Репрезентация концептуальной оппозиции "свой/чужой" в романе Дж. Олдриджа "Горы и оружие"

Размещено на http://allbest.ru

2

Репрезентация концептуальной оппозиции «свой/чужой» в романе Дж. Олдриджа «Горы и оружие»

Сабина Авазжоновна Махмудова

Аннотация

Статья посвящена анализу противостояния внутри бинарной оппозиции «свой/чужой» в новой исторической реальности 60 годов ХХ века на материале романа Дж. Олдриджа «Горы и оружие». Индивидуально авторская интерпретация концептуальной оппозиции «свой/чужой», а также механизмы её реализации стали объектом исследования. Концептуальная оппозиция отражается в разных плоскостях и ситуациях романа: национальном, политическом, психологическом, идейном, а также семейном. Анализируется глубокий внутренний конфликт, обреченность главного персонажа романа Мак-Грегора из-за трагической «раздвоенности», выраженной в рамках концептуальной оппозиции Восток/Запад, «свой/чужой». В рамках статьи была рассмотрена психологически оправданная градация концептуальной оппозиции «свой/чужой», которая в ситуациях имеет не просто разную семантику, но и эмоциональную окраску, применительно к персонажам-антагонистам.

Ключевые слова: концептуальная оппозиция «свой/чужой», архитектоника романа, невербальная и вербальная репрезентация концептов, самоидентификация героя, «идентичность места», ситуация

Abstract

Representation of the conceptual opposition “friend/foe” in the novel by J. Aldridge “Mockery in arms”

Sabina A. Mahmudova

The article is concerned with the analysis of the confrontation within the binary opposition “friend/ foe” in the new historical reality of the 1960s. of the 20th century based on the novel by J. Aldridge “Mockery in Arms”. The author's individual interpretation of the “friend/foe” conceptual opposition, as well as the mechanisms for its implementation, have become the object of research. The conceptual opposition is reflected in different levels and situations of the novel: national, political, psychological, ideological and family. The author analyzes the deep internal conflict, the doom of the main character of McGregor's novel due to the tragic “duality” expressed within the framework of the conceptual opposition East/West, “friend/foe”. Within the- framework of the article, a psychologically justified gradation of the conceptual opposition “friend/foe” was considered, which in situations has not only different semantics, but also emotional coloring, in relation to antagonist characters.

Keywords: conceptual opposition “friend/foe”, architectonics of the novel, non-verbal and verbal representation of concepts, hero's self-identification, “place identity”, situation

Введение

Понятие «культура» предполагает своего рода акт коммуникации, который осуществляется посредством разного вида источников, куда входят и достояния искусства, в нашем случае словесного т.е. искусство слова. Опозиции и противоречия в коммуникативных ситуациях, чаще всего носят не языковой, а культурный характер, что является основным постулатом нашего исследования в рамках настоящей статьи.

Роман Дж. Олдриджа «Горы и оружие» 1974 г. является продолжением романа «Дипломат». Следует отметить, что данный роман завершает серию «восточных романов» в творчестве Дж. Олдриджа.

Писатель завершает роман «Дипломат» бунтом 30-летнего ученого, бросившего вызов лорду Эссексу и всей империи; он возвращается в Иран (по его ощущениям -- «домой»).

В романе «Горы и оружие» Мак-Грегор -- ведущий специалист в Иранской нефтяной кампании, живущий в восточном окружении уже 23 года. Это обстоятельство по ментальности, самоощущениям, статусу, фактам биографии, пониманию способов политической борьбы различает молодого и зрелого Мак-Грегора.

Отметим, что в романе «Горы и оружие» Дж. Олдридж завершает эксперимент с существованием странного «англичанина», стоящего перед альтернативой вечного вопроса: кто «свой», а кто «чужой». В романах «Герои пустынных горизонтов» и «Не хочу, чтобы он умирал» тридцатилетние аналогичные герои погибают, сделав свой нравственный выбор, встав на стороне «чужого».

Следует подчеркнуть, что восточная самоидентификация Мак-Грегора, которая явно выделяла и выделяет его среди англичан, стала еще более заметной.

Это подмечала Кэти Клайв на заре их знакомства в Москве: «You really don't know how much of Persian your MacGregor» [11. P 232]. Дж. Олдридж создал в образе Мак-Грегора человека, только формально имеющего британские документы, его биография связана с Ираном, борьбой за национальные интересы Курдистана.

Данный герой по всем параметрам олицетворяет «своего» для курдов за долгие годы жизни и совместной дружбы. Мак-Грегор должен выполнить опасное поручение повстанческого комитета курдского освободительного движения в Париже.

В духе ментальности курдов писатель создает клятву для Мак-Грегора и определяет сюжетную линию романа: «You commit to be loyal to the Kurdish people, to fight for self-government for Kurdistan, to keep everything secret, you commit to commitment for life, you commit to consider all Kurds as your brothers...» [11. P 23]. Концепт «свой» в данном контексте синонимичен более эмоциональному и родственному «брат».

Вторая линия -- семейная. Эти линии имеют несколько точек пересечения, которые можно соединить в концептуальной оппозиции «свой/чужой».

Дж. Олдридж подготавливает семейный кризис нежеланием Кэти более оставаться в Иране. Дети учатся в Европе, Кэти задержалась в Париже еще на 5 месяцев, все это мотивирует ее желание жить в Европе.

Писатель уже с первых страниц романа подчеркивает раздражение героини от «восточного бардака», понимание того, что это пространство родное для Мак-Грегора и чужое для нее: «Oh, damn these mountains. All this rockmining idiocy» [11. P 20). Дж.Олдридж создает размолвку между самыми близкими, чтобы подчеркнуть «трещину» в восприятии жизни людьми, которым 50 лет и необходим выбор между европейским благополучием и неустойчивым политическим миропорядком в Иране.

Автор не нарушает традиционную архитектонику (действие происходит в Курдистане -- Париже -- Лондоне -- Курдистане), что позволяет вписывать героев в привычную или непривычную обстановку, которая закреплена за пространством гор или европейских столиц.

Первый семейный конфликт между супругами -- необходимость возвращения в Европу. Для Мак-Грегора невозможно порвать с родным пространством, кругом своего общения, а самое главное, -- выполнением миссии: «But Europe can wait a little longer». Кэти в этом вопросе непреклонна: «No it can't»? [11. P 6]. Писатель подчеркивает, что его герои ментально уже живут в разных пространствах.

Материалы и методы исследования

Роман Дж. Олдриджа -- политический, поэтому важной персонажной оппозицией является противостояние: в национальном плане (европейцы и курды), социально-политическом (курды, выступающие за национальную автономию, и курды, продающие свои земли западу). Герой романа «Дипломат» палеонтолог Мак-Грегор должен выполнить опасное поручение повстанческого комитета курдского освободительного движения в Париже. Это доверие мотивирует и иллюстрирует концепт «свой, брат». Действие в романе происходит в 1968 году, во время студенческого бунта в Париже, в котором принимают участие сын и дочь Кэтти и Мак-Грегора. Писатель создает новую политическую реальность, которая определяет расстановку сил и нового типа борца за национальную свободу. Все это способствует моделированию фрейма «Британия» в лице «коллективного Запада», продолжающего политику вмешательства из-за своих финансовых интересов (нефть) в дела молодых восточных государств. Также традиционно продолжается борьба внутри оппозиции концептов «свой/чужой». Остановимся на двух позициях, которые считаем важными для интерпретации фрейма «Британия» и концептуальной оппозиции. В. А. Кухаренко подчеркивает, что концептуальность художественного текста является его «основополагающей категорией»: «И весь процесс интерпретации, по сути дела, сводится к скрупулезным поискам средств выражения концепта, концентрирующего в себе результаты авторского освоения действительности и пропагандирование их читателю. Концепт формируется постепенно» [5. C. 76]. Учитывая то, что произведение «Горы и оружие» является продолжением «Дипломата», следует отметить, что общие параметры концепта «свой» в ментальном и политическом смыслах в данном романе носят более расширенный характер и презентуются с учетом новой политической ситуации, возраста, статуса (муж и отец) и неизменности политических взглядов Мак-Грерора. В «восточных» романах Дж.Олдриджа явственно проявляется его модальность, знание всех тонкостей восточного быта, ведь писатель подолгу жил в Египте, дружил с молодой элитой, сочувствовал их политическим взглядам, что не могло не отразиться в произведениях: «В художественных текстах возможна актуализация признаков, не входящих в ядро национального концепта, а также не узуальная оценочная интерпретация ядерных признаков» [10. C. 743]. Поэтому концептуальная оппозиция «свой/чужой» имеет индивидуально-авторское, национально-акцентированное значение, при расширении ассоциативного потенциала концепта в разных контекстах и ситуациях.

Важным считаем уточнение Н.Н. Болдырева, что «концепт обладает свойством полиаппелируемости», то есть может реализовываться при помощи разных языковых единиц и не вербально [1. C. 17]. В самом начале романа «Горы и оружие» писатель как бы создает своеобразный камертон для определения тональности «своего» по отношению к Мак-Грегору и Курдистану (пространство, любимые горы, быт, культура). Кэтти образно озвучивает эту близость: «You even accept the color of this area... A return to your native element isn't it? [11. P. 5]. В этом же плане концепт «свой» включает семантический сегмент «дом» именно в Тегеране: «As MacGregor set in the living room of the house where he had been born and raised, with Persia looking down to him from all sides»? [11. P. 51]. Примечательно, что писатель уточняет отсутствие у Мак-Грегора своего дома в Европе. Будучи европейцем, Мак-Грегор как бы отвергает все европейское (общество, политику, отношение к курдам). Следует также отметить влияние самоидентификации Мак-Грегора, его рождение и проживание в Иране всю сознательную жизнь. Ученые пишут о важности такой категории как «идентичность места», которая создает нравственные, эмоциональные и культурные опоры для человека. Считаем, что для всех подобных героев Дж. Олдриджа «идентичность места» является родовой чертой их характера, формирует их мотивацию действия «бунтарского» характера против «своих» (формально). Более того, «идентичность места» во многом формирует «восточное сознание» и культурный уровень Мак-Грегора. Он легко и уместно обращается к персидским пословицам, цитирует поэтов, то есть его знания культуры естественны, даже когда он обращается к жене-англичанке: «It is more likely that the Shia will see his impossible messiah than that the husband and wife will stop quarreling»? [11. P. 9]. Можно считать, что определение возможностей лингвокультурного концепта близки концепту художественному: «,..„пучок“ представлений, ассоциаций, знаний, оценок, эмоций и переживаний человека относительно какого- то явления, которые существуют в его сознании и ментальном мире и не в последнюю очередь обусловлены культурными знаниями» [3. С. 101]. На протяжении всего повествования Мак-Грегор реагирует, ведет себя, восклицает как «восточный человек», что делает его «чужим» для Европы и «своим» для Курдистана.

Концептуальный анализ текста позволяет выделить параметры «своего», так же, как и параметры «чужого» в соответствии с идейным замыслом автора данного романа. Маркерами этого понятия являются язык, знание культур, ритуала, одежда героев. Подчеркнем, что концептуальная оппозиция «свой/чужой» имеет разные смысловые оттенки в прямой зависимости от определенного пространства и национальности, социального статуса персонажа в той или иной ситуации. МакГрегор воспринимается банкирами Цюриха с уважением благодаря своему респектабельному виду: «.it was because of the English cut of his jacket», как «свой». Чужие молодые курды в Париже отличаются одеждой и обликом «also Kurds judging by their faces, eyes, hair and European shabby clothes» от «чужого» такой же национальности и возраста сына Ильхана Дубаса, который вписывается в европейскую жизнь изысканным парижским прононсом и видом: «...looking like a young Parisian who had rolled up to entrance in an expensive sport Jaguar» [11. P. 144].

Результаты исследования и их обсуждение

В «восточных» романах Дж. Олдриджа есть ситуации, когда подчеркнута психолингвистическая составляющая модели концепта. Отметим четкую формулировку В. В. Красных: «Сознание, понимаемое как феномен, культурозависимо» [6. C. 36]. Можно отметить, что в концептуальное поле «свой» в пространстве Курдистана писатель включает сегмент «брат», в пространстве Европы -- «свой» обозначает входящего в светский кружок Мозеля. Составляющее концепта «свой» в данном романе в понимании курдов есть понятие ценности родственных связей. Примечательно, что, называя Кэтти «friend and sister», Затко убеждает комитет в дружбе и преданности МакГрегора, используя концептуальную оппозицию «чужак -- иностранец» и «свой -- брат». Отметим, что, учитывая ментальность курдов, их приверженность к семейным ценностям, писатель выстаивает речь Затко убедительно: «Kurds do not like foreigners. He also raised my son Taxu for a long time as his one. I say: «Your brother is knocking» [11. P 13]. Конкретная ненависть ко всем чужестранцам, в том числе к англичанам, объясняется постоянным многолетним вмешательством в политику и, главное, в нефтедобывающую отрасль экономики Курдистана.

Необходимо отметить, что писатель создает такие ситуации в романе, отражающие сознание Мак-Грегора, его психологическое состояние: «Термин ситуация употребляется как в применении к самому фрагменту действительности, так и к соответствующему концепту» [9. C. 18]. в данном случае подчеркнем, как в ситуации создается концептуальное поле «свой» и одновременно -- «чужой». Цельность восточной натуры Мак-Грегора проявляется в сцене светского приема (в Париже), в его реакции на происходящее, даже на бессознательном уровне. Е. В. Лозинская, анализируя ТКИ (теорию концептуальной интеграции), пишет: «Важную роль ТКИ играет в изображении процессов, протекающих в психике литературных персонажей. Такое ее применение вполне естественно, поскольку при интегрировании ментальных пространств -- это одна из ключевых операций в деятельности человеческого сознания.» [7. C. 80]. Дж. Олдридж создает некий комплекс поведенческого рисунка для иллюстрации «восточного сознания» Мак-Грегора даже в рамках одной ситуации. Данная ситуация разворачивается в богатой гостиной Жизи, где собраны представители светского общества Европы.

1. Внутреннее самоощущение, а точнее психологический дискомфорт заставляет героя отторгать парижскую светскую жизнь: «.he had missed the desolate mountains of his youth in less than ten minutes» [11. P. 111]. Это как бы имитация процесса его осознания своей чужеродности. Не случайно бывший преподаватель, а ныне сотрудник ЦРУ Кэспиан точно определяет самоощущение Мак-Грегора, которому неуютно в Париже: «You're a Persian at heart» [11. P. 95].

2. Привычная и расхожая фраза в этой же ситуации, сказанная бессознательно, подчеркивает цельность восточной натуры МакГрегора, который даже в простой реплике верен своему мироощущению: «Allah knows it» [11. P. 98].

3. 3. Более того, старый недруг Лорд Эссекс не может не заметить «восточную» особенность в облике Мак-Грегора и Кэтти как выделяющую их из числа «европейских» гостей. Образная характеристика содержит ассоциации с простором, горами, а не дорогими креслами, драпированными шелком: «You both look like proud eagles among this crowd» [11. P. 112]. Все эти пункты вкупе создают эмоциональное подтверждение концепту «свой» для курдов, и абсолютно «чужой» для европейцев.

4. Известно, что психическое состояние определенным образом проявляется в мимике, позе и жестах человека: «К невербальным элементам «чужого» относят внешние признаки: одежду, украшения, позы, жесты, мимику... даже запах» [11. C. 119).

Дж. Олдридж на уровне непринужденных жестов показывает, как Мак-Грегор проникся за долгие годы жизни на Востоке ко всему комплексу бытового миропорядка. Даже на уровне позы он инстинктивно ведет себя в соответствующих ситуациях в Париже как перс: «MacGregor froze, as Persian do when they hear of disasters, diseases, and deaths» [11. P. 74]. Примечательно, что в ситуациях, когда Мак-Грегор получает негативную информацию, он спонтанно выражает свое отношение к ней на уровне жеста: «„Who could have sent this wild request?“ MacGregor raised his hand in an oriental gesture» [11. P. 135] или «MacGregor made a Persian gesture of annoyance» [11. P. 175]. Думается, что данные примеры также входят как полноправные составляющие концепта «свой», потому что и Париж для героя «чужой»: «I'll never be here again» [11. P. 171]. Жесты и поза также являются невербальным воплощением концепта «свой» для курдов и показателем чуждости для европейцев. Мак-Грегор, находясь в Курдистане, легко садится в привычную для пастухов позу около костра. Он «свой» даже на уровне позы: «sitting down on his haunches».

Продуктивная идея: «Концепт в литературе всегда реализован в образах... концепт создается при участии автора, но реконструируется читателем.» [2. C. 7] -- может быть проиллюстрированной на примере данного романа. Традиционный для писателя образ странного «англичанина» манифестируется абсолютно по-разному в «восточном и западном пространствах», в прямой зависимости от ментальности героев.

Все, что связано с концептом «чужой» в романе имеет разные объекты или относится к разным персонажам (в национальном, политическом, психологическом планах). Измерение «свой/чужой» варьируется от нейтрального отношения до агрессивно-отрицающего. Это крайне важно для Дж. Олдриджа -- создание такой шкалы градации в условиях национально-освободительной борьбы в Курдистане. Итак, в стане курдов четкое политическое размежевание. Кази и Затко, понимая, что без «чужестранца» не обойтись, доверяют особенному европейцу, который за 30 лет жизни в Иране стал «своим». Партия (национально своих) Иль- хана и Дубаса являются «чужими», даже врагами в политическом плане, так как они хотят быть «своими» для Европы и Америки. Новое молодое поколение прозападных курдов приобрели европейский лоск в одежде, знание французского языка, дорогую машину.

Мак-Грегор -- чужой в светской европейской «тусовке», в атмосфере которой Кэтти -- «своя», так писатель подчеркивает начинающуюся размолвку в их семье. Явная поведенческая «инаковость» Мак-Грегора, инородность среди лощеных европейцев заставляет кузена Кэтти сказать метафорически: «You must understand a Tibetan». Кэтти ясно видит, что «MacGregor was a stranger here» [11. P. 56].

Оппозиция Запад/Восток в контексте оппозиции «свой/чужой» характеризует не просто ментальность Мак-Грегора, но и его сына Эндрю, который иносказательно констатирует: «You don' t fit in here do you Dad». Он признается отцу в своем мироощущении: «The longer I live in European, the more non-European I feel» [11. P. 139]. Позиция Эндрю, родившегося и выросшего в Иране, доказывает справедливость влияния «идентификации места» на самоидентификацию героя.

Писатель и в данном романе использует парадокс, когда Мак-Грегор борется за курдские интересы (деньги) со «своими» европейцами, которые по политическим взглядам ему «чужие».

В романе «Горы и оружие» позиция Британии в регионе сменяется интересами европейских стран и Америки, это понимает Мак-Грегор с политической и с профессиональной точки зрения. Подчеркнем, что влияние Британии в 70 гг. ХХ века немного ослабло под напором агрессивной политики США. Если чужестранец МакГрегор -- свой, друг, о нем знают в горах; то другой «stranger» Фландерс является типичным представителем Британской разведки, типичным представителем имперской политики, который в новых условиях прикрывается деятельностью гуманитарной организации «Помощь детям». Действия имперской политики Запада осуществляют проводники, которые не скрывают истинных целей, абсолютно цинично признаются: «Let's say were paying for gas oil political power or land. Or maybe we want to use the Kurd to flank the Arabs or the Russians» [11. P. 96]. Интересы курдов не воспринимаются как нечто существенное, империя имеет дело с теми курдами (Ильхан), которые продают ценности собственного народа. Курдская клика Ильхана, его европеизированный сын Дубас -- «чужие» как для своего народа, так и для Мак-Грегора. Писателю важно подчеркнуть, что национально-освободительная борьба Курдистана в 70-е годы вступила в новую фазу, когда внутри страны есть «свои» и «чужие», оппозиция идейно непримиримых: «Бинарность рассматривается в широком смысле как универсальный код описания мира в любой его подсистеме, важнейшей организующий механизм любой структуры» [4. C. 5). Концептуальная оппозиция характеризует новый этап национально-освободительного движения Курдистана, происходящего как между «своими и чужими» во внешней, так и во внутренней политике (Кази, Затко- Ильхан).

Дж. Олдридж показывает обреченность действий Мак-Грегора, так как против него вся мощь политики Запада на Востоке: «All the governments in the West are suddenly interested in the Kurdish future and everyone wants to step in» [11. P. 156] и партия Ильхана.

Если в ранних романах в концептуальной оппозиции «свой/чужой» была проведена четкая «красная линия», то в данном романе за счет оппозиции внутри курдского политического общества, за счет разногласия между поколениями «отцов и сыновей», позиции усложняются. В первую очередь это касается положения Мак-Грегора в выборе методов политической борьбы.

Писатель однозначно определяет, что МакГрегор для Затко -- «свой», что синонимично «брату». Но уже молодое поколение (Таха), разделяя родственные отношения («дядя Айрв»), ощущает разногласия в политическом плане. Стоит подчеркнуть, что Дж. Олдридж видит обреченность Мак-Грегора в его трагической «раздвоенности», выраженной в рамках концептуальной оппозиции. В первую очередь это выбор места жительства, некая неустроенность в Европе (дом в Тегеране). Во-вторых, его эмоциональная и ментальная привязанность к Востоку. Зная МакГрегора более 20 лет, лорд Эссекс суммирует: «I would really like to know how the division into half eastern and half western occurs in you» [11. P. 185].

Писатель показывает своего героя «человеком идеи», вдумчивым и перспективным ученым, стоящим перед альтернативой: выбрать Европу в качестве места жизни и высокооплачиваемой работы, тем самым сохранить семью, или вернуться в Курдистан, чтобы принять участие в борьбе. Подчеркнем, что данная альтернатива может развиваться в рамках концептуальной оппозиции. «свой/чужой», даже в ментальном пространстве между членами его семьи.

Мак-Грегор теряет жену, которая ставит ему ультиматум по поводу поездки в Иран, категорически отвергая прошлое даже на уровне языка: «Don't ever speak Persian to me again. Never! » [11. P. 200].

С другой стороны, сын Эндрю решает круто изменить свой жизненный курс, бросить обучение в Кембридже: «I decided to go home. -- To London? -- To Iran» [11. P. 197]. роман оппозиция конфликт олдридж психологический

Дж. Олдридж -- реалист не может изменить художественной правде и логике развития характера Мак-Грегора, заставив выбрать престижную и обеспеченную работу в Женеве. Его «восточная половина» ценит понимание дела чести, возвращаясь в Курдистан, хотя герой рационально понимает: «I am not a soldier or a Kurd» [11. P. 190].

Писатель подчеркивает идеологическую пропасть в понимании методов политической борьбы между Мак-Грегором и Тахой, для которого неприемлем путь переговоров, а только жесткая конфронтация с элементами террора. Показателен диалог между Мак-Грегором и несгибаемым сыном после гибели Затко: «And here you need to look at things with our eyes, and not with English ones. -- I've been trying to see through your eyes for thirty years» [11. P. 222]. Слабость видится молодому курду в национальной принадлежности Мак-Грегора, которая мешает ему до конца прочувствовать национальный характер, поэтому так непреклонно юноша выталкивает дядю Айвра из числа «своих»: «...and don't try to be a Kurd» [11. P. 165]. Как видим, психологически оправдана в тексте романа градация концептуальной оппозиции «свой/чужой», которая в разных ситуациях имеет не просто разную семантику, но и эмоциональную окраску. Писатель добавляет в понимание курдов, что негативной отличительной чертой европейцев есть отсутствие «чести». Это повторяет Кази, это утверждает Затко: «Eu- ropiens are alien to the concept of honor» [11. P. 159]. То качество, которое свойственно натуре курдов, является органическим составляющим концепта «свой», его же отсутствие характеризует всех «чужих»: «And if you do it your way in clever way with English tricks, then the Kurd will not recognize it as a matter of honor» [11. P. 225].

Представляется важным отметить перенос акцента в оппозиции «свой/чужой» не на национальное, а как бы на политическое, «временное» непонимание ситуации. Компромисс между действиями человека идеи и чувством долга для героя невозможен. Трагическая раздвоенность героя обуславливает выбор пути Мак-Грегором: «With my English European parliamentary leaven I am against it. And a life lived in the mountains -- for» [11. P. 224]. Следует также отметить влияние «восточного» мироощущения героя, его самоидентификация в кризисной ситуации вряд ли европейская, он более «горец»-шотландец.

Выводы

В романе «Горы и оружие» Дж. Олдридж продолжает исследовать фрейм «Империя», его действия и политику в режиме нового времени. Таха -- борец новой формации, который видит методы борьбы Запада (напалм, сброшенный на курдскую деревню самолетом), новейшее оружие, которым снабжается отряды Ильхана. Таха вырос в другой действительности западной и американской имперской политики, действия которой аристократ Мозель в парижской гостиной легко озвучивает: «the Americans have two dozen helicopters stationed at the Bustan base in Turkey flying over all the mountain roads. You don't stand a chance,

MacGregor» [11. P. 210]. Если идеалист Кази бережет курдское знамя 1946 года, уверенный в торжестве социальной справедливости во всем мире, то курд новой формации Таха борется только силой американского автомата, то есть концепт «свой» в новых исторических условиях включает «новую идеологию» -террор в ответ на жесткую, не гуманную политику Запада.

В романе «Горы и оружие» Дж. Олдридж должен был завершить противостояние «своих/чужих» в рамках новой исторической реальности.

Концептуальная оппозиция проявляет свое значение в разных плоскостях и ситуациях романа. В Курдистане политическая борьба разводит даже курдов на «своих и чужих», влияние иностранцев прибавляет оттенок позитива и негатива, даже по отношению к «своему» Мак-Грегору. В Европе Мак-Грегор -- «чужой» в политическом, национальном и социальном планах. Трагическая раздвоенность Мак-Грегора (психологическая, политическая, семейная), самоидентификация «не европейца» обусловят гибель героя.

Список источников

1. Болдырев Н. Н. Принципы и методы когнитивных исследований языка // Когнитивные исследования языка: сборник науч. тр. Тамбов, 2008. С. 11--29.

2. Володина Н. В. Концепты, универсалии, стереотипы в сфере литературоведения. М.: Флинта: Наука, 2010. 256 с.

3. Ефремов В. А. Теория концепта и концептуальное пространство // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2009. № 104. С. 96--106

4. Илиополова К. С. Противоречие «свой/чужой» в социокультурной коммуникации (социо-фило- софский анализ): автореф. дис. ... канд. философ. наук. Ростов-н/Д., 2010. 23 с.

5. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. 192 с.

6. Красных В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М.: Гнозис, 2001. 270 с.

7. Лозинская Е. В. Литература как мышление: когнитивное литературоведение на рубеже ХХ-- XXI веков. Аналитический обзор. М.: РАН ИНИОН, 2007. 160 с.

8. Матвеичева Т. В. «Свое» и «чужое» как способ самоидентификации культуры // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 8 (50), ч. 1. С. 117--119.

9. Плешакова А. В. Исследование фрейма «происшествие» на материале русских и английских текстов жанра «информационное сообщение»: дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1998. 219 с.

10. Тарасова И. А. Художественный концепт: диалог лингвистики и литературоведения // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2010. № 4 (2). С. 742--745.

11. Aldridge J. Mockery in arms. London: Little, Brown, 1975. 385 p.

References

1. Boldyrev NN. Principles and methods of cognitive language research. In: Kognitivnyye issledovaniya yazyka = Cognitive Language Studies. Tambov; 2008. Pp. 11--29. (In Russ.).

2. Volodina NV. Koncepty, universalii, stereotipy v sfere literaturovedenija = Concepts, universals, stereotypes in the field of literary criticism. Moscow: Flinta: Nauka; 2010. 256 p. (In Russ.).

3. Efremov VA. Concept theory and conceptual space. Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo peda- gogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena = Proceedings of the Russian State Pedagogical University named after A. I. Herzen. 2009;(104):96-106. (In Russ.).

4. Iliopolova KS. Protivorechie «svoj/chuzhoj» v sociokul'turnoj kommunikacii (socio-filosofskij analiz) = Contradiction “friend/foe” in sociocultural communication (socio-philosophical analysis). Abstract of thesis. Rostov-on-Don; 2010. 23 p. (In Russ.).

5. Kuharenko VA. Interpretacija teksta = Text interpretation. Moscow: Prosveshhenie; 1988. 192 p. (In Russ.).

6. Krasnyh VV. Osnovy psiholingvistiki i teorii kommunikacii = Fundamentals of Psycholinguistics and Communication Theory. Moscow: Gnozis; 2001. 270 p. (In Russ.).

7. Lozinskaja EV. Literatura kak myshlenie: kognitivnoe literaturovedenie na rubezhe XX-XXI vekov. Ana- liticheskij obzor = Literature as thinking: cognitive literary criticism at the turn of the 20th--21st centuries. Analytical review. Moscow: RAN INION; 2007. 160 p. (In Russ.).

8. Matveicheva TV. “Friend” and “foe” as a way of cultural self-identification. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki = Philological Sciences. Questions of theory and practice. 2015;(8(50)1): 117-119. (In Russ.).

9. Pleshakova AV. Issledovanie frejma «proisshestvie» na materiale russkih i anglijskih tekstov zhanra «in- formacionnoe soobshhenie» = The study of the frame “incident” on the material of Russian and English texts of the “information message” genre. Thesis. Saratov; 1998. 219 p. (In Russ.).

10. Tarasova IA. Artistic concept: dialogue of linguistics and literary criticism. VestnikNizhegorodskogo uni- versiteta im. N. I. Lobachevskogo = Bulletin of the Nizhny Novgorod University named after N. I. Lobachevsky. 2010;4(2):742-745. [in Russ.].

11. Aldridge J. Mockery in arms. London: Little, Brown, 1975. 385 p.

Размещено на Allbest.ru