Размещено на http://www.allbest.ru/

Почитание стихии огня как особенность национального мировосприятия народов Севера (на материале якутской литературы)

Пашкевич Ольга Иосифовна

Аннотация

Статья раскрывает особенности мировосприятия коренных народов Якутии, в частности, представление о структуре Вселенной как состоящей из трех миров: Верхнего, Среднего и Нижнего. В литературе народов Якутии ярко описывается священная для людей Среднего мира Природа. Для народов Севера характерно почитание духов-хозяев. Особое место занимает культ духа-хозяина домашнего очага. Автор акцентирует внимание на отражении данного обряда в содержании художественных произведений и в использовании стихии огня в изобразительных средствах.

Ключевые слова и фразы: национальное мировосприятие; мифология; обряд; культ огня; изобразительные средства.

Национальное мировосприятие отличается, прежде всего, тем, как оно трактует происхождение мира и всего находящего в нем. Основной формой общественного сознания до широкого распространения в массах научных знаний была мифология. Любая мифологическая тема не обходит вопроса о происхождении и устройстве Вселенной, что подтверждает и якутская мифология. В ней воплощен свой вариант сотворения земли, человека и животных добрыми и злыми силами - айыы и абааhы. В тюрко-монгольских мифологиях мир представляется трехсоставным. Три мира: Верхний, Средний и Нижний образуют единую систему мироздания.

Структура вселенной, согласно представлениям народа Саха, предполагает наличие трех миров: Верхнего - небес, Среднего - Орто дойду, земли и Нижнего - преисподней.

Средний мир - это просторная и изобильная страна. На ее поверхности реки и озера, в водных глубинах которых плавают рыбы, леса и горы, полные дичи, на зеленых лугах и полях пасется скот. На этой земле живут якуты, эвенки, эвены и другие народы. мировосприятие якутский литература

Живописно и красочно описывается в литературе народов Якутии священная для людей Среднего мира Природа. Каждое природное явление, по представлениям народов Севера, имеет свою душу. Так, в частности, якуты верили, что в Среднем мире, кроме людей и животных, живет большое количество духов-хозяев (иччи) гор, рек, озер, лесов, дорог. Можно провести параллель почитания определенных стихий на Востоке и народом саха. Например, в Китае выделяют пятичленный ритм стихий: дерево рождает огонь, огонь - землю, земля рождает металл, металл - воду, вода - дерево.

Наиболее почитаемым у якутов из рассматриваемых духов был дух-хозяин домашнего очага или домашнего огня. Исследователь традиционных религиозных верований якутов Н.А. Алексеев отмечает, что "необходимо отличать почитание огня вообще от почитания духа-хозяина домашнего очага" [2, с. 68].

Богатый материал о магических свойствах огня представлен в этнографическом исследовании "Якуты" В.Л. Серошевским. Он пишет: "Огонь бывает различный: бывает "огонь священный" ("айыы уота"): это тот, который высекают над павшим шаманом. Бывает огонь - создание Улу-тоёна (Улу-тоен уот тёрдё онгорулуулах); огонь полезный, огонь обыденного обихода; ему приносят в жертву "белого жеребца". Бывает, наконец, огонь ужасный, все истребляющий, "порождение подземного старика" (аллара огонньорь онгорулах уот иччитэ), которому приносят в жертву красного как кровь, с темной спиной и белой мордой жеребца (кысылкан турогас, ураниктах, сырайыэр). Никто не знает, какой у него горит на камине огонь…" [16, с. 641-642].

Один из основоположников якутской литературы А.Е. Кулаковский дает духу-хозяину огня следующую характеристику: "Это самый великий из всех иччи, возводимый до степени божества и почитаемый больше богов. Для него создан целый особенный культ. При всяком выдающимся случае жизни, при всяком торжестве или радостном событии должны почтить "Уот иччитэ" жертвоприношением ему: бросают в огонь из лучших частей съедобного или выливают масло…" [12, с. 30].

Такое отношение к огню на Севере объяснимо суровыми климатическими условиями. От тепла в этом краю в прямом смысле слова зависит жизнь. Недаром родилась якутская поговорка: "выходим - снег белеет, заходим - огонь краснеет, вот и все новости".

В романе Болота Боотура "Пробуждение" русский Алексей, делясь познаниями местных обычаев, говорит: "Якут без огнива ни шагу не сделает… Мой хозяин обычно прячет сперва за голенище огниво и нож, а потом только идёт на проверку своих самопалов…" [3, с. 72].

Разожжённый в опустевшем жилище огонь, возвращение к родному очагу вызывает у героев произведений огромную радость: "Гори, разгорайся, мой огонь, и больше никогда не гасни! - воскликнул громко Хабырыыс, сидя на лежанке и обнимая колени, как это делал он в детстве…" [7, с. 131].

Одной из сильнейших обожествляемых юкагирами сил природы, почитаемых и сегодня, остается огонь.

Одушевленный огонь предписывает обращение с ним как с таковым. В романе Семена Курилова "Ханидо и Халерха" мы наблюдаем следующие запреты: нельзя мешать человеку во время кормления огня, нельзя плевать в него, так как эти действия будут иметь негативные последствия для человека. Поэтому плевок шамана Каки в очаг охотник Пурама воспринимает как личное оскорбление:

"- Ланга, - сказал он, угрожающе бросив на пол рукавицы, - я что-то не помню, чтобы в моем тордохе гость в очаг плевал… А ну, собачий помет, вынь плевок из огня. Рукой - вынь" [13, с. 370].

При обращении с огнем предписывается осторожность, почтительность, наказуемы забывчивость и невнимательность. Лесной пожар рассматривается как наказание людей духом огня за какое-либо нарушение гармонии их взаимоотношений. Восстановление гармоничных отношений возможно через "кормление огня". Семен Курилов пишет, что люди поливали костры рыбьим жиром, бросали в него рыбьи пупки. Обращаясь к огню, юкагиры величали его "властелин-огонь Мэру", "великий огонь Мэру", "великий хайче, огонь Мэру" [13].

Писатель замечает, что "с обыкновенным костром связана вся история здешних народов" [Там же, с. 555]. Он объясняет, что разжечь большой костер в тундре - непросто, так как мало топлива. Раньше костер разводили в печальные времена голодные охотники, чтобы согреться и побеседовать в тепле, потом это стало ритуалом.

В романе описание большого костра дано в связи с крещением тундры. Охваченные "истеричной страстью к огню" люди начали бросать в костер даже нарты, за которые на ярмарке давали целого оленя. Вокруг огня исполняется старинный ритуальный танец. "Танец-хоровод долгие годы был общим для юкагиров, ламутов и чукчей", - поясняет С. Курилов [Там же, с. 558]. Одним из главных исполнителей в романе выступает Ниникай. Находясь во главе хоровода, он выражает заветное желание о том, чтобы люди тундры соединили свои костры и сердца, и тогда ледяной ветер не одолеет их.

Слова Ниникая о том, что один ледяной ветер сечет наши лица и души, подчеркивает схожесть природных условий, которые, как было сказано выше, оказали влияние на формирование менталитета северных народов [13].

Общим, встречающимся и в якутской, и в юкагирской литературе, является описание огня как источника получения информации. К поведению огня относятся очень внимательно. По его щелчкам гадают о предстоящих изменениях, их положительном или отрицательном характере. Так, размышляя о предстоящем промысле, охотник выбирает направление своего маршрута. "Огонь, - пишет Семен Курилов, - может возражать человеку или подтверждать его мысли; в костре что-то пищит, и пищит по-разному: писк бывает протяжный и жалобный, а бывает короткий, отрывистый - значит, согласный, вселяющий веру" [Там же, с. 556].

Отголоски аналогичных верований мы наблюдаем в романе Софрона Данилова "Бьётся сердце". Когда Сергей Аласов предлагает Майе пойти в клуб на танцы, она отказывается, ссылаясь на то, что "в печи затрещало". В примечании к произведению поясняется: если в то время, когда решается дело, послышится в печи треск или свист, то якуты принимают противоположное решение, объясняя тем, что дедушкаогонь запрещает [9, с. 500].

Огонь кормят, испрашивая нечто желаемое: здоровье, благополучное преодоление опасности в дороге, удачу в охоте и рыболовстве, т.е. перед ожидаемым событием и после свершения в знак благодарности: "Обычай такой есть - огонь угощать. От охотника, пренебрегающего им, удача отворачивается" [5, с. 20].

Интересно отметить, что, анализируя символику огня в поэтической структуре фантастических сюжетов русских романтиков - Н. Гоголя, В. Одоевского, М. Загоскина, В. Олина и других, - Н.П. Иванова приходит к выводу о том что "огонь как двойственная по своей сущности стихия приобретает в романтическом сюжете семантику деструктивного начала, всеразрушающего бедствия, обманчивого света, адского пламени" [11, с. 89]. В произведениях якутских писателей, наоборот, огонь чаще всего выступает как созидающая сила, добрый помощник людям.

Например, в первых главах поэмы "Письмена на бивнях мамонта" [6] народный писатель Якутии Иван Гоголев описывает процесс освоения древними людьми берегов могучей Лены и приспособление их к суровым условиям Севера. Как показывает поэт, предки якутов вышли "в сторону звезды Полярной" и нашли "край обетованный", который стал для них "отчим краем". Далее пишется о том, как суровый край испытывает пришельцев гололедицей, вьюгой, колючей поземкой. Но от всех бед и напастей оберегает людей священный огонь. Дух огня видится им в образе маленького старца, "чей рост с вершок, а сам одет в огонь", и которого называли Хатан Темерией. О нем эти строки в шестом письме произведения:

"Я верил в дружбу огненного духа, когда косил траву, колол дрова, вязал верши, сплетал тугие сети - я на него с надеждою смотрел. Казалось мне: меня он понимает и, опершись плечом о камелек, подмигивает дружески: "Мужайся!

Крепись, мой друг. Ведь мы с тобой вдвоем"" [Там же, с. 22].

У эвенов, также как и у якутов, был распространен культ огня-очага. Дух огня - тов муhонни - у эвенов выступает в виде антропоморфного существа мужского пола, похожего на человека. "Тов муhонни - добрый дух, дающий тепло. Он главный покровитель семьи, ее счастья и благополучия. Также он является главным связующим звеном между небесными божествами и различными земными духами" [1, с. 17]. Тов муhонни был у эвенов советчиком во всех делах кочевой жизни. Считалось, что дух огня, хранитель человека, передает не только свои предостережения, но и предупреждает о недовольстве или о нерасположении духов данной местности. А.А. Алексеев приводит факт, что у эвенов Северо-Западного Верхоянья существует обряд "переноса" очага, который совершается перед каждым кочеванием из одного стойбища в другое [Там же, с. 41].

В художественных произведениях о жизни эвенов встречается упоминание об огне как средстве очищения. Например, "Ариша взяла на руки ребёнка, три раза перешагнула через огонь - очищалась" [3, с. 186].

Идет речь о почитании стихии огня и в творчестве эвенкийской писательницы Галины Кэптукэ. В повести "Имеющая своё имя, Джелтула - река" [4] с костром сравнивается человеческая жизнь. "Первенец мой, затухший уголёк костра моего!" - говорит мать об умершей дочери [Там же, с. 61].

Дедушку главной героини произведения, большого умельца петь эвенкийские нимнаканы, звали Пэскэнэ, что означает "искра". И когда начинают говорить об умершем дедушке, девочке кажется, что не человек умер, а потух костёр.

Большое место занимает огонь в создании образов. Часто стихия огня употребляется для описания эмоционального состояния человека, которое видно по выражению глаз: "в глазах смешинки, такие озорные, как искорки от костра" [5, с. 226], или "вспыхнувший в глазах внука горячий огонь" [8, с. 25]. Огонь в глазах гордый [Там же, с. 81], безумный [10, с. 187], весёлый [15, с. 102], насмешливый [Там же, с. 203], недобрый [14, с. 254].

С. Данилов через сходство с огнём передаёт мыслительный процесс: "Но мысль тут же погасла, как в зимнюю ночь гаснет лёгкая искорка над трубой юрты" [9, с. 378], или "Страшные мучительные мысли, ворвавшиеся бурей в душу или, напротив, вырвавшиеся пламенем из неё, тревожили…" [10, с. 511].

В разных значениях употребляется и эпитет "огненный": "огненная лиса" (о чернобурке) [3, с. 25], "огненная вода" (о водке) [7, с. 242].

Слово "огонь" нередко имеет переносное значение. Например, выступает в значениях образование [15, с. 481], золото ("огонь сатанинских глаз") [10, с. 90], подвижный, непримиримый человек [9, с. 459; 10, с. 498], лампа ("огонь в стекле") [3, с. 209], борьба за справедливость [9, с. 567].

Огонь и пожар в сравнениях служат для описания явлений. К примеру: "А блестел - прямо огнём горел" (о чайнике) [3, с. 26], о конфликте: "Не прекратится и будет долго тлеть и дымиться, как затяжной лесной пожар" [8, с. 333].

Национальную ментальность, почитание северянами огня передаёт и следующее высказывание: "Запомни, сын мой Еречегей, наследник моего очага…" [Там же, с. 60].

Интересно использует сравнение двух домашних очагов для передачи национального и историческиконкретного своеобразия якутской действительности Суорун Омоллон. В рассказе "Рождественская ночь" он описывает юрту с двумя торчащими трубами. "Из одной искры вылетали редко, нехотя и печально, словно нечастные дети-сироты… А из другой трубы искры валились густо, дружно и дерзко" [17, с. 3]. Судя по искоркам, вылетающим из труб, читатель может легко судить о социальном положении обитателей данной юрты. В половине, где искорки сверкают весело, живут люди с достатком. Хозяйка этого жилища может даже себе позволить приготовить оладьи - любимое национальное кушанье якутов. А на другой половине юрты единственное окно светится "робким пламенем, а огонь в камельке будто был придавлен какой-то тяжелой утратой или бедой и потому был тих, безмолвен и тускл…" [Там же, с. 4].

Таким образом, анализ художественных произведений литературы народов Якутии позволяет сделать вывод о том, что в творчестве писателей нашло отражение почитания северными народами стихии огня. Оно выразилось в изображении обрядов, связанных с культом огня, а также использование образа огня в изобразительных средствах.

Список литературы

1. Алексеев А.А. Забытый мир предков. Якутск: КИФ "Ситим", 1993. 96 с.

2. Алексеев Н.А. Традиционные религиозные верования якутов в XIX - начале ХХ в. Новосибирск: Наука, 1975. 200 с.

3. Болот Боотур. Весенние заморозки. М.: Сов. Россия, 1982. 335 с.

4. Варламова - Кэптукэ В.И. Имеющая свое имя, Джемтула - река. Якутск: Кн. изд-во, 1989. 120 с.

5. Гоголев И.М. Месть шамана. Последнее камлание. М.: Сов. Писатель, 1992. 416 с.

6. Гоголев И.М. Письмена на бивне мамонта. М.: Сов. Писатель, 1972. 80 с.

7. Гоголев И.М. Черный стерх. М.: Сов. Россия, 1990. 272 с.

8. Далан. Глухой Вилюй. Якутск: Бичик, 1993. 336 с.

9. Данилов С.П. Красавица Амга. Бьется сердце. М.: Сов. Россия, 1986. 656 с.

10. Данилов С.П. Сказание о Джэнкире. М.: Сов. Писатель, 1991. 544 с.

11. Иванова Н.П. Поэтика огня в романтическом фантастическом сюжете // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 3: в 2-х ч. Ч. II. С. 89-91.

12. Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск: Книжное издательство, 1979. 484 с.

13. Курилов С.Н. Ханидо и Халерка. М.: Сов. Россия, 1988. 624 с.

14. Мординов Н.Е. Беда. М.: Сов. Писатель, 1972. 319 с.

15. Мординов Н.Е. Весенняя пора. М.: Сов. Россия, 1978. 544 с.

16. Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. М.: Российская политическая энциклопедия, 1993. 736 с.

Размещено на Allbest.ru