Лирико-философское звучание романа Л.М. Леонова "Русский лес"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лирико-философское звучание романа Л.М. Леонова "Русский лес"

Роман Л. Леонова «Русский лес» был рассмотрен критиками с разных точек зрения. Литературоведы анализировали вопросы поэтики, особенности композиции, идейно-художественное своеобразие, историю создания, экологические проблемы, систему образов, авторскую концепцию. Однако в основе своей, это были попытки односторонней трактовки рассматриваемых вопросов. В этой связи « панорамное рассмотрение леоновского слова как такового, а тем более с орбиты художественной и нравственно-философской культуры человечества, что как раз и определяет основные фундаментальные и содержательные планы романа, - это еще только задача будущего» [6, с. 8]. Л. Леонов находит совершенно иную, чем у других писателей, манеру отображения окружающей действительности.

Отличным является все: и язык, и построение произведений, и средства поэтики. Этот прием изображения носит определение «философская проза», для которой характерен « особый способ (принцип) художественного мышления и эстетического обогащения, материализующийся в совокупности поэтических признаков иной природы, чем в традиционной прозе» [Там же, с. 23-24]. Л. Ершов считает, что «русский философский роман разительно отличается от знакомых наиболее развитых форм этого вида прозы. Если во французском философском романе центральное место занимали политико-социологические, в немецком - гносеологические, то у русских авторов основу произведений составляли этические проблемы.

Отсюда же их повышенный интерес к психологии, вообще к конкретным, до боли живым и трепетным человеческим характерам» [Цит. по: 2, с. 27]. Исследователь выделяет три направления русской философской прозы. Одно из них - «лирико-философское». К этому направлению относят творчество М. Пришвина. В его произведениях « запечатлен неустанно совершающийся процесс познания связей и закономерностей в отношениях между человеком и природой, вековым народным опытом и современной цивилизацией, между общей целью человечества и национальной судьбой» [1, с. 33]. Ко второму направлению - «гротескно-фантасмагорическое» - можно отнести творческое наследие М. Булгакова, для которого характерно «сочетание сатирического и фантастического, абсурдного и реального, призрачного и действительного с постоянными экскурсами в далекую историю » [Там же, с. 33-34]. Третье направление « философско-драматическое, философско-эпическое с подчеркнутым вниманием к решению этических вопросов в их теснейшей связи с историософской и конкретной социально-исторической эволюцией общества » [Там же, с. 34] нашло отражение в творчестве Л. Леонова, В. Астафьева, В. Белова, Ю. Бондарева, В. Распутина.

В критической литературе нет единого определения темы романа «Русский лес», исследователи приводят разнообразные варианты. М. Лобанова считает, что центральной темой произведения является война. И. Зотов и В. Ковалев утверждают, что основополагающей в романе является тема леса. Е. Старикова пишет, что «роман построен только как следствие по делу Грацианского, которое ведется Полей, Морщихиным и автором» [Цит. по: 6, с. 48]. Большинство исследователей сводится к мысли, что основу произведения составляют идейные столкновения героев-антиподов Вихрова и Грацианского.

«Сюжет, - считал Л. Леонов, - это мотор, который все движет в произведении» [Цит. по: 2, с. 83]. В связи с этим, даже если взаимоотношения ученых составляют одну из нитей развития конфликта, в произведении есть и другие силы, воздействующие на развитие сюжета. Так, идейная борьба героев-антогонистов происходит преимущественно не в ходе встреч, а на страницах периодической литературы. Непосредственных встреч между Вихровом и Грацианским было не так много. Наиболее продолжительное общение происходило в момент обучения в Лесотехническом институте. Второй разговор состоялся после возвращения Вихрова из ссылки « в деканском кабинете , за полчаса перед одним, весьма памятным обсуждением вихровской деятельности» [3, с. 172]. Третья встреча произошла в момент приезда Грацианского и Чередилова в лесничество. Четвертая встреча сорвалась. Таиска не впустила Грацианского, явившегося « полюбоваться на мертвое тело » [Там же, с. 345] Вихрова после бегства жены. Во время пятой встречи Грацианский неоднократно пытался уязвить Вихрова расспросами об отъезде его супруги. Шестая встреча состоялась на собрании в институте после того, как « особая комиссия во главе с Грацианским десять дней изучала его (Вихрова - прим. автора - Ю. С.) преподавательскую деятельность » [Там же, с. 404] и поставила « вопрос о снятии Вихрова с кафедры » [Там же]. Восьмая встреча происходила на квартире Вихрова, когда Грацианский явился поздравить его с получением правительственной награды. Инициатором девятой встречи был Вихров. Он идет к Грацианскому для того, чтобы выяснить позицию своего оппонента в их многолетнем споре. Таким образом, большинство встреч между героями проходят в домашней обстановке, открытая борьба между ними происходит только один раз. Как правило, Грацианского не интересуют научные достижения Вихрова, его занимают факты из личной жизни ученого, которые можно использовать в качестве компромата.

Сам Л. Леонов говорил о том, что основой композиции произведения является его первая фраза: «Каждая вещь должна иметь сквозную логику, нитку, потянув за которую можно было бы весь роман или повесть распустить, как джемпер » [Цит. по: 6, с. 51] или «я стараюсь разместить материал так, чтобы образовать внутри него нужную фигуру дополнительного воздействия. Я создаю в романе вторую композицию, развиваю особую мысль» [Цит. по: Там же, с. 57]. Роман «Русский лес» начинается с описания приезда Аполлинарии Вихровой в Москву: «Поезд пришел точно по расписанию, но Вари не оказалось на перроне. Коекак перебравшись с багажом в сторонку, Поля долго искала в толпе это исполнительное и доброе существо, милейшее на свете после мамы» [3, с. 9] и далее: «Поле сразу стало легко и радостно от солнышка, от встречного ветерка, от обилия заманчивых приключений, ожидавших ее в будущем, а в душе на все лады пелась любимая ее поговорка, эпиграфом надписанная в дневничке: - И вот былинку понесла река! » [Там же, с. 11], а из «распахнутых окошек гремела одна и та же торжественная радиомузыка с единственно возможным названием - приглашение к жизни» [Там же, с. 12].

Таким образом, центральной темой романа является исследование категории жизни на всех ярусах ее выражения. На протяжении всего произведения автор рассматривает с разных точек зрения вопрос о закономерности течения жизни. С этой темой связаны все сюжетные линии романа, раскрывающие проблемы рационального природопользования, патриотизма, войны, гуманизма, будущего человечества и отдельных людей. Борьба двух жизненных позиций, составляющая основу произведения, заканчивается явной победой добра над злом. Об этом говорил и главный герой произведения ученый Иван Вихров в своей знаменитой вводной лекции для студентов первого курса: « весь тернистый путь развития материи - от амебы до гордого, мыслящего человека - внушает нам веру в еще одну победу света над тьмой, разума над зверством » [Там же, с. 269], а также: «мысли о будущем и поставленных под угрозу источниках жизни требуют великого разговора народов » [Там же, с. 297].

С этой мысли произведение начинается и ею же и заканчивается. Вернувшись в родные места после долгого отсутствия, Вихров встретил маленького мальчика и поинтересовался: «Как зовут-то тебя? - И, уже потрясенный, знал наперед, что услышит то редкостное, ставшее для него священным имя.

Калинка, - тихо сказал мальчик, беря с его ладони протянутый пирожок.

Это не было чудом, ни даже удивительным совпадением, а самое обыкновенное в природе продолжение жизни. Несмотря ни на что, он и не мог прерваться, сгинуть вовсе, поток веселого, пенного, мудрого вещества» [Там же, с. 692]. Данный пример служит наглядным образцом единства природы и человека в философской прозе.

Название романа « приобретает значение, приблизительное мыслимое как Їрусский вопрос (в широком историческом смысле), Їрусский феномен культурно-нравственного развития, Їрусский путь в мировой истории и даже Їрусская душа как обозначение русского менталитета» [6, с. 62]. Во время допроса Поли Вихровой немецкий офицер приходит к выводу, что « все прежние неудачи военного освоения России проистекали из невежества завоевателей, изучавших калибры ее пушек и численность гарнизонов вместо проникновения в наиболее сокровенные духовные тылы. Путем самостоятельного мышления офицер пришел к выводу, что в крепостях важнее всего моральная начинка их защитников, а не толщина кирпичной кладки, за которой они укрываются» [3, с. 569]. Но даже « после стольких проявленных усилий Россия по-прежнему казалась дремучим лесом этому вдумчивому и деятельному офицеру» [Там же, с. 570]. Таким образом, заглавие романа раскрывает сквозную тему произведения, воплощает «дополнительный, смысловой и эмоциональный уровень» [6, с. 63].

В письме к В. А. Ковалеву Л. Леонов писал: «сдается мне, человечество малость заблудилось на карте времен, как это свойственно отдельным организмам и популяциям в целом с приближением к некоей критической стадии биологического созревания, на подобном нашему горном перевале в другую, непохожего климата страну с былинным шекспировским вопросом на рубеже - можно ли. Нужно ли и вообще - быть или не быть?» [Цит. по: 7, с. 91]. В этом высказывании раскрывается ведущая идея творчества писателя: постановка вечных вопросов дальнейшего развития жизненного пути человечества, то есть «выйти ли в новую преображающую природу, исполнив высшее свое предназначение разумной силы мироздания (но каковы тут границы возможного и невозможного, целесообразного и нелепого?) или - ен быть вовсе?» [Там же].

Исследование мифопоэтики произведения во многом помогает раскрытию философского содержания романа. Особую роль играет мифологема леса. Как правило, «в первобытных и языческих мифах, особенно же в мифологии христианской, лес предстает одним из местопребываний сил, враждебных человеку» [5, с. 5]. В романе Л. Леонова лес напротив помощник человека: « лес кормил, одевал, грел нас, русских...» [3, с. 273], защитник: «не было у нас иного заслона от бесчинных кровопроливцев кроме воли народа к обороне да непроходной чащи лесной, служившей западнею для врага» [Там же], воспитатель: « лес научил осторожности, наблюдательности, трудолюбию и той тяжкой, упорной поступи, какою русские всегда шли к поставленной цели. Мы выросли в лесу, и, пожалуй, ни одна из стихий родной природы не сказалась в такой степени на бытовом укладе наших предков» [Там же, с. 272]. Герои, чья судьба связана с сохранением лесом воплощают жизнь, созидание (Иван Вихров, Калина Глухов, Калинка). Напротив, герои, занимающиеся разорением природных богатств, являются воплощением смерти, духовного разложения (Кнышев, Грацианский).

С мифологемой леса тесно связан образ Калины Глухова, он - « архетип божественного, мудрого старца, мифологический хозяин леса, властелин зверей и хранитель родничка » [5, с. 6-7]. Однако в отличие от мифологических героев не все находится во власти Калины Глухова. Так, он не смог спасти Облог от вырубки. Герой смертен, но после себя он оставляет единомышленников. Глухов воспитал и привил любовь к природе своему последователю Вихрову. На протяжении всей своей жизни Иван защищает лесные богатства страны и называет себя лешим: «Это далеко не тот ольховый царь из популярной немецкой баллады, коварный владыка лесов: наш попроще и подушевней. Наш всего лишь - бывшее, крайне непритязательное божество в мочальном вретище, несет в лесу комендантские обязанности и квартирует под старым пнищем. Как установлено народной молвой, лешие - тоже патриоты своих лесов, к коим приписаны » [3, с. 275]. Природой воспитывался и маленький Калинка, «Їволшебный ребенок названный именем старого лесника, как бы иная ипостась его, явившаяся в мир-лес после смерти-воскресения (Їпосле переплава ) и проходящая свой обряд инициализации в трагических испытаниях фашистского нашествия» [5, с. 8].

Мифологема родника как «ключа жизни», как символа движения жизни также находит отражение в романе Л. Леонова: «Из-под камня в пространстве не больше детской ладони роилась ключевая вода. Порой она вскипала сердитыми струйками, грозясь уйти, и тогда видно было, как вихрились песчинки в ее размеренном, безостановочном биенье. Целого века не хватило бы наглядеться на него полстраны было окроплено живой водой из этого овражка» [3, с. 74]. Данная мифологема восходит еще к поэзии М. Лермонтова: «Когда студеный ключ играет по оврагу / И, погружая мысль в какой-то смутный сон, / Лепечет мне таинственную сагу / Про мирный край, откуда мчится он » [4, с. 77]. Этот символ жизни пытается уничтожить Александр Грацианский: « вонзил палку в родничок и дважды самозабвенно провернул ее там, в темном пятнышке его гортани» [3, с. 259]. Своего рода искуплением вины является самоубийство героя, совершенное в речной проруби.

Таким образом, «Русский лес» прочно занимает свою нишу в философской прозе XX века. Мифопоэтика романа, анализ понятия «жизнь» в качестве материала для исследования позволили писателю соединить в единое целое актуальные вопросы рационального использования и сохранения природных богатств страны, науки и лженауки, патриотизма русского человека в годы войны, развития судеб отдельной личности и всего народа в переломные моменты жизни.

произведение философский художественный

Список литературы

1.Ершов Л. Ф. Социально-философский роман Л. Леонова и русская проза 70-х годов // Леонид Леонов и современность:

сборник статей / под ред. проф. А. Н. Бугаенко и проф. В. А. Ковалева. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1982. С. 32-44.

2.Крылов В. П. Леонид Леонов - художник. Очерки. Петрозаводск: Карелия, 1984. 224 с.

3.Леонов Л. М. Русский лес: роман. М.: Худож. лит., 1988. 703 с.

4.Лермонтов М. Ю. Лирика / сост. Э. М. Лемперт; послесл. К. Н. Ломунова; примеч. В. И. Коровина. М.: Дет. лит., 1984. 175 с.

5.Минакова А. М. Философский роман Л. М. Леонова: культурологический аспект // Художественный текст и историко-культурный контекст: сборник в честь 65-летия Аллы Михайловны Минаковой. М., 1996. С. 4-16.

6.Мирошников В. М. Романы Леонида Леонова: становление и развитие художественной системы философской прозы. Рязань: Изд-во РГПУ им. С. А. Есенина, 2000. 192 с.

Размещено на Allbest.ru