Лингво-когнитивная специфика эссеизации литературного портрета Ю.Н. Тынянова: опыт реконструкции дискурса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лингвокогнитивная специфика эссеизации литературного портрета Ю.Н. Тынянова: опыт реконструкции дискурса

Немец Г.Н.

Кандидат филологических наук, доцент кафедры рекламы и связей с общественностью Кубанского государственного университета

Аннотация

Анализируется лингвокогнивная специфика эссеизации литературного портрета на примере мемуарно-биографических текстов о Юрии Тынянове. Данный дискурс характеризуется антропоцентричностью, ассоциативностью, аналитичностью, субъективацией повествования. Научная проблематизация исследования подчеркивается предпосылочными знаниями о природе литературного портрета как о речевом жанре, представленном в мемуарно-биографическом дискурсе. Отдельные эссеизированные фрагменты как элементы дискурса способны выстраивать некое целое создаваемого образа. Целью работы является выявление лингвокогнитивной специфики эссеизации литературного портрета как персонального дискурса. Основная задача исследования - проанализировать на примере разножанровых мемуарно-биографических текстов основные черты речевого портрета Ю.Н. Тынянова. Используя в работе методы нарративного и лингводискурсивного анализа, анализируются структуры мемуарно-биографических текстов, содержащие отдельные черты эссеизации портретного описания. Эссеизированный литературный портрет как лингвистическое явление является инструментом реконструкции личности, ее индивидуально-психологических особенностей. Полученные данные способствуют определению того, что эссеиза- ция в системе семиотического целого существует как лингвистический феномен, раскрывающий психологические способности личности по данным мемуарнобиографического дискурса. Делается вывод о том, что портретные описания способны выступать не только фрагментами мемуарно-биографических текстов, но и элементами дискурса литературного портрета. При этом проанализированные в работе портретные описания разнообразны по жанрово-видовой структуре (портрет-снимок, портрет-силуэт, портрет-сюжет, портрет-воспоминание и т.п.).

Ключевые слова:

Лингвокогнивная специфика, литературный портрет, эссеизация, реконструкция дискурса.

Nemets G.N.

Candidate of Philology, Associate Professor, Publishing, Advertising and Public Relations Department, Kuban State University

Linguo-cognitive specificity of essaying of Yu.N. Tynyanov's literary portrait: experience of discourse reconstruction

Abstract

The linguo-cognitive specificity of essaying a literary portrait is analyzed using an example of memoirs-biographical texts about Yuri Tynyanov. This discourse is characterized by anthropocentricity, associativity, analyticity, and subjectivation of the narrative. The scientific problematization of the research is emphasized by the background knowledge about the nature of the literary portrait as a speech genre presented in the memoirs and biographical discourse. Separate essayed fragments as elements of discourse are able to build a whole of the created image. The aim of the work is to identify the linguo-cognitive specifics of essaying a literary portrait as a personal discourse. The main objective of the research is to analyze the main features of Yu.N. Tynyanov's speech portrait, using an example of multi-genre memoirs and biographical texts. Using the methods of narrative and linguo-discursive analysis in the work, the author analyzes the structures of memoirs-biographical texts containing certain features of essaying portrait descriptions. The theoretical significance of the work lies in the fact that an essayed literary portrait as a linguistic phenomenon is a tool for reconstructing a personality, its individual psychological characteristics. The practical significance of the work is characterized by the fact that the obtained data contribute to the determination that essaying in the system of a semiotic whole exists as a linguistic phenomenon that reveals the psychological abilities of a person according to the data of memoirs and biographical discourse. It is concluded that essayed portrait descriptions can act not only as fragments of memoirs and biographical texts, but also as elements of essayed discourse of a literary portrait. At the same time, the essayed portrait descriptions analyzed in the work are diverse in terms of genre and species structure (portrait-snapshot, portraitsilhouette, portrait-plot, portrait-memory, etc.).

Keywords:

Linguo-cognitive specificity, literary portrait, essaying, discourse reconstruction.

Современная литературная критика как теория и практика нуждается в постоянном методологическом обновлении. В работах последнего времени уделяется внимание проблемам критического дискурса в системе литературоведения и основным принципам критического анализа литературных произведений. Вместе с тем остаются несколько на периферии особенности литературно-критического мышления в мемуарно-биографическом дискурсе с точки зрения его лингвокогнитивной специфики.

Л. Тайсон в работе «Критическая теория сегодня» (2006) рассуждает о сущности критического мышления и необходимости возникновения современных критических теорий. В качестве основного аргумента в пользу литературной критики он приводит стремление исследователей сохранить генетическую связь между литературными произведениями и сущностью самой литературы, создавая прецеденты для объективного понимания и интерпретации литературного нарратива. По его мнению, понятийный аппарат литературной критики демонстрирует адекватный интеллектуальный фон разнообразных истолкований текста, а само знание основ критической теории является признаком компетентности, некоей «образовательной собственностью» современного критика.

Анализируя преимущества критической теории, Лоис Тайсон говорит о том, что существование критики как определенной литературной традиции позволяет, с одной стороны, переосмысливать предыдущий опыт литературно-критической интерпретации текста, а с другой - выступать идеологической основой современного воспитания. Литературная критика переосмысливает социальный опыт, выступая в качестве некого отражения социальных процессов и явлений, работая с нашими собственными «мотивами», «страхами» и «желаниями». Это дает возможность квалифицировать критику как инструмент социального самопознания и социальной самооценки личности.

Критические теории, являющиеся основой определенного идеологического начала, способны вступать друг с другом в некие противоречия, отстаивая право на объективность в различных образовательных и культурных сообществах. По мнению ученого, данное столкновение теорий приближается в отдельных моментах к конкуренции политической, поскольку различные теории предлагают разные интерпретации существующих событий, при этом в выигрышном плане выглядят наиболее предпочтительно и авторитетно лишь те теории, которые максимально известны и соответствуют идеологическому духу времени. Литературная критика как нарративный дискурс способна порождать и деривационные семиотические образования - «критику критики», где сами пишущие «тратят больше времени на объяснение, чем на оценку», позволяя объективно оценить литературное произведение [1: 1-10].

Американский славист, историк русской литературы Дэниел Брукс в своей работе «Русский литературный портрет XX века: конструкция и реконструкция личности в литературной критике и мемуарной литературе» (2015) утверждает, что одним из характерных жанров литературной критики и мемуарной эссеистики выступает литературный портрет, который перестает соотноситься лишь с референтом и приобретает значимый смысл лишь в заявленном контексте аналогичных, окружающих его портретных образов. По его мнению, в интерпретации портретных образов имеет значение не только сам знак и его возможный референт, но и сама последовательность интерпретации, включающая определенную парадигмальность образов в культурной системе. С методологической точки зрения он выделяет такие элементы литературно-критической интерпретации, как «интерпретирующее значение» и «авторская последовательность интерпретации», первый из которых характеризуется появлением новых значений знака в референциальной связи с объектом в процессе интерпретации, а второй - определяет логику аналитического поиска интерпретатора, закладывая тем самым основы литературно-критического метода. В пространстве текста Д. Брукс выделяет такую категорию, как «галерея литературных портретов», это некий «асинхронный», «нехронологический способ» понимания портретных описаний и создаваемых ими образов, разрушающий некие привычные «логико-исторические» нарративные структуры, придающий новое звучание литературно-критической интерпретации портрета. Авторская последовательность интерпретации биографической действительности определяется прежде всего «нелинейной исторической последовательности», определяющей литературный портрет как сочетание отдельных, иногда противоречивых, впечатлений, а не ряд линейно организованных фактов, обеспечивающих объективный взгляд на жизнь той или иной изображаемой личности [2: 3, 31].

По мнению Л.А. Юркиной, в основе построения литературного портрета выступает внешность человека, которую составляют природные, социальные и физиогномические особенности, позволяющие не только говорить об индивидуальных характерологических особенностях человека, но и во многом скрывать их. В портрете как семиотическом целом и разнообразных портретных описаниях она выделяет такие категории, как «внешнее» и «внутренне», позволяющие использовать фактуру персонажа при построении некоего обобщенного образа в литературе и критике, что не всегда происходит в мемуарно-биографическом дискурсе, поскольку главным принципом которых становятся документальность и достоверность при определенной художественной образности. Мемуарно-биографический персонаж, в отличие от литературного, не приемлет идеи «литературной маски», в противном случае Читатель получает не личность, а определенную ее мистификацию [3: 261-262].

Интересна мысль Б.К. Базыловой, которая утверждает, что современный литературный портрет строится на сочетании биографического и автобиографического принципов. Это, в первую очередь, связано с тем, что биографические факты тесно переплетены в тексте с авторскими оценками и возможными цитатами. В результате формируется так называемый биографический сюжет, который является носителем «нового знания» об изображаемом человеке. Опыт биографических повествования показывает, что полученное визуальное впечатление от портрета, определяемое «характером повествовательной дистанции» и «способом развертывания высказывания», становится определенной характеристикой авторского письма, его концепцией и авторским воображением [4: 153-156].

Современные биографы, прибегая в своих произведениях к литературно-портретным описаниям, нередко в качестве нарративной техники текста активно прибегают к эссеизации. По мнению А.Л. Дмитровского, эссеиза- ция строится на следующих семи феноменологических принципах: 1) нахождение повода («выделение в потоке входящей информации дискретных объектов»); 2) формирование заданности («выявление связей между выделенными в потоке входящей информации дискретными объектами»); 3) интимизация темы (или проблемы) («связывание биографического повествования с личным мифом»); 4) проникновение в сущность объектов («абстрагирование от вторичных и периферийных свойствах изображаемых объектов»); 5) структурирование проблемного поля, или этап открытий («формирование единства раскрывающегося смысла объектов»); 6) формирование концепта («сформированное на основе объединения смысловых связей с объектов новое знание»); 7) принятие решения («завершение опыта эссеизации, включающее формулировку итоговых императивов решаемой проблемы»). Кроме того, среди черт эссеизации нарратива можно выделить такие, как (1) автопсихо- логические размышления автора об объекте описания, (2) использование парадоксальных, иррациональных утверждений в характеристике объекта описания, (3) использование индивидуально-мифологической рефлексии при обозначении проблемы. Экзистенциальная рефлексия автора при создании эссеизированных текстов и дискурсов опирается не только на индивидуальную мифологию, но и возможных коллективный опыт, выраженный в стереотипах. В результате субъективно-экзистенциальные суждения в эссеизирован- ных нарративах трансформируется в объективные и социально-значимые [5: 94-96; 6: 236-237].

Фактическим материалом в работе послужили мемуарно-биографические тексты, посвященные Ю.Н. Тынянову. Текстовые материалы были подготовлены и выпущены отдельным сборником «Воспоминания о Тынянове. Портреты и встречи» в издательстве «Советский писатель» в 1983 году.

Например:

Я встречал его чаще всего на Невском, на солнечной стороне. Он шагал по тротуару, легкий, элегантный, -- насколько можно было быть элегантным в то время, -- стуча тростью, тоже напоминавшей о Пушкине. Рядом с ним шагал какой-нибудь собеседник, обычно случайный, и слушал его. Иногда этим случайным собеседником бывал и я. Впрочем, уж я-то был не собеседник, а только слушатель. Тынянов был на десять лет старше меня, беспредельно превосходил меня познаниями, и я в его присутствии не отваживался рта раскрыть. Познания его были поистине удивительны; он знал русский восемнадцатый и девятнадцатый век так, словно сам прожил их. Петра III, Павла I, Екатерину, Карамзина, Крылова, Вяземского, Кюхельбекера, адмирала Шишкова, Сенковского, Булгарина, Катенина, Вельтмана и, разумеется, Пушкина он знал гораздо лучше, чем можно знать ближайших родственников. Об их жизни рассказывал он так, как насмешливый сплетник рассказывает о жизни своих знакомых. Анекдот, положенный в основу блистательного рассказа «Подпоручик Киже», я слышал от него еще тогда. Еще тогда слышал я о потаенной любви Пушкина, хотя написал он о ней два десятилетия спустя. Он еще не знал, что будет писать исторические романы, но все образы этих романов, готовые, сложившиеся, жили в нем. В этом одна из причин, почему он писал свои романы так быстро, -- ему не нужна была никакая подготовительная работа, все необходимое было ему известно заранее [7: 285-286].

В представленном эссеизирован- ном литературном портрете Н.К. Чуковский представляет образ Юрия Тынянова «издалека», «на огромной дистанции». Это, с одной стороны, проявляется в позиции Наблюдателя в тексте: Герой движется отстраненно в пространстве города - «на солнечной стороне Невского проспекта», где, подобно карандашному наброску художника, возникает картина его повседневной беседы, где нередко противопоставлены два адресата - «собеседник» и «слушатель». Первые беседовали с Юрием Николаевичем на равных, вторые же на правах учеников стремились открыть в нем новые знания. Мандельштамовский «собеседник» задается вопросами «с кем говорит поэт», это «слушатель из эпохи», «неизвестный друг», неузнанный и «безымянный», который находится достаточно далеко, поскольку «скучно перешептываться с соседом» [8: 569-572]. Тыняновский же «собеседник» - «едва ли не самый любопытный», он «за словом видит человека, за стиховой интонацией угадывает «личную», это «личность, связанная с эмоцией», вырастающая в «своеобразный внесловесный литературный факт» [9: 542,546]. Николай Чуковский подчеркивает мастерство Юрия Тынянова как историка литературы и писателя-романиста, говоря о том, что все образы его романов - «готовые», «сложившиеся», «жили в нем», и «все ему было известно заранее». Среди лингвистических приемов эссеизации литературного портрета Н.К. Чуковский - это использование качественных прилагательных («легкий», «элегантный»), парцелляции, а также разнообразных вводных конструкций, подчеркивающих внутреннюю диалогиза- цию эссеизированного дискурса.

Современная литературная критика выступает одновременно как литературная практика и социально-ориентированный дискурс. Критическое мышление может выступать основой для многих дискурсов и типов дискурса. Так, во многом такие жанры, как «литературная биография», «литературный портрет», «литературные мемуары» разумно сочетают в своей структуре критического (литературно-критического) и биографического (мемуарно-биографического) типов мышления. Литературный портрет как явление может быть представлен в структурном отношении в различных ипостасях: нарратив, фрагмент нарратива, дискурс, фрагмент дискурса. Жанровая специфика литературных портретов позволяет выделить такие явления, как портрет-снимок, портрет-силуэт, портрет-сюжет, портрет-воспоминание, портрет-некролог, юбилейный портрет и т.п.

Эссеизация, являясь активным жанровым процессом в разножанровых нарративах, по мере ее стилистического оформления выступает лингвистическим феноменом, одним из важнейших свойств, функционирующих нарративных дискурсов, раскрывающих особенности творческого сознания и творческого мышления Автора. Лингвокогнитивная специфика эссеизации повествовательного дискурса способна проявляться на различных уровнях языковой личности: 1) феноменологическом; 2) жанрово-стилистическом; 3) лингводискурсивном. Подобная категоризация позволяет рассматривать эссеизацию не только в качестве понятийного деривата жанра эссе и основ метода эссеистической формализации нарративного материала, но и основу формирования нового типа языковой личности - эссеизированной языковой личности.

Приводимые в качестве иллюстративных примеров эссеизированные портретные описания в пространстве собственных сверхзначений образуют фрагментарный, реконструированный эссеизированный дискурс литературного портрета Ю.Н. Тынянова. Сами описания становятся элементами их организующих мемуарно-биографических текстов (эссеизированные фрагменты нарративов) и реконструируемого дискурса литературного портрета (эссеизированные фрагменты дискурса). Взаимодействие нарративных и дискурсивных стратегий в проанализированном материале говорит о существовании такого семиотического явления, как эссеизированный нарративный дискурс. Вместе с тем такой собирательный литературный портрет Ю.Н. Тынянова, формируемый по воспоминаниям современников можно характеризовать как эссеизированный метанарратив, выступающий материальной основой формирования коллективной элитарной эссеизиро- ванной языковой личности.

эссеизация литературный тынянов

Примечания

Tyson L. Critical theory today. A User-Friendly Guide. Second Edition. New York; London: Routledge, Taylor & Francis Group, 2006. 484 p.

Brooks D.A. Russian Literary Portraiture in the Twentieth Century: Collecting and Re-Collecting Lichnosti in Criticism and Memoir: A dissertation ... of Doctor of Philosophy in Slavic Languages and Literatures. Berkeley: University of California,

223 p.

Юркина Л.А. Портрет // Введение в литературоведение. М.: Высш. шк.,

С. 251-263.

Базылова Б.К. Модель жанра литературного портрета и его структура // Международный журнал экспериментального образования. 2015. № 2-2. С. 153-156.

Дмитровский А.Л. Эссеистика как эвристическая стратегия: философско- методологический и творческий аспекты // Вестник ВГУ. Сер.: Филология. Журналистика. 2019. № 2. С. 92-96.

Немец Г.Н. Эссеизированный рекламный текст в газете: стратегии интерпретации // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. 2013. Вып. 2 (21). С. 233-237.

Чуковский Н.К. Разговоры с Тыняновым (1964) // Воспоминания о Тынянове. Портреты и встречи. М.: Сов. писатель, 1983. С. 285-293.

Мандельштам О.Э. О собеседнике (1913) // Мандельштам О.Э. Сочинения: [Стихотворения. Проза. Эссе]. Екатеринбург; М.: У-Фактория: АСТ, 2008. С. 569-577.

Тынянов Ю.Н. Промежуток (1924) // Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л.: Прибой, 1929. С. 541-580.

References

Tyson L. Critical theory today. A User-Friendly Guide. Second Edition. New York; London: Routledge, Taylor & Francis Group, 2006. 484 pp.

Brooks D.A. Russian Literary Portraiture in the Twentieth Century: Collecting and Re-Collecting Lichnosti in Criticism and Memoir. A dissertation ...of Doctor of Philosophy in Slavic Languages and Literatures. Berkeley: University of California,

223 pp.

Yurkina L.A. A portrait // Introduction to Literary Studies. М.: Vysshaya shkola, 2004. P. 251-263.

Bazylova B.K. Model of the genre of a literary portrait and its structure // International Journal of Experimental Education. 2015. No. 2-2. P. 153-156.

Dmitrovsky A.L. Essayistics as a heuristic strategy: philosophical- methodological and creative aspects // Bulletin of VSU. Ser.: Philology. Journalism. 2019. N0. 2. P. 92-96.

Nemets G.N. Essayed advertising text in a newspaper: interpretation strategies // Bulletin of the Adyghe State University. Series: Philology and the Arts. 2013. No. 2 (21). P. 233-237.

Chukovsky N.K. Conversations with Tynyanov (1964) //

Memories of Tynyanov. Portraits and meetings. М.: Sovetskiy pisatel, 1983. P. 285-293.

Mandelshtam, O.E. About the interlocutor (1913) // Mandelshtam O.E. Works: [Poems. Prose. Essay]. Yekaterinburg: U-Faktoriya; М.: Ast, 2008. P. 569-577.

Tynyanov Yu.N. The gap (1924) // Tynyanov Yu.N. Archaists and innovators. L.: Priboy, 1929. P. 541-580.

Размещено на Allbest.ru