Сравнительная характеристика системных осложнений после моделирования травмы спинного мозга у крыс на фоне применения гидрогеля и нейропротектора

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр травматологии и ортопедии имени академика Г.А. Илизарова» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Сравнительная характеристика системных осложнений после моделирования травмы спинного мозга у крыс на фоне применения гидрогеля и нейропротектора

Кирсанова А.Ю.

Кубрак Н.В.

Аннотация

Полноценность восстановления после травматического повреждения спинного мозга во многом зависит от степени развития вторичных осложнений, затрагивающих практически все органы и системы. В данной работе представлен результат сравнительного исследования, выполненного на 95 лабораторных крысах линии Вистар с контузионной травмой спинного мозга, полученной в условиях эксперимента. Все животные были поделены на 4 группы: 1 контрольная и 3 опытные. Крысам опытных групп после нанесения спинномозговой травмы применяли противоспаечный гель «Антиадгезин» и нейропротектор антиоксидантного действия Мексидол в различных комбинациях. В контрольной группе никаких манипуляций после контузии спинного мозга не проводили. Развитие вторичных системных осложнений оценивали по обобщению конкретных макроскопических картин во внутренних органах, выступающих в качестве признаков болезни. В ходе эксперимента было установлено, что значительная часть заболеваний, возникших на фоне травмы спинного мозга, приходится на органы мочевыделительной системы. Все комбинации препаратов оказали положительное влияние на течение посттравматического периода. Однако в группе с локальным применением противоспаечного геля в комбинации с внутрибрюшинным введением нейропротектора процент развития вторичной системной патологии значительно ниже.

Abstract

Comparative assessment of the efficacy of trifocal intraocular lenses power calculation method

Lev I.V. 1,2, Manaenkova G.E. 1,2, Popova Е.V.1, Fabrikantov O.L. 1,2, Shutova S.V. 1,2

The S. Fyodorov Eye Microsurgery Federal State Institution, Tambov branch

Medical Institute FSBEI HE «Tambov State University named after G.R. Derzhavin», Tambov

The article presents the results of a retrospective analysis of the efficacy of the following formulas: Barrett, Holladay I, Olsen of the optical biometer Lenstar, Holladay II of the diagnostic navigation system Verion Image Guided System. The prognostic efficacy was estimated according the absolute refractive error (D). The following refractive error parameters were calculated for each formula in 1 day and 1 month after implantation of the IOL: median (Me (D)), 25% and 75% quartiles (Q25 (D) and Q75 ((D)), minimum and maximum (Min(D) and Max(d)), variation range (VR (D)), and the percentage of eyes within D?0.5 and D?0.25. In addition, for each formula, the percentage of eyes with visual acuity «0.5 and above» and «0.8 and above» was calculated in 1 month after IOL implantation, both for NCVA and CVA. The study involved 43 patients (56 eyes) with cataracts and ametropia of various degrees, who underwent cataract phacoemulsification with trifocal IOL Acrysof IQ PanOptix (n=32) and Acrysof IQ PanOptix Toric (n=24) implantation. The highest percentage of falling in all analyzed error ranges (± 0,25;± 0,5;± 1,0) was marked for the Olsen formula. Our data does not provide an unambiguous conclusion about the greatest predictive informativeness of any formula in 1 month after the surgery; however, we can note that the errors for the Barrett formula are the highest in comparison with the others.

Keywords: cataract, trifocal IOL, IOL power calculation, Olsen.

Основная часть

Хирургия катаракты в современном мире практически всегда неразрывно связана с решением вопроса оптической коррекции афакии [1] и является самой распространенной офтальмологической операцией в России и в мире. Главная роль в достижении удовлетворительных результатов операции принадлежит интраокулярным линзам (ИОЛ) различного качественного состава и моделей [2]. Линзы так называемого премиум-класса, к которому относят мультифокальные и торические мультифокальные ИОЛ, стали все чаще использоваться в практике офтальмохирурга. В 2017 г. в России появилась новая трифокальная ИОЛ Acrysof IQ PanOptix trifocal (Alcon, США), а в 2019 г. - и Acrysof IQ PanOptix Toric trifocal (Alcon, США). Новый трифокальный дизайн мультифокальных ИОЛ был создан для обеспечения комфортного зрения вдаль, на среднем и ближнем расстоянии и с целью улучшения качества зрения, особенно в мезопических условиях. После имплантации линз данного класса у большинства пациентов отсутствует необходимость в очковой коррекции [3]. Удовлетворительный результат имплантации линз данного класса зависит от нескольких аспектов, основной из них базируется на достижении целевой послеоперационной рефракции у пациентов [4, 5]. Достижение рефракции цели зависит от адекватного выбора формулы расчета оптической силы ИОЛ. Сравнению эффективности различных формул расчета посвящено достаточное количество работ [6, 7, 8], однако лишь в единичные русскоязычные работы включались пациенты с имплантацией трифокальных ИОЛ [5], а пациенты с имплантацией трифокальных торических ИОЛ не включались ни в одну работу.

Цель исследования: анализ эффективности 4 формул для расчета оптической силы при имплантации Acrysof IQ PanOptix и Acrysof IQ PanOptix Toric.

Материал и методы исследования. Исследование проведено на 95 самках крыс линии Вистар (8-12 месяцев, 270-320 г.). Все экспериментальные исследования и манипуляции выполнялись в соответствии с требованиями «Европейской конвенции по защите позвоночных животных, используемых для экспериментальных и других научных целей» (Страсбург, 1986) и Директивы 2010/63/EU Европейского парламента и Совета Европейского союза по охране животных, а также были одобрены Комитетом по этике ФГБУ « «НМИЦ ТО» им. академика Г.А. Илизарова». Содержание и уход за животными осуществляли в соответствии с ГОСТ 33216-2014.

Животные были разделены на 4 группы случайным образом. Всем крысам под общим наркозом выполняли ляминэктомию на уровне Thix с последующим моделированием контузионной травмы спинного мозга средней степени тяжести путем свободного падения калиброванного груза на объект с заданной высоты [9]. Крысам 1-й группы (n=20) операционную рану ушивали без дополнительных манипуляций. Крысам 2-й группы (n=25) на твердую мозговую оболочку наносили 0,2 мл противоспаечного рассасывающегося геля «Антиадгезин», крысам 3-й группы (n=25) - 0,2 мл «Антиадгезина» и 0,08 мл Мексидола, смешанных до однородной консистенции, крысам 4-й группы (n=25) - 0,2 мл геля «Антиадгезин» в сочетании с однократным внутрибрюшинным введением 0,08 мл Мексидола. В послеоперационном периоде проводили ряд мероприятий, направленных на предотвращение послеоперационных осложнений (профилактику дегидратации, гемостатическую терапию, антибиотикотерапию).

Животных выводили из эксперимента на 5-е, 15-е, 30-е, 60-е и 90-е сутки. Падеж экспериментальных животных регистрировали на 2-е, 3-и, 4-е, 6-е, 7-е, 15-е и 55-е сутки. Вскрытие трупов проводили по стандартной методике.

Результаты исследования и их обсуждение

В 1-й группе животных на ранних сроках эксперимента (2-5 суток) летальность была достаточно высокой: погибли 4 крысы из 5. В процессе вскрытия у всех крыс были выявлены идентичные изменения в слизистой оболочке мочевого пузыря, указывающие на развитие острого геморрагического цистита: отек, гиперемия, расширенные сосуды и множественные кровоизлияния (рис. 1а). В 1 случае патология осложнялась почечной апоплексией и токсической гепатопатией неустановленного генеза, о чем свидетельствовали охряно-желтый цвет органа, незначительное его увеличение, дрябловатость паренхимы и наличие признаков единичных очагов некроза на разрезе. Помимо этого, у двух крыс, павших на сроке 4 суток, обнаружена гиперплазия элементов лимфоидной ткани большого сальника. Также диагностирована единичная пневмопатия, представленная отеком легких.

травматический спинной мозг

Патологически измененные внутренние органы крыс: а - мочевой пузырь с обширными кровоизлияниями, срок эксперимента 3 суток, 1-я группа; б - гнойная пневмония, срок эксперимента 15 суток, 2-я группа; в-аутомутиляция тазовых конечностей, 2-я группа

На 15-е сутки эксперимента в структуре патологии доминировало поражение мочевыделительной системы: острый и подострый геморрагический цистит отмечали у всех животных. Аутопсия крысы, павшей на этом сроке, выявила совокупность признаков, указывающих на токсическую висцеропатию: дряблость и ярко-желтая окраска печени с красными вкраплениями на разрезе, дряблость селезенки, энтерит, а также многочисленные серозно-гнойные узелковые поражения брыжейки, тонкого кишечника и легких.

К 30-м суткам эксперимента патологические процессы мочевыделительной системы наблюдали также у всех животных, однако признаки стали менее выражены и ограничивались утолщением стенки мочевого пузыря и наличием в ней единичных петехий. Вместе с тем у половины крыс патология была осложнена патологией почек: они были набухшими, с полнокровным корковым слоем, в котором имелись множественные включения темно-красного цвета, что указывало на развитие гломерулонефрита.

На сроке 55 суток от начала эксперимента 1 животное погибло с выраженными признаками боли и судорогами. Исследование секционного материала выявило разрыв мочевого пузыря на фоне уролитиаза с выходом в брюшную полость около 20 мл мочи.

На 60-е сутки эксперимента еще у 1 из крыс зафиксировано хроническое воспаление мочевого пузыря с наличием в полости небольшого количества песка, скорее всего, фосфатного происхождения. Кроме того, у 2 животных выявлены осложнения инфекционного характера, представленные серозно-гнойным очаговым воспалением легких и кишечника.

В отдаленные сроки после начала эксперимента (90 суток) только у 3 крыс были выявлены изменения внутренних органов. При этом в структуре патологии отмечали хронические заболевания мочевыделительной системы (хронические циститы и нефросклероз) и множественные мелкие абсцессы легких, кишечника и почек.

Помимо этого, на каждой стадии эксперимента у всех животных контрольной группы диагностировали дряблость и атрофичность мышц тазовых конечностей.

Общая летальность животных в данной группе составила 30%, при этом большинство случаев гибели приходилось на ранние сроки эксперимента (до 5 суток).

Во 2-й группе на ранних сроках эксперимента наблюдали гибель 2 животных. 1 крыса пала на 3-и сутки в результате отека легких с сопутствующей патологией - острым геморрагическим циститом. Гибель еще 1 крысы пришлась на срок 7 суток от начала эксперимента, аутопсия выявила множественные участки некротического поражения коркового вещества почек и гепатопатию неустановленного генеза. Патология органов на ранних сроках была определена у всех животных данной группы. На первом месте фигурировали заболевания мочевого пузыря воспалительного характера с наличием кровоизлияний, в двух случаях - в сочетании с токсическим поражением печени.

На 15-е сутки эксперимента количество осложнений несколько снизилось - изменения внутренних органов были диагностированы у 4 животных из 5. Доминирующее положение занимала патология почек: почечные инфаркты (у 2 крыс), в одном случае в совокупности с подострым циститом и умеренной спленомегалией, а также эпизод почечной кисты. Гнойная пневмония зафиксирована у 1 крысы (рис. 1б).

На 30-е сутки эксперимента в основном диагностировали осложнения инфекционного характера: по одному случаю двухсторонней гнойной пневмонии и отека легких в сочетании с хроническим циститом.

На сроке 60 суток диагностирован лишь единичный случай хронического цистита, у остальных животных изменений внутренних органов не выявлено.

Через 90 суток все патологоанатомические находки имели хронический характер: одиночная почечная киста и хронический цистит. Еще у 2 животных обнаружены объемные опухолевидные образования, расположенные на большом сальнике, предположительно состоящие из лимфоидной и жировой тканей. В этот же период появляются признаки мышечной атрофии тазовых конечностей (3 крысы).

Общая летальность в данной группе животных составила 8%.

В 3-й группе на ранних сроках эксперимента превалировала патология печени: у трех животных на вскрытии обнаружена токсическая гепатопатия. У этих же крыс отмечали гиперплазию лимфоидных структур сальника, что может указывать на наличие воспалительных или иммунных процессов в организме. Патология мочевыделительной системы, представленная острым циститом, выявлена лишь у 2 подопытных животных.

Через 2 недели после начала эксперимента процент крыс с поражением органов мочевыделения сохранялся на том же уровне, но воспаление мочевого пузыря носило подострый характер. В одном случае цистит был сопряжен с очаговыми изменениями в почках, напоминающими поражения тубулярного аппарата: корковое вещество на разрезе серо-желтоватого оттенка, прилежащее мозговое вещество полнокровное, серо-красное, с незначительным выбуханием. Данное животное погибло. Также выявлены отдельные эпизоды гепатолиенального синдрома, гипотрофии мышц тазовых конечностей и узелковое поражение структур сальника воспалительного характера.

На 30-е сутки эксперимента заболевания мочевыделительной системы в виде хронического цистита обнаружены лишь у 2 животных, у 1 из них данная патология сочеталась с наличием опухолевидного образования лимфоидных структур большого сальника и спленомегалией. У второго животного в результате мышечной ригидности, вероятно, нейрогенного характера, развились атрофия мышц тазовых конечностей и артриты коленных суставов. У остальных 3 животных на данном этапе эксперимента видимых патологических изменений органов не выявлено.

Через 60 суток после оперативного вмешательства органопатология зафиксирована всего у 2 крыс: гидронефроз на фоне уролитиаза и гепатолиенальный синдром.

На последнем этапе эксперимента (90 суток) изменения органов диагностированы у 3 животных. Все они представлены хроническим циститом, в одном случае в комбинации с токсическим поражением печени.

Летальность в данной группе составила 4%.

Среди животных 4-й группы на 5-е сутки только у 4 крыс из 5 были выявлены изменения внутренних органов. В основном они приходились на мочевыделительную систему: острый цистит с единичными кровоизлияниями в стенке мочевого пузыря (3 крысы), у 2 животных данная патология была в сочетании с гиперплазией лимфоидных структур большого сальника. Также диагностирован случай острого гломерулонефрита.

Через 15 суток после начала эксперимента количество выявленной патологии сократилось до двух случаев: эпизод лобарной гнойной пневмонии и наличие опухолеподобных образований большого сальника, сочетанное с токсической дистрофией печени.

На 30-е сутки эксперимента большинство изменений приходится на почки: одиночный инфаркт и односторонний нефросклероз в сочетании с хроническим циститом и поверхностными кистами селезенки. Кроме того, выявлены гипотрофия мышц тазовых конечностей у 1 крысы и формирование опухолеподобного образования большого сальника.

Через 60 суток изменения органов, определенные в результате вскрытия, были достаточно скудные. В одном случае диагностировано опухолевидное образование большого сальника, в другом - малочисленные узелковые поражения сальника и печени, предположительно бактериальной природы.

На 90-е сутки эксперимента находки также были немногочисленны и представлены токсическим поражением печени и кишечника и эпизодом кистозного поражения большого сальника.

Летальных случаев в группе 4 не наблюдали.

При оценке состояния трупов альтерация кожных покровов, хвоста и конечностей выявлена у 26 животных. Распределение в группах было равномерным, за исключением группы 4, где их количество было минимальным и выявлено всего у 2 крыс. При этом среди животных 1-й группы кожные эрозии и язвы имели в основном трофическое происхождение, в то время как в остальных группах - преимущественно аутодеструктивное (рис. 1в).

ТСМ является одной из наиболее серьезных патологий и опасна развитием тяжелых осложнений, выраженность и характер которых зависят от уровня поражения спинного мозга [2, 10]. Согласно многочисленным источникам, наибольший удельный вес (от 13% до 90%) среди последствий ТСМ имеет расстройство функций системы мочевыделения [11, 12]. В данном эксперименте основная группа выявленных осложнений - это патология мочевыделительной системы. Различные формы цистита были диагностированы у 37,9% всех исследованных животных, более чем у половины из них - в сочетании с различной почечной патологией, чаще всего одиночными и множественными инфарктами и различными воспалительными процессами в почках. Однако в разных группах картина заболеваний мочевыделительной системы отличалась. В группе 1 животных данная патология была наиболее тяжелой и распространенной, к концу эксперимента имела характер хронического течения. В группе 3 заболевания мочевого пузыря также занимали большой удельный вес среди всех выявленных осложнений, но протекали в более легкой форме. Наилучшие результаты по данному показателю были представлены в группах 2 и 4. Однако в группе 2 по сравнению с группой 4 у животных наблюдали достаточно высокий процент патологии почек невоспалительного характера (инфаркты, липомы), что может быть результатом нарушения кровообращения и / или действия токсических факторов.

Повреждения спинного мозга на уровне грудного отдела позвоночника у 22-65% пациентов способны вызвать нарушение функций органов дыхания, чаще в виде пневмоний, ателектаза и дыхательной недостаточности [2, 13]. В проведенном эксперименте поражение легких выявили у 10,5% от всего количества животных, из них 60% случаев встречались в группе 1. В ранние сроки после ТСМ легочная патология имела единичные случаи появления и выражалась отеком легких. Основную массу гнойных поражений фиксировали с 30-60-х суток эксперимента.

Нарушения функций печени и желудочно-кишечного тракта достаточно распространены среди пациентов с ТСМ [2, 14]. В данном исследовании поражения кишечника занимали всего 7,4% от всего количества животных, причем большинство из этих случаев (85,7%) имели инфекционный характер и были диагностированы у животных 1-й группы. Найденные патологические изменения в печени указывали на интоксикацию организма и выявлены у 14,7% от общего количества крыс. Почти половина этих случаев (42,8%) обнаружена у животных 3-й группы. В остальных группах поражение печени встречалось в основном до 15-х суток эксперимента.

Привлекает внимание в исследовании патология сальника. Известно, что большой сальник обеспечивает иммунореактивность брюшной полости и размещенных в ней органов, а реактивная гиперплазия лимфоструктур может быть ответом на воспалительные процессы [15]. Наибольшее количество случаев гиперплазии и напоминающих опухоли образований лимфоидных элементов большого сальника выявлено в группах с введением Мексидола. Возможно, его применение способно индуцировать локальную воспалительную реакцию.

В целом более благоприятные показатели по развитию последствий ТСМ были среди животных группы 4. Здесь был выявлен наименьший процент осложнений, они протекали в более легкой форме. Похожие показатели имели животные в группе 2, но в данном случае поражение различных органов носило комплексный характер и было более выраженным на начальных этапах эксперимента. Наихудшие результаты наблюдали в группе 1, где количество и тяжесть осложнений, а также смертность от них были самыми высокими. Промежуточные значения наблюдали в группе 3, при этом отмечали достаточно большой процент токсического поражения органов.

Выводы

Период максимального развития осложнений контузионной травмы спинного мозга приходится на ранние сроки после повреждения, при этом наибольший удельный вес в структуре патологии занимает поражение мочевыделительной системы. Более того, при отсутствии лечебных мероприятий патологические процессы прогрессируют и приобретают характер хронического течения. Совместное применение противоспаечного геля «Антиадгезин» и нейропротектора антиоксидантного типа действия Мексидол обеспечивает положительный терапевтический эффект, при этом наилучшие результаты получены при использовании комбинации местного применения «Антиадгезина» с внутрибрюшинным введением Мексидола.

1. Rosinczuk-Tonderys J., Zaluski R., Gdesz М., Lisowskaet А. Spine and spinal cord injuries - causes and complications. Advances in Clinical and Experimental Medicine. 2012. Vol. 21 (4). Р. 477-485.

2. Sun X., Jones Z.B., Chen X.M., Zhou L., So K.F., Ren Y. Multiple organ dysfunction and systemic inflammation after spinal cord injury: a complex relationship. Journal of neuroinflammation. 2016. Vol. 13 (1). P. 260-271.

3. Гринь А.А., Кайков А.К., Крылов В.В. Осложнения и их профилактика у больных с позвоночно-спинномозговой травмой (часть 1) // Нейрохирургия. 2014. №4. С. 75-86.

4. Haisma J.A., Van Der Woude L.H., Stam H.J., Bergen M.P., Sluis T.A., Post M.W., Bussmann J.B. Complications following spinal cord injury: occurrence and risk factors in a longitudinal study during and after inpatient rehabilitation. Journal of rehabilitation medicine. 2007. Vol. 39 (5). P. 393-398.

5. Баиндурашвили А.Г., Виссарионов С.В., Белянчиков С.М., Картавенко К.А., Солохина И.Ю., Козырев А.С., Пухов А.М., Мошонкина Т.Р., Герасименко Ю.П. Комплексное лечение пациента с осложненной травмой грудного отдела позвоночника с использованием методики чрескожной электрической стимуляции спинного мозга (клиническое наблюдение) // Гений ортопедии. 2020. Т. 26. №1. С. 79-88.

6. Краснов В.В., Кубрак Н.В., Кирсанова А.Ю. Развитие экспериментальной вертебрологии и нейрохирургии в российском научном центре «восстановительная травматология и ортопедия» им. академика Г.А. Илизарова // Гений ортопедии. 2017. Т. 23 (2). C. 134-139.

7. Белоусова М.А., Корсакова Е.А., Городецкая Е.А., Каленикова Е.И., Медведев О.С. Новые антиоксиданты как нейропротекторы при ишемических повреждениях головного мозга и нейродегенеративных заболеваниях // Экспериментальная и клиническая фармакология. 2014. Т. 77. №. 11. С. 36-44.

8. Швец В.В., Колесов С.В., Карпов И.Н., Пантелеев А.А., Скорина И.В., Горбатюк Д.С. Противоспаечный гель «Антиадгезин» при дегенеративных заболеваниях поясничного отдела позвоночника // Хирургия позвоночника. 2018. №15 (2). 39-50.

9. Кубрак Н.В., Краснов В.В. Клиническая оценка спонтанного восстановления функций тазовых конечностей у крыс после контузионной травмы спинного мозга средней степени тяжести // Ветеринария. 2018. №11 С. 47-52.

10. Щудло Н.А., Кирсанова А.Ю. Динамика гистологических изменений спинного мозга в первые сутки после осложненного перелома позвоночника (экспериментальное исследование) // Сибирское медицинское обозрение. 2019. №5. С. 66-71.

11. Кривенко С.Н., Шпаченко Н.Н., Попов С.В. Экстренная медицинская помощь на догоспитальном этапе и прогноз исходов при сочетанных повреждениях, компонентом которых является позвоночно-спинномозговая травма // Гений ортопедии. 2015. №3. С. 2225.

12. Тищенко Г.Е., Бородулина И.В., Салюков Р.В., Рачин А.П. Нейрогенные расстройства мочеиспускания при травме позвоночника и спинного мозга: взгляд невролога и уролога // РМЖ. 2017. №9. С. 653-656.

13. Tollefsen E., Fondenes O. Respiratory complications associated with spinal cord injury. Tidsskrift for den Norske laegeforening: tidsskrift for praktisk medicin, ny raekke. 2012. Vol. 132. No 9. Р. 1111-1114.

14. Sauerbeck A.D., Laws J.L., Bandaru V.V., Popovich P.G., Haughey N.J., McTigue D.M. Spinal cord injury causes chronic liver pathology in rats. Journal of neurotrauma. 2015. Vol. 32. No 3. Р. 159-169.

15. Meza-Perez S., Randall T.D. Immunological functions of the omentum. Trends in immunology. 2017. Vol. 38. No 7. Р. 526-536.

Размещено на Allbest.ru