Влияние авторской установки на формирование стиля "выбранных мест из переписки с друзьями"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Влияние авторской установки на формирование стиля "выбранных мест из переписки с друзьями"

А.С. Никитина

В статье выявляются особенности воздействия авторской установки на стиль и проблематику «Выбранных мест из переписки с друзьями», анализируется специфика образов автора и повествователя, их роль в формировании стилистической неоднородности произведения Н. В. Гоголя

Ключевые слова: авторская установка, стиль, биографический автор, повествователь, нравоучение, метафорический язык, философская проза

Творчество Н.В. Гоголя в настоящее время является предметом исследования не только литературоведов, но и становится поводом для размышления философов, публицистов, историков и культурологов. Особый интерес вызывают поздние произведения писателя, а именно: «Выбранные места из переписки с друзьями», «Авторская исповедь», «Размышления о Божественной литургии», связанные, по мнению многих современных исследователей, с философскими мировоззренческими установками самого автора. гоголь стилистический переписка автор

Необходимо заметить, что названные произведения уже своим появлением вызвали немало споров среди современников писателя. Так, по поводу эстетического и философского своеобразия сборника «Выбранные места из переписки с друзьями» высказались в своих статьях и письмах С.Т. Аксаков, К.С. Аксаков, В.Г. Белинский, В.П. Боткин, П.А. Вяземский, А.И. Герцен, Т.Н. Грановский, В.А. Жуковский, П.А. Плетнев, А.О. Смирнова-Россет, И.С. Тургенев, Н.Г. Чернышевский и другие. Такое внимание к «духовному завещанию» писателя было обусловлено, на наш взгляд, несколькими причинами. С одной стороны, общественная мысль 1840-х годов, главным событием которой был идеологический спор западников и славянофилов, приняла книгу Гоголя как произведение публицистическое, призывающее считать Россию совершенно особенной страной с ее уникальным предназначением. С другой стороны, сборник стал поводом для обвинения ее автора в отсутствии таланта художника, в предательстве им принципов «натуральной школы» (В.Г. Белинский).

Такие противоположные мнения о художественной ценности произведения были вызваны его кажущейся несхожестью с предшествующими текстами писателя. В.Г. Белинский, С.Т. Аксаков, А.И. Герцен считали, что Гоголь взялся не за свое дело, начав философствовать о том, как человек должен жить. Белинский в статье «Современника» пишет: «Что касается до нас, мы вывели из этой книги такое следствие, что горе человеку, которого сама природа создала художником, горе ему, если, недовольный своею дорогою, он ринется в чуждый ему путь! На этом новом пути ожидает его неминуемое падение, после которого не всегда бывает возможно возвращение на прежнюю дорогу...» [1,231]. Но и И.С. Аксаков, и А.О. Смирнова-Россет считали, что эта книга - одно из лучших произведений Гоголя, логичное продолжение его творчества. «Гоголь прав и является в этой книге как идеал художника-христианина, которого не поймет Запад так же, как и не поймет этой книги» [2, 54]. И.С. Аксаков писал о своем «излечении», очищении, в письме от 18 января отстаивал искренность Гоголя как одного из лучших христианских проповедников современности. Списывая недостатки книги на личные погрешности автора, Аксаков радовался самому направлению «Выбранных мест», прежде всего идее «"оцерковления" искусства». [3, 54].

Столь противоположные взгляды современников автора на одно и то же его произведение дают право предполагать, что критики рассматривали его с разных позиций. Белинским оно было воспринято как свидетельство отречения писателя от прежних мировоззренческих установок, а И.Т. Аксаковым - как произведение философское, проникнутое христианской идеей спасения человеческой души. Но общим является то, что, несмотря на разницу в критических оценках, оба современника признали произведение философским.

Действительно, философская направленность поздних произведений Гоголя не вызывает сомнений, и именно этот факт оказывается определяющим для выявления специфики композиции и жанра последних творений писателя. Среди исследователей XX века, усматривающих философское начало в поздней гоголевской прозе, следует отметить А. Белого, В.В. Зеньковского, К.В. Мочульского, В.В. Набокова, А.Д. Синявского, JI.B. Щеглову, А.Н. Лазареву.

Так, В.В. Зеньковский отмечает: «В своем "Завещании", включенном в книгу "Выбранные места", Гоголь выражает надежду, что ему удастся раскрыть легкомыслие современных людей, что он поможет им "услышать хоть отчасти строгую тайну жизни и сокровеннейшую небесную музыку этой тайны". Эти слова выражают стиль нового миросозерцания Гоголя, в котором он хочет раскрыть, насколько возможно, "строгую тайну жизни", ее "сокровенный смысл" и даже "небесную музыку" этой тайны. Это не фраза в устах Гоголя, это его действительное новое ощущение жизни - для него все сводится теперь к ощущению во всех событиях скрытой, но основной связи жизни с Богом. "Жизнь теперь не загадка, - писал Гоголь в "Авторской исповеди", - но лишь при религиозном подходе к жизни"» [4, 441].

Безусловно, интерес к философскому началу поздних произведений Гоголя у многих исследователей закономерен, так как общественная и культурная ситуации первой половины XIX века способствовали формированию у многих русских писателей совершенно новых мировоззренческих установок, которые необходимо было воплотить не только силой таланта художника, но и логикой мыслителя, анализирующего состояние современного ему общества.

С этой точки зрения, для определения специфики авторской установки Гоголя в его поздних произведениях важен феномен философской прозы - распространенного явления в XIX веке. Само время, в которое создается произведение, предопределяет его философскую содержательность.

Чем же обусловлено философское начало гоголевских произведений? На наш взгляд, поздние произведения писателя - результат воззрений автора на современное состояние общественной мысли, социально-экономическое положение российского государства, обобщение размышлений о роли христианства в жизни человека. Задачи, стоявшие перед автором, требовали глубокого осмысления современной ему действительности, поэтому произведения позднего периода представляют собой синтетическое единство философского и художественного начал.

Актуальной проблемой изучения творчества Гоголя становится осмысление фигур автора и повествователя в его поздних произведениях. Так, в настоящее время в литературоведении существует мнение о том, что сборник «Выбранные места из переписки с друзьями» - произведение, в котором сюжет проникнут сознанием биографического автора. Такая мысль, на наш взгляд, является не совсем верной, так как в этом произведении неправомерно отождествлять образы автора и повествователя, поскольку они не равны друг другу.

Повествователь в «Выбранных местах из переписки с друзьями» - это фигура условная, так как автор сознательно отстраняется от собственной биографии и выражает мысли, характерные для его времени. При этом стиль Гоголя отличается в разных письмах в зависимости от того, что автор желает донести до читателя. Именно этот факт обусловливает соседство в одном произведении двух совершенно противоположных стилей: с одной стороны, во многих главах заметен назидательный сухой стиль, где главной задачей является нравоучение, с другой - вторая группа писем тяготеет к живому метафорическому языку, свойственному ранним произведениям автора.

Так, в главе «Советы» заметно стремление писателя на основе собственных размышлений вывести общий закон постижения человеком мира через многочисленные трудности и страдания. «Уча других, тоже учимся. Посреди моего болезненного и трудного времени, к которому присоединились еще и тяжелые страдания душевные, я должен был вести такую деятельную переписку, какой у меня никогда не было дотоле. Как нарочно, почти со всеми близкими моей душе людьми случились в это время внутренние события и потрясения… Тут только я узнал близкое родство человеческих душ между собою. Стоит только хорошо выстрадаться самому, как уже все страдающие становятся тебе понятны, и почти знаешь, что нужно сказать им… А между прочим, я ничуть не умней никого…» [5, 248].

Таким образом, писатель переносит собственный духовный опыт на общечеловеческий уровень, делая универсальный вывод о том, что, страдая, человек становится ближе своим братьям, и поэтому он обязан передать собственную мудрость неразумным, не страдавшим. Ассоциативная параллель «моя жизнь - жизнь каждого» становится определяющей для понимания авторской установки. Гоголь выводит универсальный закон, в котором все люди равны перед лицом Бога, но некоторым дается страдание, которое очищает и просветляет душу, делая человека мудрым. Поэтому каждый, становясь мудрым, должен помочь тому, кто не пережил муки, очистившие от греха. Эта концепция обусловливает и назидательную манеру повествования главы, где автор выступает и как конкретный человек, и как выразитель чаяний всего человечества.

Но в других главах («Об Одиссее, переводимой Гомером», «Карамзин», «Предметы для лирического поэта в наше время») мы видим совершенно иной стиль повествования: язык их становится более метафоричным, живым, что свидетельствует о постоянном присутствии в границах художественного мира не только автора-философа, размышляющего о серьезных проблемах современности, но и автора-художника, создающего в рамках эпистолярного жанра целостный образ переосмысленной действительности. Автор не просто отстраняется от своей биографии, он становится наблюдателем и критиком, оценивающим культурную и литературную ситуацию.

Так, в главе «Об Одиссее, переводимой Гомером» он не только отмечает оригинальность перевода В.А. Жуковского, но и силой собственного восторженного отношения к произведению Гомера стремится объяснить значимость его для современного читателя. «Вот скольким условиям нужно было выполниться, чтобы перевод "Одиссеи" вышел не рабская передача, но послышалось в нем слово живо, и вся Россия приняла бы Гомера, как родного! Зато вышло что-то чудное. Это не перевод, но скорей воссоздание, воскресение Гомера. Перевод как бы еще более вводит в древнюю жизнь, чем сам оригинал. Переводчик незримо стал как бы истолкователем Гомера, стал как бы каким-то зрительным, выясняющим стеклом перед читателем, сквозь которое еще определенней и ясней высказываются все бесчисленные его сокровища» [6, 203].

Таким образом, автор, размышляя о новых гениальных явлениях в культуре, опираясь на опыт жизненной и писательской биографии, присоединяет свое мнение к явлению общезначимому, способному повлиять на человеческую душу. Выделение необходимых для просвещения человеческой души произведений литературы, театрального искусства, живописи всегда описывается живым, метафорическим языком. Авторская установка, направленная на то, чтобы выделить достоинства того, что возвышает человеческую душу, обусловливает пестроту и эмоциональность стиля этих писем.

На основе проведенных наблюдений мы можем сделать вывод о том, что автор и повествователь в сборнике «Выбранные места из переписки с друзьями» не равны друг другу. Часто позиция автора подчиняется установке выявления универсального закона развития духовной жизни каждого, при этом биография автора перестает быть индивидуальной, становясь частью общечеловеческого.

Кроме того, авторская установка непосредственно связана с проблематикой каждого из писем. Часть из них носит философский характер, и им свойственен назидательный, нравоучительный стиль. Язык же тех писем, где автор размышляет о достоинствах современных культурных явлений, метафоричен, что свидетельствует о восторженном отношении к тому, что способно облагородить человеческую душу.

Библиографический список

1. Гоголь, Н. В. Собрание сочинений: в 8 т. Т.7. Статьи (1831-1847) / Н. В. Гоголь. - М.: Правда, 1984. - 527 с. Это я выправила, так и со всеми остальными

2. Аксаков, И. С. Письма к родным. 1844-1849 / И. С. Аксаков - М.: Наука, 1988. - 342 с.

3. Белинский, В. Г. Выбранные места из переписки с друзьями Николая Гоголя / В. Г. Белинский // Н. В. Гоголь в русской критике: Сб. ст. - М.: Гос. издат. худож. лит. - 1953. - С. 219-242.

4. Зеньковский, В. В. Н. В. Гоголь / В. В. Зеньковский // Гиппиус В. Гоголь; Зеньковский В. Н. В. Гоголь / Предисл. сост. Аллена. - СПб: Logos, 1994. - С. 189-338. - (Судьбы. Оценки. Воспоминания. XIX-XX вв.)

5. Медоваров, М.В. Книга Н.В. Гоголя "Выбранные места из переписки с друзьями" и русская общественно-политическая мысль 1840-х годов / М. В. Медоваров // Наш "Анабасис". Сборник статей студентов, магистрантов и аспирантов. Вып. 4-5.- Н. Новгород: ННГУ, 2007. - С. 53-58.

Размещено на Allbest.ru