Психотерапевтическая помощь людям сложного характера (краткосрочная терапия творческим самовыражением пациентов с шизоидной и психастенической психопатиями)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Психотерапевтическая помощь людям сложного характера (краткосрочная терапия творческим самовыражением пациентов с шизоидной и психастенической психопатиями)

Гоголевич Т.Е. (Тольятти, Самарская область)



Аннотация

Все пациенты (90 человек: 60 основной группы и 30 группы сравнения) оказались духовно-сложными людьми, большей частью с незаурядными интеллектом и способностями. Духовная тонкость, а также собственно характерологические качества шизодных и психастенических психопатов определили особенности работы с такими пациентами.

1. Создание неформального недирективного психотерапевтического контакта. Ненавязчивый с первых встреч стиль психотерапевтического общения иногда оказывался определяющим для всей последующей психотерапии.

2. Большая продолжительность индивидуальных бесед, особенно первичных. Шизоидам и психастеникам (натурам тормозимым, инертным) требуется длительное привыкание к обстановке психотерапевтического кабинета, личности психотерапевта, его манере вести беседу, темам бесед.

3. Особый душевный склад психотерапевта: эрудированность, склонность к кропотливой работе с замкнуто-углубленными и тревожно-сомневающимися личностями, глубокое понимание характерологических особенностей таких пациентов, способность к созданию невербальной комфортной обстановки.

4. После установления хорошего психологического контакта между психотера-певтом и пациентом особенности работы с шизоидами и психастениками несколько различаются. Для шизоида важно продолжать беседы в радиусе «ядерных» интересов, с каждой встречей расширяя радиус, доводя значимое личное до состояния творческой увлеченности и творческого выражения себя в этом, затем -- до уровня социальной сферы. Психастенику важно подробно понять характер его тревожных болезненных переживаний, смягчить тревогу, снизить неуверенность в себе. В психастеническом случае, как правило, лишь предварительное повышение самооценки и снижение тревоги способствуют последующему творческому самовыражению.

5. И шизоидов, и психастеников важно до начала занятий подготовить к общению с незнакомыми людьми, помочь снять напряжение. Подготовка включает в себя преимущественно беседы, в ряде случаев дополняемые гипнотерапией, медикаментами, аутогенной тренировкой (АТ).

6. Дозированная физическая нагрузка, совмещаемая с терапией творческими путешествиями, творческим общением с природой, занятиями флористикой, фотографией, благоприятна и для шизоидов (снимает напряжение), и для психастеников (способствует тонизированию, смягчению астенических расстройств).

7. Наблюдения дают возможность говорить об уникальном терапевтическом взаимодействии шизоидов и психастеников в одной группе, лечебном и обогащающем влиянии друг на друга. «Одухотворенный» реализм психастеников открывает для шизоидов путь к пониманию реалистов вообще (авторитарных, демонстративных, синтонных, неустойчивых и пр.), способствует самораскрытию. Психастеники отмечают, что общение с шизоидами расширяет взгляд на восприятие мира и ряд личных проблем, помогает принять качественно новое решение этих проблем.

В целом, в смешанной группе сильнее действует пример творческого самовыражения, в большей степени стимулируются познавательный интерес, экспериментирование с новыми формами поведения, альтруизм.

Ключевые слова: выявленные особенности работы; шизоидная психопатия; психастеническая психопатия; Краткосрочная Терапия Творческим Самовыражением.



Материалы собственных исследований. Особенности работы с шизоидными и психастеническими психопатами в процессе исследования и лечения

Все пациенты (90 человек: 60 человек основной группы и 30 человек группы сравнения) оказались духовно-сложными людьми, большей частью -- с незаурядными интеллектом и способностями. В обеих группах преобладали лица интеллигентные, с высшим (или неоконченным высшим) образованием, что говорит об изначальном стремлении этих людей к получению знаний, самосовершенствованию. Лица, вошедшие в статистику как имеющие среднее (средне-специальное) образование, также нередко к моменту КТТС проделывали сложный духовный путь, приобретая опыт разнообразных дополнительных курсов, клубов, секций и т.д., занимаясь самообразованием (в результате чего интеллектуальный багаж у многих существенно превышал уровень официально полученного образования).

Социальный статус наших пациентов соответствовал полученному образованию лишь в 20% случаях в обеих группах; в остальных случаях он был как ниже (иногда значительно) полученного образования (40% всех работающих, или 13,4% общей массы обеих групп), так и выше его -- в отдельных случаях так же значительно: так, лица со средним и средне-специальным образованием работали директорами школ, солидных фирм (8,8% работающих, или 3,3% общей массы обеих групп). Не работало по разным причинам -- 56,7% в обеих группах. Данные цифры объясняются тем, что декомпенсация, в которой находились пациенты к моменту начала КТТС, безусловно, сказывалась на социальном статусе, дезадаптируя их в обществе. Следует заметить, что весомая часть «статистически» работающих (т.е. числящихся на том или ином предприятии) к началу КТТС фактически также не работала, длительно находясь на больничных листах, в отпусках «за свой счет». Некоторых, не выходящих на работу пациентов (что можно увидеть в приводимых далее историях болезни), терпели «из жалости», не увольняя по 1,5--2 года.

Многие из обратившихся на КТТС пациентов (в большей степени, основная группа) еще до КТТС проявляли интерес к природе, литературе, искусству, коллекционированию, путешествиям с подробным изучением истории посещаемых мест. Значительная часть пациентов основной группы сообщила в ходе КТТС или после ее окончания, что самостоятельно интуитивно искала нечто, аналогичное КТТС.

У всех пациентов обеих групп была более или менее выражена дефензивность (впоследствии шизоиды и психастеники, сравнивая друг друга, отмечали это как одно из объединяющих их качеств).

Из сказанного выше следует, что наши пациенты до КТТС, при высоком образовательном уровне и разнообразных теоретических познаниях, мало реализовывались практически. От КТТС одни из наших пациентов «ждали того, что не додала жизнь», другие, обычно уже имеющие печальный опыт неудачного лечения у других психотерапевтов, народных целителей и экстрасенсов, первоначально отнеслись к КТТС без больших надежд (либо даже несколько скептически). Но и те, и другие пациенты (особенно шизоиды) предъявляли к КТТС большие требования (выражаемые или не выражаемые вербально). Перечисленное выше, а также собственно характерологические качества шизодных и психастенических психопатов определили следующие особенности работы с такими пациентами.

1. Создание неформального, недирективного психотерапевтического контакта.

Перед психотерапевтом стояла непростая задача: действуя мягко и ненавязчиво, проникнуть сквозь стену формального общения, характерного для многих шизоидов. Для этого от психотерапевта требовалось, кроме деликатности и такта, знание ядра личности пациента, круга его «ядерных» интересов, т.е. всего того, внутри чего мышление и действия пациента протекают с большей интенсивностью. Знание круга близких интересов психастеников также оказывалось немаловажным, т.к., как и в случае с шизоидами, располагало пациентов к свободной беседе «внутри круга» интересов, к самораскрытию и к доверию к психотерапевту.

Проявляемая с самых первых встреч ненавязчивая манера общения психотерапевта оказывалась очень важной (в ряде случаев -- определяющей) для всей последующей психотерапии. Малейшее давление на пациентов, особенно в начале психотерапевтических встреч, приводило к тому, что шизоиды, не терпящие вмешательства «в сокровенное души своей» [Личко А.Е., 1983], замыкались в себе, порой полностью обрывая контакт; неблагоприятно это сказывалось и на психастениках, которые терялись, чувствовали себя неуверенно и также нередко закрывались (в данном случае, преимущественно вследствие неуверенности в себе).

2. Подтверждена отмеченная (для шизоидов) Н.Л. Зуйковой (1997) необходимая длительность индивидуальных бесед, особенно первичных. Следует отметить немаловажность данного фактора и для психастеников. Шизоидам и психастеникам (как натурам тормозимым, инертным) требуется длительное «вхождение», привыкание к обстановке психотерапевтического кабинета, личности психотерапевта, его манере вести беседу, к темам бесед. По признаниям самих пациентов, им требуется не менее 1,5--3 часов, чтобы «результативно почувствовать» психотерапевта и получить удовлетворение от беседы («ощутить вкус»). Вследствие краткосрочности курса длительность индивидуальных бесед, особенно первичных, представляется достаточно актуальной.

3. Немаловажным является особый душевный склад психотерапевта, работающего с такого рода пациентами: его эрудированность (он должен иметь определенные познания по литературе и искусству, географии, ботанике, зоологии и пр.), склонность к кропотливой работе с замкнуто-углубленными и тревожно-сомневающимися личностями, глубокое понимание характерологических особенностей указанных пациентов, определенная способность к созданию комфортной невербальной обстановки для такого рода пациентов (что особенно значимо для шизоидов).

4. Несколько отличаются особенности работы с шизоидами и психастениками после установления хорошего психологического контакта между психотерапевтом и пациентом. При этом, на наш взгляд, для шизоида важно продолжать вести беседы в радиусе «ядерных» интересов, с каждым разом все более расширяя этот радиус (например, выводя всепоглощающую увлеченность пациента электроникой, живописью, минералами и т.д. в сферу социальную; можно при этом умело использовать понятные пациенту идеи общечеловеческого добра, любви, альтруизма, объясняя, что он не имеет права скрывать от мира данные ему способности и пр.). У апатичных пациентов-шизоидов прежде всего важно «пробудить ядро», напомнив пациенту что-либо важное и значимое для него (из прежних либо настоящих увлечений и привязанностей; нередко «ядерно-волнующее» можно «отыскать», подробно изучая анамнез, в детских воспоминаниях). Впоследствии необходимо расширить это значимое вначале до состояния творческой увлеченности, творческого выражения себя в этом, затем -- до уровня социальной сферы. Как показывает практика, само по себе пробуждение сферы интересов, близких ядру шизоида, переключает его с болезненных переживаний, заглушает неуверенность в себе. КТТС в данном случае играет роль интенсивного направляющего толчка к внутреннему стремлению (изначально присущего многим шизоидам [М.Е. Бурно, 1990--1998, Н.Л. Зуйкова, 1997]) шизоида к творчеству, самосовершенствованию.

Психастенику важно, по возможности, наиболее подробно (с помощью научно-популярной литературы и подробных психотерапевтических объяснений) помочь постигнуть характер его тревожных болезненных переживаний, убедиться, что присущие ему особенности не являются душевной болезнью, смягчить тревогу, снизить неуверенность в себе. Такого рода «научные», обстоятельные беседы должны идти параллельно беседам о творчестве и немного предшествовать им. Здесь недостаточно (как показывает опыт) одного «переключения на идею», как это возможно у шизоидов, для избавления от болезненных переживаний любого рода (нравственно-этических, ипохондрических и т.д.) и повышения самооценки. В психастеническом случае, как правило, лишь предварительное повышение самооценки (что должно прямо либо косвенно проводиться на каждой индивидуальной и групповой встрече) и снижение тревоги способствуют последующему творческому самовыражению. Об оживлении «жухлой» чувственности общением с чувственным искусством, обучении практической расторопности пишет М.Е. Бурно (1989).

Беседы по характерологии одинаково важны для обеих групп психопатов, но, как показывает практика, психастеники лучше усваивают подробные рассуждения о характерах, а шизоиды -- схематические построения в духе «характерологической алгебры» [М.Е. Бурно, 1989], сопровождаемые графиками, таблицами (которые, для лучшего понимания материала, они иногда сами же вычерчивают).

5. И шизоидов, и психастеников важно подготовить до начала занятий к общению с незнакомыми людьми, помочь им снять напряжение. Необходимой оказывалась подобного рода помощь и в процессе всей КТТС. Подготовка включала в себя, как уже говорилось выше, преимущественно беседы, в ряде случаев дополняемые гипнотерапией, медикаментами, АТ.

6. Дозированная физическая нагрузка, совмещаемая с терапией творческими путешествиями, творческим общением с природой, занятиями флористикой, фотографией, благоприятно сказывалась и на шизоидах (снимая напряжение), и на психастениках (способствуя тонизированию и смягчению астенических расстройств).



Примеры классической живописи

Рис. 1

«Осень. Охотник». Исаак Левитан. 1880 г. Тверская областная картинная галерея, Россия. Источник: Танаис Галерея. Работа обсуждалась на занятиях, посвященных тревожно-сомневающемуся характеру.

Рис. 2

«Собаки в фиорде Кангердлуарссук». Рокуэлл Кент. 1932--1933 гг. Источник: Энциклопедия Символизма. М.: Олма-Пресс, 2001.

О ценности соединения в одной психотерапевтической группе шизоидов и психастеников

шизоидный психастеник творческое самовыражение

Возникновение группы, состоящей из шизоидов и психастеников, имеет свою историю. Первоначально занятия в группах шизоидов и психастеников проводились отдельно. Лечебный эффект при этом был значительно ниже, чем впоследствии в смешанной группе. Так, в группе одних шизоидов между пациентами сохранялась большая дистанция, оставались холодными отношения (за исключением нескольких пациентов, почувствовавших из-за общих интересов симпатию друг к другу, но и эти пациенты предпочитали общаться не в группе, а за ее пределами); степень самораскрытия пациентов в группе была ниже, чем на индивидуальных занятиях: даже те пациенты, которые охотно и доверительно рассказывали о себе психотерапевту, замыкались в присутствии других пациентов. Нередко пациенты были резки друг с другом. В то же время следует заметить, что лечебный эффект всё-таки наблюдался в результате и этих занятий. Был эффект от занятий и в группе одних психастеников (выше, чем у шизоидов): психастеники в большей степени отмечали чувство тепла, общности с коллективом группы; они охотно раскрывались в группе себе подобных, несколько подробнее, чем на индивидуальных беседах, рассказывали о своих тревожных сомнениях и ипохондрических переживаниях, отмечали определенный положительный эффект, наступающий сразу же после группового занятия: смягчение мнительности, общее оживление и душевный подъем. Однако этот результат отличался непродолжительностью, вскоре после группы (через 2--3 дня) состояние пациентов зачастую возвращалось к исходному, возобновлялись тревожные и ипохондрические синдромы, неуверенность в себе.

По стечению обстоятельств, шизоиды и психастеники были (на одно занятие) объединены в одну группу. Эффект от данного занятия получился неожиданным: шизоиды раскрылись охотнее, чем в однородной группе; занятие в целом прошло намного живее и теплее, причем оно пошло на пользу и психастеникам, которые в ходе этого занятия отвлеклись от тревожных и ипохондрических переживаний и отметили, что занятие прошло интереснее, необычнее предыдущих. Впоследствии пациенты обеих групп спрашивали друг о друге и просили объединить их в одну группу, что и было сделано. Последующие группы уже целенаправленно набирались одновременно из шизоидов и психастеников.

Наблюдения дали возможность говорить об уникальном терапевтическом взаимодействии шизоидов и психастеников в одной группе, их лечебном и обогащающем влиянии друг на друга. В ходе занятий в подробностях выяснилось, что у шизоидов и психастеников немало духовно общего: реалистически-материалистическому психастенику и идеалистически-аутистичному шизоиду нередко созвучно одно и то же, но -- созвучно разным. Пример: многим шизоидам и психастеникам созвучны проза К. Паустовского, Г.Г. Маркеса, А.П. Чехова, А. Грина, Метерлинка, поэзия И. Анненского, Н. Гумилева, А. Ахматовой, Ю. Мориц, живопись К. Моне, музыка Вивальди и Чайковского. В этом созвучии прослеживаются следующие закономерности: в «созвучных» для обеих групп пациентов прозе, поэзии, живописи и в некоторых философских учениях (о музыке здесь говорить труднее) или присутствует тонкая реальность, через которую выражается определенная идея (т.е., когда реальность используется в виде своего рода языка, способа выражения, что придает вещи определенный жизненный оттенок, привкус, цвет), или же реальность находится на грани со схемой, мифом, сказкой. Возможно, сама степень реалистичности определяет степень созвучия: так, психастеникам Г. Гессе созвучен реже, чем Паустовский или Маркес, шизоидам Чехов созвучен реже, чем Паустовский. Следует также остановиться на самой разности созвучия: К. Моне и Паустовский могут быть созвучны психастенику сюжетом, содержащимся в картине и произведении, а шизоиду -- характером красок и описаний. Или, например, в рассказах и повестях К. Паустовского психастенику в большей степени созвучны отношения героев, а шизоиду -- их внутренние переживания.

Подобная разность в восприятии и переживании одного и того же помогает принять иную точку зрения в целом, развивает терпимость к иному мнению вообще. Особенно это касается пациентов с шизоидной психопатией. Такой терпимости в нашей практике у шизоидов, особенно «тяжелых», не наблюдалось в общении с синтонными, авторитарными, демонстративными и другими личностями. Многие шизоиды инстинктивно чувствовали, что им необходимо общение с «реалистами» -- для того, чтобы «удержаться» в «реальном мире», и сознательно предпринимали попытки общения с такого рода людьми; однако эти попытки обычно заканчивались тем, что шизоиды ещё более замыкались в себе, испытывая чувство напряжения и разочарования, непонимания окружающих и непонятости окружающими. Реализм психастеников, который тоньше (и, по словам одного из шизоидов, «отстраненнее») реализма синтонных, авторитарных и другихличностей, как правило, не отталкивает шизоидов. Нередко сами шизоиды затем говорят, что «одухотворенный» реализм психастеников (подразумевается как живое общение, так и общение с психастенической живописью, прозой, музыкой) открывает путь к пониманию реалистов вообще -- авторитарных, демонстративных, синтонных, неустойчивых и пр. Среди других факторов, побуждающих шизоидов к раскрытию в обществе психастеников и настраивающих шизоидов на принятие точки зрения психастеников (или, для начала, побуждающих к выслушиванию другой точки зрения), сами шизоиды отмечают «беззащитность и ранимость психастеников», «тревожную одухотворенность», задевающие шизоидов «созвучием», «понятностью».

Следует отметить: почти 50% посещающих наши группы шизоидов имели опыт группового общения в религиозных общинах, клубах самодеятельной песни, турклубах, литературных объединениях, изостудиях, группах специфического направления -- таких, как, например, общество «Поиска Снежного человека». Практически все отмечали, что предыдущее клубное, общинное либо другое групповое общение не давали ощущения полноты жизни, которое появилось на наших группах и (что важнее) после наших групп. Шизоиды, годами и десятилетиями ведущие (даже будучи членом определенного общества) изолированный образ жизни, раскрывались, у них появлялась потребность сделать приятное, подарок -- вначале членам группы, а затем вне её. Добавим также, теплели отношения не только между шизоидами и психастениками в группе, но и между шизоидами. Складывается впечатление, что психастеники действовали в данном случае как катализатор отношений; они как бы своим примером -- мягко, неавторитарно, ненавязчиво -- «обучали» шизоидов, каким образом следует строить отношения.

В неменьшей степени благотворно действовали шизоиды в групповом общении на психастеников. Манера поведения психастеников менялась меньше, чем у шизоидов, но лечебный эффект превышал лечебный эффект в гомогенной группе. Психастеники отмечали, что общение с шизоидами выводит их за пределы обычных переживаний, расширяет взгляд на восприятие мира и на ряд личных проблем, помогает принять качественно новое решение этих проблем; нередко общение с шизоидами давало или усиливало ощущение ценности собственной личности, лучшее понимание себя, повышало самооценку.

В целом, в смешанной группе сильнее действует пример творческого самовыражения, в большей степени стимулируются творческий познавательный интерес, экспериментирование с новыми формами поведения, альтруизм.



Собственный пример, побуждающий к творчеству

Рис. 3

«Кирпичи в крапиве». 2008, фото М.Е. Бурно (пример психастенической фотографии).

Рис. 4

«Старая лесная вишня». Фото автора (пример аутистической фотографии).



Говоря конкретно о лечебном эффекте, выделяем следующее: и у шизоидов, и у психастеников:

1. Значительно уменьшились специфические и неспецифические невротические расстройства (в 96,7% случаев).

2. Сглаживались:

1) расстройства адаптации (в 93,3% случаев);

2) депрессивные реакции (в 60% случаев);

3) расстройства поведения (в 80% случаев);

4) соматоформные расстройства (в 40% случаев).

Конкретно у шизоидов:

значительно снижались:

- холодность,

- отчужденность,

- предпочтение уединенной деятельности;

2) появлялось стремление к выражению чувств (разнообразных) по отношению к другим людям;

3) возникало сознательное и нередко реализующееся желание поделиться своими фантазиями и увлечениями с другими людьми (причем не только с близкими, но и для того, чтобы выявить возможность самой близости);

4) снижались настороженность и недоверчивость к людям;

5) появлялось желание больше, подробнее узнать о близких людях -- с тем, чтобы адекватно оценить их;

6) появлялась готовность к изменению стойких идеализированных представлений о взаимоотношениях в семье, с коллегами, с друзьями; снижалась сензитивность в прежних отношениях такого рода;

7) нередко менялся способ выражения чувств (становясь более адекватным);

8) многие шизоиды говорили о гармонизации, слиянии в одно целое «внешней» и «внутренней» жизни.

Конкретно у психастеников:

1) в значительной степени cнижались общее чувство напряженности и тяжелые предчувствия;

2) изменялись представления о собственной социальной неспособности, непривлекательности (в сторону повышения самооценки);

3) появлялся стимул вступать в те взаимоотношения и заниматься теми делами, которые ранее были ограниченны неуверенностью в себе;

4) расширялась сфера деятельности («жизненное поле»), уменьшалась склонность к болезненным сомнениям; появлялось и реализовывалось осознанное желание использовать собственную конституциональную склонность к сомнениям себе на пользу, найти этому практическое применение, как и таким чертам характера, как чрезмерные добросовестность, скрупулезность и т.д.

Все перечисленное и у шизоидов, и у психастеников способствовало достижению компенсации и социальной адаптации.

Особое внимание в ходе занятий уделялось «граням созвучия», которые важно найти между собой и человеком определенного радикала, чтобы облегчить общение и придать ему глубину. Определение граней созвучия представляло наибольшую ценность для шизоидов, у которых в большей степени были проблемы в общении из-за непонимания и непонятости. Пациенты-шизоиды одной из групп даже составили что-то вроде таблицы-схемы граней созвучия: чем один радикал созвучен другому, на каких принципах при этом возможно общение. Пример: шизоида и демонстративную личность может объединять идея, внутренне близкая шизоиду и внешне выраженная истероидом (при этом для шизоида, по словам самих пациентов, имеется большой соблазн самообмана -- «принять форму за глубинную суть»), нередко близок холодный («эстетический») стиль поведения. Шизоида и авторитарную личность могут объединять сила и прямота (если идея захватывает личностное ядро шизоида, он может вести себя подобно эпилептоиду -- естественно совершает поступки, которые от нормального человека требуют крайнего напряжения психических и физических сил, отодвигая в сторону все не так сильно значащие, не попадающие в сферу «глобальной идеи» обстоятельства). Наиболее неоднозначные характеристики граней созвучия -- между шизоидом и синтонным: с одной стороны, у характерологических радикалов мало общего, но при этом многие шизоиды определяют для себя синтонных людей (при этом речь всегда идет об одном, определенном человеке) как «костер, о который греешься», как «чашку горячего чая»; один шизоид, ранее употреблявший наркотики, сравнил общение с синтонным человеком с чувством тепла, которое давали первые инъекции морфина. Почти все шизоиды, однако, отмечали, что общение с синтонными людьми особенно дорого в экстремальных состояниях или сразу после них; постоянное общение в быту теряло ценность. Говоря об астениках, шизоиды придавали, в первую очередь, значение возможности прекрасного («комфортного») формального контакта с ними на работе или в общежитии.

Разумеется, наибольшее внимание уделялось общению шизоидов и психастеников: ведущими гранями созвучия обеими группами пациентов были названы склонность к анализу, ранимость, духовность, внутренняя тонкость, хрупкость душевной организации, позволяющая чувствовать большее, чем это получается у «среднестатистического» человека.



Примеры творчества гостей группы -- психически здоровых (или хорошо компенсированных) людей аутистического или тревожно-сомневающегося склада

Рис. 5

«Каренины. Анна Аркадьевна, Алексей Александрович и Сережа. По мотивам романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина»». К., 70 л., геолог, психастеноподобный аутистический склад характера. Портреты, увиденные в камне.

Рис. 6

«Ангел в подворотне». Пастель. М., 37 л., художница, аутистический склад характера.

Особенности поведения шизоидов и психастеников в группе

Шизоиды обычно с большим желанием посещали группы творческого самовыражения, нередко вкладывая в занятия максимум сил. Не наблюдалось пропусков занятий шизоидами (даже при уважительных обстоятельствах; лишь в 2-х случаях чрезвычайные ситуации мешали посещению групп). Психастеники в этом отношении отличались «разумной добросовестностью» (предупреждая психотерапевта, пропускали занятия по болезни, при переезде на новую квартиру в день переезда и т.д.). В целом же именно шизоиды, как выразилась одна психастеническая пациентка, были «энергией группы», а во многих случаях и ее «идеей».

Также, говоря в целом, психастеники оказывали на группу нравственно-теплое, размышляюще-реалистическое, «нравственно-дисциплинирующее» (Б., шизоид) влияние; шизоиды привносили в группу аутистически-символическую оригинальность.

Далее рассмотрим особенности психотерапевтической тактики при различных вариантах шизоидной и психастенической психопатий с разбором конкретных клинических случаев.

Различные варианты шизоидной психопатии выделялись и прежде E. Kretschmer, А.Е. Личко, Б.А. Леденевым, Ю.С. Шевченко и другими авторами [Н.Л. Зуйкова, 1997]. Клинический полиморфизм шизоидной психопатии проанализирован и классифицирован Н.Л. Зуйковой (1997), подробно описавшей целый ряд шизоидных вариантов (таких, как синтоноподобный, психастеноподобный, истероподобный, авторитарный, сверхценный, примитивный), а также свой опыт работы с ними. Знание вариантов шизоидной психопатии представляется важным, т.к. позволяет психотерапевту дифференцированно строить особую тактику с каждым из данных вариантов и помогает пациентам в процессе изучения характерологии глубже понять свои особенности.

Мною выделен еще один вариант шизоидной психопатии, а именно -- «неустойчивые» шизоиды, и дополнительно описаны 2 варианта психастенической психопатии: «тревожно-мнительный (уклоняющийся)» и «ананкастоподобный (ананкастный, обсессивно-компульсивный)».

Распределение вариантов шизоидов и психастеников в основной и сравнительной группах см. в Приложении, таблицы № 1а и 1б.

Следует отметить, что в описанных и дополненных вариантах психопатий не наблюдалось мозаики, одновременного сосуществования характерологических радикалов (подобно, скажем, синему и красному цветам в витраже, каждый из которых отделен от другого жирной обводкой), но есть, как и в других случаях, придание оттенка основному радикалу (так, добавление синего придает красному пурпурный оттенок). Во всех наблюдениях подобного рода «оттенок» можно, по-видимому, объяснить генетически (и, в какой-то степени, прогнозировать). Например, обычно один из родителей наблюдаемых нами шизоидов имел выраженные аутистические черты (часто обследуемый был похож на него внешне, в том числе конституционально), другой в большей или меньшей степени носил в себе характерологические черты «варианта». Так, психастеноподобный шизоид имел родителя-аутиста и родителя-психастеника, либо родителя-аутиста и родителя-психастеноподобного шизоида, следствием чего являлись более или менее выраженные психастеноподобные черты шизоидного варианта.

Родителями или близкими родственниками обоих вариантов психастенических психопатов были лица с более или менее выраженными психастеническими или ананкастными чертами характера.



Литература

1. Абашев-Константиновский А.А. К механизмам аутизма // Журнал невроп. и психиатр. - 1957. - № 11. - С. 105.

2. Авруцкий Г.Я. Принципы психофармакотерапии // Лекарственные препараты, применяемые в психиатрии. - М., 1980. - С. 3-14.

3. Авруцкий Г.Я., Недува А.А. Лечение психически больных: руководство для врачей. - М.: Медицина, 1981. - 496 с.

4. Адо А.Ф. Вопросы общей нозологии. - М.: Медицина, 1985. - 239 с.

5. Александров А.А. Интеграция принципов и методов гештальт-терапии в систему личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии. Интегративные аспекты современной психотерапии: сб. статей / под общ. ред. М.М. Кабанова. - СПб., 1992. - C. 39-46.

6. Александров А.А., Тер-Багдасарян Л.П. Ценностные ориентации у больных неврозами в процессе групповой психотерапии. Обозрение психиатрии и мед. психологии им. В.М. Бехтерева. - 1992. - № 2. - C. 64-67.

7. Александровский Ю.А. Клиническая фармакология транквилизаторов. - М.: Медицина, 1973. - 336 с.

8. Александровский Ю.А. Психофармакотерапия при психопатических расстройствах // Психогении и психопатии. - М., 1983. - С. 77-84.

9. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства: руководство для врачей. - М.: Медицина, 1993. - 374 с.

10. Асатиани Н.М. Некоторые особенности клиники и патогенеза невроза навязчивых состояний и психастении // Клиническая динамика неврозов и психопатий. - Л.: Медицина, 1967. - С. 36-58.

11. Ассаджоли Р. Психосинтез: теория и практика. - М.: «REFL-book», 1994. - 314 с.

12. Бадхен А., Каган В. Новая психология и духовное измерение. - СПб.: Институт Гармония, 1995. - С. 107-110.

13. Бараш Б.А. Интегративность - путь к краткосрочной личностно-ориентированной психотерапии // Интегративные аспекты современной психотерапии: сб. статей / под общ. ред. М.М. Кабанова. - СПб., 1992. - C. 57-61.

14. Башина В.М. О синдроме раннего аутизма Каннера // Журн. невропатол. и психиатр. - 1974. - № 10. - С. 1538-1542.

15. Белянин В.П. Введение в психиатрическое литературоведение // Мюнхен: Verlag Otto Sagner, 1996. - 281 с. (на русском языке).

16. Бесчастный А.А. Дифференциальная диагностика психопатий и психопатоподобных состояний резидуально-органического характера (клинико-физиологические и социально-психологические аспекты): автореф. дис. … канд. мед. наук. - М., 1992. - 17 с.

17. Бехтерев В.М. Психопатия (психонервная раздражительная слабость) и ее отношение к вопросу о вменянии. - Казань, 1886. - 31 с.

18. Биндер Г. Психопатии, неврозы, патологические реакции // Клиническая психиатрия / под ред. Г. Груле, Р. Юнга, В. Майер-Гросса, М. Мюллера / пер. с нем. Б.М. Сегал, И.Х. Дворецкий. - М.: «Медицина», 1967. - С. 144-165.

19. Бирт К. Когда музыка не льется: Депрессия и выздоровление в жизни С. Рахманинова // СПб.: Институт ГАРМОНИЯ, 1994. - 55 с.

20. Благовещенская Л.Ю. Клинико-психотерапевтический театр в 1992-94 гг. // Приложение к независимому психиатрическому журналу. - 1997. - С. 30-32.

21. Благовещенская Л.Ю. Психотерапевтический концерт в клинико-психотерапевтическом театре // Вторая Всероссийская научно-практическая конференция «Современные направления арттерапии в медицине и образовании». - М.: Метаморфоза, 1997. - 19 с.

22. Блейлер Е. Аутистическое мышление. - Одесса, 1929.

23. Блейлер Е. Аффективность, внушаемость и паранойя. - Одесса, 1929.

24. Блейхер В.М., Крук И.В. Толковый словарь психиатрических терминов. - Воронеж: НПО «МОДЕК», 1995. - 94 с.

25. Бреева Г.Г., Фролова С.Д. Терапия творческим самовыражением больных ДЦП // Реабiлiтацiя. (Матерiали мiжнародноi науковоi конференцii). - Одесса, 1997. - 19 с.

26. Бурно А.А., Бурно М.Е. Краткосрочная терапия творческим рисунком: учебное пособие. - М., 1993. - 21 с. *

27. Бурно А.М. Дифференцированная когнитивно-поведенческая терапия обсессивно-компульсивных расстройств: автореф. дис. … канд. мед. наук // Московский психотерапевтический журнал. - 2001. - № 4. - С. 110-131.

28. Бурно М.Е. К амбулаторной психотерапии психастеников // Вопросы клиники и современной терапии психических заболеваний / под ред. М.Ш. Вольфа, О.В. Кондрашевой. - М., 1970. - С. 209-211.**

29. Бурно М.Е. К уточнению клинического понятия "психастеническая психопатия" // Журн. невропатол. и психиатр. - 1974. - № 11. - С. 1736-1742.

30. Бурно М.Е. Вопросы клиники и психотерапии алкоголизма и неврозов. - М.: ЦОЛИУВ, 1981. - 44 с.***

31. Бурно М.Е. О совместимости в браке психастеников с психопатами разного склада // Тезисы докладов областной научно-практической конференции сексопатологов. - М., 1985.

32. Бурно М.Е. Терапия (профилактика) творческим самовыражением / под ред. В.Е. Рожнова: методические рекомендации Минздрава СССР. - М., 1988. - 28 с.

33. Бурно М.Е. Психотерапия пациентов с психопатией и больных малопроградиентной шизофренией с дефензивными проявлениями методом творческого самовыражения // Журнал невропатологии и психиатрии. - 1989. - № 1. - С. 103-106.

34. Бурно М.Е. Терапия творческим самовыражением. - М.: Медицина, 1989. - 304 с.

35. Бурно М.Е. Однократное целебно-творческое воздействие // Первая региональная научно-практическая конференция «Актуальные вопросы психотерапии и народной медицины» Одесса: Одесская областная ассоциация психотерапевтов, 1990. - С. 96-97.

36. Бурно М.Е. Трудный характер и пьянство. - К.: Выща шк., 1990. - 176 с.

37. Бурно М.Е. О пациентах-психотерапевтах в терапии творческим самовыражением // Московский психотерапевтический журнал. - 1992. - № 2. - С. 89-102.

38. Бурно М.Е. К вопросу о клинической (медицинской) психотерапии // Московский психотерапевтический журнал. - 1993. - № 2. - С. 213-219.

39. Бурно М.Е. К истории адыгейской психиатрии и психотерапии (донаучный период) // Независимый психиатрический журнал. - 1993. - № 2. - С. 91-95.

40. Бурно М.Е. Свой мир (Психотерапевтические рассказы). - М.: Российское общество медиков-литераторов, 1993. - 24 с.

41. Бурно М.Е. Характеры // Из предисловия к русскому переводу книги Э. Кречмера «Гениальные люди». - М., 1993. - С. 36.

42. Бурно М.Е. Письма пациентам. - М.: РОМЛ, 1994. - 46 с.

43. Бурно М.Е. Психиатр Гречихин. - М.: Изд-во Российского общества медиков-литераторов, 1994. - 143 с.

44. Бурно М.Е. О клинических психотерапевтических группах // Социальная и клиническая психотерапия. - М., 1995. - Т. 5. - Вып. 3. - С. 68.

45. Бурно М.Е. Справочник по клинической психотерапии. - М.: РОМЛ, 1995. - 76 с.

46. Бурно М.Е. О характерах людей (психотерапевтический очерк). - М.: РОМЛ, 1996. - 105 с.

47. Бурно М.Е. Заметки о терапии творческим самовыражением // Реабилитация. Материалы международной научной конференции. - Одесса, 1997. - 19 с.

48. Бурно М.Е. Заметка о терапии творческим самовыражением. Из тетради «Целебные крохи воспоминаний. Натюрморты» // Терапия творчеством. - М.: РОМЛ, 1997. - С. 3-6. ****

49. Бурно М.Е. О краткосрочной терапии творческим самовыражением: учебное пособие. - М., 1997. - 32 с.

50. Бурно М.Е. Сила слабых (Психотерапевтическая книга). - М.: «Издательство ПРИОР», 1999. - 368 с.



Приложение

Таблица № 1. Общая характеристика клинико-психотерапевтического материала

Таблица 1а. Шизоидные психопаты



Таблица 1б. Психастенические психопаты

Размещено на Allbest.ru