Достоверный экспериментальный материал и гипотетические построения по теории цветного зрения и цветной слепоты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рукопись 5 Из архива Н.Д. Нюберга,хранившегося у Е.Н. Юстовой

ДОСТОВЕРНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ И ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ ПОСТРОЕНИЯ ПО ТЕОРИИ ЦВЕТНОГО ЗРЕНИЯ И ЦВЕТНОЙ СЛЕПОТЫ

Н.Д. Нюберг

Н.Т. Федоров в своем отзыве на работу Е.Н. Юстовой совершенно напрасно взял на себя труд разъяснять, как надлежит понимать мои теоретические высказывания. Во всяком случае, интерпретация моих взглядов Юстовой значительно ближе к ним, чем предлагаемая Н.Т. Федоровым. Во избежание каких-либо кривотолков, я постараюсь изложить мою точку зрения, которая, как мне всегда казалось, настолько мало отличается от классических взглядов Гельмгольца, Максвелла, Грассмана, что я никогда не считал ее своей.

Нет, пожалуй, другой такой области науки, в которой бы предлагалось больше теорий и, притом, теорий заведомо неверных, но всё же державшихся необычайно упорно, из которых «теория» Оствальда как теория цветного зрения была только наиболее известной. Изложение экспериментальных фактов, к сожалению, почти всегда делается с точки зрения определенных гипотез и основанной на этих гипотезах терминологии, поэтому очень часто в этом изложении совершенно стирается грань между более или менее достоверным и утверждениями чисто умозрительными. Поэтому при изложении моей точки зрения я буду считать наиболее существенным не только отделять достоверный экспериментальный материал от чисто гипотетического, но и разделять следствия различных групп экспериментов между собой, т.к., во-первых, различные экспериментальные данные обладают различной надежностью, а во-вторых, сейчас часто подвергаются сомнения либо те или иные теоретические заключения, либо достоверность тех или иных, считавшихся установленными, экспериментальных фактов. Потому я не вижу возможности вести какую-либо дискуссию, пока не осознана та связь, которая существует между теми или иными теоретическими утверждениями и формулами, с одной стороны, и непосредственно наблюдаемыми явлениями, т.е. какой экспериментальный смысл имеют те или иные теоретические утверждения. Это тем более необходимо, что, как я постараюсь показать, очень многие разногласия вызваны тем, что, признавая какие-либо экспериментальные факты, те же лица отрицают те же самые утверждения в их математической формулировке и, наоборот, выдвигают математические формулировки, стоящие в прямом противоречии с излагаемым тут же экспериментальным материалом. Из сопоставления таких взаимно исключающих утверждений делаются выводы, могущие служить блестящим подтверждением того известного положения, что из двух взаимно исключающих друг друга допущений можно совершенно безупречно вывести любое другое утверждение, как бы оно ни было нелепо.

Наиболее достоверный экспериментальный материал, притом количественного характера, представляют собой установки на полное равенство, слияние двух полей. Это следует уже из того, что любые другие установки на равенство по тому или иному признаку автоматически осуществляются при осуществлении установки на полное тождество. Эта последняя входит как специфический частный случай в любую иную, точность которой не может, таким образом, никогда превышать точности установок на полное тождество. Поэтому все следствия опытов с установкой на полное тождество мы выделяем отдельно как наиболее достоверные. По тем же причинам эти опыты и следствия из них дают наименьшие расхождения для различных наблюдателей.

Из прочего экспериментального материала наиболее надежным и точным представляется нам то, что дают гетерохромные установки и всё, что с ними связано, в частности, факт аддитивности яркости и основанная на этом факте возможность рассчитывать яркость излучений по кривой видности. На этом стоит несколько остановиться. Когда приходится говорить о значительно меньшей точности гетерохромных установок по сравнению с колориметрическими, то часто возражают, что мы, дескать, никогда и не пользуемся резко гетерохромными установками, а рассчитываем яркость по кривой видности, найденной методом малых ступеней. Но при этом забывают, что во всех расчетах явно или неявно используется правило аддитивности яркостей, а применимость этого правила при сложении излучений, сильно различающихся по цветности, сама по себе совершенно не очевидна и может быть доказана только с помощью резко гетерохромных установок. Поэтому все выводы, делаемые в результате расчетов по кривой видности, обладают точностью гетерохромных установок и, следовательно, значительно уступают в точности установкам на полное равенство.

Иногда используются, кроме того, качественные и количественные наблюдения разного рода, как-то: наблюдения над скоростью возникновения последовательных образов, величиной одновременного контраста, различные установки на наибольшее сходство и т.д. Особое место занимают различные субъективные наблюдения над тем, как оцениваются или называются разными лицами те или иные цвета. Не говоря уже о том, что все подобные наблюдения значительно уступают в точности явлениям, затронутым выше. Характерной их особенностью является многообразность возможных для них истолкований. В то время как опыты по сложению цветов накладывают на возможный характер периферических приемников некоторые вполне определенные ограничения, выводы субъективных наблюдателей, как бы они ни были остроумны, никогда не могут носить сколько-нибудь обязательный характер. Это отчасти связано с тем, что процессы, протекающие в центральной нервной системе, значительно менее ясны, чем возможный вид тех периферических приемников, в которых протекает физический процесс превращения лучистой энергии, являющейся первопричиной зрительного ощущения, в другие виды энергии. Не отрицая в принципе возможность использования таких наблюдений, я считаю, что подобные наблюдения могут быть использованы, во всяком случае, только в качестве дополнения к указанному выше неизмеримо более надежному материалу. Если, как это, к сожалению, часто случается, на основании чисто субъективных явлений строятся гипотезы, совершенно не являющиеся их обязательным следствием и, притом, прямо противоречащие гораздо более точным и лучше изученным законам сложения цветов, то такие гипотезы, несомненно, не верны, и как бы ни был широк круг различных субъективных явлений, привлекаемых в их защиту, они должны быть отвергнуты.

Перехожу теперь к изложению по большей части широко известных фактов так называемой низшей метрики, т.е. полученных из установок на равенство.

Мы первым долгом отметим так называемый первый закон Грассмана: цвет суммы цветов (суперпозиция излучений) зависит только от цвета, но не от всего спектрального состава складываемых излучений. Этот закон справедлив не только для нормальных трихроматов, но и для всех цветнослепых и аномалов. Все предлагавшиеся теории цветного зрения прямо или косвенно признают его справедливость.

Несколько менее широкую применимость имеет второй закон Грассмана, часто называемый просто «законом Грассмана»: существуют тройки линейно независимых цветов, но всякие четыре цвета всегда связаны линейно. В такой форме закон справедлив для всех трихроматов как для нормальных, так и аномалов, но для дихроматов он должен быть видоизменен. Для них существуют только линейно независимые цветовые пары, и всякие три цвета могут быть связаны линейно. Справедливость второго закона Грассмана также не вызывает как будто сомнений, т.к. даже самые ярые противники трехцветной теории использовали его либо в качественной форме как признание трёхмерности цветового многообразия нормальных трихроматов, либо даже количественно, используя опыты сложения цветов, хотя бы и на аномалоскопах.

Совершенно неизбежные следствия законов Грассмана чрезвычайно велики. В частности, на них построена вся измерительная колориметрия. Их неизбежными следствиями являются известные интегральные формулы, выражающие, фактически, экспериментально наблюденную связь между спектральным составом света и видимым цветом. С точки зрения достоверности этих интегральных формул следует различать две вещи: во-первых, самый вид формул, представляющих собой компоненты цвета (численные характеристики цвета) для произвольного излучения, заданного спектральным составом, а во-вторых, численные значения трёх постоянных функций (кривых сложения), входящих в состав этих формул. Вид этих формул как трёх интегралов от произведения некоторых постоянных функций на функцию спектрального распределения рассматриваемого излучения, представляет собой единственную возможную связь между цветом и спектральным составом действующего света, удовлетворяющую закону Грассмана. Поэтому эти интегральные формулы (для дихроматов таких интегралов должно быть два вместо трёх) можно рассматривать как одну из возможных форм записи закона Грассмана. Смешно, конечно, если бы кто-нибудь стал соглашаться с каким-либо утверждением и возражал бы, когда это же утверждение записано на бумаге. Единственная возможность отказаться от этих формул -- экспериментально доказать неверность законов Грассмана.

Другое дело - численные значения стоящих под знаками интегралов постоянных функций и связанный с этим вопрос, в какой мере эти функции могут отличаться друг от друга для различных нормальных и аномальных наблюдателей (в частности, и дихроматов). При этом чрезвычайно существенно следующее обстоятельство. От вида рассматриваемых функций зависит, излучения какого спектрального состава будут неразличимы для наблюдателя, т.е., в частности, и тот вопрос, какие установки на равенство он будет принимать при подборе из трёх или двух цветов смеси, неотличимой по цвету от некоторого заданного. Именно такие задачи выполняет наблюдатель при работе на колориметрах или аномалоскопах любых систем. Однако, если знание постоянных функций, стоящих под знаком интегралов, однозначно определяет, какие излучения будут неразличимы, то обратное не будет верно, а именно: если три постоянные функции, стоящие под знаком интегралов, заменить любыми тремя независимыми линейными комбинациями этих функций, то при этом (и только при таких заменах) условия равенства нарушатся. Т.к. все эксперименты низшей метрики состоят из уравнивания по цвету двух излучений различного спектрального состава, то замена рассматриваемых функций их линейными комбинациями будет всегда удовлетворять тем же экспериментальным данным, что и до замены. Наоборот, если обнаружено, что какой-либо наблюдатель не принимает равенство другого, и обратно, то это значит, что в интегральном выражении закона Грассмана функции, стоящие под знаком интегралов, не только различны, но и, по крайней мере, одна из функций, выражающих зрение одного, не может быть выражена линейно через три функции другого.

Значение этих замечаний следующее. Большинство исследователей, как это и естественно, трактует указанные постоянные подынтегральные функции как кривые чувствительности приемников глаза, но при этом часто делаются следующие ошибки. Либо, оперируя только с установками на тождество для дихроматов и трихроматов, пытаются объяснить те или иные наблюденные факты (например, положение точки схода прямых, на которых лежат цвета, неразличимые дихроматом) тем, что заменяют те или иные кривые чувствительности их линейными комбинациями. Из только что сказанного должно быть ясно, что этим путем никаких разъяснений получить нельзя. Другая, еще более грубая ошибка состоит в том, что, утверждая существование наблюдателей, делающих резко различные установки на равенство (нормальные и аномальные трихроматы), пытаются объяснить это тем, что чувствительности приемников у одних представляют собой линейные комбинации других. Подобные рассуждения являются результатом незнания и не могут рассматриваться как мнение, с которым можно спорить, а лишь как на ошибки, которые следует указать.

Если в справедливости законов Грассмана для всех без исключения нормальных или аномальных наблюдателей в настоящее время едва ли могут быть какие-либо сомнения, то вопрос о том, в какой мере совпадают для различных наблюдателей функции, характеризующие цветное зрение, является не во всех деталях совершенно бесспорным.

Некоторые расхождения имеются почти у всех наблюдателей, однако, по-видимому, можно выделить достаточно большую группу наблюдателей с «трехцветным» зрением, для которых эти расхождения невелики и могут быть трактованы как пигментацией и избирательным поглощением глазных сред. Так как эти факторы действительно могут быть обнаружены, то подобные объяснения представляются достаточно правдоподобными и обычно принимаются. Во всяком случае, нам не известны теории цветного зрения, которые бы давали указанным небольшим отклонениям какое-либо иное истолкование. Поэтому мы считаем себя вправе пренебрегать подобными колебаниями и считать, что все нормальные трихроматы принимают, практически, те же самые цветовые уравнения. Далее, как известно, имеются дихроматы, по крайней мере, двух, но не более чем трех типов. В пределах каждого типа - такие же небольшие расхождения в установках, как у нормальных трихроматов. Пренебрегая ими, как это делают все исследователи, можно считать установленным, что дихроматы одного и того же типа принимают одни и те же установки на равенство. Кроме того, с той же оговоркой относительно небольших отклонений можно принять, что полные дихроматы принимают все установки нормальных трихроматов. Если в этом отношении во взглядах на полную дихромазию у различных исследователей нет разногласий, то несколько иначе обстоит дело с так называемыми аномальными трихроматами. Данные в отношении их несколько противоречивы, даже если ограничиваться высказываниями одного и того же автора. Но этому вопросу я посвящаю отдельную статью, а пока ограничусь рассмотрением только дихроматов и нормальных трихроматов. Для них, как сказано, мы считаем экспериментально установленной справедливость законов Грассмана и признание всех установок нормальных трихроматов всеми дизроматами (из осторожности можно не рассматривать и тританопов, для которых данные не вполне определенны). аддитивность яркость зрение трихромат

Указанным мы ограничим пока что используемый экспериментальный материал, т.к. всё это принадлежит к фактам, наиболее твердо установленным. Рассмотрим некоторые следствия сказанного или, даже вернее, не следствия, а наглядные геометрические интерпретации этих фактов. Вся эта цветовая геометрия не представляет собой чего-либо существенно необходимого. Всё, что мы в дальнейшем скажем, можно было бы вывести и без помощи геометрических представлений, но таковые сообщают бульшую наглядность, чем чисто аналитический вывод.

В силу законов Грассмана, многообразие цветов трихромата может быть, как известно, представлено как аффинное векторное многообразие трех измерений (такое изображение цветового многообразия может считаться геометрической формулировкой законов Грассмана). Если дихромат принимает все равенства нормальных трихроматов, то его зрение может быть геометрически проиллюстрировано в виде семейства линий (зависящего от двух параметров), на которых лежат цвета, неразличимые дихроматом, но различимые для трихроматов. Для краткости мы будем называть такие линии «изолиниями». Все изолинии каждого отдельного дихромата представляют собой семейство параллельных прямых.

D = А - B; D1 = (A+C)-(B+C); DРРD1

Последнее утверждение не есть результат какого-либо нового эксперимента, а вытекает как неизбежное следствие двух уже принятых нами утверждений: справедливости для дихромата первого закона Грассмана (цвет суммы излучений определяется только цветом слагаемых), а также тем, что дихромат принимает равенства трихроматов, без чего, впрочем, само понятие изолиний не имело бы смысла. Вывод этот можно провести так. Если мы имеем (см. рис.) какие-либо два вектора (А и В) и прибавлением к каждому из них одного и того же вектора С мы получим новую пару векторов А+С и В+С, то разность D первых двух векторов представляет собой вектор, параллельный вектору разности второй пары векторов D1.

Эти соображения указывают, что изолинии дихроматов в трехмерном цветовом пространстве могут быть только семейством параллельных прямых. Отсюда не следует, что двухмерное цветовое пространство дихромата представляет собой проекцию на некоторую плоскость нормального трехмерного цветового пространства.

Важнейшим экспериментальным фактом, высказанным уже давно и подтвержденным всеми исследователями цветной слепоты, является то, что для всех цветнослепых одного типа направления изолиний одинаковы и что различных типов цветной слепоты обнаруживается обычно только два и, очень редко, еще третий. Можно считать безусловно точно установленным, что не существует дихроматов с направлением изолиний иным, чем указанные три. Это обстоятельство чрезвычайно важно. Даже если не делать никаких гипотез, в объяснение этого факта можно сказать следующее. Если взять в трехмерном цветовом пространстве оси координат параллельно трем направлениям изолиний, соответствующим трем видам цветной слепоты, то получится координатная система, исключительно удобная для описания всех фактов низшей метрики как для нормального, так и дихроматического.

В этом и только в этом случае интегральные формулы, описывающие нормальное и дихроматическое зрение, будут одинаковы, т.е. будут одинаковы постоянные функции, стоящие под знаком интегралов, с той только разницей, что нормальное зрение будет описываться всеми тремя формулами, а зрение различных дихроматов - двумя парами из трех. Если бы мы осуществили три светочувствительных приемника с кривыми чувствительности, воспроизводящими три указанных постоянных функции, то эти три приемника позволяли бы с их помощью получать все те же установки на равенство, какие делают как нормальные трихроматы, так и дихроматы. Для последних необходимо только брать не три, а два приемника из числа тех же трех. Это всё точные экспериментальные факты, не содержащие еще ничего гипотетического.

Однако если дело обстоит так, то вполне естественным является предположение, что описанное является не только физической моделью, могущей воспроизводить ряд наблюдаемых явлений, но и действительной причиной этих явлений, тем более что эта гипотеза была высказана еще до окончательного установления справедливости всех указанных выше фактов, которые этой гипотезой были предсказаны. Во всяком случае, мы можем сказать, что все факты, какие можно извлечь из опытов с установками на полное равенство, делаемыми нормальными трихроматами или дихроматами, таковы, как если бы трехцветное зрение имело своей причиной работу трех приемников обычно встречающегося в природе типа, причем дихроматическое зрение определяется работой той или иной пары из тех же трех приемников. Таким образом, можно утверждать, что опытами с установкой на тождество нельзя доказать невозможность описанной теории трехцветного и двухцветного зрения, пока не будет доказана неправильность тех экспериментальных данных, которые позволили сформулировать законы Грассмана, и то, что дихроматы всегда принимают равенства нормальных трихроматов.

Пока что нет, однако, никаких оснований сомневаться в справедливости указанных экспериментальных фактов, а потому всякая новая теория, выдвигаемая вместо указанной, должна давать те же самые результаты для всех опытов, основанных на установках полного цветового равенства. Мотивировка же таких предложений может черпаться только из иных наблюдений, т.е. только из фактов, относимых к так называемой «высшей метрике».

Теория трех приемников с выпадением того или иного из них для дихроматов, хотя и объясняет полностью рассмотренный круг явлений, однако, строго говоря, не является, конечно, единственным логически возможным способом объяснения. Это, впрочем, нельзя утверждать ни про одну из теорий, к какой бы науке она ни относилась. Рассмотрим же, какие еще могут быть хоть сколько-нибудь правдоподобные возможности для объяснения тех же явлений.

Для объяснения нормального зрения таких возможностей две. Во-первых, можно предположить наличие более чем трех приемников, а, во-вторых, можно предполагать, что три приемника являются не простыми, а сложными. Эта вторая возможность представляет, однако, не столько замену, сколько развитие изложенной теории, причем, конечно, необходимость рассматривать приемники как сложные должна быть мотивирована указанием таких фактов, которые не могут быть объяснены в предположении, что приемники являются простыми.

Такая необычайная ограниченность возможности истолкования наблюдаемых явлений связана со следующим обстоятельством. Несмотря на большое число различных светочувствительных фотохимических и фотоэлектрических приемников, законы действия на них света всегда выражаются интегральными формулами как раз того самого вида, как находимые из установок на тождество формулы, связывающие спектральный состав света и координаты видимого цвета. Кроме того, совершенно несомненно, что началом зрительного процесса, безусловно, является превращение падающей лучистой энергии в другие ее виды, т.е. какой-то светочувствительный приемник. Поэтому всякая попытка дать объяснение наблюдаемым явлениям, сколько-нибудь сильно отличающаяся от теории трех приемников, одновременно затруднит объяснение не только опытов сложения цветов, но и заставит предполагать в глазу человека физические приемники такого типа, какие нигде более не наблюдались ни в чисто лабораторном осуществлении, ни в числе бесчисленных фотохимических явлений в живых и растительных организмах. Это всё позволяет ограничиться теми узкими границами возможных видоизменений трехцветной теории цветного зрения, какие указаны выше, считая прочие возможности исключенными.

Предположение, что число периферических приемников превышает три, как это делает Хартридж на основании опытов Гранита, неизбежно наталкивается на очень серьезные трудности, которые иногда, как, например, у того же Хартриджа, игнорируются с совершенно непонятным легкомыслием. Как хорошо известно, чтобы совместить предположение о более чем трех приемниках с совершенно несомненной трехмерностью цветового многообразия, необходимо допустить наличие линейной зависимости между кривыми спектральной чувствительности приемников. Эта линейная зависимость должна осуществляться с чрезвычайно большой точностью. Эта точность, например, должна значительно превышать все отмечаемые индивидуальные колебания в кривых сложения, т.к. иначе мы немедленно обнаружили бы нарушение трехмерного цветового многообразия, хотя бы в виде невозможности подобрать к любому цвету визуально неотличимую смесь. Такое точное сохранение линейной зависимости при всех индивидуальных колебаниях в кривых сложения в высшей степени невероятно. Особенно доказательным представляется нам следующее соображение. Пигментация глазных сред, играющих роль светофильтра перед приемниками, для некоторых лиц, несомненно, достигает весьма заметных размеров. Самый простой подсчет показывает, что если мы вообразим себе несколько приемников с кривыми чувствительности, удовлетворяющими линейному соотношению, и поставим перед ними общий светофильтр, то линейная зависимость перестанет быть справедливой в отношении кривых чувствительности, умноженных на кривую пропускания фильтра. Поэтому можно с полной уверенностью сказать, что если бы на сетчатке имелось более трех приемников с линейно зависимыми кривыми ее чувствительности, то при пигментации глазных сред или даже просто при надевании цветных очков мы должны были бы получать многообразие цветов более чем трех измерений.

Но и это еще не всё. Представить себе, скажем, хотя бы только четыре светочувствительных приемника с линейно связанными (с большой точностью) кривыми спектральной чувствительности крайне трудно. Случайность такого совпадения представляется совершенно невероятной, поэтому ее необходимо как-то объяснить, например, химическим родством светочувствительных веществ. Но всякий, кто имел хоть сколько-нибудь дела со светочувствительными материалами, знает, что связь между спектральными чувствительностями или, что почти то же, между спектральными поглощениями химически родственных веществ, если и есть, то, во всяком случае, гораздо более сложная, чем та, какая может быть выражена линейной зависимостью. При смешении светочувствительных веществ также никогда не появляется ничего похожего на линейную независимость. Это даже можно обосновать. В силу так называемого закона Гротхуса, кривая спектральной чувствительности изменяется примерно, как кривая пропускания. Но при смешении поглощающих сред получается зависимость линейная для кривых плотности, а потому для кривых поглощения и кривых чувствительности зависимость, во всяком случае, не будет линейной.

Поэтому, хотя теоретически возможно допустить наличие более чем трех приемников, это предположение представляется в высшей степени невероятным. По тем же причинам совершенно невероятно наличие у дихроматов более чем двух приемников.

Всё сказанное относится, однако, только к тому предположению, что возбуждения каждого из приемников числом более трёх передаются самостоятельно в центральную нервную систему. Эти возражения не относятся к предположению, вроде защищаемого Н.Т. Фёдоровым в отношении цветнослепых, где предполагается, что возбуждения от нескольких приемников передаются одному и тому же мозговому центру, так что, хотя периферических приемников и больше трёх для трихромата (или больше двух для дихромата), но число мозговых центров равно трём (для дихромата - двум), вследствие чего многообразие цветов трёхмерно (двухмерно). Подобные гипотезы, усложняющие трёхцветную, должны быть рассматриваемы отдельно. В этом случае, собственно говоря, мы имеем ту же гипотезу трёх приемников, что и классическая, но только усложнённая. Действительно, классическая трёхцветная теория ничего не говорит о том, являются ли приемники чисто периферическими или с участием центральной системы.

Поэтому мы вправе каждый из трёх мозговых центров вместе со всеми связанными с ним периферическими рецепторами считать за один сложный приемник. Для него может быть определена его спектральная чувствительность, как-то зависящая от спектральных чувствительностей периферических рецепторов. Спектральные чувствительности трёх таких сложных приемников должны удовлетворять указанным выше требованиям согласно трёхцветной теории. Каковы будут в этом случае периферические приемники, более или менее безразлично; в частности, они могут быть даже линейно независимыми без всякого нарушения трёхмерности цветового многообразия.

Гипотезы последнего типа высказывались только в применении к зрению дихроматов, но мы ее расширили, поскольку с таким же правом, как и у трихромата, его приемники могут быть сложными. Рассматриваемая гипотеза является, таким образом, только развитием трёхцветной и потому, конечно, должна удовлетворять всем тем экспериментам, каким удовлетворяет последняя.

Основным стимулом для рассматриваемого усложнения трёхцветной теории является объяснение теорией «слияния»» тех фактов, которые некоторым кажутся противоречащими возможности рассматривать цветную слепоту как «выпадение» приемника. Главные аргументы при этом: якобы совпадающие кривые видности для нормального глаза и для зелёнослепого, второй представляет собой попытку объяснить причину, почему точка схода изолиний для зелёнослепого лежит «за» точкой схода для краснослепого. Эти аргументы разобраны мною в отдельной статье, причём относительно первого утверждаю, что и самый факт совпадения кривых видности несомненно не верен и, кроме того, если бы даже был верен, из него не следовал бы тот вывод, который из него делается. Что касается второго аргумента, то он представляет собой очевидное недоразумение. Уже из общих соображений можно заключить, что никакие данные, извлечённые из опытов по установке полного цветового равенства (а положение точек схода принадлежит к таковым), принципиально не могут служить аргументом против теории «выпадения», если не отвергаются законы Грассмана. Смущающее положение точек схода в треугольнике представляет собой случайное свойство выбранного треугольника и вообще никакого экспериментального смысла не имеет.

Из дальнейших экспериментов, могущих быть привлечёнными к более детальному объяснению механизма цветного зрения, могли бы быть привлечены наблюдения над так называемыми аномальными трихроматами. Наличие людей со столь резко различающимся зрением, как нормальные трихроматы и дихроматы, заставляет невольно искать каких-то переходных форм между теми и другими. За таковых обычно признают так называемых нормальных трихроматов.

Но здесь имеются некоторые довольно странные разногласия в том, какими свойствами характеризуется аномальная трихромазия. Классическая теория, которой придерживаюсь и я, состоит в том, что зрение аномалов таково, как если бы он имел те же три приемника, что и нормальный трихромат, но чувствительность одного из них понижена. При таком зрении аномал должен был бы принимать все установки нормального трихромата и отличаться от него только увеличенным порогом различимости в направлении изолиний одного из типов цветнослепых. Наличие и даже довольно широкая распространённость такого типа зрения как будто хорошо подтвердилась в работе Цветовой лаборатории ГОИ с аномалоскопом специальной конструкции.

Такие аномалы, если они только действительно существуют, в чём я уверен, действительно могут представлять собой непрерывный переход от нормальных трихроматов к цветнослепым. Действительно, при очень немного увеличенном пороге аномал будет близок к нормальному трихромату; чем этот порог больше, тем он хуже будет различать цвета, вовсе неразличимые дихроматом.

Размещено на Allbest.ru