Поэтико-аксиологический аспект драматургии В.Е. Максимова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Специальность 10.01.01 - русская литература

Поэтико-аксиологический аспект драматургии В.Е. Максимова

Ефремова Анна Борисовна

Тамбов - 2013

Работа выполнена на кафедре русской филологии ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор попова Ирина Михайловна

Официальные оппоненты:

Урюпин Игорь Сергеевич доктор филологических наук, доцент кафедры русской литературы ХХ века и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Елецкий государственный университет» (г. Елец)

Кудрявкин Сергей Серафимович кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы педагогического института, директор Института дополнительного профессионального образования ФГБОУ ВПО «Мичуринский государственный аграрный университет» (г. Мичуринск)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Тольяттинский государственный университет » (г. Тольятти)

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор Хворова Л.Е.

1. Общая характеристика работы

Обобщив опыт современных исследователей творчества В.Е. Максимова, таких как И.М. Попова, Хоанг Тхи Винь, И.Е. Лайко, А.Е. Умнов, в работах которых был поставлен вопрос о специфике драматургии В.Е. Максимова, необходимо констатировать, что уже в первой максимовской повести «Жив человек» обнаружились черты драмы как рода литературы (остросюжетность, условность, сценичность, зрелищность) Попова И.М. «Реализм духа» в драматургии Владимира Максимова // Путь взыскующей совести. Духовный реализм литературе русского зарубежья: Владимир Максимов Тамбов, 2008; Лайко И.Е. Мифопоэтический контекст драматургии Владимира Максимова 1970-1990-х годов: Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2007.-172 с.; Хоанг Тхи Винь. Драматургия Владимира Максимова 1960-1980-х годов в контексте творчества писател: Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2006.-174 с.; Умнов А.Е. «Слово» Ф.М. Достоевского в творчестве В.Е. Максимова. Дис. … канд. филол. наук. - Тамбов, 2011.-217 с..

Драматизм как модус художественности содержался и в романистике В.Е. Максимова, что отмечали Л.А. Шахова, М.М. Глазкова, А.В. Сенкевич Шахова, Л.А. Функции интертекста в романистике В. Максимова на примере романа «Ковчег для незваных»): Дис. ...канд. филол. наук - Тамбов, 1999. - 162 с.; Глазкова М.М. Роман Владимира Максимова "Семь дней творения": проблематика, система образов, поэтика: Дис. ... канд. филол. наук.Тамбов, 2004.-184 с.; Сенкевич А.В. Жанровое своеобразие романа Владимира Мак-симова "Семь дней творения": Дис. канд. филол. наук. Тамбов, 2004. - 156 с.. К анализу драматургических элементов романа В.Е. Максимова «Семь дней творения» обращался М.М. Дунаев в книге «Православие и русская литература» назвал произведение «вершинным, классическим созданием русской литературы, в котором ясно были выражены все те драматические идеи, которые затем будут развиваться и углубляться в дальнейшем творчестве писателя» Дунаев М. Православие и русская литература. М., 2002. Ч. 6. С. 592.. В монографиях И.М. Поповой «Сотворить себя в духе»: христианская аксиология прозы Владимира Максимова» и «Путь взыскующей совести». Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Владимир Максимов» на не известном раннее науке материале наряду с прозой анализируется и драматургия Владимира Максимова с позиций духовного реализма Попова И.М. «Сотворить себя в духе». Христианская аксиология прозы Владимира Максимова: монография. - Елец: Изд-во Елецкого гос. университета им. И.А. Бунина, 2005. - 222 с.; Попова И.М. Путь взыскующей совести. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Владимир Максимов: монография - Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. - 276 с..

Важным для изучения максимовской драматургии представляется диссертационное исследование Хоанг Тхи Винь «Драматургия Владимира Максимова 1960-1980-х годов в контексте творчества писателя» Хоанг Тхи Винь. Драматургия Владимира Максимова 1960-1980-х годов в контексте творчества писател: Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2006. - 174 с.. В этой работе выявляются соотношения эпического и драматического в пьесах «Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа», написанных по мотивам одноименных ранних повестей В.Е. Максимова.

И.Е. Лайко в диссертации «Мифопоэтический контекст драматургии Владимира Максимова 1970 - 1990-х годов» приходит к общему выводу, что максимовская драматургия указанного периода посвящена в основном развенчанию мифа о советском «человекобоге», создающем рай на земле («Дом без номера», «Берлин на исходе ночи», «Кто боится Рэя Бредбери», «Борск - станция пограничная», «Кукла, или Конь Калигулы», «Пьедестал»), что «проблемы безотцовщины и исторического беспамятства углубляются в драмах с помощью показа ложности революционных идеалов, подмены истинного идеала бытия на муляж материального благополучия» Лайко И.Е. Мифопоэтический контекст драматургии Владимира Максимова 1970-1990-х годов: Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2007. 172 с..

В исследовании А.Е. Умнова «Слово» Ф.М. Достоевского в творчестве В.Е. Максимова» первая глава посвящена сопоставительному анализу романа Ф.М. Достоевского «Бесы» со сценическим сценарием Максимова, в котором усматривается смещение концептуальных акцентов в сторону образа Федьки Каторжного; а также усиленная «эстетизация образа Хромоножки как выразительницы русской ментальности». Умнов А.Е. «Слово» Ф.М. Достоевского в творчестве В.Е. Максимова. Дис. … канд. филол. наук. - Тамбов, 2011.- 217 с.

За пределами названных выше исследований остались некоторые важные проблемы поэтики, в частности, особенности драматургических приёмов пьес В.Е. Максимова. Не были выявлены элементы структуры драматургических произведений, не определена функциональность заголовков и ремарок, не установлена специфика хронотопа и целостность мотивного комплекса, не проанализирована художественная концепция личности в драмах писателя, то есть не был дан целостный анализ всех драматургических произведений Максимова с позиций их философско-поэтического содержания. А между тем изучение драматургии позволяет увидеть глубокие закономерности всего творчества В.Е. Максимова, только частично вписывающегося в контекст литературного процесса последней трети ХХ века.

Актуальность диссертационной работы обусловлена соответствием ее тематики одному из приоритетных направлений литературоведения, связанному с необходимостью изучения драматургии русского зарубежья, в том числе - комплексного исследования особенностей драматизма и поэтико-философского содержания пьес В.Е. Максимова. Изучение драматургии писателя актуально в связи с тем, что пьесы В.Е. Максимова представляют собой органическую часть художественного мира писателя, отражающего характерные тенденции литературы «третьей волны» русского зарубежья в контексте общекультурной жизни России.

Диссертация написана на материале драматургических произведений В.Е. Максимова в сопоставлении с повестями и романами писателя.

Объектом исследования являются пьесы 1960-х годов «Жив человек», «Стань за черту»; драмы 1970-х годов «Позывные твоих параллелей», «Эхо в конце августа», «Дом без номера», «Бесы», Кто боится Рэя Бредбери»; драматические произведения 1980-1990-х годов «Берлин на исходе ночи», «Там вдали за рекой», «Кукла, или Конь Калигулы», «Пьедестал», «Музейные ценности». Объектом изучения второго ряда являются повести и романы Максимова.

Предметом изучения в диссертации стал поэтико - аксиологический аспект драматических произведений писателя в сопоставлении с его романистикой.

Цель исследования заключается в анализе способов художественной репрезентации поэтико-философских концептуальных установок В.Е. Максимова, воплощенных в драматических жанровых формах, а также в определении их роли в моделировании художественного мира писателя.

Поставленной целью определяются задачи диссертационной работы:

Рассмотреть особенности драматургии В.Е. Максимова в контексте всего творчества писателя.

Выявить художественные средства драматургических произведений, созданных на основе эпических произведений («Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа» и «Бесы»).

Определить специфику драматизма (как модуса художественности) В.Е. Максимова 1970-1980-х годов, в том числе обозначить художественную функциональность эпических ремарок.

Проанализировать мотивный комплекс драматургии В.Е. Максимова, определив смысл его динамики от ранних пьес к драмам конца 1980-1990-х годов, установив значимость библейской символики в мотивах «блудного сына», «спасительной детскости», «старчества», «праведного и неправедного пути» и др.

Определить поэтико-аксиологическое художественное содержание лейтмотивов милосердной любви и преображающей силы природы в пьесах В.Е. Максимова.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые в целостном изучении выявляются поэтико-аксиологические особенности драматургии В.Е. Максимова: определяется художественный, функциональный смысл пьес, написанных по сюжетам повестей «Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа» и по роману «Бесы» Ф.М. Достоевского, а также драм 1970-1990 годов. Новизна диссертации заключается также в целенаправленном анализе драматургии писателя как эстетического феномена в контексте развития всего творчества Максимова.

Рабочая гипотеза диссертационного исследования состоит в том, что в пьесах Максимова просматриваются оригинальные способы сюжетосложения посредством введения евангельских мотивов и использования многофункциональных эпических ремарок, а также синтеза драматургических и кинематографических художественных приёмов, позволяющих раскрыть динамику художественного мироведения писателя, основанного на православной аксиологии духовного реализма.

Положения, выносимые на защиту:

1) Драмы В.Е. Максимова отличаются поиском новаторских тем и жанровых форм («сцены из эмигрантской жизни», «фантазия на троих», «метаморфоза в двух картинах» и т.п.), при этом автор стремился к сохранению культурной памяти и к формированию новых жанровых разновидностей, ставя проблемы падение духовности, кризиса семьи, как результата влияния тоталитаризма на личность.

2) В драмах В.Е. Максимова контаминируются эпическое и драматическое, о чём свидетельствуют оригинальные эпические ремарки, которые мы классифицировали по выполняемым функциям на 6 видов:

а) психологическая эпическая ремарка (функция описания внутреннего состояния героя), б) голос за кадром (функция авторского комментирования действий персонажей), в) голос библейского, исторического или литературного персонажа (функция расширения «пространственно-временных рамок пьесы»), г) «мысли вслух» - голос главного героя (функция самопознания); д) озвученное сновидение героя (ретроспективная или предваряющая функция); е) «мысленный поединок» (описание душевной борьбы героя в форме спора голосов персонажей).

3) Раскрытию православной аксиологической основы драматургических произведений, выявляющей авторскую интенцию, способствует целостная мотивная структура текста, основанная на символических антиномиях: дорога - тупик; небо - грязь, звезда - окорок, дом - бездомье; морской простор - глухой лес, природа - ледяная пустыня и т.д.

4) Сложная система мотивов и лейтмотивов в пьесах В.Е. Максимова, включающая евангельские мотивы «блудного сына», «истинного пути», «спасительной детскости», «пророческого старчества» и лейтмотивов «милосердной любви», «преображающей силы природы», «песни - души народа», является структурообразующей основой не только драматургии, но и художественного творчества писателя в целом.

Метод исследования представляет сочетание проблемно-аналитического, сравнительного, структурного, герменевтического и историко-функционального анализа.

Теоретическая значимость исследования состоит в определении и уточнении на примере драматургии В.Е. Максимова теоретических аспектов функционирования эпических ремарок, символико-мотивного комплекса, а также обоснования и применения поэтико-аксиологического подхода к изучению драматических произведений.

Практическое значение работы. Основные положения и выводы исследования нашли практическое применение в лекционных и семинарских курсах по современной русской литературе при обучении студентов Московского государственного социально-гуманитарного института. Результаты исследования могут быть использованы для разработки и чтения лекционных и специальных курсов по современной русской драматургии, проведении семинарских занятий по истории русской литературы второй половины ХХ века, по истории литературы русского зарубежья, а также специальных курсов, посвященных проблемам драматургии и творчеству писателей русского зарубежья «третьей волны».

Апробация диссертационного исследования. Результаты исследования апробированы: на Международной научно-практической конференции «Человек и Природа в русской литературе ХХ века» в Мичуринском государственном педагогическом институте (Мичуринск, 2008г.); на научной Интернет-конференции «Прецедентные феномены тамбовских писателей в современной литературе» в Тамбовском государственном техническом университете (Тамбов,2008 г.); на Международной научной конференции «Экологии языка и речи» в Тамбовском государственном университете Г.Р. Державина (Тамбов, 2011 г.); на II Международной научно-практической Интернет-конференции «Современные проблемы филологии» в Тамбовском государственном техническом университете (Тамбов, 2012 г.).

Методологической базой диссертационного исследования являются:

- в области теории жанра - работы Н.Д. Тамарченко, Б.В. Томашевского, В.И. Тюпы и др.;

- в области исследований художественной структуры текста - труды В.В. Виноградова, Ю.Н. Тынянова, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Б.М. Гаспарова и др.;

- в области анализа творчества В.Е. Максимова - исследования Д. Браун, М.М. Глазковой, Т.Е. Жуковой, М.М. Дунаева, Е.Ю. Зубаревой, И.Е. Лайко, А.М. Любомудрова, И.М. Поповой, Т.Г. Кучиной, А.Г. Соколова, Ю.А. Сохрякова, А.Е. Умнова, Хоанг Тхи Винь и др.

Публикации. По теме диссертационной работы автором опубликовано 8 работ общим объемом 3,5 п.л. (авторский объем 3,4 п.л.), в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, общим объемом 1,5 п.л.

Структура и объем диссертации. Структура работы обусловлена последовательностью и характером задач, решаемых в исследовании. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и списка использованной литературы.

Введение включает в себя обоснование темы, актуальности и новизны исследования, обзор критической литературы, методологию исследования, цели и задачи работы.

В первой главе, «Особенности драматургии В.Е. Максимова: способы драматизации в пьесах 1960-1990-х годов», анализируются максимовские драмы в культурном контексте развития русской драматургии и в контексте всего творчества писателя; определяется также функциональность различных видов эпической ремарки, и художественный смысл музыкальных жанров в драматургических произведений.

Вторая глава, «Мотивный комплекс драматургии В.Е. Максимова», посвящена выявлению значимости интерпретированных евангельских мотивов «блудного сына», «спасительной детскости», «истинного пути», и лейтмотивов «милосердной любви», «пророческого старчества», «преображающей природы» и др., которые осовремениваются писателем в пьесах путём сопоставления с историческими событиями ХХ столетия.

Заключение содержит выводы по всему диссертационному исследованию.

Содержание работы изложено на 177 страницах. Список использованной литературы включает 176 наименований.

2. Основное содержание работы

Первая глава, «Особенности драматургии В.Е. Максимова: способы драматизации в пьесах 1960-1990-х годов», включает четыре параграфа. В первом из них рассматриваются особенности драматизма пьес писателя в контексте русской драматургии «новой волны». Констатируется, что драмам Максимова свойственна постановка актуальных идей; лирическая исповедальная тональность; парадокс как основа создания характеров персонажей и сюжетов; открытый конфликт; использование нарочито театральных условностей для наиболее рельефного отражения жизни; то есть некоторые черты контаминация эпических художественных приемов с традиционно драматургическими приемами, то есть те же черты, которые присущи новейшей русской драматургии (Г. Горин, А. Пудин, Д. Липскеров, А. Дударева и др.).

Максимов, отображая нравственный поиск современников, понимая сложность социальных, психологических, моральных противоречий, не отказался от веры в духовный потенциал человека, в возможность преодоления несовершенства социального бытия и духовное совершенствование современного человека. Обращение прозаика к христианству наполнило его драматургию новым содержанием: Владимир Максимов стал стремиться к поиску духовных истоков народной беды, к мыслям о восстановлении закрепленного исторической традицией духовного облика и мироощущения русского человека.

Основная направленность драматургии Максимова - это акцентирование противоречивости основ современного бытия человека. В драмах Максимова нашли свое отображение и проблемы общечеловеческого масштаба: драматург, владеющий языком аллегории, символа, игровыми приемами, сделал возможным отражение и осмысление не только локальных проблем социальной и культурной жизни России, но и мировых проблем последней трети ХХ века.

Драматургическое творчество Максимова -только частично вписывается в закономерности литературного процесса, отображая его динамику: если в начале (1960-е годы) его пьесам была присуща, главным образом, социально-назидательная направленность, то дальнейшее развитие драмы в 1970-1980-е годы привело к доминированию социально-критической и публицистической составляющей, а к концу 1980-х главными становятся игровая, эвристическая и социально-адаптивная функции максимовских пьес, которые в полной мере проявляются в русской драматургии 1990-х годов.

Во втором параграфе первой главы, «Особенности драматизма в пьесах В.Е. Максимова 1970-х годов: функциональность эпической ремарки», анализируется сущность этого вида вспомогательного текста в драматургии В.Е. Максимова, выявляется многофункциональность эпических «голосовых» ремарок, занимающих важное место в структуре драматического произведения. Делается вывод, что эти элементы драмы (эпические ремарки), отдельно звучат в спектакле и всегда служат прояснению целеустановки автора, а также повышают напряженность конфликта, что очень важно и для зрителя, и просто для читателя драматургических произведений.

В ранних пьесах В. Максимова «Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа», «Позывные твоих параллелей» герои в «голосовых» ремарках ведут между собой «мысленный поединок». Звучащие за сценой голоса выполняют оценочную функцию и функцию расширения сценического действия, поскольку в них зачастую освещаются ретроспективные события. Характеризующую и концептуальную функцию индикации авторского мироощущения выполняют эпические ремарки «сны героев», являющиеся одновременно и средством выражения душевного состояния героя.

Посредством различных, оригинальных видов эпических ремарок драматург формирует эмоционально-лирический или напряженно-драматический фон той или иной пьесы, настраивая зрителей и читателей на более глубокое восприятие концептуального смысла произведений. Поскольку драматизм - это почти всегда поворотный момент в развитии событий, острый их перелом, кризис, в результате преодоления которого происходит переход старого их качества в новое, то этот поворотный, кризисный момент раскрывается в максимовских драмах в его наиболее сжатом, концентрированном и вместе с тем в остро конфликтном виде.

В пьесах Владимира Максимова происходит нарушение традиционной формы драматизма, подчеркивается авторская тенденция к синтезу драматических и прозаических художественных приемов. Посредством эпических ремарок выразилось стремления к свободе формы у Максимова, к сближению драматургического жанра с повествовательными жанрами и с поэтикой киносценария.

Расширение художественного пространства текста драмы осуществляется посредством разных видов эпических ремарок (голос автора, голоса известных исторических или библейских персонажей, озвучивание снов, «мысленные поединки», воспоминания персонажей и др.), представленные в разработанной нами классификации.

Вводные ремарки, открывающие начало каждого действия, в анализируемых пьесах представляют собой обширные повествовательные фрагменты, зачастую определяющие авторский замысел. Содержание их более широко, чем у обычных авторских указаний на те или иные подробности обстановки, в которых развертывается действие, на особенности речи, поведения и настроения героев. Они включают и рассуждения, и оценки, и дополнительные освещения событий, происходящих вне сценического действия, тем самым напрямую выражают авторское мировидение.

В следующем параграфе, «Музыкальные жанры как средство создания драматизма в пьесах В.Е. Максимова», изучается художественный смысл введения в текст пьес музыкальных образов, взятых из фольклора русского или советского, а изредка и зарубежного. Автор передает колорит исторической эпохи, характеризует душевное состояние персонажей, организовывает сюжетно-фабульное содержание, выражает суть внутреннего развития героев, что позволяет писателю более ярко и высокохудожественно воссоздать окружающую действительность в драматической форме.

Свадебные песни, народные баллады, «жестокие романсы», фокстроты, авторские песни, популярные вальсы, тюремный шансон - вот далеко не полный перечень жанров, звучащих в пьесах В.Е. Максимова и выполняющих характеризующие функции. Например, разнообразная русская песенная стихия, воплощенная в драме «Берлин на исходе ночи», позволяет осознать глубину духовного кризиса героев, живущих в послевоенное время, и понять, что русский народ «из повиновения вышел». А песни в исполнении Утесова, Шульженко, народные песни гражданской войны, в драме «Там вдали за рекой», например, стали и документальным фоном описания истории послереволюционной России, по словам Максимова, как «трагедии и кровавого фарса».

Вынесенная в заглавие пьесы первая строчка популярной песни о гибели красноармейца в гражданскую войну становится художественной репрезентацией происходящих событий, объясняет причины исхода творческой интеллигенции России в зарубежье. Знаковым является то, что народная песня «Там вдали за рекой» вошла и в пьесу, и в роман Максимова «Кочевание до смерти» в качестве индикатора авторского сознания. Народная песня, по мысли автора, выражала ту ложь, которая была закамуфлирована в прекрасную идеологическую оболочку, которой искренне поверил и отдал свои лучшие силы для её достижения русский народ. Поэтому гармонические звуки песни «Там вдали за рекой» сменяются в пьесе «какофонией пушечных и ружейных выстрелов».

Знаменательно, что в драме «Кукла, или Конь Калигулы», посвященной размышлениям драматурга о будущем послесталинской России, вообще нет музыки, кроме «далекой мелодии вальса из «Доктора Живаго», которая появляется только в финале пьесы вместе с намёком на возможное возрождение новой жизни. Автор уверен, что когда душа народа мертва, то не звучат песни, выражающие его чаяния.

В пьесе «Музейные ценности» персонажи помнят единственную песню «Я с комариком плясала», в которой описана комическая гротескная ситуация, когда герою комар «ножку отдавил, все косточки раздробил». Песня символизирует абсурд русской истории после революции 1917 года, когда великая империя была «раздроблена» горсткой большевиков.

Последний параграф первой главы, «Способы драматизации романа Ф.М. Достоевского «Бесы» в сценическом монтаже В.Е. Максимова», посвящен выявлению художественных приемов, с помощью которых роман превратился в драму. Делается вывод, что В.Е. Максимов в сценическом монтаже «Бесы» использовал оригинальные способы драматизации при переводе эпического произведения в драматическое: давая современную (с позиций 1970-х годов) трактовку событиям, изложенным в романе Ф.М. Достоевского, автор композиционно подчеркнул концептуальное противоречие, лежащее в основе романа «Бесы», между идеей «уморожденной» и идеей «на грязной улице»; применил оригинальные кинематографические приемы (игра с масками персонажей, символизации деталей, звучания голоса Евангелия). Синтез эпических и кинематографических приемов, а также художественная игра света и тени, введение знаковых мелодий различных эпох позволило создать в целом адекватную романной, но современную драматургическую версию «Бесов» Ф.М. Достоевского.

Вторая глава, «Поэтико-аксиологическое содержание мотивного комплекса драматургии В.Е. Максимова», посвящена выявлению сюжетообразующих символических мотивов пьес В.Е. Максимова, в целом ориентированных на библейские репрезентации.

В первом параграфе, «Роль библейской символики в драматургии В.Е. Максимова» (мотив «блудного сына», и «праведного пути»), анализируются драмы «Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа», «Дом без номера», в которых евангельские сюжеты, аллюзии, цитации играют концептуальную роль, формируя православную аксиологическую позицию драматурга.

В драме «Стань за черту», показывая события 1960-х годов в СССР, автор как бы выворачивает наизнанку библейский сюжет возвращения блудного сына: ушел из дома не молодой сын, а отец троих детей, который «промотал на стороне» не богатство, а свою душу, опустошая себя в бесчисленных грехах и преступлениях. Только вернувшись в отчий дом, Михей, когда его не простили дети, почувствовал пробуждение совести, но не смог до конца раскаяться и измениться, совершив роковое самоубийство. Писатель уверен, что причины «блудного сыновства» в разрушения исконных традиций православной семьи, в том, что русский народ сбился с истинного исторического пути.

В драмах «Жив человек» и «Эхо в конце августа» Максимов наметил возможный выход из «неправедного тупика», используя символику сюжетов Ветхого Завета, где говорится об исходе евреев из Египта под предводительством Моисея и об их сорокалетнем скитании по пустыне, освобождающей от рабской идеологии.

В драме «Эхо в конце августа» таким жизненным «скитанием» становится строительство оказавшейся никому не нужной таежной дороги. В.Е. Максимов вводит этот мотив в свои произведения пятикратно (повести «Жив человек», «Дорога», роман «Ковчег для незваных», а затем драмы «Жив человек», «Эхо в конце августа») донося до нас свою осовремененную версию ветхозаветного скитания по пустыне. Писатель акцентирует внимание на том, что суть процесса блуждания «выбитой из колеи» России - в поиске истины.

Тупиком оказывается и дорога, ведущая к дому Портновых в драме «Дом без номера». В этом новом богатом доме, стоящем за высоким забором, «все не по-людски», поэтому дочь Софья мечтает «уйти в грозу», в лес, чтобы промокнуть до нитки и «встретить костер» (символы очищения и духовного возрождения).

Пересекающиеся библейские мотивы «блудного сына» и поиска «праведного пути» играют важную роль в поэтико-аксиологическом содержании творчества В.Е. Максимова, в том числе в его драматургии, входя в единый мотивный комплекс произведений писателя и давая возможность автору рассмотреть основные концептуальные вопросы в рамках духовного реализма.

Второй параграф второй главы, «Евангельские мотивы «спасительной детскости человечества» и «пророческого старчества», отдан для исследования названых мотивов, воспринятых сквозь художественную интерпретацию Ф.М. Достоевского.

В драмах «Жив человек», «Стань за черту», «Дом без номера», «Позывные твоих параллелей» и других «хрупкая, надолго застоявшаяся детскость» служит характеристикой душевного состояния персонажей, способных на духовный взлет, на самосовершенствование, на глубокую любовь и твердую веру. Этот евангельский символ свидетельствует о духовности и чистоте сердец персонажей.

В поздней драматургии Максимова решение проблемы «детскости» становится иным: женщина, ранее несущая черты «детскости», расценивается как пособница дьявола и, желая спасти любимого мужчину, лишь губит его. В этой разновидности мотива, повторяющегося в пьесах "Дом без номера", "Берлин на исходе ночи", "Там вдали за рекой", "Пьедестал", "Музейные ценности", обнаруживается динамика художественного мировоззрения писателя в сторону пессимистических размышлений о судьбе России и современного мира. Единственным исключением среди последних драм Максимова в аспекте рассматриваемой проблемы является образ Марии из пьесы "Кукла, или Конь Калигулы". "Детскость" Марии спасает деградировавшее человечество от вымирания. Аллюзивные имена последней пары, оставшейся на земле после Вселенской катастрофы, говорят об их прообразах, перволюдях: о деве Марии и Осипе (Иосифе). Но если женщина спасается своей святой «детскостью», то мужчина гибнет от руки нечистого из-за своего неверия и цинизма.

Евангельский символ «дитяти, наследующего царствие небесное», примененный к героям В.Е. Максимовым, оказывается часто для них недосягаемой высотой. И в то же время это очень верный ориентир, задающий направление персонажа, способным совершить переворот в своей судьбе, духовно переродиться, начать новую страницу своей биографии. «Детскость» становится мерилом человечности, всепрощения, «подобием образа Божия», способностью человека «пересотворить себя в духе».

Выявлению авторских интенций помогает также актуализация смысла мотивной структуры, в которую входит в пьесах В.Е. Максимова сопутствующий мотиву «детскости» - мотив пророческого старчества.

В советское время старчество преобразилось в тайную духовную деятельность в форму скрытого духовного руководства страдающими под гнётом тоталитаризма людьми.

Образы старцев в драматургии В.Е. Максимова 1970-1980-х годов реализуются на разных уровнях: 1) как воплощение глубинной способности русского народа сохранять православные ценности; 2) как часть общественной программы спасения, возрождения России после десятилетий «духовного нестроения»; 3) как выражение авторского стремления с помощью духовного опыта старцев достичь гармонии духа.

Максимовские старцы отчасти продолжают традицию художественного изображения старчества Ф.М. Достоевского и Н.С. Лескова. Советские праведные люди вновь создавали нравственную православную азбуку. Старички максимовских пьес, «непрославленные, неявленные угодники», живущие в миру, прошедшие через войны, раскулачивания, концлагеря, подобны оптинским старцам, находящимся во власти тихого стремления водворить в жизнь «царство правды и бескорыстия» через деятельную любовь ко всем людям.

Образы старцев, воплощенные в пьесах В.Е. Максимова, выражают стремление людей приобщиться к святости, обрести утраченное Богосыновство, что зачастую не удается (как, например, в драме «Стань за черту»). На жизненной дороге Михея встретился Старичок, который пытался его спасти от падения, предрекал ему «срам» и муки одиночества. Старец горюет, что Матушку-Россею несет в тартарары и пытается спасти хотя бы отдельных людей. Даже Михей понимает, что Старичок - «ангельский человечек», но исполнять его наказы не спешит, поэтому героя ждет в конце жизни «открытый суд» детей и жены.

В драме «Эхо в конце августа» изображены два праведника - Васена Горлова и Кирилл Тамбовский, служение у которых разное. Васена - вдова, «поднимающая одна двух детей». Она помогает «и словом, и делом» всем, кто оказывается рядом.

Кирилл «ищет Бога в душе людской», выслушивает всех «горемычных» и приводит их к вере. Старец Кирилл понимает, что в послевоенное время такая миссия стала самой главной, самой нужной для народа, он говорит всем только горькую правду, пытается противостоять бездушным проектам «партии и правительства». Ильин ожесточенно критикует мысли старца о человеке как образе Божьем и об отношении к природе как к творению Божьему, которое надо оберегать, а не покорять.

Евангельские мотивы «спасительной детскости» и «пророческого старчества» в драматургии В.Е. Максимова пересекаются, поскольку имеют единую цель: «стяжание Царствия Небесного в душе». Ведь нести долг служения старчества могут только люди, обладающие чертами «спасительной детскости»: чистые душой, «всепрощающие», незлобивые, искренние, любящие.

Мотив «детскости» в драматургии Максимова всеобъемлющ и присутствует практически во всех произведениях, а старчество изображается только в драмах 1960-1970-х годов. Отсутствие старцев в поздних драмах, по-видимому, объясняется разочарованием писателя в событиях перестройки, в результате которых последовал развал СССР.

В третьем параграфе второй главы, «Библейский лейтмотив милосердной любви», устанавливается художественная сущность библейского мотива милосердной любви, проходящего через все драмы Максимова и становящегося во многих произведениях лейтмотивом.

Милосердная любовь зиждется на евангельских положениях о любви как смысле земного бытия, как состоянии, приближающем человека к образу Божьему и восстанавливающем утерянную перволюдьми Адамом и Евой связь с Творцом. В драмах 1960-1990-х годов показаны различные варианты такой милосердной, спасительной, верной, благодатной любви.

Можно обнаружить динамику воплощения анализируемого лейтмотива в сторону констатации углубления кризиса семьи и окончательного разрушения семейных ценностей из-за любви страстной, а не «благодатной и жертвенной». В подмене православных ценностей меркантильными отношениями, в «скатывании» людей к «злобным страстям», в потере духовной составляющей в отношениях между мужчиной и женщиной автор чаще всего обвиняет мужчин, не сумевших сохранить духовной чистоты и целомудрия русских женщин, вынужденных выживать и приспосабливаться в условиях двойного цинизма и безверия.

Апогеем кризиса семьи становится ситуация, воссозданная в драме «Кукла, или Конь Калигулы», содержащая в заголовке библейскую аллюзию на то, что разврат, раскрепощённость плотских страстей приводит к уничтожению будущего, к превращению плода любви в мертвую куклу.

В последнем параграфе второй главы, «Библейский мотив преображающего воздействия природы в пьесах В.Е. Максимова», исследуется проблема возврата человека к гармоничной взаимосвязи с природой. Описания природы в произведениях писателей имеет множество функций, одна из которых - передача духовного состояния героев. По авторским ремаркам в пьесах драматурга можно определить приоритетность психологического пейзажа, подчеркивающего внутренние переживания персонажей.

В пьесе «Стань за черту» психологический пейзаж используется автором при воспроизведении внутреннего мира Михея Коноплева. Описания природы становятся фоном для мучительных раздумий главного героя. В повести главным составляющим пейзажа становятся зарисовки различных состояний моря. Морские просторы вначале являются символом стремления Михея Коноплева к абсолютной свободе: он бросается в море, уходя от жены и детей. Море символизирует волнения человеческой души (умиротворяющий плеск, шум моря, ропот моря, зловещий гул моря и т.п.), выполняя функцию саморефлексии персонажей, знаменует начало возрождения духовности.

В произведениях Максимова превалирует полифункциональный духовно-реалистический, ориентированный на библейскую символику пейзаж. В связи с этим важную роль в флористической поэтике пьес Максимова играет образ неба и его сопутствующие символы: звезда, солнце, луна, которые противопоставлены земным предметам (грязной луже, валенку, крышке гроба, окороку, мухе в стакане).

Присутствие флористических символов моря, неба, леса, тайги, пурги, снега, дождя, цветущих растений помогает раскрыть динамику души персонажа или в сторону духовного возрождения, или в сторону духовной гибели, что подчеркивается антиномизацией знаковых деталей, входящих в мотив. Растоптанная роза, осыпавшаяся черемуха, постоянно идущий снег символизирует поруганную чистоту души, падение, которое уже не остановимо и которое приведет душу к гибели.

В драмах 1980-1990-х годов флористических образов становится значительно меньше, что связано с особой пространственно-временной моделью поздних пьес Максимова, передающих напряженное состояние социального кризиса в 1990-е годы в период перестройки. Так, вынужденные эмигранты чувствуют, что пространство на чужбине сужается до нуля: снос крохотного домика, где живут Варфоломей и Говоруха, не оставляет им надежд («Там вдали за рекой»). А природа существует теперь только в «отраженном» состоянии, например, в воспоминаниях или в песнях прошлого (образ реки).

В драме «Музейные ценности» показано, что от богатой природы Севера остался только муляж северной избы; в пьесе «Пьедестал» вместо природы люди видят сапог статуи Сталина; а в пьесе «Кукла, или Конь Калигулы» все пространство земли сжато до подвала мавзолея Ленина. Это кульминация сужения пространственно-временных координат: страна, природа, мир в целом предстают как ледяная безжизненная пустыня. Заглавие пьесы свидетельствует о победе смерти над жизнью, но финал драмы говорит о возможности возрождения и продолжения жизни: по молитвам матери Марии ее мертвый младенец оживает, чтоб стать прародителем новых поколений, способных вернуть природе ее божественно-преобразующую благодать.

В Заключении диссертационной работы делаются выводы.

Пьесы В.Е. Максимова отчасти вписываются в социальную проблематику и художественно-стилевые поиски, которые вела русская драматургия последней трети ХХ века в лице А. Арбузова, А. Володина, В. Розова, Л. Зорина, Э. Радзинского, М. Шатрова и др., когда доминирующей была потребность ввести нового героя, изобрести новые художественные драматургические формы. Обратившись к религиозным темам, драматург острее почувствовал «великий разлом эпохи» и стал отражать действительность в категориях духовного реализма, устремляя, по его словам, «духовную вертикаль художественного творчества в вечность», то есть соизмеряя поступки персонажей с евангельскими ценностями.

В драматургии В.Е. Максимова заметна динамика: пьесы 1960-х годов более оптимистичны, им свойственна социально-назидательная направленность; в драмах 1970-х годов усиливаются евангельские контексты, но появляются нотки скепсиса при постановке социально-философских проблем, а в драматургических произведениях 1980-х - начала 1990-х годов проявляется пессимистический взгляд на возможность выхода России из духовного кризиса. Большое внимание в поздних драмах автор обращает на новаторство в области формы, на поиск игровых приёмов, на эффектное современное драматургическое воплощение художественных идей.

Во многих пьесах Максимова («Стань за черту», «Жив человек», «Позывные твоих параллелей», «Эхо в конце августа», «Дом без номера») основным является решение проблемы разрушения традиционных семейных отношений путём противопоставления современной семье и христианского идеала семьи - «как царства милосердной любви и малой церкви».

В драмах В.Е. Максимова 1980-1990-х годов можно выделить в качестве самой универсальной и повторяющейся ситуации - ситуацию одиночества, которая, с одной стороны, непреодолима и которую, с другой стороны, постоянно пытаются преодолеть персонажи Максимова, совершая нелогичные действия и сталкиваясь со «стеной» равнодушия или бытовой агрессии.

В максимовских оригинальных эпических ремарках репрезентировалось авторское сознание, подчёркивалась концептуальная идея произведения и более глубоко выявлялось душевное состояние и изменения в духовной сфере персонажей. Эпическими ремарками являются у Максимова и «сны героев», которые озвучивались голосом рассказчика и выполняли характеризующую и архитектоническую функции.

Особую драматическую роль играют музыкальные вставки в пьесах В.Е. Максимова. Посредством исконно народного песенного творчества драматург передает бессмертный «генетический код» русского народа, определяет сущность национального характера и выявляет духовные «потери», произошедшие в послереволюционное время. Знаковым является тот факт, что музыкально-песенная стихия пьес 1960 - 1970-х годов иссякает в драмах конца 1980-х - начала 1990-х годов, что связано с динамикой художественно-мировоззренческих отношений драматурга.

Изучив мотивный комплекс, формирующий главные идеи пьес В.Е. Максимова от 1960 до 1990-х годов, можно убедиться, что все мотивы, входящие в него, тесно взаимосвязаны и восходят к различным Ветхозаветным и Новозаветным сюжетам, имеющим важный для драматурга православный, аксиологический смысл.

Так евангельский мотив «блудного сына» совмещается в драмах 1960-х годов - 1970-х годов («Жив человек», «Стань за черту», «Эхо в конце августа», «Позывные твоих параллелей» и др.) с антиномическим библейским мотивом «праведного - неправедного пути», характеризуя динамику духовного состояния общества в периоды послереволюционных событий, гражданской войны, сталинских репрессий и Великой отечественной войны.

Евангельские идеи «спасительной для человечества детскости» и «пророческого старчества», возрожденного в советское время, образуют по сути единый лейтмотив, входящий во все ранние пьесы писателя. В драмах 1980 - 1990-х годов («Дом без номера», «Кто боится Рэя Бредбери», «Берлин на исходе ночи», «Там вдали за рекой», «Кукла, или Конь Калигулы», «Пьедестал», «Музейные ценности») в связи с изменившимся творческим настроением Максимова в период перестройки и распада великой державы мотив старчества исчезает, концептуальный смысл при этом воплощается посредством идеи «детскости» и «милосердной любви», пронизывающих все творчество Максимова, в целом.

В последнем из вышеназванных мотивов четко обнаруживаются идейно-философские изменения: в ранних пьесах «Божья милосердная любовь» провозглашается средством воскресения России из духовного кризиса, восстановления ее былой силы, мощи и влияния в мировом обществе. В драме 1980-х - 1990-х годов варьируется символика Страшного Суда, и драматург демонстрирует последствия распада семьи, беспризорничество, обнищание и озлобление народа, рост преступности, вседозволенности, распущенности («Борск - станция пограничная», «Берлин на исходе ночи», «Пьедестал», «Кукла, или Конь Калигулы», «Музейные ценности»). Все эти процессы писатель связывает с потерей мужским населением навыков «милосердной любви».

Таким же глобальным по значимости сквозным лейтмотивом является художественно воплощенная идея о преображающем человека воздействии природы, свидетельствующей о Божественной гармонии внешнего мира, который должен быть эталоном для воссоздания внутренней красоты человека, должного осознавать свою греховность и совершенствовать себя посредством свободной сильной воли. Флористическая поэтика в драмах В.Е. Максимова формируется антиномическими символическими образами (море - берег, тайга - океан, небо - земля, снег - цветы и др.). Основная функциональность перечисленных символов знаменует или преображение духа, или окончательную духовную деградацию персонажей.

Знаковым является то, что изображения природы почти исчезают в поздних драмах Максимова, косвенно оставаясь только в памяти человека, в народных песнях, которые волнуют душу, но умом воспринимаются как ложь («Там вдали за рекой», «Берлин на исходе ночи», «Музейные ценности»).

Происходящее в драмах сужение природного хронотопа подчеркивает авторское убеждение, что глубокий разлад человека с окружающим миром, с природой, которая во все времена спасала и лечила душу человека своей величественной красотой, свидетельствовала о бессмертии души, о вечности, означает усиление духовного кризиса человечества в конце ХХ века.

Предельное сужение флористического пространства происходит в пьесе «Кукла, или Конь Калигулы», в которой речь идет о возможном уничтожении России. Единственным образом природы в этой пьесе является ледяная пустыня, в которую превратилась Москва.

В.Е. Максимов мастерски повсеместно использует в своей драматургии художественную символику Библии (в заголовках пьес, в именах персонажей, в мотивном комплексе, в пейзажах, в эпических ремарках, в изображениях природы, в световых эффектах, музыкально-песенном оформлении), утверждая православную аксиологию как незыблемую основу своего художественного мира, проецируя её на точные описания исторических реалий.

Основные работы автора

художественный драматургия жанровый писатель

1. Ефремова А.Б. Функциональность музыкальных мотивов в драматургии В.Е. Максимова // Вопросы современной науки и практики. Университет имени В.И. Вернадского. Тамбов, № 2 (40), 2012 г. - С. 275-280. (0,5 п.л.).

2. Ефремова А.Б. Особенности драматизма в пьесах В.Е. Максимова. 1970-х годов: функциональность эпических ремарок // Вестник ТГТУ, Тамбов, том 18, № 4, 2012. - С. 1131-1137. (0,5 п.л.).

3. Ефремова А.Б., Попова И.М. Способы реализации авторского замысла в драматургии В.Е. Максимова 1980-х годов / Вопросы современной науки и практики. Университет им. В.И. Вернадского № 4 (42) / 2012. - С. 312-317. (0,5 п.л.).

4. Ефремова А.Б. Интертекстуальность пьесы В.Е. Максимова «Бесы» // Художественное слово в современном мире.- Выпуск 10.-Тамбов, 2006. С. 58-72. (0,4 п.л.).

5. Ефремова А.Б. Морской пейзаж как средство отражения душевных переживаний героев (на материале пьесы В.Е. Максимова «Стань за черту») // «Человек и природа в русской литературе» (К 95-летию С.П. Залыгина): материалы Международной научно-практической конференции. (Мичуринск, 20-22 мая 2008г). - Мичуринск: МГПИ, 2008.-С. 136-138. (0,3 п.л.).

6. Ефремова А.Б. Прецендентные феномены творчества Ф.М. Достоевского в драматургии В.Е. Максимова // Поэтические школы Тамбова. Прецедентные феномены тамбовских писателей в современной русской литературе. Тамбов, 2008. - С. 113-119.-0,5 п.л.

7. Ефремова А.Б. Мотив «детскости» в творчестве В.Е. Максимова // Экология языка и речи: материалы Международной научной конференции (Тамбов, 17-18 ноября, 2011 г.). Тамбов: Издат. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2012. - С. 158-164. (0,4 п.л.).

8. Ефремова А.Б. Фольклорные приёмы передачи душевного состояния героя в драматургии В.Е. Максимова // Современные проблемы филологии: Материалы II Международной научно-практической Интернет-конференции, 17 апреля 2012 г. / ФГБОУ ВПО ТГТУ. - Тамбов: Изд-во Першина Р.В. - 2012. С. 114-120. (0,5 п.л.).

Размещено на Allbest.ru