Двойное имя как способ характеристики героя произведения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Двойное имя как способ характеристики героя произведения

Гуцалюк О. Н.

Московский педагогический государственный университет

Разные наименования главного героя романа В. Набокова «Лолита» являются одним из основных способов его представления в произведении. Они служат средством внешней и внутренней характеристики героя, таким образом выделяя в нем основные личностные признаки.

Символичность и неоднозначность номинации главного героя романа «Лолита» оговаривается уже в предисловии произведения. Доктор философии Джон Рэй объясняет читателям, что это имя Гумберт Гумберт, и придумано оно автором «Исповеди Светлокожего Вдовца»: «Причудливый псевдоним <…> - это маска, сквозь которую как будто горят два гипнотических глаза…» [Виноградова, Улуханов, 1996].

Повествователь называет себя по имени, когда обращается к изображению главной страсти, движущей его жизнью, - страсти к маленьким девочкам. С этого момента героем-повествователем вводится его двойное имя Гумберт Гумберт, которое он сам себе выбрал в качестве маски. С одной стороны перед нами «исключительный красавец, со сдержанными движениями, с мягкими темными волосами и как бы пасмурной, но тем более привлекательной осанкой большого тела» [Дымарский, 2001]; «весьма утонченный мужчина» [Корман, 1992]; «застенчивый джентльмен» [Потебня, 1960];«писатель и исследователь» [Таратута, 2001]. С другой - это «художник и сумасшедший, игралище бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела» [Джейнуэй, 2001],«человек с сексуальным изъяном» [Дэвидсон, 1990]. Все существование Гумберта Гумберта подчинено одной навязчивой идее, и все имена, даваемые им себе, он определяет реальностью страсти к Лолите, ситуациями, связанными с их взаимоотношениями.

«… Если фамилию «Гумберт» прочесть на французский манер, она может восприниматься как омоним слова «ombre» ('тень')». Вместе с тем она омонимична испанскому «hombre» ('человек'). Используемое удвоение - Гумберт Гумберт - может пониматься как «тень человека» (ombre of an hombre) <…>. Здесь можно усмотреть намек на мрак наваждения, в котором пребывает повествователь, он же может рассматриваться как тень автора, как марионетка» [Люксембург, Рахимкулова, 1996, с. 130].

Имя, выбранное повествователем, обусловлено собственной оценкой личности. Она двойственна, как и имя героя-повествователя. С одной стороны, «… мною выбранное имя всего лучше выражает требуемую гнусность». С другой стороны, Гумберт - имя, принадлежащее итальянскому королевскому роду. Таким образом, оно выбрано не только «для требуемого выражения гнусности», но и как выражение завышенной самооценки героя-повествователя, как способ его особого представления. Это некто особый, величественный, человек, стоящий над миром. Поэтому, когда Гумберт овладевает Лолитой, он именуется не иначе, как Гумберт Грозный, Гумберт Смелый, Гумберт Первый.

И в то же время он трусливое, гнусное существо, обуреваемое похотью, желаниями, в чем считает себя виноватым, терзается, но ничего с этим сделать не может. Двойственность Гумберта заключается и в противоречии между его статусом, поведением в обществе и сутью. Это и хорошо воспитанный джентльмен, и человек, терзаемый темными страстями. «Гумберт Гумберт усердно старался быть хорошим. Ей-богу старался. <…> Но как билось у бедняги сердце, когда среди невинной детской толпы он замечал ребенкадемона …» [Долинин, 2000].

А.Б. Пеньковский, рассматривая русские персонифицированные наименования, построенные по модели «имя + отчество», выделяет особую группу антропонимов, в которых составляющие этой модели дублируются. Они называются таутонимами [Пеньковский, 2004, с. 331]. Таутонимы в русской фольклорной, а затем в литературных традициях имеют символическое значение. Подобные образования используются как знаки «чужого мира». Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что имя героя-повествователя указывает на его принадлежность к «другому миру», миру «нимфолепсии». Удвоение имени свидетельствует о непричастности его владельца к общей традиции, о нарушении общечеловеческих связей.

Нарратор употребляет номинацию Гумберт Гумберт, когда хочет указать на амбивалентность натуры героя. Теневая сторона его личности изображается повествователем как «сокровеннейшая подкладка», а насильственное раскрытие тайны представляется ему как «выворачивание наизнанку» и «выдирание» из него истины. Прежде всего, использование полного имени происходит, когда речь идет о «преступной страсти» героя. Возможность раскрытия тайной сути Гумберта другими людьми является для него самым страшным. Когда Шарлотта, прочитав дневник, раскрывает его замыслы, Гумберт впервые оказывается перед судом, которого так боялся: «Моя прекрасная обвинительница остановилась, глотая свой яд и слезы. Что именно Гумберт Гумберт сказал - или пытался сказать - не имеет значения» [Beaujour, 1995]. В этот момент Гумберт находится в самом ужасном для него положении, поскольку его вторая натура так неожиданно была разоблачена.

Наибольшее количество номинаций Гумберт Гумберт (из 17) встречается в первой части романа (12 номинаций), по ходу развития истории совращения нимфетки. Во всех ситуациях, когда герой оказывается близок к реализации своей мечты, употребляется его двойное имя. «Мускатно-сладкий эпизод» невинного совращения начинается с фразы: «Гумберт Гумберт перехватил яблоко» [Наринс, 1997]. Возникает намек на райское яблоко, запретный плод, ставший причиной грехопадения Адама и Евы. Гумберт ассоциирует себя с первым человеком. Не случайна в романе номинация Адам по отношению к Гумберту (3 раза). Но вместо Евы появляется Лилит (в иудейской традиции - первая жена Адама). Лилит - это «опаснейший демон ночи, принимающий облик обольстительной девушки» [Шохина, 2004, с. 737]. Повествователь говорит о демонической сущности обладающих «переменчивой, душеубийственной прелестью» нимфеток, сравнивает их с «маленькими смертоносными демонами». Так становится явной ассоциативная связь между Лолитой и Лилит. В 1930 г. В. Набоков написал стихотворение «Лилит», в котором дано описание юной обольстительной девочки, соблазняющей героя, набросок сюжета, позднее обработанного и в романе «Лолита» [Набоков, 2000, с. 436-438]. Итак, двуликий Гумберт Гумберт принимает плод грехопадения от Лилит, надеясь на осуществление своей мечты.

Употребление двойного имени героя указывает на амбивалентность его натуры, и в некоторых случаях это указание дополняется также номинациями по схеме «имя + эпитет»: «Вернувшись к исправлению должности, он [Максимович] повез Гумбертов, мосье и мадам, домой, и во весь путь Валерия говорила, а Гумберт Грозный внутренне обсуждал с Гумбертом Кротким, кого именно убьет ГумбертГумберт - ее, или ее возлюбленного, или обоих, или никого» [Звегинцев, 1960]. Повествователь демонстрирует ироническое отношение к герою, который не может решиться, как ему поступить в фарсовой ситуации обманутого мужа. В другой ситуации употребление полного имени и в то же время его раздвоение связано с появлением реального двойника Гумберта Гумберта - Куилти. Здесь герой предполагает появление некоего Гумберта Второго, преследующего Гумберта Первого.

При описании внешности героя, его статуса в обществе происходит указание на противоречие между внешним видом и сутью Гумберта Гумберта, этим и объясняется употребление его полного двойного имени. Первый пример этого противоречия встречается в дневнике Гумберта: «Но ведь я всего лишь ГумбертГумберт, долговязый, костистый, с шерстью на груди, с густыми черными бровями и странным акцентом, и целой выгребной ямой, полной гниющих чудовищ, под прикрытием медленной мальчишеской улыбки» [Лем, 2001]. Здесь рассматриваем описание, демонстрирующее двойственность героя: внешнее очарование и безобидность, прикрывающие собой чудовищную мучительную страсть, которая обозначается ярко, метафорически. Упоминание чудовищ в выгребной яме совпадает с его собственным описанием: «долговязый, костистый, с шерстью на груди, с густыми черными бровями». Созданный героем портрет впоследствии приобретает параллели с образными номинациями «чудовище» и «зверь». Такая же ассоциация возникает при описании рук Гумберта Гумберта: «Я слишком много терзал человеческих жертв моими бедными искривленными руками, чтобы гордиться ими: французские фразы, крупные костяшки дорсетского крестьянина, приплюснутые пальцы австрийского портного - вот вам Гумберт Гумберт». Внешний вид Гумберта вызывает мысль, что он «быть может, виконт», но описание его рук противоречит этому представлению: бархатный пиджак и бежевый жилет придают Гумберту облик утонченный и аристократический, а искривленные руки выдают в нем простолюдина.

Да и сам статус Гумберта Гумберта по отношению к Лолите сомнителен: как муж ее матери, он имеет право быть опекуном девочки, но опекунство не оформлено им из-за боязни, что суд будет расследовать «быт кроткого, но скользкого Гумберта». Эту неопределенность собственного положения герой обозначил определениями «новоиспеченный», «довольно темного европейского происхождения» и употреблением полного собственного имени: «Еще тревожнее всех этих домыслов и забот было то, что ГумбертГумберт, новоиспеченный американский гражданин довольно темного европейского происхождения, не предпринял никаких шагов к тому, чтобы стать законным опекуном девочки».

Таким образом, удвоение номинации главного героя имеет функциональную значимость в формировании структуры его образа. Оно служит для создания «ненавистного имени для ненавистного человека» [Набоков о Набокове, 2002]. На необходимость употребления именно двойного имени героя указывают и другие двойные имена-псевдонимы, которые Гумберт Гумберт перебрал, прежде чем придумал особенно подходящее ему, - «Отто Отто», «Месмер Месмер», «Герман Герман». Номинацию Гумберт Гумберт можно рассматривать или как двойное имя, или как номинацию, построенную по модели «имя + фамилия». Можно предположить, что Гумберт Гумберт - это сочетание имени и фамилии. Эту точку зрения подтверждают и такая номинация, как Эдгар Г. Гумберт, где первая часть представляет собой двойное имя - Эдгар Г., а вторая часть, соответственно, воспринимается как фамилия.

роман герой набоков лолита

Список использованной литературы

1. Виноградова В. Н., Улуханов И. С. Словотворчество Владимира Набокова // Язык как творчество: сборник статей к 70-летию В. П. Григорьева. М., 1996.

2. Долинин А. А. Истинная жизнь писателя Сирина: после «Дара» // Набоков В. В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. СПб., 2000. Т. 5.

3. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

4. Звегинцев В. А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1960.

5. Ильин И. П. Имплицитный автор // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины: энциклопедический справочник. М., 1996.

6. Корман Б. О. О целостности литературного произведения // Корман Б. О. Избранные труды по теории и истории литературы. Ижевск, 1992.

7. Лем С. Лолита, или Ставрогин и Беатриче // Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова. М., 2001.

8. Люксембург А. М., Рахимкулова Г. Ф. Магистр игры Вивиан Ван Бок (Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура). Ростов-на-Дону, 1996.

9. Набоков В. В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. СПб., 2000. Т. 5.

10. Набоков о Набокове и прочем: интервью, рецензии, эссе. М., 2002.

11. Наринс Дж. В. «Лолита»: нарративная структура и предисловие Джона Рея // В. В. Набоков: pro ex contra. СПб., 1997. Т. 2.

12. Пеньковский А. Б. Очерки по русской семантике. М., 2004.

13. Потебня А. Мысль и язык // Звегинцев В. А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1960.

14. Семенова Н. Роман В. Набокова «Лолита»: «полифония» структуры и оценок // Балтийский филологичекий курьер: научн. журн. / ред. кол. В. Грешных и др. Калининград, 2004.

15. Таратута Ю. Л. Актуализация мотива «двупространственности» и русский фон при автопереводе «Отчаяния» В. Набокова // Текст. Интертекст. Культура: сб. докладов Межд. научн. конференции (Москва, 4-7 апреля 2001 года). М., 2001.

16. Шохина В. Комментарии // Набоков В. Лолита. Машенька. Защита Лужина. М., 2004.

17. Beaujour E. K. Translation and self-translation // The Garland companion to Vladimir Nabokov / edited by Vladimir E. Aleksandrov. 1995.

Размещено на Allbest.ru