Профсоюзы и экономическая свобода

Джон Р.Коммонс, автор другой хорошо известной и влиятельной теории американского рабочего движения, также полагал, что возникновение гомперского "юнионизма соглашений" было чрезвычайно важным. Он объяснял провал предшествующих трудовых организаций большей частью их упором на политическую деятельность. Переход к заключению коллективных трудовых соглашений или к "бизнес юнионизму" по Коммонсу (также как и по Перлману) произошел, когда был исчерпан резерв свободных земель. С потерей "предохранительного клапана", связанного с наличием неосвоенных земель, возросло давление на работодателей с целью повысить заработную плату. Но еще более важно, что "расширение рынка", возникновение конкуренции в Национальном масштабе каким-то образом заставили рабочих организовываться для борьбы за получение более высокой заработной платы Common and Associates, History of labour in the Unite! States (New York: Macmillan, 1953). I, 1-234, esp. 9. краткое изложение этих теорий американского юнионизма, а также некоторые оригинальные комментарии к ним можно найти у John Т. Dunlop, "The Development of Labor Organization: A Theoretical Frameivork." Insights into Labor Issues, ed. Rechard A. I .ester and Joseph Shistcr (New York: МасшПЫ. 1^!>'J,S). pp. 163-193..

Успех "бизнес юнионизма" с его "контролем над рабочими местами", закрытыми предприятиями, в отличие от политического или утопического юнионизма XIX века, который потерпел провал, может быть объяснен в терминах концепции латентных групп, предложенной в этой работе. Когда союз участвует в процессе заключения коллективного трудового соглашения с определенным работодателем, он может заставить работодателя признать членство в союзе обязательным условием найма на работу; членам союза необходимо отказываться от работы с нечленами союза. Как только союз получает признание: со стороны работодателя, его будущее можно считать защищенным. Однако союз, осуществляющий свою деятельность только через политическую систему, лишен такого источника силы. Он не может обеспечить принудительное членство и даже просто не имеет никакой связи с работодателем - с тем, кому проще всего заставить рабочих вступить в союз. Даже если такому союзу удастся "загнать" новых участников, сделав членство принудительным, он, будучи чисто политической организацией, не будет "прощен" за создание принудительного членства, так как не имеет на это права: принуждение в политических целях будет считаться аномалией в демократическом обществе.

Мнение, что контроль профсоюза над рабочими местами вытекает из его желания выжить и получить достаточную власть, а не из пессимистического осознания ограниченности рабочих мест, подтверждается низким уровнем участия в работе большинства трудовых союзов. Иногда союзы штрафуют отсутствующих членов, чтобы добиться присутствия на профсоюзных собраниях Lester, As Unions Mature, passim, но особенно pp. t7 and 31; Hjalmer Ro^en and R.A.Hudson Rosen, The Union Member Speaks (New York: Prentice-Hall, 1955). pp. 80-85; Rose (note 21, above), pp. 88-90; Arnold L.Tannenbaum and Robert L.Kahn, Participation in Union Locals (Evanston, 111.: Row, Peterson, 1958), passim', Clark Kerr, Unions ami Union Leaders of Their Own Choosing (New York: Fund for the Republic. 1957), p. 15.. Ученые, занимающиеся профсоюзами, выражают удивление по поводу обычной нехватки участников на таких собраниях:

Если потенциальная выгода велика, то вполне логично ожидать, что большинство групп обнаружат высокую посещаемость. Однако обычно она находится на низком уровне, что касается обследованных местных организаций. Часто присутствовало менее пяти процентов от общего числа членов организации, было довольно трудно заставить участников принять позиции союза или комитета союза. Большинство лидеров союзов заявляли, что апатия была основной их проблемой Sayles and Strauss, Local Union, p. 190. См. также David Riesman, Nathan Gla/er. ami Reuel Denney, The Lonely Crowd (Garden City, N Y.: Doubleday, 1956), p. 203..

Противники союзов могли бы поспорить, будто этот факт доказывает, что союзы силой подчиняют себе рабочих благодаря системе закрытых предприятий, а рабочие вовсе не согласны с политикой, проводимой союзом, и не благоволят к ним, и особенно к принудительному членству. Однако подобное заявление игнорирует беспристрастно проведенные опросы, которые показали, что юнионизированные рабочие поддерживают условия закрытых предприятий. Сторонники закона Тафта - Хартли полагали, что рабочие откажутся от условий закрытых предприятий при проведении свободных выборов. Они обязали профсоюзы, для официального санкционирования каждого открытого предприятия, обращаться в Национальный комитет по трудовым отношениям для проведения тайного голосования с речи рабочих, причем для утверждения этого статуса необходимо было получить большинство от общего числа рабочих, имеющих право голоса, а не от числа принявших участие в голосовании. Но эти надежды были разбиты. В первые четыре месяца действия Акта Тафта-Хартли союзы победили в 660 из 664 проведенных голосований, при этом более чем 90 процентов рабочих голосовали за принудительное членство в союзах. В первые четыре года 44 795 предприятий стали официально закрытыми для приема на работу не членов профсоюза; 97 процентов опросов выиграли профсоюзы. В 1951 году акт был изменен и голосования больше не проводились Phelps, Union Security, pp. 40-41..

Таким образом, мы наблюдаем парадоксальное противоречие между крайне низким участием рабочих в деятельности трудовых союзов и поддержкой этими же рабочими мер, принуждающих участвовать их в деятельности союзов. Свыше 90 процентов рабочих не будут участвовать в собраниях или какой-либо иной деятельности союзов; в то же время, более 90 процентов рабочих проголосуют за то, чтобы принудить самих себя поддерживать союз и уплачивать необходимые взносы. Этот парадокс хорошо проиллюстрирован в работе Халмера Росена и Р.А. Хадсона Росена Rosen and Rosen , Union Member Speaks.. Росены провели оценку мнений рабочих района номер 9 Международной Ассоциации машинистов, большинство из которых заявили, что с тех пор, как отменили штрафы за неучастие в профсоюзных собраниях, произошло "нечто ужасное" - упала их посещаемость. Большинство рабочих было недовольно падающей посещаемостью собраний больше всего; только 29 процентов удовлетворяло настоящее положение вещей с посещаемостью. Из этого Росены сделали вывод, что рабочие "непоследовательны". "Если рабочие не удовлетворены посещаемостью собраний, почему же они не исправят положение? Это явно в их силах" Там же., pp. 82-83..

На самом деле рабочие отнюдь не непоследовательны: их действия как раз являются примером модели рационального поведения; они хотят, чтобы все посещали собрания, однако пропускают их сами. Если укрепление союза - в интересах рабочих, то их благосостояние возрастет, если посещаемость собраний будет высокой: но, если штрафы за непосещение неэффективны, то у индивидуального рабочего нет достаточного экономического стимула для их посещения. Он получит часть выгоды от достижений союза не зависимо от того, вносил ли он какой-нибудь вклад в его деятельность или нет Макс Вебер, теоретизируя о "закрытых" и "открытых" группах, признавал, что группа ограничивает участие своих членов в определенной деятельности, когда хочет оградить себя от разделения выгоды монополии или других особых привилегий или когда она хочет стать эксклюзивной. Однако организованная группа может настаивать на участии в митингах только ее членов для того, чтобы увеличить членство и власть самой организации. Вебер, однако, не соотносил это утверждение с закрытыми предприятиями, когда обсуждал проблему "закрытых и открытых отношений". См. его книгу Theory of Social and Economic Organization, trans. Talcott Parsons and A.M.Henderson (New York: Oxford University Press, 1947), pp. 139-143..

Подобная ситуация, когда рабочие мало активно участвуют в деятельности союза, но хотят, чтобы все остальные участвовали, и при этом" поддерживают принудительное членство подавляющим большинством голосов, подобна отношению граждан к своему правительству. Избиратели обычно голосуют за повышение налогов, осознавая необходимость обеспечить дополнительные блага, предоставляемые государством, однако каждый индивид в отдельности пытается платить как можно меньше налогов в рамках закона, иногда даже меньше, чем позволяет закон. Подобным образом фермеры обычно увеличивают выпуск продукции, когда спрос неэластичен, в ущерб общим интересам, хотя в то же время голосуют за то, чтобы правительство принуждало их уменьшать выпуск.

Можно сделать следующие выводы: существование союза не может быть объяснено с точки зрения какого-то пессимизма среди рабочих по поводу недостатка рабочих мест, закрытость организации (или другие формы принуждения) является очень важным фактором усиления профсоюза и обеспечения его стабильности. Именно союз как организация, а не индивидуальный рабочий нуждается в контроле над рабочими местами, который Перлман считал сущностью американского юнионизма. Небольшие местные союзы могут существовать и без принудительного членства в отраслях с незначительным количеством рабочих мест. Некоторые большие союзы также могут выжить, если обеспечат очень привлекательную схему страхования или другие неколлективные выгоды. Возможно даже, что союзы могут существовать короткое время и по абсолютно иным причинам, чем те, которые изложены в настоящем исследовании; то есть благодаря настолько сильным эмоциям, что они заставят индивидов вести себя иррационально и вносить свой вклад в работу союза, даже в том случае, если он будет совершенно незаметен и не будет влиять на получение благ этим индивидом. Однако вряд ли современный национальный профсоюз при всем своем влияние мог бы существовать без принудительного членства в той или иной форме. Идеологические мотивы, несомненно, могут спровоцировать случайные всплески организационной деятельности, но вряд ли множество крупных союзов смогли бы просуществовать дольше, чем "Локофокус" и "Рыцари Труда", не используя принуждения.

С. Закрытое предприятие и экономическая свобода в латентной группе

Если вывод, что принудительное членство является весьма существенным в стабильном трудовом движении, верен, то некоторые из обычных аргументов против закрытых организаций становятся ошибочными. Один из наиболее распространенных аргументов, отрицающий принудительное членство, используемый даже некоторыми профессиональными экономистами Например, Bradley, Public Slake in Union Power, особенно pp. 151-152., базируется на аналогии с частным бизнесом. Суть аргумента состоит в следующем: поскольку фирма должна удовлетворять потребности покупателей, если она желает сохранить клиентуру, союз также должен пройти проверку через "открытость организации", и в случае успеха можно утверждать, 4to его деятельность удовлетворяет интересам потенциальных членов этого союза. Этот аргумент, что профсоюзы должны доказать свое право на работу, выдвигают самые ярые сторонники системы свободного предпринимательства, основанной на мотиве "максимизации прибыли". Однако если предположить справедливость подобного мотива не только для производителей и потребителей, но и для рабочих, то введение всеобщего "нрава на труд" привело бы к гибели профессиональных союзов Эдвард Чемберлен при обсуждении возможности законодательно ограничить власть профсоюзов не делает какой-либо очевидной ссылки на коллективный характер услуг, обеспечиваемых союзом, и поэтому ослабляет силу своей аргументации. Он ссылается на привилегию союза игнорировать "право на труд" и на некоторые другие "льготы", которыми пользуются союзы, но которые недоступны частному бизнесу. Затем он пишет следующее: "Естественно, что привлекательность ситуации, когда все трактуется с одинаковых позиций, особо очевидна в условиях демократии. Почему же невозможно применить подобную ситуацию и здесь [по отношению к профсоюзам - прим. переводчика]?" Ниже, говоря о законодательных преимуществах, предоставленным профсоюзам, н которых нет у частных компаний, он пишет: "Я столкнулся с интересным мнением одного из известных профсоюзных лидеров; он утверждал, что, ставя под вопрос чрезмерную власть, предоставленную профсоюзам, мы ставим под вопрос само их существование... Хотя что может быть более абсурдным? Разве кто-нибудь утверждал, что регулирование монополии ставит иод вопрос существование бизнеса?" Chamberlin, "Сап Union Power Не Curbed?" Atlantic Monthly (June 1959), p. 49.. Рациональный рабочий не будет добровольно вносить вклад в (большой) профсоюз, обеспечивающий некое коллективное благо, так как он один не сможет значительно усилить союз и в то же время будет получать свою выгоду от всех достижений союза независимо от того, поддерживал он его или нет.

Таким образом, аргументация, основанная на так называемых "нравах", уводит нас в сторону от понимания принудительного членства в союзах. Но, конечно же, существует множество серьезных доводов против союзов и закрытых организаций. Однако ни один из них не может основываться лишь на том, что закрытые организации и другие формы принудительного юнионизма ограничивают индивидуальную свободу до тех пор, пока аргументация не будет охватывать все формы принуждения, используемые для обеспечения коллективного блага. Не меньшее, чем в условиях союза, "урезание" прав происходит при использовании налоговой системы для обеспечения работы полиции или законодательной системы государства. Естественно, закон и порядок - необходимые составляющие любой организованной экономической деятельности; поэтому органы охраны правопорядка и законодательная система - гораздо более важные элементы для страны, чем профсоюзы. Однако подобное утверждение лишь подводит почву для вопроса: действительно ли результаты- работы профсоюза удовлетворяют требованиям рабочих и оправдывают власть, предоставленную им? Дебаты относительно "права на труд" должны концентрироваться на том, стала бы страна богаче, если союзы были бы слабеЬ (или сильнее)?

Для справедливости добавим, что аргументы против закрытых предприятий, базирующиеся на всеобщем "праве на труд" должны также защищать подход "единогласного одобрения" уровня налогообложения, предложенный Кнутом Викселем в 1890-х гг Knut Wicksell, "A New Principle of Just Taxation," Classics in the Theory of Public Finance, ed. Richard A. Musgrave and Alan T. Peacock (London: Macmillan, 1958), pp. 72-119. Виксель часто выступал защитником политики laissez faire (безусловно чрезвычайно консервативной в своей основе) Виксель был отправлен в тюрьму за прочтение лекции, в которой надсмехался над целомудрием Девы Мария, он также отказывался принести клятву верности шведскому королю и легализовать брак, а большую часть своей жизни посвятил защите контроля над рождаемостью в то время, когда подобные меры были чрезвычайно непопулярны. Он добивался более благоприятной по отношению к рабочим государственной политики, ио для большинства социалистов был чужаком. См. Torsten Gardlund, The Life of Knut WickselL trans. Nancy Adler (Stockholm: Almquist & Wiksell, 1958)., утверждая, что "принуждение - уже зло по своей сути", и государство не должно собирать налоги с граждан без их согласия. Однако он признавал, что государство не может поддерживать систему общественных благ посредством рыночной системы, так как гражданин будет получать выгоду от предоставляемых общественных услуг, оплачивает он их или нет. Единственным справедливым способом финансирования государственных услуг было бы формирование фондов, утверждающихся единогласным голосованием. Если же предполагаемые расходы при любом распределении налогового бремени не встретили единогласной поддержки в парламенте, они не должны осуществляться. Иначе некоторые граждане принуждались бы к уплате налогов за пользование общественными благами, которыми они совершенно не хотят пользоваться и, соответственно, платить за них, или хотят платить в меньшем размере. Таким образом, даже в сфере государственного управления, как и в свободной рыночной экономике, никто не платил бы за то, что не хочет покупатьОчевидно, что подобный подход не согласуется с использованием Налоговой системы для перераспределения доходов, а также игнорирует возможность того, что люди будут скрывать свои предпочтения при желании снизить налоговой бремя. '. (Позднее Дж.Бьюкэнен и Г.Таллок предложили нечто подобное единогласному голосованию для получения разрешения на проведение некоторых государственных расходов)^ee James Buchanan and Gordon Tullock, The Calculus of Consent (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1962), pp. 263-306..

Старомодный либерализм Викселя напоминает отношение Джона Мейнарда Кейнса к воинской повинности во время Первой мировой войны. Кейнс противостоял повинности, однако он не был пацифистом. Главной причиной его противостояния воинской обязанности было то, что повинность не давала возможность гражданину решить самому, будет или не будет он вступать в борьбу. Кейнс был сам освобожден от воинской повинности как гражданский служащий, поэтому нет нужды обсуждать его искренность Сэр Рой Харрод сомневается, что Кейнс зашел так далеко, требуя освобождения от воинской повинности по политическим или религиозно-этическим убеждениям, будучи под угрозой быть призванным в армию, подчеркивая, что Кейнс был уже освобожден от нее как важный гражданский деятель. Однако небольшое сомнение, что Кейнс все-таки придерживался мнения, приведенного выше, подтверждается его собственноручными заметками. См. Harrod's "Clive Bell oil Keynes," Economic Journal, LXVII (December 1957), 692-699, а также поправки Элизабет Джонсон в Economic Journal, LXX (March 1960), 160- 167.. Его вера в права индивида, в противовес мнению большинства его соотечественников, была действительно сильной.

Большинство людей современного поколения вероятно посчитали бы, что теория налогообложения Викселя и тотальная оппозиция воинской повинности Кейнса сделали бы философию laisser-faire непрактичной, а в чем-то даже фантастической крайностью. Однако взгляды Викселя и Кейнса - это ничто иное как последовательное приложение либеральной идеи теми, кто противостоит закрытым организациям из-за отрицания ими всеобщего "права на труд"; так как если индивид обладает правом работать (то есть правом работать, не выплачивая профсоюзных взносов), то естественно он должен обладать и "правом не вступать в борьбу" (правом избежать воинской повинности) и "правом тратить свои деньги" (правом избежать уплаты налогов за предоставление государственных услуг, которых он не желает). Коллективные договоры, оборона и другие основные государственные услуги схожи в том, что "выгода" от них поступает ко всем членам соответствующей группы, не зависимо от того, поддерживали ли они союз, служили ли в армии, платили ли налоги. Все три повинности предполагают принуждение, и это неизбежно. Поэтому, последовательный критик закрытых организаций либо пройдет весь либеральный путь с Викселем и Кейнсом, либо попытается просто заявить, что союзы ужасны, неэффективны или неважны Серьезная атака на закрытые организации может основываться на том, что профсоюзы не повышают долю заработной платы в национальном доходе, но их политика может привести к инфляции., и страна не должна задумываться об их выживании, а тем более каких-либо привилегиях для них Естественно, когда союз использует закрытые организации не для того, чтобы привлечь новых членов, а для того, чтобы закрыть конкретным рабочим доступ к определенной работе (по расовым или каким-либо другим причинам), тогда сила принуждения не является сколько-нибудь необходимой для выживания союза, и вся предыдущая аргументация к нему не относится. Множество законодательных ограничений, существуют во многих странах, благодаря наивному предположению, что союзы - это добровольные ассоциации, см. например R.W.Rideout, The Right to Membership of a Trade Union (University of London: Athlone Press, 1963)..

Может показаться странным проведение аналогии между союзом и государством. Некоторые, включая Гегеля, полагали, что государство должно отличаться от любой другой организации по всем основным параметрам См. Гегель Философия права. M., Мысль, 1990. См. также George H.Sabine, A history of Political Theory (New York: Henry Holt, 1937), который суммирует этот аспект во взглядах Гегеля коротко и ясно: "Само государство должно управляться в соответствии с совершенно иными принципами, чем те которыми оно управляет своими "подчиненными" (с. 643). Аристотель, с другой стороны, утверждал, что государство имеет общие черта с другими организациями: "Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага... то,. Но и государство, и союз обеспечивают коллективную выгоду членам большой группы. Член профсоюза, так же как и индивидуальный налогоплательщик, не сможет обеспечить это благо самостоятельно, но может получить его, если оно было обеспечено для других. Член профсоюза, как и налогоплательщик, не имеет достаточного стимула жертвовать большим, чем его принуждают.

D. Государственное вмешательство и экономическая свобода в латентной группе

Такой подход к союзам, правам и свободам их членов может объяснить некоторые из популярных аргументов по поводу роли государства и экономической свободы граждан. Многие утверждают, что социализм и рост активности государства обычно ограничивают экономическую свободу и также, возможно, угрожают политическим нравам граждан⁷¹. Другие отрицают, что экономическая деятельность государства в какой-либо мере ограничивает свободу, утверждая, что свобода - это политический термин, относящийся к демократии и гражданским правам, а не к экономической политике⁷².

Такая полемика обычно еще более осложняется чисто семантическим непониманием и невидением границ дискуссии. Поэтому необходимо выделить три аспекта данной проблемы.

Первый аспект касается отношений между экономическими очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу" [Аристотель Политика. Соч., М., 1959. Т. 4, с. 376]. Следующие книги также проводят некоторую параллель между государством и другими ассоциациями: A.D.Lindsay, The Modern Democratic Slate (London: Oxford University Press, 1943), passim, во особенно 1, 240-243; Earl Latham, The Group Basis of Politics (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1952), p. 12; and Arthur Bentley, The Process of Government (Evanston, Ш.: Principia Press, 1949), pp. 258-271.

⁷¹ Friederich A.Hayek, The Road to Serfdom (Chicago: University of Chicago Press, 1944), The Constitution of Liberty (Chicago: University of Chicago Press, 1960) [Хайек Ф., Дорога к рабству, М., Прогресс, 1992]; John M.Clark, "Forms of Economic Liberty and What Makes Them Important," Freedom, Its Meaning, ed. Ruth Nanda Anshen (New York: Harcouit, Brace, 1940), pp. 305-329.

⁷² Karl Mannheim, Freedom, Power, and'Democratic Foaming (New York: Oxford University Press, 1950), esp. pp. 41-77; Thomas Mann, "Freedom and Equality," in Freedom, Its Meaning. ed. Anshen, pp'. 68-84; Joseph Rosenfarb, Freedom and the Administrative Slate (New York: Harper, 1948), pp. 74-84; John R.Commons, Legal Foundations of Capitalism (Madison: University of Wisconsin Press, 1957), pp. 10-130.

См. также некоторые работы критиков, полагающихся на концепцию свободы как свободы выбора, благосостояния. John Dewey, "Liberty and Social control," The Social Frontier, II (November 1935), 41-42; Denis Gabor and Andre Gabor, "An Essay on the Mathematical Theory of Freedom," Journal of the Royal Statistical Society, CXVII (1954), 31- 60; Harold J.Laski, Liberty in the Modern State, 3rd. ed. (London: George Allen & Unwin, 1948), esp. pp. 48-65; Bertrand Russell, "Freedom and Government," in Freedom, Its Meaning, ed. Anshen, pp. 249-265, esp. p. 251.

Анализ различных концепций свободы можно найти у Vartin Bronfenbrenner, "Two Concepts of Economic Freedom," Ethics, LXV (April 1955). 157-170. институтами и политическими свободами. Многие консервативные ученые утверждают, что свободная, демократическая политическая система может существовать только пока роль государства в экономической жизни страны мала; что социализм, государственное планирование и процветающее государство неизбежно приведут к диктатуре сталинского или гитлеровского типа Hayek, Road to Serfdom. Более модернизированные аргументы, выражающие озабоченность этой опасностью см. в эссе Кларка в Fredom, Its Meaning, ed. Anshen, p. 306.< m. также Tomas Wilson, Modern Capitalism and Economic Progress (London: Macmillan, 1950), pp. 3-19.. Другие утверждают обратное: только государственное планирование и меры по повышению общего благосостояния предотвратят депрессию, бедность и нелояльность граждан, которые порождают опасность прихода к власти диктаторского правительства Albert l.auterbach, Economic Security and Individual Freedom (Ithaca. N.Y.: Cornell University Press, 1948), особенно pp. 5, 11, 12; Thomas Mann в Freedom, Its Meaning, ed. Anshen, pp. 80-81.. Подобный аспект не имеет отношения к данной работе.

Другой аспект проблемы экономической свободы касается вопроса кем и для чего ограничиваются экономические свободы. Большинство ученых было бы в данном случае озабочено определением того, были или нет эти ограничения наложены посредством демократических выборов, проведенных в интересах избирателей, или же они были результатом диктатуры или олигархии, не учитывающей интересы группы, которую они контролируют. Некоторые будут утверждать, что в первом случае это "принуждение" не есть настоящее принуждение, в то время как во втором - это действительное принуждение Я благодарен профессору Томасу Шеллингу за то, что он объяснил важность подобного различия и склонил меня к обсуждению этого аргумента в моей работе.. Такое различие возникнет в чистом виде тогда, когда группа единогласно проголосовала за принуждение по какому-либо вопросу из-за того, что если каждый будет следовать этому правилу, то все члены группы увеличат свое благосостояние. В этом особом случае на свободу индивида будет накладываться не большее ограничение, чем когда два индивида подписали контракт, что явно накладывает на них ограничения и заставляет сделать что-либо в будущем. Такой случай единогласной поддержки принуждения будет, несомненно, необычен. Несмотря на э то в ситуации, когда большинство голосов, но не все, было отдано за меры принуждения в интересах группы, основная масса людей посчитают это принуждение менее предосудительным, чем принуждение, наложенное диктатором, без учета мнения собственно объекта ограничения. Другие, особенно сторонники политики невмешательства, утверждают, что экономическая тирания большинства в демократическом обществе или благотворительный патернализм политического лидера также вредны человеческой свободе, как и любые другие формы принуждения Hayek, Constitution of Liberty.. Этот аспект, связанный с отсутствием несогласия в отношении экономической свободы очень важен, но он имеет малое отношение к нашему исследованию.

Третий, наиболее важный и фундаментальный аспект проблемы, включает экономическую свободу как таковую - свободу от какого-либо принудительного контроля экономической жизни индивида, каковы бы ни были политические формы и способы такого контроля Ibid., pp. 11-21. Здесь Хайек показывает необходимость различать подобную концепцию свободы от всех иных, изложенных выше. См также: J.utiab Merlin, Two Concepts of Liberty (Oxford: Clarendon Press, 1958).. Этот аспект ироблемы экономической свободы имеет прямое отношение к данной работе. Существует множество различных мнений относительно важности экономической свободы в этом строгом смысле, причем в большей степени они относятся к системе индивидуальных ценностей, а не к вопросу о реальности подобной свободы Cm. Bronfenbrcnncr, "Two Concepts of Icoiimic Freedom," pp. 157-170. Даже ярые защитники государственно! о экономического планирования признают важность иодобжв о вида сиободы, Ьарбара Цутон и Freedom uii.h r Planning (Chapel Hill: University ot North Carolina Press, 1945). Дискуссия но поводу гочного определения значения слова "свобода" можно найти в Maurice Cranston, Freedom, A New Analysis (London: Longmans, (ireen, 1951) Фршк Найт заходит слишком далеко, утверждая, что никакого объективного смысла нельзя вложить в слово "свобода"; см. его "Freedom as I'aii and Criterion," International Journal of Ft hies, XXXIX (1929), 129-147.. Существует также определенный смысл в понимании свободы как возможности индивида тратить деньги на то, что он хочет: "свобода выбора в размещении дохода" Richard S TIiorn, "'lite Preservation of Individual Ixonotuic Freedom," в Problems of II S. Ft onowii¦ Development, Committee |«r Fconinic Development (New York, 1958)., хотя многие могут подумать, что незначительное ограничение подобной свободы несущественново Cm. J K. tialbrailh. The Affluent Six iety (Boston: llougliloii Mifflin, 1958)..

Если признать, что экономическая свобода в такой трактовке имеет смысл и важна для многих людей, то далее необходимо проанализировать ее отношение к различным степеням вмешательства правительства в экономическую жизнь общества. Какой вид правительственной деятельности опасен для экономической свободы? всегда ли правительственная экономическая деятельность покоится на принуждении? Или иногда она использует принуждение не больше, чем частные фирмы?

В данной ситуации нам может помочь концепция латентной группы. I (скогорые товары и услуги обладают, как показано выше, следующим свойством: члены соответствующей группы должны получить их, если кто-либо в этой группе их имеет. Подобный вид услуг не вписывается в рыночный механизм, он будет обеспечен, только если все будут принуждены вносить определенный вклад для него. Ясно, что множество услуг, предоставляемых государством, принадлежат к такому тину. Поэтому они ограничивают свободу. Они подменяют индивидуальпые решения, принятые "свободно", коллективными решениями, поддерживаемыми силой По этому вопросу см. Anthony Downs, An Economic Theory of Democracy (New York: Harper, 1957), pp. 195-196. Естествено, принуждения не будет, если все подобные решения будут приниматься единогласно.. Усовершенствования обороны, правопорядка, законодательной системы не могут финансироваться без какого-либо ограничения экономической свободы граждан; без повышения налогов и, соответственно, уменьшения индивидуальной свободы тратить свои деньги по желанию.

Однако если правительство решает сформировать государственную корпорацию по производству какого-либо продукта, это не обязательно должно повлечь за собой какое-либо ограничение экономической свободы. Потребители не становятся менее свободными от того, что покупают в общественном секторе, а не в частном; да и рабочие не становятся менее свободными от того, что работают на общественный сектор, а не на частный. Понятно, что изменилась институциональная структура, влияние общественного сектора стало выше; но совсем необязательно, что кто-то потерял свою экономическую свободу.

Поэтому можно сделать следующий вывод: когда государство обеспечивает коллективное благо, оно ограничивает экономическую свободу; когда оно производит неколлективное благо, обычно характерное для частного сектора, оно не нуждается в ограничении чей-либо экономической свободы. Однако это выглядит парадоксально: финансирование традиционно государственных услуг - армии, полиции и т.п. - ограничивает экономическую свободу; а социалистические нововведения в экономику - нет. Консерваторы всегда защищали военные расходы, расходы на охрану правопорядка, так как они обладали большей собственностью и нуждались в полиции для ее защиты, что ограничивает свободу, впрочем, так же как и собственно социалисты Если современных защитников политики невмешательства можно обвинить в неточности, когда они обсуждают экономическую свободу, то же самое можно сказать и о Викселе. Его план "единогласного одобрения" государственных расходов выявлял реальную проблему - проблему коллективных услуг, а не размер государственного сектора. В его время государственные расходы приходились большей частью на обеспечение работы обороны и поддержание внутреннего правопорядка и спокойствия. Принятие его плана, возможно, не ограничило бы сферу государственной деятельности, он обеспечил бы более экономичную и, возможно, более спокойную национальную политику. (Виксель противостоял огромным расходам Швеции на вооружение и се агрессивной настроенности по отношению к России). См. Gardlund, Ufe ofWicksell.. Конечно, когда правительство обладает монополией на основные средства вмешательства, оно обладает и властью ограничивать свободу граждан, хотят они того или нет, даже при производстве и распределении коллективных благ или вообще при какой-либо своей деятельности. Если, например, правительство распределяет коллективное благо безвозмездно, оно ограничивает экономическую свободу Либералы или представители левого крыла, предлагающие ограничить производство определенных продуктов, также ограничивают экономическую свободу, но также поступают и эффективно действующие частные картели. Национализация какой-либо отрасли, хотя она не ограничит свободу рабочих и менеджеров, занятых в этой индустрии, и свободу потребителей продукции этой отрасли, может, если правительство запретит частную конкуренцию в этой области, ограничить свободу предпринимателей организовать фирму в этой отрасли, но не затронет многих других людей.

Эффек ты воздействия национализации на экономическую свободу см. у Мутона.. Дело, однако, в том, что обеспечение общественных благ, традиционно находящееся в руках правительства, неизбежно влечет за собой ограничение экономической свободы, тогда как государственное социалистическое предприятие, производящее неколлективный товар, не оказывает такого негативного влияния на свободу. Поэтому возможно, что широко распространенное мнение, что рост государственного сектора в экономике ведет к сужению экономической свободы, проистекает из неверной ассоциации всей государственной деятельности с традиционными государственными услугами и, в частности, с повышением налогов и воинской повинностью Физиологический, антропологический и социологический взгляд на эту проблему см. в Erich Гп>111111, Escape from Freedom (New York: I loll, Kinehart & Winston, 1Ч41)|Фромм Эрих Бегстно от свободы. М„ Прогресс, 1989|; и George (Mloinans, The Human Group (New York Harcourt, 11 race, 1950), pp. 332-333..

Предыдущий аргумент приведен не для того, чтобы назвать государственную деятельность плохой или хорошей; он демонстрирует, что само обеспечение общественных благ (а не общественная или частная природа институтов, обеспечивающих эти блага) определяет, должна ли быть ограничена экономическая свобода. Рост картелей, "дисциплинирующих" фирмы, которые уменьшают установленные цены, ограничивает экономическую свободу, несмотря на то, что картели - это частные ассоциации. Подобным образом, если главное утверждение этой главы справедливо, то развитие системы коллективных договоров для больших групп должно естественным образом ограничить экономическую свободу, то есть подразумевается, что те, кто не вступил в союз, должны лишаться права на работу на предприятии, на котором могут работать только члены профсоюза. Другими словами, большой профсоюз, хотя он и не является частью правительства, должен пользоваться принуждением, если он хочет выполнять свою основную функцию и при этом выжить. Основная причина такого положения вещей заключается в том, что как и государство, производящее такие традиционные коллективные блага как закон, порядок, защита, профсоюз занимается обеспечением коллективного блага для большой группы, это благо - коллективный договор. С другой стороны, государство (или профсоюз, или иная организация) может обеспечивать неколлективные блага без обязательного ограничения экономической свободы граждан. Существует также множество других важных факторов, которые не были рассмотрены в данной работе, но которые также помогают определить степень экономической свободы в той или иной ситуации. Предмет значительно более сложен, чем показало данное обсуждение. Чтобы рассмотреть проблему со всех сторон, нам пришлось бы выйти далеко за рамки этой работы. Хотя уже сейчас понятно, что утверждения о лишении профсоюзов права принуждения вследствие того, что они - частные ассоциации, и о том, что расширение общественного сектора ведет к потере экономической свободы граждан, базируются на неправильном понимании проблемы.