Популярная история медицины

К ненависти городских провизоров присоединилось похожее чувство местных врачей и преподавателей, завидовавших успехам коллеги. Преследование закончилось обвинением в незаконном получении звания профессора университета. Парацельсу указали на его иностранное подданство и предложили без промедления покинуть Базель. Теперь он вновь не походил на «ученого доктора, который всю жизнь сидит за печкой, книгами себя окружив, и плавает на одном корабле -- корабле дураков». Очередным местом обитания ученого стал поселок в Альпах, где он лечил бедняков, усердно работая над книгами. Здесь появилась на свет лучшая его медицинская работа «Великое врачевание ран». Потомки оценили начинания Парацельса, простив ему дурной нрав. Являясь одновременно теоретиком и практиком, он порицал врачей, не умевших разрабатывать собственные рецепты, выписывавших лекарства по древним книгам.

Сам Парацельс проявил новаторство, употребив в лечении минералы. До него компонентами лекарств являлись только продукты растительного и животного происхождения. Гонимый базельский доктор успешно применял ртуть и сурьму в лечении сифилиса, чем навлек на себя обвинения в изготовлении ядов. Однако ответом медика были убедительные доказательства пользы даже опасных субстанций: «Все есть яд, и все есть лекарство. Одна лишь доза делает вещество или ядом, или лекарством». Опыты Парацельса положили начало развитию ятрохимии. Подобно великому предшественнику, представители этого направления в медицине рассматривали процессы, происходящие в организме, как химические явления, считая болезни результатом нарушения химического равновесия, оттого лечение также проводили химическими препаратами.

В последующие годы Парацельс много странствовал по землям Римской империи и родной Швейцарии. Во время коротких остановок проповедовал, помогал больным, проводил исследования по алхимии, астрологические наблюдения. В 1530 году в замке Бератцхаузен был завершен трактат «Парагранум». После недолгого пребывания в городах Аугсбург и Регенсбург в начале 1531 года он перебрался в Санкт-Галле и смог закончить многолетний труд «Парамирум», представлявший мысли о происхождении и протекании болезней. Через два года Парацельс остановился в городе своего детства Виллахе, где написал книги «Лабиринт заблуждающихся медиков» и «Хроника Каринтии».

В последние годы жизни созданы «Философия» и «Потаенная философия», «Великая астрономия» и странная «Книга о нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах, гигантах и прочих духах». К тому же времени относятся опыты по созданию искусственного человека, выразительно описанные в одном из его трактатов: «Человеческие существа могут появляться на свет без естественных родителей. Они могут вырасти, не будучи выношенными и рожденными женским организмом, а лишь посредством мастерства искусного алхимика. Создание гомункулов до сего дня хранилось в глубоком секрете, и философы древности подвергали сомнению возможность этого. Однако подобные вещи могут быть осуществлены посредством алхимического искусства. Если сперму, заключенную в плотно запечатанную бутыль, поместить в лошадиный навоз приблизительно на 40 дней и „намагнетизировать“, она может начать жить и двигаться. По истечении этого времени субстанция приобретает форму и черты человеческого существа, однако будет прозрачной и бестелесной».

Далее опыт продлевается еще на 40 недель: «Если теперь его искусственно питать и держать в лошадином навозе при неизменной температуре, оно вырастет в человеческое дитя. Члены его будут развиты так же, как и у любого другого ребенка, рожденного женщиной, но будут намного меньше. Мы называем такое существо гомункулом, и его можно вырастить и воспитать, как и любого другого ребенка. Когда оно станет старше, приобретет разум и интеллект, то будет в состоянии само заботиться о себе. Это и есть одна из величайших тайн, и она, должно быть, останется таковой до того дня, когда будут открыты другие тайны».

В 1541 году измученный скитаниями Парацельс поселился в доме Зальцбургского архиепископа, но прожил у него совсем недолго. Однажды во время обеда на постоялом дворе он по обыкновению поссорился с местными и был убит во время драки.

Мировоззрение Парацельса можно назвать своеобразным теософским натурализмом, определившимся под влиянием Платона и Пифагора, а также навеянным собственными оригинальными взглядами. Сближая химию и медицину, ученый утверждал, что «живые организмы состоят из тех же веществ -- ртути, серы, соли которые образуют все прочие тела природы; когда человек здоров, эти вещества находятся в равновесии друг с другом; болезнь означает преобладание или, наоборот, недостаток одного из них». Таким образом, великий медик видел в действии живого организма химический процесс. Следовательно, призванием алхимика, по его мнению, являлось не добывание золота или серебра, а приготовление лекарств, помогающих человеку изгнать болезнь.

Подобно многим своим современникам, Парацельс терзался, понимая собственную противоречивость. Признавая реальность мира и его материальную сущность, он все же непреодолимо увлекался магией. Именно своеобразное раздвоение личности позже привлекло поэта И. Гёте, избравшего Парацельса прототипом главного героя поэмы «Фауст»:

Вот почему я магии решил предаться,

Жду от духа слов и сил,

Чтоб мне открылись таинства природы,

Чтоб не болтать, трудясь по пустякам,

О том, чего не ведаю я сам,

Чтоб я постиг все действия, все тайны

Всю мира внутреннюю связь;

Из уст моих чтоб истина лилась…

Философия Парацельса отталкивалась от идеи единства мироздания, от взаимосвязи людей, Вселенной и Бога. Назвав человека микрокосмом, то есть малым миром, ученый заключил в него свойства и природу всех вещей. Согласно взглядам Парацельса, человек изготовлен Создателем из экстракта целостного мира макрокосма, а весь процесс походил на грандиозную алхимическую лабораторию.

Параллельное существование человека и мира якобы создает возможность некоего воздействия на природу, причем с помощью тайных средств. Для человека нет ничего запретного, он способен и обязан получать возможные знания, исследовать сущности, находящиеся в природе и за ее пределами. Отличаясь оригинальностью, автор теории предоставлял похожее качество своему микрокосму. Человека не может остановить какая-либо необычность, потому что нет ничего невозможного для Создателя.

Парацельс четко определил путь к постижению природы и овладению ее силами, назвав этот процесс познанием собственной души. Воображение понимается магическим созиданием образа как реальной оболочки для мысли. В качестве основных элементов космического тела называются земля, вода, воздух и небо. Кроме того, существуют три начала, выраженные в ртути, сере и обычной соли, понимаемые как особый способ действия тел. Все природные образования, по Парацельсу, причем не только растения и животные, но и металлы и минералы, являются продуктами развития особых «семян», хранящих в себе начало жизни. Поскольку окружающий Парацельса мир населен духами -- «нимфам, сильфами, пигмеями, саламандрами, гигантами и прочими…», предназначение медицины -- восстанавливать порядок, нарушенный вторжением чуждого духа. Жизненным духом каждого существа он считал архея, обитающего в здоровом организме. На основании этих рассуждений автор делал вывод об обязательном для любого врача знании астрологии.

Знаменитый врач-практик постоянно обращался к звездам, помня о том, что нельзя ставить себя в зависимость от небесных светил. В случае если это происходит, то «такой человек не знает самого себя и не умеет применить силы, скрытые в нем. Он не знает, что сам в себе носит небесные светила, что является микрокосмом и таит в себе небесный свод со всеми его творческими силами». Современные астрономы отдали честь предшественнику, назвав его именем астероид и лунный кратер.

Анатом Леонардо

Подробное жизнеописание Леонардо да Винчи (1452-1519 годы), флорентийского живописца, скульптора и ученого составлено его современником, биографом Джорджо Вазари. «Мы постоянно видим, как под воздействием небесных светил, -- восхищался историк, -- обычно естественным или сверхъестественным путем на человеческие тела обильно изливаются величайшие дары. Иной раз одно и то же тело бывает с преизбытком наделено красотой, обаянием и талантом, вступившими друг с другом в сочетание, божественное настолько, что, куда бы человек ни обращался, каждое его действие оставляет позади себя всех прочих людей. Такой человек являет собою нечто дарованное Богом, а не приобретенное человеческим искусством».

От природы наделенный многочисленными талантами, дополнив их неиссякаемой любознательностью, Леонардо да Винчи обладал непостоянным нравом и к тому же был немного ленив. По свидетельству современников, он владел основами разнообразных наук и мог бы добиться «великих преимуществ, не будь столь переменчивым». Действительно, принимаясь за изучение определенного предмета, художник, бросал его тотчас после того, как узнавал лишь суть. Например, в математике он достиг немалых успехов. Постоянно пребывая в сомнениях, ученый выдвигал противоречивые доводы, ставившие в тупик учителя. Потратив немалые усилия на занятия музыкой, Леонардо научился прекрасно петь, импровизируя на лире, но прекратил уроки, едва успев достичь некоторого мастерства.

Для самого Леонардо искусство и наука связывались неразрывно. Однако в «споре искусств» предпочтение отдавалось живописи как наиболее интеллектуальному, по его мнению, виду деятельности. Великий мастер видел в рисовании универсальный язык, подобный математике в сфере наук, которым можно выразить все многообразие мира.

Видимо, рисование стало единственным занятием, не наскучившим великому мастеру. В течение жизни он «упражнялся во всех науках, куда входит рисунок». Одной из таких сфер стала теоретическая анатомия. Начиная с зарисовки смеющихся голов, могучих и немощных торсов, рук, ног, художник увлекся медициной. Вазари вскользь упоминал о «Книге по анатомии лошадей, составленной мастером для своих научных занятий».

Анатомическим исследованиям Леонардо да Винчи способствовала дружба с философом Маркантонио делла Торе, читавшим лекции по анатомии в местном университете. Профессор сам писал книги, а художник помогал ему их иллюстрировать. Подобно другу, Леонардо «видел медицину в свете учения Галена», однажды решив представить анатомию образно. На подготовительном этапе мастер готовил модели для рисунков, собственноручно очищая трупы от кожи и мышц. Обобщив результаты вскрытий в детализированных рисунках, художник заложил основы современной научной иллюстрации. Изучая функции органов, он рассматривал человеческий организм как образец «природной механики».

Атлас по анатомии в исполнении великого Леонардо включал в себя 7000 листов текста, сопровождавшегося великолепными рисунками красным карандашом. На иллюстрациях представлены трупы, отдельно мышцы и кости, череп в различных пропорциях, скелет человека целиком и отдельные его части. «С величайшей тщательностью, -- писал Вазари, -- на этих рисунках, заштрихованных пером, изображались все кости, а затем по порядку соединялись сухожилиями и покрывались мышцами. Первыми рисовались те, которые прикреплены к костям, вторыми те, которые служат опорными точками. Третьими мышцами были те, которые управляют движениями. Тут же в разных местах он вписывал буквы неразборчивым почерком, левой рукой и навыворот так, что нельзя их разобрать, ибо читать нужно не иначе как с зеркалом».

Большая часть листов с зарисовками человеческой анатомии долгое время находилась в архиве миланского дворянина Франческо Мельци. В молодости он был близко знаком с Леонардо да Винчи и счел долгом сохранить для потомков труды своего кумира. Сеньор Мельци очень дорожил этими листами и хранил их как реликвию наряду с портретом самого автора. Все, кому посчастливилось общаться с мастером, удивлялись разносторонности его таланта, представляя невозможным, чтобы «божественный дух» так обстоятельно рассуждал о костях, мышцах и сухожилиях.

Впрочем, «божественный дух» часто любил пошутить, используя для этого свои научные познания. Однажды он очистил от жира бараньи кишки настолько тщательно, что тонкие органы полностью уместились на ладони. Поместив в соседней комнате кузнечные меха, прикрепил к ним один конец кишок и надул, предварительно пригласив гостей. Постепенно внутренности полностью заполнили комнату, а перепуганные зрители забились в угол. В это время Леонардо сопровождал опыт рассказом о том, что «прозрачные и полные воздухом кишки, занимавшие вначале мало места, могут занять места очень много только благодаря его таланту».

Впервые описав кости и нервы, Леонардо да Винчи особое внимание уделил проблемам эмбриологии и сравнительной анатомии, кроме того, стремился ввести экспериментальный метод в биологию. Пользуясь покровительством флорентийского герцога Джулиано Медичи, питавшего пристрастие к наукам, художник дополнил анатомические опыты занятием алхимией. Разработал способы полировки зеркал, изготавливал масла и лаки, предназначенные для большей сохранности своих картин.

Следствием увлечения биологией стало утверждение ботаники как самостоятельной науки. Художник представил классические описания расположения листьев, явлений гелио -- и геотропизма (ростовых движений), корневого давления и движения соков растений. Однако даже в этой серьезной области мастер не отказывался от забав. Пользуясь особой восковой мазью собственного изготовления, он сделал «тончайших зверушек». Наполняя фигурки воздухом, надувал и отпускал, весело наблюдая за полетом. Вазари рассказал, каким образом была преображена обычная ящерица, найденная садовником в парке. Леонардо прикрепил к ней крылья из чешуек кожи, содранной с других ящериц, и наполнил чешуйки ртутным составом так, что они затрепетали. Затем приделал ящерице глаза, рога, бороду и держал животное в коробке, пугая домашних.

«В Леонардо из Винчи, помимо телесной красоты, никогда, впрочем, не получавшей достаточной похвалы, была безграничная прелесть. Таланта было столько, и талант этот был таков, что к каким бы трудностям его дух ни обращался, он разрешал их с легкостью. Силы было в нем много, но в сочетании с ловкостью; его помыслы и дерзания были всегда царственны и великодушны. Слава его имени так разрослась, что ценим был не только в свое время, но и после смерти, когда среди потомства приобрел еще большую известность. Поистине дивным и небесным был Леонардо, сын сэра Пьеро из Винчи…»

После смерти Франческо Мельци бесценное наследие Леонардо да Винчи отдельными частями попало в частные архивы и библиотеки Италии. Документы долго не публиковались, но во второй половине XVIII века его рукописи начали собирать, классифицировать, в итоге были составлены 13 томов различной тематики. Тексты и рисунки медицинского характера представлены в разделе «Анатомические тетради», изданном в Турине только в 1901 году. Таким образом, научные работы великого Леонардо вышли в свет намного позднее трудов его последователей, самым известным из которых был Андреас Везалий.

Везалий и научная анатомия

Знаменитый ученый Андреас Везалий (1514-1564 годы) сумел исправить ошибки предшественников и значительно расширил анатомические знания своего времени. Обобщив и классифицировав известные сведения, он преобразовал анатомию в истинную науку. Желание заняться медициной у Андреаса, вероятно, появилось еще в раннем детстве. Его дед являлся автором «Комментариев к афоризмам Гиппократа», а отец был известным в Брюсселе практикующим врачом. Впечатления от прочтения медицинской литературы привели мальчика на путь самостоятельного изучения природы. Интерес к строению тела домашних животных натолкнул на решение заниматься рассечением трупов мышей, птиц, собак.

Получив солидное образование в университетах Лувена, Монпелье и Парижа, Везалий увлеченно изучал анатомию, с опасностью для жизни добывая человеческие трупы. Вследствие своей религиозности медик перед каждым вскрытием просил прощения у Бога. Еще в годы учения Везалий испытывал сомнения по поводу того, что вскрытия организовались неправильно, и часто спорил с преподавателями. Все же из Парижского университета он вышел, искусно владея техникой рассечения, а также глубоко изучив учение Галена.

Андреас Везалий

После одного года военных походов (франко-германский конфликт 1535-1536 года), Везалий вернулся в Лувен и некоторое время занимался изготовлением скелетов. Итогом этой деятельности стало приглашение преподавать анатомию в университете Падуи. В 1537 году отдельной брошюрой вышла его работа «О лечении болезней от головы до стоп», а вскоре он переехал в Италию, начав самый плодотворный период жизни. В том же году получил степень доктора медицины, заняв место преподавателя анатомии и хирургии Падуанского университета.

Приступив к работе, Везалий сразу переменил сложившийся метод преподавания анатомии. Он добился разрешения производить вскрытия и снабдил студентов учебными пособиями собственного сочинения. Ученый более не испытывал недостатка в трупах: в анатомический театр университета регулярно поступали тела казненных преступников. В 1538 году венецианская типография отпечатала книгу под названием «Шесть анатомических таблиц», созданную совместно с художником Иоганном Стефаном ван Калькаром. Учебник Везалия представлял собой атлас, в котором текст сопровождался оригинальными рисунками, изображавшими различные части человеческого тела. Начало 1543 года медик провел в Базеле, выступая организатором и участником анатомических демонстраций, создавая новые книги и приготавливая скелеты.

Начатая Везалием реформа преподавания анатомии уже не имела обратного хода. Сначала в итальянских, затем в других европейских университетах изменились методы обучения всем медицинским дисциплинам. При этом успехи в изучении анатомии не оставались достоянием одного учебного заведения, а распространялись по всем государствам. В качестве преподавателя Везалий постоянно требовал от слушателей точности в изучении натуры. Напоминал о назначении каждой, даже небольшой части тела, призывал к всестороннему охвату изучаемого явления и его глубокому анализу.

Студентам импонировало его критичное отношение к наследию прошлого, точность в исследованиях, стремление к доказательности суждений, причем фактами, добытыми лично. Ко всему прочему молодой педагог обладал привлекательной внешностью, был обаятелен, говорил темпераментно и веско. Современники отмечали уверенные движения Везалия, пылающие страстью глаза, готовность вступить в дискуссию, тотчас представив неоспоримые факты. Все эти качества обеспечивали анатому высокий авторитет у слушателей.

Везалий первым описал строение человеческого тела на основании фактов, лично установленных им путем вскрытий. В то время выводы относительно строения человеческого тела делались на основании трудов Галена. Везалий ценил его работы, переводил и готовил их к публикации, но указывал на ошибочность многих положений. В сочинении «О строении человеческого тела» он исправил более 200 ошибок римского врача, к сожалению, не избежав собственных.

Отрицание авторитета Галена стало причиной конфликта с коллегами. Лишь немногие из его современников были готовы принять новую анатомию. Неприязнь, насмешки и откровенное презрение сопровождали талантливого ученого на протяжении всей жизни. Самым неистовым противником оказался Сильвиус, в 1551 году опубликовавший памфлет, где называл бывшего ученика «сумасшедшим глупцом, который зловонием своих трупов отравляет воздух в Европе». Ответ Везалия последовал незамедлительно: «Я требую встречи с Сильвиусом у анатомического стола, тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда».

Последующие годы были временем борьбы за триумф новой анатомии; в защиту науки Везалий организовывал публичные демонстрации в Падуе, Болонье, Пизе. Его риторический талант, безупречная логика, редкостный энтузиазм увлекали не только поклонников, но и критиков. В качестве лучшего метода агитации к трупу приглашались самые ярые оппоненты. В Италии имя Везалия произносилось с почтением, его с триумфом встречали студенты, но во Франции, Бельгии, Швейцарии новая анатомия не признавалась. Однако именно в Базеле создан основополагающий труд «О строении человеческого тела» (1543 год) в 7 книгах, обобщивший прошлые достижения и содержавший ценные дополнения автора. Одновременно был опубликован краткий учебник «Извлечение», адресованный молодым врачам, обучавшимся в анатомическом театре. На протяжении 1544 года ученый безуспешно боролся с врагами, главным среди которых являлась католическая церковь. В итоге Везалий не выдержал и уехал в Брюссель. Порвав с любимой наукой, проклиная невежество, он уничтожил все свои рукописи.

Начиная с 1544 года Везалий путешествовал в качестве лейб-медика Карла V. После смерти старого императора его наследник Филипп II не смог защитить врача от испанской инквизиции. Обвиненный в анатомировании живых людей ученый был приговорен к смерти, но казнь заменили паломничеством в Иерусалим. На обратном пути корабль попал в шторм, вынужденно причалив к берегу острова Занте, где Везалий заболел и умер.

Некоторые биографы считали Везалия автором одной книги. Текст сочинения «О строении человеческого тела» проиллюстрирован гравюрами известного живописца Иоганна ван Калькара. Анатомические работы предшественников Везалия почти не содержали рисунков. Низкий уровень живописи эпохи Средневековья, трудности рисования на пергаменте, но главное -- пренебрежение анатомическими знаниями, почерпнутыми при вскрытии, в то время делали анатомические рисунки курьезной редкостью. Исключение составляли зарисовки скелета в различных позах и все научное творчество Леонардо да Винчи.

Везалий хорошо понимал значение анатомического рисунка. Приступая к созданию оригинального иллюстрированного руководства, он сказал: «…гравюры способствуют пониманию вскрытий и представляют взору яснее самого понятного изложения». Действительно, ценность книги во многом определялась качеством рисунков, олицетворявших живой дух Ренессанса. По отзывам известного русского медика, в работе Везалия «мышцы человеческого тела представлены в динамике. Позы трупов заставляют думать о мудрости жизни и драматизме смерти».

Первая книга являлась руководством по исследованию костей и суставов (остеология и артрология). Здесь полностью описывался скелет, включая зубы, хрящи, ногти. В заключение рассматривались методы обработки костей и давались советы относительно инструментов, необходимых для анатомирования: пилы, молотки, щипцы, ножи, бритвы, крючки, ножницы, иглы. Однако среди них не упоминался обыкновенный пинцет.

Специалистам предназначался вывод о различии количества ребер у мужчины и женщины: «А мнение черни, будто мужчины на одной стороне лишены какого-то ребра и женщина превосходит мужчину на одно ребро, совершенно смешно, хотя Моисей сохранял предание, будто Ева создана Богом из ребра Адама». В описании черепа Везалий первым довольно точно изобразил клиновидную и нижнечелюстную кости. В заключение автор описал процедуру мацерации костей. Для этого использовались деревянные ящики с отверстиями; в них закладывались трупы и пересыпались известью. Затем ящики помещались в воду. После нескольких промывок и очищения кости выставлялись на солнце для отбеливания. Часто применялось вываривание костей для улучшения внешнего вида скелета как учебного пособия. Техника его изготовления также описана до мелочей.

Вторая книга посвящена анатомии мышц (миологии). Заслугой Везалия являлось создание оригинальных, превосходно выполненных изображений и точных таблиц. Фигуры с препарированными мышцами в различных позах расположены на фоне итальянских пейзажей. В постановке конечностей правильно передана динамика движения. Автор отрицал ранние предубеждения относительно сухожилий и нервов: «Сухожилие соответствует связке, а не нерву, а нерв не растворяется ни в мышце, ни в сухожилии». Во второй книге мышцы систематизированы по форме. При этом указано на условность таких понятий, как начало и прикрепление мышцы; давались примеры их противоположного действия.

Книга третья включала в себя описание кровеносных сосудов и желез. По мнению исследователей, изображение кровеносных сосудов имело существенные недостатки, определенные тем, что автор понимал процесс кровообращения неглубоко, следуя при этом физиологическим догмам Галена. Зато в исследовании кровеносных сосудов Везалий показал большие познания. Об этом свидетельствует тщательное описание артерий и вен: не остались скрытыми законы ветвления артерий, пути окольного кровотока, особенности строения сосудистой стенки. Вены для Везалия являлись сосудами, по которым кровь от печени идет к периферии. Насыщенную жизненным духом кровь от сердца несут артерии. Сердце представлялось рядовым внутренним органом, но никак не центром сосудистой системы, оттого описания самого сердца не имелось. Вены, по Везалию, «стоят выше», чем артерии, но топография вен не совсем точна.

В четвертой книге излагались сведения по анатомии периферических нервов и спинного мозга. Некоторая небрежность в рассуждениях свидетельствует о равнодушии автора к этому вопросу, потому он невольно повторил ошибки Галена. Описав 7 пар черепно-мозговых и 30 пар спинно-мозговых нервов, Везалий не учел седьмого шейного спинно-мозгового нерва. Очевидно, он не понимал различий между корешками спинномозговых нервов. В свою очередь, нервный ствол рассмотрен как сплошное образование, преимущественно как полая трубка, по которой циркулирует «животный дух».

Экспериментальные сведения по анатомии периферических нервов, нервных сплетений, спинного мозга в книге изложены классически, но они не оригинальны и местами ошибочны. Все же периферические нервы туловища, верхней и нижней конечностей описаны правильно. Будучи человеком творческим, Везалий всегда уходил от стандартных описаний Галена, исправляя и дополняя их: «…если ты заметишь, что я порядочно уклонился от мнения Галена, не поленись, очень тебя прошу, проверить его описание». Несомненно, что каждый из крупных периферических нервов исследован лично на трупах.

В пятой книге отражены исследования по анатомии органов пищеварения, выделения и размножения. В соответствии с текстом, мочеполовые органы находятся «в связи и смежности» с органами питания, потому включены в этот раздел. Фактически книга представляла собой комментарии к вскрытиям брюшной полости. Автор разъяснял значение каждого органа, его место в процессе пищеварения, а также связь с другими частями тела. В начале книги помещены 32 рисунка, изображавшие органы на трупе в строгой последовательности, а также их вид на отдельных препаратах и разрезах. Безусловно, автор прекрасно представлял все, что изображено на таблицах и написано в книге. Соображения относительно внутренней структуры органов и объяснения их функций не идеальны, но вполне понятны. Везалий четко описал желудок, кишечник, печень, селезенку, мочевой пузырь, почку. Рассмотрел строение внутренних и наружных половых органов, представил развивающийся плод.

Шестая книга посвящена органам дыхания и сердцу. В частности, описание органов грудной полости подразделялось на 16 глав. Детально описаны оболочка, покрывающая ребра (плевра), трахея, гортань, легкое и сердце. Несмотря на огромный опыт анатомирования, Везалий так и не понял истинной функции сердца. Кроме того, он испытывал серьезные затруднения при оценке наблюдений над работающим сердцем животных. Различал две камеры сердца и признавал, что в перегородке между желудочками нет отверстий, но не смог осмыслить путь перехода крови из правого желудочка в левый: «Я немало колеблюсь относительно функций сердца в этой части».

В седьмой книге сказано о головном мозге и органах чувств. Здесь собраны факты, казавшиеся автору достаточно спорными. При написании данного раздела Везалий располагал малочисленными сведениями относительно внутренней конструкции мозга. Из текста видно, насколько медик сомневался в этом вопросе и все же допустил много ошибок. Однако главные детали головного мозга описаны верно: ствол мозга, мозжечок, ножки мозга, четверохолмие, зрительные бугры, мозолистое тело, большие полушария, желудочки мозга, эпифиз и гипофиз.

Данная книга отличалась четкой систематизацией всех известных сведений по анатомии мозга. Не доверяя предшественникам, Везалий лично проверял каждое суждение. Его изобретением стала техника рассечения мозга на срезы. Сильвий и сам Везалий прекрасно знали способы уплотнения мозга; срез зарисовывался, все крупные детали обозначались на рисунках. Таким образом анатомы получили возможность изучать головной мозг по единой методике, а также представлять свои наблюдения графически.

Значение головного мозга выражено следующей фразой: «…мозг построен ради главенства разума, а также чувствительности и движения, зависящего от нашей воли». По Везалию, мозг осуществляет назначенные функции с помощью некоего «животного духа», который вырабатывается в нем и в оболочках, а затем выходит на периферию по нервам: «…я нимало не опасаюсь приписать назначение в возникновении животного духа желудочкам». Соблюдая верность Галену, автор упомянул о влиянии мозга на жизненные отправления, но объяснить его был способен только с помощью таинственного «животного духа», якобы сообщающего «силу органам чувств, вызывающего движения мышц и являющегося импульсом для божественных актов царствующей души»!

В дополнительной, восьмой, книге изложены результаты исследований по опытной анатомии и физиологии, полученные автором в процессе вивисекции на животных. К экспериментам подобного рода Везалий обращался очень часто; в анатомическом зале рядом со столом, на котором производилось расчленение человеческого трупа, находился стол для вскрытия животных.

Объектами исследования были живые обезьяны, собаки, свиньи. В ходе простого опыта, каким являлся перелом костей, исследователь убедился, что после травмы одной кости нарушается работа всего органа, иначе -- перестает действовать вся конечность. Разнообразные эксперименты, касавшиеся нервной системы, состояли из активизации паралича мышц, вскрытия желудочков мозга и черепа у собак с последующим разрушением мозгового вещества. Желая понять влияние возвратных нервов на голос, Везалий сдавливал или рассекал нервы, что влекло за собой потерю голоса. Везалий умел делать операции удаления селезенки у живых животных, вырезал почки и яички. Прижизненные наблюдения над работой сердца и легких также проделывались в учебных целях.

В медицинской литературе Везалия часто называют чистым теоретиком, далеким от практической медицины. Несмотря на то, что он не был лечащим врачом, в частности хирургом, род его занятий требовал владения хирургической техникой. О его клинической деятельности сведений не сохранилось, но отношение к некоторым проблемам лечения Везалий раскрыл в предисловии к руководству по анатомии. Кроме того, он не единожды касался клинических проблем в статье о применении отвара хинного корня. Учитывая научную степень и огромный опыт преподавания, необходимо признать его заслуги в развитии хирургии как науки. Правильность выводов Везалия в его научном труде о строении организма многозначаще подтвердил его современник, великий хирург Амбруаз Паре, бывший одновременно теоретиком и практиком.

После смерти Везалия редкие вскрытия производились в неприспособленных помещениях, что противоречило санитарным требованиям и объяснялось запретами властей. В Италии в XVI веке аутопсии превратились в торжественные демонстрации, совершаемые с разрешения городской администрации. «Спектакль» проходил в специальных помещениях, оборудованных по типу амфитеатров. В качестве главных персонажей выступали профессора медицины, производящие действия в присутствии коллег и учеников. Преподаватели собственноручно препарировали трупы, поставив целью не только изучение строения человеческого организма, но и обучение анатомии студентов. Спустя век центр анатомических исследований переместился во Францию, а позже сосредоточился в Нидерландах.

В Лейденском университете существовала крупнейшая анатомическая школа. В свое время ее окончил знаменитый голландский хирург Николас Тюльп (1593-1674 годы) из Амстердама, известный миру по картине своего соотечественника Рембрандта. Будучи серьезным исследователем в области сравнительной анатомии, медик впервые представил строение человекообразной обезьяны, уподобив ее человеку. С именем Тюльпа связано появление символа врачей всего мира: горящей свечи и девиза «Служа другим, уничтожаю себя».

Университет в Лейдене стал местом учебы и работы другого известного анатома, Фредерика Рюйша (1638-1731 годы). Последовательный сторонник Везалия, в 1665 году он защитил диссертацию и отбыл в Амстердам по приглашению гильдии местных хирургов. Совмещая лекции по анатомии, Рюйш занимался научными исследованиями. Ему принадлежит заслуга в изобретении оригинального способа бальзамирования, в создании уникальной коллекции для анатомического музея, где демонстрировались врожденные аномалии и пороки развития. Голландский ученый в совершенстве владел техникой приготовления анатомических препаратов, знал методику инъекции кровеносных сосудов окрашенными и затвердевающими жидкостями. Великие заслуги Рюйша оценили зарубежные светила медицины. В 1705 году он был избран членом Берлинской академии «Леопольдина», в 1720 году стал членом Лондонского научного королевского общества, а через 7 лет присутствовал на заседаниях Парижской академии наук.

Полевой цирюльник Паре

Поразительная разносторонность французского хирурга Амбруаза Паре (1510-1590 годы) выгодно отличала его от коллег. Не имея специального образования, он являлся автором новаторских методов лечения, изобретателем ортопедических конструкций и прекрасным литератором, описывавшим свои опыты в книгах. Паре родился в семье бедного ремесленника Анже (Франция) и еще мальчиком поступил учеником в мастерскую цирюльника. В медицину он пришел семнадцатилетним юношей, когда проходил практику в парижской больнице Отель-Дье. Спустя два года практикант стал профессиональным цирюльником-хирургом и в этом качестве поступил на военную службу в 1536 году. Участие во многих военных походах позволило молодому французу приобрести бесценный опыт полевого медика.

Первое сочинение Паре называлось «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.» (1545). Книга была написана на французском языке, так как автор не знал латыни. Вследствие доступности изложения и полезного содержания труд получил широкое распространение. В то время лучшим средством лечения огнестрельных ран считалось кипящее масло. Малая изученность пулевых ранений обусловила немалые трудности в их лечении. В большинстве случаев появлялись осложнения общего характера: у раненого начиналась гангрена, причина которой виделась в отравлении крови. Считалось, что в организм проникает «пороховой яд», а лучшим средством лечения являлось уничтожение остатков пороха. Во избежание распространения «порохового яда» рану прижигали каленым железом по методу Г. Герсдорффа, а также заливали ее кипящей смолой. Вблизи палатки цирюльника постоянно горел костер, на котором висел котелок с кипящим маслом.

Амбруаз Паре

В первые годы молодой хирург работал традиционным методом, применяя прижигание и смолы, хотя осуждал столь жестокое обращение с ранеными, и без того переживавшими адские муки. Во время итальянской кампании 1537 года после одного из сражений раненых было так много, что у цирюльника не хватило горячей смолы. В отсутствии надлежащих средств Паре смазывал раны смесью яичного желтка, розового и терпентинного (хвойного) масел, прикрывая больное место чистой повязкой.

Впервые нарушив принятую методику, армейский доктор всю ночь не мог уснуть, опасаясь увидеть пациентов умершими от отравления. «К своему изумлению, -- отметил Паре в дневнике, -- рано утром я застал раненых бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами невоспаленными и неприпухшими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил более так жестоко не прижигать несчастных». В последующие дни медик убедился в своей правоте: раны, обработанные «хвойно-яичным бальзамом», заживали скорее, чем перевязанные по всем старым правилам хирургического искусства. Именно с этого открытия Паре началась новая, практика лечения огнестрельных ранений.

Используя двухлетний полевой опыт в книге «Способ лечить…», автор отверг теорию об отравляющем воздействии пороховой сажи. Категорически отрицая применение горячих масел, он указал на причину особой тяжести огнестрельных ран. Опасность, по его мнению, состояла в обширном и глубоком повреждении кожной ткани. После выхода книги костры у палаток полевых цирюльников стали встречаться реже и через несколько лет погасли совсем. Объясняя свой рациональный подход, подчеркивая веру в целительные силы природы, Паре говорил: «Я его перевязал, а Бог вылечил». Его простые и оригинальные методики сыграли немаловажную роль в превращении хирургии из ремесла в область научной медицины.

Другое крупное открытие Амбруаза Паре состоит в перевязке кровеносных сосудов во время хирургической операции. Единственной хорошо разработанной областью средневековой хирургии являлись небольшие кровотечения. Медики умели быстро останавливать кровь, прижимая к ране губку или сухой кусок полотна, часто пропитанные лекарственным средством. Однако при сильном кровотечении, которое возникало при ампутации конечностей, эта методика не давала стопроцентного результата. Отметив, что свертываемость улучшается от действия высокой температуры, хирурги обрабатывали рану раскаленными ножами, позже внедрив специальный инструмент.

Тщеславные медики изготавливали ножи из драгоценных металлов, чем нередко укорачивали жизнь своих пациентов, умиравших от потери крови. Один из военных хирургов ввел в практику погружение свежей культи в кипящую смолу. Изуверская процедура производила некоторый эффект в плане остановки крови, но большинство пациентов погибало от нестерпимой боли. Варварский способ не получил распространения и был заменен перевязкой ампутированной конечности немного выше прооперированного места. Этот метод также имел большой недостаток: кровотечение, прекратившееся в ходе операции, возобновлялось, стоило только снять жгут. Если несчастный не умирал, то рана заживала с трудом вследствие омертвения тканей на зажатом участке.

Проанализировав практику коллег, Амбруаз Паре применил собственный метод. Он надрезал кожу выше нужного участка, обнажал крупные кровеносные сосуды и перевязывал их обычной ниткой. Во время операции кровоточили только мелкие сосуды, которые подвязывались по мере необходимости. Знаменитая нить Паре определила переворот в технике оперативного лечения, избавив медиков от борьбы с кровотечением. Этот способ с успехом применяется современными хирургами.

Оставив военную службу, Паре много практиковал, внедряя в хирургию новые открытия. Он создал несколько новых хирургических инструментов.

Кроме того, он изобрел, описал и применял искусственные конечности и суставы. Большинство протезов было изготовлено уже после смерти медика, в соответствии с оставленными им чертежами.

Помимо создания научных трудов по анатомии, физиологии и внутренним болезням, талант Паре распространялся на акушерство, причем не только теоретическое. В 1552 году его пригласили на службу в качестве придворного медика французского короля Генриха II. Монарх узнал об искусстве военного цирюльника, прочитав «Руководство по извлечению младенцев как живых, так и мертвых, из чрева матери» (1549 год). Новаторством в этой области послужило описание поворота плода на ножку. Метод Паре являлся модификацией древнеиндийского способа, к сожалению, забытого за многие века. Впоследствии Паре лечил королей Франциска II, Карла IX, Генриха III, не оставляя придворную службу до самой смерти. По слухам, в трагическую Варфоломеевскую ночь гугенота Паре спас Карл IX, приказавший запереть любимого врача в одной из комнат дворца.

Новое время и новые науки

Период развития человечества, заключенный в хронологические рамки 1640-1918 годов, отличался становлением новых экономических и политических отношений в государствах Западной Европы. Символично названная Новым временем, эта революционная эпоха отмечена множеством знаменательных событий: укреплением экономических и общественных вольностей городов, духовным брожением в обществе, глобальной перестройкой мира в связи с колониальной экспансией, Великими географическими открытиями. Дальнейшее формирование промышленности, рост городов, революции в Нидерландах (1566-1609 годы), Англии (1640-1649 годы) и Франции (1789-1794 годы) определили появление новой философии.

«Великий, прогрессивный переворот, самый мощный из всех пережитых до того времени человечеством, нуждался и породил титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многогранности и учености. Передовые люди новой эпохи овеяны духом смелых искателей приключений. Тогда не было ни одного крупного деятеля культуры, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех, пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества». Известный философ подразумевал начало длительного периода развития науки, представители которой поставили задачей воспитание «нового человека» с чисто светским мировоззрением. Греческий термин humanitas -- «воспитание», стал обозначением идейного содержания новой эпохи. Новое мировоззрение предполагало не только овладение античной мудростью, но также самопознание и самосовершенствование.

Во взглядах философов Нового времени гармонично сосуществовали древность, религиозное Средневековье со светским кодексом чести и новые теоретические основы, ставившие в центр интересов ум человека, его знания, творческую энергию. Гуманитарное, научное и житейское начала соединились в идеях сторонников витализма (от лат. vitalis -- «жизненный»). Выразители своеобразного течения в биологии отталкивались от признания в организмах нематериальной, сверхъестественной силы («жизненная сила», «душа», «архей»), управляющей жизненными явлениями. Элементы витализма присутствовали в философии Аристотеля; его позднейшими последователями стали известные медики-виталисты Я. ван Гельмонт, Г. Шталь, И. Мюллер, считавшиеся теоретическими основателями современной клинической медицины. Утверждая метафизический материализм, а с другой стороны, опираясь на законы механики, медики XVI-XVIII веков еще не могли объяснить многообразие окружающего мира.

Начиная с Везалия, как известно, посвятившего себя теоретической анатомии в ущерб врачебной деятельности, медицина постепенно разделилась на отдельные сферы. К началу Нового времени, в средневековой медицине выделилось на два направления: медико-биологическое и клиническое. Первое, связанное с развитием естествознания, представляли такие науки, как гистология, патологическая анатомия, физиология, микробиология.

Нидерландский естествоиспытатель Ян Баптист ван Гельмонт (1579-1644 годы), занимавшийся ятрохимией, ввел термин «газ» и впервые поставил опыты по изучению питания растений. Немецкий химик и врач Георг Эрнст Шталь (1659-1734 годы) сформулировал общую химическую теорию, названную теорию флогистона, которую впоследствии опроверг химик А. Лавуазье. Немецкий виталист Самуэль Ганеманн (1755-1843 годы) считается родоначальником гомеопатии. Клиническая медицина, в частности терапия, хирургия, педиатрия, психиатрия, акушерство и гинекология с большим трудом принимали достижения биологии. Вследствие некоторой консервативности существовал значительный разрыв между передовым мышлением естествоиспытателей, творивших на основе опытного способа исследования, и сознанием терапевтов, предпочитавших традиционные методики. Представляется удивительным факт, что почти до XIX столетия лечащие врачи не использовали специальных инструментов для обследования больного.

Развитие медико-биологического направления определялось фундаментальными открытиями в науке и технике, среди которых наиболее важными считаются:

-- теория клеточного строения растений и животных (М. Я. Шлейден и Т. Шванн, 1838-1839 годы);

-- закон сохранения энергии и определение механического эквивалента теплоты (Ю. Р. Майер, 1841 год; Дж. П. Джоуль, 1843 год; Г. Л. Ф. фон Гельмгольц, 1847 год);

-- эволюционное учение Чарлза Дарвина, пояснившего основные природные процессы в работе «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение избранных пород в борьбе за жизнь» (1859 год).

Все значительные открытия Нового времени зафиксированы в многотомной «Энциклопедии наук, искусств и ремесел» (Париж, 1751-1757 годы), подготовленной к выпуску знаменитыми философами Д. Дидро и Ж. Д'Аламбером. Огромное значение в формировании научной медицины сыграла деятельность сторонников французской школы механического материализма. Оригинальный мировоззренческий принцип, выдвинутый в XVII-XVIII веках, объяснял развитие природы и общества законами механической формы движения материи. Источником механицизма послужили законы механики. В широком смысле эта теория сводилась к умозрительному движению от сложной, качественно своеобразной формы к более простой, например от социальной -- к биологической. В сфере медицины механицизм представляли врачи-материалисты Анри Леруа (1598-1679 годы), Жюльен Ламетри (1709-1751 годы), Пьер Кабанис (1757-1808 годы). Всеобъемлющие обобщения естествоиспытателей, подготовленные трудами предшественников и основанные на опыте современников, определили будущее истинно научной медицины Нового времени.

Физиология от Гарвея до Павлова

Часто боль является единственным поводом обращения к врачу; это тревожный сигнал, увеличивающий шансы лечения. В то же время она терзает больного человека, заставляет страдать его близких, вынуждая искать способы ее устранения. Таким образом, боль представляет не только медицинскую проблему. Вопрос избавления пациента от мук превратился в задачу нравственную и, помимо медиков, привлекал внимание философов.

Издавна имели место два основных подхода к проблеме боли. Античные мыслители считали ее злом, требующим борьбы до победного конца, то есть мечтали о полном ее устранении. Противоположную доктрину выдвигала Римско-католическая церковь, представленная схоластической медициной. Святые Отцы рассматривали боль как проявление действия высшей силы, данность Создателя, которому нельзя возражать, тем паче оказывать сопротивление. Поэтому больной должен терпеть и ждать Божьей милости.

В эпоху Возрождения медицина вновь обратилась к рациональным взглядам Античности. Поиском принципиально нового подхода к вопросу боли занялся французский философ, математик и физик Рене Декарт (1596-1650 годы). Одновременно увлекаясь такими разноплановыми дисциплинами, как философия, математика, физика, а затем и физиология, ученый принял для себя четыре логических правила:

-- «никогда не принимать за истинное ничего, что не может быть признано таковым с очевидностью, то есть тщательно избегать поспешности;

-- делить каждую из рассматриваемых трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить;

-- располагать мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу;

-- делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватные, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено».

На примере ожога Декарт впервые подробно описал механизм появления защитной реакции организма. Представив обоснованные предположения относительно рефлекторных проявлений, возникающих при болевых импульсах, французский ученый заложил основы научной физиологии (от греч. physis -- «природа»). Однако рождение отдельной науки о жизнедеятельности организма и его составляющих частей -- клеток, органов, функциональных систем, связано с именем Вильяма Гарвея (1578-1657 годы). Знаменитый английский врач впервые высказал мысль, что «все живое происходит из яйца». Ученый прославился созданием теории кровообращения, опровергавшей многие представления Галена.

Первая фаза безусловного рефлекса по-Декарту

Легочное кровообращение было открыто независимо и почти одновременно Мигелем Серветом, Реальдо Коломбо (1510-1559 годы) и Габриеле Фаллопио (1523-1562 годы). Последний являлся преемником Везалия и Коломбо в Падуе. Он открыл и описал многие анатомические структуры, в частности полукружные каналы, клиновидные пазухи, тройничный, слуховой и языкоглоточный нервы, канал лицевого нерва и маточные трубы, которые до настоящего времени называют фаллопиевыми.

Вильям Гарвей получил начальное образование в школе Фолькстона (графство Кент), затем прошел курс обучения в Кембридже. В 1598 году отправился получать знания в падуанском университете, считавшемся тогда лучшей медицинской школой. Долгое время занимался под руководством профессора Фабриция Аквапенденте. Трактат Фабриция, касавшийся венозных потоков, навел воспитанника на мысль о кровообращении. Позже ученый говорил, что идея кровообращения появилась в результате соображений о «количестве крови, беспрерывно вступающей в аорту, которое так велико, что если бы кровь не возвращалась из артерий в вены, то за несколько минут последняя опустела бы совершенно».

В 1602 году Гарвей получил степень доктора и обосновался в Лондоне, где его избрали членом столичной коллегии врачей. Начало 1609 года для молодого медика ознаменовалось получением места доктора в госпитале Святого Варфоломея. До 1623 года он лечил бедных сограждан, пока не получил приглашение стать придворным врачом, а с 1625 года был медиком при короле Карле I. В 1617 году знаменитый ученый излагал свои взгляды на кровообращение с кафедры анатомии и хирургии в коллегии врачей. Тогда теоретические положения уже оформились, но были обнародованы много лет спустя в книге «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных» (1628 год).

Фундаментальный труд Гарвея ознаменовал начало современной физиологии. До него в европейской медицине господствовали идеи античных медиков, преимущественно Галена. Ранее предполагалось наличие в организме двух видов крови: грубой и одухотворенной. Если первая разносилась венами из печени по всему телу, предназначаясь для питания, то вторая двигалась по артериям и снабжала организм жизненной силой. Согласно традиционным взглядам, часть крови могла передаваться через сердце и легкие в артерии. В свою очередь, артерии должны были снабжать вены неким «духом». Однако многие замечали, что это не мешает каждому виду крови сохранять свое автономное движение в собственной системе сосудов. Несмотря на открытия Везалия и Сервета, консервативные убеждения упорно сохранялись, являясь запутанной формой вследствие противоречий, вносимых новейшими исследованиями. Англичанин Гарвей заменил теоретическую путаницу ясным, точным и законченным учением о вечном круговороте крови. Его теория опиралась на немногочисленные эксперименты, но каждая деталь подтверждалась вивисекциями на животных и вскрытиями человеческих трупов. Процесс кровообращения тщательно прослеживался на животных, причем при отсутствии микроскопа. Ученый совершенно не признавал метафизику с ее «археями» и «духами», заменяющими, по его словам, «истинное знание кажущимся».