Тема духовных исканий в романе Пенелопы Фицджеральд "Начало весны"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема духовных исканий в романе Пенелопы Фицджеральд «Начало весны»

Ганин Владимир Николаевич

доктор филологических наук, профессор

профессор Кафедры всемирной литературы

Московского педагогического государственного университета

Аннотация

В статье анализируется роман «Начало весны» известной английской писательницы Пенелопы Фицджеральд. События книги разворачиваются в России перед Первой мировой войной. Так как Фицджеральд всегда с большой любовью относилась к русской культуре и по уровню духовности ставила ее выше английской, то и тема духовных исканий героев занимает в произведении центральное место. Раскрытие темы связано с четырьмя главными героями: Фрэнком, Нелли, Селвином и Лизой. Селвин и Лиза выступают в романе как источники духовного влияния, а объектами этого влияния оказываются Фрэнк и Нелли. По мере развития сюжета обнаруживается, что изменения, которые произошли в Нелли под воздействием Селвина, носили поверхностный характер, и женщина быстро разочаровывается в идеях, внушенных ей наставником. Более сложно и скрытно протекает духовная эволюция Фрэнка. Присущий ему практицизм и скептицизм препятствует духовному становлению. Однако Лизе, появившейся в качестве воспитательницы детей в доме, удается вначале разбудить в нем плотские страсти и, выведя его из привычного равновесия, заложить основу для последующих изменений внутреннего мира.

Ключевые слова: творчество П. Фицджеральд, образ России в британской литературе, тема духовных исканий в литературе, роман «Начало весны».

Abstract

роман писательница фицджеральд

The article analyzes Penelope Fitzgerald's novel “The Beginning of Spring”. Fitzgerald is a well-known English writer. The events of the book take place in Russia before the First World War. Since Fitzgerald always treated Russian culture with great love and put it above English in terms of spirituality, the theme of the character's spiritual quest is central in the work of literature. The disclosure of the topic is associated with four main characters: Frank, Nelly, Selwyn, and Lisa. Selwyn and Lisa appear in the novel as sources of spiritual influence, and Frank and Nellie are the objects of this influence. As the story progresses, it turns out that the changes that occurred in Nelly under the influence of Selwyn were superficial, and the woman quickly became disillusioned with the ideas inspired by her mentor. More difficult and covertly proceeds the spiritual evolution of Frank. His practicality and skepticism impede spiritual formation. However, Lisa, who appeared as an educator for children in the house, succeeds in first waking the sensual passions in him, and then breaking his usual stability, laid the foundation for subsequent changes in the inner world.

Keywords: Penelope Fitzgerald's novels, the image of Russia in British Literature, theme of the spiritual quest in literature, novel “The Beginning of Spring”.

Пенелопу Фицджеральд (Fitzgerald, 1916-2000) иногда сравнивают с Даниэлем Дефо, который создал «Приключения Робинзона Крузо» в возрасте 59 лет. Фицджеральд в этом отношении превзошла его, так как опубликовала свой первый роман «Золотой мальчик» (The Golden Child, 1977), когда ей был 61 год. Второй ее роман «Книжная лавка» (The Bookshop, 1978) попал в шорт-лист Букеровской премии, а третий - «На воде» (Offshore, 1979) эту премию получил. «Начало весны» также пробилось в шорт-лист и было близко к награде, да и отзывы литературных обозревателей были в основном полны похвал. А когда газета «Гардиан» в 2014 г. составила список 100 лучших романов на английском языке, «Начало весны» оказалось в нем на 95-м месте. Сама писательница называла это произведение своим любимым детищем. Очевидно, главная причина подобной привязанности кроется в том, что в книге отразилось увлечение Фицджеральд русской культурой. «Я всегда любила Россию, русскую музыку, русскую литературу» [1, р. 29]. В 1960-е гг. она даже занималась на курсах русского языка, а в 1975 г. посетила Москву (этот визит включал и поездку в Ясную Поляну, в дом-музей Л.Н. Толстого).

Одним из качеств, которое привлекало Фицджеральд в русской литературе, была ее большая духовность по сравнению с литературой английской. Подобная традиция разделения двух культур восходит к известному очерку Вирджинии Вулф «Современная художественная литература» (Modern Fiction, 1919). Английским авторам той эпохи - в первую очередь, Г. Уэллсу, А. Беннету и Дж. Голсуорси (их она называет «материалистами») - она противопоставляет русских писателей: «Самые элементарные замечания о современной художественной прозе вряд ли могут обойтись без упоминания о русском влиянии, и можно рискнуть, заявив, что писать о художественной прозе, не учитывая русской, значит попусту тратить время. Если мы хотим понять человеческую душу и сердце, где еще мы найдем их изображенными с такой глубиной? Если нас тошнит от собственного материализма, то самые скромные русские романисты обладают естественным уважением к человеческому духу. Научись, заставь себя приблизиться к людям. Но пусть эта близость проистекает не от разума, ибо это легко, а от сердца, от любви к этим людям. В каждом великом русском писателе мы различаем черты святого, поскольку сочувствие к страданиям других, любовь к ним ведут их к цели, достойной самых утонченных требований духа, составляющих святость. Именно святость в них заставляет нас ощутить наше безверие и обыденность и делает многие известные романы мелкими и пустыми» [2, р. 153]. У Фицджеральд в ее статьях и интервью мы не встретим столь резких полемических заявлений. Она любила Лондон, любила Англию, но героев своих произведений предпочитала переносить в города за пределами своей страны и в другие эпохи. Обращение к России в романе «Начало весны» дает ей возможность сделать одной из центральных проблем произведения - соотношение духовного и материального в жизни человека.

Сюжет книги сводится к следующей чреде событий, которые происходят в 1913 г. в Москве. Главный герой Фрэнк Рейд - англичанин, чьи родители перебрались в Россию еще в середине XIX в. и основали здесь небольшую типографию. Фрэнк родился в Москве, любит этот город, без акцента говорит по-русски, но все же в его поведении и отношении к жизни нередко проглядывает иностранец. Роман начинается с того, что жена Фрэнка неожиданно без всяких объяснений уезжает в Англию и оставляет его одного с тремя детьми. Покинутый супруг вынужден искать гувернантку. После нескольких неудач он по рекомендации своего главного бухгалтера Селвина Крейна берет в дом продавщицу из галантерейного отдела Лизу. Простая деревенская девушка очаровывает и детей, и главу семейства. Постепенно влечение Фрэнка перерастает в страсть. Перед отъездом с детьми на дачу Лиза проводит с ним ночь. Но на даче она задерживается ненадолго. В первый же день с наступлением темноты гувернантка идет в лес. За ней увязывается проснувшаяся Долли (старшая дочь Фрэнка). В березовой роще происходит встреча Лизы с таинственными людьми, которые выступают ей навстречу из-за деревьев. Кто они, остается неясно. На следующий день девушка отправляет детей в Москву и исчезает. В финале романа Фрэнк видит входящую в дом жену.

Фрэнк, занимающий центральное положение в системе персонажей, фигура двойственная и противоречивая. Рожденный в России, в какой-то части своей натуры он остается иностранцем и смотрит на жизнь вокруг с некоторой дистанции. Английское здравомыслие, практицизм мешают ему сделать еще несколько шагов и преодолеть отчуждающее расстояние. Одним из препятствий к сближению становится его затаенное недоверие к религии, которая, по мнению Фицджеральд, и составляет основу русской духовности. Фрэнк принимает участие в освящении типографии, произносит вместе с детьми молитву перед приемом пищи, готовится к празднованию Пасхи, но во всех этих действиях он ощущает отсутствие подлинной веры. Когда капеллан Эдвин Грэм, один из членов английской общины в Москве, приглашает Фрэнка пойти вместе с ним на церковную службу, он вежливо отказывается. Выслушав рассказ Долли о ее школьной учительнице, которая заявила ученикам, что Бога нет, он задумывается. Он понимает, что в воспитательных целях должен вступить в заочную полемику с учительницей-атеисткой, однако лишь интересуется, как реагирует на это школьный священник. То есть в душе владельца типографии еще сильны те качества, которые Вирджиния Вулф ассоциировала с английской культурой («безверие и обыденность»), противопоставляя ее русской культуре.

Если в начале романа Фрэнк Рэйд выступает своеобразным олицетворением «английского материализма», то его бухгалтер и компатриот Селивин Крейн представлен как носитель духовного начала. И свою духовность он обрел в России, когда стал рьяным последователем учения Льва Толстого. Впервые о Селвине Фрэнк узнал из письма отца. Сам в это время он находился в Англии, где постигал премудрости типографского бизнеса. Отдавая должное профессионализму нового бухгалтера, Рейд-старший отмечает и некоторые странности в его характере. К числу таковых он относил чрезмерную религиозность Селвина. Отец Фрэнка полагал, что «религия в большей степени нужна женщинам, чем мужчинам, так как помогает им смириться со своей участью» [3, р. 24]. Впрочем, спустя какое-то время в другом письме он уточняет, что «религиозность» не совсем верное слово для характеристики Селвина, правильнее будет сказать "духовность"» [3, р. 24]. Причиной перемены стало более близкое знакомство хозяина типографии со своим бухгалтером, когда он обнаружил, что поведение и поступки Селвина нередко выходят за рамки христианского канона. Рейд-старший разумно связал это с влиянием Льва Толстого.

По возвращении в Россию Фрэнк и сам знакомится с Селвином. Бухгалтер обладает незаурядной внешностью: высокий и очень худой, он в подражание Толстому ходит в крестьянской рубахе навыпуск и носит лапти. Лапти плетет он сам, но часто они разваливаются в середине его путешествия, и возвращается домой он уже в обычной обуви. Как и великий русский писатель, Селвин декларирует в качестве одного из главных нравственных принципов - непротивление злу насилием. Поэтому, обнаружив поздно вечером свет в окнах типографии, которая должна была быть закрытой, он не решается проверить здание сам, а обращается за помощью к Фрэнку. В результате такого переложения ответственности Фрэнк подвергает свою жизнь серьезному риску. Селвин также стремится оказывать помощь несчастным и обездоленным. Чтобы иметь больше возможностей заниматься благотворительностью, он поселился рядом со знаменитым Хитровым рынком.

Еще одним проявлением «духовности» Селвина становится его увлечение поэтическим творчеством. Фрэнк берется за публикацию первого сборника бухгалтера. Стихи написаны на английском, но, очевидно, они тесно связаны с жизнью в России, по крайней мере, если судить по названию книги «Мысли березы» (Birch Tree Thoughts). Для Фицджеральд береза была своеобразным символом России, и во время своей единственной поездки в Советский Союз она специально выезжала в Подмосковье, чтобы посмотреть на русскую березовую рощу. Фрэнк, обладающим более прозаичным взглядом на мир, не понимает поэзии Селвина. Он зачитывает вслух несколько строк из сборника:

'Dost feel the cold, sister birch?'

'No, Brother Snow,

I feel not.' 'What? not?' 'No, not!' [3, p. 78]

«Чувствуешь ли ты холод, сестренка береза?» -

«Нет, братец Снег,

Я не чувствую». - «Неужели? Не чувствуешь?» - «Нет!»

(Пер. здесь и далее мой. - В. Г.)

Фрэнк спрашивает автора: все ли верно в этих строках. Селвин, в свою очередь, интересуется:

«- А чего, по-твоему, здесь не хватает?

Я не уверен в полной мере...

Разве я неудачно передаю смысл?

Кажется, оно несколько перенасыщено повторами» [3, р. 78].

Селвин обладает способностью воздействовать на людей, особенно на их нравственные чувства. Фрэнк в разговоре с ним признается: «Самое худшее в тебе, Селвин, это то, что ты каждого заставляешь чувствовать себя виноватым» [3, р. 81].

Особенно живописной выглядит сцена раскаяния купца второй гильдии Курятина: она чем-то напоминает эпизод из романа Ф.М. Достоевского. Образ Курятина во многих чертах построен на стереотипах, почерпнутых автором романа из русской литературы XIX в. Он соткан из противоречий. В доме у него нет ни телефона, ни электричества, но он является обладателем лучшего в Москве автомобиля. Ход жизни женской половины его семейства определяется домостроевским укладом, но сам он любит с помпой покутить в ресторанах. Он напоминает чеховского Лопахина стремлением что-нибудь вырубить. Впрочем, английская писательница наделяет этой страстью всех русских купцов: «Как все купцы и все крестьяне, Курятин был одержим желанием заняться вырубкой деревьев» [3, р. 88]. Однако и этот хитрый и расчетливый торговец оказывается способен на раскаяние. Когда Селвин появляется в ресторане, где Фрэнк ведет переговоры с Курятиным. купец при его виде впадает в исповедальный тон, вспоминает детство, начинает плакать и признается хозяину типографии, что собирался его обмануть в намечавшейся сделке. Правда, сам он и допускает, что вряд ли подобное состояние продлится у него долго.

Кажется, что самым значительным образом влияние Селвина сказалось на Нелли, жене Фрэнка. Фрэнк встретил Нелли в Англии. Она жила в доме брата и чувствовала себя неуютно здесь. Одной из причин дискомфорта была ее невестка Грэйс. Она не тиранила Нелли, не ограничивала ее свободу, но само ее соседство вызывало у девушки раздражение: очевидно сказывалось несходство характеров. Нелли презрительно называла жену брата «страдалица». Сама она обладала решительным, твердым характером и порой была чересчур прямолинейна. Чтобы меньше находиться дома, она преподавала в школе и посещала местное хоровое общество. Нелли честно призналась, что ни голоса, ни слуха у нее нет, и она не понимает, как ее приняли в хор. Фрэнк, услышав ее пение, вынужден согласиться с ее самооценкой. Однако это открытие не разочаровывает его, честность девушки усиливает интерес к ней. Нелли говорит о себе: «Я не мечтательница. Я стараюсь смотреть на вещи прямо, видеть их такими, какие они есть на самом деле» [3, р. 29-30].

Поначалу Селвин вызывает у Нелли недоумение. Делясь своими впечатлениями о бухгалтере с мужем, она использует английское выражение "eleven pence in the shilling", то есть «у него не все дома». Но постепенно ее отношение к Селвину меняется, и в этой перемене не последнюю роль играет новая обстановка, в которой она очутилась. Позднее, когда уже все уже случилось, Селвин пытается объяснить причины произошедшего с Нелли:

«- Но ты привез ее в Святую Россию, Франк, землю великих контрастов.

Здесь была моя работа. Она знала это и не возражала.

Россия не изменила тебя, Фрэнк, потому что ты был рожден здесь. А заметил ли ты, что она изменила Нелли? Не стала ли вся ее натура, как говорят здесь, шире?» [3, р. 180].

«Земля великих контрастов» заставила англичанку острее ощутить удушающую власть викторианских норм, которые определяли положение и поведение женщины в браке. Главное для супруги в семейной жизни - забота о муже и детях. Хотя Фрэнк достаточно либерален в своих взглядах на брак, дух викторианства тем не менее присутствует в его отношениях с женой. В Нелли же с самого начала просматривается стремление к свободе, к равноправию между полами. В подражание участницам прерафаэлитского движения «Искусства и ремесла», у которых сильны были эмансипационные настроения, она перестала носить корсет. Десятилетняя Долли прозорливо замечает: «Главная ее ошибка, вероятно, в том, что она вышла замуж» [3, р. 151]. Нелли начинает казаться, что Селвин может помочь ей обрести новый, более духовный образ жизни.

Крейн понимает, каковы были истинные цели молодой женщины, когда она сблизилась с ним: «Она хотела уехать со мной в какое-то более свободное и естественное место. Вероятно, куда-то, где под открытым небом в березовых и сосновых лесах мужчина и женщина могут соединиться душой и телом и найти ту работу, которую они должны делать в этом мире» [3, р. 181]. Однако трусость и чувство вины перед Фрэнком заставляются Селвина в последний момент отказаться от совместного бегства, и Нелли уезжает в Англию одна. Ее брат Чарльз при встрече поражается произошедшими в ней переменами: «Она уже не была откровенна со мной, как раньше <...>. Если бы мне пришлось описывать ее, то я сказал бы, что она была как в полусне, словно мечтающая о чем-то женщина» [3, р. 127]. Характеристика «словно мечтающая о чем-то женщина» действительно сигнализирует о значительной внутренней перестройке героини, которая раньше утверждала: «Я не мечтательница». Чтобы реализовать зародившиеся в ней новые устремления, Нелли отправляется в одну из общин, члены которой были последователями толстовского учения. По аналогии с имением Толстого - Ясная Поляна, община называлась «Яркие Луга» (Bright Meadows). Вероятно, жизнь здесь либо разочаровала, либо не оправдала надежд молодой женщины - она покинула общину и возвратилась в Москву.

Разочарование Нелли заставляет читателя иными глазами взглянуть и на Селвина, не сумевшего дать то, к чему героиня стремилась. В его образе более ощутимыми становятся карнавальность и лубочность. Эти качества теперь просматриваются даже в его внешности: высокий, худой, похожий на журавля, в одежде он совмещает крестьянскую рубаху с дорогими твидовыми брюками, пытается носить лапти, но они быстро разваливаются, и он надевает кожаные сапоги. Иногда Крейн проявляет трусость, как в случае с Фрэнком, которого отправляет ночью в типографию, где его ожидает серьезная опасность, или с Нелли, за отъездом которой он наблюдает издали, но не решается подойти. В его стремлении помочь нуждающимся также ощутима наивность и оторванность от жизни. Писательница определяет этот порыв типографского бухгалтера как «ужасно бесцельное великодушие» (the terrible aimlessness of the benevolent). Пенелопа Фицджеральд, набрасывая общий план романа, напротив Селвина сделала пометку: «вечный раздражитель» (the eternal irritant). Действительно, его благие порывы нередко вызывают у Фрэнка лишь раздражение. Да и его способность влиять на людей в итоге не приносит никаких положительных результатов: Курятин после порыва раскаяния быстро приходит в себя и продолжает жить так, как жил раньше, а Нелли разочаровывается в его идеях.

Подлинным центром духовности в романе является Лиза Иванова. В ней английская писательница выделяет черту, которая обычно ассоциируется с русским характером - «тайна русской души». Черчилль говорил о России, что это «головоломка, завернутая в тайну, внутри загадки». Лиза воплощает эту тайну. Она дочь деревенского плотника, «дитя природы», как называет ее Селвин, томится в одном из отделов большого универмага. Предложение Фрэнка спасает ее от этого унылого существования. Загадочность Лизы во многом связана с ее немногословностью. У нее «мечтательное русское лицо», писательница особо выделяет ее глаза: они не были ни большими, ни красивыми, но притягивали к себе внимание хозяина дома. Это деталь должна подчеркнуть, что источник силы, влияния на окружающих таится где-то в глубинах ее внутреннего мира, куда закрыт доступ другим. Ее мысли и чувства остаются недоступными и для Фрэнка, и для читателей. Она словно бы существует не только в реальном мире, но где-то за его пределами: «Ее сдержанность производила любопытный эффект, казалось, что она, несмотря на вежливость обхождения, постоянно прислушивается к чему-то, находящемуся неподалеку от него» [3, р. 83].

Как и Селвин, она способна воздействовать на людей. Только ее воздействие заметно отличается: Лиза не вызывает раздражения, не провоцирует истеричных исповедей, но она очаровывает людей. Когда она впервые входит в столовую, где сидит Фрэнк со ссорящимися детьми, все присутствующие замолкают и завороженно смотрят на нее. Под ее обаяние попадает и Чарльз, приехавший навестить родственников. Он даже предлагает забрать детей в Англию, рассчитывая, очевидно, что с ними отправится и гувернантка. Студент Володя настолько захвачен страстью к ней, что из ревности стреляет во владельца типографии.

Фрэнк, который поначалу сопротивлялся просьбам Селвина принять в дом в качестве гувернантки продавщицу из магазина, начинает все больше и больше тянуться к ней. На первых порах его порыв не содержит ничего духовного. Фрэнк раздраженно обрывает своего бухгалтера, когда тот начинает объяснять, почему Лиза, «дитя природы», неуютно чувствует себя в большом городе: «Я не возражаю против разговора о Лизе, но при условии, что ты не начнешь описывать ее как березу, качающуюся на ветру. Она существо из крепкой плоти» [3, р. 183]. Сходные мысли приходят к нему, когда он сидит рядом с ней за столом у себя дома: «То, что ты есть, Лиза Иванова, это крепкая плоть, скрытая в одеждах, на расстоянии вытянутой руки» [3, р. 94]. Оставшись наедине с девушкой, Фрэнк заводит разговор о чувствах к ней студента Володи, а затем обнимает ее и проводит ночь в ее спальне.

Исходя из реакции мужчин, можно было бы предположить, что в романе Лиза выступает носительницей дьявольской искусительной силы, но контекст романа сопротивляется такому прочтению данного образа. Само имя героини «Елизавета» в переводе с древнееврейского означает «почитающая Бога». Когда же ночью на даче она отправляется в березовую рощу, то, по мнению американского исследователя Кр. Найта, идет на встречу с членами некоей религиозной секты, в которую входит и сама. Найт не соглашается с комментаторами, рассматривающими этот эпизод как тайное собрание революционной ячейки [4, р. 197-198]. Внимательный анализ открывает здесь немало религиозных символов и реминисценций. Разбуженная шумом, Долли следует за Лизой, и они вместе выходят на поляну, окруженную березами. Девочка поражена открывшимся зрелищем:

«-Лиза, - позвала она, - я вижу руки.

Лиза стояла неподвижно. Они были на поляне, залитой лунным светом. Долли видела, что возле каждой березы, вплотную к стволу, стояли мужчина или женщина. Они стояли раздельно, каждый прижимался к своему дереву. Затем они повернули лица к Лизе. Белые заплаты на фоне беловатой коры. Долли увидела теперь, что их было много в глубине чащи.

- Я пришла, но я не могу остаться, - сказала Лиза, - Все вы пришли из-за меня. Я знаю это, но не могу остаться. Как видите, я вынуждена была привести этого ребенка с собой. Если она расскажет об этом, никто ей не поверит. Если она запомнит это, она в свое время поймет, что она видела» [3, р. 174-175].

Когда молодая женщина и девочка возвращаются на дачу, Лиза усаживает Долли, моет ее ноги и вытирает шалью. Кр. Найт усматривает в этой сцене отсылку к Евангелию от Иоанна (Ин. 13:1-20), где рассказывается, как Иисус во время последней встречи с учениками омывает им ноги. Они не понимают смысла происходящего, но учитель обещает им, что со временем они все поймут: «Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после» (Иоанн 13:6-7).

В финале романа Лиза исчезает, словно следуя какой-то своей миссии, но оставив в душе Долли, одной из самых мудрых и проницательных в семействе Рейдов, некое зерно, которому суждено прорасти в будущем. Подобная концовка книги вызвала немало споров и недоумений у критиков и обозревателей. Вполне возможно, что сама Фицджеральд в данном случае ориентировалась на идеи Фрэнка Кермоуда, которого очень высоко ценила как литературоведа. В своей известной работе «Значение концовки» (The Sense of an Ending, 1967) Кермоуд пишет о непрерывности и последовательности времени. Когда автор создает произведение с закрытым финалом, он игнорирует эти качества и тем самым фальсифицирует формы, в которых существует реальный мир [5, р. 119].

Религиозный подтекст возникает не только в последних главах книги, он сопровождает все содержание. Примечательно, что сюжет разворачивается в период Великого поста и заканчивается накануне Пасхи, а самые знаменательные события происходят в Вербное воскресенье и в пасхальную неделю. Эти события имеют первостепенное значение именно для Фрэнка, так как он тоже переживает духовное перерождение, но в отличие от Нелли оно носит более глубокий и скрытый характер. Гермиона Ли, автор жизнеописания Фицджеральд, проводит параллель между «Началом весны» и «Воскресением» Льва Толстого [6, р. 379]. Фрэнк, знакомый с этой книгой, поясняет одному из рабочих типографии ее основной смысл (по крайней мере, как он сам его понимает): «...воскресение на этой земле возможно для тех, кто понимает, как изменить свою жизнь» [3, р. 177]. История духовного перерождения князя Нехлюдова помогает читателю лучше разобраться и в том, что происходит с главным персонажем произведения английской писательницы.

Поначалу Фрэнку кажется, что его притягивает в Лизе лишь ее «крепкая плоть», но после проведенной с ней ночи он осознает, что причина влечения глубже и сложнее. Недаром наутро он с такой настойчивостью и тревогой спрашивает молодую женщину: «Что же ты собираешься сказать мне?», а когда она спокойно отвечает: «До следующей субботы, Фрэнк Альбертович», он почти умоляет ее: «Ради Бога, останься со мной, Лиза» [3, p. 168]. Когда же приходит известие об исчезновении Лизы, Фрэнка одолевают противоречивые чувства: злость, раздражение, разочарование, но вместе с тем и ощущение, что она была искренней и не пыталась вести какую- то хитрую игру с ним. Поэтому последние страницы книги, в которых описывается, как в доме вынимают из окон зимние рамы, как окна открывают, чтобы дать доступ весеннему воздуху и шуму московских улиц, привносят оптимистичную ноту в повествование. А появление в последний момент на пороге дома Нелли символизирует переход ее и Фрэнка отношений на новый этап. Фицджеральд опять же не дает никаких намеков на будущее, но очевидно, что возврат к прежней жизни для супругов невозможен.

Список источников и литературы/references

1. Fitzgerald P. Interview with Zoe Heller. The Independent. 1990, 25 August, p. 29.

2. Woolf W. Modern Fiction. In: The Common Reader: First Series, ed. by A. McNeillie. San Diego: Harcourt Brace & Company, 1984. Pp. 146-154.

3. Fitzgerald P. The Beginning of Spring. L.: Flamingo, 1989. 188 p.

4. Knight Chr.J. Penelope Fitzgerald and the Consolation of Fiction. 2017. Oxon: Routledge. 297 p.

5. Kermode Fr. The Sense of an Ending: Studies in the Theory of Fiction. Oxford: Oxford University Press, 2000. 224 p.

6. Lee H. Penelope Fitzgerald: A Life. London: Chatto & Windus, 2013. 384 p.

Размещено на Allbest.ru