Роль эмоционального интеллекта в развитии психических расстройств у детей и его значение для клинических решений

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГБОУ ВПО Сибирский государственный медицинский университет Минздравсоцразвития России

Роль эмоционального интеллекта в развитии психических расстройств у детей и его значение для клинических решений

Казанцева Н.В., Татаркина Е.П.

Томск

Аннотация

Чем более точно определены симптомы клинического расстройства, тем более подходящая программа лечения, адекватная данному расстройству, может быть предложена. Эмоциональный интеллект (ЭИ) дает возможность лучше концептуализировать эмоциональные нарушения ряда клинических расстройств, а следовательно, имеет большое значение для дальнейшего лечения. Классификация эмоциональных нарушений у лиц с психопатологией позволит улучшить предсказательную способность существующих классификаций и может оказаться более полезной в концептуализации лечения. Значение ЭИ для клинической психологии состоит также в том, что низкий эмоциональный интеллект может способствовать возникновению психопатологии и повышать резистентность к лечению. Ключевые слова: эмоциональный интеллект, психические расстройства, дети, генерализованное тревожное расстройство, социальная фобия, посттравматическое стрессовое расстройство, депрессия, употребление ПАВ, расстройства личности, гемблинг, аутизм.

Annotation

Role of Emotional Intelligence in development of mental disorders and its meaning for clinical decision making. Kazantseva N. V., Tatarkina E. P. Siberian State Medical University (Tomsk). 634050, Tomsk, Moskovsky Trakt, 2. The more precise evaluated symptoms of clinical disorder, the more appropriate treatment program may be proposed. Emotional intelligence (EI) gives opportunity for better conceptualization of the emotional disturbances of number of clinical disorders and therefore has a great value for further treatment. Classification of the emotional disturbances at individuals with psychopathology may improve predictive capacity of the existing classifications and may be more useful for treatment conceptualization. Meaning of the EI for clinical psychology is that low EI may promote to the onset of the psychopathology and raising steadiness to treatment. Key words: emotional intelligence, psychiatric disorders, children, generalized anxiety disorder, social phobia, posttraumatic stress disorder, depression, alcohol and other psychoactive substances abuse, personal disorders, gambling, autism.

Основная часть

Эмоциональный интеллект (англ. emotional intelligence) - психологическая концепция, возникшая в 1990 г. и введенная в научный обиход П. Саловэем и Дж. Мейером. Первоначально понятие «эмоциональный интеллект» было связано с социальным интеллектом. Оно появилось именно в контексте разработки проблематики социального интеллекта такими исследователями, как И. Л. Торндайк, Дж. Гилфорд, X. Гарднер и Г. Айзенк. Тем не менее на современном этапе исследования, касающиеся эмоционального интеллекта, являются вполне самостоятельным направлением. В широком смысле к эмоциональному интеллекту относят способности к опознанию, пониманию эмоций и управлению ими; имеются в виду как собственные эмоции субъекта, так и эмоции других людей.

На данный момент существует несколько концепций эмоционального интеллекта, и единой точки зрения на содержание этого понятия нет. Научный статус понятия ЭИ пока недостаточно высок в связи с тем, что существуют две альтернативные модели: смешанные модели и модели способностей, на которых основывается его измерение.

Модели способностей определяют эмоциональный интеллект как набор ментальных способностей, которые способствуют осознанию и пониманию собственных эмоций и эмоций окружающих. Измеряются ментальные способности с помощью тестов, состоящих из заданий, имеющих правильные и ошибочные ответы [1]. Основная модель эмоционального интеллекта как способности была предложена Дж. Мейером и П. Саловэем (1990), в рамках которой эмоциональный интеллект определяется как набор иерархически организованных способностей, связанных с переработкой информации, которые объединяются в четыре «ветви»: восприятие эмоций; повышение эффективности мышления с помощью эмоций; понимание эмоций; управление эмоциями [2].

Такая иерархическая последовательность основывается на следующих рассуждениях. Способность распознавать и выражать эмоции (первая «ветвь») является необходимой основой для порождения эмоций в целях решения конкретных задач (вторая «ветвь»). Эти две способности имеют процедурный характер. Они являются основой для способности к пониманию событий, предшествующих эмоциям и следующих за ними (третья «ветвь»). Все вышеописанные способности необходимы для внутренней регуляции собственных эмоциональных состояний и для успешных воздействий на внешнюю среду, приводящих к регуляции собственных и чужих эмоций (четвертая «ветвь») [3].

Таким образом, согласно предложенной Дж. Мэйером и П. Саловэем [1] модели эмоционального интеллекта как способности, само понятие эмоционального интеллекта определяется как сложный психологический конструкт, включающий 3 типа способностей: способность идентифицировать и выражать эмоции; способность регулировать собственные эмоции; способность использовать эту информацию для управления своим мышлением и поведением.

Смешанные модели эмоционального интеллекта характеризуются большим разнообразием и отличаются друг от друга тем, какие личностные характеристики в них включаются. Эти модели трактуют эмоциональный интеллект не как чисто когнитивную способность, а как сложное психическое образование, имеющее одновременно и когнитивную, и личностную природу. Смешанные модели включают когнитивные, личностные и мотивационные черты, благодаря чему они оказываются тесно связанными с адаптацией к реальной жизни и процессами совладания. Эти модели предполагают измерение эмоционального интеллекта с помощью опросников, основанных на самоотчетах, подобных традиционным личностным опросникам. Р. Бар-Он (1997) определял эмоциональный интеллект как все некогнитивные способности, знания и компетентность, дающие человеку возможность успешно справляться с различными жизненными ситуациями. Его подход основывается на идее, что эмоциональный интеллект должен способствовать адаптации человека к реальной жизни.

Российские психологи Д. В. Люсин, Д. В. Ушаков (2004) предложили рассматривать 2 варианта эмоционального интеллекта: «внутриличностный» и «межличностный», таким образом, авторы подчёркивают, что способность к пониманию и способность к управлению эмоциями могут быть направлены и на собственные эмоции, и на эмоции других людей. Предложенная ими модель [4] включает 3 элемента: когнитивные способности (скорость и точность переработки эмоциональной информации); представления об эмоциях (как об источнике информации о самом себе и о других людях); особенности эмоциональности (эмоциональная устойчивость, эмоциональная чувствительность).

P. Salovey et al. (2000) предполагают, что высокий ЭИ является механизмом копинга, который способствует «успешной и эффективной саморегуляции в направлении желательных исходов». G. J. Taylor (2001) утверждает, что если человек обладает высоким эмоциональным интеллектом, то он способен лучше справляться с жизненными испытаниями и контролировать свои эмоции более эффективно, что способствуют оптимальному психологическому и физическому здоровью. G. Matthews, M. Zeidner (2000) считают, что «адаптивный копинг может пониматься как ЭИ в действии, поддерживая мастерство эмоций, эмоциональное развитие и одновременно когнитивную и эмоциональную дифференциацию, позволяя нам эволюционизировать в постоянно меняющемся мире». Несмотря на эти теоретические работы, литература по связи между ЭИ и копингом встречается относительно редко.

D. H. Saklofske et al. (2007) обнаружили, что ЭИ показал значительную положительную корреляцию с копингом, ориентированным на разрешение проблем (рациональным), и значительную отрицательную корреляцию с копингом, ориентированным на эмоции. E. Hannigan et al. (2007) обнаружили, что ЭИ позволяет прогнозировать позитивные копинг-стратегии, в то время как нейротизм - негативные. В настоящее время существует мало информации о связи между ЭИ и копингом.

Способность управлять эмоциями и контролировать их - важный аспект эмоционального интеллекта и существенный признак психического здоровья. На сегодняшний день лишь в нескольких исследованиях изучалась связь между эмоциональным интеллектом и психическими расстройствами. Многие из этих исследований страдают неадекватной методологией. Необходимо отметить также, что наибольшее число исследований проводится в сфере менеджмента и лидерства, потому что в последние десятилетия наблюдается тенденция большего обращения внимания на человеческий фактор в различных организациях, сферах производства.

Актуальность изучения эмоционального интеллекта у детей определяется тем, что недостаточно развитый ЭИ у детей может способствовать возникновению психопатологии и повышать резистентность к лечению в более старшем возрасте [5--7]. Растущий уровень агрессивности и депрессии у детей в учебных заведениях ряд авторов связывают с недостатком ЭИ [8]. Недостаточное внимание к обучению детей правильному эмоциональному распознаванию и реагированию может привести к возникновению различных патологий, связанных как с психической сферой, так и с соматической. На сегодняшний день исследование проблемы влияния ЭИ на здоровье только набирает свои обороты. Об ЭИ уже известно достаточно много, существуют различные теоретические подходы к определению данного понятия, разработан ряд моделей. Несмотря на интуитивную связь между ЭИ и клиническими расстройствами, существует дефицит эмпирических исследований в этой области. Хотя есть много неклинических исследований, указывающих на негативное влияние низкого уровня ЭИ на психическое функционирование, существует большая необходимость исследований в области клинической психологии, в частности исследования взаимосвязи ЭИ и психопатологии в разном возрасте.

Эмоциональный интеллект можно развивать целенаправленно, с помощью комплекса мероприятий, и наиболее благоприятный период для этого - это детский возраст. В первую очередь на него влияют уровень развития ЭИ родителей ребенка, а также особенности семейной системы воспитания, наличие постоянного круга людей, с которыми ребенок выстраивает дружеские отношения, наличие специальной среды, способствующей развитию эмоциональной компетенции ребенка [9]. К важным факторам в развитии эмоционального интеллекта авторы относят наследственность, воспитание и окружающую среду [10].

Ряд исследований показали потенциальную взаимосвязь отдельных компонентов ЭИ и клинических расстройств, наиболее характерных для детей и подростков, а именно депрессии, социальной фобии, посттравматического стрессового расстройства, генерализованного тревожного расстройства, употребления ПАВ, компульсивного гемблинга, расстройств аутистического спектра, пограничных личностных расстройств [11]. Но в целом в этой области необходимо больше исследований, особенно на клинических выборках.

Влияние эмоционального интеллекта на здоровье и адаптацию детей и подростков опосредуется через алекситимию [12] и механизмы стратегий преодоления (копинга) [13], которые могут быть мишенями для вмешательств. Низкий уровень ЭИ способен привести к закреплению комплекса качеств, называемого алекситимией. Алекситимия - затруднение в осознании и определении собственных эмоций - повышает риск возникновения психосоматических заболеваний у детей и взрослых. Высокий ЭИ связывается с копингом, направленным на решение проблем, считая его наиболее адаптивным. Низкий ЭИ связывается с копингом, направленным на эмоции или на избегание проблем [14]. Стратегии, ориентированные на решение проблем, нередко оказываются более эффективными, чем стратегии, сосредоточенные на эмоциях. Однако есть много исключений из этого правила, так как одна и та же стратегия может успешно работать в одном контексте и оказываться малоэффективной в другом [4].

Далее рассмотрим отдельно находки показателей ЭИ, роль и значение ЭИ при психических расстройствах, наиболее часто встречающиеся у детей, подростков и взрослых.

Эмоциональный интеллект и депрессия. Неспособность регулировать негативные эмоции является фактором риска возникновения депрессии. Особое значение при данном расстройстве имеют такие компоненты ЭИ, как управление и контроль над эмоциями. Исследования [14] показали значительную связь между тяжестью депрессии и ЭИ. Авторы утверждают, что уровень ЭИ может иметь прогностическое значение для раннего выявления групп риска развития депрессии. Эти данные свидетельствуют о потенциальной взаимосвязи клинической депрессии и отдельных компонентов ЭИ, в частности показателей эмоционального управления и эмоционального контроля. Тем не менее в этой области необходимо больше исследований, особенно на клинических выборках.

Эмоциональный интеллект и социальная фобия. Была исследована [15] связь между ЭИ и социальной фобией на клинической выборке и показано, что у пациентов с социальной фобией уровень ЭИ был ниже по шкалам эмоционального опознания и выражения эмоций, эмоционального контроля. Авторы предположили, что низкий ЭИ высоко коррелирует с тревогой при социальном взаимодействии, но не проявлениями тревоги, и что ЭИ является главным предиктором межличностного приспособления, существенно снижая уникальный вклад тревоги в социальных ситуациях. По сравнению с контрольной группой у пациентов клинической группы уровень ЭИ был ниже по шкалам эмоционального опознания и выражения эмоций, эмоционального контроля. Из всех показателей ЭИ показатель эмоционального контроля являлся самым хорошим предиктором тревоги в социальных интеракциях.

Эмоциональный интеллект и посттравматическое стрессовое расстройство. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) - это эмоциональное расстройство, которое развивается после травматического события в жизни человека. У ребенка такими травматичными событиями могут быть жестокое обращение, наблюдение сцен насилия в семье. Некоторые нарушения эмоциональных процессов при ПТСР включают ангедонию, поражение эмоциональных реакций (отупление, оцепенение), раздражительность и усиленную реакцию страха. Предварительные исследования клинической выборки пациентов с помощью методов оценки симптомов ПТСР и уровня ЭИ показали [16], что те участники, которые использовали реакции мониторирования (постоянные проверки безопасности окружения) в качестве копинг-стиля при травме, имели более высокий ЭИ, чем те, которые демонстрировали реакции отупления в ответ на травматические события.

Эмоциональный интеллект и генерализованное тревожное расстройство (ГТР). Лица с ГТР имеют трудности в понимании своих эмоциональных переживаний и могут иметь недостаток навыков для модуляции своих эмоций. Они могут воспринимать эмоции как субъективно аверсивные (неприятные) и проявлять оборонительные стратегии, беспокойство, неадаптивное поведение в межличностном взаимодействии для контроля или избегания неприятных последствий [17]. В серии исследований D. S. Mennin и его коллеги (2002) выявляли взаимосвязи между ЭИ и ГТР с точки зрения концепции эмоциональной регуляции, общей для всех эмоциональных проблем. В этих работах продемонстрировано, что пациенты с ГТР имели бульшую интенсивность эмоций, сниженную способность понимания эмоций, больше отрицательных реакций в ответ на эмоциональные ситуации и меньшую способность к восстановлению после отрицательных эмоций, чем в контрольной группе. Индивиды с ГТР имели значительно больше трудностей при выявлении и описании эмоций, чем лица контрольной группы, и более низкие способности в понимании своих эмоциональных переживаний.

Эти результаты имеют теоретическое и практическое значение для ГТР и психопатологии в целом. Благодаря концепции эмоционального регулирования предлагается добавлять компоненты тренинга ЭИ с тем, чтобы помочь клиентам чувствовать себя более комфортно в случае эмоционально возбуждающих переживаний, развить способности к доступу и использованию эмоциональной информации для более адаптивного разрешения проблем, научиться лучше модулировать эмоциональные переживания и экспрессию в соответствии с требованиями среды.

Эмоциональный интеллект и употребление психоактивных веществ (ПАВ). Обнаружен [18] низкий уровень ЭИ, который являлся значимым предиктором проблем у подростков, связанных как с употреблением алкоголя, так и других наркотиков. Низкий ЭИ у выпускников школ мужского пола, принципиальная неспособность осознавать эмоции и использовать эмоции для облегчения общения были связаны с негативными исходами, включая употребление запрещенных наркотиков и алкоголя, девиантное поведение и плохие отношения с друзьями. Возможное объяснение связи между низким ЭИ и злоупотреблением ПАВ является то, что лица с высоким ЭИ имеют больше уверенности в себе, или самоэффективности, могут успешно справляться с невзгодами жизни, не прибегая к ПАВ. Существует доказательство того, что высокие показатели ЭИ связаны с более высокой общей самоэффективностью [19]. Эта самоэффективность может объяснить, почему люди с высоким ЭИ могут в большей степени сопротивляться искушению использовать ПАВ, чем лица с низким ЭИ. эмоциональный интеллект клинический расстройство

Эмоциональный интеллект и компульсивный гемблинг. Предполагается, что дефицит таких способностей ЭИ, как идентификация эмоций, использование эмоций для облегчения общения, понимание эмоций и способность регулировать эмоции, имеют значение в разработке проблемы гемблинга. Обнаружено [20], что более низкие показатели ЭИ были связаны с большими проблемами с гемблингом (игроманией). Более низкие показатели ЭИ были связаны с меньшим самоконтролем во время азартной игры и с меньшей самоэффективностью, связанной с бульшими проблемами с азартными играми. Низкий ЭИ может также предрасполагать к более низкому оптимизму и другим когнитивным нарушениям [21].

Эмоциональный интеллект и расстройства аутистического спектра (РАС). Эмоциональный дефицит считается одной из основных особенностей РАС [22]. Выполнение заданий по распознаванию эмоций, включающих подбор фотографий лиц и соответствующих ситуаций окружения, у детей, страдающих РАС, было значительно хуже, чем у детей контрольной группы. Существенных различий в ЭИ по шкалам «распознавания и выражения эмоций», «использования эмоций для облегчения общения», «управления или контроля над эмоциями» не обнаружено. Однако исследования показали, что дети-аутисты испытывают трудности при распознавании различий в выражении соответствующих эмоций в более сложных заданиях, требующих использования когнитивных способностей. Когнитивные стратегии у них являются недостаточными, что может объяснять их неспособность понимать эмоциональное состояние других людей [23]. Отсюда следует, что эмоциональное обучение будет полезным.

Эмоциональный интеллект и личностные расстройства. Нарушения эмоций связаны с большинством из диагностических критериев пограничных расстройств личности (ПЛР) [24]. Исследования показывают, что ПЛР характеризуется значительным дефицитом в способности понимать и регулировать эмоции и настроения.

Результаты исследования связи между ЭИ и симптоматикой ПЛР у студентов-бакалавров показали, что симптоматика ПЛР была связана с плохой эмоциональной четкостью и эмоциональной регуляцией, а также с более низкими баллами по личной эмоциональной сосредоточенности и эмоционального мониторинга на публике. Дополнительные исследования прояснили, какие именно компоненты ЭИ играют роль в некоторых аспектах ПЛР. Было высказано предположение, что аффективная нестабильность, хроническое чувство пустоты, неуместный и интенсивный гнев при ПЛР указывают на проблемы в обработке эмоций. Кроме того, импульсивность, самоповреждения, страх быть оставленным и диссоциативные симптомы также подразумевают анормальные реакции на эмоции. Лица с ПЛР могут проявлять такое поведение и симптомы из-за недостаточной способности идентифицировать и управлять своими эмоциями. Проблемы с межличностными отношениями и расстройством идентичности при ПЛР могут быть связаны с неспособностью выражать и использовать эмоции, управлять эмоциями и эмоциональной информацией.

Таким образом, роль ЭИ в развитии психических расстройств у детей и его значение для клинических решений состоит в том, что измерение ЭИ может быть полезно для консультантов-психологов, так как чем более точно определены симптомы клинического расстройства, тем более подходящая программа лечения, адекватная данному расстройству, может быть предложена. ЭИ дает возможность лучше концептуализировать эмоциональные нарушения ряда клинических расстройств, а следовательно, имеет большое значение для дальнейшего лечения. Эти измерения могут быть назначены для диагностики сопротивления клиента, а затем для оценки прогресса в лечении. Разработка и включение тренингов ЭИ в терапию также могут быть полезными и позволят ускорить терапевтический процесс.

Выводы. 1. Влияние ЭИ на психическое здоровье связано с понятием копинга как личностным ресурсом. Низкий ЭИ связывается с копингом, направленным на эмоции, или избегание проблем, а высокий ЭИ - с копингом, направленным на решение проблем, что является более адаптивным. 2. Существует потенциальная взаимосвязь отдельных компонентов ЭИ и психических расстройств, наиболее чаще встречающихся в детском возрасте: депрессия, ПТСР, социальная фобия, генерализованное тревожное расстройство, употребление ПАВ, компульсивный гемблинг, расстройства аутистического спектра, пограничные расстройства личности. Кроме того, низкий уровень эмоционального интеллекта способен привести к закреплению такого комплекса качеств, как алекситимия, который повышает риск возникновения психосоматических заболеваний у детей. Нарушения эмоционального функционирования часто сочетаются с увеличением соматических жалоб у детей. 3. При разработке планов лечения необходимо ориентироваться не только на биологические методы терапии, но и сосредоточить особое внимание на улучшении компонентов ЭИ пациентов с тем, чтобы в дальнейшем подобрать подходящую программу лечения, адекватную конкретному расстройству, что может ускорить терапевтический процесс.

Литература

1. Mayer J. D., Salovey P., Caruso D. R. Emotional Intelligence: New Ability or Eclectic Traits? // American Psychologist. 2008. Sept. P. 503--517.

2. Mayer J. D., Salovey P., Caruso D. R. Models of emotional intelligence // Handbook of human intelligence / ed. R. J. Sternberg. 2^nd ed. New York: Cambridge University Press, 2000. P. 396--422.

3. Робертс Р. Д., Мэттьюс Дж., Зайднер М., Люсин Д. В. Эмоциональный интеллект: измерение и применение на практике // Психология. 2004. Т. 1, № 4. С. 3--24.

4. Люсин Д. В. Современные представления об эмоциональном интеллекте // Социальный интеллект: Теория, измерение, исследования / под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. М.: Институт психологии РАН, 2004. С. 29--36.

5. Taylor G. J. Low emotional intelligence and mental illness // Emotional intelligence in everyday life: A scientific enquiry / Eds. J. Ciarrochi, J. P. Forgas, J. D. Mayer. Philadelphia: Psychology Press, 2001.

6. Kafetsios K. Attachment and emotional intelligence abilities across the life course // Personality and Individual Differences. 2004. V. 37. P. 129--145.

7. Ciarrochi J., Scott G. The link between emotional competence and well-being: a longitudinal study // Brit. J. Guidance & Counselling. 2006. V. 34 (2). P. 231--243.

8. Meijs N., Cillessen A. H. N., Scholte R. H. J., Segers E., Spijkerman R. Social Intelligence and Academic Achievement as Predictors of Adolescent Popularity // J. Youth Adolescence. 2010. V. 39. P. 62--72.

9. Орме Г. Эмоциональное мышление как инструмент достижения успеха. М.: «КСП+», 2003. 272 с.

10. Андреева И. Н. Предпосылки развития эмоционального интеллекта // Вопросы психологии. 2007. № 5. С. 57--65.

11. Hansen K., Lloyd J., Stough С. Emotional Intelligence and Clinical Disorders // Assessing Emotional Intelligence / Eds. C. Stough et al. Springer Science &Business Media, 2009. P. 222--230.

12. Austin E. J., Saklofske D. H., Egan V. Personality, well-being and health correlates of trait emotional intelligence // Personality and Individual Differences. 2005. V. 38. P. 547--558.

13. Bar-On R. Emotional Intelligence Inventory (EQ-i): Technical Manual. Toronto, Canada: Multi-Health Systems, 1997. 56 p.

14. Barrett L. F., Gross J. J., Christensen T. C., Benvenuto M. Knowing what you're feeling and knowing what to do about it: mapping the relation between emotion differentiation and emotion regulation // Cognition and Emotion. 2001. Vol. 15. P. 713--724.

15. Люсин Д. В. Современные представления об эмоциональном интеллекте // Соц. интеллект: Теория, измерение, исследования / под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. М.: Ин-т психологии РАН, 2004.

16. Downey L. A., Johnston P. J., Hansen K. L., et al. The relationship between EI and depression in a clinical sample // European J. Psychiatry. 2008. V. 22 (2). P. 93--98.

17. Summerfeldt L. J., Kloosterman P. H., Antony M. M., Parker J. D. A. Social anxiety, emotional intelligence, and interpersonal adjustment // J. Psychopathology and Behavioural Assessment. 2006. V. 28 (1). P. 57--68.

18. Hunt N., Evans D. Predicting traumatic stress using emotional intelligence // Behaviour, Research and Therapy. 2004. V. 42. P. 791--798.

19. Mennin D. S., Heimberg R. G., Turk C. L., Fresco D. M. Preliminary evidence for an emotion dysregulation model of generalized anxiety disorder // Behaviour Research and Therapy. 2005. V. 43. P. 1281--1310.

20. Trinidad D. R., Johnson C. A. The association between emotional intelligence and early adolescent tobacco and alcohol use // Personality and Individual Differences. 2002. V. 32. P. 95--105.

21. Chan D. W. Perceived emotional intelligence and self-efficacy among Chinese teachers in Hong Kong // Personality and Individual Differences. 2004. V. 36. P. 1781--1795.

22. Kaur I., Schutte N. S., Thorsteinsson E. B. Gambling control self-efficacy as a mediator of the effects of low emotional intelligence on problem gambling // J. Gambling Studies. 2006. V. 22. P. 405--411.

23. Schutte N. S., Malouff J. M., Simunek M., McKinley J., Hollander S. Characteristic emotional intelligence and emotional well-being // Cognition Emotion. 2002. V. 16 (6). P. 769--785.

24. Bauminger N. The facilitation of social-emotional understanding and social interaction in high-functioning children with autism: intervention outcomes // J. Autism and Developmental Disorders. 2002. V. 32(4). P. 283--299.

25. Hobson R. P. The autistic child's appraisal of expressions of emotion // J. Child Psychology and Psychiatry. 1986. V. 27 (3). P. 321--342.

26. Levine D., Marziali E., Hood J. Emotion processing in borderline personality disorders // J. Nervous and Mental Disease. 1997. V. 185 (4). P. 240--246.

27. Roberts R. D., Mettyus Dzh., Zaydner M., Lyusin D. V. Emotsionalnyiy intellekt: izmerenie i primenenie na praktike // Psihologiya. 2004. T. 1, № 4. S. 3--24.

28. Lyusin D. V. Sovremennyie predstavleniya ob emotsionalnom intellekte // Sotsialnyiy intellekt: Teoriya, izmerenie, issledovaniya / pod red. D. V. Lyusina, D. V. Ushakova. M.: Institut psihologii RAN, 2004. S. 29--36.

29. Orme G. Emotsionalnoe myishlenie kak instrument dostizheniya uspeha. M.: «KSP », 2003. 272 s.

30. Andreeva I. N. Predposyilki razvitiya emotsionalnogo intellekta // Voprosyi psihologii. 2007. № 5. S. 57--65.

31. Lyusin D. V. Sovremennyie predstavleniya ob emotsionalnom intellekte // Sots. intellekt: Teoriya, izmerenie, issledovaniya / pod red. D. V. Lyusina, D. V. Ushakova. M.: In-t psihologii RAN, 2004.

Размещено на Allbest.ru