Речевой портрет персонажей малой прозы А. Шницлера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Речевой портрет персонажей малой прозы А. Шницлера

Филологические науки

Дубах Татьяна

В статье рассматриваются лингвистические особенности речи персонажей малой прозы австрийского автора А. Шницлера, чье творчество пришлось на конец XIX - начало XX в. Шницлер входил в группу писателей «Молодая Вена», роль идейного лидера которой принадлежала Г. Бару. «Младовенцам» представлялось чрезвычайно важным подчеркнуть то «собственно австрийское» (Г. Бар), чем была пропитана их литература, подчеркнув тем самым ее самобытность и самостоятельность по отношению к немецкой. Данное стремление нашло отражение в творческом наследии А. Шницлера, в первую очередь на уровне речевого портрета персонажей, который в зависимости от социального положения и степени знакомства героев получает соответствующую «окраску».

Ключевые слова и фразы: речевой портрет; малая проза; персонаж; разговорный немецкий язык; диалект; австрийский вариант немецкого литературного языка.

Артур Шницлер известен широкой публике в первую очередь как драматург, чье творчество пришлось на конец XIX - начало XX в. Вместе с тем литературное наследие автора насчитывает более пятидесяти новелл, что сигнализирует о жанровых предпочтениях великого австрийца, сделавшего современных ему жителей Вены своими героями, а столицу Австро-Венгрии со всеми культурно-историческими реалиями - фоном, где развертываются человеческие драмы разного толка.

Тесная связь новеллистики Шницлера и города-резиденции Вены прослеживается, кроме прочего, в речи персонажей, которая пестрит живым венским диалектом. Как сформулировал Г. Бар, эта «мягкая, слегка небрежная и удобная манера демонстрирует то, как свободно здесь думают и говорят», с любовью к крепким выражениям из народа. Когда венцы говорят на литературном немецком, то это всегда носит искусственный оттенок культуры говорящего, которая, как правило, вызывает впечатление кичливости [Цит. по: 2, S. 86-87].

Баровское описание венских черт не лишено клишированного представления о венцах. В данном ракурсе, согласно С. Ритц, произведения австрийских авторов, в том числе и Шницлера, предстают в несколько упрощенном свете [Ibidem, S. 87]. Как справедливо указывает Г. Штрайм, «диалектно окрашенный тон в драмах Шницлера не может быть истолкован как небрежность автора, а диагноз, поставленный венскому обществу, как преисполненное любви сближение с народом Вены» [Цит. по: 7, S. 102]. Вместе с тем, не стоит забывать о роли Германа Бара в международном признании австрийской литературы, а также о его стремлении вычленить то собственно «австрийское» в литературе рубежа столетий, которое может показаться несколько наивным.

Добавление диалектно окрашенных элементов в речь персонажей Шницлер умело использует в качестве игрового приема. При помощи языка разыгрываются разные социальные роли, которые благодаря точности передачи речевого портрета персонажей тут же и угадываются. Образ гризетки, представляющей социальный слой мелкой буржуазии, раскрывается не только в изображении картины ее жизни, но и посредством языка, который свойствен этим девушкам. Они живут в предместьях Вены и перманентно находятся в поиске свиданий с молодыми элегантными людьми. Молодых «прожигателей жизни» привлекают в гризетках их естественность и неподдельность, не свойственные дамам высшего света. Сюда же относится и манера речи, которая изобилует обиходными, а также отчасти диалектными словами и выражениями. Гризетки не могут приспособить свою речь к ситуации и подстроиться под собеседника. Они говорят на обычном и единственном для их среды диалекте, составляя лишь простые предложениях. Господа ассоциируют такую манеру речи с наивностью и сердечностью последних.

Сделав карьеру певицы или актрисы и завоевав более высокое социальное положение, чем прежде, гризетки могут в любое время вернуться к своему старому стилю. Это наглядно демонстрирует героиня Пепи из «Маленькой комедии» («Kleine Komцdie»), где она вновь играет старую роль, без труда притворяясь простой девушкой из предместья:

«N , und ьber d s, w s i h ihm erzдhlt h b', w r er g nz gerьhrt! […] Eine Rдuberges hi ht' von einem

Liebh ber, der mi h ni ht mehr gern h t, von einer lten T nt', mi der i h mi h ьberworfen h b'…» [4, S. 180]. / «Ну, а то, что я ему рассказала, его очень тронуло! […] Разбойничья история об одном возлюбленном, которому я больше не мила, об одной старой тетушке, с которой я поссорилась». (Здесь и далее перевод автора - Т. Д.) Или:

«[…] Wenn wir mits mmen m Abend sp zierengehen, d ist's rein ls wie eine Br ut mit ihrem Brдutig m» [Ibidem]. / «…Когда мы гуляли вместе вечером, то как будто невеста шла со своим женихом».

В данных примерах становится очевидной простота синтаксических конструкций героини. Пепи употребляет wie вместо als, нагромождает их друг на друга, выбрасывает окончания, что приводит к многочисленным сокращениям.

Кроме выше описанных признаков, разговорный австрийский включает в себя обиходные слова, повторения или уменьшительный суффикс -erl. В опубликованной посмертно новелле «Небесное ложе» («Das Himmelbett») друг, поведавший автору о давших трещину любовных отношениях, упоминает тот факт, что когда оба влюбленных заметили, что их чувство подходит к концу, герой гладил героиню по «Kopferl» [3, S. 74].

Примеры пассажей, выдержанных в диалекте, мы обнаружим в новелле «Мертвые молчат» («Die Toten schweigen»). Там - это фигура кучера, чье произношение и словарный запас изобилуют диалектно окрашенными элементами. Так как диалект существует на уровне устной речи, представляется чрезвычайно сложным облечь его в письменную форму, что приводит к нестрогому фиксированию лишь самых ярких признаков:

«Bitt' s h цn, Euer Gn den; i bin s h on wieder d […] Wohin fahr' n mer denn, Euer Gnaden?» [5, S. 39] / «Пожалуйста, Ваша милость; я уже тут […] Куда прикажете ехать, Ваша милость?» И далее:

«Bitt' s h цn, gnд' Herr, der Sturm, der m h t die Rцsser so wild» [Ibidem]. / «Пожалуйста, сударь, эта буря, от нее лошади такие дикие».

«[…] W rten'S, Frдulein, - i zьnd' nur die L tern' n, d ss wir w s sehen; i weiЯ net, w s die Kr mpfen heut h b'n. I h bin net S huld, meiner Seel'… in ein' S h oderh ufen sein s' hinein, die verflixten Rцsser» [Ibidem, S. 40]. / «Погодите, сударыня, я зажгу фонарь, чтобы можно было что-нибудь разглядеть; не знаю, что на них нашло.

Я здесь ни при чем… Это они влетели в кучу щебня, будь они прокляты!» шницлер речевой портрет персонаж

В этом коротком отрывке текста встретятся все признаки венского диалекта: окончания множественного числа -er, например, Rцsser; сокращения: g'schehen, warten'S; усечение слов: i вместо ich. Кроме того, здесь присутствует получивший письменное выражение австрийский вариант от wir, nicht, sind sie: mer, net, sein's.

Шницлеровских персонажей отличает также и то, что большинство из них обладает тонкими перцептивными навыками в оценке ситуации и партнера по коммуникации и может подстроиться под них. Об этом сигнализирует изменение стиля речи героя. Так, имеющий обыкновение говорить на литературном немецком офицер Вилли Касда в «Игре на рассвете» («Spiel im Morgengrauen») меняет свой стиль на разговорный, когда раздает поручения.

«Gut ist's. M h en's mir einen K ffee. […] Aber tummeln S' si h !» [6, S. 145]. / «Хорошо. Сделайте мне кофе. […] Только не возитесь долго!» - приказывает он своему подчиненному, прося его поторопиться.

Здесь наблюдается опущение конечных слогов, употребление обиходных венских слов, к примеру, sich tummeln, g'schwind, Stockerl и т.д.

Кроме того, типично армейские обороты, а также богатая императивами речь позволяют распознать в герое его принадлежность к офицерской касте. Примерами тому служат выражения, типа marod, Dienstzettel, Abtreten, quittieren mьssen, K iserm nцver, ein kleiner Inf nterieleutn nt vom A htundneunzigsten (служебная записка, вольно, покидать пост, императорский маневр, мелкий лейтенант из 98 пехотного полка). Короткие предложения с отсутствующим подлежащим и выпущенными артиклями позволяют почувствовать «разрубленность» и повелительный тон речи героя.

В менее разговорном стиле, но все еще небрежно, Касда формулирует предложения в беседе с равным по рангу приятелем-офицером. В обозначенной выше коммуникативной ситуации тон его речи снисходителен и демонстрирует, несмотря на попытку сближения, различия в рангах. Герой говорит в нетерпеливом тоне, как будто не хочет терять времени с литературным немецким, который дает ощущение дистанцированности и не достаточно энергичен. В беседе с приятелем разговорный немецкий свидетельствует о близости и доверии.

Даже полковой врач во время компанейской встречи формулирует свой медицинский совет очень небрежно:

«Wдr' g's h eiter, du tдt'st ni h t r u h en» [Ibidem, S. 148]. / «Было бы умнее, если бы ты бросил курить». На что следует ответ в том же стиле:

«Aber Herr Regiments rzt, i h h b' j nix mehr im H ls» [Ibidem]. / «Но, господин полковой доктор, мне же пусто в горле».

Партнеры по коммуникации понимают друг друга с полуслова, остроумны и шутливы, потому как находятся среди своих. Язык здесь выполняет функцию отграничения тех, кто не имеет доступа к данному кругу.

Таким образом, анализ корпуса малой прозы Шницлера позволяет констатировать следующие особенности речевого портрета персонажей. Речь героев варьируется в зависимости от их социального происхождения. Все слои общества используют австроцизмы, однако чиновники, офицеры, представители аристократических кругов и образованной буржуазии и в быту говорят на свободном от диалекта языке. Средняя и низкая социальные прослойки - служащие, ремесленники - общаются на разговорном немецком, особенно при контакте с персонами более высокого ранга, однако между собой их коммуникация ограничивается венским диалектом. Лишь необразованные и социально неблагополучные герои не могут подстроиться под ситуацию и неравного собеседника и продолжают говорить на диалекте, который в их среде является единственной нормой. Такая языковая идентификация служит дополнительным средством характеристики героев. Вопервых, она показывает уровень их образованности. Во-вторых, манера вести беседу опосредованно раскрывает характер персонажей: снисходят ли они до своего партнера по коммуникации, пытаясь приспособиться к его речи, или же остаются в своей речевой плоскости.

Речь автора, за исключением пассажей внутреннего монолога и несобственно-прямой речи, выдержана в норме литературного немецкого, под которым в данном случае мы подразумеваем австрийский литературный вариант, где использование специфического словарного запаса является допустимым.

Список литературы

1. Hornung M. Einleitung. Das Wienerische // Wцrterbuch der Wiener Mundart. 1. Auflage. Wien: ЦBV Pдdagogischer Verlag, 1998. S. 5-7.

2. Ritz S. Der Цsterreich-Begriff in Schnitzlers Schaffen. Wien: Praesens Verlag, 2006. 276 S.

3. Schnitzler A. Das Himmelbett. Entworfenes und Verworfenes. Aus dem NachlaЯ. Frankfurt a/M: Fischer Tagebuch Verlag, 1977.

4. Schnitzler A. Die kleine Komцdie // Schnitzler A. Gesammelte Werke in Einzelausgaben. Frankfurt a/M: Fischer Tagebuch Verlag, 1978. Bd. 3. S. 176-208.

5. Schnitzler A. Die Toten schweigen // Schnitzler A. Gesammelte Werke in Einzelausgaben. Frankfurt a/M: Fischer Tagebuch Verlag, 1978. Bd 3. S. 25-42.

6. Schnitzler A. Spiel im Morgengrauen // Schnitzler A. Gesammelte Werke in Einzelausgaben. Frankfurt am Main: Fischer Tagebuch Verlag, 1978. Bd 3. S. 130-207.

7. Sprengel P., Streim G. Berliner und Wiener Moderne. Vermittlungen und Abgrenzungen in Literatur, Theater, Publizistik. Wien - Kцln - Weimar: Bцhlau, 1998. 718 S.

Размещено на Allbest.ru