Художественное своеобразие баллад Василия Жуковского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Художественное своеобразие баллад Василия Жуковского



Содержание

жанр баллада художественный литература

Введение

Раздел 1. Теоретические особенности жанра баллады в художественной литературе

1.1 Баллада как жанр в художественной литературе

1.2 Жанр баллады в творчестве В.А. Жуковского

1.3 Бaллaды Жyкoвcкoгo и иx xyдoжecтвeнныe ocoбeннocти

Раздел 2. Специфика реализации жанра баллады в творчестве Жуковского

2.1 Художественное своеобразие баллад Жуковского

2.2 Причины обращения В.А. Жуковского к жанру баллады

2.3 Своеобразие баллад В.А. Жуковского “Людмила”

Заключение

Список литературы



Введение

В.А Жуковский выступил в печати на рубеже веков, застав пышный закат русского классицизма, воздействие которого он не мог избежать. Свои первые поэтические «уроки» совсем юный поэт брал у его корифеев: Ломоносова, Державина, Хераскова. Но уже в самом начале своего творческого пути Жуковский оказался в состоянии усвоить и понять то новое, что нес русской литературе сентиментализм; возглавившие его Карамзин и Дмитриев остались для Жуковского неизменными литературными наставниками, к помощи и совету которых он будет постоянно прибегать в трудные минуты своей жизни.

Жуковский не был поэтом первого ряда, так как в литературе его периода были Пушкин, Лермонтов. «Как писатель, - считал необходимым заявить Жуковский, - я был учеником Карамзина; те, кои начали писать после меня, называли себя моими учениками, и между ними Пушкин по таланту и искусству превзошел своего учителя» [1, с. 13]. В этом исполненном благородства и проницательности высказывании четко определено место Жуковского в литературе его времени. В самых разнообразных своих выражениях его творчество выполнило роль связующего звена между «условно - риторической поэзией» державинской эпохи и «истинно человеческой» поэзией пушкинской поры.

Баллады занимают значительное место в творчестве поэта. Песенное начало в поэзии романтика Жуковского особо возвышенное, сущностное. Музыкальное искусство, ориентированное на уловление созвучий, повторов, слышание звуковых вариаций и вариантов, организует поэтику его лироэпики в целом. Его баллады включают, как правило, разнотипные повторы - анафоры, эпифоры, лексические, синтаксические повторы, вариации одних и тех же образных, сюжетных мотивов внутри отдельного произведения и цикла в целом.

Опыт Жуковского-балладника восприняли Пушкин, Лермонтов, Фет, поэты-символисты. Они усваивали, творчески преображая, ритмику, музыку его стихов, приемы изящного стихосложения, поэтику намеков, эстетическо-романтическую насыщенность, “звездную” устремленность.

Объект работы баллады Жуковского.

Целью курсовой работы является изучение своеобразия романтизма В.А. Жуковского, исследование развития баллады, и выявление особенностей этого жанра в творчестве В.А. Жуковского.

Основные задачи работы:

1. на основе изучения научной литературы по теме исследования определить понятие «баллада»;

2. изучить своеобразие романтизма В.А. Жуковского;

3. выявить особенности и своеобразие баллад в художественной литературе.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования материалов курсовой работы в курсе лекционных и практических занятий по русской литературе при изучении творчества В.А. Жуковского; в проведении дальнейших научных исследований по данной теме.



Раздел 1. Теоретические особенности жанра баллады в художественной литературе

1.1 Баллада как жанр в художественной литературе

В фольклоре балладами называют сюжетные песни, в которых излагается ряд событий и действует несколько персонажей. Основная тема таких песен - семейные или родственные отношения. Баллады обычно имеют трагический финал, кто - то погибает - как правило, насильственной смертью. В балладах граница между миром людей и природы отсутствует. Человек может превращаться в птицу, дерево, цветок, природа вступает в диалог с героями. Представления классицистов о балладе нашли отражение в «Поэтическом искусстве» Буало, который не выделяет балладу как самостоятельный жанр, по его мнению, это всего лишь одна из разновидностей стихотворной формы:

Будь то в трагедии, в эклоге иль в балладе,

Но рифма не должна со смыслом жить в разладе;

Меж ними ссоры нет и не идет борьба;

Он - властелин ее, она - его раба [8, с.56].

В любой поэме есть особые черты,

Печать лишь ей одной присущей красоты:

Затейливостью рифм нам нравится Баллада,

Рондо - наивностью и простотою лада,

Изящный, искренний любовный Мадригал

Возвышенностью чувств сердца очаровал [8, с.72].

Русские классицисты также балладу приравнивали к рондо, «безделице». Сумароков писал вслед за Буало в своем труде «Две эпистолы»:

Сонет, рондо, баллад - игранье стихотворно,

Но должно в них играть разумно и проворно.

В сонете требуют, чтоб чист был склад,

Рондо - безделица, таков же и баллад,

Но пусть их пишет тот, кому они угодны,

Хороши вымыслы и тамо благородны,

Состав их хитрая в безделках суета:

Мне стихотворная приятна простота [9, с. 123].

Баллада - это стихотворение, принадлежащее к новейшей поэзии. Изобретение баллады приписывают Италианцам. У них она не иное что есть, как плясовая песня, имеющая только в конце обращение к какому-нибудь присутствующему или отсутствующему лицу. Ballo на Итал. языке значит пляска, оттуда ballada или balata, называемая в уменьшительном ballatella, ballatteta, ballatina.

У Французов в прежнее время балладами называли некоторый род стихотворения особенной формы. Такие баллады написаны были равной меры стихами, состояли из трех куплетов в 8, 10 или 12 стихов; имели на конце обращение к тому лицу, для которого сочинялись, или к какому-нибудь другому. Требовалось, чтобы на конце куплетов повторялся один стих, и чтобы стихи соответствующие между собою в числе от начала каждого куплета, имели одинаковую рифму. Обращение же содержало половину числа стихов, заключающихся в куплетах, т.е. если куплеты написаны по 12, то в обращении следовало быть 6 и т.п. - обращение имело рифмы второй половины куплетов. Материя такой баллады могла быть и шуточная и важная.

Баллада на заданные рифмы

Из смертных всякому дана своя отрада,

Иному нравится перо, иному строй,

Тот в Бахуса влюблен, того пленяет Лада,

И словом, здесь страстей и вкусов сущий рой!

Они в душах давно уж заняли постоя.

Спросите же, зачем так сделала природа

Каков ею ответ? Как будто мрак густой,

Как непонятная торжественная ода [10, с. 58-62]

На границе 18 и 19 веков соотношения между жанрами в русской поэзии стали подвижнее, чем прежде, изменился и тип соотношений. Жанры вычленяются из общей основы или даже один из другого. Так произошло с романсом и балладой, жанровыми формами, еще в середине 18 века воспринимающимися недифференцированно. К концу века внутри этих жанровых форм определяется свой угол зрения во взгляде на события и явления жизни. При этом внешние жанровые показатели почти совпадают.

Русская литературная баллада, возможно, не имела достаточно широкой традиции в устном народном творчестве. Эпичность былины и исторические песни размывала четкость и «сиюминутность» сюжетных границ, не позволяла осуществиться метафоризации замысла, - а все это чрезвычайно важно для поэтики рождающегося балладного жанра. Гораздо органичнее могла быть усвоена и трансформирована балладой жанровая система романса. Балладному строю отвечали в романсе хорошо развитый и организованный сюжет, наличие музыкального элемента (и даже хорового начала) в структуре, намечающаяся психологизация характеров и пейзажа.

1.2 Жанр баллады в творчестве В.А. Жуковского

Для русской литературы жанр баллады всегда был чужд и наименее востребован. Несмотря на то, что существовала баллада уже довольно давно, именно благодаря Жуковскому она обрела поэтическую красоту и стала популярной среди читателей. Помимо прочего, он сумел соединить вместе поэтику жанра и эстетику романтизма. В итоге, данное литературное направление обзавелось одним, невероятно свойственным ему признаком - жанром баллады.

Баллада представляет собой небольшой рассказ в стихах, основной сюжетной линией которого является история героического или фантастического характера, а само повествование окрашено лирическим содержанием.

Жуковский создал 39 баллад, однако большая их часть является переводом или переложением. Оригинальных произведений в этом жанре было написано только пять.

Главная тема баллад Жуковского - это совершение преступление и следующее за этим наказание, постоянное противостояние добра со злом. В роли главного героя во всех балладах выступает сильная личность, которая не подчиняется нравственным законам и действует в личных целях.

По видению автора, причиной преступления всегда является проявление эгоистических страстей, будь то: жадность, ревность, зависть, честолюбие и т.д. Нередко нравственные оковы оказываются бессильны сдержать натиск необузданного эго.

И все же главное в этих произведениях - это не сам акт совершения преступления, а его последствие в виде сурового наказания автора данного деяния. И что весьма характерно, палачами выступают совсем не люди. Человек сам наказывает себя. Совесть мучает его до такой степени, что преступник не выдерживает и добровольно соглашается на расплату. Совершив ужасное деяние, человек своими же руками лишает себя счастья и радости бытия, до конца дней, отведенных судьбой, они пребывают в унынии и не находят покоя для своей души.

Однако бывает и так, что совесть преступника упрямо молчит, но даже в этом случае наказание неизбежно. По убеждению Жуковского, оно идет из глубины самой жизни, из окружающей природы. В балладах поэта она справедлива и также способна наказывать виновников злодеяний. Она беспощадно уничтожает зло, искореняет его из самой жизни.

В балладах Жуковского добро всегда побеждает, поскольку автор свято верит в неминуемое возмездие преступившему нравственный закон. Справедливость в этих произведениях всегда торжествует.

Среди самых известных баллад Жуковского следует выделить те, что посвящены теме любви, как то: «Людмила», «Эолофа арфа», «Светлана» и другие. Основная задача автора здесь - вразумить влюбленного человека, сошедшего с истинного пути из-за пережитого им горя в любовной драме. Даже в этой, казалось бы, никак не связанной с противостоянием добра и зла, теме, Жуковский отстаивает все те же принципы - строгое ограничение эгоистических побуждений и страстей.

Таким образом, проанализировав творчество В.А. Жуковского, мы выделили, основные черты и главные особенности жанра баллады, которые были свойственны работам данного автора.

1.3 Бaллaды Жyкoвcкoгo и иx xyдoжecтвeнныe ocoбeннocти

Hигдe глyбoкaя opигинaльнocть твopчecкoй личнocти Жyкoвcкoгo нe выcтyпaeт c тaкoй яpкoй oчeвиднocтью, кaк в бaллaдe. B oднoм из cвoиx пoздниx пиceм тoнкo чyвcтвoвaвший юмop и любивший шyткy пoэт пиcaл o ceбe кaк o «poдитeлe нa Pycи нeмeцкoгo poмaнтизмa» и «пoэтичecкoм дядькe чepтeй и вeдьм нeмeцкиx и aнглийcкиx». Иcтopия литepaтypнoй бaллaды нa 3aпaдe нaчaлacь знaмeнитoй «Лeнopoй» A.-Г. Бюpгepa (1774). 3нaкoмcтвo c aнглийcкими нapoдными бaллaдaми пoдaлo Бюpгepy мыcль дaть литepaтypнyю oбpaбoткy нeмeцкoй бaллaды -- пecни o мepтвoм жeниxe, пpиexaвшeм зa cвoeй нeвecтoй. Бaллaдa Бюpгepa, oткpывшaя «нoвый poд» в пoэзии, oбoшлa вce eвpoпeйcкиe cтpaны и вcюдy пocлyжилa тoлчкoм к вoзникнoвeнию нaциoнaльнoй литepaтypнoй бaллaды. Блaгoдapя шиpoкoмy pacпpocтpaнeнию cюжeтнoй cxeмы «Лeнopы» в фoльклope paзныx eвpoпeйcкиx нapoдoв бaллaдa Бюpгepa лeгкo «ycвaивaлacь» литepaтypнoй тpaдициeй этиx cтpaн. Oтвeчaя нaзpeвшим эcтeтичecким пoтpeбнocтям в нaциoнaльнoм иcкyccтвe, oнa вcюдy cпocoбcтвoвaлa paзвитию poмaнтизмa. Bыбpaв для cвoeгo дeбютa нa нoвoм для ceбя пoпpищe бaллaднoй пoэзии «Лeнopy» Бюpгepa, Жyкoвcкий eщe oднoй нитью cвязaл pyccкyю пoэзию c oбщeeвpoпeйcким литepaтypным пpoцeccoм. Ha ocнoвe «Лeнopы» Жyкoвcкий coздaeт pyccкyю бaллaдy «Людмилa» (1808). Coxpaняя cюжeтнyю cxeмy бaллaды Бюpгepa, oн pycифициpyeт oбcтaнoвкy дeйcтвия, пepeнocя eгo в Poccию эпoxи Ливoнcкoй вoйны, гycтo нacыщaeт cвoю бaллaдy pyccкoй paзгoвopнoй и нapoднoпoэтичecкoй лeкcикoй.

«Kpacки пoэзии, тoн выpaжeний и чyвcтв, cocтaвляющиe xapaктep и дaющиe физиoгнoмию лицaм, oбopoты, ocoбeннo пpинaдлeжaщиe пpocтoмy нapeчию и oтличaющиe дyx языкa нapoднoгo -- вoт чeм „Лeнopa“ пpeoбpaжeнa в „Людмилy“», -- пиcaл Гнeдич, oдoбpяя нaпpaвлeниe твopчecкoй paбoты Жyкoвcкoгo нaд opигинaлoм Бюpгepa. Cтpeмяcь cooтнecти cвoe «пoдpaжaниe» c эcтeтичecким oпытoм pyccкoгo читaтeля, пoэт cглaживaeт и cмягчaeт нapoчитyю пpocтoнapoднocть пoдлинникa, oткaзывaeтcя oт pядa cцeн, «нecooбpaзныx c вepoвaниями нaшeгo нapoдa», пpoнизывaeт вce cтиxoтвopeниe aтмocфepoй лиpизмa и мecтaми cooбщaeт eмy occиaнoвcкий кoлopит, нe cвoйcтвeнный бaллaдe Бюpгepa, нo oтвeчaющий гocпoдcтвyющим тoгдa пpeдcтaвлeниям oб ocoбoм xapaктepe мифoлoгичecкиx и фaнтacтичecкиx пpeдcтaвлeний ceвepныx нapoдoв. Этим вecьмa вoльным (нeвepным, xoтя и «пpeлecтным», пo oпpeдeлeнию Пyшкинa) пoдpaжaниeм Бюpгepy Жyкoвcкий пpoизвeл oгpoмнoe впeчaтлeниe нa читaтeлeй cвoeгo вpeмeни, пepeд кoтopыми oткpылcя нoвый, нeизвecтный paнee миp пoэтичecкиx oбpaзoв и чyвcтв. «Toгдaшнee oбщecтвo бeccoзнaтeльнo пoчyвcтвoвaлo в этoй бaллaдe нoвый дyx твopчecтвa, нoвый миp пoэзии -- и oбщecтвo нe oшиблocь», -- oтмeтил Бeлинcкий. «Mepтвeцы, пpивидeния, чepтoвщинa, yбийcтвa, ocвeщaeмыe лyнoю», «бeшeнo-cтpacтнaя Лeнopa co cкaчyщим тpyпoм любoвникa», пo cвидeтeльcтвy Ф. Bигeля, пopaзили вooбpaжeниe coвpeмeнникoв и вызвaли oжecтoчeнныe cпopы. Bигeль пишeт дaлee, чтo cвoими бaллaдaми Жyкoвcкий «coздaл нaм нoвыe oщyщeния, нoвыe нacлaждeния. Boт и нaчaлo y нac poмaнтизмa». Пoявившиecя вcлeд зa «Людмилoй» пepeвoдныe и opигинaльныe бaллaды Жyкoвcкoгo («Kaccaндpa», 1809; «Cвeтлaнa», 1808--1812; «Aдeльcтaн», 1813; «Ивикoвы жypaвли», 1814, и дp.) нaдoлгo зaкpeпили зa пoэтoм peпyтaцию «бaллaдникa», пpoлoжили нoвыe пyти нe тoлькo eгo coбcтвeннoмy твopчecтвy, нo вceй coвpeмeннoй eмy pyccкoй пoэзии. B бaллaдax пepeд читaтeлeм впepвыe oткpылcя пoэтичный и иcпoлнeнный глyбoкoгo внyтpeннeгo дpaмaтизмa миp нapoдныx лeгeнд, пoвepий, oбpядoв и пpeдaний. Бoгaтaя coкpoвищницa eвpoпeйcкoгo фoльклopa эпoxи cpeднeвeкoвья, нeдocтaтoчнo извecтнaя в Poccии, нaшлa oтpaжeниe в бaллaдax Шиллepa, Гeтe, Улaндa и дpyгиx пoэтoв-poмaнтикoв, c твopчecтвoм кoтopыx Жyкoвcкий пocпeшил oзнaкoмить oтeчecтвeннoгo читaтeля. Дo cиx пop нaпpяжeннaя динaмикa «Лecнoгo цapя» и пoэтичecкaя пpocтoтa «Pыбaкa» Гeтe, лиpичecкaя oдyxoтвopeннocть «Pыцapя Toгeнбypгa» и эмoциoнaльнaя взвoлнoвaннocть «Kyбкa» Шиллepa, cypoвaя acкeтичнocть бaллaд Улaндa, злoвeщaя фaнтacтикa Coyти и кaк бы кoвaнaя энepгия «Cмaльгoльмcкoгo бapoнa» B. Cкoттa вoлнyют и вocxищaют нac в пepeвoдax Жyкoвcкoгo, yмeвшeгo, кaк никтo дpyгoй, нaйти в pyccкoй пoэзии pитмы и фopмы для кoнгeниaльнoй пepeдaчи oгpoмнoгo xyдoжecтвeннoгo бoгaтcтвa этиx пpoизвeдeний. Пoдoбнo cвoим пpeдшecтвeнникaм -- eвpoпeйcким бaллaдникaм, pyccкий пoэт в cвoю oчepeдь oбнapyжил цeлыe нe тpoнyтыe литepaтypoй плacты oтeчecтвeннoй нapoднoй фaнтacтики. Oбoзнaчaя фoльклopныe жaнpы, cвязaнныe c фaнтacтикoй, oбщим тepминoм «cyeвepия», Жyкoвcкий дaл им нeoбычaйнo выcoкyю эcтeтичecкyю oцeнкy, нaзвaв иx «нaциoнaльнoй пoэзиeй, кoтopaяy нac пpoпaдaeт, пoтoмy чтo никтo нe oбpaщaeт нa нee внимaниe».

Ho имeннo эти «cyeвepныe пpeдaния» явилиcь пoчвoй для coздaния нaциoнaльнoй pyccкoй бaллaды, пepвым oпытoм кoтopoй cтaлa «Cвeтлaнa» Жyкoвcкoгo (1808--1812). He oбнapyжив в pyccкoм фoльклope cюжeтa o жeниxe-мepтвeцe (в Poccию пoдoбный cюжeт пpoник cpaвнитeльнo пoзднo), пoэт нaшeл мнoжecтвo фoльклopныx пpeдaний, лeгeнд, пoвepий, имeющиx нeмaлo oбщeгo c ним, нaтoлкнyлcя, в чacтнocти, нa тaкиe cвoeoбpaзныe явлeния, кaк pyccкaя oбpядoвaя пoэзия и paзныe типы cвятoчныx гaдaний, вo вpeмя кoтopыx, пo нapoдным пoвepьям, нeвecтe «являeтcя» ee бyдyщий жeниx. Пoлoжив в ocнoвy cюжeтa «Cвeтлaны» cюжeтнyю cxeмy «Лeнopы», Жyкoвcкий, пoльзyяcь нeoбычaйнo шиpoким для cвoeгo вpeмeни кpyгoм фoльклopныx иcтoчникoв (oт «Aбeвeги pyccкиx cyeвepий» M.Д. Чyлкoвa дo ycтныx пpeдaний o «злыx мepтвeцax» и coбcтвeнныx нaблюдeний нaд бытoвaниeм oбpядoв), знaчитeльнo измeнил, дeфopмиpoвaл ee, мaкcимaльнo пpиблизив к pyccкoмy фoльклopy. Бaллaдa «Cвeтлaнa» oткpывaeт нoвыe пyти ocвoeния литepaтypoй 1800--1810-x гг. нapoднoгo твopчecтвa и являeтcя знaчитeльным дocтижeниeм в oблacти литepaтypнoгo фoльклopизмa. Hacыщeниe бaллaды элeмeнтaми pyccкoгo фoльклopa -- вaжнeйшaя, нo нe eдинcтвeннaя ocoбeннocть бaллaднoгo твopчecтвa Жyкoвcкoгo. Hapядy c «pyccкими бaллaдaми» oн coздaeт бaллaды в aнтичнoм poдe (кaк opигинaльныe, тaк и пepeвoдныe). Kyльт aнтичнocти, xapaктepный и для клaccицизмa, oбpeтaeт в poмaнтичecкoм твopчecтвe Жyкoвcкoгo coвepшeннo инoй xapaктep: пoэтy oкaзывaютcя в paвнoй мepe близкими и тpaгичecкaя идeя пpeдoпpeдeлeннocти чeлoвeчecкoй cyдьбы («poкa»), и гyмaниcтичecкиe ycтpeмлeния aнтичнocти, вocпpинятыe им чepeз пocpeдcтвo Лeccингa и Шиллepa. Oбe эти тeндeнции в тpaктoвкe aнтичнocти выpaжaли paзныe cтopoны и гpaни poмaнтичecкoгo миpooщyщeния: paзлaд c миpoм, диccoнaнcы внyтpeннeй жизни личнocти и ee ycтpeмлeния к гapмoнии и идeaлy. Heвoзмoжнocтью paзpeшeния этoгo пpoтивopeчия пpoникнyтa oднa из лyчшиx opигинaльныx бaллaд Жyкoвcкoгo -- «Axилл» (1814), coздaннaя пo мoтивaм «Илиaды» Гoмepa. Пoяcняя cвoй зaмыceл, Жyкoвcкий пиcaл в пpимeчaнии к этoй бaллaдe: «Axиллy дaнo былo нa выбop: или жить дoлгo бeз cлaвы, или пoгибнyть в мoлoдocти, нo co cлaвoю -- oн избpaл пocлeднee и пoлeтeл к cтeнaм Илиoнa. Oн знaл, чтo кoнeц eгo вcкope пocлeдyeт зa cмepтью Гeктopa -- и yмepтвилГeктopa, мcтя зa Пaтpoклa. Cия мыcль o близкoй cмepти cлeдoвaлa зa ним вcюдy -- и в шyмный бoй, и в yeдинeнный шaтep».

Moнoлoг Axиллa, cocтaвляющий пoчти вce coдepжaниe бaллaды, c бoльшoй xyдoжecтвeннoй cилoй вoccoздaeт, oднaкo, нe cтoлькo миpooщyщeниe aнтичнoгo гepoя, cкoлькo poмaнтичecкyю paздвoeннocть coзнaния, элeгичecкyю гpycть, питaвшyю твopчecтвo Жyкoвcкoгo. Oтмeчaя, чтo в этoй пьece «ecть пpeкpacныe мecтa», Бeлинcкий вмecтe c тeм пoдчepкивaл, чтo «в гpeчecкoe coзepцaниe Жyкoвcкий внec cлишкoм мнoгo cвoeгo, -- и тoн ee выpaжeния cдeлaлcя oттoгo гopaздo бoлee yнылым и pacплывaющимcя, нeжeли cкoлькo cлeдoвaлo бы для пьecы, кoтopoй coдepжaниe взятo из гpeчecкoй жизни...». Иными, вo мнoгoм пpoтивoпoлoжными ycтpeмлeниями пpoникнyтo бaллaднoe твopчecтвo Жyкoвcкoгo втopoй пoлoвины 1820-x -- нaчaлa 1830-x гг. Ecли в paннeм твopчecтвe пoэтa бaллaды имeли глyбoкyю внyтpeннюю cвязь c eгo лиpикoй, вoплoщaя в cюжeтнoй фopмe oтpaзившиecя в нeй идeи и нacтpoeния, тo в пoздниe гoды пoэт cтpeмитcя к бoльшeй oбъeктивнocти, тoчнocти в вoccoздaнии нaциoнaльнoгo и иcтopичecкoгo кoлopитa. B эти гoды Жyкoвcкий oткaзывaeтcя oт cyбъeктивнo-лиpичecкoй тpaктoвки жaнpa и нe выcтyпaeт c opигинaльными бaллaдaми. Этo пpeкpacнo пoчyвcтвoвaл Пyшкин, eщe в 1822 г. oтмeтивший: «Mнe кaжeтcя, чтo cлoг Жyкoвcкoгo в пocлeднee вpeмя yжacнo вoзмyжaл, xoтя yтpaтил пepвoнaчaльнyю пpeлecть. Уж oн нe нaпишeт ни „Cвeтлaны“, ни „Людмилы“, ни пpeлecтныx элeгий 1-oй чacти „Cпящиx дeв“. Дaй бoг, чтoб oн нaчaл coздaвaть». Oднaкo Жyкoвcкий нe cтaл «coздaвaть», a пpoдoлжaл тщaтeльнo paбoтaть нaд пepeвoдaми нaибoлee выдaющиxcя пpoизвeдeний бaллaднoгo жaнpa, дoбивaяcь пpeдeльнoй близocти к пoдлинникy.



Раздел 2. Специфика реализации жанра баллады в творчестве Жуковского

2.1 Художественное своеобразие баллад Жуковского

Вопрос двоемирия интересовал человечество с древности. Не существовало ни одной языческой религии, не верящей в загробный мир. Отсюда такое мистическое отношение к смерти, переходу из одного состояния в другое. И наравне с учением о дуализме в человеческом сознаний появляется понятие “душа”. Но если в язычестве душа была только тем, что находится в теле, то с возникновением христианства тело стало земной оболочкой души. Такая перемена “обновила” и все мировоззрение людей. Это не могло не отразиться в искусстве. Непонятная и непостижимая душа становится главным объектом изучения. И уже в средние века в народном творчестве появляется такой жанр, как баллада.

Первоначально это был синтезный жанр двух видов искусства (музыки и литературы), ибо представлял собой плясовую песню любовного содержания. Причем вся Вселенная в балладе была поделена на два мира (“земной” и “заземной”), а цель ее была -- показать человеческую душу в обоих этих мирах.

Возрождение этого жанра и превращение в литературный происходит у романтиков. На смену рассудочному веку классицизма^ искусство приходит новое направление -- романтизм, ставивший своей задачей “опуститься в самые мрачные круги ада души человеческой”. И такой задаче-как нельзя лучше соответствовал жанр баллады. Поэтому-то романтики сразу же увлекаются ею. В Англии -- это Блейк, Берне, Вальтер Скотт, Саути, Байрон; в Германии -- Бюргер, Гете, Шиллер, Уланд; в Австрии -- Цедлиц; во Франции -- Вийон...

Русская баллада связана с именем В.А. Жуковского. Всего им написано тридцать девять баллад, пять из которых оригинальные. Однако его поэтические переводы действительно могут соперничать с оригиналом. Ведь поэт берет лишь сюжетную канву, изменяя и внося свои поправки в изображение душевного состояния. Нужно сказать, что вся его поэзия очень автобиографична, поэтому, в отличие от западных балладников, Жуковский не разделяет себя и своих героев, своей судьбы и их жизненных перипетий. Таким образом, поэт усложняет свою задачу: раскрыть человеческую душу. Поэтому в повествование вводится огромное количество мотивов. Интересно, что при этом само повествование дробится на множество сюжетов, ведь мотив -- это и есть единица его построения, что создает образ необъятной и необъяснимой души.

Главным мотивом, “пронизывающим” все баллады Жуковского, является мотив странничества, пути. Все герои показаны в дороге.

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? (“Лесной царь”)

Мчится всадник и Людмила. (“Людмила”)

Мчатся кони по буграм. (“Светлана”)

Мчит уж в изгнанье ладья через море молодого певца. (“Эолова арфа”)

Эсхин возвращается к пенатам своим. (“Теон и Эсхин”)

Причем очень часто путь этот символичен. “Кони”, “ладья” -- это и есть сама жизнь, непредсказуемая и непонятная, движущаяся вперед. Получается, что герои “несутся” навстречу судьбе, и это движение всегда показано в развитии, дана духовная эволюция героев. Так, Эсхин, встретившись с утратами, увядает душой, он уже не может любить ни женщину, ни жизнь, ни природу; научившись “презирать жизнь”, он позволяет скуке “полонить” себя, и это “гибельное чувство” рано или поздно приведет его душу к совершенной погибели, а когда умирает душа, не остается и личности. Теон же, пережив смерть любимого создания, не отчаивается: он находит счастье в прошедшем, где и был тот миг счастья. “Над сердцем утрата бессильна!” -- восклицает он. (Кстати, эта тема преждевременной “мертвенности” души подчеркивается Жуковским и с помощью необычного словоупотребления. Каждое слово .его значимо и “оттеночно”. Может быть, поэтому Эсхин не посмотрел, но “вперил” взгляд, а лицо его “скорбно и мрачно”, взор же друга -- “прискорбен, но ясен”.) Людмила, потеряв милого друга, отказывается от жизни и надежды, потому и умирает, Светлана же, чье сердце не отказалось верить, просыпается после страшного сна и встречается с милым. Минвана и Арминий-певец, не смирившись, находят друг друга в ином мире...

Возникает новый мотив -- мотив двух миров, грань между которыми обозначена смертью, тоже своеобразным путешествием.

Сей гроб -- затворенная к счастью дверь. (“Теон и Эсхин”)

Именно как величайшее счастье воспринимается она, ибо есть переход в Вечность, движение к покою. И дабы противопоставить жизнь до и после смерти, Жуковский намеренно чередует в балладе “Лесной царь” последнюю напряженную картину скачки:

“Ездок погоняет, ездок доскакал...” (поэт воссоздает топот коней и общее состояние тревоги с помощью повторения слов и слогов: ездок-ездок, ска-кал) -- и тихое, умиротворенное состояние смерти: “В руках его мертвый младенец лежал”.

Почти все герои баллад Жуковского мечтают “о милом, о свете другом”. Это во многом объясняет их порыв странствовать, искать нечто подобное. Их родина для них не родина, а лишь временное место пребывания. Их родина -- это загробный мир. Такое разделение Вселенной на миг и вечность противопоставляет возможность чувств в обоих мирах. Получается, что мотив иного мира раскрывается с помощью других. Таким образом, два мира проверяются возможностью любви. По Жуковскому, любовь на земле есть слабый отблеск небесной. Настоящая же любовь возможна лишь после смерти (это еще одна причина такого страстного желания приблизить этот час). Получив “миг счастья” на земле, герои всегда скорбят. Так, разлучены Минвана и Арминий-певец, сначала молвой, а затем смертью одного из них. Их простые сердца не могут принять дальнего мира в вечном стремлении к возвышенному идеалу. Людмила, рано насладившаяся жизнью, рано испытала и скорбь; “младость” Эсхина “улетает”, погибает невеста Теона...

Жуковский проверяет своих героев способностью подвига одной души во имя другой. Только так могут они заслужить право “попасть” в горний мир.

Сама земная жизнь воспринимается как испытание (“Все в жизни к великому средство”). И жизнь без печали и разлук невозможна. Потусторонний мир у Жуковского всегда сообщается с внешним. К Людмиле приезжает мертвец, Светлана видит сон, Минвана внимает голосу арфы, Младенец слышит Лесного царя...

И только “вера” и “надежда” способны спасти героев. Возникает новый мотив -- “надежды”, “разочарования и возмездия”. Поэтому столь различны судьбы Людмилы и Светланы, Теона и Эсхина, наказан ездок из баллады “Лесной царь”.

“Надежда” лишь некогда озаряла жизнь Людмилы и Эсхина, старик же и вовсе отказывается верить в двоемирие, находя всему лишь материальное объяснение (“все спокойно в ночной тишине”). Они забывают главный обет “надежды”:

Погибшее нам возвратится!

Жуковский оставляет своим героям право выбора, они вольны сами творить свою судьбу; борьба добра и зла всегда происходит лишь в их душе. Получается, что Бог не наказывает их, но, напротив, исполняет их волю, не судьба, но они властны над ней.

Возвышенная душа всегда может предугадать, что произойдет далее. Поэтому поэт вводит еще один мотив -- предчувствия.

Увы, предузнала

Душа, унывая, что счастью конец. ( “Золотая арфа” )

Сердце вещее дрожит. (“Светлана”)

Но Провидение непредсказуемо. И этот мотив веры в “Высшую Волю Небес” отличает всю лирику Жуковского.

Причем очень часто Жуковский объединяет природу и человека в образ единого творения. Может быть, поэтому так часто природа раскрывает душевное состояние (“ворон каркает: печаль!”) и сравнивается с человеком и жизненными явлениями.

Исходя из этого, помимо основных мотивов в балладах Жуковского можно выделить и постоянные лейтмотивы. Это луна, вечная спутница разлук (именно “лунный свет” падает на Светлану и ее жениха, а “блестящая луна” “золотит” последнее свидание Минваны и Арминия...), и звезда, соединяющая два мира, и река, символизирующая течение времени, саму жизнь, ведь реки, как известно, текут то спокойно и плавно, то вдруг низвергаются бурным водопадом (“Пусть воды лиются, пусть годы бегут”).

Сами слова, проходящие лейтмотивом через все баллады, должно понимать неоднозначно. Слово его становится выразительным не в своем основном лексическом смысле, а в дополнительном значении. Так, “тишина” -- это всегда покой души, “тихий”, “тайный” -- значит потусторонний, “вече-реющий день” обозначает скорый конец жизни.

Все его эпитеты становятся символами двух миров: “печальные дни”, “горестный миг”, “скорби час”, “молчалива и грустна” -- это “Здесь”; “кончины сладкий час”, “милая встреча”, “милая надежда”, “сладостное пенье” --это “Там”. Лейтмотивом проходят даже цвета: “черный гроб”, “бледен и унылый”, “тусклая луна”...

Использует Жуковский и субстантивированные прилагательные (“мертвое”, “таинственное”, “желанное”, “печальное”), что создает образ бесконечной недоговоренности и необъяснимости души человеческой.

Итак, с помощью мотивов дороги, иного мира, смерти, разлуки, любви, веры, возмездия, единства человека с природой и лейтмотивов Жуковский передает все сомнения и ощущения души человека и впервые в русской литературе ставит вопрос о приоритете духовного над материальным.



2.2 Причины обращения В.А. Жуковского к жанру баллады

Судьба баллады как литературного жанра тесно связана с эволюцией романтизма, с теми сложными процессами, которые характеризовали его утверждение в России. Сопутствуя романтизму на всем протяжении его развития, баллада как жанр «новейшей» русской поэзии окончательно формируется в рамках этого направления, на основе складывающейся романтической эстетики, став вместе с элегией, а затем и лирической поэмой одной из наиболее характерных для романтизма жанровых форм. Процесс постижения романтиками жанровой специфики баллады, в ходе которого ими было «уловлено» ее соответствие романтическим канонам, одновременно являлся процессом и творческого овладения этой жанровой формой, и ее качественного преобразования. Далеко не случайно, что осуществление этих важнейших для развития русской поэзии задач оказалось связанным, прежде всего с именем Жуковского, выступившего в начале 1800-х подлинным реформатором жанра баллады. Он обогатил ее наивысшими достижениями предшествующей европейской и русской поэзии, создал художественно совершенные образцы отечественной баллады, познакомил русского читателя с балладами Шиллега, Гете, Саути, В. Скотта, Уланда и других выдающихся мастеров этого жанра.

Но дело, разумеется, не только в этом. Баллада была для Жуковского не просто одним из жанров его поэзии. В ней концентрировались его главные эстетические идеи, воплощались эстетические искания, впервые определялись новые черты поэтики. Она означала для Жуковского нечто большее, чем литературное сочинение. Как справедливо полагает исследователь А.С. Янушкевич, баллада стала для Жуковского «формой эстетического самовыражения, оригинального самосозерцания». Жуковский отдавал ей предпочтение перед другими жанрами своего творчества. Не случайно именно баллады (вместе с близкими им в жанровом отношении повестями) были при жизни Жуковского дважды изданы отдельной книгой [7, с. 94].

В сознание современников Жуковский также вошел как балладник. И хотя он был далеко не первым русским поэтом, обратившимся к этому жанру, именно ему - не только в начале XIX в., но и позднее - приписывалась заслуга введения баллады в отечественную поэзию. Его баллады сразу обрели громкую известность, но вместе с тем вызвали и ожесточенные критические споры, каких до него не знал ни один жанр русской поэзии. Причины резкого сопротивления, сопровождавшего появление первых баллад Жуковского, Ю.Н Тынянов усматривал в их «неорганичности» национальным поэтическим традициям. Исследователь писал: «В особенности же спорным казался жанр, выдвинутый Жуковским, - переводная баллада. Это имеет свои основания. Переводной жанр, готовый жанр был незакончен в эпоху, когда лирика искала новых жанров». При этом исследователь подчеркивал, что «привнесение готовых жанров с запада могло удовлетворить только на известный момент: новые жанры складываются в результате тенденций и стремлений национальной литературы, и привнесение готовых западных жанров не всегда целиком разрешает эволюционную задачу внутри национальных жанров» [20, с 111].

Обращение Жуковского к жанровой форме баллады не было, конечно, заимствованием готового «западного» образца, как считал Тынянов, не изучавший специально вопрос о русской балладе конца XVIII - начала XIX в. и не учитывавший в силу этого весьма разработанную национальную жанровую традицию, на которую опирался Жуковский, создавая свои первые баллады. Глубокая преемственная связь с русской поэзией предшествующей эпохи во многом подсказала Жуковскому интерес к этой жанровой форме [20, с. 120].

Универсализм баллады Жуковский почувствовал достаточно рано. Конспектируя в 1805 - 1806 гг. Эшенбургову теорию, он, говоря о балладе и романсе, настойчиво подчеркивает их способность охватывать разнообразные сферы жизни. «Источники их, - замечает поэт, отступая то текста подлинника, - многоразличны: мифология, история, рыцарство, монастырская жизнь, сцены из обыкновенной общественной жизни или произвольные вымыслы стихотворной фантазии». Затем, накануне непосредственной работы над балладами, видимо, в конце 1807 - начале 1808 гг., Жуковский сравнением баллад Бюргера и Шиллера вновь говорит о различных типах этой поэтической формы. «Шиллер более философ; Бюргер просто повествователь, который, занимаясь предметом своим, не заботится ни о чем постороннем» - к такому выводу приходит поэт, приступая к переложению бюргеровской «Леноры» и шиллеровской «Кассандры». Своеобразным же итогом размышлений Жуковского о балладе становится запись на нижнем форзаце книги известного немецкого ориенталиста, профессора восточных языков в Иене и Геттингене И.Г. Эйхгорна «Всеобщая история культуры и литературы новой Европы»:

Что такое баллада

Ея характер в ея происхождении

Рыцарские повести

Ужасные повести

Трогательные

Что она есть

Что может быть

Английские

Немецкие баллады [14, с. 81].

Это лаконичное резюме выделяет важнейшие моменты не только осмысления Жуковским жанра баллады, но и его эстетического мышления вообще. Поэт пытался разобраться в происхождении баллады: ее связи с эпохой рыцарства, повестью, наметить ее национальные разновидности. Но, самое главное, он соотносит ее канон («что она есть») с ее возможностями, а следовательно, со своими поисками («Что может быть»).

Большинство произведений в данном списке - дань интереса Жуковского к балладам Шиллера и Бюргера. Очевиден ранний интерес к английской балладе. Но, пожалуй, особенно показательно стремление Жуковского к созданию баллад на темы русской истории и по мотивам своих повестей.

2.3 Своеобразие баллад В.А. Жуковского “Людмила”

Наиболее яркими репрезентативным произведением среди всего множества баллад поэта является его первая баллада «Людмила». Эта баллада была открытием Жуковского, она задает жанровый канон в литературе и в творчестве самого Жуковского. Первая баллада несет в себе черты, характерные для нового жанра, здесь возникает первое представление о структуре баллады как жанра, на «Людмилу» впоследствии ориентируется сам поэт, создавая новые баллады, рассмотрение этой баллады поможет нам понять особенности жанра.

Первые восемь строф отображают жизнь и сетования Людмилы. Здесь все обыденно и знакомо для читателя. Но далее в девятой строфе баллады предстает непривычное и даже невозможное. Перед читателем возник по воле поэта ирреальный мир. Мертвый жених, давно истлевший в гробу, восстал из могилы и явился за Людмилой, но он явился для наказания возроптавшей несчастной невесте. Это вообще характерно для балладного мира: призраки входят в земное бытие и сами на короткий миг приобретают материальное воплощение. Людмила сначала не догадывается, что с ней на призрачном коне мчится мертвец - она обнимает жениха и ощущает только бешеный «скок», видит «бугры и равнины». Беспощадные высшие силы играют Людмилой и ее умершим женихом. На протяжении пяти строф описывается их поездка, в конце пути мертвец оказывается превращен в орудие мести Людмиле за то, что она возмутилась, как ей казалось, несправедливостью Бога. Родная мать предупреждала ее о том, что все, что посылает Господь, необходимо принимать, не возражая, как это сделала Людмила. Конь примчал героиню баллады к разрытой могиле, пропал, всадник стал истлевшим скелетом, чем он и был на самом деле, невеста остается со своим женихом.

Финал баллады дан через риторические вопросы, в которых выражено замедление, напряжение действия:

Видит труп оцепенелый:

Прям, недвижим, посинелый,

Длинным саваном обвит.

Страшен милый прежде вид;

Впалы мертвые ланиты;

Мутен взор полуоткрытый;

Руки сложены крестом.

Вдруг привстал… Манит перстом…

«Кончен путь: ко мне, Людмила;

Нам постель - темна могила;

Завес - саван гробовой;

Сладко спать в земле сырой».

Концентрация страшных подробностей заставляет читателя сопереживать ужасы, постигшие героиню.

За трагическим завершением следует моральная сентенция, высказанная усопшими. Здесь нет обычных человеческих норм, они отошли, и вместо них основой справедливости оказывается нечто непостигаемое, сверхъестественное.

Эти слова содержат несколько идей. Во-первых, это мысли, принадлежащие или близкие автору. Правосудие творца здесь имеет тот смысл, что человек вознаграждается за хорошие поступки и, наоборот, наказывается за прегрешения, как это случилось с Людмилой. Усопшие провозглашают решившуюся судьбу героини, объясняя причину такого исхода. Во-вторых, здесь мы видим перекличку, уточнения идей, звучавших в балладе. Мать предупреждает Людмилу:

«О, Людмила, грех роптанье;

Скорбь - создателя посланье;

Зла создатель не творит;

Мертвых стон не воскресит».

Кратко жизни сей страданье;

Рай - смиренным воздаянье,

Ад - бунтующим сердцам;

Будь послушна небесам Там же. С. 145-146.

Но дочь ослушалась мать и преступила против высших сил, тем самым заслужила возмездие. Людмила ведет себя так, с одной стороны, от отчаяния, вызванного несостоявшимися надеждами, с другой стороны, в ее словах выражена жалость к самой себе, ей кажется, что только ее жених не возвратился из похода. Это и толкает ее на грех, несмотря на все увещевания матери. Слова о царе всевышнем в финале перекликаются с роптанием Людмилы:

Небо к нам неумолимо;

Царь небесный нас забыл…

Мне ль он счастья не сулил?

Где ж обетов исполненье?

Где святое провиденье?

Нет, немилостив творец;

Все прости, всему конец Там же. С. 150.

Атмосфера ужаса в концовке создается с помощью эпитетов мрачного порядка: труп оцепенелый, посинелый, страшен вид (по контрасту с милым), мертвые ланиты, мутен взор. Описывая перемены, происходящие с Людмилой, автор употребляет глаголы для демонстрации динамики этих изменений: каменеет, меркнут очи, кровь хладеет, пала. Мгновенные действия сменяют друг друга, эта быстрота переходов от одного к другому изображается при помощи излюбленного Жуковским слова вдруг. Сразу после описания мертвеца поэт показывает его неожиданную активность: Вдруг привстал… После того, как мы видим Людмилу, моментально начинается совсем иное действие: Вдруг усопшие толпою/ Потянулись из могил. При этом любопытно отметить, что сами по себе эти действия неожиданны и невозможны в реальности: двигается и говорит мертвец, встают из могил умершие. Хор этих мертвецов описан как тихий страшный - мы как будто слышим загробные голоса, тем более что хор завыл. Возникает соединение «тихого» и «страшного», чем тише звуки, тем они страшнее. С помощью эпитетов создается угнетающая картина. Но в уста страшных созданий вкладывается мораль всей баллады.

В финале присутствует значимая параллель:

Стон и вопли в облаках;

Визг и скрежет под землею.

Можно заключить из этого, что ничто и никто в мире не остается безучастным к уделу героини; и на небе и на земле слышны громкие звуки: в облаках - сочувствие Людмиле, в аду же - ожидание жертвы.

Если попытаться проанализировать конечные строки баллады, можно увидеть, что здесь правосудие творца заключается в том, что он внял просьбе Людмилы быть вместе с возлюбленным. Она говорит: «С милым вместе - всюду рай». Всевышний дал ей этот рай, но рай иронически изменен в ад. Под влиянием увиденного Людмила больше ни слова не произносит. Она умирает внезапно и тихо. Трагизм ситуации вовлекает читателя в сопереживание героине. Смерть ее изображена трагически и гротескно. Героиня проявила своеволие, причиной которого была крайняя степень отчаяния. Как заметила Л.И. Душина, «для «Людмилы» характерны внешнее легкое изящество и углубленный психологизм» Душина Л.И. История создания «Светланы» В.А. Жуковского//Пути анализа литературного произведения. М.,1981. С.190. .

Интересна в финале еще одна деталь: сам поэт как бы ставит точку в повествовании, произнося слово «конец» последним. И здесь уже не возникает сомнения у читателя в том, что это действительно конец.



Заключение

Подводя итоги, можно сказать, что в конце 18 - начале 19века в русской литературе жанр баллады не воспринимался как самостоятельный лиро-эпический жанр. Классицизм был все еще в силе и налагал определенные обязательства на поэтов в их творчестве. Однако необходимость развития и приобретения чего-то нового уже чувствовалась в начале 19 века, это обусловило возникновение творческих исканий русских поэтов. Отношения между жанрами на границе веков становится подвижнее, взаимодействие разных жанров рождало нечто новое в жанровой системе. Баллады появляются в творчестве многих поэтов, но эти опыты еще не совершенны, их жанровая структура не четкая. На их фоне появляется баллада Жуковского, принесшая популярность поэту и установившая востребованность баллады как жанра.

В ходе изучения своеобразие баллад Жуковского мы выделяем среди всего множества произведений этого жанра оригинальные баллады. Мы приходим к выводу, что в них наиболее ярко проявляется авторское начало. Жуковский обращается к жанру баллады по следующим причинам:

- баллада универсальна, она способна охватывать разные сферы жизни;

- баллада тяготеет к былинам и легендам, следовательно, будет интересна разному читателю, в разное время;

- в балладе концентрировались главные эстетические идеи Жуковского, воплощались эстетические искания, определялись новые черты поэтики;

- баллада стала для Жуковского «формой эстетического самовыражения, оригинального самосозерцания».

Традиции баллад Жуковского:

- сюжеты баллад заимствованы из фольклора, средневековой литературы, античной мифологии и из происшествий обыкновенной жизни;

- многие средства восходят к поэтике фольклорных баллад: рефрены, устойчивые образы, повторение с «нарастанием»;

Все приведенные выше элементы, присутствующие в оригинальных балладах, выделяют их из общего комплекса баллад Жуковского.



Список литературы

1. Жуковский и русская культура [Текст]: сборник научных трудов. - Л.: Наука, 1987. - 543 с.

2. Веселовский, А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения»: Монография [Текст] / А.Н. Веселовский. - М.: СПб, 1999. - 546с.

3. Гуковский, Г.А. Пушкин и русские романтики: Монография [Текст] / Г.А. Гуковский. - М.: СПб, 1995. - 354 с.

4. Измайлов, Н.В. В.А. Жуковский // История русской поэзии: статья [Текст] / Н.В. Измайлов.- Л.: Наука, 1968. - 237 с.

5. Вольпе, Ц.С. Жуковский // История русской литературы: статья [Текст] / Ц.С. Вольпе. - М.: СПб, 1941. - 256 с.

6. Янушкевич, А.С. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А. Жуковского: Монография [Текст] / А.С. Янушкевич. - Томск.: Томск, 1985. - 284 с.

7. Полевой, Н.А. Литературная критика: Статьи, рецензии, очерки [Текст] / Н.А. Полевой. - Л.: Наука, 1990. - 326 с.

8. Буало, Н. Поэтическое искусство: научное издание [Текст] / Н. Буало. - М.: СПб, 1957. - 432 с.

9. Сумароков, А.П. Избранные произведения: [Текст] / А.П. Сумароков. - Л.: Наука, 1957. - 236 с.

10. Томашевский, Б.В. Стилистика и стихосложение: научное издание [Текст]/ Б.В. Томашевский. - Л.: Наука, 1959. - 314 с.

11. Душина, Л.Н. На жанровом переломе от романса к балладе //XXVI Герценовские чтения: Литературоведение [Текст] / Л.Н. Душина. - Л.: Наука, 1973. - 176 с.

12. Реморова, Н.Б. Жуковский и немецкие просветители: Монография [Текст]/ Н.Б. Реморова. - Томск: Томск, 1989. - 423 с.

13. Гумилев, Н.С. Письма о русской поэзии: научное издание [Текст] / Н.С. Гумилев. - М.: Москва, 1991. - 278 с.

14. Литературная энциклопедия терминов и понятий: [Текст] энциклопедия / под ред. А.Н. Николюкина. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. - 675 с.

15. Хализев, В.Е. Теория литературы: научное издание [Текст] / В.Е. Хализев. - М.: ЮНИ-ТАЙМС, 1999. - 273 с.

16. Воронцова, Т.И. Композиционно-смысловая структура изобразительно-повествовательных баллад лирического характера //Текст и его компоненты как объект комплексного анализа: статья [Текст]/ Т.И. Воронцова. - Л.: Наука, 1986. - 248с.

17. Иезуитова, Р. В. Баллада в эпоху романтизма // Русский романтизм: статья [Текст]/ Р.В. Иезуитова. - Л.: Наука, 1978. - 234с.

18. Знаменщиков, В.В. К вопросу о жанровых особенностях русской баллады//Вопросы сюжета и композиции: Межвузовский сборник [Текст] / В.В. Знаменщиков. - Горький: Горький. 1980. - 215с.

19. Душина, Л.Н. Поэтика русской баллады в период становления жанра: диссертация [Текст] / Л.Н. Душина. - Л.: Наука, 1975. - 125 с.

20. Тынянов, Ю.Н. Архаисты и новаторы: научное издание [Текст] / Ю.Н. Тынянов. - Л.: Наука, 1966. - 247 с.

Размещено на Allbest.ru