связь суицидологических феноменов и факта табакокурения сложно объяснить только с позиций влияния гендера. Курение в группе молодых женщин, вероятно, может являться индикатором личностного дискомфорта, аффективных проблем, часто ассоциированных с суицидальными паттернами, как в мыслях, так и поведении. Выводы. В результате исследования выявлена связь между табакокурением и аутоагрессивным поведением в женской группе. При работе с курящими девушками следует рассматривать курение табака как фактор риска суицидального поведения. Отсутствие таких суицидальных закономерностей среди юношей поднимает вопрос уточнения влияния гендера.

Ключевые слова: никотиновая зависимость, табакокурение, аутоагрессия, суицидальное поведение

Abstract

The problem of tobacco smoking in Russian Federation continues to remain a matter of concern of the medical community, despite a noticeable reduction of spread of smoking among young people thanks to promotion of healthy lifestyle. Smoking is studied as an absolute risk factor for somatic pathology, however, recently of increasing interest is a probable relationship between tobacco smoking and personal autoaggressiveness. Some works note a positive correlation between intense smoking and suicidal behavior, but these assessments are mostly retrospective. This fact impedes qualification of the role of smoking. In view of the above, a study and comparison of autoaggressive characteristics of groups of smoking and non-smoking young people were carried out. Aim. To study statistically significant differences in the autoaggressive profile between groups of smoking and non-smoking young males and females. To establish relationship between systematic smoking and expression of autoaggressive stigmas among young people. Materials and Methods. 495 Girls and 231 boys were examined and were later classified into smoking and non-smoking individuals. The criterion of inclusion into the studied groups was systematic smoking with more than ten cigarettes smoked per day. As a diagnostic tool, a questionnaire was used for identification of autoaggessive patterns and of their predictors in the past and present. Comparison of all characteristics studied in the subgroups was carried out. Mathematical processing of the data was conducted using SPSS-Statistics and Statistica 12 programs. Results and Discussion. The data obtained in the study showed an apparently increased autoaggressive «potential» in the studied groups. High parameters characterizing the suicidal orientation of realization of autoaggressive impulses were found only among girls: the number of suicidal ideas in this group was over one and a half than that of the control group (34,9% vs 21,1%), and the number of suicidal attempts - more than three times (17,0% vs 5,5%). The emerging data need further examination, however, even at this stage of study it is possible to speak about prognostic significance of smoking for diagnosing the risk of suicidal behavior in girls. The detected non-suicidal phenomena of autoaggressive behavior in girls attract attention by mostly «narcological» way of realization of autoaggressive impulses (alcohol abuse was observed in 24.8% of cases, narcotic drugs - in 20.4% (in the control group - 4.6% and 7.8%, respectively) and by a risky mode of behavior with three and more times difference between groups. As for the groups of boys, no statistically significant differences in the suicidal profile were found (p>0,05). This may be due to a more loyal attitude to smoking men in our country that has been established within several decades. Concerning predictors of autoaggressive behavior, it is necessary to mention periods of hypothymia with a feeling of despair in the female group. The detected inclination to unreasonable risk in smoking girls correlated with the existence of dangerous hobbies. Thus, the detected affective and behavioral disorders were in harmony with the autoaggressive profile of smoking girls. It is difficult to explain the connection between suicidal phenomena and tobacco smoking only from the point of view of gender influence. Smoking in a group of young women is likely to be an indicator of a personal discomfort, affective problems, often associated with suicidal patterns, both in thought and behavior. Conclusions. In the study, a link was established between tobacco smoking and autoaggressive behavior in the female group. When working with smoking girls, tobacco smoking should be regarded as a risk factor for suicidal behavior. The absence of such suicidal patterns among young men requires clarification of the role of gender.

Key words: nicotine dependence, smoking, autoaggression, suicidal behavior

Введение

По данным ВОЗ за 2016 год Российская Федерация является одним из лидеров в Европе по распространённости табакокурения [1]. Среди лиц 15 лет и старше распространённость среди обоих полов составляла 40,9%, среди мужчин - 58,3%, среди женщин - 23,4%. В последние годы тщательно изучаются эмоциональные и социальные аспекты употребления табачных изделий, а также их влияние на формирование зависимости [1]. Выяснено, что курение гораздо чаще встречается у людей, которые сталкиваются со стрессом или находятся в неблагоприятном социальном положении. Курение чрезвычайно распространено среди заключённых, психически больных, представителей различных меньшинств и профессий, связанных с высоким риском для жизни [2, 3]. Известно, что именно эти социальные группы отличаются высоким уровнем аутоагрессивной настроенности [4, 5].

Понимая на данный момент под аутоагрессивным поведением любые действия, направленные на причинение себе вреда в физической, психосоциальной или духовной области [6, 7], многие исследователи [2, 8, 9] задаются закономерным вопросом: является ли табакокурение, как поведение с отчётливо представленным компонентом «причинения вреда себе», осознаваемыми последствиями для здоровья, а также очевидным элементом добровольности - по своей сути, аутоагрессивным актом? Существуют ли отчетливые корреляции с иными видами саморазрушающего поведения? Нам хорошо знакома концепция Карла Меннингера о «хроническом суициде» [10], под которым подразумевались скрытые, незаметные, а часто - социально приемлемые формы стремления к самоуничтожению, к каковым, по праву, относилось и потребление никотина. Стоит заметить, что в ряде работ указывается на позитивные корреляции между аутоагрессивным поведением, в частности суицидальным поведением, с одной стороны и, интенсивным курением, с другой [9, 11, 12], однако большинство исследований касается установления этой связи «постфактум» - после клинико - психологической аутопсии суицидента. Этот факт затрудняет квалификацию роли курения, поскольку мы понимаем, что «интенсивное курение», к примеру, часто является маркером аффективных нарушений, имевших место в пресуицидальном состоянии.

Связь между систематическим табакокурением и суицидальными паттернами нередко объясняют с позиции механизма развития зависимости. Никотин влияет на центральную нервную систему как агонист N подтипа ацетилхолиновых рецепторов, вызывая повышение концентрации серотонина, бета-эндорфина, дофамина, что приводит к повышению настроения, ощущению комфорта, воспринимается курящими как «снятие стресса». Вследствие снижения чувствительности рецепторов на фоне хронического потребления никотина, образуются дополнительные ацетилхолиновые рецепторы, обладающие повышенным сродством к никотину [13, 14]. Со временем способность дофами- нергических структур выделять дофамин на обычные «сигналы» истощается, возникает психический дискомфорт, в том числе депрессия, суицидальные мысли.

В любом случае, в настоящий момент рассматриваемые вопросы требует дальнейшего изучения и уточнения. Крайне любопытным является поиск представленности табакокурения в условно интактных массивах, где есть возможность изучить его возможную связь со значимыми в суицидологии индикаторами.

В связи с этим произведено изучение и сравнение аутоагрессивных характеристик курящих и некурящих молодых лиц мужского и женского пола. Отдельно подчеркнём тот факт, что в нашей стране активно осуществляется антиникотиновая государственная программа, что определённо имеет свои результаты. Курение перестало быть «модной привычкой», количество курящих молодых людей снижается, что делает изучение продолжающих курить, ещё более любопытным с позиций суицидологии, поскольку у них данный паттерн сохраняется, несмотря на общественный остракизм и экономическое бремя.

Цель исследования: поиск статистически значимых отличий в аутоагрессивном профиле между группами курящих и некурящих молодых людей обоего пола.

Задачи: изучение связи систематического табакокурения и представленности аутоагрессивных стигм среди лиц молодого возраста в отечественной популяции.

Материалы и методы

Для решения поставленных целей были обследованы 495 девушек и 231 юноша. Для проведения опроса была организована онлайн-площадка на базе нескольких учебных заведений. Общая когорта обследованных была разделена на четыре подгруппы: курящие юноши, курящие девушки, некурящие юноши и девушки. Критерием включения в исследуемые группы являлось систематическое табакокурение, когда количество выкуриваемых за сутки сигарет превышало десять. Критерием исключения являлось табакокурение общей продолжительностью менее двух лет, меньшее число выкуриваемых сигарет, периодическое курение.

В 29,9% наблюдений (п=148) у женщин было выявлено курение табака, у мужчин - в 37,2% наблюдений (п=86), которые и вошли в исследуемые группы. Контрольные группы составили соответственно оставшиеся 347 женщин и 145 мужчин. Средний возраст в исследуемой группе женщин составил 20,7±1,6 года, в исследуемой группе мужчин - 21,6±1,7 лет. В контрольных группах соответственно 20,8±1,2 и 21,5±1,8 года. В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [15]. Для решения поставленной задачи было произведено сравнение всех изучаемых признаков в подгруппах.

Статистический анализ и обработка данных была произведена посредством непараметрических статистических методов математической статистики с использованием %², а также %² с поправкой Йетса. Описание статистических данных для непараметрических критериев представлено в виде п (%) (абсолютное количество признака в группе и его процентное отношение к общему количеству членов группы). Математическую обработку данных проводили с помощью программ SPSS-Statistics и Statistica 12. Нулевая гипотеза о сходстве двух групп по оцениваемому признаку отвергалась при уровне значимости р<0,05.

Результаты и их обсуждение

Сразу отметим, что полученные данные обнаруживают повышенный аутоагрессивный «потенциал» в исследуемых группах. Кроме того, большое количество статистически значимых отличий, на наш взгляд, определяются половой принадлежностью респондентов, что и определило логику презентации обнаруженных в исследовании результатов.

Таблица 1 / Table 1

Представленность суицидальных паттернов среди групп девушек

Presence of Suicidal Patterns in Groups of Girls

Если касаться изолировано суицидальных паттернов поведения, то значимые отличия обнаружены только среди девушек, что, в определённой степени, согласуется с ранее приводимыми данными [10, 13] (табл. 1).

В исследуемой группе обнаружены высокие показатели, характеризующие суицидальную направленность реализации аутоагрессивных импульсов. Количество суицидальных попыток в анамнезе в группе превышает таковую в контрольной более, чем в три раза. Мы практически не видим попыток в последние два года в контрольной группе, при этом у курящих девушек данный показатель равнялся 11%. Аналогичную закономерность мы наблюдаем и в отношении суицидальных мыслей вообще, и в последние два года в частности. Обнаруженные данные, безусловно, нуждаются в дальнейшем уточнении и изучении. Однако уже на этом этапе исследования, мы можем с полной уверенностью говорить о наличии связей между явлениями и возможном прогностическом значении табакокурения для диагностики риска суицидального поведения у девушек.

Обращают на себя внимание обнаруженные несуицидальные аутоагрессивные феномены, статистически значимо характеризующие женскую группу (табл. 2).

суицидологический курящий аутоагрессивный

Таблица 2 / Table 2

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны среди девушек
Non-Suicidal Autoaggressive Patterns among Girls

Стоит отметить преимущественно «наркологический» характер реализации аутоагрессивных импульсов [16], что нашло отражение в частоте выявления у респонденток злоупотребления алкоголем и опыта употребления наркотических средств. Также обнаружено преобладание в группе опасных для жизни хобби (традиционно относимых к преимущественно мужским формам реализации аутоагрессивных тенденций [16]): разница между показателями в группах достигает трёх и более раз. Стоит заметить, что нами не обнаружено статистически значимых отличий в отношении остального спектра несуицидальных аутоагрессивных феноменов: в их отношении рассматриваемые группы имеют схожие показатели. Тем не менее, в контексте обнаруженных отличий в отношении суицидальных паттернов в исследуемой группе, полученные данные выглядят весьма значимыми для суицидологической практики, поскольку многие наркологические показатели в существенной мере превышают таковые в группе сравнения (как показывают наши опросы, они отличаются и от усредненных оценок распространенности явлений непрофессиональным сообществом). По всей видимости, выступая в качестве - как маркеров аффективной патологии, так и облегчающих суицидальное поведение субстанций. Отдельно отметим, что почти всем приводимым в таблице показателям, курящие девушки сопоставимы с аналогичными юношами (данные приведены в таблице ниже), то есть - привычная нам гендерная и социально приемлемая разница размывается.

Переходя к аналогичным сериям сравнений в юношеских группах, сразу отметим, что нами не было обнаружено статистически значимых отличий в отношении суицидальной реализации аутоагрессивных импульсов (суицидальные попытки и мысли). Для наглядности приведем значение показателей в соответствующих группах (табл. 3).

Сложно судить, по какой причине отсутствуют отличия между рассматриваемыми группами, особенно в свете таковых, обнаруженных в женской группе. Просто выскажем ряд своих предположений.

Таблица 3 / Table 3

Представленность суицидальных паттернов среди групп юношей

Existence of Suicidal Patterns in Groups of Young Men

Таблица 4 / Table 4

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны в группах юношей

Non-Suicidal Autoaggressive Patterns in Male Groups

В нашей стране несколько десятилетий назад, курение традиционно было менее одиозной формой поведения именно для мужской популяции, и воспринималось как что-то «практически нормально». В отношении же курящих женщин подобной толерантности не наблюдалось. С приходом 90-х многие социальные стандарты претерпели изменения, что вызвало резкий рост курения в женской популяции. В последние три-четыре года, на фоне активно осуществляемой государственной антиникотиновой программы, количество курящих снижается. Мы начинаем наблюдать возвращение «традиционных взглядов» в отношении терпимости к полу зависимого от никотина. И курящий молодой мужчина - это в большей степени дань привычному стереотипу «псевдовзрослости», групповой принадлежности. И в меньшей - никотиновая зависимость является индикатором имеющихся эмоциональных нарушений, средством коппинга, «лекарством» от одиночества. Что, как нам думается, является более значимым именно в женской группе, не смотря на изменившееся отношение к женскому курению и давление социально ориентированной рекламы. Подчеркнём, что данное положение нуждается в дальнейшем пристальном изучении.

Вернёмся к рассмотрению найденных отличий в мужских группах. В отношении ряда несуицидальных аутоагрессивных феноменов, мы видим похожую ситуацию, которая наблюдалась в женской серии сравнений.

Безусловно, с наркологических позиций, данный факт не является удивительным, подобная аддиктивная полипатентность является широко изученным фактом, тем не менее, в контексте суицидологии данные ассоциации рядом исследователей рассматриваются как отдельный вид направления реализации аутоагрессивных импульсов [16]. Так же мы видим статистически значимые отличия в отношении травматичных хобби, кстати, именно которые и послужили причинами условных судимостей.

Таблица 5 / Table 5

Предикторы аутоагрессивного поведения у курящих девушек

Predictors of Autoaggressive Behavior in Smoking Girls

Безусловно, мы не может выносить окончательное и однозначное решение о связи обнаруженных данных именно с аутоагрессивностью личности, как, впрочем, не можем и полностью отрицать таковую. При отсутствии явных указаний на прочие аутоагрессивные проявления, квалификация обнаруженных отличий может носить сугубо наркологический характер. Тем не менее, полученные данные существенно расширяют наше представление о связи рассматриваемых явлений.

Рассмотрим спектр обнаруженных статистически значимых предикторов аутоагрессивного поведения (табл. 5). Сразу оговоримся, что достоверные отличия были обнаружены нами только среди девушек.

Прежде всего, это касается гипотимических периодов, сопровождающихся отчётливыми переживаниями безысходности. Обнаруженная склонность к неоправданному риску в женской группе коррелировала с наличием опасных для жизни хобби, что вполне логично. Таким образом, обнаруженные поведенческие и аффективные нарушения гармонично «встраиваются» в общую картину аутоагрессивного профиля курящих девушек.

Ассоциацию суицидологически значимых феноменов и факта курения сложно объяснить только с позиций влияния гендера. Вероятнее всего, мы столкнулись с весьма примечательным феноменом в женской группе, имеющим прямое отношение к большей их суицидологической «заряженности», а не только - к вредной привычке наркологического спектра. И курение в группе молодых женщин стоит рассматривать шире просто ад- диктологической составляющей. Именно курение, вероятно, может являться индикатором личностного дискомфорта, имеющихся эмоциональных проблем, часто ассоциированных с суицидальными паттернами в мыслях и поведении.

Выводы:

Результат проведённого исследования даёт возможность предположить наличие связи между табакокурением и аутоагрессивным поведение в изученной женской группе, где он, очевидно, связан как с суицидальными паттернами, так и рядом значимых предикторов аутоагрессивного поведения.

Подобных закономерностей не обнаружено в отношении лиц мужского пола, что вносит существенные коррективы в существующие представления о связи табакокурения и аутоагрессивного поведения.

3. Носит ли такой «гендерный перекос» временный или устойчивый характер - этот аспект требует дальнейшего уточнения. Однако, как нам представляется, для продолжающих курить девушек (несмотря на изменившееся отношение к таковым в обществе), этот факт может выступать в качестве прогностического суицидологически значимого феномена, в отличии от мужской популяции аналогичного возраста, где он - скорее продолжает оставаться преимущественно наркологической проблемой.

4. Полученные данные целесообразно использовать как в суицидологической, так и наркологической практиках.

Литература / References

1. Monitoring tobacco use and prevention policies. WHO report on the global tobacco epidemic 2017. Geneva, Switzerland, 2017.

2. Суховская О.А. Табакокурение и суицид (обзор литературы). Суицидология. 2018; 9 (3): 92-98. /Sukhovskaya O.A. Smoking and suicide. Review. Suicidology. 2018; 9 (3): 92-98.] (In Russ) doi: 10.32878/suiciderus.18-09-03(32)-92-98

3. Жардецкий А. Н. Аутоагрессивное поведение обвиняемых (типология, судебно-психиатрическая оценка, прогноз): Автореф. дис. канд... мед. наук. М., 2003. [Zhardetskiy A.N. Autoagressive behavior of the accused (typology, forensic psychiatric evaluation, prognosis): Avtoref. diss. kand. med. nauk. M., 2003.] (In Russ)

4. Зотов П.Б. Суицидальное поведение заключённых следственного изолятора. Тюменский медицинский журнал. 2017; 19 (2): 3-11 [Zotov P.B. Suicide behavior of detained in custody. Tyumen Medical Journal. 2017; 19 (2): 3-11] (In Russ)

5. Гурьянов М.С., Камаев И.А., Иванов А.А., и др. Распространенность курения среди медицинских работников. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Медицина. 2009; 4: 511-514. [Guryanov M.S., Kamaev I.A., Ivanov A.A., et al. Prevalence of smoking among the medical workers. RUDN journal of Medicine. 2009; 4: 511-514.] (In Russ)

6. Руженков В.А., Руженков В.В., Боева А.В. Концепции суицидального поведения. Суицидология. 2012; 4: 52-60. [Ru- zhenkov V.A., Ruzhenkova V.V., Boeva A.V. Conceptions of suicidal behavior. Suicidology. 2012; 4: 52-60.] (In Russ)

7. Пилягина Г.Я. Аутоагрессия: биологическая целесообразность или психологический выбор? Таврический журнал психиатрии. 1999; 3 (3): 24-27. [Pilyagina G.Ya. Aggression: biological or psychological appropriateness of the choice? Taurida journal of psychiatry. 1999; 3 (3): 24-27.] (In Russ)

8. Сомкина О.Ю., Меринов А.В. Феномен аутоагрессивного

поведения и алкогольная зависимость (обзор литературы). Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация развитие: электрон. науч. журн. 2014; 2 (5): 56-68. [Somkina O.Y., Merinov A.V. The phenomenon of autoaggressive behavior and alcohol dependence (review). Personality in a changing world: health, adaptation, development. 2014; 2 (5): 56-68.] (In Russ)

9. Shneidman E.S. Comprehending Suicide. Landmarks in the 20^th - Century Suicidology. Washington, DC: American Psychological Association, 2001. 215 p.

10. Меннингер К. Война с самим собой. М.: Эксмо-Пресс, 2000. 480 с. [Menninger K. War with yourself. M.: Eksmo-Press, 2000. 480 s.] (In Russ)

11. Tanskanen A., Tuomilehto J., Viinamaki H., et al. Smoking and the risk of suicide. Finland, 2008.

12. Korhonen T., Sihvola E., Latvala A., et al. Early-onset tobacco use and suicide-related behavior - A prospective study from adolescence to young adulthood. Addictive Behaviors. 2018; 79: 3238. doi: 10.1016/j.addbeh.2017.12.008

13. Кукес В., Маринин В., Гаврисюк Е. Механизмы формирования никотиновой зависимости. Врач. 2011; 3: 14-18. [Kukes V., Marinin V., Gavrisyuk E. The mechanisms of development of nicotine dependence. The Doctor. 2011; 3: 14-18.] (In Russ)

14. Кольчурина А.В., Самойленко В.В., Овчаренко С.А. Фармакотерапия табачной зависимости. Лечебное дело. 2005; 1: 31-32. [Kol'churina A.V., Samoylenko V.V., Ovcharenko S.A. Pharmacotherapy of tobacco dependence. Medical Business. 2005; 1: 31-32.] (In Russ)

15. Шустов Д.И., Меринов А.В. Диагностика аутоагрессивного поведения при алкоголизме методом терапевтического интервью. Пособие для врачей психиатров-наркологов и психотерапевтов. М., 2000. [Shustov D.I., Merinov A.V. Diagnosis of autoagressive behavior in alcoholism by therapeutic interview. Manual for psychiatrists, narcologists and psychotherapists. M., 2000.] (In Russ)

16. Шустов Д.И. Аутоагрессия, суицид и алкоголизм. М.: Когито-Центр, 2004. [Shustov D.I. Autoaggression, suicide, and alcoholism]. M.: Kogito-TSentr, 2004. ] (In Russ)

Размещено на Allbest.ru