Феномен гибридности в романах М. Булакова "Мастер Маргарита" и Г.Г. Маркеса "Сто лет одиночества"

Размещено на http://www.allbest.ru//

Феномен гибридности в романах М. Булакова «Мастер Маргарита» и Г. Г. Маркеса «Сто лет одиночества»

Н. С. Алексеева

Зіставне дослідження присвячено художньому феномену гібридності як базовому принципу магічного реалізму. Аналізуються такі гібридні форми, як взаємозв 'язок фантастики та реальності, сполучення міфологічно-часового та конкретно-історичного планів оповіді, опозиція «природне / технологічне». Образи Воланда і Мелькіадеса представлені як скріпи, що зв'язують реальний та фантастичний світи. Певну увагу приділено аналізу часових моделей у творах, а саме лінійному, інтегруючому, циклічним часам; розглядається явище синестезії. Проте при наявності очевидних кореляцій у репрезентації принципу гібридності у романах існують і суттєві типологічні розбіжності, які проявляються у наступному. У Маркеса фантастика і реальність презентовані як органічне ціле, на відміну від художнього світу Булгакова, де реальність відторгає прояви фантастичного. Дослідження підтверджує, що в романі «Сто років самотності» магічний реалізм виступає як метод, тоді як у творі Булгакова цей феномен треба розглядати як течію або напрямок.

Ключові слова: магічний реалізм, гібридність, синестезія, світообраз, типологія, хронотоп.

Сопоставительное исследование посвящено художественному феномену гибридности как основополагающему принципу магического реализма. Анализируются такие гибридные формы, как взаимосвязь фантастики и реальности, сочетание мифологически-временного и конкретно-исторического планов повествования, оппозиция «природное / технологическое». Образы Воланда в «Мастере и Маргарите» и Мелькиадеса в романе «Сто лет одиночества» представлены как скрепы, связующие реальный и фантастический миры. Значительное внимание уделено анализу временных моделей в произведениях: линейному, интегрирующему, циклическому временам; рассматривается явление синестезии. Однако при наличии очевидных корреляций в репрезентации принципа гибридности в романах имеются и существенные типологические расхождения, и заключаются они в следующем. У Маркеса фантастика и реальность представлены как органическое целое, в отличие от художественного мираБулгакова, где реальность отторгает проявления фантастического. Исследование подтверждает, что в романе «Сто лет одиночества» магический реализм выступает как метод, тогда как в «Мастере и Маргарите» этот феномен можно рассматривать как течение или направление.

Ключевые слова: магический реализм, гибридность, синестезия, мирообраз, типология, хронотоп.

This comparative study is devoted to the phenomenon of hybridity as the basic principle of magic realism. It deals with such hybrid forms as the interlinking of fantasy and reality, combination of mythological and historical types of narration, opposition of the natural and the technological. Voland in The Master and Margarita and Melques in One Hundred Years of Solitude are presented as the link between the real and the fictional. Proper attention is paid to the analysis of the temporal models in the novels, such as the linear, integral, cyclic ones. The phenomenon of synesthesia is also considered. However, in spite of the availability of certain correlations in the representation of hybridity, there are some typological differences. In Marquez fantasy and reality are presented as the organic unity, unlike in Bulgakov, where the real rejects the fantastic. The study confirms the fact, that for One Hundred Years of Solitude magical realism is a literary method, while for The Master and Margarita this phenomenon is just a tendency.

Key words: magical realism, hybridity, synesthesia, the image of the world, typology, chronotope. гибридность булгаков маркес

Роман Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» - это, пожалуй, самое репрезентативное произведение магического реализма, которое для латиноамериканской литературы является художественным методом [8]. Однако черты этого феномена обнаруживаются и в произведениях других литератур, в частности, в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Известно, что Маркес, прочитав булгаковский роман после публикации своего собственного, был поражен сходством своего творения с произведением русского писателя [9, с. 276].

Наше сопоставительное исследование посвящено принципу гибридности, лежащему в основе магического реализма. Гибрид в литературе - это «сочинение, составленное из разнородных и не сочетавшихся в классической традиции друг с другом элементов, являющих совместимость несовместимого» [5]. Гибридность соединяет вымышленное и реальное,бытовое и мифологическое, видимое и таинственное, повседневное и вечное. Сюжетные линии магического реализма реализуются в условиях таких противоположных категорий, как городское и сельское, технологическое и природное, прошлое и современность. Гибридность, как черта метода латиноамериканской литературы, «отражает гибридную природу постколониальной идентичности, выработанную в результате конфликта оппозиционных сил: колонизатора (господина) и колонизированного (угнетенного)» [14]. По аналогии можно сказать, что гибридная природа булгаковского романа является реакцией на ситуацию в послереволюционной России, с ее ключевой оппозицией: человек (подавляемый) - тоталитарный режим (репрессивный институт).

В художественном универсуме Булакова сосуществуют два плана изображения - мифологически-вневременной и конкретно-исторический, или публицистический, определяющийся реально существующими топосами - Москвой и древним Иерусалимом (Ершалаимом), которые представлены в мифопоэтическом ключе. Макондо у Маркеса - топос вымышленный, однако происходящее в нем имеет реалистический, исторический характер.

Оба произведения начинаются с появления в реальном мире странных персонажей, обладающих сверхчеловеческими возможностями. В Макондо с цыганским племенем приходит Мелькиадес, «дородный цыган с дремучей бородой и худым пальцами, скрюченными, словно птичья лапка» [9, с. 57]. Он приносит с собой магнитные бруски, и на глазах охваченных ужасом людей происходит чудо, - вверх поднимаются железные предметы. Мелькиадес объявляет, «что вещи живые» и у них есть душа. В один из своих следующих приходов Мелькиадес возвещает, что наука уничтожила расстояния и скоро человек «каким-то чудным образом, не выходя из своего дома, сможет видеть все, что происходит в любом уголке света» [9, с. 58]. Он обладает сверхъестественной способностью выживания, чудом избегая смерти, которая следует за ним по пятам.

В описании внешности Мелькиадеса просматривается нечто демоническое: «...Он носил большую шляпу, широкие черные крылья которой напоминали крылья ворона, и черный бархатный жилет, покрытый патиной вековой плесени» [9, с. 61]. Когда цыган случайно разбивает пузырек с хлорной ртутью, Урсуле кажется, что это запах дьявола. Видимо, все эти черты Мелькиадеса стали причиной того, что критики находят в нем различные литературные прототипы: библейского мессию Мельхисдека, Фауста, Мефистофеля, Мерлина, Прометея, Агасфера [11].

В булгаковскую Москву прибывает историк-маг Воланд со свитой, запуская круговерть чудес. Воланд, как и Мелькиадес, имеет странный, «потусторонний» вид: зубы, платиновые с одной стороны и золотые с другой, разного цвета глаза, черные брови, перекошенное лицо, под мышкой - трость с черным набалдашником. Известно, что со времени выхода в свет романа «Мастер и Маргарита» критики ассоциируют Воланда, как и Мелькиадеса, со многими литературными прототипами, в частности, с Мефистофилем и Люцифером [1, с. 185-196]. Воланд, подобно Мелькиадесу, способен предвидеть будущее. Он предсказывает смерть Берлиоза, используя причинноследственную связь: Аннушка разлила масло, будет скользко,Берлиоз поскользнется, попадет под трамвай, в результате чего трамвай отрежет ему голову, что в итоге и происходит. Как у Мелькиадеса, у Воланда есть «живой» глобус, который может менять цвет и величину, в зависимости от того, что смотрящий захочет на нем увидеть.

Воланд бессмертен, он созерцает человечество почти две тысячи лет. Мелькиадес умирает несколько раз, и, прежде чем умереть окончательно, долго пребывает на Земле среди живых в виде призрака. И Мелькиадес, и Воланд осуществляют творческую, «писательскую» функцию в универсуме романа. Мелькиадес документирует историю рода Буэндиа в виде зашифрованных рукописей на пергаменте, и последний из этого рода гибнет в апокалипсическом урагане, заканчивая их расшифровывать. Фактически, Мелькиадес - автор романа «Сто лет одиночества». Подобно Мелькиадесу, Воланд в «Мастере и Маргарите» вдохновляет Мастера на написание романа о Пилате.

Однако между этими персонажами, олицетворяющими мистический, или потусторонний мир, при обозначенном подобии существует кардинальное различие. Мелькиадес - человек «из плоти», он подвластен неприятностям и болезням. Цыган-волшебник органично вовлечен в мир людей, его воспринимают без удивления, как само собой разумеющееся явление, одну из жизненных манифестаций. Воланд же, в отличие от Мелькиадеса, представляет явление для москвичей чужеродное, его появление вызывает страх, множество слухов и желание найти объяснение чудесам. Рассмотренные персонажи являются связующими звеньями, скрепами между миром мертвых, или потусторонним миром призраков и привидений, и миром живых. Сосуществование этих миров в произведениях Булгакова и Маркеса является основным гибридным элементом обоих произведений.

М.В. Буланова-Топоркова отмечает, что в обоих романах «разрушается демаркационная линия между реальным и фантастическим, нет четких граней между действительностью и вымыслом, происходит перетекание одного в другое» [3, с. 58]. Но если у Маркеса это действительно перетекание и диффузия, то у Булгакова это скорее совмещение. Собственно, гибридность и не предполагает абсолютного стирания границ между составляющими гибридного комплекса. У Маркеса призраки - обитатели вечности - разговаривают и находятся среди людей, живые ведут беседы со смертью. Образ смерти антропоморфен - это невзрачная женщина в синем платье. Представители потустороннего мира воспринимаются жителями городка как бытовое явление. «Возня, затеянная мертвыми», ничуть не тревожат счастливых любовников Аурелиано и Амаранту Урсулу. Призраки мертвых могут стареть. Так, старику Хосе Аркадио Буэндиа, основателю рода, является призрак убитого им Пруденсио Агиляра, и Хосе Аркадио поражен, как тот изменился. В царство мертвых можно отплыть, как это делает Амаранта: в Макондо становится известно, что она «вечером снимается с якоря и отплывает вместе с почтой в царство мертвых [9, с. 294]. Альваро покупает себе билет на поезд, не имеющий станции назначения. В окрестностях Макондо есть заколдованные земли, и оттуда в город прибывает Фернанда.

В «Мастере и Маргарите», во-первых, в повествовательную ткань включены чисто реалистические главы, во-вторых, появление в Москве непонятных личностей - Воланда и его свиты - приводит к переполоху. Призрак Варенухи, превратившегося в вампира и не отбрасывающего тени, вызывает у Римского психическое расстройство. В мире булгаковской Москвы летать может только «нечистая» сила или те, кого Воланд и компания считают нужным поднять в воздух. У Маркеса же падре Никанор поднимается в воздух на двенадцать сантиметров от земли, и этим никто не удивлен, макондовцы деловито рассуждают, божественного ли происхождения этот трюк или падре «открыл четвертое состояние материи» [9, с. 127].

Неприятие фантастического, вторгшееся в булгаковский универсум, особенно ощущается в эпилоге при описании событий, происходящих после исчезновения таинственных пришельцев. От факта пребывания нечистой силы в городе «отмахнуться» без объяснений было нельзя, и «культурные люди» стали, вслед за следствием, на «реалистическую точку зрения: « .. .работала шайка гипнотизеров и чревовещателей, великолепно владеющая своим искусством» [2, с. 738]. Последовали аресты людей - либо из-за внешнего сходства, либо из-за сходства фамилий. В итоге почти все было «объяснено» и дело закрыто. Вскоре об этом эпизоде забывают, и даже Иван Николаевич Понырев, бывший поэт Иван Бездомный, знает, что в молодости пострадал из- за преступных гипнотизеров, а потом лечился и вылечился. И только в полнолуние его тревожит прошлое, но после укола тревога, а вместе с ней и память угасает.

Следующее гибридное сочетание - это наличие в обоих романах утопического и антиутопического элементов. В рамки этой оппозиции укладывается антитеза «природное / технологическое». Макондо - городок, затерянный в джунглях, окруженный водой и отрезанный от цивилизации. Время здесь течет не так, как в обычном мире, день может длиться несколько календарных дней, да и календаря у жителей нет. Макондо существует вне времени, в мифологическом универсуме. Здесь нет кладбища, так как люди не умирают, нет вражды и конкуренции. Макондовцы «... подчинялись только законам природы, не крестили детей, не признавали церковных праздников», а все вопросы решали «непосредственно с самим богом» [9, с. 126]. Нет необходимости в бумаге, так как никто не издает писаных указов. Утопической аналогией Макондо в «Мастере и Маргарите» служит подвальчик Мастера, где он пишет свой роман о Пилате. Мастер, выиграв деньги и купив «квартирку», уходит в миф. Время, проведенное в этом крохотном помещении с вечно горящим огнем в камине, Мастер называет «золотым веком». Любопытную аналогию находим в романе «Сто лет одиночества»: поколения Буэндиа «неизменно поддерживают в лампаде огонь» [9, с. 132].

Своего рода антиподом счастливому Макондо представляется топос, откуда приезжает Фернанда. Она родилась и жила «в мрачном городе, на каменных улочках которого в те ночи, когда бродят привидения, еще можно было слышать, как стучат колеса призрачных карет, уносивших призраки вицекоролей» [9, с. 231]. Каждый вечер там звучит унылый погребальный звон. Старинный дом Фернанды облицован надгробными плитами, туда никогда не заглядывает солнце. От спальни веет «мертвым покоем». До отъезда занятием

Фернанды было плетение погребальных венков. В отличие от Макондо, излучающего жизнерадостность, от этого «легендарного королевства» веет тленом, это обитель смерти. Антиномичность этих топосов формирует экзистенциальное (также гибридное) сочетание «жизнь / смерть».

Когда в город вторгается цивилизация, счастливому безвременному существованию приходит конец. Приезжает коррехидор Аполинар Маскоте с солдатами и приказывает выкрасить дома в голубой цвет. Затем город оказывается вовлеченным в войну, после чего приходит банановая компания, опустошает плодородные «заколдованные» земли и развращает жителей. Город заполняется «вавилонскими блудницами», и мудрая Урсула начинает понимать, что «мир идет к концу». В итоге апокалипсический дождь, засуха и ураган стирают Макондо с лица земли. Рабочие на плантациях живут в развалившихся бараках - типичный антиутопический образ жилища. После расстрела бастующих рабочих средствами массовой информации каждому жителю навязывается мысль о том, что «мертвых не было», и люди уверены, что «им это просто приснилось». (Сравним у Булгакова: Иван Бездомный после «лечения» уверен, что все, что с ним произошло, всего лишь сон.)

В «Мастере и Маргарите» инородная, враждебная сущность вторгается в жилище Мастера в виде спрута и тьмы. Уютная квартирка автора романа о Пилате с цветущей под окном сиренью противопоставляется внешней технократической цивилизации - неестественно чистой Москве, которую чистят щетками, и клинике Стравинского с техническими новшествами. Там Иван видит «громаднейших размеров кабинет», где «стояли шкафы и стеклянные шкафики с блестящими никелированными инструментами. Были кресла необыкновенно сложного устройства, какие-то пузатые лампы с сияющими колпаками, множество склянок, и газовые горелки, и электрические провода, и совершенно никому не известные приборы» [2, с. 458-459]. Цивилизация, как и в случае Макондо, уничтожает убежище Мастера, да и его самого, если не физически, то духовно. Художественный мир обоих произведений превращается в антимир. В результате топосы Булгакова и Маркеса исчезают с лица Земли, в первом случае метафорически, во втором - буквально. В отличие от амбивалентной концовки «Мастера и Маргариты», финал романа «Сто лет одиночества» однозначен.

Гибридность предполагает, в числе прочего, наличие в повествовании различных временных пластов и искажение хронотопа. Е. Яблоков выделяет в творчестве Булгакова такие временные планы, как античность времени Рима, Киевская Русь, европейская история рубежа ХУШ-Х1Х веков [13, с. 6], в художественном мире «Мастера и Маргариты», в частности, присутствует древнеримский план и элементы западноевропейской культуры. В романе Маркеса автор отсылает читателя к эпохе английского мореплавателя, корсара Френсиса Дрейка. В романе «Сто лет одиночества» присутствуют четыре временные модели: историческое время, интегрирующее время, время мифологическое и время остановленное, причем историческое и

мифологическое время взаимопроникают друг в друга, образуя неразделимый континуум. Все эти модели являются атрибутами латиноамериканского

художественного образа мира [7, с. 80-96]. Историческое время у Маркеса определяется реальными событиями, происходившими в Латинской Америке, - «банановая лихорадка», гражданские войны,жестокая диктатура. Мифологическое время проникает в реальное, уводя читателя то в мир призраков, то в мир воспоминаний, то в «плен воображения». До прихода в Макондо цивилизации время периодически останавливается («сегодня опять понедельник», «снова суббота»), знаменуя собой вневременной, изначально утопический характер происходящего. Время при этом «ходит по кругу». «Порча времени» начинается после освоения Макондо и его окрестностей вновь прибывшими людьми. Первым это замечает патриарх городка Хосе Аркадио Буэндиа («машина времени испортилась»). В дальнейшем, сохраняя цикличность движения, время продолжает портиться. Острее всех это чувствует мудрая Урсула: «...Годы теперь идут совсем не так, как раньше, - жаловалась она, чувствуя, что повседневная реальность ускользает из ее рук» [9, с. 265]. Да и жители Макондо во время дождя начинают осознавать, что, помимо кругового движения времени, есть еще одно, линейное, ведущее их к катастрофе. Проходя по улицам родного города, Аурелиано Второй «.видел в домах людей с остановившимся, мертвым взглядом, они сидели, скрестив руки на груди, всем своим существом ощущая, как течет поток цельного, неукрощенного, неупорядоченного времени, ибо бесполезно делить его на месяцы и годы, на дни и часы, если нельзя заняться ничем другим.» [9, с. 328]. Время «сталкивается с препятствиями», «терпит аварии», кажется, что «кусок времени может отколоться и навечно застрять в какой-нибудь комнате» [9, с. 352]. Пилар Тернера, одна из женщин, обладающих даром предвидения, видит историю семьи Буэндиа как «цепь неминуемых повторений, вращающееся колесо, которое бы продолжало крутиться до бесконечности, если бы не все увеличивающийся и необратимый износ оси»[9, с. 392]. В результате все приходит к логическому завершению. Крайне показательно для латиноамериканского мирообраза использование интегрирующего времени, когда в итоге повествования совмещаются все временные планы. Заканчивая расшифровывать рукописи Мелькиадеса, Аурелиано замечает, что события там изложены «не в обычном, принятом у людей времени, а [Мелькиадес] сосредоточил всю массу каждодневных эпизодов за целый век таким образом, что они все сосуществовали в одном единственном мгновении» [9, с. 409]. Таким образом, перед Аурелиано в виде картины разворачивается Текст мироздания.

В романе «Мастер и Маргарита» наличествуют те же временные модели, что и у Маркеса, - историческое время определяется реальным течением жизни в современной Булгакову Москве. Мифологическое время связано с пребыванием Маргариты во вневременной реальности - на балу нечистой силы у Сатаны. А. Кораблев отмечает, что стартовым моментом для перехода в новое (мифологическое) времяисчисление является эпизод, когда Маргарита разбивает циферблат часов, «знаменуя начало качественно новой жизни» [6, с. 9].

В «пятом измерении» Воланда время останавливается, образуя своеобразную «щель» в иной мир. После бала Маргарита жалуется, что все время длится полночь, на что Воланд отвечает, что «полночь можно и задержать». Кроме того, у Булгакова, как и у Маркеса, существует интегрирующее время, позволяющее в конце повествования свести воедино три временных плана - прошлое, настоящее и мифологическое. В ершалаимских главах «Мастера и Маргариты» наличествует циклическое время. М. Гаврилова справедливо отмечает, что в ершалаимском тексте широко представлена оппозиция циклическое / линейное время. Семантическое наполнение категории циклического времени «связано с мифологической концепцией, которую формируют названия определенных временных отрезков в единицах отсчета циклического характера: суточные (час, утро - день - вечер ночь, полдень - полночь, рассвет - закат, сумерки, предвечерье), годичные (месяц, год, век)... » [4]. Линейное время, по мнению исследователя, определяется стремлением автора к историчности повествования. В целом же все, как у Маркеса, движется к эсхатологическому концу.

При таком подобии репрезентации временных моделей у двух авторов причины, приведшие художественные миры произведений к Апокалипсису, имеют также достаточно общего. Маркес вкладывает свое объяснение происходящего в уста «маленького» Аурелиано, обладающего, несмотря на свой возраст (как и другие герои), даром постижения истины. По его мнению, «...Макондо было процветающим городом с большим будущим, пока его не сбила с правильного пути, не развратила, не ограбила начисто банановая компания.» [9, с. 351]. В «Мастере и Маргарите», полагает Воланд, людей испортил печально известный «квартирный вопрос», то есть та же цивилизация. Такие порочные города не имеют права на существование, они становятся призрачными и уходят в небытие.

Проявлением гибридности является также феномен синестезии - способ восприятия действительности, когда «некоторые состояния, явления, понятия и символы непроизвольно наделяются дополнительными качествами: цветом, запахом, текстурой, вкусом, геометрической формой, звуковой тональностью или положением в пространстве» [12]. Мы обнаружили в рассматриваемых романах несколько примеров синестезии. В «Мастере и Маргарите» это «жирный розовый дух» еды, которую готовят кашевары в кентуриях, ощущение, преследующее страдающего от гемикрании Пилата. Мастер боится «захлебнуться в темноте, как в чернилах» [2, с. 515]. У Маркеса мы обнаружили такие выражения, как «тьма был насыщена воздухом» [9, с. 66], «воздух <...> стал густым, как грязь» [9, с. 100], «подводные камни музыкального потока [9, с. 109], «.жениховство было окрашено в цвета сумерек» [9, с. 148], «глубокая, пропитанная запахом растоптанных цветов тишина» [9, с. 150].

Как видим, при наличии очевидных корреляций в репрезентации принципа гибридности в данных романах, имеются существенные типологические расхождения, и заключаются они в следующем. У Маркеса фантастика и реальность представлены как органическое целое, в отличие от художественного мира Булгакова, где реальность отторгает проявления фантастического. Сказанное подтверждает тот факт, что в романе «Сто лет одиночества» магический реализм представлен как метод, тогда как в «Мастере и Маргарите» этот феномен можно рассматривать как течение или направление.

Библиографические ссылки

Белза И.Ф. Генеалогия «Мастера и Маргариты» / И.Ф. Белза // Контекст-1978. Москва: Наука, 1978. - С. 156-248.

Булгаков М. Мастер и Маргарита / М. Булгаков // Булгаков М. Романы. - М.: Современник, 1989. - С. 383-749.

Буланова-Топоркова М.В. Типологическое сходство романов «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова / М.В. Буланова- Топоркова // Общественные науки. - 1984. - №2. - С. 57- 62.

Гаврилова М.В. Пространство и время в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: автореф. дис. на соискание уч. степени канд. фил. наук: спец. 10.02.01 «Русская литература», Сакт-Петербург, 1996. URL: http://www.dslib.net/russkij-

jazyk/prostranstvo-i-vremja-v-romane-m-a-bulgakova-master-i-margarita.html

Гибрид. Энциклопедия культурологи [Электронный ресурс]. - URL: http://enc- dic.com/enc_culture/Gibrid-1874.html

Кораблев А.А. Художественное время в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» / А.А. Кораблев // Вопросы русской литературы: Республик. межведомств. научн. сб. Львов, 1987. Вып. 2 (50). - С. 8-14.

Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира / А.Ф. Кофман. - М.: Наследие, 1997. - 318 с.

Магический реализм. Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура ХХ века [Электронный ресурс]. - URL: http://yanko.lib.ru/books/aesthetica/buchkov- estetika-lexicon.htm.

Маркес Г.Г. Сто лет одиночества / Г.Г. Маркес // Маркес Г.Г. Полковнику никто не пишет. Сто лет одиночества. - М.: Худож. лит., 1989. - С. 57-410.

Маркес Г.Г. «Многое я рассказал вам впервые...» (из беседы с советскими латиноамериканистами. Писатели Латинской Америки о литературе. Сост. и ред. Осповат Л.С., Кутейщикова В. / Г.Г. Маркес. - М.: Радуга. - 397с.

Размещено на Allbest.ru