Специфика жанра страшной истории в детской литературе

Не случайно действие страшных историй происходит в основном ночью, когда человек оказывается беззащитным перед демонической силой. В представлении снова нашли отражение ночные страхи ребенка, боящегося темноты и всячески оттягивающего момент засыпания.

В страшилках ночью вылезают черные руки, черные перчатки (сапоги, пятно, пианино), они душат детей (рубят на части), черная голова убивает людей. В разных вариантах встречается эпитет черный (черный-черный, черный-пречерный), иногда он заменяется похожим: в темном-темном.

Исследователи также отмечают, что цвет становится своеобразным семантическим знаком, так, красный указывает на обязательный трагический исход.

Функции цвета разнообразны: он не только выступает как атрибутивный признак, но и носит символическое значение, помогая выделить один предмет из множества других.

Необычным можно считать проявление через цвет иронии, обычно она проявляется в неожиданных концовках или своеобразных авторских комментариях: «Вы слышали русскую народную сказку». Негр, появляющийся из черного пятна на стене, спрашивает: «Что это вы мою лысину трете?»

О.Ю. Трыкова отмечает возможность использования в «страшных историях» цветового контраста: «…там лежит черный покойник в белых тапочках», «а под этим черным-черным покрывалом сидит… маленький розовый поросенок!» [Трыкова, 1997]. Правда, трудно согласиться с другим выводом исследователя о переходе страшилки в страшилку-пародию.

Исследователи фиксируют взаимосвязи страшилок как с фольклорными (прежде всего сказкой), так и литературными произведениями. С.М. Лойтер находит перекличку страшных историй с мифологическими рассказами в сходной установке сказителя и слушателей и использовании отдельных архетипических мотивов. Наиболее распространенным она считает оборотничество (превращение близких людей в оборотней или вампиров, предметов в людей). «Другой архетипический мотив страшных историй основан на том, что «подобное производит подобное или следствие похожее на причину» - «магия подобия» (красная женщина вызывает пожар; девочка покупает красные розы - в шторе появляется красное пятно; зеленое пианино в доме - зеленым становится кто-то в семье)» [Лойтер, Неелов, 1995].

Исследовательница также отмечает использование первоэлементов мифических представлений: оберегов, запретов, погонь, превращений, разрубаний, оживлений.

Элементы структуры заговоров М.П. Чередникова усматривает в повторах. Она приводит такой пример: «Вышла из черной пропасти черная вода, за ней черная змея, вышла черная лошадь, за ней виден черный человек» [Чередникова, 2002].

Многочисленны переклички со сказкой: часто используются инициальная формула сказки («Жили-были мама, папа, брат и сестра»; «Жила-была женщина»), отдельные мотивы (Т.В. Зуева указывает на широкое использование сюжетов «Василисушка» и «Иван Быкович») и образов (феи, Синей Бороды, разбойников).

Переклички с литературными произведениями (фантастикой и романтическими историями) наблюдаются в использовании общих (мировых) сюжетов: ожившей Статуи, переходе отдельных литературных мотивов. Часто встречается структурная схема детективных историй, тогда «страшные истории» начинают отличаться весьма замысловатыми сюжетными ходами.

Обычно это приводит к усложнению повествовательной структуры (расширению пространства, выходу из границ квартиры, дома, появлению двойных сюжетных ходов, увеличению числа персонажей). Однако сохраняются общие установки на коллективность и устность, о чем свидетельствуют стереотипы сюжетов и общие образы.

Иногда встречаются общие архетипы, используемые авторами фольклорных и художественных текстов (ассимиляция образа змеи из сказок, античного мифа о Горгоне Медузе и произведения Р. Киплинга «Рики-тики-тави»).

Подсознание ребенка фиксирует самые разные впечатления (мотив попадания ребенка в телевизор можно сравнить с сюжетом сказки В. Одоевского «Город в табакерке»). Связи с литературными произведениями обусловлены кругом детского чтения, интересный подобный разбор содержится в книге О.Ю. Трыковой [Трыкова, 1997]. Среди часто встречающихся образов подобного рода чаще всего называют Пиковую даму.

В «страшных историях» также находят отражение впечатления от увиденных фильмов (обычно триллеров) и мультфильмов (появляются образы крокодила Гены, Чебурашки, Карлсона, Винни Пуха).

О.Ю. Трыкова прослеживает взаимосвязь страшилок с произведениями К. Булычева и показывает влияние сначала мультфильма «Тайна третьей планеты», а затем фильма «Гостья из будущего». В частности, отмечается образ отрицательного героя - робота, разобранного на запчасти. Можно согласиться с М.П. Чередниковой, которая рассматривает данные сюжеты как переходные от фольклора к литературному творчеству.

Таким образом, мы выделили следующие жанрообразующие признаки страшной истории:

1. Главный герой - ребенок, подросток, который сталкивается с предметом-вредителем или сущностью. Герой, как правило, неоднократно получает предупреждение о грозящей опасности, но не хочет (или не может) от него избавиться.

2. Образная система страшных историй представлена как одушевленными образами, так и неодушевленными, причем все они совершают одни и те же вредоносные действия. Возможны «смешанные образы» типа «рука-вредитель», «рука-пятно», «рука-занавеска». Введение мотива превращения и антропоморфных элементов облегчает возможность их оживления.

3. В произведениях жанра присутствует традиционный набор мотивов: 1. Причинение зла вредителем или предметами - помощниками вредителя в жилище семьи. 2. Нарушение запрета и кара за него. 3. Похищение ребенка-героя вне дома. 4. Мертвец требует обратно свою вещь. 5. Мотив смерти. 6. Мотив перехода в другое пространство. 7. Мотив оборотничества (архаический) 8. Мотив «подобное производит подобное» (архитипический).

4. По форме страшные истории представляют собой законченные произведения со своим собственным сюжетом и образной системой небольшого объема. В страшилке доминирует строгая последовательность событий, развивающихся остро и динамично. Выдержанная композиционная структура: предупреждение/запрет - нарушение - наказание/комическая развязка. Синтаксические особенности: преобладание глаголов над другими частями речи, короткие и неполные предложения. Тип речи - повествование.

5. Однотипная последовательность развития действия не предполагает появления сложной временной системы, наличия перспективы, часто встречаются «общие места» и повторы, можно даже говорить о клишированности «страшных историй». Обычно действие разворачивается за короткий промежуток времени от трех дней (ночей) до одного (тогда описывается разовый случай или даже мгновение). Страшное преимущественно происходит ночью.

6. Происходящие таинственные и необъяснимые события объясняются результатом действия сверхъестественных сил, предметов, вещей. Подобное качество унаследовано страшными историями из быличек и бывальщин, где главным является суеверие, вера в сверхъестественных существ.

7. Подробное описание предмета и места действия также отсутствуют, обычно они находятся в круге известных ребенку понятий и появляются на основе ассоциативных связей «дом - двор, магазин - дом». Пространство можно определить внутри оппозиции чужой/свой. Ребенок находится в понятной для него среде, связанной с архетипом «дом» (жилище: комната, квартира). К «опасным» местам можно отнести магазины, рынки, танцплощадки (дискотеки), рестораны. Упоминание данных топосов объяснимо: ребенок боится потеряться или провалиться в колодец (яму, траншею, люк). С ними нередко связываются мотивы перехода в иное пространство.

8. Язык страшных историй не отличается сложными речевыми оборотами, стиль речи разговорный, высокая эмоциональность, оценочность.

9. Цвету придается очень большое значение. Наиболее распространены в страшилках черный, белый, красный цвета. Только обретя цветовое значение, ожившие предметы и демонологические силы начинают проявлять свою вредоносную силу. Цвет также становится своеобразным семантическим знаком, так, красный указывает на обязательный трагический исход. Цвет не только выступает как атрибутивный признак, но и носит символическое значение, помогая выделить один предмет из множества других. литературный жанр сборник страшилка

Глава 2. Жанр страшилок в творчестве детских писателей

2.1 Особенности сборника А. Усачёва и Э. Успенского «Жуткий детский фольклор»

Андрей Усачёв и Эдуард Успенский - детские писатели, сценаристы. Расцвет их творчества приходится на вторую половину XX - начало XXI века. Каждый из этих писателей талантлив и интересен сам по себе, однако в жанре детской страшилки их интересы пересеклись, и результатом совместного творчества двух этих писателей стал сборник рассказов «Жуткий детский фольклор».

Сборник был выпущен издательством «Росмэн» в 1998 году. Идея книги появилась в 1993 году, когда Успенский в радиоэфире попросил детей присылать ему детские страшилки, которые он впоследствии собирается выпустить в качестве сборника. В итоге он получил более 1500 писем [Трыкова, 1997].

Книга представляет собой сборник детских страшилок, литературно обработанных авторами. Для Эдуарда Успенского «Жуткий детский фольклор» - второе произведение, опубликованное в этом жанре, первым стала повесть «Красная Рука, Черная Простыня, Зелёные Пальцы», выпущенная в 1992 году. Изначально сборник страшилок был второй частью повести, однако впоследствии был издан отдельной книгой в соавторстве с Андреем Усачёвым, для которого эта работа стала первой в жанре страшилки. Вообще сборник издавался несколько раз, части его комбинировались, но в нашем исследовании мы рассмотрим его как цельную работу.

Сборник состоит из нескольких разделов:

1. Традиционные жуткие истории.

2. Современные жуткие истории. Истории, имеющие признаки сегодняшнего дня. Хроника.

3. Нетрадиционные, иррациональные, сюрреалистические жуткие истории.

4. Олитературенный фольклор.

5. Прикладные истории. Игры. Предрассудки. Легенды.

6. Страшные анекдоты.

Каждый раздел предваряет небольшое предисловие от авторов, где вкратце обобщается принцип объединения страшилок в нём и создаётся определенное настроение у читателя.

Так, «Традиционные жуткие истории», по мнению авторов сборника, это «самый малострашный вид ужасов - ужасы традиционные: про вампиров, ведьм, вурдалаков, привидения и кладбища. Правда, после их прочтения традиционно остаются в живых не более семи человек из десяти» [Усачёв, Успенский, 1998].

Первая часть сборника «рассчитана на людей с крепкими нервами - учителей, детских психологов, сотрудников милиции. Приведённые в книге истории - не выдумка авторов, это реальные события, тщательно сохраняемые детским фольклором. «В одном городе, это было в Свердловске, у мамы Наталии Николаевны жила одна девочка - Светлана. У неё был синий ноготь…»» [Усачёв, Успенский, 1998].

Книга «наполнена жуткими и бесперспективными в смысле милосердия ситуациями». Главные герои первой части, олицетворяющие мир страшного - это красные руки, черные пятна, ведьмы, вампиры «и прочие невероятные человекоубийственные сгустки материи. Которых, между прочим, не встретишь ни в одном зоопарке мира» [Усачёв, Успенский, 1998].

По утверждению авторов, истории, связанные с Зелёным Пистолетом, Красной Рукой - самые страшные, потому что никогда в обычной жизни люди не встречаются ни с чем подобным. Непонятно, чего хотят Жёлтые шторы. «Живой ли Зелёный Пистолет и кто его родители? Как и чем убивают людей Зелёные Глаза? Этого не знает никто. А раз не знает никто - значит, это самое страшное» [Усачёв, Успенский, 1998].

Авторы посвятили сбору и осмыслению материала несколько лет жизни. Рассказы шли к ним из разных городов. А. Усачёв и Э. Успенский в процессе собирания историй «убедились, что вся страна пронизана ими «от Москвы до самых до окраин». Чем больше таких историй знает член детского коллектива, тем более он уважаем».

Рассказам сопутствуют как примечания рассказчиков (тех детей, которые прислали свои страшилки), так и комментарии авторов, которые в юмористической манере стремились смягчить столкновение рядового читателя «с жестоким поту и посюсторонним миром» [Усачёв, Успенский, 1998]. Вообще, ирония - одна из ярких черт авторских комментариев, которая действительно помогает сгладить ужас от жутких событий, происходящих в историях. Например, в страшилке «Мука из Чёрной лавки» мать печет девочке пирожки, в которых оказываются змеи и жабы. Руки у матери отваливаются, а автор отмечает: «По рукам бы за такие пирожки!» [Усачёв, Успенский, 1998].

Первый раздел сборника включает в себя «пласт традиционных крестьянско-городских страшных историй. В нем преобладает кладбищенско-замогильная тематика со всеми её атрибутами: гробами, скелетами, вампирами, оборотнями и прочей не очень чистой силой. Безусловно, этот пласт, перейдя в область детского фольклора, трансформировался и, кроме того, модернизировался. Чтобы уничтожить оборотня, вызывают ракетные части, а вурдалаков травят химическими газами. Но в основе своей эти истории не изменились. Сюжеты, поэтика и логика страшного в них сохранили свою вековую крестьянскую добротность» [Усачёв, Успенский, 1998].

Главными носителями страшного в этой части являются ведьмы, вампиры, вурдалаки, которые безжалостно вторгаются в мир людей и вредят им. Чаще всего эти сущности принимают человеческое обличье, и только по результатам их злодеяний люди понимают, кто перед ними. Главные герои в большинстве историй - деревенские жители: это и семья с детьми, и гармонист, и одинокая женщина, живущая на хуторе.

Стоит отметить, что эти истории не всегда кончаются плохо. В одних рассказах развязка действительно жуткая - главного героя односельчане находят мёртвым, чудовища нападают и убивают людей, в других - всё заканчивается хорошо, призрак оставляет после себя кучку золота, герои побеждают страшного противника.

Во второй части сборника мы видим современные жуткие истории. Главная объединяющая их черта заключается в том, что истории это случились не в давние времена, а с «одной женщиной», «одной девочкой», живущими на соседней улице. Все эти истории имеют абсолютно бытовую окраску, и пугают они как раз реальностью и близостью происходящего. Никто не знает, с чем продает пирожки бабка на углу дома и каким печеньем может угостить соседка.

Здесь главные герои - городские жители: таксист, старуха, капитан милиции, девочка Лена. Но в этом разделе сборника на стороне зла выступают вполне реальные люди, в основном, страшные старухи, которые едят людей или готовят из них какие-то блюда для других. Очень сильны мотивы людоедства и смерти, которые встречаются практически в каждой страшилке раздела.

Третья часть сборника - это нетрадиционные страшные истории. Их нетрадиционность и сюрреалистичность представлены теми сущностями, в которых заключено злое, страшное, опасное начало. Именно истории об этих сущностях авторы считают самыми жуткими, так как они абсолютно иррациональны, их поступки и поведение не поддаются никакому логическому объяснению. А что непонятно, то и пугает больше всего. Главными героями этих истории выступают в основном дети и их родители. Возможно, потому, что родители на мир обычных бытовых вещей внимания не обращают, а ребёнок видит монстра даже в необычных занавесках (в Чёрных Шторах).

Истории из этого раздела - это типично городской фольклор. По словам авторов, «дело здесь не столько в атрибутике, сколько в новом мышлении городских детей, выросших в удалении от кладбищ и воспитанных в духе атеизма. Отгороженные бетоном от природы и идеологией от правды жизни, они вроде бы должны были позабыть о тяжком наследии прошлого, обо всех этих жуткостях и необычностях» [Усачёв, Успенский, 1998].

По мнению писателей, потребность городских детей в страшилках осталась, но видоизменилась: на смену фольклорным монстрам пришли «новые кошмары -- необъяснимые, лишённые как будто бы всякой логики. Как будто, потому что логика и основания для появления нового цикла ужасов всё-таки были. Дату появления этих историй можно порой вычислить с точностью до пятилетки. Год 1934-й и другие» [Усачёв, Успенский, 1998].

Очень часто в страшных историях по ночам исчезают члены семьи. В реальной жизни никто не мог объяснить ребёнку, что произошло с семьей, жившей в соседней квартире. Поэтому детская фантазия нашла выход, и появились в нашей стране «Красная Рука, Чёрные Шторы, автобусы с чёрными шторками и подземелья, где людей режут на части. Не только сталинская «мясорубка» отразилась в этих историях, но и дефицит -- никаких штор, кроме чёрных, никаких перчаток, кроме красных, в магазинах нет. Без преувеличений, по этим рассказам можно изучать новейшую историю СССР» [Усачёв, Успенский, 1998].

Рассказы из этой части сборника расположены «по степени страшности». В них наиболее ярко показана роль цвета в страшной истории. Это объяснимо: если вампир и ведьма из первой части страшны сами по себе, а старухи из второй пугают как раз своей обычностью, неотличимостью от других (при наличии различных жутких отклонений психики), то в мире обычных вещей необходима какая-то отличительная черта, что-то, что выделяет опасное, страшное, мистическое из ряда других таких же. Если ребенок услышит рассказ об обычных сапогах, он засомневается в его реальности, ведь он каждый день сталкивается с такими объектами. А вот если это будут Красные Сапоги, то история станет гораздо страшнее, зарождая в голове слушателя мысль: а вдруг? Итак, в этих историях мы сталкиваемся с Красным Пятном, Зелёной Пластинкой, Зелёными Глазами, Красными Зубами, Чёрным Пианино. Хотя в последнем случае цвет для пианино стандартный, и, вероятно, здесь проявляется мотив нелюбви к занятиям музыкой у маленьких читателей.

Кончаются эти истории по-разному: одни герои умирают, другие находят кости, третьи меняют цвет (Зелёный человек).

По сравнению с предыдущими разделами, нетрадиционные истории достаточно короткие, что позволяет не доводить градус абсурда до предела, история быстро озадачивает встречей с непонятным и необъяснимым, слушатель не успевает задуматься о странности происходящего, как его тут же быстро пугают и затем оставляют с этим ощущением загадки и сюрреалистичности того, что случилось.

Следующий раздел - это олитературенный фольклор. Сами авторы характеризуют его так: «С точки зрения хронологии и поэтики собранные в этом разделе рассказы - самые разношёрстные. Объединяет их влияние "взрослой" культуры - литературы, кинофантастики, детективного и готического романа и некоторых других литературных пластов. Кажется, витамин Страха нужен для духовного развития ребенка не меньше, чем все другие витамины. На Западе на этой потребности создали целую индустрию, освоив черный роман и кинопродукцию ужасов. Наш ребёнок добывал необходимый ему витамин из всего, что попадалось под руку, перерабатывая в страшные рассказы то, что более-менее для этого подходило - от фантастических романов до классики. Степень заимствований и переработки в этих рассказах различна, но влияние взрослой литературы вплоть до стилистической специфики - безусловно» [Усачёв, Успенский, 1998].

Собранные в этой части истории отличаются литературным языком, более серьёзным, чем в чисто фольклорных страшилках, разнообразием героев (композитор, трое друзей, семья с детьми, доктор), наличием нетипичных для страшилок названий. Так, наряду с историями «Чёрная Смерть», «Жёлтый Пакет», «Синий Ноготь», можно встретить такие, как: «Случай на советско-польской границе», «Таинственный колодец», «Ночной гость». Также различаются размеры историй - одни состоят всего из нескольких предложений, другие - развёрнутые и подробные.

На стороне страшного в этих страшилках выступают самые разные герои: старуха, змея, Синяя Рука. Часть историй объясняется реалистичными причинами (картина на окне из «Мести художника»), событиям из других нельзя найти реалистичное объяснение («Кукла в чёрном платье»).

Места действия у этих историй также разнообразные - Париж, тёмный лес, поместье барина.

Практически в каждой истории представлен мотив смерти. Концовки в основном трагические, но не без юмористического подтекста, так, в одной из историй («Дикая обезьянка») обезьяна выпила кровь у девочки, которая из-за этого умерла, обезьяну поймали, выкормили в больнице фруктами, после чего она вылечилась и больше не пила кровь.

В некоторых историях узнаваемы сюжеты из иностранной литературы ужасов, например, «Маска Красной Смерти» Эдгара Алана По, другие основаны на легендах («Реквием»), но в основе всё-таки фольклорные мотивы.

Раздел «Прикладные истории. Игры. Предрассудки. Легенды» включает в себя типично фольклорные страшные истории («Белая лошадь», «Бледный мальчик», «Челюсть собаки»), коротенькие страшилки-пугалки, заканчивающиеся внезапным криком («Палец», «Пёстрые туфли», «Чёрная дыра»), четыре истории про пиковую даму, причём четвёртой истории нет, есть только комментарий: «Четвёртую историю никто из живых не знает» [Усачёв, Успенский, 1998].

Олицетворением страшного здесь выступают бытовые сущности (Белый Бант, Чёрный Тюльпан), антропоморфные части тела (Полосатые Ноги, Собачья Челюсть), фольклорные сущности (Белая Лошадь, превратившаяся в женщину, вурдалаки). Противостоят им главные герои, преимущественно дети, заканчивается большинство историй смертью героев или их окружения.

Шестой, завершающий раздел сборника - это «Страшные анекдоты». Не случайно именно этим разделом заканчивается сборник «Жуткий детский фольклор». Сами авторы дают этому логичное объяснение: «Как говорил Маркс, «человечество, смеясь, расстается со своим прошлым». В данном случае, дети -- со своими детскими ужасами. Истории, приведённые в последнем разделе, это не в полном смысле анекдоты. В большинстве своём это полноценные пародии на наиболее типичные страшные рассказы. Само их существование свидетельствует о преодолении детьми страха, о вырастании их из детских ужасов. Поддавшись соблазну классификации, мы собрали эти истории в отдельный раздел. Хотя психологически их лучше было рассказывать вперемешку со страшными историями. Надеемся, что, проиграв в занимательности, книга значительно выиграла в научности» [Усачёв, Успенский, 1998].Действительно, страшные анекдоты сложно назвать анекдотами в полном смысле, ведь начинаются они так же, как типичные страшилки, и названия имеют соответствующие: «Чёрное пятно», «Ведьма и робот», «Самый ужасный из всех существующих рассказов про Чёрную руку». Но развязка у этих историй неожиданная, совершенно не трагичная и зачастую забавная («Жёлтое пятно», «Белое пианино»). Для одной из историй, «Гроб на колёсиках», приведено три варианта развязки, два из них связаны с мистическими сущностями (Чертёнок, Баба Яга), а третий - это реалистичное объяснение произошедшего. Вообще, представителями мира страшного здесь являются как фольклорные монстры (ведьма, покойник, Чёрная Рука), так и совершенно обычные герои - котёнок, негр, обычный мужчина.

Цвет в страшилках этого раздела обыгрывается иронически, в частности, в «Самой чёрной-чёрной истории» ужас нагнетается описанием всего окружающего в этом цвете, а в конце - неожиданная развязка: «А в чёрном-чёрном гробу - беленький котёнок!» [Усачёв, Успенский, 1998].

Итак, сборник Андрея Усачёва и Эдуарда Успенского «Жуткий детский фольклор» является одним из наиболее полных и логически выстроенных собраний страшилок разных видов. И большинство из них отвечает всем канонам жанра: герои историй - дети возраста юного читателя, которые сталкиваются с одушевленными и неодушевленными вредителями, реальными и нереальными: автобус, пластинка, глаза, зубы, ведьма, вурдалак. Очень велика в этих страшилках роль цвета, преимущественно используются красный, черный, зеленый. Мотив смерти представлен в каждом рассказе, большинство из них (за исключением страшных анекдотов) имеет страшную, трагическую развязку.

По форме истории также соответствуют жанру: небольшой объем, неполные предложения, выдержанная композиция.

2.2 Юмористические страшилки (на примере сборника Г. Остера «Школа ужасов»)

Григорий Бенционович Остер - русский писатель, сценарист, драматург, создатель жанра «вредных советов». Его сборник «Школа ужасов» состоит из нескольких разделов:

- задачник;

- задачки про маленьких девочек и мальчиков;

- книга о вкусной и здоровой пище людоеда;

- школа ужасов;

- приметы и суеверия;

- школьный сонник (толкование снов, приснившихся вам до, после и во время уроков).

В предисловии к этому сборнику автор поместил «садистский анекдот», что задаёт тон всему повествованию. Всё страшное в книге подано весело, с юмором, с иронией. Автор «Вредных советов» не изменяет своему стилю - тот же доверительный тон, личное обращение к маленькому читателю, темы и проблемы, интересные, близкие и понятные ребенку.

В контексте нашего исследования мы будем рассматривать часть сборника, носящую то же название - «Школа ужасов».

Уже по названию мы понимаем, где будет происходить действие страшилок. Школа - это среда, хорошо знакомая юному (и взрослому) читателю, это место, где ребенок проводит много времени, где он познаёт мир, растёт и общается с людьми - со сверстниками, с учителями, с другим школьным персоналом. Отсюда и главные герои историй - это либо сами дети-ученики, либо их учителя, директор, школьный охранник, то есть люди, которые окружают ребенка, он как бы незримо все время рядом, если не в центре событий, то точно наблюдает со стороны.

Представители мира страшного - это в основном призраки, ведьмы, скелеты, демоны, то есть преобладают одушевленные враги, хотя в ряде историй герои имеют дело и с бытовыми предметами, в которых заключено злое начало, например, учебник в чёрной обложке или карта жуткой местности. Мы видим, что в страшилках Остера в мире страшного существует то, что пугает обычного ребёнка: это требовательный учитель (конечно, она ведьма!), непонятная карта (неизвестно, что будет, если на нее посмотреть), трудный учебник (страшно даже открывать), новенький одноклассник (неизвестно, а вдруг он вампир!).

В этих страшных историях обычная жизнь ребенка, привычная, будничная, становится таинственной, волнующей, наполняется новыми эмоциями, загадками, событиями.

Большинство историй - действительно страшные, присутствуют мотивы смерти, причинения зла, исчезновения ребёнка. Однако заканчиваются истории по-разному. В некоторых рассказах развязка действительно трагическая (девочка разваливается на куски), но таких историй мало, и этот финал сглаживается самой интонацией повествования и идеей: с героиней произошло страшное, потому что она не слушала учителя.

В других историях на помощь героям приходят реальные силы (спасатели из Министерства чрезвычайных ситуаций, директор школы, священник), и тогда все заканчивается хорошо, силы зла проигрывают и исчезают. Третий тип историй имеет условно-юмористическую развязку: охранника-маньяка увольняют из школы и он плачет (хотя затем переходит в другую школу), учителя пения превращают в спортивный снаряд (за то, что он ябедничал), и он приносит пользу детям.

Функция цвета в рассказах Остера выражена не так явно, не во всех историях; чаще всего встречаются чёрный и белый цвета как признаки чего-то таинственного и страшного.

Композиция сохраняется, хоть и слегка видоизменяется. Запрет, который обычно накладывают родители, для школьных отношений не так актуален, как нарушение правил и несоблюдение дисциплины. Правила эти обычно не прописываются в историях, ведь дети их знают по своей школьной жизни, а вот нарушение правил и наказание за это (в виде неожиданной развязки) присутствует.

Характерно, что в рассказах Остера, так же, как и в традиционных страшилках, злой герой часто обозначен в названии: «Волосатые пальцы», «Учебник в чёрной обложке», «Танцующий скелет».

В целом, рассказы Григория Остера из сборника «Школа ужасов» продолжают жанровую традицию: это и главный герой, и образы, и мотивы, и форма историй, и условия места и времени, и композиция, за исключением одной детали: представленные истории имеют неожиданную и зачастую условно-юмористическую развязку.

2.3 Своеобразие сборника А.И. Щербакова «Змеи оживают ночью»

Кардинально отличается от двух предыдущих сборников творчество нашего земляка, Александра Илларионовича Щербакова. Писатель родился в

1939 году в селе Таскино Каратузского района, на юге Красноярского края. Значительная часть творчества посвящена родным местам писателя.

Александр Щербаков - автор двух десятков книг стихотворений, прозы, публицистики, в том числе повести «Свет всю ночь», сборников рассказов «Деревянный всадник», «Месяц круторогий», «Змеи оживают ночью», «Лазоревая бабка»; поэтических сборников «Трубачи весны», «Глубинка», «Горлица», «Дар любви» и других. Печатался в журналах: «Наш современник», «Молодая гвардия», «Огонёк», «Уральский следопыт», «Сельская новь» и других; в газетах «Литературная Россия», «Сельская жизнь», «Неделя» и других. Живет в Красноярске, является заслуженным работником культуры РФ, академиком Петровской академии наук и искусств.

В данной работе выбран для анализа сборник деревенской фантастики «Змеи оживают ночью». Случайно или нет, сборник состоит из 13 рассказов. Отличительной чертой сборника является то, что истории эти изначально - не произведения для детей, а воспоминания писателя о своём детстве, о чём он сам говорит в первом рассказе сборника, «Страшные истории». В нём Щербаков задает тон всему повествованию, создает особую атмосферу, под воздействием которой его истории воспринимаются так, как хотел сам автор. «Конечно, можно рассказывать сказки и в городской квартире, и завораживать при этом слушателей. Особенно если за окном метельный зимний вечер, а в комнате сумеречно и тихо и ничего не слышно, кроме мерного мурлыканья холодильника за стеной; ничего не видно, кроме подсвеченных не то луной, на то уличным фонарем загадочных узоров на оконных стеклах. Но все же это будет не то. Для глубокого восприятия сказки, а тем более сказки с чертовщинкой, нужна подходящая атмосфера, загадочная и таинственная, нужен особый настрой рассказчика и слушателей, готовых поверить в любую небылицу и нарисовать в разгоряченном воображении самые невероятные картины» [Щербаков, 1992]. Писатель вспоминает «Бежин луг» И.С. Тургенева, где, по его мнению, описаны идеальные условия для восприятия сказок - поездка в ночное: «Иссиня-черное небо с крупными, яркими звездами, потрескивающий костер, и за пределами отсветов его - тьма, хоть глаз коли. Мечутся длинные тени. Загадочно шуршат деревья. Фыркают лошади, проступающие во мгле призрачными пятнами. Время от времени из лесу или с болота доносятся странные резкие звуки, похожие то на бесовский хохот, то на детский плач…» [Щербаков, 1992].

Также близкими к идеальным местами «для сказывания сказок» называет Щербаков далёкую таёжную избушку со старой буржуйкой, или обычный полевой стан, затерянный в степи, но у него было своё, особенное место: на маленького Александра «никогда и нигде с такой потрясающий силой не действовали сказки, мифы и страшные истории, как во время ночевок в сенокосную пору на чердаке кошары, стоявшей над озером Кругленьким» [Щербаков, 1992], в то время, когда он, как и все сельские ребятишки, летом и осенью работал в колхозе.

Особой атмосферой пронизаны рассказы Щербакова. Продолжая тургеневские традиции, автор пишет о детстве, о природе, о родных местах с трепетом и любовью. Язык его образный, богат на яркие детальные картины деревни и деревенской жизни, темп повествования неторопливый, плавный.

Рассказы свои писатель называет бывальщинами, и эту реалистичность подчёркивает в текстах большим количеством точной географической информации, незаметно вплетённой в повествование. «…был случай под Гладким Мысом. Место это, примерно на середине пути из Таскино в Каратуз...», «Ехал из Каратуза один шофер на грузовике, направляясь в Минусинск», «За нашей деревней, там, где стекаются две тоненькие речушки, рождаемые в разных лощинах, стояла когда-то Мишкина мельница» [Щербаков, 1992].

Истории Щербакова не столько страшные, сколько мистические, загадочные, в них нет стремления напугать. В своих рассказах автор бережно делится с читателем воспоминаниями о своем детстве, о природе родных мест, о детских традициях и верованиях («Все мы слышали не раз, что стремительные пыльные вихри, встающие столбом при казалось бы тихой, почти безветренной погоде, - это не что иное, как пляска чертей, невидимых человеческому глазу. Суеверные люди рассказывали также, что если догнать крутящийся волчком вихрь и запустить нож в его середину, в самый «глаз» этого воздушного коловращения, то на ноже непременно останется капелька крови», «В детстве мы, деревенские пацаны, твердо верили, что если стать в кружок и пописать разом в одну лунку, то непременно подохнет волк. Стремясь защитить домашнюю живность от волчьего разбоя, мы это колдовское действие совершали довольно часто, но, правда, о результатах его судить было трудно, а проверить невозможно» [Щербаков, 1992]).

На одном из таких поверий, «говорят, убитые змеи оживают в полночь», построен сюжет рассказа «Змеи оживают ночью», давшего название всему сборнику.

Примечательно, что автор рассказывает нам о встречах с потусторонним - женщиной в белом, таинственным голосом, снежными людьми, но не это в его историях главное. Главное - неторопливый деревенский быт, посиделки у костра, походы по ягоду с соседскими мальчишками и совместные деревенские праздники («Перунов огнецвет»).

Писатель показывает нам развитое воображение, фантазию деревенского жителя, подчеркивая, что родная природа способствует созданию деревенских легенд и верований.

Истории Щербакова пугают не обилием страшных натуралистичных подробностей, а скорее атмосферностью и большим количеством указаний на реальных людей, реальные места, реальные природные явления. Писатель привносит элемент мистического в обыденную жизнь, при этом поддерживая своеобразную игру с читателем и не давая никакого реалистического объяснения таинственным событиям в своих историях. По прочтении остается ощущение соприкосновения с чем-то мистическим, при этом близким и смутно знакомым, как будто ты однажды уже слышал эти истории в деревне у бабушки у ночного костра.

Итак, рассказы Александра Щербакова по своей сути очень близки к деревенскому фольклору, можно отметить схожих страшных персонажей, носителей загадки, но язык их при этом образный и красочный, в отличие от обычных детских страшилок. Конечно, в этом сборнике очень ярки индивидуально-авторские черты, однако мы относим рассказы из этого сборника к жанру страшных историй, т.к. в них выдерживается композиция, хоть и с авторскими вариациями, сохраняется небольшой объем, поддерживается традиционная образность и мотивы, хоть и в литературной, авторской обработке. Несмотря на то что не во всех историях главный герой - ребёнок, сборник «Змеи оживают ночью» безусловно будет интересен детям, именно благодаря той атмосфере лета, свободы и тайны, которая сопутствует рассказыванию страшных историй у ночного костра.

2.4 Специфика страшных историй о зеркалах в современной детской литературе

С давних времен человек верил в магические свойства зеркал. Их боялись, носили на груди для защиты от порчи и сглаза, в них всматривались, пытаясь разглядеть, что там, за отражением.

Еще до зеркал люди по-особенному относились к своему отражению в воде, ведь, вглядываясь в реку или озеро, человек не знал, что может появиться из глубины в любой момент.

Зеркала и в наши дни активно используются для гаданий, магических ритуалов, таинственных обрядов. И конечно, говоря о чем-то мистическом и пугающем, нельзя пройти мимо темы зеркал в литературе. У Валерия Брюсова есть рассказ «В зеркале», который практически полностью соответствует жанру страшной истории, кроме того, что героиня рассказа - взрослая женщина, и финал рассказа условно-открытый, хотя внимательный читатель понимает, что развязка истории предстоит трагическая.

В наши дни, разумеется, писатели не могли обойти вниманием эту тему, так как зеркало как мистический предмет интересно само по себе, и жанр страшной истории в настоящее время развивается и представляет собой благодатную почву для экспериментов.

В нашем исследовании мы взяли для анализа сборник рассказов «Страшные истории о зеркалах», составленный Игорем Евгеньевичем Мытько, писателем, сценаристом и редактором родом из Белоруссии. Совместно с писателем Андреем Жвалевским выпустил пародийную серию книг «Порри Гаттер». В 2006 году вышел его иронический роман ужасов «Здесь вам не причинят никакого вреда», удостоенный национальной детской литературной премии «Заветная мечта» («Самое смешное произведение») и литературной премии конвента РосКон «Алиса» («Лучшая фантастическая книга для детей и юношества»).

Сборник «Страшные истории о зеркалах» - это первый сборник серии «Мешок историй И.М.», вышел в 2011 году.

Специально для этого сборника 15 авторов написали 15 страшных историй о зеркалах. По характеристике самого Мытько, это истории «ужасающие и забавные, воодушевляющие и печальные, запутанные, как зеркальный лабиринт, и простые, как зеркало заднего вида» [Мытько, 2011].Каждому рассказу (или небольшому циклу рассказов) предшествует краткая справка о том, как автор относится ко всему мистическому и сверхъестественному, написанная самим автором произведения.

Рассказов в книге 15, но далеко не все они подходят для детского чтения. Поскольку написаны они были по заказу, мы видим больше произведения-эксперименты, нежели действительно художественные тексты.

Хотя и в этом сборнике мы обнаружили истории, соответствующие всем канонам жанра страшилки. Это рассказы Валерия Роньшина, который называет сам себя «взрослым писателем, который пишет для детей». Основные жанры в творчестве это писателя - детский детектив и страшилка, что подтверждается текстами, вошедшими в сборник. Это рассказы «Дядя Лёша - противное чудовище», «Загадка природы», «Лысая башка, дай кусочек пирожка», «Очень страшная история о зеркалах» и «Волшебное зеркальце».

Первые два рассказа полностью соответствуют жанру страшилки, имеют неожиданную, условно юмористическую развязку. В частности, в первой истории маньяку отрезали голову, и он решил идти в цирк работать «человеком без головы», во второй - у семьи пропали отражения в зеркале, а на их месте появился пушистенький зайчик. Третий рассказ Роньшина - типичная страшилка с трагическим концом: девочки, оставшись одни на ночь перед зеркалом, бесследно пропали. Можно увидеть авторский подход: начало всех трёх страшилок - юмористическое, легкое, написано разговорным детским языком. «Очень страшная история о зеркалах» по сути историей не является. Автор запугивает читателя, нагнетает ужаса («один мальчик, когда прочитал эту Очень страшную историю о зеркалах, от страха залез под кровать и ни за что не хотел оттуда вылезать»), а в конце читателя ждёт неожиданная развязка: «Нет уж, лучше я вам другую историю о зеркалах расскажу. Не такую страшную» [Мытько, 2011]. В последней истории явно прослеживаются сказочные мотивы. Герой - Степанушка, решает жениться, мать дает ему напутствие, и герой идет искать себе жену, встречает царевну Василису, которая оказывается Бабой Ягой (мотив превращения), и в конце берет в жены Марью Красу - Длинную Косу. Этот рассказ поддерживает не столько жанр страшилки (хотя мотивы сказочные и фольклорные здесь присутствуют), сколько общую тематику сборника, в котором зеркало должно играть важную роль в повествовании.

Следующий рассказ, интересный для детского чтения, написал составитель сборника Игорь Мытько в соавторстве с Татьяной Васильевой. Эта история под названием «Чёрное зеркало» сохраняет традиционные черты «страшилки»: главный герой истории - ребёнок, используются мотивы причинения зла герою, похищения, перехода в другое пространство, неизменной остается композиция (запрет/правило - нарушение - возмездие/ неожиданная развязка), в данном случае произошедшее нельзя объяснить какими-то реальными причинами. Интересна форма рассказа: повествование строится в виде обращения к читателю, то есть героем становится не просто ребёнок, а именно сам читатель. Это рассказ-игра, в котором ребёнок пишет историю совместно с авторами, выбирая, как бы он поступил на месте героя и переходя на соответствующие страницы истории. Благодаря частым переходам сюжет достаточно динамичный, при этом сохраняются принципы места и времени (одна ночь, один зеркальный колодец). Рассказ имеет две концовки: трагическую и счастливую, где на помощь герою приходят «взрослые вместе с милицией».

Рассказ Анастасии Богдашкиной «Сбежавшее отражение» скорее будет интересен детям подросткового возраста, так как его герои - подростки примерно 15 лет. Этот рассказ - не совсем страшилка. Из типичных признаков жанра здесь герой - ребёнок, мотив перехода в другое пространство, злодей-двойник. По форме рассказ разделен на несколько небольших частей, названных именами главных героев: «Юлий» и «Женька». События в рассказе даются по очереди от лица то одного, то другого героя. Хронологически история занимает один день, но место действия расширяется: герои гуляют по всему городу. Язык рассказа - литературный, но не слишком образный, так как имитирует речь и внутренний монолог ребёнка-подростка. Развязка - счастливая, при этом слегка неожиданный финал.

Рассказ Елены Касьян «Настя не смотрит в зеркало» - это действительно страшная история, с неожиданным и при этом трагическим финалом. Особенностью этого рассказа является некая недосказанность, читатель не знает, что за сущность пугает девочку, и от этого непонимания становится ещё страшнее. Интересен рассказ и по форме: три коротких части, каждая из которых несёт свою смысловую нагрузку. Первая и третья части - в прозе, вторая - в стихах, очень эмоциональных и образных. Композиционно первая часть - это завязка, написанная от лица маленькой девочки, в которой она описывает то, что ее пугает. Вторая часть - стихотворная - это кульминация, где действие очень сжато и напряжено, и ситуация пугает своей безвыходностью: «Мама вбегает и видит всю эту бойню. // И говорит: «Ну хватит! С меня довольно!» И до утра ставит Настю в тот самый угол» [Мытько, 2011]. В этой истории то, что должно помочь ребёнку справиться со своим страхом - встать к нему лицом - приводит к трагедии. Хотя прямо автор не говорит, что произошло, нет деталей, опять пугающая недосказанность, ведь в своем воображении читатель часто создает гораздо более яркую картину, чем та, которую автор может описать словами. Третья часть также написана от лица девочки. Мы предполагаем, что девочка - та самая. Она говорит и ведет себя как ни в чем не бывало, но по каким-то мелким деталям мы понимаем, что не все так хорошо. В итоге подходим к развязке: «Мама … взяла с тумбочки фотографию, прижала к себе и заплакала» [Мытько, 2011].

Рассказ Натальи Дубиной «Единственный экземпляр» - не столько страшилка, сколько именно история о зеркалах, она подходит для детского чтения, но ничего пугающего в ней нет, это своеобразная история из жизни, хоть и с элементом фантастики.

Остальные истории скорее будут интересны взрослому читателю, хотя некоторые из них выглядят достаточно блекло на фоне других.

Вообще, в рассказах сборника «Страшные истории о зеркалах» можно найти как страшилки, так и просто детские истории, в них проявляются как индивидуально-авторские, так и типичные черты жанра. Мы видим, что современные талантливые писатели обращаются к жанру детской страшной истории, в чем-то сохраняя его традиции, в чем-то экспериментируя, а это значит, что жанр страшной истории по-прежнему актуален и интересен.

Заключение

«В детстве фантазия есть преобладающая способность и сила души, первый посредник между духом ребенка и вне его находящимся миром действительности. Дитя не требует выводов, доказательств и логической последовательности: ему нужны образы, краски и звуки. Дитя не любит идей: ему нужны историйки, повести, сказки, рассказы. И посмотрите, как сильно у детей стремление ко всему фантастическому, как жадно слушают они рассказы о мертвецах, привидениях, волшебствах. Что это показывает? - потребность бесконечного, начало чувства поэзии, которые находят для себя удовлетворение пока еще только в одном чрезвычайном, отличающемся неопределенностью идей и яркостью красок», - так писал о детской литературе В.Г. Белинский [Белинский, 2011]. Даже он подчеркивает интерес маленьких читателей к мистическим, страшным историям. И до сих пор рассмотренный нами жанр актуален и популярен.

В нашей работе мы исследовали следующие произведения:

1) сборник А. Усачёва и Э. Успенского «Жуткий детский фольклор»;

2) сборник Г. Остера «Школа ужасов»;

3) сборник рассказов А.И. Щербакова «Змеи оживают ночью»;

4) сборник рассказов «Страшные истории о зеркалах».

На материале приведенных текстов и изученной исследовательской литературы было выявлено, что в современной детской литературе жанр страшной истории выполняет ряд важных функций. Разумеется, на первом месте функция развлекательная. Дети тянутся ко всему загадочному, необычному, жуткому, они с удовольствием читают страшные истории и рассказывают их в кругу сверстников. Очень ярко именно развлекательная функция реализована в сборнике Г. Остера «Школа ужасов» и в разделе «Страшные анекдоты» сборника А. Усачёва и Э. Успенского. Несмотря на своеобразие жанра, выполняет он и воспитательную функцию, которая заложена в самой композиции страшилки: причиной всего ужасного, происходящего в истории, становится именно нарушение правил и запретов, которые устанавливают взрослые - родители, учителя, старшие товарищи. Поэтому юный читатель, напуганный рассказом о своем ровеснике-герое, попавшем в беду, будет подсознательно стремиться избегать подобных ситуаций.

Что касается эстетической функции, то она выполняется только в творчестве отдельных писателей. В частности, на примере сборника рассказов А. Щербакова мы увидели, как страшная история может увлекать, как талантливо, образно, художественно автор способен излагать обычные деревенские страшилки. Кроме того, в разделе «Олитературенный фольклор» сборника А. Усачёва и Э. Успенского также можно найти отдельные рассказы, написанные красивым литературным языком.

Говоря о познавательной функции, можно сделать вывод, что она теряет актуальность, так как в настоящее время существует огромное количество более доступных источников любого рода информации (Интернет, телевидение). С другой стороны, страшилка по-прежнему может стать источником знаний о фольклорных мотивах, верованиях, обычаях и обрядах. Это мы видим на примере сборника А. Щербакова и раздела «Традиционные жуткие истории» сборника А. Усачёва и Э. Успенского.

Также менее актуальной становится компенсаторная функция. Если в давние времена страшилки были одним из основных источников такого рода эмоций, сейчас эти функции выполняют телевидение, фильмы ужасов, компьютерные игры. Тем не менее жанр страшилки популярен не только в этих видах искусства, но и в литературе. То же можно сказать и о терапевтической функции, за одним исключением: она теряет актуальность для детей более старшего возраста, которые имеют доступ к альтернативным источникам «встреч с пугающим». Для детей младшего возраста эта функция по-прежнему важна и актуальна, так как страшилки, когда в утрированной, когда в юмористической форме помогают им бороться с тем, что их пугает. К тому же именно в детских страшных историях герой близок к читателю по возрасту, по окружению, а поэтому понятен ему, особенно хорошо это видно на примере рассказов из сборника Э. Успенского и А. Усачёва.

Сборник «Страшные истории о зеркалах» послужил нам своеобразным ориентиром - что происходит с жанром страшной истории в настоящее время, популярен ли он, есть ли у него перспективы развития, есть ли вероятность, что это жанр обогатится новыми именами.

В результате анализа этого сборника мы увидели, что жанр страшной истории по-прежнему интересен как писателям, так и читателям, что большинство писателей бережно соблюдает каноны жанра, сохраняет его традиционные признаки, при этом обогащая произведения жанра своими авторскими элементами. Не всегда эти эксперименты оказываются удачными, но раз они проводятся, значит, жанр актуален и продуктивен, если он подвергается трансформации, значит, он имеет широкие перспективы развития.

Таким образом, в данной работе нам удалось выявить специфику жанра страшной истории в детской литературе конца XX - начала XXI века, исследовав названные художественные сборники.

В результате работы были выполнены следующие задачи:

1) исследованы истоки жанра страшной истории;

2) рассмотрены существующие классификации страшных историй;

3) выявлены их жанрообразующие признаки;

4) были обозначены общие и индивидуально-авторские черты жанра страшной истории в творчестве детских писателей конца XX - начала XXI века на приведенном литературном материале.

По итогам исследования были сделаны следующие выводы.

Жанр страшной истории со времени своего возникновения претерпел ряд изменений. В связи с тем, что в настоящее время технический прогресс позволяет объяснить и даже самому сконструировать различные загадочные явления, мистичность в жанре переходит в пародийные формы, чаще встречается неожиданная, юмористическая развязка, происходит смещение функциональных акцентов. При этом основные жанровые признаки остаются неизменными: мотив запрета, его нарушения и возмездия, герой - ровесник читателя, противопоставление «дома» и «чужого» пространства, композиционная структура, легкий доступный язык, краткость и динамичность изложения.

В то же время в наши дни произведения жанра страшилки представлены широким многообразием авторов, и продолжают появляться всё новые и новые тексты, поэтому наблюдается тенденция отхода от фольклорных мотивов и элементов. Всё чаще авторы, опираясь на традиции жанра, привносят в страшилки что-то своё, экспериментируют с формой, героями, образами. Многие из этих попыток становятся достойными представителями жанра страшных историй. Это говорит о популярности и продуктивности жанра, его постоянное развитие и трансформация позволяют сделать вывод о перспективности изучения жанра страшилки в современной детской литературе.

Библиографический список

1. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого // Дет. лит. -- 1993.

2. Белинский В.Г. Вся жизнь моя в письмах. - М.: Грифон, 2011. - 392 с

3. Виноградов Г.С. Русский детский фольклор. -- И.: Изд. Иркут. Секции науч. работников, 1930. -- 234 с.

4. Гречина О.Н., Осорина М.В. Современная фольклорная проза детей. -- Л.: Наука, 1981. -- 106 с.

5. Зощенко М.М. Возвращенная молодость. Голубая книга. Перед восходом солнца. - М., 1988. - С. 607.