Музыка в слове и слово в музыке: поэзия Владимира Илюшенко (к проблеме взаимодействия разных видов искусства)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Музыка в слове и слово в музыке: поэзия Владимира Илюшенко (к проблеме взаимодействия разных видов искусства)

Чигарева Евгения Ивановна, доктор искусствоведения, профессор кафедры теории музыки, Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского (г. Москва, РФ).

Статья Е. Чигаревой - продолжение исследования автором музыкальности поэзии Владимира Илюшенко (1932). Различные темы его творчества рассматриваются сквозь призму музыки, присутствующей в них подтекстом или открыто. Это - своего рода сверхтема - Бог и обращение к Нему поэта; тема, условно названная «Личное Евангелие» (поэтический рассказ о различных евангельских событиях); критическая тема - мир без Бога; миссия поэта; природа - красочная, кажущаяся живой, одушевленной; тема детства; «мистическая» тема - сны, воспоминания об ушедших близких людях, тени, феномен эха. Композиция статьи основана на последовательном рассмотрении этих тем. Но при этом постоянно присутствует Музыка - тема, которую можно назвать главной, всеобъемлющей. Это и музыка как метафорическое понятие, и музыкальные реалии, и музыкальные инструменты, и даже термины; наконец, музыка как «предмет повествования» (сюжетный мотив, «персонаж действия»). Заключительная часть статьи посвящена музыке звучания стихов В. Илюшенко: аллитерации, ассонансы, ритм и метр. Но особенно интересен прием, который можно назвать «рифмы-омонимы» - слова, близкие по звучанию и находящиеся на близком расстоянии, но имеющие различный - иногда до противоположности - смысл. Этот прием - индивидуальная особенность стилистики поэзии Илюшенко, звуковая форма, позволяющая поэту раскрыть различные оттенки смысла стихотворения.

Ключевые слова: музыкальность поэзии, «Личное Евангелие», миссия поэта, природа, аллитерации, «термины-омонимы».

MUSIC IN THE WORD AND THE WORD IN MUSIC: POETRY OF VLADIMIR ILYUSHENKO (ON THE PROBLEM OF THE INTERACTION OF DIFFERENT KINDS OF ART)

Chigareva Evgeniya Ivanovna, Dr of Art History, Professor of the Department of Music Theory at the Tchaikovsky Moscow State Conservatory (Moscow, Russian Federation).

The article by E. Chigareva is a continuation of the author's research on the musicality of Vladimir Ilyushenko's poetry (1932). Various themes of his work are considered through the prism of music, which is presented in them by subtext or openly. This is a kind of super-theme God and the poet's address to Him; a theme conventionally called “Personal Gospel" (a poetic story about various Gospel events); a critical theme - a world without God; the poet's mission; nature - colorful, seemingly alive, animated; the theme of childhood; a “mystical" theme - dreams, memories of the departed loved ones, shadows, the phenomenon of echo. The composition of the article is based on a consistent consideration of these topics. But at the same time there is always Music, a theme that can be called the main, comprehensive. This includes music as a metaphorical concept, musical realities, musical instruments, and even terms; finally, music as a “subject of narration" (a plot motif, “an action character"). The final part of the article is devoted to the music of the sound of V. Ilyushenko's poems: alliteration, assonance, rhythm and meter. But especially interesting is the technique that can be called “rhymes-homonyms": the words that are close in sound and are at a close distance, but have different, sometimes the opposite, meaning. This technique is an individual feature of the stylistics of Ilyushenko's poetry, a sound form that allows the poet to reveal various shades of the meaning of the poem.

Keywords: musicality of poetry, “Personal Gospel", the poet's mission, nature, alliteration, “homonyms".

В наше время одна из ведущих тенденций - взаимодействие разных видов искусства, нередко их синтез. Так возникают новые жанры и жанровые разновидности¹.

Но и в классических жанрах (в данном случае речь пойдет о лирической поэзии) происходят подобные процессы - более незаметно, но вполне определенно. Среди них - музыкальность поэзии и художественной прозы - давняя тема моих исследований.

Герой моего повествования и предмет статьи - поэт Владимир Илюшенко Например, в оперном жанре: медиаопера, опера- мистерия, опера-триллер, ремейк и др. Несколько слов о нем. Владимир Ильич Илюшенко (1932) родился в Москве в интеллигентной (о музыкальности его стихов мне уже приходилось писатьсемье. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. С 1957 по 1962 год работал [10]). Владимир Илюшенко - автор трех книг [4; 7; 8],

научным редактором в Издательстве восточной литературы, в дальнейшем продолжал спорадически редактировать книги, выходящие в этом издательстве. В 1995-2009 годах работал на радиостанции «София» (Христианский церковно-общественный канал). В 1967-2007 годах работал старшим научным сотрудником в Институте Международного рабочего движения АН СССР (позднее переименован в Институт сравнительной политологии РАН, а потом в Институт социологии РАН).

³ Однако поэзия - не единственная сфера деятельности В. Илюшенко. По словам близкого друга поэта Элеоноры Яновны Альбрехт, «Владимир Илюшенко не только большой поэт, но и универсальная творческая личность: писатель, историк, общественный деятель, миссионер - последователь о. Александра Меня». (см. об этом подробнее [10]).

которые посвящены Александру Меню (он был его духовным сыном и другом), двух сборников стихов («Медленная музыка» и «Дорога в небо» [5; 6]).

Сказать, что в стихах В. Илюшенко важную роль играет музыка - это значит ничего не сказать. Музыка буквально входит «в плоть и кровь» его сочинений «Я песни пел, когда мне было тошно, я песни пел, когда я счастлив был... И песнь вошла в подкожные сосуды и стала мной, и вырвалась из жил, звенела в воздухе пылающем, покуда я пел, дышал, творил и просто жил».. Это и музыкальные реалии (отдельные произведения, термины, инструменты, темповые обозначения), и склад самих стихов - музыкальность звучания поэтического слова, музыка как тема стихотворения.

Со времени выхода второго сборника стихов прошло 9 лет, и за это время возникло много новых стихов, о которых мне и хотелось бы на- писать Большинство стихов, о которых говорится в. При этом я попробую рассмотреть это явление в несколько другом ракурсе (различные темы поэзии Илюшенко сквозь призму музыкальности).

Уже в первой статье (см. [10]) я писала о том, какое значение в стихах Илюшенко занимает тема Бога и обращения к нему человека (молитва). В последних стихах это становится главной темой. Так возникают антонимические пары: Бог и человек, Рай и Ад, этот и потусторонний мир; а также воспоминания о давно прошедшем, сны, тени былого.

Это противопоставление - сопоставление - слияние и есть тот подтекст, который часто выходит на первый план и превращается в «Текст» - тему стихотворения. Но и в стихах, в которых царит эта «сверхтема», музыка занимает немаловажное место.

6 августа 2017 года было написано два стихотворения, объединенные одной темой: «Исповедь пессимиста» и «Ответ пессимисту». О таких парных поэтических картинах я уже писала (см. [10]): двухчастная составная форма (или просто песенная двухчастная), в которой представлены два взгляда на одно и то же явление, причем вторая часть или последняя строфа (иногда последние две строки) - кульминация-вывод. Этот антагонизм - не противостояние двух враждебных сфер, а две стороны жизни и человека (как у Достоевского: «Бог с Дьяволом борются. А поле битвы - сердца людей» - символ такого явления). Такие «пары» нельзя воспринимать по отдельности, но только вместе как некий синтез.

В данном случае это своеобразный диптих, имеющий во многом общую лексику, которая, объединяя, разъединяет. Напримерстатье, не опубликовано.:

Земные дни все горше, все короче, но не грусти: минуют и они.

И еще:

Да, милый друг, земная жизнь конечна, поставлен ей решительный предел, но Сила та отнюдь не бессердечна, что держит втайне список наших дел.

Или:

а время - время льдинкою застыло, мерцая как старинная эмаль.

И еще:

Где льдинка одинокая мерцала, там Вечности откроется простор...

И когда падает занавес, отделяющий друг от друга два мира, мы видим прекрасную картину того, Другого Мира. И тогда звучит Музыка:

под звуки отдаленного кимвала там грянет «Аллилуйя!» звездный хор.

И расцветет таинственная роза, и ляжет у подножия креста.

Нет, не напрасно льется «Lacrimosa»: из этих слез восстанет красота.

⁴ В примере сопоставлены близкие по содержанию, но различные по смыслу строки этих стихотворений.

Кимвал⁷, звездный хор, который провозглашает «Аллилуйя!» и сменяет скорбную «Lacrimosa» на звенящую и сверкающую красоту! Музыка возникает в момент кульминации как итог-вывод (как ответ пессимисту). Эта поющая кода так характерна для поэзии Илюшенко, что примеров можно было привести много.

Вернемся к главной теме поэзии Илюшенко. У него немало стихов, непосредственно обращенных к Богу: это и молитвы, и аллюзии на псалмы, и просто размышления о жизни, мысли о назначении поэта. Вот, например, небольшое четверостишие:

Ты светлый храм во мне воздвиг,

Ты дал мне сердце и язык, чтоб славить истину Твою, чтобы сказать: «Люблю, люблю».

Очевидно, что миссия поэта видится автору именно в провозглашении истины, которая открывается ему в этих - я не побоюсь этого слова - беседах с Богом. И тогда приходит вдохновение, о котором сам поэт пишет:

Где б ни был ты, цени мгновенный глубокий обморок стихов и тот мотив окровавленный⁸, что был к явленью их готов.

И одновременно Музыка Кимвал - библейский музыкальный инструмент, состоящий из двух металлических чаш, издающих при ударе друг о друга резкий звенящий звук. Слова «мотив окровавленный» - конкретизация метафоры - действительно поэт пишет как бы «кровью сердца». Можно вспомнить признание американского писателя ХХ века Курта Воннегута: «Если мне доведется умереть <...> пусть это станет моей эпитафией: “Для него необходимым и достаточным доказательством существования Бога была музыка”» (Шр8://гш. т/20070412/63531939.Ьт1). («хоры букв!»), которая вплетается в ткань стихотворения:

Слова на нитку смысла нижутся, и хоры букв послушно движутся и славу Сущему поют.

В эти особые минуты стихи сами льются, как будто ниспосланные поэту свыше. Например:

Разверзлись небеса, и хлынули потоки высоковольтных слов в пустующий простор. Ложатся набекрень танцующие строки, и не остановить их вольный разговор.

Таков творческий процесс - стихийный и волнующий.

Или:

Ты жил во мне, ты пел во мне, мой стих. Ты не скрывался где-то за холмами, а радостно летел под парусами и разливался свистом соловьих.

Аккорды торжествующе звучали, ликующе и звонко прославляли Создателя беспечных человеков, возлюбленных таинственно от века.

И если песня в небо улетала, то значит Ты изволил от Начала благословить ее во Царствии Твоем.

Здесь личное чувство Бога выливается в творчество и в музыку. Это та же ALLILUIA.

Вспоминается признание Альфреда Шнитке (кстати, любимого композитора Илюшенко): «У меня есть ощущение, что некоторые идеи мне были как бы подарены - они не от меня». «Музыка мною не пишется, а как бы улавливается» [2; с. 51, с. 37] (ср. у Илюшенко: «Ведь не я эти звуки слагаю. а они посылаются мне»).

Эта Сверхтема предстает не только в личном плане, но и в объективизированном: это то, что я условно назвала бы «Личное Евангелие». Весь евангельский сюжет и его наиболее значимые, «ключевые» моменты: Благовещенье, Рождество - ночь в Вифлееме, «У самарянского колодца», Гефсимания, моление о чаше («Плакала МУЗЫКА!»), Тайная Вечеря («Из глубины страстнОго сердца»), Галилейская Кана («Наплывы образов») и Воскресение - Пасха (в двух вариантах: первый - радость Праздника с детства, второй - ожидание Второго Пришествия).

В этих стихах (которые я выстроила в цикл А введением в этот цикл могло бы быть стихотворение «Ветхий и Новый Завет», в котором автор свободным стихом излагает основные факты Священного Писания. Еще: «когда зажглась над грешною Землею

огнем горящая звезда»., но писались они в разное время), как мне кажется, поэт пропускает через себя все евангельские события, как бы участвует в них. Поэтому и написаны они просто, без пафоса, как констатация отдельных фактов евангельского сюжета. Например, «Ночь в Вифлееме»:

Возложи солому на пол земляной, а потом тряпицей ее прикрой и впусти осленка в ясли с бычком, а потом воспой молитву Творцу вместе с Той, что готовится Матерью стать, вместе с тем, кто хранит на земле Ее покой.

Все очень конкретно и почти зримо: описание яслей - солома, земляной пол, тряпица; животные, которые пришли славить рождение младенца Христа: осленок, бычок. И мы тоже, вместе с поэтом, присутствуем при этом великом событии, которое предстает перед нами одновременно очень просто и скромно. И та же тема:

Наплывы образов. В тумане волхвы обожествляют лес.

Они, как в Галилейской Кане, являют зримый лик чудес¹¹.

Несколько слов о стихотворении «Гефсима- ния»: тут главное - музыка (что естественно, если мы вспомним музыкальные произведения, посвященные этому молению).

Плакала музыка в темном саду:

«Ведомо ль миру, куда Я иду?»

И совершенно другая музыка звучит в Пасху - праздник Воскресения Христа:

Как в детстве, тот день не кончался и вглубь раздавался и вширь,

и мир голубой расстилался, красивый, как мыльный пузырь.

И солнце цветами играло, по-детски смеясь на заре, и музыка службу стояла, и вновь оживал Назорей («Пасха», 1976).

К теме «Личное Евангелие» примыкает стихотворение, написанное под впечатлением посещения Ферапонтова монастыря. И хотя здесь нет конкретных мотивов Евангельского сюжета, но ощущение живого прикосновения к Божьей обители рождает чувство личного участия в евангельских событиях.

Там, на холме, во храме голубом, объемлет нас поющее пространство... Акафист Богоматери гремит беззвучно, и неслышимые хоры мерцают сквозь вселенские соборы,

И Кана Галилейская кипит.

И здесь тоже музыка, но она беззвучная, неслышимая, она возникает в сознании и подсознании тех, кто входит в этот мир святости.

Подводя итог теме «Личное Евангелие», скажем, что эта картина - такая живая и светлая - рождает у поэта мысли о несовершенстве современной жизни.

Из небытия Ты воздвиг этот мир и превратил его в сад, но Твой питомец воздвиг кумир. и мир превратился в ад.

Как вернуть потерянный рай?

Как поменять судьбу?

Это одна из лейттем в лирике Илюшенко. Отсюда целый ряд критических стихотворений, в которых он с горечью и болью пишет о том, что происходит в мире. Вспоминая Освенцим и все ужасы ХХ века, поэт в тоске обращается к Деве Марии:

Позабыл Твои слезы живые этот бешеный атомный век.

Пожалей меня, Дева Мария, защити меня: я - человек.

(«В полутемном церковном приделе»)

Вернемся, однако, к стихотворению «Пасха». Обратим внимание на красочность этой картины - воспоминание о детстве Тема детства как проверка истинности жизни «взрослых», как лакмусовая бумажка - тоже скрытая тема многих стихов: «Мне бы только до глаз ребенка дотянуться и дорасти.» («В голове поселилась птица»). Или мысленный диалог в дневниках: «- А как же дети? - А им не надо искать, потому что истина в них».. Это тоже одна из особенностей поэтики стихов Илюшенко (пожалуй, даже можно высказать смелое предположение: это синтез не только музыки и поэзии, но в каком-то смысле поэзии, музыки и живописи) Более конкретно это воплощается в стихотворении «Леонардо»: «Там льет безмолвные аккорды, как тайну на губах Джоконды, его загадочная кисть». И последняя строка как самая сокровенная мысль: «зримый образ красоты».. Таких примеров немало, причем обычно это светлые радостные тона - голубой, зеленый, золотистый, синий (Синяя птица). Приведу некоторые.

.. .Ты лети, моя синяя птица, вышивай в синем небе узор.

.пролетает счастья птица, я без птицы не

могу.

Гаснут ласковые краски золотистого заката, звуки медленные гаснут...

Но целая картина, созданная словесными красками, - в стихотворении «Озеро Вуокса». Уже первые две строки настраивают на созерцательнолирический лад: «Легла на медленные воды зари печальная краса». И далее целый каскад эпитетов: зеленокудрая природа, полоса рыжей охры, облака с «жемчужно-розовым подбоем», отблеск стальной, рыбак чернеет, лимонно-рыжий окоем Окоем (поэт.) - пространство, которое можно: 6 определений на 16 строк! Эту картину буквально видишь.

Обычно такое разноцветье возникает в тех случаях, когда автор обращается к природе, и это естественно. Например, в стихотворении «Так тревожны речи» (посвященном березе - невесте «в праздничном уборе», «в кружевном наряде») такой светлый конец: «Ты несешь собою весточку весны - небо голубое, зеленые сны». Вот это - почти детское - восприятие ярких праздничных красок природы!

С природой у Илюшенко особые отношения: она для него такая же живая, как весь окружающий мир. Это одушевление природы встречается во многих стихотворениях. Например: «Стащи у ветра ветвь сирени», «Старый дуб», «Сосны», «Нагородили облака», «Укройся тополиным пухом», «Ажурные рябиновые ветки простерло это древо надо мной»окинуть взором, горизонт.. А в стихотворении «Жизнь - она одна на всех» (прекрасная картина русской природы): «...а у горной речки жилка нежная дрожит в маленьком сердечке».

Как всегда, и в этих зарисовках возникает музыка. Так, последние строки из стихотворения «Два голоса (по Тютчеву)»: «И на внятном любому наречье запоет молодая сирень». Или в стихотворении «Горят, полыхают зарницы»: «Течет эта музыка звездной рекою». Здесь и музыка, и звезды, и река - все вместе, синтез музыки, живописи и небесных светил - звезд!

Деревья - герои многих стихотворений Илюшенко. Это старый дуб, липа, тополь, сосна, которая ждет топора «с замираньем зеленого сердца».

Но особую роль играет клен (о нем - в нескольких стихотворениях: «старый клен за окном», который предстает перед поэтом в разное время, в разных обликах): это «представитель зеленой вселенной», он протягивает в окно «пятипалую лапу», и «зеленую песню поет, отирая внезапные слезы»; «машет руками зелеными, хочет присниться». Но вот наступает осень: «Багряный лист спадает с клена, собою заменив зеленый», он осиротел, теряя листья - своих де-

¹⁵ Даже из названий этих стихотворений видно, до какой степени тонко, «личностно» воспринимает автор красоту природы.

ток, но терпеливо ждет их возрождения весной¹⁶. Не только деревья, но и все вокруг - «Живая жизнь» - привлекает и радует Илюшенко: например, забавная история о «Малютке одуванчике», который влюбился в голубую незабудку: «Но только дунула она, как для него прошла весна».

Но особенно показательно стихотворение «Голуби сидят на проводах» (написанное совсем недавно - 28.05.2021), где соединяются природа и музыка - земная и небесная. Приведу его целиком.

Голуби сидят на проводах, как никем не читанные ноты.

Их ежеминутные заботы - чтоб прочли за совесть и за страх домры, и кларнеты, и фаготы эти зашифрованные ноты и воспели их на небесах, где звучит от края и до края музыка иная, неземная и сгорает безъязыкий прах.

Все живые создания радуют взор поэта, он невольно вступает с ними в диалог, как равный с равными. Это и «маленькая рыбка», и ласточка, которая случайно залетела в окно, и большая белая птица, и «одинокий стриж», и лисица, которая вздрогнула «всем рыже-красным телом» под взглядом охотника (и последние строки: «И кто тебя на свете пожалеет, кроме меня?»).

Живая связь красок природы и музыки - стержень многих стихов В. Илюшенко.

Вольный праздничный простор, окаймленный синевою и малиновым покоем озаренных солнцем гор, - так предстать мне пожелала неземная высота, и дыхание хорала доносило до листа.

¹⁶ И еще о печальных вестниках осени - падающих листьях, устилающих стылую землю - «не ведая, не зная, до чего их осень доведет». Или «Под желтым пологом кленовым» у поэта рождаются мысли об осени человеческой жизни: «Пора нам знать с тобою честь и уступать свои места всем зеленеющим листам».

Возникают и конкретные музыкальные жанры: опера, оратория, мадригал, канцона, песня («Булату Окуджаве»: «Похититель сердец, ты на струнах души так свободно играл, свои песенки вдруг превращая в хорал... Пусть летят твои песенки-ласточки»), романс, даже танго («Беспросветное танго одинокой струной без названья и ранга все плывет надо мной. То ли Астор Пьяц- цола эту песню зажёг» или «Шнитке»: «В сумасшедшем доме танго»); также церковные жанры При этом речь не идет о церковных песнопениях, которые тоже, конечно, играют важную роль. В данном случае это, как правило, жанры, более близкие к концертным, чем к обиходным. - хорал, реквием, Lacrimosa, ЛШ1ша, Литания, в какой-то мере «строгая крещенская токката»; даже термины (гаммы), музыкальные инструменты (см. выше: «Голуби сидят на проводах»; «свирельный гобой»). Количество примеров можно было бы умножить.

Поэт, как вибрирующая струна, тонким внутренним слухом и внутренним зрением видит- слышит не только то, что вокруг, но и то, что за границей реального бытия. Вот одна из его дневниковых записей: «Мир духа един. Перегородка между нами и ушедшими взаимопроницаема». Так возникают сны, тени былого, воспоминания об ушедших близких, которые предстают как живая реальность, иногда видения. Вот, например:

Живя в сновидческой реальности, он слушал музыку внутри, а не вовне, не в дальной дальности, и было сказано: «Гори мелодией той изначальною, что прозвучала в небесах.

Сновидческая реальность: что это такое? Прежде всего, мостик ко второй, мистической реальности, которая играет важную роль в поэзии Илюшенко.

Термин этот впервые применил филолог-славист и литературовед, исследователь творчества Достоевского Альфред Бем по отношению к повестям раннего Достоевского (в связи с образом Мечтателя). Да, это существование на грани сна и реальности, когда предстоящие (не во сне, а в подсознании) образы обретают конкретные очертания. Сны - это, как известно, вообще вторая реальность, связь с тонким миром. Но у Илю- шенко это не просто сны, которые человек видит ночью, это особое состояние, когда открывается нечто как бы за гранью человеческой жизни («В параллельной реальности сна...»). Я называю эту тему его стихов мистической, но это не означает, что он поэт-мистик (как, например, некоторые поэты рубежа Х1Х-ХХ веков - Андрей Белый, Александр Блок, Вячеслав Иванов Мистическая тема, естественно, не единственная в лирике этих поэтов. и др.). Это одна из сторон его внутренней жизни, которая приходит и уходит. А жизнь с ее радостями, красками природы, музыкой - «живая жизнь» (выражение Достоевского) - она не исчезает из поэзии и внутреннего мира ее автора «Я почкою напьюсь, я ветку поцелую и тополи.

И все-таки избежать этой темы тоже нельзя. И снова возникает музыка - но это другая музыка.

В пространстве дивного огня, сходящего с высот небесных, содержишь тайно Ты меня и одаряешь райской песней.

Я слышу нежные слова и вдохновенные напевы.

Вот эта музыка - комментарии излишни. О небесной музыке речь идет и в следующих строках:

Обрученный с лучом беспечальным, я пою свои песни ему.

Даже названия некоторых стихотворений говорят нам о другой жизни: «На пороге сновидений. Чую близость милой тени», «Окунуться в память и не всплыть» (воспоминания о детстве и нежно любимой матери), «В прошлом, где наши тени.» («там я брожу в тумане, медленным сном объятый»), «Блуждающие звезды, блуждающие сны» (где «звучат иные песни»), «В заповедной стране сновидений», «В полусне-полуяви возникает сюжет», «Падает нежно на сердце седая печаль» (мысленное обращение к ангелу-хранителю («Ангел дорогу покажет.»), «В эхе слышится что-то мистическое».

Остановимся на этом стихотворении несколько подробней. Это эхо - не природное. Вот как продолжается стихотворение:

Ты ушла, но останется в памяти твое эхо дрожащей струной, трель живая в звучащем орнаменте, отблеск радости неземной.

Здесь я позволю себе небольшое отступление. Эффект эха играл важную роль в эстетике немецких романтиков. Вспоминается феномен эоловой арфыный воздух разолью».- музыкального инструмента, на котором играет не человек, а природа и звучание которого воспринималось символически, как голос из другого мира.

Литература

поэзия илюшенко музыкальность

1. Белый А. Символизм как миропонимание. - М.: Республика, 1994. - 528 с.

2. Беседы с Альфредом Шнитке / сост., предисл. А. Ивашкин. - М.: Классика-XXI, 2003. - 320 с.

3. Блок А. Дневники. Запись - март 1919 // Блок А. Собрание сочинений: в 8 томах. - М.; Л.: ГИХЛ, 1963. - Т 7. - 544 с.

4. Илюшенко В. Александр Мень: жизнь и смерть во Христе. - М.: Пик, 2000. - 496 с.

5. Илюшенко В. Дорога в небо. Стихотворения. - М.: Аcademia, 2012. - 244 с.

6. Илюшенко В. Медленная музыка. Избранное. - М.: Лингвистика, 2002. - 319 с.

7. Илюшенко В. Национал-радикализм в современной России. От национализма к неонацизму. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Аcademia, 2007. - 318 с.

8. Илюшенко В. Религиозный гений отец Александр Мень. - М.: Изд-во Эксмо, 2021. - 198 с.

9. Махов А. Е. Ранний романтизм в поисках музыки. - М.: Лабиринт, 1993. - 127 с.

10. Чигарева Е. И. Еще раз о музыке в слове: поэзия Владимира Илюшенко // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. - 2021. - № 54. - С. 118-131.

References

1. Belyy A. Simvolizm kak miroponimanie [Symbolism as a worldview]. Moscow, Respublika Publ., 1994. 528 p. (In Russ.).

2. Besedy s Alfredom Shnitke [Conversations with Alfred Schnittke]. Compilation, Preface by A. Ivashkin. Moscow, Klassika-XXI Publ., 2003. 320 p. (In Russ.).

3. Blok A. Dnevniki. Zapis - mart 1919 [Diaries. The record is March 1919]. Blok A. Sobranie sochineniy: v 8 tomakh [Block A. Collected works. In 8 volumes]. Moscow; Leningrad, GIXL Publ., 1963, vol. 7. 544 p. (In Russ.).

4. Ilyushenko V. Aleksandr Men: zhizn i smert vo Khriste [Alexander Men: life and death in Christ]. Moscow, Pik Publ., 2000. 496 p. (In Russ.).

5. Ilyushenko V Doroga v nebo. Stikhotvoreniya [The road to the sky. Poems]. Moscow, Academia Publ., 2012. 244 p. (In Russ.).

6. Ilyushenko V Medlennaya muzyka. Izbrannoe [Slow music. Favorites]. Moscow, Linguists Publ., 2002. 319 p. (In Russ.).

7. Ilyushenko V. Natsional-radikalizm v sovremennou Rossii. Ot natsionalizma k neonatsizmu [National radicalism in modern Russia. From nationalism to neo-Nazism]. Moscow, Academia Publ., 2007. 318 p. (In Russ.).

8. Ilyushenko V Religioznyy geniy otets Aleksandr Men [The religious genius priest Alexander Men]. Moscow, Eksmo Publ., 2021. 198 p. (In Russ.).

9. Makhov A.E. Ranniy romantizm v poiskax muzyki [Early Romanticism in search of music]. Moscow, Labirint Publ., 1993. 127 p. (In Russ.).

10. Chigareva E. Eshche raz o muzyke v slove: poeziya Vladimira Ilyushenko [Once again about music in the world: The poetry of Vladimir ylyushenko]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kultury i iskusstv [Bulletin of Kemerovo State University of Culture andArts], 2021, no. 54, pp. 118-131. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru