В творчестве Н.А. Некрасова образ крестьянина становится центром поэтического осмысления. Едва ли не впервые в истории русской литературы возникает не цельный, монолитный образ опоры земли русской, землепашца, корнями в землю и веру православную вросшего, носителя многовековой народной мудрости.

На смену ему приходит личность во всем многообразии ее неоднородных проявлений.

Целью нашего исследования является изучение своеобразия творчества Н.А. Некрасова в аспекте формирования субъектно-объектной структуры поэтических произведений. Данной проблемой в свое время продуктивно занимался Б.О. Корман [5]. Вопрос о соотношении категорий автор-герой остается актуальным и для современного некрасоведения. В данной работе речь пойдет о формировании в поэзии Н.А. Некрасова нового авторского взгляда на традиционный образ героя-крестьянина.

По нашему мнению, весьма затруднительно говорить о литературном типе русского крестьянина (не крестьянки) у Н. Некрасова. Об этом может косвенно свидетельствовать выделение исследователями в некрасовской образной системе таких локальных литературных типов, как "народный заступник", "люди холопского звания".

Литературный тип как "готовая форма личности" [7, с.255] предполагает, во-первых, неотвратимую зависимость от заданных обстоятельств, своего рода, кармы. О Башмачкине как "маленьком человеке" Н.В. Гоголь пишет: "Ребенка окрестили, причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник" [2, с.122]. Герой-тип не в силах вырваться из рамок сложившихся социально-исторических условий и психологических особенностей. Во-вторых, имеется определенная похожесть на представителей данной художественно-образной группы из других произведений. К типу "маленького человека", например, традиционно относят также Самсона Вырина из "Станционного смотрителя" А.С. Пушкина, Макара Девушкина из "Бедных людей" Ф.М. Достоевского. Все они мелкие чиновники с мизерным жалованием, ничтожные по своему социальному статусу, в определенном смысле ограниченные и одинокие. У каждого из них есть какая-то одна, но жизненно значимая привязанность, что делает их ещ? более уязвимыми. В ситуациях противостояния жизненным трудностям они оказываются в роли жертвы. Подобную общую характеристику, конечно с учетом индивидуальных особенностей, можно было бы дать любому сложившемуся литературному типу, например, "лишнего человека", "новых людей" и т.п.

Личности же крестьян в разных произведениях Н. Некрасова весьма разнообразны и неоднозначны.

Герой стихотворения "В дороге" (1845) - крестьянин, раскрывающий душу барину-пассажиру. Монолог в ситуации диалога - достаточно распространенная для некрасовских лирических новелл форма организации речи. Лирический повествователь также становится свидетелем нецерковной исповеди героя из народа в стихотворениях "Школьник", "Похороны" и др.

Использование подобного художественного приема демонстрирует потребность Некрасова, как представителя просвещенного общества, не просто посмотреть на крестьянскую жизнь из любопытства или гуманистических побуждений, а вглядеться в быт, семейные отношения, проникнуться их мечтами, верой. Лейтмотивом этого нового взгляда могли бы стать строки из поэмы "Кому на Руси жить хорошо": "Вгляделся барин в пахаря…" [6, т.5, с.46]. Некрасов исходил не только из личных побуждений, он осознал глобальное внутреннее движение общественной мысли в сторону познания народной национальной идеи.А. Радищев в свое время тоже увидел крестьянина и попытался заставить сделать это читающую публику России (правда, не сразу: как мы знаем, "Путешествие из Петербурга в Москву" было запрещено долгие годы). Некрасов же попытался прикоснуться к крестьянскому сознанию, проникнуться им. В том числе по этой причине в его творчестве масштабно представлена ролевая лирика, и стихотворения, написанные от лица мужика, занимают среди них значительное место.

Конечно, движение в глубь народного сознания было продолжительным, непростым, неоднозначным, и вряд ли можно считать его в отношении Н. Некрасова законченным. Герой стихотворения "В дороге", хотя и старательно использует в речи диалектизмы, просторечные слова и обороты, пока больше напоминает лубочную картинку, правда выполненную в нехарактерных для лубка темных, трагических тонах. Возница говорит о своем неприятии образования и дворянского воспитания, которые пришли в его дом вместе с женой из дворовых, он груб, его кругозор сужен бытовыми потребностями. Но уже здесь можно говорить о революционности некрасовского подхода: читателю открылась terra incognita внутреннего мира человека из народа. Нужно отметить, что открытие самой возможности признать за человеком из народа право иметь внутренний мир, думать и чувствовать так же, как дворянин, принадлежит в русской литературе Н.М. Карамзину ("И крестьянки любить умеют…" [3, с.37]). Некрасовский крестьянин из стихотворения 1845 года вызывает сочувствие своей наивностью, простотой суждений, несчастной судьбой. Просвещенному читателю середины XIX века открывалась способность мужика любить своих детей и беспокоиться об их будущем, жалеть жену, оказавшуюся лишней в родной крестьянской среде по прихоти хозяев-помещиков, и вообще испытывать чувства и мыслить.

Некрасовский крестьянин вызывал чувство сострадания, картины его низкой, беспросветно тяжелой жизни ужасали и давали возможность поразмышлять о способах социального переустройства мира на основе идеи всеобщего равенства. Автор-повествователь в этих случаях оставался в роли судьи, мудрого и следующего нравственным нормам, но стоящего явно над крестьянином и оценивающего его жизнь. В целом, образ человека из народа, созданный Н.А. Некрасовым на данном этапе творчества, был понятен и поддавался объяснению.

Однако позже, когда Некрасов стал не просто заглядывать в темные углы народной жизни, как проповедовала натуральная школа, а попытался увидеть в крестьянине личность, равную себе, и понять его с этих позиций, эта задача оказалась гораздо сложнее.

Привычный образ крестьянина стал рассыпаться. Появились новые черты. И первое, что было с удивлением отмечено, это любовь к труду. Не к легкому и приятному, как на картинах романтиков, а к тяжелому, ежедневному труду землепашца и работника. Любовь к земле, земледелию, унаследованные от предков, осознание себя частью этого мира обжитой природы. Работа не только ради пропитания, а ради самого труда, как образ жизни, как внутренняя, интуитивная, врожденная необходимость в благородном труде. Одна из самых пронзительных картин нарисована в "Железной дороге":

Все претерпели мы, божии ратники, Мирные дети труда [6, т.2, с.170]!

Это то созидание, которое создает лицо мира, цивилизационный портрет народа и государства. В этой деятельности один выступает как часть общего народного организма, мыслимого как рой. Именно такой миропорядок, соборное, исконно русское, а потом и православное мироустройство может сохранить нацию как целое и способствовать ее эволюции.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден, Не по плечу одному [Там же, с.169]!

Удивительно самоотрешение, какое-то медитативное состояние работников. Крестьянин-работник впадает в своего рода транс, погружаясь в монотонные повторяющиеся действия, требующие больших физических усилий:

И механически ржавой лопатою

Мерзлую землю долбит [Там же, с.170]!

Такую привычку к труду Некрасов называет благородной, восхищается способностью принять как данность обреченность на ежедневный жизненно необходимый труд. Скорбная картина, нарисованная Некрасовым в "Железной дороге", содержит и возвышение: работники названы божьими ратниками. По мысли Некрасова, трудовое подвижничество позволяет обрести статус освещенных божественной благодатью.

Некрасов восхищен физическим и духовным богатырством крестьян, способностью свернуть горы, одолеть любой, самый невероятный по тяжести и сложности труд, способностью взращивать семя в самых сложных условиях, содержать свою семью впроголодь и помещика в роскоши, способностью встать на защиту Родины, быть храбрым воином, ратником на поле брани. "Тема героического самопожертвования, страдания во имя идеала - важнейшая в поэзии Некрасова", - отмечает А.М. Березкин [1, с.239].

Но помимо этого есть у Некрасова и другая сторона портрета крестьянской России. Финал "Железной дороги" достаточно долго оставлял в недоумении критиков и исследователей, особенно революционно-демократического и социалистического толка. Последние строфы удручают жесткой иронией по поводу дикой картины: оставившие на строительстве свои силы и здоровье, обманутые подрядчиками работники ликуют от того, что им простили недоимку и выставили бочку вина. Впрягшись вместо лошадей, народ мчит купчину по дороге с криком "Ура!".

Горький риторический вопрос, заданный Некрасовым, - "Кажется, трудно отрадней картину / Нарисовать, генерал.?" [6, т.2, с.172] - повисает в воздухе. Почему настолько талантливый и на многое способный народ так склонен к самоуничижению, безграничному смирению. О неоднозначности толкования смирения как ключевого православного концепта размышляют и современные ученые, например, Т.Г. Коноваленко пишет:

"В православной системе ценностей понятие смирения рассматривается как одна из основных добродетелей. При этом попытки его определения оказались непростой задачей даже для богословов и философов" [4, с.101].

Примеры проявления рабского терпения носят в произведениях Н. Некрасова как единичный, личностный (Ипат, Яков из "Кому на Руси жить хорошо"), так и коллективный (вахлаки из той же поэмы) характер. Эти эпизоды автор не может объяснить до конца. Он лишь с горечью констатирует: "Люди холопского звания - / Сущие псы иногда: / Чем тяжелей наказания, / Тем им милей господа" [6, т.5, с. 196]. Естественно предположить, что источником подобного поведения является узаконенное рабовладение, рабская психология, воспитываемая веками, вошедшая в генетический код, и поэтому трудно истребимая даже после отмены крепостного права. Или это особое свойство личности, как противоположное ему бунтарство или страсть к покаянию (как у лирического героя самого Некрасова)? Такие противоречивые черты, амбивалентность образа крестьянина не давали завершить, "закруглить" образ человека из народа, сделать его гомогенным. И автор не торопится давать ему однозначную оценку, вынося "приговор действительности". Вероятно, поэтому в советском литературоведении подобные страницы Некрасова нередко оставались без комментариев.

Наряду с самыми высокими благородными чертами в сфере внимания поэта оказываются черты низкие, свидетельствующие о незрелости личности героев. Поэтому и портрет народа оказывается у Н.А. Некрасова неоднородным. Следуя, с одной стороны, общей тенденции в изображении крестьянина, Некрасов находит и не утаивает от читателя детали, не вписывающиеся в привычную картину и ставящие вопрос об истинности представлений образованной части общества о народе. Такой подход был частью художественной системы Н. А Некрасова, которая предполагала движение к народу просвещенного поэта, стремящегося проникнуть в его сознание, веру, соединиться с ним.

Таким образом, рассмотрев на примере произведений, относящихся к разным периодам творчества Н.А. Некрасова, характерологические черты образа крестьянина и его авторскую оценку, мы можем говорить об определенной эволюции. На раннем этапе Некрасов тяготел к созданию традиционного целостного образа человека из народа и предлагал вполне определенные авторские суждения гуманистического характера. В более поздний период крестьянский мир теряет единство, наделяется неоднозначными, порой противоречивыми, морально-нравственными качествами. Авторское сознание при этом сближается с сознанием героя, что заставляет больше задавать вопросы, вступать в диалог, нежели давать прямую оценку народной жизни.

творчество некрасов образ традиционный крестьянин

Список литературы