Экспериментальные исследования нарушений мышления при шизофрении. Обзор зарубежной литературы конца XX – начала ХХI века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Экспериментальные исследования нарушений мышления при шизофрении. Обзор зарубежной литературы конца XX - начала ХХI века

Чередникова Т.В. Психоневрологический научно-исследовательский институт им. В.М. Бехтерева

В статье представлен краткий обзор наиболее важных результатов экспериментального изучения расстройств мышления при шизофрении, полученных зарубежной наукой к настоящему времени. Освещаются проблемы связи различных видов расстройств мышления с психопатологическими симптомами, когнитивным дефицитом и мозговыми аномалиями. Обсуждаются причины и структура расстройств мышления, а также основные этапы и перспективы дальнейших исследований в этой области.

Ключевые слова: шизофрения, расстройства мышления, мозговые аномалии, нейрокогнитивный дефицит, позитивные и негативные расстройства, факторная структура мышления.

Experimental investigations of thought disorders in schizophrenia. review of foreign literature of the end of XX - beginning of the ХХI (part II).

Cherednikova T.V. Saint Petersburg V.M. Bekhterev Psychoneurological Research Institute

The article presents a brief overview of the most important results of experimental study of disorders of thinking in schizophrenia abroad at present. The work considered the highlights challenges of relations of the different thought disorders with psychopathological symptoms, cognitive deficits and brain abnormalities. The causes and structure of thinking disorders, as well as milestones and prospects for further research in this area are discussed.

Key words: schizophrenia, disorder of thinking, brain abnormalities, cognitive deficit, positive and negative disorders, factor structure of thought ltsorders.

В последние десятилетия в зарубежных экспериментальных исследованиях расстройств мышления (РМ) при шизофрении на первый план вышли вопросы их причинной обусловленности и связи с психопатологическими и когнитивными факторами.

РМ и психопатологические симптомы. Изучение соотношений РМ с психопатологическими проявлениями при шизофрении показали неоднозначность и неоднородность выявленных корреляций. Например, такие РМ, как странная логика, бессвязность, ссылки на себя, неологизмы, по одним данным, были связаны с аутистическими расстройствами личности (Shhuldberg, Boster, 1985), а по другим - с вычурным поведением, галлюцинациями и бредом (Arnow et al., 1994). При этом только выраженные РМ по тесту Роршаха значимо коррелировали с позитивными симптомами шизофрении (Johnston, Holzman, 1979; Kleiger, 1999). Но при выраженных симптомах систематизированного бреда отмечалось меньше расстройств логического и формального мышления, чем при менее выраженной, но иной психопатологической симптоматике (Harrow, Quinlan, 1985).

Не все позитивные или негативные психопатологические симптомы обнаружили связь с РМ. Например, позитивные корреляции между выраженностью странного-идиосинкратического мышления (СИМ) и бредом оказались достоверными и умеренными (0,42) (Harrow, Quinlan; 1985), а патологическое нарушение контроля над собственными действиями и речью (ощущения их инородности или «сделанности») не были связаны с этими РМ, как можно было предположить (Maher, 2003).

Негативные симптомы чаще всего (в 11-26 % случаев) сопровождались такими РМ, как персеверации, ригидные ответы, потеря дистанции в тесте Роршаха (Johnston, Holzman, 1979; Arnow et al., 1994). Были выявлены корреляции негативных симптомов (моторных) и с другими РМ, например, с ТоМ (теория разума) - способностями понимания мыслей и мотивов людей, но эти связи не рассматриваются авторами как причинные (Salvatore, Dimaggio, Lysaker, 2007).

Анализ стабильности и выраженности проявления РМ в процессе фазовой динамики шизофрении позволил предположить, что РМ не обязательно должны сочетаться с психопатологическими симптомами, хотя и предсказывают их наличие с высокой вероятностью, если являются выраженными (Marengo, Harrow, 1997; Kleiger, 1999). Исследователи отмечают, что в индивидуальных случаях связи РМ с психопатологическими симптомами не всегда однозначны и прямолинейны, даже если это касается таких показательных для шизофрении нарушений мышления, как контаминации или конфабуляторные ответы (O'Connell et al., 1989).

РМ и нарушения когнитивных функций. Общая познавательная природа мышления и других когнитивных функций давала основания предполагать наличие связей между РМ и разными видами когнитивного дефицита. Был накоплен большой корпус экспериментальных фактов, свидетельствующих о связи отдельных видов РМ с разными когнитивными дисфункциями, например, с нарушениями регуляции (Stirling et al., 2006), оперативной (Melinder, Barch, 2003), декларативной и образно-пространственной памяти (Park, Holzman, Lenzenweger, 1995; Cellard et al., 2008), внимания (Goldberg,Weinberger, 1995), речевой семантики (Barch, Berenbaum, 1997), словесных ассоциативных процессов (Spitzer, Braun, Maier, 1993), доступа к лексикону (Sengel et al., 1984) и даже с дисфункциями сенсорных процессов - зрительных, слуховых, обонятельных (Serper, 1993; Bach et al., 2009; Turetsky et al., 2009).

Однако, как полагают N. Stolar и соавт. (1993), данные о связи РМ с когнитивными дисфункциями часто разноречивы не только из-за возможной нелинейности самих корреляций, но и по причине различия методов исследования и неоднозначности сравниваемых параметров. Например, использование идиоматических выражений, особенных слов и ассоциаций по созвучию не имеет значимых корреляций с дефицитом исполнительских функций (Goldberg, Weinberger, 2000), а расстройства толкования пословиц и метафор связано с ним (Thoma P, 2009), а также с нарушениями внимания и абстрактного мышления. Так, больные шизофренией достоверно чаще выбирают абстрактные бессмысленные ответы, чем конкретные (4 %), буквальные (11 %) или правильные образные. При этом толкование метафор и пословиц умеренно коррелирует с расстройствами внимания, и гораздо меньше - с рабочей памятью (Thoma, 2009).

Другие исследователи указывают на связь ключевых РМ не с исполнительским дефицитом, а с дезорганизацией словаря у больных шизофренией и с нарушениями семантических процессов (отсутствием нормативных прайминг-эффектов на семантически близкие и различные слова) (Kreher, Goff, Kuperberg, 2009). При этом обосновывается возможный причинный статус семантических расстройств для РМ (Pomarol-Clotet, 2008). Различие методов в этих исследованиях может обусловливать противоречивые результаты. Например, тесты вербальной и образной беглости, оценивающие латеральные фронтальные дисфункции, позитивно коррелируют с выраженностью такого РМ, как алогизм, а другие словарные тесты не обнаруживают этих связей (Stolar et al., 1994).

В целом подчеркивается значительная избирательность корреляций различных видов РМ с отдельными показателями нейропсихологических тестов, и природа этих связей пока остается недостаточно ясной.

РМ значимо коррелируют также с общими показателями когнитивного дефицита, определяемого различными нейропсихологическими батареями тестов, например батареей Холстеда-Рейтана. Позитивные РМ достоверно связаны с показателями левополушарной патологии, а негативные, например алогизм, - с оценками билатеральной (Barch, 1993) и диффузной патологии, а также с показателями IQ в тесте интеллекта Д. Векслера (с оценками вербального и невербального интеллекта) (Marshall, Silverstein, Marengo, Fogg, 1991; Stolar et al., 1994) и др.

Поиск когнитивных корней мыслительных расстройств ведет экспериментальные исследования в глубь когнитивных способностей - к уровню нейрокогнитивного анализа процессов переработки информации и микрокомпонентов нейросенсорных процессов (Green, 2003), нарушения которых могут влиять на дезинтеграцию более сложных когнитивных процессов, в том числе и мышления (Kantrowitz et al., 2009). Однако неоднозначность результатов во множестве исследований, скорее, указывает на относительную независимость многих видов РМ от когнитивных и нейрокогнитивных дисфункций, а также на нелинейность и сложность возможного влияния последних на РМ. Все это диктует необходимость учета дополнительных факторов при анализе нейрокогнитивных корреляций с РМ (Fu, Suckling, Williams et al., 2005).

РМ и мозговые нарушения разного генеза. Экспериментальные исследования показывают, что РМ могут наблюдаться не только при шизофрении, но и при различных мозговых поражениях. Фронтальные повреждения могут привести к появлению персевераций, отклоняющихся ассоциаций и конфабуляций (Kaczmarek, 1984; Alexander et al., 1989). Субкортикальная патология нередко вызывает коммуникативные расстройства речи, такие как непредсказуемая смена темы (Chatterjee et al., 1997), эхолалии, глоссолалии, бради- и тахифемии (Lebrun, 1997). Деятельность мозжечка включена в речевые процессы (Schmahmann, 1998; Levitt et al., 1999), и снижение объема червя мозжечка (белого вещества) часто связано с позитивными РМ. У больных шизофренией также отмечаются структурные аномалии мозга указанной локализации, но РМ при этом, по мнению некоторых исследователей, имеют свою специфику (Pinard, Lecours, 1983).

РМ и морфофункциональные нарушения при шизофрении. Наиболее полно изучен вопрос о нейробиологических связях позитивных и негативных РМ, как они подразделяются в основных методах исследования РМ. Позитивные РМ, к которым Andreasen (1984) относит расстройства ассоциаций, ответы-мимо (tangentiality), бессвязность мыслей, нелогичность, обстоятельность, речевой напор, соскальзывания, ассоциации по созвучию, коррелируют со структурной патологией височной коры левого полушария, зон Брока и Вернике (Menon et al., 2001). Существуют предположения, что дефицит серого вещества в речевых зонах мозга при шизофрении, связанные с ним дисфункции левосторонних языковых систем и локальная гиперперфузия могут обусловливать позитивные РМ (Horn, Federspiel, Wirth, 2009). По данным позитронно-эмиссионной и функциональной МРТ мозга отмечаются и расстройства нейрофизиологической активности в этих регионах. Так, тяжесть позитивных РМ имела отрицательные связи с уровнем активности в области Вернике, причастной к воспроизведению связной речи (Kircher et al., 2001), и в регионах, вовлеченных в регулирование и мониторинг речи (в нижней лобной, поясной и левой верхней височной коре мозга). РМ положительно коррелировали с двусторонней нейрофизиологической активностью в парагиппокампальной, передней веретенообразной областях и в правой части тела хвостатого ядра (p<0,001) (McGuire et al., 1998). С дисфункцией медиальных отделов височной коры связана патология временных аспектов сознания и мышления («смешение времен» в высказываниях больных шизофренией) (Barba, Boissй, 2010).

Негативные симптомы чаще обнаруживаются при фронтальной патологии мозга (Wolkin et al., 1992), хотя многие данные указывают на их связь и с другими мозговыми регионами, в частности со стриатумом - расстройства его фронтальных взаимодействий ведут к нарушениям дофаминергической деятельности и появлению персевераций в мышлении (Crider, 1997). Выявлены дисфункция лобного полюса нейронных сетей (ЭЭГ) и снижение объема мозга лобных отделов у больных с первым приступом шизофрении, а также нарушения связей височно-теменных отделов (аномалии объема части мозолистого тела, связывающей эти корковые отделы полушарий). Первые больше соотносятся с исполнительскими дисфункциями и такими РМ, как персеверации, бедность содержания мыслей, а вторые - с позитивными симптомами шизофрении, в том числе и с позитивными РМ (John, 2009). Появляются доказательства того, что РМ не только и, возможно, не столько связаны с гипо- или гиперфункцией различных отделов мозга, но и со специфическими паттернами этой активности, отражающими патологию стратегий обработки информации в нейронных сетях (Callicott et al., 2003). Выраженность этой патологии при РМ модулируется и другими факторами, например, трудностью когнитивных заданий или тяжестью психопатологии (Fu, Suckling, Williams et al., 2005).

Таким образом, исследования нейрокорреляций РМ ведут к пониманию причастности к патологии мышления структурных девиаций в разнообразных отделах мозга, начиная от фронтальных и задних отделов коры мозга (теменных височных, затылочных, передней поясной извилины) и заканчивая подкорковыми структурами (таламусом, базальными ганглиями, гиппокампом, мозжечком и др.). С РМ связана и патология различных систем мозговых взаимосвязей - на уровне нейронной сети и ее специфических цепей, например, базальных ганглиев-таламуса-кортекса - БГТК (BGTC) (Williamson, 2007) или корково-мозжечково-таламически-кортикальных - КМТК (CCTCC) (Andreasen et al., 1999). Соединение методов структурно-функциональной визуализации мозга и нейрокогнитивного оценивания показало структурную гетерогенность мозговых аномалий при шизофрении, связанных с расстройствами языка и мышления. Полагают, что эта гетерогенность составляет нейрофизиологическую основу для выделения подтипов РМ и шизофрении (Mahendra, Bhati, 2005).

Наряду с попытками дифференциации типов РМ (и других симптомов шизофрении) на основе морфофункциональных расстройств мозга существуют и обратные тенденции - попытки интегрировать многочисленные и неоднозначные данные о мозговых корреляциях РМ. Andreasen et al. (1999) предлагают целостную для шизофрении модель CCTCС-нарушений, которые ухудшают общую синхронизацию или четкую координацию психических процессов, что и приводит к расстройству базиса познавательных способностей, определяет фенотип шизофрении и производит разнообразие ее симптомов.

Ведущей тенденцией современных нейропатопсихологических исследований является поиск нейрокорреляций РМ и других симптомов шизофрении на разных уровнях структурно-функциональной и нейробиологической организации мозга (Horn et al., 2009). Об этом свидетельствуют названия публикуемых книг наиболее авторитетных исследователей в этой области: «Шизофрения: От разума к молекуле» (Andreasen, 1994) или «Шизофрения раскрыта: От нейрона к социальному взаимодействию» (Green, 2003).

Однако ученые полагают, что при самом большом оптимизме этих исследований следует понимать сложность, множественную обусловленность, неоднозначность и непрямой характер таких корреляций.

Факторные исследования РМ при шизофрении. Как показывает анализ результатов экспериментального исследования структурных связей РМ, а также их соотношений с психосоциобиологическими переменными, РМ являются феноменологически и генетически разнородной группой. Неоднократно предпринимались попытки разделения известного многообразия РМ на качественно различные группы, которые отражали бы важные свойства РМ, позволяющие понять их сущность и причины. Наиболее ранние попытки в этой области привели к разделению патофеноменов мышления на формальные и содержательные (Taylor, 1981; Fish, 1964); на расстройства языка, мышления и коммуникации (Andreasen,1979), позитивные и негативные (Andreasen, 1984; Kay, Opler, Fiszbein, 1986); на содержательно различные категории (заблуждения; внутренние нарушения мышления; формальные расстройства - выражения мыслей и недостаточно связанное с реальностью мышление) (Cutting, Murphy, 1988); на расстройства обеднения, дезорганизации и дизрегуляции (Liddle et al., 2002); расстройства беглости, содержания, связного дискурса и социальных конвенций в мышлении (Berenbaum, Barch, 1995). Harrow и Quinlan (1985), напротив, попытались объединить РМ понятием странного-идиосинкратического мышления - СИМ (BIT).

Всё больше экспериментальных данных оспаривает удовлетворительность этих разделений РМ, природа которых, как и в случае с общими психопатологическими симптомами (Van der Gaag et al., 2006), не укладывается ни в два, ни в три, ни тем более в одно измерение, как предполагали ранние факторные систематизации РМ (Harrow, Quinlan, 1985; Kleiger, 1999). Одни и те же симптомы попадают в разные факторы в зависимости от фазы течения заболевания, наличия или отсутствия медикаментозного лечения и др. (Peralta et al., 2001; Ojeda, Sбnchez, Elizagбrate et al., 2007).

Экспериментальные исследования последних лет показывают, что лучше всего феноменологическое поле РМ охватывают пятифакторные модели (дезорганизация, оскудение, идиосинкразия, семантика, внимание, референции), и это не предел (Peralta et al., 1992; Cuesta, Peralta, 1999). Аналогичная тенденция отмечается и в классификации психопатологических симптомов, где выделяют уже 7- и 8-факторные структуры (позитивные, негативные симптомы, дезорганизация, возбуждение, тревога, депрессия, кататония и отсутствие понимания) (Cuesta, Peralta, 2001; Emsley, Rabinowitz, Torreman, 2003). Не менее 40 % симптомов РМ в разных исследованиях оказываются вне обозначенных факторов, что говорит о множестве скрытых причин, которые могут вызывать патологию мышления. Cuesta, Peralta (1999) считают, что только ограниченность существующих инструментов измерения РМ, включающих узкий объем параметров, часто точно не определенных по содержанию и размытых по своей специфике, не позволяет экспериментально охватить все виды РМ и скрытые за ними факторы.

По мнению современных исследователей, РМ являются многомерной конструкцией, по-видимому, имеющей иерархическую структуру, в которой позитивные и негативные симптомы, как и дезорганизация, являются симптомами второго порядка. Субшкальные симптомы имеют более сложную, чем двухкомпонентная, организацию. При этом на уровне факторов второго прядка уже сейчас выявляется не 3, а 4 фактора (Cuesta, Peralta, 1999). Есть вероятность увеличения их числа и выделения в дальнейшем на их основе факторов более высокой иерархии, как это произошло, например, при изучении факторной структуры интеллекта (Сarroll, 2005). В такой системе РМ позитивные и негативные симптомы могут относиться к самым высшим уровням иерархии, отражая действие двух независимых патологических процессов, в рамках которых, а также в соответствии с другими причинными факторами разворачивается структурное разнообразие психопатологической симптоматики шизофрении, в том числе и РМ. При этом, как полагают зарубежные коллеги, множество причинных факторов, действующих независимо, могут оказывать друг на друга различные по силе модулирующие взаимовлияния.

Другие направления исследования РМ. Не менее актуальными вопросами изучения РМ за рубежом являются - специфика взаимосвязей РМ с расстройствами речи (Barch, Berenbaum, 1997), эмоций и мотивации (Barch, 2005), с гендерными различиями (Niznikiewicz, 2002) и влияниями микросоциума (семьи) (Metsдnen et al., 2005), с проявлениями креативности в норме и при разных видах творческой одаренности (Kleiger, 1999; Andreasen, 2007), с воздействиями галлюциногенов и других наркотиков (Harrow, Quinlan, 1985), с действием медикаментозной и психологической коррекции (Barch, Carter, 2005) и др. Все эти вопросы заслуживают специального рассмотрения в рамках отдельной публикации.

Выводы. Необходимо подвести краткие итоги предпринятого обзора, который, конечно, не претендует на исчерпывающую фактологическую полноту и непогрешимость, но всего лишь приглашает к совместному размышлению. Многие выводы, сделанные Harrow и Quinlan (1985) остаются в силе и по сей день:

1. РМ, патогномоничных для шизофрении, нет или они слишком редки (как, например, контаминации или грубые неологизмы) для того, чтобы иметь практическое значение для рутинной дифференциальной диагностики.

2. Разные виды психических расстройств различаются, скорее, профилем РМ, чем отдельными параметрами. При этом сами профили могут меняться в зависимости от выбранных методов оценки РМ или особенностей выборки.

3. РМ являются ключевой, но не единственной характеристикой шизофрении в остром состоянии, но в острых состояниях они отмечаются и при других психозах.

4. Вопрос о континуальности-дискретности РМ остается открытым, по крайней мере, в отношении отдельных видов РМ.

5. Выраженность РМ определенно связана с остротой психопатологического состояния.

6. Есть связи отдельных показателей РМ с психопатологическими симптомами и дефицитом когнитивных функций, но нет доказательства причинного характера этих связей и того, что они обязательны для всех типов РМ.

7. Характер РМ, их сочетания, выраженность, стабильность во времени и разных фазах течения шизофрении имеют индивидуальную вариативность, хотя в общей тенденции в ремиссии РМ снижаются, а со временем при хроническом течении шизофрении показатели РМ, особенно негативного типа, ухудшаются.

8. Шизофрения, как и расстройства шизофренического спектра, является гетерогенной по фактору патологии мышления и включает различные субтипы РМ, поиски которых ведутся на основе нейробиологической и феноменологической неоднородности РМ.

9. РМ имеют полигенную природу и множественную обусловленность различной мозговой патологией, при этом различные причины действуют неоднозначно, опосредованно и часто совместно, усиливая действие друг друга.

10. Множество видов РМ образуют сложную иерархическую конструкцию, которую не могут охватить только 2--3 измерения (позитивные, негативные и дезорганизационные расстройства). Исследование новых измерений, принципов их соотношения и причинных факторов РМ продолжается.

11. Отдельные РМ имеют прогностическую ценность в отношении ряда параметров психологического и социального функционирования, поддаются в той или иной степени психологической и медикаментозной коррекции, хотя эти вопросы далеки от окончательного разрешения.

12. РМ являются не только диагностическими признаками, но также, а возможно и в большей степени, предикторами и маркерами шизофрении. РМ представляют интерес как эндофенотипы, поскольку могут указать на присутствие потенциальных биологических, нейрофизиологических и нейропсихологических маркеров шизофренического расстройства.

мышление психопатологический мозговой когнитивный

Заключение

Как показывает анализ зарубежных экспериментальных исследований, за последние полвека мировая наука прошла несколько прогрессивных этапов развития с последовательной сменой исследовательских парадигм (теоретико-методологических платформ), включающих теоретические взгляды, методы диагностики и практические подходы к выбору терапевтических мишеней, способов лечения и реабилитации. Со временем произошел переход от изучения РМ как патогномоничных симптомов шизофрении к исследованиям специфических для разной нозологии паттернов расстроенного мышления и далее - к поиску симптомов-предикторов болезни, а также факторов уязвимости и, наконец, - к РМ как проявлениям эндофенотипа. При этом исходная дихотомическая позиция в изучении шизофренических РМ как статических сущностей (они либо есть, и тогда это шизофрения, либо их нет, и это другая патология) сменилась исследованиями континуальных проявлений РМ, которые могут наблюдаться в широком диапазоне выраженности, а в легкой форме - при разных психозах и даже у здоровых родственников пациентов (Harrow, Quinlan, 1985).

Первоначальный идеографический подход к исследованиям РМ был дополнен затем более строгим и объективным - номотетическим подходом, в рамках которого стали изучаться не только индивидуальные случаи, но и различные нозологические группы пациентов. При этом использование количественных измерений РМ и аппарата математической статистики позволило разрабатывать новые критерии дифференциальной диагностики шизофрении (различные индексы для определения шизофренического профиля нарушений мышления).

Последующий этап был обозначен включением в дифференциально-диагностическую парадигму исследований принципов оценки функционально-поведенческих связей РМ. Эта новая платформа потребовала ответов на вопросы - каким образом нарушения мышления влияют на расстройства в повседневном социально-психологическом функционировании больных шизофренией, как изменяется профессиональная и учебная деятельность больных с РМ или их отношения с психотерапевтом, а также реакции на лечение и свою болезнь и т. д. Были выбраны новые мишени терапии и стали развиваться новые психотерапевтические, психокоррекционные и психосоциальные методы воздействия на симптомы РМ (Kleiger, 1999).

В начале третьего тысячелетия, в связи с мощным развитием медицинских компьютерных технологий, за рубежом произошел переход на следующую ступень исследований РМ, связанную с внедрением принципов и методов нейрокогнитивной психологии, нейропсихологии, нейрогенетики и нейробиологии. По-новому стали изучаться разные типы РМ - во взаимосвязи с нейрокогнитивными дисфункциями и различными морфофизиологическими и генетическими нарушениями. Это изменило статус РМ как дифференциально-диагностических признаков, переведя их в ранг предикторов, маркеров предрасположенности к болезни и эндофенотипов шизофрении (Green, 2003).

Внутри этой парадигмы зарождается новое направление, которое отвечает пониманию полигенного и полиморфного характера психических расстройств шизофренического спектра и, возможно, даже всего психотического круга. При этом основой для классификации различных видов психопатологии должна стать, как полагают исследователи, не различная феноменология, но биохимическая модель заболевания, которая по-другому может расставить акценты на специфичности нарушений мышления и когнитивных функций при шизофрении. И здесь важно дифференцировать и определять те параметры патологического мышления, которые могут быть связаны с биохимическими, генетическими, биолого-математическими моделями психических болезней, проверка которых потребует большей точности и надежности измерений РМ, чем может предложить современная патопсихология. Поэтому снова актуальными становятся изучение и ревизия феноменологии РМ, разработка новых методов измерения нарушений мышления для более точной оценки их связей с многоуровневым психическим и органическим носителем (когнитивной и эмоционально-волевой базой психики, структурными, физиологическими, электрофизиологическими, биохимическими, внутриклеточными, генетическими и другими механизмами психоневрологической деятельности) (Andreasen, 1994). Здесь потребуется, очевидно, и привлечение иных, более продуктивных психологических теорий мышления.

Литература

1. Alexander M.P., Benson D.F., Stuss D.T. Frontal lobes and language // Brain Lang. - 1989. - Vol. 37. - P. 656--691.

2. Andreasen N.C. Thought, language, and communication disorders // Arch. Gen. Psychiatrу. - 1979. - Vol. 36. - P. 1315--1330.

3. Andreasen N.C. The Scales of Negative (SANS) and Positive (SAPS) Symptoms. - Iowa City : University of Iowa, 1984.

4. Andreasen N.C. From Mind to Molecule. - Washington, D.S.: American Psychiatric Press. Inc., 1994.

5. Andreasen N.C., Nopoulos P., O'Leary D.S., Miller D.D., Wassink T., Flaum M. Defining the phenotype of schizophrenia: cognitive dysmetria and its neural mechanisms // Biol. Psychiatry. - 2001. - Vol. 49. - P. 13--19.

6. Andreasen N.C. The Creating Brain // The Neuroscience of Genius. - N.Y.: Dana Press, 2005.

7. Aronow E., Reznikoff M., Moreland K. The Rorschach technique // Perceptual Basis, Content Interpretaitions, and Applications. - Boston : Allan and Bacon, 1994.

8. Bach D.R., Buxtorf K., Strik W.K., Neuhoff J.G., Seifritz E. Evidence for Impaired Sound Intensity Processing in Schizophrenia // Schizophr. Bull. - 2009. - Sept. - doi.101093/schbul/sbp092.

9. Barba G.D., Boissй M.-F. Temporal consciousness and confabulation: Is the medial temporal lobe «temporal»? // Cog. Neuropsychiatry. - 2010. - Vol.15 (1--3). - P. 95--117.

10. Berenbaum H., Barch D. The categorization of thought disorder // J. Psycholing. Res. - 1995. - Vol. 24. - P. 349--376.

11. Barch D.M., Berenbaum H. The effect of language production manipulations on negative thought disorder and discourse coherence disturbances in schizophrenia // Psychiatr. Res. - 1997. - Vol. 71. - P. 115--127.

12. Barch D.M., Carter C.S. Amphetamine improves cognitive function in medicated individuals with schizophrenia and in healthy volunteers // Schizophr. Res. - 2005. - Vol. 77. - P. 43--58.

13. Bird C.M., Castelli F., Malik O., Frith U., Husain M. The impact of extensive medial frontal lobe damage on «theory of mind» and cognition // Brain. - 2004. - Vol. 127. - P. 914.

14. Callicott J.H., Mattay V.S., Verchinski B.A., Marenco S., Egan M.F., Weinberger D.R. Complexity of prefrontal cortical dysfunction in schizophrenia: more than up or down // Am. J. Psychiatry. - 2003. - Vol. 160 (12). - P. 2209--2215.

15. Carroll J.B. The Three-Stratum Theory of Cognitive Abilities / P. Flanagan D.P., Harrisson P.L. (eds.) // Contemporary intellectual assessment: theory, tests, and issues. - New York : Guilford Press, 2005. - P. 69--77.

16. Chatterjee A., Yapundich R., Mennemeier M. et al. Thalamic thought disorder: on being «a bit muddled» // Cortex. - 1997. - Vol. 33. - P. 419--440.

17. Cutting J., Murphy D. Schizophrenic thought disorder. A psychological and organic interpretation // Brit. J. Psychiatry. - 1988. - Vol. 152. - P. 310--319.

18. Cellard C., Tremblay S., Lefиbvre A.-A. et al. Insights from the examination of verbal and spatial memory errors in relation to clinical symptoms of patients with recent-onset schizophrenia // Cog. Neuropsychiatry. - 2008. - Vol. 13 (6). - P. 542--558.

19. Crider A. Perseveration in Schizophrenia // Schizophr. Bull. - 1997. - Vol. 23 (1). - P. 63--74.

20. Cuesta M.J., Peralta V. Thought disorder in schizophrenia. Testing models through confirmatory factor analysis // Clin. Neurosci. - 1999. - Vol. 249 (2). - P. 55--61.

21. Emsley R., Rabinowitz J., Torreman M. RIS-INT-35 Early Psychosis Global Working Group. The factor structure for the Positive and Negative Syndrome Scale (PANSS) in recent-onset psychosis // Schizophr. Res. - 2003. - Vol. 61 (1). - P. 47--57.

22. Fu C.H.Y., Suckling J., Williams S.C.R. et al. Effects of psychotic state and task demand on prefrontal function in schizophrenia; an fMRI study of overt verbal fluency // Am. J. Psychiatry. - 2005. - Vol. 162 (3). - P. 485--494.

23. Harrow M.D. Quinlan. Disordered thinking and schizophrenic psychopathology. - New York : Gardner Press, 1985.

24. Horn H., Federspiel A., Wirth M. Structural and metabolic changes in language areas linked to formal thought disorder // Brit. J. Psychiatry. - 2009. - Vol. 194 (2). - P. 130--138.

25. Green M. F. Schizophrenia Revealed. From Neurons to Social Interactions. - New York; London: P.W.W. Norton & Company, 2003.

26. Goldberg T.E., Weinberger D.R. Thought disorder, working memory, and attention. Interrelationships and the effects of neuroleptic medications // Intern. Clin. Psychopharmacology. - 1995. - Vol. 10. - P. 99--104.

27. John J. P. Fronto-temporal dysfunction in schizophrenia. A selective review // Indian J. Psychiatry. - 2009. - Vol. 51 (3). - P. 180--190.

28. Kaczmarek B.L.J. Neurolinguistic analysis of verbal utterances in patients with focal lesions of frontal lobes // Brain Lang. - 1984. - Vol. 21. - P. 52--58.

29. Kantrowitz J.T., Butler P.D., Schecter I., Silipo G., Javitt D. Seeing the World Dimly. The Impact of Early Visual Deficits on Visual Experience in Schizophrenia // Schizophr. Bull. - 2009. - Vol. 35. - P. 1085--1094.

30. Kay S.R., Opler L.A., Fiszbein A. Positive and Negative Syndrome Scale (PANSS). - Toronto; Ontario: Multi-Health Systems, 1986.

31. Kleiger J.H. Disordered Thinking and the Rorschach: theory, research, and differential diagnosis. - London: The Analytic Press, 1999.

32. Kircher T.T.J., Liddle P.F., Brammer M.J., Williams S.C.R., Murray R.M., McGuire P.K. Neural Correlates of Formal Thought Disorder in Schizophrenia. Preliminary Findings From a Functional Magnetic Resonance Imaging Study // Arch. Gen. Psychiatry. - 2001. - Vol. 58 (8). - P. 769--774.

33. Kreher D.A., Goff D., Kuperberg G.R. Why all the confusion? Experimental task explains discrepant semantic priming effects in schizophrenia under «automatic» conditions: evidence from Event-Related Potentials // Schizophr. Res. - 2009. - Vol. 111 (1--3). - P. 174--181.

34. Kreyenbuhl J., Buchanan R.W., Dickerson F.B., Dixon L.B. The Schizophrenia Patient Outcomes Research Team (PORT). Updated Treatment Recommendations 2009 // Schizophr. Bull. - 2010. - Vol. 36. - P. 94--103.

35. Lebrun Y. Subcortical structures and non-volitional verbal behaviour // J. Neuroling. - 1997. - Vol. 10. - P. 313--323.

36. Levitt J.J., McCarley R.W., Nestor P.G. at al. Quantitative volumetric MRI study of the cerebellum and vermis in schizophrenia: clinical and cognitive correlates // Am. J. Psychiatry. - 1999. - Vol. 156. - P. 1105--1107.

37. Liddle P.F., Ngan E.T.C., Caissie S.L. et al. Thought and language index: an instrument for assessing thought and language in schizophrenia // Br. J. Psychiatry. - 2002. - Vol. 181. - P. 326--330.

38. Maher B. Schizophrenia, Aberrant Utterance and Delusions of Control. The Disconnection of Speech and Thought, and the Connection of Experience and Belief // Mind & Language. - 2003. - Vol.18 (1). - P. 1--22.

39. Marshall L., Silverstein M. L., Marengo J. T., Fogg L. Two Types of Thought Disorder and Lateralized Neuropsychological Dysfunction // Schizophr. Bull. - 1991. - Vol. 17. - P. 679--687.

40. McGuire P.K., Quested D.J., Spence S.A., Murray R.M., Frith C.D., Liddle P.F. Pathophysiology of 'positive' thought disorder in schizophrenia // Brit. J. Psychiatry. - 1998. - Vol. 173. - P. 231--235.

41. Menon V., Anagnoson R.T., Mathalon D.H., Glover G.H., Pfefferbaum A. Functional neuroanatomy of auditory working memory in schizophrenia. Relation to positive and negative symptoms // NeuroImage. - 2001. - Vol. 13. - P. 433--446.

42. Mahendra T., Bhati M.D. The Brain, Language, and Schizophrenia // Curr. Psychiatr. Rep. - 2005. - Vol. 7. - P. 297--303.

43. Melinder M.R.D., Barch D.M. The Influence of a Working Memory Load Manipulation on Language Production in Schizophrenia // Schizophr. Bull. - 2003. - Vol. 29 (3). - P. 473--485.

44. Metsдnen M, Wahlberg K-E, Saarento O et al. Stability of Thougth Disorder Index among high-risk and low-risk adoptees in Finnish adoptive family study of schizophrenia // Eur. Psych. - 2005. - Vol. 20. - P. 35--40.

45. Niznikiewicz M.A., Shenton M.E., Voglmaier M. et al. Semantic dysfunction in woman with schizotypal personality disorder // Am. J. Psychiatr. - 2002. - Vol. 159. - P. 1767--1774.

46. O'Connell M., Cooper S., Perry C., Hoke L. The relationship between thought disorder and psychotic symptoms in borderline personality disorder // J. Nerv. Ment. Dis. - 1989. - Vol. 177. - P. 273--278.

47. Ojeda N., Sбnchez P., Elizagбrate E. et al. Course of cognitive symptoms in schizophrenia: a review of the literature // Esp. Psiquiatr. - 2007. - Vol. 35 (4). - P. 263--270.

48. Park S., Holzman P.S., Lenzenweger M.F. Individual differences in spatial working memory in relation to schizotypy // J. Abnorm. Psychology. - 1995. - Vol. 104. - P. 355--363.

49. Peralta V., Cuesta M.J., de Leon J. Formal thought disorder in schizophrenia. A factor analytic study // Compr. Psychiatry. - 1992. - Vol. 33. - P. 105--110.

50. Peralta V., Cuesta M.J., Martinez-Larrea A., Serrano J.F. Patterns of symptoms in neuroleptic-naive patients with schizophrenia and related psychotic disorders before and after treatment // Psychiatr. Res. - 2001. - Vol. 105 (1). - P. 97--105.

51. Peralta V., Cuesta M.J. How many and which are the psychopathological dimensions in schizophrenia? Issues influencing their ascertainment // Schizophr. Res. - 2001. - Vol. 49 (3). - P. 269--285.

52. Pinard G., Lecours A.R. The language of psychotics and neurotics / A.R. Ours, F. Lhermitte, B. Bryans (еds.) // Aphasiology. - London : Ballie`re Tindall, 1983. - P. 313--335.

53. Pomarol-Clotet E., Oh T.M., Laws K.R., McKenna P.J. Semantic priming in schizophrenia. - P. systematic review and meta-analysis // Br.J. Psychiatry. - 2008. - Vol. 192 (2). - P. 92--97.

54. Salvatore G.V., Dimaggio G.V., Lysaker P.H. An intersubjective perspective on negative symptoms of schizophrenia. Implications of simulation theory // Cog. Neuropsychiatry. - 2007. - Vol. 12 (2). - P. 144--164.

55. Schmahmann J.D. Dysmetria of thought: clinical consequences of cerebellar dysfunction on cognition and affect // Trend. Cog. Sci. - 1998. - Vol. 2. - P. 362--371.

56. Sсhuldberg D., Boster J.S. Back to Topeca. Two types of distance in Rapaport original Rorschach thought disorder categories // J. Abnorm. Psychology. - 1985. - Vol. 94. - P. 205--215.

57. Sengel R.A., Lovallo W.R., Pishkin V., Leber W.R., Shaffer B. Associative response bias and severity of thought disorder in schizophrenia and mania // J. Clin. Psychology. - 1984. - Vol. 40 (4). - P. 889--892.

58. Serper M.R. Visual controlled information processing resources and formal thought disorder in schizophrenia and mania // Schizophr. Res. - 1993. - Vol. 9. - P. 59--66.

59. Spitzer M., Braun U., Maier S. Associative semantic network dysfunction in thought-disordered schizophrenic patients. Direct evidence from indirect semantic priming // Biol. Psychiatry. - 1993. - Vol. 34. - P. 864--877.

60. Stirling J., Hellewell J., Blakey A., Deakin W. Thought disorder in schizophrenia is associated with both executive dysfunction and circumscribed impairments in semantic function // Psychol. Med. - 2006. - Vol. 36 (4). - P. 475--484.

61. Stolar N., Berenbaum H., Banich M. T., Barch D. Neuropsychological correlatts of alogia and affective flattening in schizophrenia // Biolю Psychiatry. - 1994. - Vol. 35. - P. 164--172.

62. Turetsky B. I., Hahn C. -G., Borgmann-Winter K., Moberg P. J. Scents and Nonsense. Olfactory Dysfunction in Schizophrenia // Schizophr. Bull. - 2009. - Vol. 35 (6). - P. 1117--1131.

63. Van der Gaag M. et al. The fivefactor model of the Positive and Negative Syndrome Scale II: a tenfold cross-validation of a revised model // Schizophr. Res. - 2006. - Vol. 85 (1--3). - P. 280--287.

64. Williamson P. Are Anticorrelated Networks in the Brain Relevant to Schizophrenia? // Schizophr. Bull. - 2007. - Vol. 33 (4). - P. 994--1003.

65. Wolkin A., Sanfilipo M., Wolf A.P., Angrist B., Brodie J.D., Rotrosen J. Negative symptoms and hypofrontality in chronic schizophrenia // Arch. Gener. Psychiatry. - 1992. - Vol. 49. - P. 959--965.

Размещено на Allbest.ru