"Мария Стюарт" Шиллера: поэзия и правда

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Мария Стюарт» Шиллера: поэзия и правда

Е.В. Соколова

Аннотация

писатель трагедия королева казнь

В статье представлен процесс работы писателя над трагедией, замысел которой он вынашивал шестнадцать лет. Основу ее составляет борьба двух королев и публичная казнь одной из них - беспрецедентный случай в истории Европы XVII века, когда личность монарха считалась сакрально неприкосновенной. Писатель воссоздает события трех дней между оглашением приговора и его исполнением, когда психологический конфликт между героинями достигает апогея. Образы Марии Стюарт и ее соперницы Елизаветы потрясают своей реалистичностью, но для их создания автор отступает от истории.

Шотландская королева Мария Стюарт (1542-1587) - одна из немногих знаменитых женщин, о которых много писали литературные деятели Европы. Большой роли в истории она не сыграла, но в процессе конфронтации с королевой Елизаветой Английской, которая завершилась ее трагической гибелью, она стала объектом пристального внимания всей просвещенной общественности Европы конца XVI и последующих веков. Собственно говоря, не жизнь, а ее смерть и привлекла внимание. «Суд над Марией Стюарт был первым в истории официальным судом над коронованной особой, явлением беспрецедентным, опрокидывающим все политические нормы феодального общества, ставящим под сомнение основу его основ - при божественности монарха. После казни Марии Стюарт идеологам абсолютизма было уж нелегко убедить народ в том, что особа монарха священна и неприкосновенна», - пишет Л.Я. Лозинская [3, с. 259]. Мария Стюарт была публично казнена в возрасте 44 лет - первая из королевских представителей Европы. Тем самым сакральная неприкосновенность личности монарха была нарушена, и вслед за этим последовала казнь других королей - ее внука Карла I в 1649 году и французского короля Людовика XVI во времена Французской революции. По словам известного исследователя литературы З.Е. Либинзона, «ни одна более или менее знаменитая женщина из нового времени не вызвала столь обширной литературы» [2, с. 133].

Она была дочерью шотландского короля и французской королевы, с пяти лет воспитывалась при французском дворе, в пятнадцать лет была выдана замуж за наследника французского престола короля Франциска II, в семнадцать - стала королевой Франции, в девятнадцать - овдовела и была вынуждена покинуть ставшую ей родной страну ради престола в Шотландии. Ее правление длилось всего семь лет. Знатные шотландские лорды-протестанты не приняли королеву-католичку, подняли восстание, и ей пришлось искать пристанища в соседней Англии, где по приказу ее соперницы, мудрой и дальновидной Елизаветы, она была вынуждена около двадцати лет томиться в заточении, которое окончилось ее казнью. Причиной этого были беспрестанные заговоры ее приверженцев, стремившихся не только освободить Марию, но и посадить ее на британский трон.

Даже простое изложение фактов биографии уже содержит в себе достаточное количество материала для драматизации. Однако облик Марии Стюарт притягателен еще и тем, что она была исключительно обаятельна, обладала поэтическим даром и воплощала в себе идеал женщины позднего Ренессанса - в ней гармонически слились духовная и физическая красота и культура. Ее личная жизнь тоже содержит немало моментов, представляющих интерес для пытливого ума исследователя и драматурга. После преждевременной кончины первого ее супруга, она дважды выходила замуж, и каждый раз ее мужья погибали при загадочных обстоятельствах. Прямой вины ее в этом нет, но косвенные улики свидетельствуют о том, что это обошлось не без ее участия. Хотя она была королевой небольшого государства, ее судьба стала средоточием противоборства двух гигантских враждующих религиозных сил: католицизма и протестантизма и, по словам З.Е. Либинзона, «в ее судьбе переплелись судьбы мировоззрений, стран и народов» [2, с. 134].

На историю этой необычной женщины, на ее странную и загадочную судьбу обратил внимание Фридрих Шиллер. Замысел пьесы о Марии Стюарт возник у него в 1783 году. Это произошло после того, как он прочитал книги «История Шотландии» Уильяма Робертсона (Лондон, 1759) и «Анналы правления Елизаветы, королевы Английской и Ирландской» Уильяма Кэмдена (Лондон, 1615). Однако его отвлек материал о доне Карлосе, в котором он воплотил свои личные мысли и ощущения, волновавшие его в тот период.

Спустя шестнадцать лет после окончания трилогии о Валленштейне, он, уже будучи зрелым мастером исторической драмы, снова вернулся к сюжету о Марии Стюарт. В письме к Й.В. Гете от 26 апреля 1799 г. он пишет: «Я занялся историей царствования королевы Елизаветы и начал изучать процесс Марии Стюарт. Я сейчас же наткнулся на несколько основных трагических мотивов, что внушило мне большую веру в этот сюжет, в котором, несомненно, есть много благородных моментов. Мне кажется, что он особенно подходящ для еврипидовского метода, который заключается в самом полном изображении душевного состояния» [1, с. 203]. Теперь он снова изучает книгу Кэмдена, а также объемистый очерк Аркенхольца «История королевы Елизаветы Английской» в «Историческом календаре для дам на 1790 год», который ему прислал издатель календаря Гешен. Кроме этого, он заказал в Веймарской библиотеке книги Джорджа Бьюкенена «История королевства Шотландского» (Лондон, 1668) и Жана-Батиста Дюшена «История Англии, Шотландии и Ирландии» (Париж, 1714). В том же письме он обращается к Гете с просьбой: «Не будете ли вы так добры, взять из библиотеки по прилагаемым распискам отмеченные мною книги и прислать мне с нарочной. Кэмдена я уже взял, но забыл оставить расписку. Я был бы очень рад, если бы вы сумели раздобыть для меня «Исторический календарь» Гентца (он имеется, в частности в собрании герцога, в котором есть жизнеописание Марии Стюарт») [1, с. 203]. Речь идет о работе Фридриха фон Гентца «Мария Стюарт, королева Шотландии», опубликованной в «Карманной книжке на 1799 год» в издательстве Фивега в Берлине.

Гете пишет в ответ: «Меня радует, что вы с доверием относитесь к Марии Стюарт. Уже при самом общем знакомстве сюжет этот кажется содержащим многое из того, что способно оказать трагическое воздействие. Прилагаю книги; мне не терпится узнать о последующем детальном развитии ваших идей» [1, с. 203].

Изучив весь доступный материал, драматург начинает писать пьесу, о чем свидетельствует запись в его дневнике от 4 июня 1799 г.: «Приступил к работе над «Марией Стюарт» [6, с. 571]. В этот день он снова пишет другу: «Поскольку план первых актов «Марии» уже приведен в порядок, а в последних осталось уточнить лишь один единственный пункт, то я не смог удержаться и тотчас же приступил к работе, чтобы не терять времени. Еще до того, как я займусь вторым актом, в последних актах все должно стать для меня ясным. Таким образом, сегодня, 4 июня, я с радостью и удовольствием приступил к этому труду и надеюсь еще до конца этого месяца одолеть значительную часть экспозиции» [1, с. 210]. Гете поздравляет поэта с началом работы над новой пьесой и напутствует: «Коль скоро план ее продуман надлежащим образом, то исполнение, сочетающееся с развитием замысла, сулит столь великие преимущества, что пренебрегать ими не следует» [1, с. 210].

Полтора месяца он непрерывно работает, придерживаясь принципа «ни дня без строчки (nulla dies sine linea)». Развертывание сюжета все больше увлекает его, он полностью погружен в работу, и неожиданные помехи, пусть даже приятные, такие как приезд его сестры Христофины с мужем, раздражают его. Но мысль о событиях пьесы не оставляет его ни на минуту: «Уже сейчас, при исполнении своего замысла, я все больше и больше убеждаюсь в подлинно трагических свойствах этого сюжета; особенно важно здесь то, что катастрофа ощущается с первых же сцен, и хотя действие пьесы отклоняется в сторону, в действительности же оно все ближе и ближе подводится к развязке. Таким образом, в страхе Аристотеля здесь не будет недостатка, и для сострадания также найдется место» [1, с. 216].

Шиллер удивительно тонко чувствует напряженную жизнь и романтическую судьбу своей героини, стремясь донести до читателя облик этой незаурядной женщины, одинаково владеющей как искусством стихосложения, так и искусством любовной и политической интриги. «Моя Мария не должна возбуждать жалости к себе, это не входит в мои намерения; я собираюсь постоянно показывать ее земную суть, патетическое же выразится здесь скорее в общем глубоком волнении, нежели в личном и индивидуальном сочувствии. Мария не испытывает ни к кому нежных чувств и не вызывает их, ее судьба - переживать и воспламенять лишь сильные страсти. Только кормилица чувствует к ней нежность. Но мне лучше работать и выполнять свой замысел, чем пространно рассказывать вам заранее, что именно я собираюсь делать» [1, с. 216], - пишет он Гете 18 июня, и тот советует: «Мне очень хотелось бы, чтобы вы по возможности продвигали работу вперед. В первое время, когда сама идея еще обладает для нас новизной, дело всегда идет живее и быстрее» [1, с. 216].

19 июля окончено первое действие, и Шиллер рассказывает Гете о своих муках творчества: «Вы найдете законченным только один акт «Марии Стюарт»; этот акт потому отнял у меня так много времени и отнимет еще неделю по той причине, что я должен был выстоять в поэтическом состязании с историческим материалом и приложить все усилия к тому, чтобы воображение обрело свободу и возвысилось над историей, из которой я старался вместе с тем извлечь все, что представлялось мне пригодным. Следующие акты должны, как я надеюсь, пойти скорее, а к тому же они гораздо короче» [1, с. 232]. Его слова означают, что в процессе работы над пьесой драматург понял: конкретный исторический материал не дает достаточного основания для трагедии, и историю ему придется дополнить поэтическим вымыслом. Ему пришлось переставить акценты, чтобы найти оправдание деятельности шотландской королевы, ведь на самом деле не она, защитница и оплот католицизма и реакции на Британских островах, а Елизавета, своей мудрой политикой укрепившая позиции государства не только в Европе, но и во всем мире, была носителем прогресса.

Шиллер не показывает зрителю событий бурной жизни Марии. О них в драме только упоминается. Он широко использует исторически достоверные факты. Это относится уже к первым явлениям драмы, в которых завязывается трагический узел. В сцене спора Анны Кеннеди, кормилицы Марии, с Поулетом, стражем королевы, объяснения Марии Стюарт с ним, его племянником Мортимером и лордом Берли, казнохранителем Елизаветы, драматург дает зрителю понять, какая ожесточенная политическая борьба ведется вокруг шотландской королевы. Она уже осуждена и узнает об этом. Шиллер воспроизводит последние дни ее жизни, поскольку, как бы ни была ярка ее жизнь, ее гибель оказалась неизмеримо ярче. По словам Л.Я. Лозинской, «именно эта неслыханная казнь, комедия суда, которую разыграла Елизавета, пытавшаяся облечь в тогу правосудия свои счеты с претенденткой на английский престол, сохранила для потомков имя Марии Стюарт» [3, с. 258-259]. Целью драматурга было сжать действие до трех дней и показать их как большой жизненный путь. Шиллер блестяще справляется с этой задачей. Он удовлетворен ходом своей работы и пишет Гете: «Моя работа над пьесой по-прежнему спорится, и если ничто не помешает, то к концу августа я закончу второй акт. Вчерне он уже готов. Надеюсь, что в этой трагедии все будет театрально, хотя уже сейчас я несколько сокращаю ее в интересах спектакля. Поскольку сюжет этот богат с исторической точки зрения, то я и трактовал его в историческом отношении несколько богаче и использовал мотивы, которые хотя и порадуют мыслящего и подготовленного читателя, однако на сцене, где предмет и так уже находит чувственное воплощение, окажутся ненужными, а к тому же неинтересными для широкой публики из-за ее неосведомленности в истории. Впрочем, в этой работе уже заранее было определено все то, что следует выпустить при постановке» [1, с. 249].

27 августа он пишет снова: «Вчера я закончил второй акт и после добросовестных, но бесплодных стараний обрести лирическое настроение, необходимое для альманаха, приступил сегодня к третьему. Единственное средство, которое может теперь отвлечь меня от «Марии» и привести к какой-либо лирической работе, состоит в том, чтобы позволить себе внешнее развлечение. Для этого вполне подходит недельная поездка в Рудольштадт» [1, с. 257-259], и через неделю 3 сентября: «Я теперь вынужден буду сделать некоторый перерыв в работе над пьесой, поскольку нужно подумать об альманахе. И момент вполне удобен: я довел действие до той сцены, где встречаются две королевы. Ситуация сама по себе нравственно невозможная, и мне не терпится узнать, удалось ли мне сделать ее возможной. Вопрос этот в то же время касается вообще всей поэзии, и поэтому мне вдвойне любопытно было бы обсудить его с вами» [1, с. 260]. Гете радует возможность поговорить с другом о его новой пьесе: «Если не ошибаюсь, ситуация здесь принадлежит к числу романтических. Поскольку мы, писатели нового времени, не можем теперь укрыться от этого духа, то вынуждены допускать его, стараясь только по возможности спасти правдоподобие. Но вы, разумеется, сделали большее. Меня чрезвычайно интересует ваша трактовка сюжета» [1, с. 261].

Шиллер оформляет исторический материал сообразно с требованиями сцены. Для этого он позволяет себе отступление от истории. Как отмечает немецкий исследователь творчества Шиллера Йоахим Мюллер, он вносит в свою драму три существенных отступления: он создает образ Мортимера, пламенного рыцаря пленной королевы, юноши, увлеченного мечтой о героических подвигах, он пишет великолепную по драматической выразительности сцену встречи обеих королев, в действительности никогда не происходившую. Эта сцена представляет собой кульминацию пьесы, и, наконец, он осложняет вражду Елизаветы и Марии мотивом любви пленницы к фавориту английской королевы, всесильному Лейстеру [10, с. 566].

Однако не только это позволяет себе Шиллер, стремясь построить свое произведение как сложную психологическую драму. Он намеренно омолаживает обеих женщин с целью обострения их конфликта. Писатель отбрасывает тот факт, что Мария около двадцати лет провела в заточении по приказу Елизаветы, на момент казни ей было сорок четыре года, а Елизавете пятьдесят три. Шиллер изменяет возраст героинь, омолаживая их на двадцать лет, учитывая вкусы публики и особенно вкусы актрис, которые будут исполнять эти роли. Он отстаивал право драматурга вольно толковать исторические факты. «Трагедия есть поэтическое изображение действия, достойного сострадания, и потому она противополагается историческому изображению» [5, с. 355].

Об этом он пишет актеру и режиссеру берлинского театра А.В. Иффланду, посылая ему экземпляр пьесы, прошедшей пробу в Веймарском театре: «Я придаю большое значение тому, чтобы в пьесе Елизавета была еще молодой женщиной, желающей нравиться, почему эту роль надо поручить актрисе, обычно играющей любовниц, здесь я отдал эту роль госпоже Ягеман, которая отлично с ней справилась. Марии по пьесе лет двадцать пять, а Елизавете самое большее тридцать» [4, с. 545].

И еще одно - Шиллер идеализирует Марию, он изображает ее невинно страдающей женщиной, жертвой козней коварной соперницы, снимая с нее долю вины за религиозные распри в стране, за косвенное соучастие в гибели супруга, за излишнюю страстность и легкомыслие в делах правления страной и в личной жизни.

Критики литературы неоднократно отмечали, что женским образам Шиллера присуща некоторая оторванность от жизни. Но если не считать допущенного Шиллером их омоложения, то именно Мария и Елизавета, героини данной пьесы, очень близко смыкаются со своими историческими прототипами, их трагическая сопряженность отвечает исторической правде, и, как считает Петер Ланштейн, «жизненность и достоверность этих образов уходят корнями в реальную действительность» [9, с. 341].

Основу драмы составляет борьба двух королев. Сложность драматургического конфликта в том, что у каждой из этих героинь своя правда. Елизавета - мудрая, волевая, властная королева, она объединила Англию в единое могучее государство, создала флот. Для своего времени это была прогрессивная правительница. Она обладает поистине мужским умом в делах государства. Но в личной жизни, в быту она завистлива, лицемерна и очень неженственна. Это своеобразный король в юбке. Она способна на любую подлость, готова предать любого в любую минуту ради собственной выгоды. В драме Шиллера она борется за свое право на престол и стремится всеми правдами и неправдами избавиться от соперницы. В его изображении, Елизавета готова подослать Марии заказных убийц и тайком из-за угла чужими руками избавиться от нее, не запятнав собственных рук, чтобы остаться чистой в глазах потомков.

В трактовке Шиллера Мария не теряет надежду на спасение, она убеждена в своей правоте и всеми своими силами, всеми дозволенными и недозволенными средствами борется с неравным врагом - Елизаветой. Таланты Марии, ее умение обращаться с людьми, ее обхождение подкупает, ее красота благородна. Она любит своих слуг, окружающих ее в темнице, умеет и знает, как говорить с ними. Они тоже любят ее, но для них она - всегда королева.

До последнего вздоха ею руководят твердость убеждений и надежда на спасение. Она полна внутреннего достоинства, всегда в форме, всегда женщина. С большим достоинством она разговаривает со своей стражей, умеет держать себя в любых обстоятельствах и всем своим поведением доказывает всю несправедливость совершаемого над ней насилия.

В сцене с Берли, королевским казнохранителем, вторым после королевы лицом в государстве, она ведет себя как умелый политик, как страстный, уверенный в своей правоте противник. Она свободно ведет полемику, прямо и смело отвечает на словесные удары, то ласковой, то грозной речью пытается убедить его в своей невиновности и правоте. Этот монолог она произносит с чувством внутреннего превосходства:

Священным правом я самозащиты

Лишь пользуюсь. Порвать стараясь узы,

Я выставляю силу против силы,

Скликая всех князей материка.

Все, что согласно с рыцарскою честью

Во дни войны, я применять вольна,

И запрещают гордость мне и совесть

Убийство лишь, удар из-за угла -

Лишь это обесчестило б меня.

Да обесчестило, но не лишило

Державных прав, не сделало б подсудной -

Затем что спор о силе, не о праве,

Меж мною и Британией идет.

(Действие I, явл. VII, пер. Н. Вильмонта)

В этой обвинительной речи она противопоставляет себя политике Британии, не брезгующей никакими средствами, превращаясь из обвиняемой в обвинителя. И Берли, и Елизавета мечтают о том, как бы негласно убрать Марию, и оба ищут исполнителей своей воли.

В каждой из своих пьес Шиллер драматически эффектно сталкивает противоборствующих героев, но «по глубине изображения психологических страстей сцена встречи Марии и Елизаветы превосходит все то, что создано Шиллером прежде», - отмечает З.Е. Либинзон [2, с. 140].

Эта сцена - кульминация трагедии и в то же время одна из самых проникновенных страниц лирики Шиллера. Мария в саду, она наслаждается, как дитя. Ей кажется - скоро свобода. В ней все ожило:

Нет, Анна милая! Недаром, верь

Моей тюрьмы ворота приоткрылись!

Поблажка малая мне предвещает счастье!

(Действие III, явл. I)

В счастливом опьянении она готова обнять весь мир. Но вот ей приносят весть о приближении Елизаветы. Мария замыкается, страдает, понимая, что ей предстоит борьба, борьба за свою жизнь и свободу, ей нужно показать свое смирение перед Елизаветой. Ее задача - спасти себя. Она пытается подобрать нужные слова и пробиться к черствому сердцу соперницы:

C чего начать? Как мне свои слова

Расположить умней, чтоб ваше сердце,

Не оскорбив, пронзить правдивой речью?

Мария молит, пытается убедить. Однако Елизавета черства, завистлива и лицемерна. Она ненавидит Марию и, используя свое право сильного, бросает ей в лицо обвинения, сначала политические - в посягательстве на английский престол, затем оскорбляет в Марии женщину:

Так вот они, те прелести, лорд Лейстер,

Что обольщают каждого мужчину

И не дают с ней женщине сравниться?

Всеобщего признания нетрудно

Добиться, ставши общею для всех.

В душе Марии происходит взрыв. Нанесенное оскорбление возвращает ей достоинство. Всем своим существом она осознает, что сама подписывает свой смертный приговор, но, полна гневом, она высказывает все, что накипело на душе, бросая дерзкий вызов в лицо своей тюремщице:

Британский трон ублюдком обесчещен,

И благородный исстари народ

Лукавой лицемеркой одурманен!

Цари здесь право, вы теперь лежали б

Во прахе, ибо я - ваш повелитель.

Эти гордые, уничтожающие слова, сказанные по-королевски, с достоинством и величием в лицо более сильной и властной сопернице, возвеличивают Марию, она торжествует. По словам Л.Я. Лозинской, «перед зрителями как бы воскресает на краткий миг Мария прошлых лет, женщина безудержных страстей, готовая пожертвовать жизнью ради одного мгновения мстительного торжества» [3, с. 264].

После поспешного ухода Елизаветы Мария в упоении торжества говорит своей кормилице:

О, как легко мне, Анна! Наконец-то!

За столько лет страданий, униженья -

Желанный мир отмщенья моего.

Однако годы страданий в неволе и размышлений оставили свой след: Мария уже не та, что прежде. Она понимает, что к прежнему не вернуться и отвергает предложение Мортимера - с помощью силы, перебив всех сторожей, выбраться из тюрьмы. Она не хочет больше крови, но, вопреки ее желаниям, кровь продолжает литься вокруг нее. Без ее ведома какой-то фанатик покушается на жизнь Елизаветы, и в этом покушении снова обвиняют Марию. Теперь для нее нет больше надежды, нет спасения.

События последних дней изменили Марию. Она приходит к пониманию того, что смерть неизбежна, более того, она сама хочет этой смерти. Эта смерть - возмездие за ее прошлое преступление. Легко и радостно, с большим самообладанием она готовится к смерти, обращаясь к своим близким со словами:

Вы к вашей государыне пришли

На торжество ее, а не на смерть.

Мария уже отрешилась от всего земного. В ее душе, в сознании произошел полный переворот. Она поняла бесчеловечность, лицемерие и безнравственность Елизаветы, а вместе с тем она новыми глазами посмотрела на свои прежние пороки и заблуждения и осудила их. Оскорбленная в своем человеческом достоинстве, она впервые понимает настоящую человечность и открывает в себе истинного человека. Став жертвой насилия, она впервые узнает, что такое справедливость. Зритель видит очищение, нравственное просветление героини. Мария Стюарт прошла тяжкий, полный страданий путь и готова принять смерть. Она победила. Пусть это победа моральная, не физическая, Мария умирает с сознанием своей правоты, своего торжества. Как пишет З.Е. Либинзон, «пафос шиллеровской трагедии - мысль о человеке вольном, красивом, чувственно богатом, поднимающем свой голос против насилия» [2, с. 140].

Каждый из персонажей пьесы - большая победа драматурга. Особенно выразителен образ Елизаветы. Ее характер, как и характер Марии, полнокровен, емок и многогранен. Это сложная трагическая фигура. Гибель Марии нужна ей не только для того, чтобы уничтожить причины смут и заговоров в Англии. Гораздо важнее ее личные интересы - уничтожить Марию как более законную претендентку на престол, ибо она - наследница по прямой линии, внучка бывшего короля, а Елизавета - всего лишь побочная дочь, не признанная в законных правах своим отцом, Генрихом VIII. Пока жива Мария, корона на голове Елизаветы держится непрочно.

Хотя эта трагедия обладает драматическими преимуществами, Шиллер придал ей еще больший вес, отказавшись от того, чтобы акцентировать великую национальную идею Елизаветы. Только в монологе королевы есть указание на то, что она борется с зарубежными врагами исключительно ради пользы народа: «Ей жить нельзя. Покоя я добьюсь». В силу того, что Шиллер недостаточно акцентирует эту мысль, хотя истинный патриотизм идет рука об руку с прогрессом, в драме становится очевидным, что Елизавете, которую считают ублюдком, нужна казнь ее соперницы прежде всего затем, чтобы навсегда укрепить свои позиции, чтобы ни у кого не возникло сомнения в ее королевском происхождении:

Сомнения в правах моих исчезнут

В тот самый миг, когда исчезнешь ты!

Когда у бриттов выбора не станет,

Законной буду я в любых глазах.

(Действие IV, Явл. Х)

Однако она не спешит подписать смертный приговор, поскольку знает, что это бросит тень на ее имя в глазах потомков, разрушит ее репутацию доброй и справедливой правительницы. И только в гневе брошенное ей в лицо обвинение Марии, причем сделанное на глазах любимого ею человека, заставляет ее сделать этот решающий шаг. Но реальная победа английской королевы на самом деле оказывается ее моральным поражением: после казни Марии ее покидают и советник Шрусбери, единственный открытый, честный и порядочный человек среди приближенных к ней лиц, которому она всецело доверяла и чье мнение ценила, и ее возлюбленный Лейстер, блестящий, изворотливый, пустой, но крайне честолюбивый вельможа. Шиллер заканчивает драму эффектной сценой, в которой изумленная Елизавета получает известие, что граф Лейстер, ее возлюбленный, отбыл во Францию.

Действие пьесы крутится вокруг главной героини - Марии, и каждый из персонажей, будь то ее поклонник, друг или противник, очень ярко показан автором. Это пылкий восторженный Мортимер, влюбленный в шотландскую королеву и ради нее готовый на любое безумство, его дядя Полет, непримиримый страж, прямой и честный до мозга костей, не способный на подлость и отказывающийся подчиниться казнохранителю и королеве, если речь идет об убийстве из-за угла, хитроумный Берли, умелый и дальновидный политик, не гнушающийся никакими средствами ради пользы государства.

Но есть в пьесе и еще один персонаж - это образ собирательный - народ. Введенный в заблуждение сфабрикованным обвинительным процессом, он требует казни. Но он обладает обостренным чувством справедливости и, со временем поняв, что Мария - жертва несправедливого приговора, он осудит совершенное над нею насилие, осудит людей, совершивших его, осудит и королеву, по чьему приказу этот позорный акт был совершен.

В июне 1800 г. Шиллер закончил драму и 3 июля Шиллер послал ее своему другу Готфриду Кернеру с просьбой прочесть и высказать свое мнение. Кернер ответил: «В своем подходе к воплощению сюжета ты приближаешься к манере древних. В твоей пьесе нет героя, даже главные персонажи - и те не идеализированы, и от зрителя не скрыты ни слабости их, ни те злобные черты, которые запечатлены в истории… И все же насколько тебе удалось вызвать то вдохновенное сопереживание, которое сопутствует всякой истинной трагедии!» [9, с. 343].

Шиллера порадовало мнение друга. 13 июля он пишет Кернеру в ответ: «Для меня было большим утешением услышать, что “Марии Стюарт” не повредило то, что временами герой или героиня не внушают особой симпатии. Ты совершенно прав, - мои главные персонажи не привлекают сердца… По моему убеждению, не моральное чувство определяет героя, а исключительно само действие, поскольку оно относится к нему одному или исходит от него одного. Герою трагедии моральные качества нужны, поскольку он должен возбуждать ужас и сострадание» [4, с. 547].

Еще в процессе работы Шиллер отдавал готовые части пьесы в Веймарский театр, и актеры исподволь готовили спектакль. 9 июня 1800 г. она была завершена, а 14 июня состоялась ее премьера. На следующий день Шиллер в письме к Гете задает вполне закономерный вопрос: «Мне не терпится узнать, насколько Вы довольны вчерашним спектаклем»? И получает ответ: «У нас есть все основания быть очень довольными спектаклем, да и сама пьеса чрезвычайно меня порадовала» [1, с. 300]. С этого момента началось победное шествие пьесы «Мария Стюарт» по сценам Германии и других стран и продолжается до сих пор.

В книжном издании «Мария Стюарт» вышла в январе 1801 года в издательстве Котта в Тюбингене, вскоре после этого - вторым тиражом и в 1802 году состоялся третий тираж книги. Все они вышли без каких-либо изменений. Кроме того, существуют лейпцигско-дрезденская и гамбургская театральные обработки.

В 1801 году пьеса была переведена Йозефом Чарльзом Меллишем, владельцем Дорнбургского замка, на английский язык. Шиллер встретился с ним во время поездки с женой и своими гостями - сестрой Христофиной и ее мужем профессором Рейнвальдом в Дорнбург [8, с. 348]. Однако в Англии пьеса не нашла положительного отклика в связи с концепцией образа Елизаветы, не соответствующей истории, ибо она считается в этой стране прогрессивной правительницей. В 1802 году пьеса была переведена на французский язык и издана во Франции, вскоре после этого была переиздана дважды, поскольку пользовалась здесь чрезвычайным успехом.

Шиллер построил трагедию на античном принципе трагического анализа. Сосредоточив действие в канун казни, он заставил героиню обозреть свое прошлое, и оно стало у него предысторией - и по сути нетрагичной. Подлинно трагическая история началась у Шиллера тогда, когда бесправная шотландская королева столкнулась с реальной силой государства и прозрела. З.Е. Либинзон прав, полагая, что «Мария Стюарт» Шиллера - трагедия внешне камерная, в центре ее - столкновение противоположных женских характеров, но искуснейшим образом Шиллер открывает в ней большие горизонты, горизонты общественные, гуманистические» [2, с. 140].

Велик и героичен человек, который борется за высокие цели прогресса. Но никогда не могла быть великой и героичной шотландская королева, замешанная в убийстве мужа, в союзе с клерикально-феодальной реакцией Европы боровшаяся за английский трон. По словам немецкого литературоведа Александра Абуша, «Шиллер был очарован драматическими возможностями исторического материала, которые предоставлял этот образ и частично идеализировал Марию Стюарт. Он сумел придать характеру Марии значительные реалистические черты» [7, с. 261]. Будучи мастером ведения и перемены действия, он построил драму как игру за ее жизнь между оглашением смертного приговора и его исполнением. Но он не может предложить другого исхода, чем дает история. Голова Марии должна скатиться, ибо силы исторического прогресса, несмотря на обманчивый блеск антиреформации, обращены в будущее, и, значит, они сильнее.

Библиографический список

1. Гете Й.В. и Шиллер Ф. Переписка : в 2 т. - М. : Искусство, 1988. - Т. 2.

2. Либинзон, З.Е. Фридрих Шиллер / З.Е. Либинзон. - М. : Просвещение, 1990.

3. Лозинская, Л.Я. Фридрих Шиллер / Л.Я. Лозинская. - М. : Молодая гвардия, 1960.

4. Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. - М., ГИХЛ, 1957. - Т. 7.

5. Шиллер, Ф. Статьи и материалы. - М. : Наука, 1966.

6. Шиллер, Ф. Избранное. - М. : Правда, 1989.

7. Abusch Alexander. Schiller. GrцЯe und Tragik des deutschen Genius. Aufbau-Verlag. - Berlin, 1955.

8. Damm Siegrid. Das Leben des Friedrich Schiller. Eine Wanderung. Insel Verlag. - Frankfurt-am-Main und Leipzig, 2004.

9. Lanstein Peter. Schillers Leben. - Frankfurt-am-Main, 1984.

10. Mьller Joachim. Maria Stuart. Anmerkungen. Schillers Werke in 5 Bdn. Bd. 5. Aufbau-Verlag. - Berlin und Weimar, 1981.

Размещено на Allbest.ru