Маркетинговый подход к категоризации каналов глобальной диффузии инноваций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Маркетинговый подход к категоризации каналов глобальной диффузии инноваций

Черенков В. И.

профессор кафедры международных экономических отношений Санкт-Петербургского государственного экономического университета,

доктор экономических наук

В статье показано, что множественные формы глобального распространения нового полезного знания, или диффузии инноваций, могут быть сведены к двум основным альтернативным категориям: трансферу и спилловеру инноваций. Соответствующий классификационный критерий обоснован с помощью маркетингового подхода к определению инновации как коммерциализованного полезного знания. Отмечено неоднозначное понимание положений и терминологической парадигмы складывающейся теории инноваций в отечественной экономической науке. Приведен ряд зарубежных положений этой теории, касающихся взаимосвязи диффузии, трансфера и спилловера инноваций. Сделано заключение о важности и необходимости исследования спилловера как механизма глобальной диффузии инноваций в контексте производственно-маркетинговой сетезации

Ключевые слова: диффузия инноваций, инновация, коммерциализация знания, маркетинговый подход, полезное знание, сетевой спилловер, сетезация, спилловер инноваций, трансфер инноваций

полезный знание трансфер спилловер

Введение

Переход на пути инновационного развития российской экономики ставит перед академическими кругами России задачу осмысления собственно феномена инновации в целом [11], а также категоризации каналов распространения, или диффузии, инноваций в пространстве-времени. Мы считаем весьма важным, чтобы избежать бесконечного спора по частностям этого социально-экономического процесса, разобраться с теоретико-концептуальными вопросами диффузии инноваций. Ибо, как известно любому представителю старших поколений отечественных экономистов, не решив общие вопросы, придется постоянно сталкиваться с их неразрешенностью при попытках решить частные. Это положение как нельзя лучше соответствует прагматизму стоящей перед Россией исторической дилеммы, оставаться “сырьевой державой” или вернуть себе достойную геополитическую позицию. Переход к полярной социально-экономической формации в столь короткий с исторической точки зрения “перестроечный” срок не мог быть осуществлен без заимствования “капиталистического знания”. Существование в пределах одной страны институциональных рудиментов “советского социализма” и вновь приобретенных институциональных “блоков” капиталистического общества (многие из которых несут до сих пор на себе черты “первоначального накопления капитала”) и требований инновационного развития не может не вызывать некоторого подобия постмодернистского хаоса и требует методологически обеспеченного изучения. Последнее (в том числе и в силу ограниченности финансовых ресурсов исследователей) должно быть рационально и, следовательно, методологически верно организованной и логичной. По этому поводу уместно привести одно из положений профессора Тамары Данько “Место методологии и логики в системе экономических наук невозможно представить без соотнесения методологии с логикой как наукой, с одной стороны, и местом логики в системе философских наук, -- с другой” [6].

В первую очередь, необходимо уточнить дефиницию ключевого понятия “инновация”, порождающего обширную терминологическую парадигму теории инноваций, отдельные единицы которой понимаются и толкуются в отечественном экономическом сообществе довольно неоднозначно. Несмотря на общность исторических корней индоевропейской языковой семьи, проблема адекватности разноязычных терминов, при переходе от западногерманской подгруппы германской группы языков (английский язык) к восточной группе славянских языков (русский язык) [16], порождает коммуникативные “шумы” [25] в рамках триады “феномен -- понятие (дефиниция) -- термин”. Извечная беда отечественной переводной научной и учебной литературы [20, c.26], известной такими перлами перевода терминов как, например, “бриллиант Портера” [12; 19] (в оригинале: Porter's Diamond of National Advantage), ставит задачу нахождения модного ныне консенсуса в рамках терминологических парадигм различных предметных областей научного знания.

Застарелость этой проблемы кажется нам несколько странной, поскольку методология вопроса достижения адекватности дефинирования и терминирования в русскоязычной литературе была разработана еще в “доперестроечных” традициях [1]. В рамках развития менеджмента знания [35] имеются работы посвященные проблемам построения терминологических парадигм, касающиеся вопросов пограничных с теорией познания [7]. В этой области нами также накоплен определенный опыт поиска сущностных элементов в дефинициях [23; 24], что должно способствовать проверке адекватности терминологических единиц при переходе от одной к другой языковой системе. Наконец, появились компьютерные вспомогательные программы, позволяющие выделить ключевые детерминанты дефиниций [там же] посредством визуализации “словесного облака” (word cloud), получаемого после программной обработки статистически значимого числа дефиниций [30; 37]. Кроме того, в рамках наших исследований в этой области, в результате применения семасиологического подхода к семантико-статистическому анализу множества англоязычных и русскоязычных (соотношение примерно 20/1, соответственно) дефиниций инновации, мы смогли подтвердить обоснованность маркетингового подхода к определению инновации как объекта коммерциализованного знания (то есть знания кодифицированного в виде свидетельств на изобретение/открытие, зарегистрированных патентов, ноу-хау, копирайт и т.п.), что, на наш взгляд, позволяет внести ясность в выделении и понимании действия двух основных категорий каналов диффузии инновации (diffusion of innovations): трансфера (innovation transfer) и спилловера (innovation spillover). Именно маркетинговый подход к определению инновации, выделяющий в качестве классификационного критерия коммерциализацию изобретения [21], позволяет четко разграничить такие категории каналов этой диффузии как трансфер и спилловер, за счет которых осуществляется географическое распространение полезного знания вообще и происходит пространственно-временной процесс глобальной диффузии этого знания. Этот вывод, на наш взгляд, имеет важное методологическое значение. Дело в том, что в отечественной литературе нет пока единого мнения по поводу сущности этих двух категорий каналов диффузии инноваций. Кроме того, размывается граница между коммерческим трансфером технологического знания (например, международный коммерческий обмен научно-техническим знанием в форме лайсензинга) и неоплачиваемым спилловером технологического знания (например, при организации зарубежного сборочного производства, в ходе деятельности международного НИОКР-альянса [НИОКР -- научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки] или, абсолютно спонтанно, во время дискуссии носителя знания с оппонентами на какой-либо международной научной конференции).

Концепция диффузии в рамках теории инноваций

Несмотря на то, что зарождение теории инноваций у большинства вызывает ассоциации с именем австро-венгро-американского экономиста и политолога Йозефа Шумпетера [26], вернее было бы связывать начала этой теории с трудами (надолго спрятанными в спецхранах библиотек советского периода) русского экономиста Николая Дмитриевича Кондратьева [9]. Факт этого генезиса подтверждался самим Шумпетером. В настоящее время заметный отечественный вклад в теорию инноваций сделан профессором Юрием Яковцом [27]. На наш взгляд теория инноваций не имеет пока завершенного вида. Тем не менее, по аналогии с электроникой (бионикой и т.д.), появился относительно новый термин “инноватика”. Инноватику предлагают понимать как интердисциплинарную область научного знания, простирающуюся от абстрактных категорий философии до практики менеджмента, предмет которой составляют формы и закономерности развития инновационной деятельности, в результате чего обеспечивается появление и коммерциализация нового знания как результата научно-технической, экономической, педагогической, творческой и общественно-политической деятельности. Появление этого термина и научной/учебной дисциплины связывается с исследованиями в Санкт-Петербургском государственном техническом университете [8] и Государственном университет управления (Москва) [15]. Обнаружена также критикуемая нами попытка предложить некое подобие общей теории инноватики [13].

В рамках складывающейся теории инноваций концепция диффузии инноваций является одной из ключевых. Понимание диффузии (лат. diffusio -- распространение, растекание, рассеивание) в физике и химии как процесса переноса частиц разной природы при наличии градиента их концентрации вызывает прямую аналогию с действием закона неравномерности экономического и политического развития капитализма. Междисциплинарный перенос термина “диффузия” в экономику из естественных наук оказался весьма удачным. Действительно стремление к получению избыточной прибавочной стоимости, также выявленное в результате нашего семантико-статистического анализа [23; 24], обеспечиваемой добавочной ценностью инновационного товара, приводит к пространственно-временной диффузии инноваций. S-образная кривая диффузии инноваций как функции от времени, которую впервые обнаружил французский социолог, криминалист и социо-психолог Жан-Габриэль де Тард [40], стала важным инструментом для оценки (моделирования) изменения скорости диффузии (распространения) инноваций в обществе. Эта закономерность особенно хорошо подтверждается в наше время в примерах диффузии таких глобальных брендов как, например, Gillette Fusion, Viagra, Always, McDonalds, Windows, etc. Исторически впервые эмпирическая проверка этой закономерности была выполнена (1943) социологами Брюсом Райэном и Нилом Гроссом [39] на массиве фермеров штата Айова применительно к принятию ими инновации в виде новых гибридных семян зерновых. Учитывая тогдашний традиционный консерватизм, если не резистивность, фермеров по отношению к любым новшествам, этот опыт явился апробацией модели диффузии инноваций.

Следующий заметный вклад в развитие теории диффузии инноваций был сделан (1948) американским социологом и политологом-бихевиористом, Гарольдом Лассуелом. Принимая во внимание важную роль коммуникаций (как прямых, межличностных, так и с использованием СМИ), он ввел в инструментарий концептуализации диффузии инноваций одну из первых вербальных моделей коммуникаций [34], вошедшую в научный оборот под аббревиатурой S-М-С-R-E (“передатчик -- S” -- “сообщение -- M” -- “канал C” -- “приемник -- R” -- “эффект -- E”). “Перекодировка” этой вербальной модели в терминах диффузии инноваций выглядит следующим образом: (S) -- генераторы полезного знания; то есть, изобретатели или лидеры мнения; (М) -- новая идея, технология или конечный товар; (С) -- межличностные (“one-to-one”, О2О) или массовые (“one-to-many”, О2М) коммуникации; (R) -- индивидуальные/корпоративные члены некоторой социально-экономической системы; и, наконец, (Е) -- принятие (или отторжение) этими членами. Историческим примером формализации положений диффузии инноваций послужили труды географа Торстена Хегерстранда (Лундский университет, Швеция) [31], где (в терминах маркетинга) учитываются эконом-географические измерения маркетинговой среды. Необходимость учета специфики инфраструктурного “поля” распространения инноваций, или национальной инновационной системы (НИС) подтвердилась историческими фактами принятия инноваций в Японии и Южной Корее, на Тайване, а позже -- Китае и Вьетнаме. Множество компаний-имитаторов, легально, полулегально и нелегально [22] использующих сторонние инновации, обеспечили себе конкурентные преимущества. В результате они выступили движущими силами (drivers) инновационного пути развития национальных экономик. Этим копаниям удалось соединить заемные стратегические стержневые компетентности, представленные европейско-американскими инновациями (технологическими и товарными), с исключительно подходящими для эффектного и эффективного развития производственно-маркетинговых систем нравственно-этическими установками и иными чертами национального характера этих азиатских стран.

Трансфер и спилловер как основные категории каналов диффузии инноваций

Основные теоретические положения диффузии инноваций были сформулированы в повсеместно цитируемой (обычно со ссылками на издание 1995 г.) и мало кем виденной в России работе Эверета Роджерса [38]. Эти положения занимают важное место в теории инноваций, поскольку связаны с причинами движения знания в пространстве-времени, обусловленными действием закона неравномерности экономического и политического развития капитализма. Направление и скорость этого движения, зависят от: 1) места и времени генерации ценности (потребительной стоимости), содержащейся в инновации и получающей признание при совершении ее маркетингового обмена (проявления меновой стоимости); и 2) величины воспринимаемой добавочной (избыточной) прибавочной стоимости, содержащейся в указанной инновации.

Анализ зарубежной научной литературы последних двадцати лет показывает наличие двух основных категорий каналов диффузии инноваций: трансфер инноваций и спилловер инноваций. Трансфер инноваций представлен хорошо формализованными и основанными на категории кодифицированной интеллектуальной собственности формами, среди которых наиболее часто встречаются лайсензинг (купля-продажа лицензий) и франчайзинг. Следует сказать, что многие положения Роджерса [ibid] до сих пор представляют интерес для изучения теории и практики инноваций. Типичное отечественное определение инновационного процесса [14] толкует его как “процесс преобразования научного знания в инновацию, который можно представить как последовательную цепь событий, в ходе которых инновация вызревает от идеи до конкретного продукта, технологии или услуги и распространяется при практическом использовании”, не противоречит нашей позиции, основанной на маркетинговом подходе. Однако, когда инновационный процесс начинает рассматриваться [там же] в динамике и вводятся такие необходимые для оценки этой динамики в пространстве-времени понятия как “диффузия инноваций” и “трансфер технологий” появляется методологическая неточность. Подобное можно встретить и в официальных документах. Так, в Руководстве Фраскатти [17], трансфер технологий определяется как “передача [курсив наш -- В.Ч.] научно-технических знаний и опыта для оказания научно-технических услуг, применения технологических процессов, выпуска продукции” [Цит по: 2]. Подобное поверхностное толкование “трансфера технологий” нам представляется несколько расплывчатым в силу “обезличенного” коренного для дефиниции термина “передача”, поскольку остается неясным экономическая сущность этой передачи -- купля-продажа, обмен или дарение (например, в порядке оказания безвозмездной помощи), а может быть внедрение в рамках крупной МНК. Заметим, что в стремлении избежать возможного усиления конкурентов на собственном внутреннем рынке, лайсензер (владелец полезного знания) обычно продает лицензию за рубеж, что порождает три основных канала глобального трансфера инноваций [28]: 1) международная эксплуатация национально генерированных инноваций (торговля лицензиями;); 2) глобальная генерация инноваций внутри МНК (например, интракорпоративный венчуринг -- intracorporative venturing); и 3) глобальное научно-техническое сотрудничество (НИОКР-альянсы и НИОКР-аутсорсинг). В конечном итоге, нами сделан вывод, что трансфер инноваций понимается в России в целом адекватно зарубежным точкам зрения, поскольку феномен международной купли-продажи инновационных технологий был известен и практиковался еще в советское время. Впрочем, есть и отклонения. Так, профессор Т.Ф. Гареев, вразрез с нашей дуальной моделью диффузии инноваций (трансфер + спилловер), утверждает [2], что трансфер технологий подразделяется на коммерческий и некоммерческий”, считая объектами первого объекты промышленной собственности, а второго -- научно-техническую и учебную литературу, справочники, обзоры, стандарты, описания патентов, каталоги проспектов и т.п.) трансфера технологий приводит следующее утверждение [там же]: “диффузия научно-технических знаний и информации, в отличие от коммерциализации технологий, является некоммерческим элементом трансфера научно-технических достижений”, что приводит нас к выводу, что (по Гарееву) диффузия -- механизм распространения фундаментального знания, а трансфер -- прикладного. Возможно, такая классификация имеет право на существование, но с точки зрения маркетингового подхода к диффузии инноваций она предстает как несостоятельная.

Существенно сложнее обстоит дело с понятием “спилловер инноваций”. Дело в том, что собственно “эффект спилловера” (spillover effect) как-то не нашел себе должного места в отечественном понятийно-категориальном аппарате современной теории инноваций. Более того, по большей части, эффект этот присутствует в работах не экономистов или иных обществоведов, но химиков. Однако в связи с проблемам НИС России [5] понятие “спилловер” все же связывается с диффузией инноваций [в оригинале: “новшеств” -- В.Ч.], хотя в другой работе этого же автора обнаруживается [4], на наш взгляд, некорректное толкование: “Диффузия и трансфер технологий в неовеществленной форме сводятся к переливу (спилловер) технологических знаний в виде: процессов передачи интеллектуальной собственности, сопровождения малых предприятий, взаимного перетока кадров [циркуляция интеллектуального человеческого капитала -- В.Ч.] между промышленностью и сектором исследований и разработок [НИОКР -- В.Ч.]”. Присутствуют все три компоненты, используемые для описания развития феномена инновации в пространстве-времени, но их взаимоотношения бездоказательно искажены. Тот факт, что не всякий раз полезное знание (особенно, некодифицированное знание) приобретает форму товара, заставляет искать дифференциацию между возмездным и безвозмездным и, возможно, намеренным и непреднамеренным актами передачи полезного знания. Строго говоря, до тех пор, пока единица знания не вступила в акт купли-продажи его предметом, отождествляемая с ней интеллектуальная собственность еще не заявила о себе.

Коммерческий и некоммерческий “трансфер технологий” нашли себе место в отечественной научной и учебной литературе, хотя и не получили статус нормативной терминологии. Так, в электронном учебном пособии “Трансфер технологий” [18], сначала весьма удачно определена причина такого понятийно-категориального “разнобоя”, что сделано путем связки со свершившейся в нашей стране “переориентацией на рыночные отношения в большинстве сфер человеческой деятельности”, где “англоязычное слово “трансфер” успешно заместило термин “внедрение”. Далее, после положения о неодинаковости “смысловых понятий” “трансфер технологий” и “коммерциализация технологий”, делает распространенное заключение, которое мы приводим полностью не для критики, но лишь для того, чтобы показать степень запутанности старой и новой, отечественной и заимствованной терминологии, описывающей феномен инновации [там же]: 1) коммерциализация технологии предполагает обязательное получение прибыли и не обязательно связана с подключением третьих лиц (кроме донора инновационной технологии и конечного пользователя, или акцептора); 2) трансфер технологии предполагает обязательную передачу технологии акцептору инновации [если конечный пользователь и реципиент -- одно и то же лицо, то, что здесь нового по сравнению с коммерциализацией технологии -- В.Ч.], который и осуществляет ее промышленное освоение, но это не обязательно связано с извлечением прибыли [не вполне понятно, что это за “промышленное освоение”, которое “не обязательно связано с извлечением прибыли” -- В.Ч.] как источником технологии, так и ее реципиентом. Наконец, встречается [10] излишне расширительное толкование места технологического спилловера в мировой экономике как механизма обеспечения “скачка экономического роста и роста производительности труда” таких стран-поставщиков ВТ-продукции на мировой рынок как, например, Бангалор (Индия), провинция Сянган в КНР (бывший Гонконг), Сингапур, Тайвань, Южная Корея.

Несмотря на деление НИОКР-спилловера (R&D spillover), понимаемого как важнейший механизм переноса технологического знания, на три составляющие [33], -- “спилловеры знания” (knowledge spillovers), “рыночные спилловеры” (market spillovers) и “сетевые спилловеры” (network spillovers), -- мы ограничимся в данной статье лишь спилловерами знания, представляющими такую современную форму диффузии знания, которая соответствует тотальной сетезации глобального бизнеса. Действительно, рыночный спилловер охватывает взаимоотношения компании-инноватора и покупателей инноваций (компаний-инноваторов), сущность которых опосредована рыночным механизмом и заключается в том, что покупательский спрос на любой товар ограничен по определению (кстати, именно здесь заложено стремление компаний-инноваторов к возможно более быстрой глобализации их инновационных конечных товаров и даже инновационных технологий). Предложение инновационного товара, заключающего в себе добавочную потребительную стоимость (ценность), даже теоретически не может быть сделано по такой цене, чтобы она была адекватна степени инновационности этого товара, поскольку на рынке существуют товары-аналоги и товары-заместители, которые (пусть с меньшим “букетом” потребительских свойств), но удовлетворяют покупательскую потребность, желание или ожидание.

Однако, в условиях “сетезации” производственно-маркетинговых систем, особое внимание привлекает сетевой спилловер, причиной которого является необходимость вовлечения практически в любой современный инновационный проект не единственной компании-инноватора (изобретатели-одиночки ушли в Прошлое), а множества таких компаний, что вызвано как драматическим ростом объемов венчурного инвестирования, так и синергией сети. Таким образом, сетевой технологический спилловер, -- подразделяемый [32] на горизонтальный (Horizontal), обратный вертикальный (Vertical-Backward) и прямой вертикальный (Vertical-Forward), -- больше выступает как необходимость повышения эффектности и эффективности инновационного процесса регионально-отраслевых кластеров, чем как механизм спонтанного переноса знания. Необходимость сетевого спилловера инноваций легче всего обнаруживается в связи с так называемой “проблемой координации” действий юридически независимых, но подлежащих объединению компаний-инноваторов, вовлекаемых в единый инновационный процесс (например, в форме НИОКР-консорциума). Естественным образом в данном случае возникает потребность в некоем “системном интеграторе”, выполняющим не только роль “генподрядчика” или координатора данного инновационного процесса, но и в значительной степени принимающим на себя задачи венчурного инвестирования и риск-менеджмента компаний-участников указанного процесса.

Обнаруженное нами неустоявшееся в России толкование спилловера инноваций возможно связано с недостаточным изучением многими авторами работ западной экономической науки, где со времен Альфреда Маршалла известно [36], что “Секретность бизнеса в целом уменьшается, а наиболее важные улучшения в методе [в инновационных технологиях -- В.Ч.] редко остаются секретом на долгое время после того, как они вышли из стадии эксперимента”. Это суждение, представляющееся нам инвариантным во времени, дошло и до наших дней, что со знанием дела заявляют профессора Сеульского национального университета, Кинанг Чу и Кен Ли [29]: “Спилловер знания проявляется в тех случаях, когда фирма А может получить экономический выигрыш от НИОКР, выполненных фирмой В, не разделяя тех затрат, которые понесла фирма В при выполнении этих НИОКР”.

Несмотря на важность теоретической и практической проблемы разрешения неопределенности в понимании спилловера инноваций, во всем богатстве его позитивных и негативных (с точки зрения изобретателей, корпораций-инноваторов, регионов, городов, общества в целом и индивидуумов как покупателей) факторов, важнейшим и детерминированным механизмом диффузии инноваций является именно трансфер технологий. Изучение закономерностей развития и выявление каналов трансфера технологий диктуется объективной необходимостью создания в НИС России каналов интеркорпоративного трансфера инноваций. Исторический прецедент такой необходимости состоит в том, что в условиях социалистической экономики и так называемого “железного занавеса” в СССР аналогичный механизм существовал. В то время весьма нерыночный термин “внедрение” полностью соответствовал “управляемой” диффузии инноваций в советской экономике, поскольку в СССР отсутствовало действие рынка как регулятора общественного производства. Вместо него существовала конституированная, общественная (государственная) собственность на средства производства и, следовательно, на результаты труда (в том числе и труда интеллектуального). Сама философия внедрения, несмотря на ее внешнее сходство с интракорпоративным трансфером инноваций, определяла принципиально иную, нерыночную природу диффузии инноваций. Патронировавшийся в те времена советским государством институт внедрения (деятельность многочисленных отраслевых ЦНИИ) приводил в конечном итоге к распространению результатов НИОКР в пределах отрасли (министерства, главка, комитета). Однако основной проблемой системы внедрения, проявлявшейся в малой скорости диффузии инноваций, являлось отсутствие четко выраженной материальной заинтересованности участников процесса внедрения в установлении эффективных коммуникаций между важнейшими звеньями процесса (“финансирование” > “разработка” > “внедрение” > “пользование”).

Заключение

Анализ понимания сущности и механизмов диффузии инноваций в современной отечественной экономической науке показал неоднозначное отношение российских ученых к определению этого процесса, что контрастирует с оценками этого процесса, существующими за рубежом. Такое расхождение можно объяснить, в частности, недостаточно глубоким изучением релевантных западных работ и, в целом, проявившимся в постсоветский период определенным пренебрежением вопросами методологии. Использование результатов нашего семантико-статистического анализа множества дефиниций инновации в рамках семасиологического подхода к организации подобного исследования позволило подтвердить правомочность и закономерность маркетингового подхода к выявлению экономической сущности инновации. Последняя, в маркетинговых терминах, понимается как коммерциализованное полезное знание, и проявляется как в кодифицированной форме (например, технологическая инновация, которая может быть защищена патентом), так и некодифицированной форме (например, персонифицированные инновационные компетентности научно-технических работников и менеджеров). Маркетинговый подход позволяет провести достаточно четкую границу между двумя категориями каналов диффузии инноваций -- трансфером и спилловером инноваций. В результате осуществления маркетингового обмена объект полезного знания подтверждает свою инновационность, а распространения этого знания осуществляется по каналам диффузии инноваций составляющим категорию трансфера инноваций. В то же время изначально (образно говоря, начиная с яблока сорванного Евой) в человеческой цивилизации существует нетоварная форма распространения знания и, более того, спонтанно, в силу действия более общих законов развития человеческой цивилизации, проявляется в том, что некоммерческое распространение знания существует и даже усиливается. В силу этого, а также, принимая во внимание существование двух категорий каналов диффузии инноваций и внятного критерия их разделения (коммерческий и некоммерческий обмен), мы предлагаем и считаем методологически необходимым разделять изучение диффузии инноваций как трансфера и спилловера. Наконец, парадигма спилловера инноваций отличается исключительным богатством форм: от спонтанной диффузии полезного знания в контенте лекций, публикаций и презентаций ученых до промышленного шпионажа. Кроме того, всеобщность феномена инновации порождает повсеместное образование сетей, в том числе интракорпоративных, где происходит генерация и нетоварное распространение полезного знания. Что касается интеркорпоративных сетей такого рода, то в них одновременно имеет место как трансфер инноваций (лайсензинг и НИОКР-аутсорсинг), так и спилловер инноваций (НИОКР-альянсинг). Таким образом, спилловер инноваций, концептуализация и степень изученности которого существенно ниже в сравнении с трансфером инноваций, требует не только четкой его категоризации, но и расширения специализированных исследований.

Литература

1. Алаев Э. Социально-экономическая география. - М.: Мысль, 1983.

2. Гареев Т.Ф. Трансфер технологий и диффузия инноваций как элементы инновационного процесса // Вестник ТИСБИ, 2005, Выпуск № 4 - http://www.tisbi.ru/science/vestnik/2005/issue4/IT1.html

3. Голиченко О.Г. Основные вызовы и проблемы инновационного развития России // http://globelics2007.sstu.ru/globelics.nsf

4. Голиченко О.Г. Основы анализа и синтеза процессов формирования и развития национальной инновационной системы // Национальные инновационные системы: проблемы становления и развития “Управление инновациями - 2006”, Материалы международной научно-практической конференции, Часть III // http://www.econ.asu.ru/lib/sborn/innov2006/sod3.html

5. Голиченко О.Г. Российская национальная инновационная система: состояние и пути ее развития - М.: Наука, 2006.

6. Данько Т.П. Управление маркетингом (методологический аспект). - М.: ИНФРА-М, 1997.

7. Дорохова Ю.Э. Немецкая и русская терминология логистики: онтологии, моделирование терминосистемы и сопоставительный анализ - http://www.hse.ru/science/scifund/ind2007-rep

8. Колосов В.Г. Основы инноватики. - СПб.: Изд-во СПбГТУб, 1999.

9. Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. М.: Экономика, 2002.

10. Кузнецов Н.П. Экономический рост в историческом контексте // http://institute.slavutich.net/site/fond/1.doc

11. Марьяненко В.П. Феномен инновации: Опыт концептуализации в многомерном пространстве: монография. - СПб.: НПК “РОСТ”, 2008.

12. Мигранян А.А. Теоретические аспекты формирования конкурентоспособных кластеров в странах с переходной экономикой // Вестник КРСУ. - 2002. - № 3. http://www.krsu.edu.kg/vestnik/2002/v3/a15.html

13. Муравьев А.И. Общая теория инновационных технологий: Монография. - СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2002.

14. Основы инновационного менеджмента. Теория и практика / Л.С. Барютин и др. / Под ред. А.К. Казанцева, Л.Э. Миндели. - М.: ЗАО “Изд-во “Экономика”, 2004.

15. Поршнев А.Г., Румянцева З.П., Саломатин Н.А. Управление организацией: Учебник. М.: ИНФРА-М, 2000.

16. Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. - М.: Аспект Пресс, 1996.

17. Руководство Фраскати. - М.: 1993.

18. Титов В.В. Трансфер технологий // http://metodolog.ru/00384/annot.htm

19. Федоров В.А. Проектирование оптимальной оргструктуры в условиях глобальной конкуренции // http://www.humanities.edu.ru/db/msg/42698

20. Черенков В.И. Международный маркетинг. - СПб: Знание, 1998.

21. Черенков В.И. Толстобров М.Г. Модель глобального трансфера инноваций как инструмент интернационализации российского малого высокотехнологичного бизнеса //Вестник СПбГУ. Сер. 8. Менеджмент, 2007.

22. Черенков В.И., Уханов В.А. Маркетинговый аудит инновационных проектов //Инновации. - 2003. - № 2-3 (59-60).

23. Черенков В.И. Черенкова Н.И., Марьяненко В.П. О применении семасиологического подхода к определению адекватности дефинирования и терминирования в понятийно-категориальном аппарате отечественной экономической науки (на примере понятия “инновация”) // Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития `2009: Матер. междунар. Науч.-практ. Интернет-конференции. - Одесса, 2009.

24. Черенков В.И., Черенкова Н.И., Марьяненко В.П. Семасиологический подход к выявлению сущности понятия “инновация” в экономической науке // Проблемы современной экономики. - 2010. - № 1

25. Черенкова Н.И., Черенков В.И. Лингвистически-коммуникативная проблема глобализации бизнеса // Известия СПбГУЭФ. - 2006. - № 4.

26. Шумпетер Й. Теория экономического развития. - М.: Прогресс, 1982.

27. Яковец Ю.В. Эпохальные инновации XXI века - М.: Экономика, 2004.

28. Archibugi, D., Iammarino, S. The globalization of technological innovation: definition and evidence // Review of International Political Economy. - 2002, Vol. 9, Issue 1.

29. Choo, K., Lee, K. Comparing Productivity Impacts of Knowledge Spillover from the Industry and Other Affiliates in the Same Business Groups // http://globelics2007.sstu.ru/globelics.nsf/0/100ACAB7F5359E58C32572B10042C96A/$File/Choo,%20Kineung_globelics-abstract.doc

30. Cidell, J. Content Clouds as Exploratory Qualitative Data Analysis // Area. - 2010. - Vol. 42 No. 4

31. Hagerstrand T. Innovation Diffusion as a Spatial Process. - University of Chicago Press, Chicago, 1968.

32. Jabbour, L., Mucchielli, J.-L. Foreign Affiliates in the French Manufacturing Industry: Source or Recipient of Technology Spillover? // http://www.etsg.org/ETSG2004/Papers/Jabbour.pdf

33. Jaffe, A.B. Technological Opportunity and Spillovers of R&D: Evidence from Firms' Patents, Profits and Market Value - NBER Working Papers, 1986, #1815 // http://www.nber.org/papers/w1815.pdf

34. Lasswell, H. D. The structure and function of communication in society. // The communication of ideas. - New York, Harper & Co, 1948

35. Maier, R. Knowledge Management Systems: Information and Communication Technologies for Knowledge Management. - Springer, Berlin, etc., 2002

36. Marshall, A. Principles of Economics. - London, Macmillan, 1920.

37. McNaught, C., Using, P. Wordle as a Supplementary Research Tool // The Qualitative Report - 2010 May, Vol.15 Number 3 - http://www.nova.edu/ssss/QR/QR15-3/mcnaught.pdf

38. Rogers, E. Diffusion of Innovations - The Free Press. - New York, 1962.

39. Ryan, B., Gross, N. The Diffusion of Hybrid Seed Corn in Two Iowa Communities // Rural Sociology. - 1943, 8 (March)

40. http://www.bartleby.com/65/ta/Tarde-Ga.html

Размещено на Allbest.ru