Измененное состояние сознания в англоязычной художественной литературе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Измененное состояние сознания в англоязычной художественной литературе

Козлова Виктория Андреевна

АННОТАЦИЯ

В данной статье на примере романа Х. Селби «Реквием по мечте» рассматривается проблема репрезентации измененного состояния сознания (ИСС) в англоязычной литературе и ее актуальность для изучения явления ультракультуры. Выделена классификация характерных признаков описания ИСС в художественных произведениях.

Ключевые слова: измененное состояние сознания, ИСС, Х. Селби, репрезентация.

сознание англоязычный литература

Интересы лингвистики текста выходят в широкий междисциплинарный контекст под влиянием холастического взгляда на мир и антропомерности современной науки. В своих исследованиях текстолингвисты задействуют как непосредственно смежные научные отрасли (прагматика, герменевтика, культурология, поэтика, эстетика) так и дисциплины, на первый взгляд никаким образом не связанные с лингвистикой - математика, статистика, социология, биология, психология, медицина и др. Для наиболее объективного описания явления измененного состояния сознания (далее ИСС), рассматриваемого в данной статье, разумно провести междисциплинарное исследование, подключающее к лингвистическому анализу знания из области психоанализа и медицины.

Теория ИСС предполагает, что, помимо нормального (естественного) состояния сознания, существуют измененные состояния сознания. Согласно теории Ч. Тарта имеется десять основных модулей, которые в нормальном состоянии сознания работают согласовано и обеспечивают человеку адекватное осознание себя и окружающей среды: ощущения; восприятие схемы тела; восприятие окружающего мира; эмоциональные оценки; память; восприятие времени, ориентация в прошлом, настоящем и будущем; структура личности; мышление, оценка и переработка информации; управление движением; поведение. При ИСС функционирование этих модулей и согласованность работы нарушается [1].

А. Людвиг определяет ИСС (аltered states of consciousness) как «психическое состояние, вызванное тем или иным физиологическим, психологическим или фармакологическим агентом, субъективно описываемое индивидом в терминах внутреннего опыта и при объективном наблюдении за ним характеризуемое как отклонение от определенной нормы функционирования психики» [2, с. 9].

Ч. Тарт выделяет несколько причин возникновения ИСС: стресс, изоляция, значительные отклонения в дыхании (гипервентиляция или задержка дыхания), гипноз, медитация и интоксикация. Он также классифицирует факторы, которые влияют на формирование ИСС, связанного с интоксикацией наркотическими веществами: а) наркотические факторы - физиологическое действие наркотика; б) ненаркотические факторы: 1) долговременные - культура, устанавливающая границы нормального состояния сознания и влияющая на ожидания от применения наркотика; структура личности субъекта; физиологические особенности человека, которые обуславливают предрасположенность к употреблению наркотиков (невротизация); 2) непосредственные - настроение человека и его ожидания, ситуативное восприятие наркотика - среда, в которой он принимается, и информация, полученная о нем от окружающих [1].

Изучение ИСС привлекает внимание физиологов (В.М. Бехтерев, А. А. Ухтомской, П.К. Анохин, Н.П. Бехтерева, В.А. Илюхина), рассматривающих особенности функциональных состояний мозга, психических процессов и поведения человека в норме и патологии; психиатров (Ю.В. Каннабих, П.Б. Ганнушкин, А.А. Меграбян, Б.Д. Карвасарский, Ю.А. Александровский, А. Б. Смулевич); клинических психологов (Н.Д. Левитов, Д.Н. Узнадзе, В.Н. Мясищев, Л.M. Веккер, Е.П. Ильин, А.Т. Немчин, Л.П. Гримак); философов (С.С. Абрамов, А.П. Забияко, Е.В. Черносвитов, М. Эдиаде). Речемыслительная деятельность человека, находящегося в ИСС, представлена в работах и отечественных (С. В. Дремов, Н. И. Наенко, И. Р. Семин, Д. Л. Спивак), и зарубежных ученых (А. Маслоу, Ч. Тарт, Д. Хилдман).

Явление ИСС упоминается в культурологии при описании ультракультуры и психоделической литературы. Специфическими чертами подобной литературы являются раздробленный сюжет, большое количество действующих лиц маргинального характера, использование жаргонизмов и обсценной лексики, социальная сатира, черный юмор, интерес к безобразному и эстетический шок [3, с. 376-378]. Авторы используют персонажей, употребляющих наркотики и находящихся за гранью нормальной жизни, как маркеры, демонстрирующие пороки и изъяны общества, в котором они существуют. «Извлеченность» из социума позволяет субъекту оценить те или иные культурные и социальные явления (например, «Fear and loathing in Las-Vegas» («Страх и отвращение в Лас-Вегасе) Т. С. Хантера).

Подробное описание ощущений персонажа, находящегося в ИСС, редко присутствует в текстах. Как правило, авторы изображают физиологические подробности употребления наркотических средств и изменения, происходящие в жизни человека вследствие наркотической зависимости. Многие произведения носят автобиографический характер, авторы переносят на своих персонажей собственный опыт употребления наркотиков. К таковым относятся романы Т. Де Квинси, Томпсона С. Хантера, У. Берроуза, И. Уэлша, С. Кинга, Х. Селби и др.

Рассматривая особенности художественного изображения ИСС, целесообразным для нас представляется использование модели языковой личности Ю. Н. Караулова. В своей работе «Язык и языковая личность» он пишет о структуре языковой личности и о том, что она образуется тремя уровнями: семантическим, когнитивным и прагматическим; при этом каждый из уровней непосредственно связан с другими и может на них влиять [4, с. 34]. Ю. Н. Караулов отмечает, что анализ языковой личности позволяет воссоздать полноценный художественный образ персонажа [там же, с. 71].

В силу фактического отсутствия опорных лингвистических исследований по теме ИСС мы используем работу медицинской направленности Д. Л. Спивака «Лингвистика измененных состояний сознания». Он выделяет следующие характерные черты вербализации ИСС: на фонетическом уровне - изменение темпа речи; на лексическом - возрастание числа «штампов» и фразеологизмов; на морфологическом - повышение вероятности ошибок и аграмматизмов; на синтаксическом - преобладание сегментированных, неполных и эллиптических предложений [5, с. 13-14].

Перечисленные особенности находят свое отражение в художественных текстах, моделируемых писателями на основе реальности. Подтверждение находим в произведении Хьюберта Селби «Requiem for a dream» («Реквием по мечте») (1978).

На фонетическом и морфологическом уровнях в романе Х. Селби речь персонажей отличается от слов автора лексемами, подвергшимися аграмматизации и фонетической редукции (for krists sake (=for Christ's sake), mah man (=my man), cantya (=can't you) и др.). На лексическом уровне нами было отмечено большое количество жаргонизмов и нецензурных выражений, которые выступают в качестве междометий: Sheeit, thats some boss scag baby.

На уровне пунктуации в тексте Селби нет четкого разграничения между описанием автора и мыслями, диалогами персонажей, отсутствует привычная пунктуация (выделение прямой речи, апострофы), обилие неполных предложений, свойственных прямой речи: «Their voices came low and weak from their throats. Sheeit, thats some boss scag baby. I mean dyn a mite. Yeah man, its really somethin else. Harrys cigarette burned his fingers and he dropped it» [6, с. 8]. Автор выстраивает свой роман, как поток сознания наркомана: для аддикта реальность сливается с мыслями и чувствами, так же и Селби объединяет происходящие события с диалогами и внутренними монологами своих персонажей, употребляющих наркотики.

Образ Мэрион, одного из главных персонажей романа Селби, складывается за счет противопоставления языкового эмоционального портрета, созданного на основе прямой и интериоризированной речи персонажа, и описания автором последующих чувств персонажа.

Ощущения Мэрион после свидания изображаются при помощи лексики с положительной коннотацией: relaxed, enjoyed, smiled, marvelous, chuckled, welled up, sunlight. Сама Мэрион говорит о своих ощущениях: «I feel all welled up inside like Ive just run up a flower covered hillside and the breeze is blowing my hair in the wind and Im whirling around and the sunlight is glancing off the wings of birds and the leaves of trees». Позитивная картина мира персонажа изменяется в следующем абзаце:

She (…) started sketching, at first tentatively, then with increasing speed and assurance. The mothers and babies were placed in various positions and juxtapositions, with varying expressions, the expressions becoming more and more melancholy. She very rapidly did a sketch of a child in a contorted position, a look of silent pain on its face, and the mothers expression quickly began to look like the man in the Edvard Munch woodcut and Marion looked at the sketch very carefully from every angle and felt excited and inspired by it as she felt a deep identification with both figures. She looked very carefully at the babys pained face then drew another baby next to it, about a year older, yet the expression remained the same. She continued to draw the child, in each drawing the child was a year older and as she progressed the drawings became more skillful, more lifelike, more filled with emotion and she began to sketch little birthday candles under the drawings showing the age of the child and then the features became more distinct and the hair long and black, the same silent pain on her face, and then she started to blossom and become a woman and she was slowly transformed from a pretty child to a lovely girl and then a beautiful woman but always that haunted and pained expression on her face, and then she stopped drawing and looked at the beautiful woman on the pad looking back at her, a woman of long flowing lines and curves, classic features, dark shining hair, her inner pain reflected in her dark and penetrating eyes, and then she left a wide space and sketched another figure, a figure of uncertain age, but certainly much older than the last figure, but the lines and curves the same, the body the same, the features of the face the same until it suddenly turned into the anguished expression of the Munch figure [там же, с. 88].

Используемая автором лексика меняет свою коннотацию с положительной на отрицательную: pain, haunted, melancholy, the man in the Edvard Munch woodcut, pained expression, anguished expression of the Munch figure. Повтор лексемы «pain» демонстрирует доминирующее внутреннее состояние персонажа. Несмотря на физическое возбуждение, вызванное употреблением наркотиков и впечатлением от свидания, выраженные в ее прямой и интериоризированной речи, подсознательно Мэрион испытывает боль и неудовлетворенность и идентифицирует себя с человеком на картине Э. Мунка «Крик» (she felt a deep identification with both figures). Данный прием противопоставления позволяет говорить о конфликтном состоянии сознания персонажа: Мэрион счастлива и возбуждена из-за химических процессов, протекающих в ее мозге, но на уровне подсознательного она испытывает боль, связанную с ее наркотической зависимостью и неопределенным положением в жизни.

Анализ фактического материала, а именно романа Х. Селби «Реквием о мечте» позволяет говорить о том, что классификация, данная Д. Л. Спиваком, является актуальной и находит отражение в литературных произведениях. Авторы художественных произведений стремятся наиболее достоверно изображать ИСС. Для этого они используют на фонетическом уровне лексемы, подвергшиеся аграмматизации и фонетической редукции, на лексическом уровне жаргонизмы и нецензурные выражения и на синтаксическом уровне отсутствие привычной пунктуации, обилие неполных предложений, свойственных прямой речи.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Тарт Ч. Измененные состояния сознания. М., 2003.

Ludwig A.W. Altered states of consciousness // Altered states of consciousness: A book of reading. N.Y., 1969. P. 9-22.

Бычков В.В. Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. М., 2003.

Караулов Ю.Н. Язык и языковая личность. М., 2010.

Спивак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания: автореф. дис. … д-ра фил. наук. СПб., 1998.

Hubert Selby Jr. Requiem for a dream. Boston, 1999.

Размещено на Allbest.ru