Юрии Андреевич Россель – безукоризненно "умный писатель и честный человек"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Юрии Андреевич Россель - безукоризненно "умный писатель и честный человек"

Лапшина Галина Сергеевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия)

Аннотация

Статья посвящена малоизученному публицистическому творчеству полузабытого журналиста периода Александровских реформ - Ю.А. Росселя, соиздателя демократической газеты «Неделя» рубежа 1860-1870 гг., автора аналитических статей в крупнейшем либеральном журнале «Вестник Европы». Публицистика Росселя интересна не только отражением в ней реалий России 1860-1870 гг., но и многими размышлениями о путях модернизации страны, которые нередко сопоставимы современными поисками.

Ключевые слова: Ю.А. Россель,«Неделя» и «Вестник Европы», франко-прусская война, революция во Франции 1870-1871 гг.,

Парижская коммуна

В 2018 г. исполнилось 180 лет со дня рождения и 140 лет со дня смерти одного из почти забытых журналистов прошлого - Юрия Андреевича Росселя1. И расстояние между этими датами так невелико... Британский подданный (предки Росселя были выходцами из Англии), владевший несколькими языками, знавший жизнь Европы не понаслышке (например, в 1862 г. он почти год прожил в Лондоне), Россель, говоря словами Салтыкова-Щедрина, «любил Россию до боли сердечной»2 и не мог себя помыслить вне России, а потому оставался русским журналистом. Ю.А. Россель был питомцем Медико-хирургической академии и принадлежал к особой когорте российских публицистов - журналистов- врачей, которые внесли большой вклад в развитие медицинского, научного и социального просвещения России3. Их взгляд на русскую жизнь был трезвым взглядом ученых; как писал современник Росселя видный журналист Л.А. Полонский, «на многие условия общественного быта, на многие учреждения и почти на все обычные формы практической деятельности» они смотрели «совершенно так, как смотрели на леченье»4.

В их числе были и те, кто внес свой вклад в развитие русской печати: С.П. Ловцов5 - редактор«Военно-медицинского журнала», а затем демократического «Архива судебной медицины и общественной гигиены»; Н.С. Курочкин - первый руководитель единственной демократической газеты «Неделя»; Я.М. Симонович - соиздатель и соредактор журнала «Детский сад», В.О. Португалов - публицист многих демократических изданий: «Недели», «Дела», «Архива судебной медицины и общественной гигиены», «Воспитания и обучения»; Ф.Ф.Эрисман - швейцарец, пионер гигиены в России, публицист «Архива судебной медицины...», «Отечественных записок», «Русской мысли», «Вестника воспитания», «Нового слова». В этом «списке» есть место и Ю.А. Росселю - политическому обозревателю, а затем и соиздателю и соредактору демократической газеты «Неделя» лучших ее лет, автору блестящих статей в «Вестнике Европы» 1870 гг., когда леволиберальные идеи этого журнала соприкасались с демократическими. Публицистика Росселя интересна не только отражением в ней реалий России периода проведения реформ, но и многими размышлениями о путях модернизации страны, которые нередко сопоставимы с современными поисками.

Начало

реформа печать газета публицистический

Первым изданием на журналистском пути Ю.А. Росселя стала газета «Современное слово», выпускаемая Н.Г. Писаревским, который в 1856 г. встречался в Лондоне с А.И. Герценом. Неудивительно, что газета просуществовала всего год - с 1 июня 1862 по 2 июня 1863 гг., неудивительно и то, что здесь начал свою публицистическую деятельность Россель. Как писал исследователь «Современного слова», известный историк русской цензуры П.С. Рейфман, в трудное время перехода реакции в наступление, когда во второй половине 1862 г. были приостановлены «Современник» и «Русское слово», эта газета оставалась почти единственным демократическим изданием и «сумела сохранить верность лучшим журнальным традициям» (Рейфман, 1962: 7). В «Современном слове» сотрудничали журналисты демократического направления, среди них - Н.С. Курочкин, выпускник Медико-хирургической академии, в бытность свою морским врачом посетивший А.И. Герцена и находившийся в связи с этим под надзором полиции, будущий руководитель новой «Недели» в 1868 г., где Ю.А. Россель станет вести политический отдел.

Надо сказать, что в этот период его материалы большей частью появлялись без подписи, и, как писал автор заметки о Росселе в Русском биографическом словаре П.А. Дилакторский, «совершенно невозможно составить список его трудов»6. Это действительно так. Приходится доверять его коллегам, более всего Л.А. Полонскому, с которым Россель работал вместе в «Вестнике Европы» в последний период своей недолгой жизни. Полонский пишет, что Россель «делал выборки из английских корреспонденций» для «Современного слова», что вполне реально, и «писал фельетоны преимущественно по социальным вопросам». Это вызывает сомнения, поскольку нигде позже мы не встречали подписанных выступлений Росселя в этом жанре, он не был для Росселя характерным7. П.С. Рейфман (1962: 33) полагал, что перу Росселя принадлежит статья «Общественное мнение в Англии и Бокль», помещенная в прибавлении к № 42 «Современного слова» (1863), и с этим нельзя не согласиться. Она очень созвучна идеям последующих крупных статей Ю.А. Росселя и близка им по стилю: автор сочувствует выводам Бокля, направленным против устоев современного общества; Россель согласен с тем, как Бокль критикует путь развития цивилизации, который привел к власти капита- листов-буржуа и землевладельцев-аристократов; статья аналитична и наполнена материалистическими рассуждениями.

По свидетельству Полонского, Россель делал переводы с английского для газеты «Голос». В 1864 г. он перешел в редакцию «С-Петербургских ведомостей», где с 1863 г. редактором был В.Ф. Корш, сделавший газету оппозиционной и либеральной, полемизировавшей с консервативно-охранительными «Московскими ведомостями». Ю.А. Россель готовил для газеты Корша «превосходные изложения прений английского парламента», здесь впервые обозначился его интерес к Соединенным Штатам. Как свидетельствует Л.А. Полонский, именно Росселю принадлежат материалы о гражданской войне в Америке8. Очень яркими были его описания Лондона, где он провел не один месяц, особенно впечатляет «репортаж» о восторженной встрече, которую устроили английские рабочие приехавшему в Лондон Гарибальди.

Но вся эта деятельность Росселя была только прелюдией к тому важному этапу в его творческой жизни, который начался в 1868 г., когда П.Ф. Конради, секретарь выкупленной книгоиздателем В Е. Генкелем у генерала Мундта (не состоявшейся как проправительственная) газеты «Неделя»9, и Н.С. Курочкин, говоря современным языком, ее контент-редактор, предложили Росселю вести в газете отдел «Политика».

Идеолог республики

Обозрения Ю.А. Росселя в новой «Неделе» сразу обратили на себя внимание - и читателей, и прессы, и цензуры. В первом традиционно программном номере за 1868 г. Россель призывал к активному отношению к жизни. Не нужно отчаиваться, говорил он читателю, из-за массы зол, суеверия, экономических противоречий. История не бесцельное и случайное патологическое брожение. Конечно, существует еще много такого, что может возмутить мыслящего человека, но законом развития, законом необходимости все несправедливое обречено на смерть. Политические формы появляются и распадаются в действительном мире, чтобы уступить место новым. Журнал «Библиограф» отмечал, что отдел «Политика» заслуживал «более других благодарности читателей»10. В Главном управлении по делам печати материалы отдела сразу взяли на заметку за «враждебность их монархическому принципу», за «Политику» из номера 10 за 1869 г. газета получила второе предостережение”. Россель «располагал в надлежащую перспективу вопросы иностранной политики»”, что давало газете возможность очень отчетливо выразить и свою позицию в целом. В этом отношении интересно сравнить «Политику» «Недели» с «Политикой» в некрасовском «Современнике», которую в свое время вел Н.Г. Чернышевский.

Это сопоставление показывает, что газета явно стремилась сохранитьтрадиции «Современника», она не только давала информацию и анализ содержания важнейших событий на Западе, но умело подводила своего читателя к аналогиям с российской действительностью, к выводам, отрицавшим монархизм и защищавшим идею республики. Особенное значение имело правдивое изложение революционных событий, которые искажались официальной прессой, а также оценка жизни на Западе с позиций демократизма и постоянной явной и скрытой полемики с либеральными изданиями. «Неделя» в этом отношении выгодно отличалась от «Отечественных записок» Н.А. Некрасова и М.Е. Салтыкова- Щедрина, где на месте подобного отдела печатались парижские обозрения французского либерала Шассена, и от «Дела» Г.Е. Благосветлова, где политические материалы, как и все остальные, проходили предварительную цензуру. «Неделя» подвергалась предостерегающей постцензуре, возможности которой и стремилась максимально полно и дерзко использовать. В мае 1869 г. газета получила третье предостережение и была приостановлена на полгода13. Все это совпало с переходом Н.С. Курочкина в «Отечественные записки», идейным руководителем «Недели» становится Е.И. Конради-Бочечкарова, взгляды которой были созвучны республиканской позиции Росселя, и она приглашает его продолжить сотрудничество в газете и в качестве соиздателя (вместе с П.А. Гайдебуровым).

Однако в «артельной» редакционной «тройке» возобновленной осенью 1869 г. «Недели» согласие постепенно стало исчезать, что было связано с эволюцией в сторонулиберально-народнических воззрений П.А. Гайдебурова. Антимонархизм Конради и Росселя, интерес их к политической жизни Европы, прежде всего к революционному и рабочему движению, который все больше проявлялся на страницах «Недели», а также растущее стремление Конради, как редактора, шире осветить на страницах газеты рабочий вопрос и на русском материале - все это пугало Гайдебурова. На заседаниях«тройки» он пытался противиться резким антимонархическим публикациям Росселя^. Но большинство было не на его стороне, и настроения Гайдебурова на направление газеты, в том числе и на выступления Ю.А. Росселя, не влияли. Более того, политический обозреватель порой «уточнял» позицию «Недели» по внутренним проблемам, если она недостаточно жестко была высказана во внутренней хронике, которую вел Гайдебуров. Так было с отношением к земельному вопросу: Гайдебуров стал все чаще высказываться в пользу крестьянской общины, не учитывая, что в ней сосредоточены земли, от которых в ходе размежевания после реформы было отрезано до 40% угодий, и Россель, используя английский материал, положение в Ирландии, где почти все вопросы тоже сводились к земле, в одном из своих обзоров процитировал речь ирландца Генесси на рабочем митинге в Лондоне: «Нужно отменить нынешнюю систему землевладения в Англии и передать землю народу. Если маорисов в Новой Зеландии застреливают за то, что они дикие и содержат в пустоте громадные пространства земли, отчего бы не подстрелить и герцога Сотерленда за то, что он, как дикий, содержит обширные леса исключительно для охоты?

Землевладельцам не следует забывать, что в конце прошлого века была во Франции революция, которая создала из их земель целые миллионы крестьянских угодий... Пусть британская аристократия внимательно выслушает жалобы и просьбы народа, еще есть время. Иначе народ возьмет все, что ему нужно и угодно, и без их содействия» [курсив наш. - Г.Л.]. Комментируя эту речь, обозреватель заметил, что Гладстону15 пора понять: «земля должна принадлежать не праздному сословию, а всей нации, как решили чудаки рабочие»!6.

Как соиздателю и публицисту «Недели», Ю.А. Росселю пришлось вести с П.А. Гайдебуровым внутреннюю полемику и по «рабочему вопросу», поскольку тот настороженно воспринимал усилившийся к нему интерес своих коллег, который, впрочем, был в газете с самого начала покупки ее В.Е. Генкелем при фактическом руководстве Н.С. Курочкина. Уже тогда здесь появились «Очерки из истории рабочего сословия во Франции». Их автор А.К. Михайлов (Шеллер), участник редакционного кружка «Дела», был не просто беспристрастным и объективным историком, но поборником прав рабочего класса. Он писал: «Рядом с официальным миром в Западной Европе существует неофициальное, непризнанное царство людей будущего, людей труда, сфера рабочих классов»!7. в № 16 газеты за 1868 г. была опубликована очень любопытная корреспонденция из Нижнего Новгорода, которая стала причиной объявления «Неделе» первого предостережения^. Ярко написанная, она привлекла внимание читателя к невыносимому нищенскому существованию рабочего люда.

Характерно, что публицисты «Недели» сразу почувствовали специфичность разрешения рабочего вопроса и большое внимание уделяли стачкам как особой форме борьбы пролетариата. Еще в 1868 г. внутренний обозреватель газеты Н.А. Демерт откликнулся на стачку на фабрике Морозова. Отметив, что фабрикант согласился на требования рабочих, газета заметила: «Из этого следует, что все коты от времени до времени должны представлять себе конец якобы непрерывно продолжающейся масленицы»19. Но Гайдебуров, сменивший во внутреннем отделе Демерта20, отрицательно относился к стачкам, что нашло отражение в его освещении судебного процесса по делу о стачке на Невской бумагопря-дильне в № 25 «Недели» за 1870 г.21 Автора «Судебных известий» тут же «поправил» политический обозреватель. Россель показал, что в России рабочих за участие в стачке судят, а в Бельгии они дозволены как одно из могучих орудий для разрешения вопросов правильного отношения труда и капитала. В Бельгии, подчеркивает обозреватель, развиты политические свободы, поэтому в этой стране пролетариат имеет возможность бороться за свои насущные цели. Россель высказывался по вопросу о стачках и раньше. Рассказывая о республиканской агитации во Франции, имеющей особый успех среди пролетариата, автор отмечал: «Рабочие желают еще большей свободы, и если они устраивают стачки, то не из каких-нибудь узких, мелочных интересов, но в видах приобретения независимости и распоряжения своим трудом»22. Россель приблизился здесь к разграничению того, о чем позже стали говорить как об экономической и политической борьбе пролетариата.

Внимание к проблемам рабочего сословия привело Ю.А. Росселя к заинтересованному отношению к деятельности I Интернационала. И здесь его позиция тоже полностью совпала с мнением соиздательницы и руководительницы «Недели» Е.И. Конради-Бочечкаровой. Когда она сумела в нескольких номерах летом 1870 г. опубликовать полученную еще прошлой осенью от Е.Г. Бартеневой23 серию материалов о «рабочем вопросе» в Швейцарии, которая завершалась статьей «Международное общество рабочих», оцененной цензурой как «полное руководство для желающих завести подобное общество рабочих»24, читатель уже был «подготовлен» Росселем к этой информации. Сообщения о деятельности I Интернационала периодически появлялись в его политических обзорах. Так, в № 26 за 1870 г. Ю.А. Россель сообщал о большом числе членов Интернационала: во Франции их насчитывается до 433 785 человек, в Англии, Австрии, Северной Германии, Италии, Испании, Швейцарии и Соединенных Штатах - более 500 тысяч, всего - около миллиона. Правда, эти цифры не совсем совпадали с подсчетами Бартеневой (она писала, что «в четыре года своего существования эта ассоциация считает уже до двух миллионов членов, и не только в Европе, но и в Америке»25) - ей, конечно, было известно больше; важен сам факт, что Россель, так же как и Бартенева, стремился показать, как растет это общество, как его идеи все больше и больше привлекают рабочих.

Наиболее ярко сочувственное отношение Ю.А. Росселя к рабочему движению, его антимонархизм и республиканские устремления проявились в обозрениях событий франко-прусской войны и революции во Франции 1870-1871 гг., завершившейся Парижской коммуной и разгромом ее. Россель подошел к оценке этой войны не односторонне. Он показал, что на начальном этапе эта война для Германии стала национальной, поскольку победа в ней давала единство немецкой нации, позволяющее, в свою очередь, сосредоточить внимание на развитии материального благосостояния, политических свобод26. Россель отмечал, что в то же время «Наполеон III, объявляя войну прусскому королю, шел не только побеждать немцев, но и французскую республиканскую партию»^7. Но есть в этой войне и нечто положительное для Франции и всего человечества: «За неудачною войною нередко следует удачная революция». Война может повлечь падение бонапартистской династии и уничтожение монархического начала вообще28.

В № 35 от 11 сентября (30 августа) «Недели» появилась передовая статья Ю.А. Росселя «Да здравствует Франция!», дышащая республиканским пафосом. «Да здравствует Франция, - писал Ю.А. Россель, - самоос- вободившаяся, республиканская, народная - самоосвободившаяся из-под гнета самого гнусного деспотизма, которому когда-либо подвергалась просвещенная страна».

Совет Главного управления по делам печати не без основания увидел в этой статье «исповедь редакции^9. «Многие из существующих у нас изданий, - говорил цензор Ф.Ф. Веселаго, - каждое со своей точки зрения, более или менее сочувственно отозвались о перевороте 4 сентября, но ни в одном издании не появилось ничего подобного указанной передовой статье газеты "Неделя". В ней прямо, с увлечением, совершенно неприличным подданному самодержавного государства, высказывается сочувствие к республиканскому образу правления; из всего населения Франции вызывают благоволение автора лишь рабочие... только республиканская форма государства считается удовлетворяющей современным требованиям личности гражданина [курсив наш. - ГЛ.]»30.

В заключительной фразе статьи: «Свобода опять связана с именем Франции» и «"Да здравствует Франция!" значит "Да здравствует свобода!"», - администрация справедливо увидела смысл статьи.

В то же время из этой публикации было видно, что Россель понимал: буржуазия, которая вошла в правительство, фактически не участвовала в революции - это «республика по воле событий», она «народная по своей сущности», т.е. по движущему участию в ней рабочих.

В тот момент, когда русская газетная пресса занимала позицию пропрусского нейтралитета (о желательности такового было объявлено редакторам периодических изданий31), «Неделя» стала на сторону новой, республиканской Франции, поскольку война Германии против Наполеона III превратилась в борьбу с республикой. И говоря о том, что нельзя не сочувствовать решимости нового правительства бороться с Германией и война Франции теперь правая, Россель аргументировал свою точку зрения ссылкой на то, что «рабочие международного общества объявляют от имени республики войну прусским притязаниям и призывают своих немецких собратьев поддержать республику во Франции»^. С демократической точки зрения оценивал Россель и расстановку сил во Франции: основные группы - буржуазия и рабочие. Буржуазия, писал он, не может быть истинной защитницей республики против монархии Вильгельма, ибо она заботится только о безопасности своей собственности: «Буржуа готов наболтать с три короба о величии Франции, но защищать и поддерживать это величие в ущерб своим личным интересам - на это он никак не согласится», «он сейчас же готов призвать в Париж армию неприятеля, так как она обещает охранять порядок и собственность», и национальная гвардия, которая состоит из буржуазии, «как только прусские бомбы станут долетать до парижских улиц», способна «поднять крик о сдаче». Интересно, что подобная же мысль появится в «Заметках о войне» Ф. Энгельса, печатавшихся в лондонской Pall Mall Gazette (без подписи), в номере от 6 октября 1870 г.: «Но значительная часть национальной гвардии... состоит из буржуазии, преимущественно из мелких торговцев, а эти люди в принципе не любят воевать. Вооружившись, они занимаются тем, что караулят свои лавки и дома; и если неприятель с дальних дистанций подвергнет последние обстрелу, то воинственный пыл этих людей, по всей вероятности, угаснет»33.

Только в рабочих видел Россель нравственную силу, «в них одних жили величавые мечты Франции». За эту статью «Неделя» поплатилась первым после приостановки 1869 г. предостережением. Но это не остановило ни Конради, ни Росселя. В № 47 и 49 Ю.А. Россель обращал внимание читателя на то, что в парламенте Северной Германии почти все партии, в том числе и либералы с Э. Ласкером и Г. Шульце, стоят за восстановление империи во Франции, и «только партия социал-демократов (А. Бебель, К. Либкнехт и др.) защищала республику Франции», но «им не давали говорить, а консерваторы даже сожалели, что их нельзя отдать под суд» (№ 47), «только прогрессисты и социал-демократы осмеливаются говорить жестокие слова по поводу войны с Францией», «только шесть социал-демократов выступают против продолжения войны и против короны германского императора Вильгельма» (№ 49). А в следующем номере «Неделя» сообщила об аресте Бебеля и Либкнехта и встала на их защиту.

Когда в январе 1871 г. К. Маркс стал печатно высказываться по поводу событий франко-прусской войны и революции, «Неделя» тотчас же отметила это. Рассказывая о том, что и английский пролетариат все сильнее сознает свою солидарность с делом политической свободы во Франции и все ожесточеннее агитирует против притязаний Германии, что в этой борьбе он находит поддержку немецких социал-демократов, Россель писал: «Один из них, и притом весьма солидный и влиятельный, Карл Маркс, открыто протестует в Daily News против притязаний Германии на Эльзас и Лотарингию и даже против "варварства" своих соотечественников в способе ведения нынешней войны»34.

Газете удалось лишь в трех номерах рассказать читателям о событиях Коммуны. «Неделя» показывала, что Коммуна воплотила в себе лучшие черты программы республиканцев, сторонницей которых во многом газета являлась. Это и послужило главной причиной второй приостановки газеты. В политической хронике № 11 от 14/26 марта «Неделя» сообщала: революция в Париже окончательно одержала верх над правительством Тьера и войсками генерала Винуа. Ю.А. Россель писал, что 19 марта восставшие заняли ратушу и подняли над ней красный флаг. Публицист приводил в обзоре прокламацию, изданную революционным комитетом, которая провозглашала свободу печати, объявляла об исполнении предварительных условий мира с Германией и ставила задачу установить республику путем обеспечения Национальной гвардии полной свободы в выборе начальников, свободного избрания городской правительственной думы в результате поголовной подачи голосов, призывала всех граждан к участию в выборах мэров. «Неделя» сообщала, что революционный комитет выступает от имени 215 батальонов Национальной гвардии, т. е. объявляется полномочным представителем масс. На сторону революции перешло 40 тыс. войска, а за Тьером шли лишь 10 тыс..

В № 12 от 21 марта/2 апреля «Неделя» писала: «Париж совершенно предан во власть красных республиканцев». Анализируя происходящее, Россель осудил Тьера за нежелание признавать парижский революционный комитет и подчеркнул, что это ведет к междоусобной войне. В этом же обзоре журналист сообщал, что силы Парижа растут. Новый парижский муниципалитет постановил не признавать Версальского собрания законным и готов дать отпор Тьеру, если тот задумает подавить Коммуну силой. Автор с сочувствием писал об упорстве парижан, их стремлении бороться до конца. В конце хроники многозначительно сообщалось, что в Версаль приехали освобожденные из плена генералы Наполеона.

В № 13 от 28 марта/9 апреля в политической хронике Ю.А. Россель снова рассказал о событиях в Париже, где льется кровь (20 марта/1 апреля произошли стычки между аванпостами восставших и версальскими войсками): «Версальские войска... брали баррикады, защищаемые национальной гвардией с изумительным мужеством, и выказывали необычайное ожесточение. Пленных инсургентов расстреливали. немедленно». Россель подчеркивал, что с парижанами сражались те войска, пушки которых «оказались бессильными отстоять Париж и Францию от прусского погрома». В рассказе Росселя много горечи, в нем звучало предположение о возможности сговора Версальского собрания с пруссаками. Как известно, так оно и случилось. Автор обзора восхищался героизмом защитников Коммуны. Если «Московские ведомости» стремились уверить читателя, что коммунары - преступники «без принципов и знамени», если «Голос» сообщал, что коммунары - «грабители, у них в сапогах находят золото», то «Неделя» писала: «Положение Парижа в эти три последние недели не представляло таких картин ужаса и анархии, которые бы оправдывали патетические и негодующие возгласы корреспондентов различных буржуазных газет». Движение в Париже русский публицист называл «торжествующим». Здесь сохраняется порядок, собственность и безопасность мирных граждан уважается, в войсках соблюдается дисциплина. Как о серьезных политических актах законного правительства обозреватель «Недели» сообщал о декретах Коммуны, касающихся отделения церкви от государства, свободы вероисповедания, национализации церковного имущества, а также о переселении из подвалов рабочих в квартиры, брошенные сбежавшими буржуа.

Значение публикаций в «Неделе», связанных с событиями Коммуны, усиливалось тем, что «Неделя», единственная в русском газетном мире, представляла демократию, и, по сути, только на ее страницах читатель мог на протяжении нескольких месяцев, вплоть до начала апреля, найти подробное сочувственное освещение событий во Франции.

Чем была вызвана «терпимость» администрации к этим материалам Ю.А. Росселя? Видимо, его британским подданством, которое до поры до времени спасало и обозревателя, и газету. Но только до поры и до времени - в начале апреля 1871 г. после выхода № 13 за 28 марта/9 апреля «Неделя» была вторично приостановлена на шесть месяцев. Эта приостановка могла стать концом газеты. Денег у соиздателей (Е.И. Конради-Бочечкарова в одной из своих статей назвала свой тип журналиста «литературными пролетариями») на продолжение «Недели» не было. К тому же надо было как-то и прожить полгода до ее возрождения - если повезет, конечно, найти отчаянного человека, готового вложить средства в дважды приостанавливаемую за дерзкие высказывания газету! У издателей были семьи. Предприимчивому Гайдебурову все же удастся найти такого «смельчака» - экономиста Е.И. Рагозина, брата владельца нефтяных предприятий, что означало существенное изменение направления газеты.

Это сразу почувствовала Е.И. Конради и потому начала одновременно искать трибуну в демократическом журнале «Знание», который цензура закрыла через несколько лет. Но еще до этого момента, в 1874 г., Конради не в силах в одиночку противостоять Рагозину и Гайдебурову уйдет из «Недели». Ю.А. Россель в сентябре 1871 г. принял предложение о сотрудничестве с изданием «Вестник Европы».

«С полной преданностью убеждению»

Чем стал для Ю.А. Росселя журнал М.М. Стасюлевича? Кем стал для «Вестника Европы» Россель?

Ю.А. Россель пришел в журнал уже сложившимся газетчиком, привыкшим если не ежедневно, то еженедельно общаться с читателем, пришел человеком, уже имевшим однажды возможность определять политику издания, которому был присущ «обличительный характер особого рода»35, пришел республиканцем. В «Вестнике Европы» «разговаривали» с читателем раз в месяц, отдавали предпочтение конституционной монархии, много писали о достоинствах парламентаризма Англии36, и здесь Россель был гость, скорее всего, желанный, поскольку, стремящийся к честному объективному отражению в своем журнале российской и европейской жизни, М.М. Стасюлевич допускал на страницы издания статьи честных публицистов, даже высоко оценивавших республиканскую форму правления и результаты революций на Западе, чтобы заставить власть активизировать реформы хотя бы из опасения повторения подобного опыта. И все же Росселю здесь было трудно, печатали его редко37 - роскошь демократических эскапад Стасюлевич мог позволить своему журналу нечасто, тем более после полученных почти подряд двух предостережений - в ноябре 1871 и июле 1873 г. за материалы, связанные с судебной системой России38. Не в силах отказаться от своих взглядов, но и не желая потерять возможность печататься, Ю.А. Россель обращается к аналитике (исследовательская «жилка» проявилась у него еще в политических обозрениях в «Неделе»), пишет статьи «по поводу», более всего о выходящих интересных работах или «значимых» событиях, которые давали ему возможность поговорить о трепещущих проблемах современности, поразмышлять над происходящими общественными процессами и недвусмысленно высказать свою точку зрения. Сотрудничавший с ним рядом в «Вестнике Европы» в качестве внутреннего обозревателя Л.А. Полонский неслучайно назвал его «умным писателем»39 - статьи Ю.А. Росселя интересны и сегодня.

Впервые его публикация появилась в этом журнале еще в седьмом номере за 1869 г. во время первой приостановки «Недели», когда газета не выходила полгода с мая по октябрь. Это был разбор книги журналиста-врача С.П. Ловцова в разделе «Русская литература» рубрики «Литературные известия». Оценивая переводную книгу Ловцова, Россель особенно выделил главу, посвященную идеям Вирхова о «питательных и непитательных веществах», отметив стремление Ловцова подчеркнуть, как «убедительно Вирхов40 показывает, что мясной суп или бульон может быть причислен к тому разряду веществ, который служит нам не для питания, а для наслаждений. Суп есть предмет роскоши, который постоянно есть могут только богатые»4!. Подобная научно-медицинская аргументация бедности большей части российского народа была характерна для возглавляемого в это время Ловцовым «Архива судебной медицины и общественной гигиены», а затем для журнала «Знание», где он стал сотрудничать после отстранения его от руководства «Архивом...»42.

Мы полагаем возможным отнести к авторству Ю.А. Росселя рецензию в № 8 за 1869 г. на книгу Р. Фадеева43 «Вооруженные силы России», вышедшую в Москве в 1868 г. Она близка Росселю по стилю, кроме того, в «Вестнике Европы» статей других авторов за подписью Р. нами не было обнаружено. Рецензенту важно вернуться к состоянию русской армии в момент начала Крымской войны, о котором российское общество не имело представления, и за «самоуверенной и наивной похвальбою “шапками-дезакидаем"последовало» преувеличенное недоверие к армии; возвращаясь к этим событиям, Россель говорит уже от себя: «Но заметим, что незнакомство нашего общества с положением наших военных сил в прежнее время никак нельзя вменить в вину самого общества [курсив наш. - ПЛ.]»44. Фадеев не был согласен с милютинским вариантом преобразования армии45, который пропагандировал журнал Стасюлевича, как и все леволиберальные и демократические круги российского общества, хотя о необходимости реформирования вооруженных сил писал много, приводя веские аргументы в пользу этого. Поэтому автор рецензии подчеркивал: «В неспециальном журнале мы можем иметь одну цель: содействовать ознакомлению нашего общества с интересными, всегда искренними, а порою и несколько оригинальными этюдами автора над тем, каковы должны быть вооруженные силы России в их дальнейшем развитии [курсив наш. - Г.Л.]» 46. Р.А. Фадеев был панславистом и исходил из мысли о враждебности западной Европы России, как славянскому православному миру. Возражая Фадееву, Россель писал: «Что славянский православный мир стоит в Европе особняком - то правда, но едва ли тут главную роль играет именно исповедание < ...> просто мы не жили одной жизнью с Европою, не участвовали в общем ее развитии [курсив наш. - Г.Л.]» 47. При этом рецензент подчеркивает, что вовсе не желает отставания России в военном отношении от других великих держав48.

Вслед за этой публикацией, в сентябрьском номере «Вестника Европы» за 1869 г., появляется большая статья Ю.А. Росселя «Корнеллевский университет в Америке» - оперативный отклик на деятельность этого института, принявшего первых студентов в октябре 1868 г. Статья эта очень важна для понимания того, какие возможности были у Росселя для выражения своих убеждений в либеральном журнале и какое амплуа могло быть отведено ему у Стасюлевича.

Тема публикации была актуальной для «Вестника Европы». Сторонники модернизации России, публицисты журнала видели одну из главных причин слабого развития страны в плохо поставленном деле образования, особо выделяя при этом сферу начального и высшего образования. Неприятие русской прогрессивной общественности в это время вызывает предстоящая учебная реформа, которая готовилась министром просвещения Д.А. Толстым и носила сословный характер, отсекавшей от университетского образования разночинцев, поскольку превращала созданные в 1864 г. «реальные» гимназии в училища и законодательно давала право поступления в университеты только выпускниками «классических» гимназий. И здесь была очень нужна статья Росселя, где говорилось, что в Соединенных Штатах «министры не могут насильно устанавливать одну систему образования в привилегированное положение перед другой», а «Корнеллевский университет удовлетворяет естественным склонностям студентов и реалистов, и классиков и доставляет им полную свободу в выборе как отдельных предметов, так и целых курсов. В нем классические науки соединились под одним кровом с реаль- ными»49. Россель подробно рассказал об основателях университета Эзре Корнелле и Эндрю Уайте. Он подчеркнул такие черты в деятельности основанного ими университета, как соединение науки и практики, низкая плата за обучение, свобода вероисповедания для студентов и профессоров, подлинная автономия внутренней жизни, готовность предоставить право учиться в университете женщинам.

Но у автора со статьей были связаны и свои цели. Он неслучайно «вспомнил» прежний опыт обращения к американскому материалу в «С-Петербургских ведомостях» - издании тоже либеральном. Тогда это дало ему возможность поговорить и о результатах реформы 19 февраля50, теперь он мог использовать реалии Соединенных Штатов для противопоставления российской, да и европейской действительности, для создания образа государства истинной демократии (возможно, они такими ему и представлялись). Из статьи Ю.А. Росселя вырисовывался образ страны, где «народ создал свое государство, с одной стороны, неутомимою борьбой с природою, с другой - беспрерывным трудом на поприще самоуправления». Автор связывал развитие образования в Штатах с осознанием необходимости не только накопления богатств, но и с упрочением «гражданской равноправности», всей статьей показывал могущество республики в Америке5!.

Образ Америки с этого времени не раз будет появляться в его публикациях 1870 гг., когда он лишится «Недели» и единственной трибуной останется «Вестник Европы». Так, он сумеет поговорить в статье «Аграрный вопрос и его главная задача» о земельном вопросе в пореформенной России в связи с вышедшей в 1876 г. книгой кн. А.И. Васильчикова «Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах». Исходя из того, что, «какие бы вопросы ни поднимались, политические ли, или общественные, или экономические, - на первом плане и в самой глубине этих вопросов мы всегда встретим главную и самую могучую нашу силу, - ту народную массу, которая разработала своими руками... все громадное пространство русского государства, которая в продолжении целой тысячи лет крепко стояла за свое право на свободное пользование землей». По словам Росселя, «экономическая организация неудовлетворительна», если «благосостояние одних классов людей составляется на счет других, и притом таким образом, что те и другие лишаются при этом полного удовлетворения самых необходимых человеческих потребностей, определяемых положительною наукою о человеческом организме». Исходя из этих постулатов, Россель предложил свою аграрную «программу», «посягавшую» на крупное помещичье землевладение, обращаясь при этом к американскому опыту. Он писал, что «примером справедливых земельных отношений могут служить Соединенные Штаты, где совершается раздача земель всем людям, которые желают употребить свои силы на производство тех или иных сельскохозяйственных продуктов». Политика этой страны, писал автор, была по этому вопросу совершенно иная, чем в Европе; «она более основана на хозяйственных соображениях, чем на политических и торговых. Американцы поняли, что культура страны и народное богатство более выигрывает от присуждения земель самим земледельцам, чем от пожалования и уступки их крупным владельцам [курсив наш. - ПЛ.]»52. При этом Россель подчеркивал, что такие законы принимали в республике и политика эта имела счастливые результаты. Констатируя факт малоземелья крестьянства в стране, журнал в целом никогда не поднимался до такой радикальной позиции, больше внимания уделяя не столько размеру крестьянского надела, сколько высоким цифрам выкупных платежей.

Однако в статье Росселя «Южные Штаты Северо-Американской республики и их настоящее» предстает несколько другой образ Америки, у которой тоже есть свои сложные проблемы. С одной стороны, это могло «успокоить» противников крамольных республиканских идей, а с другой - «проницательный» читатель имел возможность еще раз обратиться к проблемам бывших крепостных в России, поскольку такая аналогия напрашивалась при внимательном чтении статьи, главной темой которой были нерешенные вопросы положения недавно освобожденных в Америке рабов. Он пишет о пропасти, которая существует между бывшими рабами и их недавними хозяевами, о неумении плантаторов управлять хозяйством, о сложности для освобожденного сориентироваться в новых условиях, найти там свое место; «бремя целых двух столетий рабства все еще у него на плечах»53.

Вместе с тем Россель не отказывается от прежнего восхищения американской республикой, которая в результате отмены невольничества «снова стала целым и свободным государством, какою желал ее видеть сам основатель, великий Вашингтон»^4. Это придает ему уверенность в мысли о возможности непременного разрешения тех проблем, которые все еще существуют. Демократическая Америка сделала бывшего раба не только свободным работником, но и гражданином; «он приобрел право голоса на политических выборах», теперь ему нужно образование, чтобы выйти на новую дорогу55.

Особое место среди немногих статей Ю.А. Росселя в «Вестнике Европы» принадлежит публикациям, где он размышляет о социально-экономических и политических проблемах современной ему жизни, используя появлявшиеся «значимые» для читателя работы - и не потому только, что это ему было «дозволено» редакцией журнала, рамками его направления, но и потому, что опыт революции во Франции, Парижской коммуны и гибели ее заставлял задуматься и над ним, и над возможностями и путями реальной модернизации человеческих отношений. В этой связи особенно интересны две его публикации: цикл статей «Джон Стюарт Милль и его школа», напечатанный в шести номерах «Вестника...» за 1874 г., и аналитическая рецензия «Идея личного благосостояния в современном обществе» из № 2 за 1874 г. Е.С. Козьминых в работе «Политикоправовые идеи Дж. Ст. Милля в восприятии либералов "Вестника Европы"» (2011: 88), исходя из того, что «одним из факторов становления российского либерализма было восприятие классического британского опыта» и «важнейшей лабораторией, в которой он подвергался глубокому изучению, явился журнал "Вестник Европы"», ссылается на некоторые высказывания Ю.А. Росселя в нем.

Она рассматривает их при этом только в русле общего либерального направления журнала, игнорируя его прошлую публицистическую и издательскую деятельность, а также стремление и в «Вестнике Европы» следовать своим демократическим убеждениям. Поэтому он пишет не только «о новом утилитаризме Милля», который «преодолел многие недоразумения, присущие Бентаму», но старается провести и «лишние» мысли. В статье девятой ему важно было показать, что «Милль внес в политическую экономию идею прогресса, создав в своей книге особый отдел о динамике экономических явлений. Милль отвергает мнение о том, что наемный труд есть последнее явление экономического развития общества [курсив наш. - ГЛ.]»56. Россель пишет о знакомстве Милля с социализмом, которое «произвело некоторый переворот во многих экономических соображениях» его57, о том, что «Французская революция 1848 года приободрила автора», и появилась глава «О вероятной будущности рабочих классов»58. «Все совершенствования в жизни, - говорил Россель, - зависят в конце концов от дальнейшей судьбы рабочих классов: окажутся ли они способными стать самостоятельными людьми в обществе или нет»; Милль верит в их будущность59. Автора статьи об английском экономисте привлекает и необычный взгляд его на поземельную собственность, уверенность в том,что «если землевладелец ни сам, ни через других не производит никаких улучшений на своей земле, то он должен по справедливости лишиться и своего права на землю»60. Россель подвел в этой статье и некоторый итог своим размышлениям о социализме, говоря, что «в коммунистических и социалистических системах есть много полезных мыслей для человеческого совершенствования и что нынешняя организация труда даже в наиболее цивилизованных государствах представляет явление не вполне удовлетворительное в сравнении с тем, что обещают коммунисты и социалисты». Однако он замечает: признающий это Милль тем не менее остается приверженцем принципа частной собственности61.

Незадолго до начала публикации цикла о Милле Ю.А. Россель написал для второго номера 1874 г. разбор вышедшей на немецком языке в Гейдельберге книги доктора Генриха Мауруса «О свободе экономики», где говорил, что Джон Стюарт Милль относится с большим сочувствием к социализму и если он остается приверженцем буржуазной экономии, то только потому, что, по его мнению, «принцип частной собственности не подвергался еще добросовестному испытанию ни в одной стране»62. Вся статья посвящена размышлениям автора о «буржуазной» и «социалистической» экономии, а фактически - о путях развития общества. Россель и цитирует Мауруса, и высказывает много своих мыслей, когда пишет, что «практика» ни той, ни другой «экономии» не являются одинаково состоятельными, поскольку и «полная личная свобода, и решительное ее уничтожение не дают пока никаких прочных данных для уверования в научную достоверность [курсив наш. - ГЛ.]»63. Россель вместе с тем уделяет много места социализму («Социализм отлично видит слабые стороны современного общественного строя»; но «вместо того чтобы искать в самом нынешнем обществе средств к удалению из него вредных для личного благосостояния граждан злоупотреблений разными общественно-экономическими силами, ошибочно отвергает в принципе весь современный порядок вещей»64) и тем системам, которые предлагались тогда, в том числе идее производительных ассоциаций Лассаля и национальных мастерских Луи Блана, показывая их несостоятельность. Говоря о том, что буржуазная экономия не может вывести современное общество из трудного экономического положения, поскольку «она создает торговые и денежные кризисы и вредные монополии», которые препятствуют рабочей силе иметь постоянную и производительную для общества работу, Россель пишет, что «социализм ослабляет энергию рабочей силы, обольщая ее несбыточными надеждами»^. Да, Маурус хочет найти некий третий путь, он относится с уважением к частной собственности, но хочет поставить ее под контроль социального государства, спасая общество и от «безусловной "свободы" собственности, проповедуемой "буржуазною" экономией», и от «голого отрицания собственности... в теориях социалистов»; поиски его Россель рассматривает с уважением как пока только теоретический шаг в направлении, по которому, возможно, человечество и пойдет в отдаленном будущем66.

Ю.А. Россель искал совершенную науку, которая может дать «возможность понимать, при данном состоянии общественных дел (например, при нынешнем состоянии Европы или какого-нибудь государства), по каким причинам каждая отдельная страна стала теперь тем, что она есть; стремится ли она к реформам и к каким;какие следствия произведет в будущем каждая черта ее нынешнего состояния, и какими средствами могут быть затруднены, изменены или ускорены эти следствия»67.

Прощаясь с Ю.А. Росселем, обратимся снова к словам Л.А. Полонского: «Россель был человек замечательно прямодушный, с твердым характером и полной преданностью убеждению. Он жил главным образом внутренней жизнью, и даже то, что им было написано, далеко не дает истинной мерки его знаний и оригинальности его ума <...> он оставил в нашей журналистике воспоминание о себе, как об умном писателе, безукоризненно честном человеке, который был гораздо выше того, что ему удалось сделать в течение его недолгой жизни - 40 лет»68.

Примечания

1. На его смерть отозвались несколько изданий: «Вестник Европы» (1878. № 3. Цитата для названия статьи принадлежит автору некролога Росселю, написанного для этого журнала его внутренним обозревателем Л.А. Полонским. С. 443), «Новое время» (1878, № 697), «С-Петербургские ведомости» (1878, № 37), «Неделя» (1878, № 7); в 25-томном «Русском биографическом словаре», издававшемся С-Петер- бургским Императорским Русским историческим обществом, в 17 томе (вышел в 1918 г.) есть небольшая заметка о Росселе (С. 158), принадлежащая библиографу П.А. Дилакторскому

2. Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч.: в 20 т. М.: Худ. лит., 1972. Т. 13. С. 334. Любопытно, что они - с разницей в десять с небольшим лет - завершили свой путь в одном журнале - «Вестнике Европы», где нашли себе пристанище: Россель - когда в 1871 г. была фактически задушена цензурой демократическая «Неделя», соиздателем которой он был, и Салтыков-Шедрин - в 1884 г, после закрытия его детища - демократических «Отечественных записок».

3. Подр. см.: раздел в Большой медицинской энциклопедии - «Медицина в России во второй половине 19 - начала 20 века». Режим доступа: ИНру/бмэ.орг/index. рИр/МЕДИЦИНА_В_РОССИИ_ВО_ВТОРОЙ_ПОЛОВИНЕ_19_-_НАЧАЛЕ_20_ВЕКА

4. [Полонский Л.А.] Л.П. Некролог. Ю.А. Россель // Вестник Европы. 1878. № 3. С. 443.

5. Россель посвятил ему свою первую публикацию в «Вестнике Европы», библиографическую заметку в рубрике «Литературные известия» № 7 за 1869 г.

6. Русский биографический словарь А.А. Половцова: в 25 т. Пг.: Изд-во Рус. ист. общ-ва. 1918. Т. 17. Режим доступа: Иі:1:р5://пі.\мкІ5оигсе.огд^ІкІ/РБС/ВТ/Россель,_ Юрий_Андреевич

7. [Полонский Л. А.] Л.П. Некролог. Ю. А. Россель. С. 443.

8. Там же.

9. Подр. о «Неделе» см.: Г.С. Лапшина (2009).

10. Библиограф. 1869. № 1, разд. II. С. 7

11. См.: Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 776. Оп. 2. Д. 6. Л. 68.

12. Библиограф. 1869. № 1, разд. II. С. 37.

13. На докладе министра внутренних дел о приостановке «Недели» Александр II собственноручно написал: «Дельно» (РГИА.Ф. 776. Оп. 1. Д. 5. Л. 8/12).

14. Так, он вспоминал, что статья Росселя о революции во Франции, помещенная в № 35 за 1870 г., сначала носила вызывающий заголовок Vive le France, который буквально повторял клич французских революционеров. Гайдебуров настоял на том, чтобы название было хотя бы написано по-русски; его вообще пугали «коллеги» - и Россель, не признававший компромиссов, «прямолинейный в выводах», и Конради, всегда крайне радикальная «в пререканиях» (Книжки Недели. 1893. № 1. С. 20, 15, 18, 11, 21).

15. У. Гладстон в 1868-1874 гг. был премьер-министром Великобритании.

16. Неделя. 1870. № 9.

17. Неделя. 1868. № 11

18. См.: РГИА. Ф. 776. Оп. 1. Д. 4. Л. 9 (15).

19. Неделя. 1868. № 36.

20. Демерт вместе с Курочкиным в 1869 г. перешел в «Отечественные записки».

21. Гайдебуров народнически полагал, что решить рабочий вопрос можно только возвращением пролетария к земле.

22. Неделя. 1870. № 19.

23. Е.Г Бартенева и О.С. Левашова, члены «молодой редакции» эмигрантского журнала «Народное дело», созданного М.А. Бакуниным, который покинул издание после первого номера, решили создать секцию Интернационала в России. С этой целью они осенью 1869 г. приехали сюда из Женевы. Бартенева принесла в редакцию «Недели» статьи по рабочему вопросу и передала их Е. Конради. В России организовать такое объединение не удалось, и в марте 1870 г. редакция «Народного дела» во главе с Н.И. Утиным вошла в Интернационал как его русская секция. Представителем ее в Генеральном совете Интернационала стал К. Маркс

24. РГИА. Ф. 777. Оп. 27. Д.56. Л. 262. Статья была опубликована в № 35 за 1870 г.

25. Там же.

26. Неделя. 1870. № 28.

27. Там же. № 32.

28. Там же. № 28.

29. РГИА. Ф. 776. Оп. 2. Д. 7. Л. 271. Цензуру потрясло и то, что в этом же номере была опубликована и статья «Международное общество рабочих».

30. Там же. Л. 269-270.

31. Там же Л. 270 (об.).

32. Неделя. 1870. № 35.

33. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 17. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1960. С. 121.

34. Неделя. 1871. № 3.

35. РГИА. Ф. 777. Оп. 27. Д. 55. Л. 282 (об.).

36. На что цензура реагировала тоже жестко. См.: РГИА. Ф. 776. Оп. 3. Д. 86. Л. 158 (об.), 159; Д. 87. Л. 3, 4.

37. В письме от 6 мая 1876 г. он говорил о своем нищенском существовании (ИРЛИ. Ф. 36, арх. Буренина. Оп. 2. № 404).

38. О направлении «Вестника Европы» в 1870 гг. см. подробно: Г.С. Лапшина (2009).

39. [Полонский Л. А.] Л.П. Некролог. Ю.А. Россель. С. 443.

40. Рудольф Вирхов (1821-1902) - немецкий ученый-патолог и политический деятель, один из основоположников научной медицины. Придавая огромное значение медицине как социальной науке, Р. Вирхов в первый период своей политической деятельности (в 1849 г. он участвовал в революционных событиях) был настойчивым и активным поборником социальных реформ, направленных на улучшение материальных условий жизни населения Германии; на основании своих научных эпидемиологических исследований указывал на значение социальных факторов в распространении многих болезней и настойчиво добивался проведения ряда санитарно-гигиенических мероприятий.

41. [Полонский Л. А.] Л.П. Некролог. Ю.А. Россель. С. 427.

42. В это время М.Е. Салтыков-Щедрин писал в «Письмах о провинции»: «Отчего мужик почти никогда не ест мяса и даже скоромного масла? Отчего почти ни один не знает, что такое постель?.. Отчего он родится как муха и как муха же мрет?» (Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч.: в 20 т. М.: Худ. лит., 1965-1977. Т. 7. С. 247).

43. Р.А. Фадеев (1824-1883) - генерал-майор, общественный деятель, писатель.

44. Вестник Европы. 1869. № 8. С. 760.